Дорогая Сэбёк!

      Расслабившись, Джиён поудобнее устраивается на пару ступеней выше и сжимает зубами фильтр сигареты, вдыхая в себя никотиновый дым. Сегодня она выглядит по-другому: вместо привычного худи футболка, поверх которой надета тонкая рубашка с длинным рукавом, милые джинсовые шорты оставляли открытыми тонкие бледные ноги, и Сэбёк скорее инстинктивно протянула ей свою куртку, чтобы она не замёрзла в прохладном заброшенном крыле.       После признания почти ничего не изменилось – Джиён всё ещё тянулась к её руке, когда они шли по улице, целовала на прощание в щёку, но Сэбёк не могла не чувствовать растущую с каждым днём нежность. Ей хотелось быть с ней настолько мягкой, насколько это было возможно, – она даже попыталась посмотреть с мамой и Чолем пару дорам, чтобы понять, что делают люди в отношениях, но уснула после первых же эпизодов. Это было невыносимо приторно.       – Ты выглядишь уставшей в последние дни. Проблемы на работе?       – Да, типа того, – пожимает плечами Сэбёк, поворачиваясь, чтобы забрать из её пальцев сигарету. – Я нашла ещё кое-какую подработку на каникулы, это немного утомляет.       – Сколько ты спала вчера?       – Часа три, наверное, не помню.       – Кан Сэбёк, – она чувствует, как голова Джиён опускается на её плечо, и её ладони скользят по рукам Кан к её запястьям. – Ты должна отдыхать. Если у тебя есть проблемы с деньгами, просто скажи мне, я дам сколько нужно.       – Ты пока не моя жена, чтоб я могла тратить твои деньги.       – «Пока»? – Хихикает Джиён, оставляя на шее Сэбёк поцелуй. – Значит, у тебя всё-таки есть на меня планы?       Кан подавляет ухмылку. Она может представить, что они будут вместе, но просто не позволяет мыслям заходить слишком далеко. Они обе не в том положении, чтобы думать о будущем, есть обстоятельства, обязательства перед другими людьми, проблемы, которые следует решить в первую очередь. Сэбёк нравится то, что есть у них сейчас, и она старается сосредоточиться только на этом, не мечтая о чём-то большем.       – Может быть.       Сложно не строить планов, когда взаимно влюблена в умную, красивую и просто потрясающую девушку, верно? Сэбёк не робот, как бы сильно ей этого ни хотелось, и иногда она может дать слабину. Это нормально, она всего лишь влюблённый подросток.       – Я серьёзно, Сэбёк, ты должна отдыхать. То есть, да, я знаю, что ты думаешь, что должна работать, пока есть время и силы, но… Ты не сможешь продержаться слишком долго, если продолжишь так себя вести. Сон, еда, общение – это важно, без них ты свихнёшься и умрёшь.       – Я всё контролирую.       – Не пытайся мне врать, ладно?       – Да, учитель.       – Джиён-сэмпай, – смеётся девушка, опуская руки, чтобы обнять Сэбёк за талию.       Кан поднимает руку, чтобы Джиён могла обхватить губами сигарету, и заворожённо наблюдает за тем, как та выпускает изо рта клубы почти прозрачного дыма. Иногда Сэбёк ловит себя на том, что хочет откинуть эту чёртову сигарету в сторону и прижаться к губам Джиён своими. Ей интересно такие ли они мягкие, какими кажутся, и будет ли Джиён использовать язык и каково это вообще – когда тебя целуют. Она пыталась читать об этом, смотреть видео на Ютубе, но почти сразу отбрасывала телефон в сторону. Смущение всегда оказывалось сильнее.       – Пообещай мне, что хорошо отдохнёшь на этих выходных, ладно? Не обижай своего сэмпая.       – В чём ты вообще можешь быть для меня, сэмпаем?       – По сравнению с тобой я чёртов гейский гуру, детка. И я старше! И лучше готовлю!       – Кстати, об этом… То есть, об ориентации, а не о готовке… Как ты вообще поняла, что тебе нравятся и девочки тоже?       На губах Джиён появляется усмешка.       – Когда я была ребёнком, то увлеклась «Семейкой Аддамс». Думаю, Мартиша и Гомес одновременно ударили по моей ориентации, потом был краш в Уэнсдей, Питер Пэн… Блять, да куча всего…       – Но само осознание, оно же было, верно?       – Думаю, в тот момент, когда я увлеклась «Атакой Титанов»… Микаса Аккерман без рубашки настолько пошатнула моё сознание, что я просто… Ну, не смогла прийти в норму. Я везде думала о том, насколько она ахуенна, и постепенно пришла к мысли, что думаю так обо всех девушках. Понимаешь, было много моментов, когда мне нравились девушки из фильмов, мультфильмов, манги, аниме, а потом, лет в десять, я начала думать так и о своих одноклассницах. Я говорила, что женюсь на одной из них, потому что она приносит мне печенье и делится домашним заданием… Ты не понимаешь, о чём я говорю, верно?       – Я не смотрела аниме, кроме тех, которые любит Чоль.       – Я как-нибудь включу тебе это. Но без Чоля, он слишком мал для такого количества стекла. Кстати, – она пристальнее вглядывается в лицо Сэбёк, не переставая улыбаться. – Ты чем-то похожа на Микасу. Рост, причёска, лицо… Если у тебя такой же пресс, мне придётся запастить салфетками и успокоительным.       – О чём ты?       – Ты такая милая, – смеётся Джиён. – Я объясню тебе всё позже, обещаю. Тут нужна практика, а не теория. – Она провожает равнодушным взглядом тлеющий окурок и садится на свою ступеньку, поджимая ноги. – Ну, что, я заслуживаю звание сэмпая?       – Наверное.       – Ты такой наглый кохай, пиздец. Но я люблю тебя за это.       Желудок Сэбёк сжимается, но она удерживает себя не месте. Это не первый раз, когда Джиён говорит такое, и в этом нет ничего необычного, но сердце почему-то всё равно начинает биться чаще. Первая любовь всегда такая, верно?       – Спасибо.       – Спасибо тебе, что позволила стать гей-гуру. Это потешило моё эго, – рука Джиён осторожно касается её волос, приводя их в порядок. – Нам уже пора возвращаться, Ильнам, наверное, начал нервничать.       – Не думаю. Этому старику плевать на меня.       – Он любит тебя, Сэбёк, просто по-своему.

