Злость даёт ей силу.
Джиён клянётся, что хочет быть нормальной. Она держалась, когда встретила Джуён, и попыталась измениться, когда вошла в жизнь Сэбёк, но горькая правда в том, что что бы она ни делала, её монстр не уйдёт. Почему? Ну, ответ очевиден. Ты никогда не можешь уйти от самого себя. Так сказала ей в телефонном разговоре мама перед тем, как упала, так сейчас говорит сама Джиён, разглядывая себя в мутном зеркале в ванной Сэбёк. Она верит в науку, но даже это не сможет дать ей шанс стать нормальной. Таблетки никогда не работали, только делали хуже, а терапия доводила до ещё большей боли. Если бы Сэбёк знала о ней… если бы ей тогда, на лестнице, хватило смелости рассказать всю правду… осталась бы она? Врачи, к которым водил отец, рекомендовали не вступать в долгосрочные отношения, потому что это могло привести к эмоциональным взрывам, ссорам и рецидивам, но Джиён ведь никогда их не слушала. А зря. Наверное, следовало бы. Она до сих пор помнит фразу отца, когда врач поставил окончательный диагноз.– Ещё одна…
Джиён бы посочувствовала ему, не будь он таким ублюдком. Жена покончила с собой из-за истерического расстройства, а дочь… А дочь ещё хуже. Иногда Джиён думает, что для всех было бы лучше, если бы акушер, который принимал у её матери роды, придушил бы её, когда она только появилась на свет. Чёрт, если бы он сделал это, то сейчас бы уже вышел. Джиён чувствует, как начинают дрожать руки. Это нормально, просто эмоции, нужно успокоиться. Снова сверлит взглядом своё отражение – отвратительно. На бледной коже синеют свежие гематомы, на губе небольшой порез, хорошо, что не опухла. Хочется плакать, но слёз просто нет, да и отец их не стоит. Это не в первый раз и не в последний, Джиён привыкла. После смерти матери весь фальшивый «порядок» в их семье полетел ко всем чертям. – Всё хорошо? – Сэбёк стучит костяшками по тонкой двери. Беспокоится. – Да. Джиён привычно врёт. Ничего уже давно не было хорошо, с тех пор как её мать решила, что сдохнуть – отличная, блять, идея! Она думала, что на том свете её ждёт лучшая жизнь, но там ничего нет. Нет никакого рая, тоннеля на тот свет или ёбаной Вальхаллы, только пустота и тишина. Люди не перерождаются, а просто исчезают.Хорошо, что мама так и не смогла этого понять.
Ей было бы очень больно.
Чтобы не расплакаться, Джиён зажмуривается до боли в висках и глубоко вдыхает прохладный воздух. Ей нужно выйти, улыбнуться Сэбёк и её семье и просто уйти. Она знает, что уже причиняла ей боль, Кан не говорит об этом, но Джиён наблюдательная, она умеет замечать детали, и это определённо повторится. Ей следует оставить её в покое, подарить шанс на спокойную жизнь с нормальной девушкой, дать забыть о «странной однокласснице» с последнего года обучения в старшей школе. Ей лучше не знать, от каких мыслей она случайно спасла её в свой первый день в школе, тем более это знание никого не сделает счастливым. Выдохнув, она выходит из ванной, почти сразу оказываясь в крепких объятиях Чоля. На губах Джиён сама по себе появляется улыбка. Она любит этого мальчика как младшего брата. – С добрым утром! – С добрым, пацан. Ты хорошо спал сегодня? – Да! Мне снилось, что я Питер Пэн! – Говорят, что сны с воскресенья на понедельник очень часто сбываются, – она тянется, чтобы погладить его по мягким волосам. Интересно, Сэбёк в его возрасте была такой же? Джиён может легко представить её в очаровательном розовом платье с двумя хвостиками по обе стороны головы. – Что с твоим лицом? – Просто упала со скейта, не волнуйся. – Когда ты пришла? Я не слышал, как открывалась дверь. – Ты просто ещё не проснулся в то время, – он отрывается от её коленей, не переставая улыбаться, и Джиён ласково подмигивает ему. – Твоя мама уже готовит завтрак, верно? Ты не хочешь ей помочь? – С мамой не так весело готовить, как с тобой. Она не разрешает жонглировать едой. – И именно поэтому еда твоей мамы такая вкусная, – смеётся Джиён, наблюдая, как мило Чоль надувает щёки. Когда он уходит, Сэбёк подходит немного ближе. – Ты хорошо с ним ладишь. – Сложно не ладить с кем-то настолько очаровательным. Он настоящее чудо. – Останешься на завтрак? Джиён голодна и определённо не отказалась бы от блинчиков с клубничным джемом по фирменному рецепту госпожи Кан, но внутренний голос подсказывает, что ей следует уйти. – Нет, прости, я должна вернуться домой. – Но он… – Ничего мне не сделает. – Я провожу тебя. – Не нужно, ты либо не позавтракаешь, либо опоздаешь на работу, и ни то, ни другое мне не нравится. – Но… – Я справлюсь, расслабься. Это всего лишь обычный день, ничего особенного. И я напишу, когда доберусь до дома, – Джиён чувствует, как слёзы начинают пощипывать глаза, но всё равно не перестаёт улыбаться. Она позволит себе слабость, но только не сейчас, не при Сэбёк. –Ещё раз спасибо, что впустила меня, мне жаль, что я побеспокоила тебя так поздно. – Не извиняйся за это. – Извини, – хихикает Джиён.***
Джиён редко бывает на кладбище, обычно отец привозит её сюда в годовщину, но даже тогда она не остаётся здесь дольше, чем на пять минут, но сегодня всё почему-то иначе. Она сама приезжает на кладбище и на трясущихся ногах подходит к знакомой могиле. Маме этот камень бы не понравился – серый, невзрачный, такой же, как у остальных, она наверняка посчитала бы, что заслуживает большего. – Как ты?Глупый вопрос.