***

      – Ладно, Чоль, когда ты готовишь кальмаров, то самое главное – их не переварить. Иначе они станут как резина. Ты когда-нибудь пробовал резину?       – Когда был маленьким.       – Тогда ты знаешь, что она отвратительна.       Джиён пришла к ним утром и, когда мама Сэбёк решила приготовить обед, спросила, не может ли она помочь. Всё это закончилось тем, что они с Чолем заняли кухню и теперь готовили что-то из любимых блюд Джиён, а госпожа Кан и Сэбёк с улыбками за этим наблюдали. Чолю было поручено промывать грибы, и он делал это со всей ответственностью, не забывая слушать всё, что говорит Джиён.       – А что делать с овощами? Я не люблю лук.       – Без него еда не будет такой вкусной, – пожимает плечами Джиён, забирая у него вымытые грибы. Быстро нарезав их тонкими ломтиками, она кладёт их на сковороду к нарезанным моркови и луку и включает плиту. – Ты можешь заменить один ингредиент другим, но тогда изменится и вкус и не факт, что он кому-нибудь понравится. К тому же, там так мало лука, что ты его даже не почувствуешь.       – Обещаешь?       – Конечно! И когда всё будет готово, я специально наложу тебе без лука. А теперь дай мне рисовую лапшу, пожалуйста, нужно вскипятить для неё воду.       Краем глаза Сэбёк замечает на губах матери улыбку, а потом слышит её шёпот.       – Я рада, что вы помирились.       – Я тоже.       – Чоль очень её любит. Она прекрасная девушка. Здорово, что вы вместе.       – Пока нет, мам. Есть кое-что, из-за чего мы решили немного подождать.       – Ну, хорошо, что вы это обсудили. Я знаю, что первые отношения всегда кажутся сложными, приходится идти на компромиссы, но разговоры обычно помогают.       Отношения уже не несбыточная мечта, сон, о котором думаешь весь день, а нечто настолько близкое, что сердце начинает биться чаще. Сэбёк не представляет, что делать, но у Джиён есть опыт, и она готова учиться. Да, будет сложно, но по сравнению с побегом с Севера это настолько мелко, что даже не пугает. Её жизнь не кончится после расставания, да, она будет грустить, – год, два, может быть даже чуть больше, но рано или поздно всё уляжется.

Так ведь?

      Сэбёк поднимает голову, чтобы наткнуться на улыбку Джиён, и улыбается в ответ. Теперь она понимает, почему из всех людей влюбилась именно в неё, – как бы сложно не было, с Джиён всегда хорошо. С ней можно жить, наслаждаясь каждой секундой, а не просто существовать, умирая от усталости. Вот почему мир становился ярче, а звуки громче – рядом с Джиён Сэбёк будто наконец выплывает из моря рутины на поверхность, чтобы глотнуть свежего воздуха.       – Вода кипит! – Кричит Чоль, и Джиён бросается к нему, попутно хватая со стола упаковку лапши. Сэбёк уже не сдерживается, улыбаясь так широко, как может.

Это определённо лучший выходной за последнее время.

***

      Это обычный рабочий день, но Сэбёк всё равно каждую свободную минуту проводит у зеркала, проверяя выглядит ли она достаточно хорошо, чтобы понравится Джиён. Да, она гуглила, кто такая Микаса Аккерман, и пусть её пресс чуть хуже, чем те впечатляющие восемь кубиков, белые рубашки всё равно сидят на неё ничуть не хуже. К тому же, она не одержима своим сводным братом и красным шарфом, так что это можно записать в плюсы.       Али говорит, что ей на самом деле идут эти чёрные джинсовые брюки, а рубашка выгодно подчёркивает загорелую кожу и веснушки, но ей всё равно нужно немного больше уверенности. Возможно, следовало бы немного накраситься, но в прошлый раз, когда она пыталась, то едва не выколола свой глаз щёточкой для туши, поэтому сегодня решила от этого отказаться. Джиён говорила, что макияж не имеет смысла.       – О, ты начала стараться, – кивает Ильнам, когда она снова подходит к стойке раздаче, чтобы передать заказ. – Рубашка, брюки, даже причесалась. Джиён хорошо на тебя влияет.       – Не понимаю, о чём ты.       – Я несколько месяцев пытался убедить тебя надеть рубашку вместо футболки-поло, а сегодня ты пришла в ней даже без моего напоминания. Очевидно, что это для Джиён.       – Я просто решила попробовать что-нибудь новое.       – Хорошо, что Джиён не бывает настолько очевидной, когда прихорашивается для тебя.       Сэбёк надеется, что старик спишет румянец на её щеках на жару в кафе, но по его взгляду понимает, что хитрый хер давно всё понял.       – Она никогда этого не делает.       – Господи… Ты ещё хуже, чем я думал раньше, Кан Сэбёк. Ты серьёзно думаешь, что она носит шорты уже вторую неделю только потому, что ей хочется? Она до этого ни разу не надевала их, а тут вдруг просто захотелось, да? Ты хотя бы раз делала ей комплименты?       – Не… нет.       – Сделай сегодня, когда она придёт, и вынь наконец голову из задницы. Вам повезло друг с другом, но будь с ней мягче, ладно?       – Я не думала, что ей это нужно. Как она может не замечать насколько красива?       – Может. И не замечает. Я понимаю, о чём ты думаешь, она выглядит очень уверенно, но я знаю таких – у них внутри хаос, и они ни в чём уже не уверены. Моя жена была такой, и сейчас я жалею, что не уделял её проблемам достаточно времени, не ценил её доверия. Хорошо, что ты на меня не похожа, может, ты и считаешь себя бесчувственной сукой, но ты правда способна на многое. Докажи ей это, ладно?       – Я сделаю всё для этого. Спасибо, старик.       – Не за что, – его губы кривятся в привычной ухмылке. – А теперь возвращайся к работе.

***

От кого: «Вы»

«Тебя не было сегодня в «Игре». Всё хорошо?»

От кого: «Джиён»

«Да. Отец вернулся с работы раньше, хочет что-то со мной обсудить».

«Я напишу позже».