Мёртвые ничего не чувствуют.
Иногда Джиён думает, что тоже мертва.
– Тебе никогда не было интересно то, что происходит в моей жизни, но мне больше не с кем поговорить, так что тебе придётся меня выслушать, – она садится на корточки, едва не падая на мокрую траву. Рука сама собой ложится на камень. Холодный и скользкий, как асфальт, на который упала мама. На секунду Джиён кажется, что надгробие становится красным, но видение быстро пропадает. – Я влюбилась. Серьёзно. Её зовут Сэбёк, мы учимся в одном классе. Я думала, она та, кто мне нужен, а потом… Я так боюсь, что сделаю то же, что и ты, что заставлю её страдать. Молчишь?– На губах появляется горькая усмешка. – Как всегда. Главное, что тебе не больно, а мы с отцом так, мелочь, пыль под твоими ногами. Зачем мы вообще были тебе нужны? То есть, я понимаю, для чего тебе нужен был отец, но я? Нахуй вам вообще нужен был ребёнок?! Джиён пугает, как легко она может представить себя на месте матери, там, внизу, под толщей земли. Нет, она не будет искать лучшей жизни в загробном мире или ещё какой-нибудь херни, она уже достаточно взрослая, чтобы знать, что там ничего нет. Джиён хочет просто исчезнуть, так, чтобы ни один по ней скучал, чтобы ни Джуён, ни Сэбёк и не вспомнили о ней, просто продолжив жить дальше. Они заслуживают этого, как никто другой. Глаза снова начинает щипать. Джиён ненавидит это. Ненавидит себя за то, что она ненормальная, за то, что никогда не сможет полюбить кого-нибудь настолько сильно, чтобы измениться, за то, что никогда не даст девушке, которую любит больше жизни, то, в чём она на самом деле нуждается. И да, ей хочется стать кем-то другим, она бы отдала всё, что у неё есть за это, но медицина и наука бессильно, и всё, что Джиён может, стоять здесь и злиться на себя и весь гребаный мир. Слабость пробегает по её маленькому тельцу, заставляя его дрожать.Это никогда, блять, не изменится!
Джиён прикусывает нижнюю губу, чтобы она не дрожала, и поднимается на ноги. Ей хочется позволить себе хотя бы один гребаный всхлип, но гордость отказывается сильнее. Это её вина. Она не имеет права чувствовать себя такой слабой, её сердце не может разбиться. Джиён чувствует себя главным злодеем этой истории, а таким, по всем правилам драматургии, не положен счастливый конец, они должны умирать, оставляя главных героев в счастливом, спокойном будущем. – Я так устала. Мне всё надоело, мам. Было бы… было бы лучше, если бы ты избавилась от меня. Жаль, что ты этого не сделала, – улыбка против воли снова появляется на губах. – Не знаю, когда приеду в следующий раз, но тебе ведь плевать, верно? Тебе всегда насрать, и живой, и мёртвой. – Джиён проводит кончиками пальцев по холодному могильному камню. – Земля пухом, наверное. Чёрт знает. Просто удачи.***
От кого: «Сэбёк»
«Привет! Есть минутка?»
От кого: «Вы»
«Для тебя всё время мира, детка!»
«Что случилось?»
От кого: «Сэбёк!
«На самом деле ничего серьёзного».
«Аллергия Чоля почти прошла, и мама разрешила ему выйти из дома».
«Он хочет сходить в кафе-мороженое на соседней улице и спросил, не можешь ли ты пойти с нами».
«Так вот, не можешь ли ты пойти с нами?»
От кого: «Вы»
«Не знаю».
«Ты хочешь?»
От кого: «Сэбёк»
«Нам с Чолем нравится твоя компания, так что почему бы и нет?»
От кого: «Вы»
«Ладно, хорошо».
От кого: «Сэбёк»
«Супер!»
«Мы завтра встретим тебя на станции в два».