***

      Этот день самый паршивый из всех за последний месяц. Льёт дождь, и последнее, чего Сэбёк ждёт, – это Джиён в мокрой одежде, позвонившая ей в дверь. Пока Кан ищет в ванной чистое полотенце, холодные капли падают с её волос на пол, и девушка дрожит, не отрывая взгляда о своих ботинок.       – Что случилось? – Сэбёк вытирает её волосы, стирает с лица капли дождя и слёз, скользит по рукам и ногам, пока пальцы Джиён впиваются в её плечи. Она видит свежие ссадины и кровоподтёки – следы сильных ударов, – и злость в крови достигает пика. Сейчас бы лично перерезать глотку каждому, кто посмел причинить Джиён боль, но сначала нужно её успокоить. – Идём, я дам тебе чистую одежду.       – Я хотела пойти к Джуён, но она у своей девушки в Тэгу… Мне нужно немного поспать… Завтра я уйду, честно…       – Оставайся столько, сколько нужно.       Джиён смотрит на неё пустым взглядом, морщась от боли, когда Сэбёк слишком грубо прикасается к синяку на её плече. Сейчас она кажется ей такой маленькой, что сердце не может не сжиматься. Кан чувствует потребность защитить её, обнять, спрятав от всего мира, но собственные руки внезапно начинают казаться слишком большими, будто она может навредить своими прикосновениями.       – Мои вещи в тумбочке, бери всё, что захочешь, а я пока приготовлю тебе кофе, хорошо?       У них осталось немного шоколадного печенья от ужина, и Сэбёк быстро сгребает его в первую попавшуюся тарелку. Злость отходит на второй план, уступая место волнению. Сейчас не имеет значения, что она хочет сделать с тем уродом, который посмел сделать её девушке больно, главное – позаботиться о ней, помочь.       Джиён обхватывает обеими руками чашку горячего кофе и делает первый глоток. Сэбёк осторожно накрывает её ноги тёплым одеялом, достаёт из-под кровати аптечку. Это просто синяки, – ничего серьёзного, – но не помешает намазать их заживляющей мазью.       – Спасибо за то, что впустила. И за кофе.       – Не благодари, это нормально. Это сделал твой отец?       – Да… кажется, агрессия – это у нас семейное, – на её губах появляется грустная усмешка, и Сэбёк различает в её голосе боль. Руки сами собой сжимаются в кулаки. – Я сказала ему кое-что лишнее, и он вышел из себя. Ничего страшного, не думай об этом.       – Как я могу об этом, блять, не думать?! – Заметив, как Джиён дрожит, Сэбёк опускает голову и берёт её руку в свою, прижимая её к губам. – Прости, я не хотела тебя пугать. Что бы ты ни сказала, он не имел права поднимать на тебя руку. Ты должна обратиться куда-нибудь или…       – Он заплатит штраф, вернётся и изобьёт меня ещё сильнее. Нет, всё хорошо, пока я держу язык за зубами. Этого больше не повторится.       – Но…       – Я не хочу говорить об этом, Сэбёк. Пожалуйста, не заставляй меня это делать.       – Как… Как я могу? Он избил тебя, выгнал на улицу в ливень, ночью, когда поезда уже не ходят, и ты час шла ко мне по тёмным улицам. Что, если бы с тобой что-нибудь случилось? Мне не плевать на тебя, я не могу позволить кому-то так обращаться с тобой…       – Кан Сэбёк, – она отставляет кружку в сторону, чтобы положить обе ладони на щёки девушки и приблизить её лицо к своему. – Я знаю, что дорога тебе, и ты хочешь меня защитить, но есть дела настолько личные, что даже тебе не стоит туда влезать. Моя семья – это моя семья, и я сама с ней разберусь.       – Если тебе будет нужна помощь…       – Я сразу же позвоню тебе, обещаю. А теперь давай просто отдохнём, пожалуйста.       Джиён настаивает на том, что они должны включить фильм и кладёт голову ей на плечо, переплетая их пальцы. Они такие же холодные, как и обычно, и Сэбёк хочет согреть их, но не получается. Здесь, рядом с этой девушкой, она чувствует себя уязвимой, но это даже приятно. Кажется, больше не нужно скрывать эмоции, прятаться, у неё есть человек, который готов всё понять, принять.       – Я люблю тебя, Кан Сэбёк. И кажется, что всегда буду любить. Просто помни об этом, ладно?       – Я не понимаю тебя.       – Я тоже себя не понимаю. Просто… Не забывай обо мне, хорошо? Никогда, что бы ни случилось, не забывай обо мне. Ты обещаешь?       – Да, конечно, но почему ты просишь меня об этом? Я и так никогда больше тебя не забуду.       – Я уже ни в чём не уверена, кроме того, что люблю тебя. Я не знаю, что мне делать, – она утыкается носом в грудь Сэбёк, пытаясь из последних сил сдержать слёзы, и тихо повторяет: – Что мне делать?