Но почему ей так страшно?
– У моей мамы была истерическая психопатия. Сейчас психиатры используют термин «истерическое расстройство личности», но это не так важно. Суть в том, что она была больна, и у меня была… я имею в виду есть предрасположенность к психическим заболеваниям. Джиён хочет сказать что-то ещё, но дыхание пропадает из её лёгких. Она поворачивается к Сэбёк, чтобы прижаться к её губам. Этот поцелуй совсем лёгкий и слабый, будто первый, но что-то в нём заставляет Кан дрожать. Так обычно целуются перед прощанием, как будто не хотят отрываться, но понимают, что надо, что они должны. – Джиён! – Этот голос заставляет девушку отстраниться и задрожать. Сэбёк сразу понимает, кто стоит за её спиной и инстинктивно закрывает Джиён плечом.Что нужно этому ублюдку?
– Ты… Ты же должен был уехать… – Я уезжал, – кивает её отец, скрещивая руки на груди. – Но сосед вдруг позвонил мне и сообщил, что видел, как моя дочь выпрыгивает из окна и сбегает куда-то. Я искал тебя по всему городу! – Ты сам не отпустил меня на школьный фестиваль. – О, конечно, теперь я плохой! Просто, блять, сядь в машину! – Нет! Сэбёк видит ярость в его глазах, и это заставляет её злиться. Мало того, что этот ублюдок запирает Джиён дома как какое-то животное, так он ещё и поднимает на неё руку. Кан хочет повалить его на землю, разбить лицо, сломать пальцы, но остатки здравого смысла всё ещё напоминают ей, что насилие обычно делает только хуже. – Маленькая дрянь… Ты ведь понимаешь, что это опасно? Там будет алкоголь, или ты не помнишь, что творишь, когда я пьяна? И это не говоря о твоей… – он скользит по Сэбёк презрительным взглядом. – Подруге. Так что лучше просто сядь в машину и не доводи меня. Кан чувствует, как Джиён сдаётся. Во взгляде её отца уверенность, превосходство, и девушка просто отпускает её руку. Сэбёк просто знает, что если они сейчас расстанутся, то разойдутся навсегда. Ей хочется сделать шаг вперёд, но мужчина кладёт руку на плечо и отталкивает её. – Мне жаль, что я нарушил ваши планы, но есть причины, – он поворачивается к водителю. – Отвези её домой, а мы пока прогуляемся. Мне есть, о чём с тобой поговорить.***
Если есть что-то, в чём Джиён и её отец похожи, кроме, конечно, внешности, так это любовь к кофе. Он доводит Сэбёк до ближайшей кофейни и говорит сесть за ближайший столик, а затем заказывает для себя эспрессо и садится напротив, морщась от пятнышка грязи на безупречно белой столешнице. Кан кусает щёку изнутри, стараясь не выругаться. – И давно у вас это? – Полгода. – Чёрт… Видимо, моя дочь умеет хранить тайны лучше, чем я думал. Ты думаешь, что хорошо её знаешь, верно? Что ж, ты ошибаешься. – Не думаю, что вы правы. – Не думай, мне всё равно, – он делает глоток кофе. – Я знаю, что прав, потому что Джиён моя дочь, и я могу предсказать как она будет себя вести. Хотя ты и была для меня сюрпризом. Обычно все её интрижки кончаются через месяц или два. Злость снова накрывает с головой. Хочется вылить кофе прямо ему в лицо, но нельзя, нужно держать себя в руках. Пусть подумает, что она слушает, а потом они с Джиён придумают способ её вытащить. – Ясно, думаешь, что ты нечто большее. Мило. Даже жаль тебя расстраивать. Ты знаешь о её матери, да? Была больна, покончила с собой, – он говорит об этом так, словно всё не имеет значения. Всего лишь обыденный случай, о котором они обе забудут сразу же после того, как выйдут из кофейни. – Джиён тоже больна. Термин «БАР» тебе о чём-нибудь говорит? Биполярное аффективное расстройство. Проще говоря, она сумасшедшая. На секунду Сэбёк кажется, что весь её мир начинает рушиться, заваливая её обломками. Она знает, что это такое, пару месяцев назад они с Чолем смотрели документальный фильм о работе мозга, и там упоминалась это болезнь. Но симптомы никак не сочетались с образом Джиён. Она казалось слишком хорошей для этого мира, умной, адекватной, с каплей авантюризма, но совсем не чокнутой. – Видишь, я же говорил, что ты её не знаешь. У людей с БАР нет своего рационального мнения, они как животные, понимаешь, повинуются инстинктам, которые меняются во время фаз. Она не любит тебя, это просто мания, во время которой она стала тобой одержима. Не знаю, что ты вбила себе в голову, но для неё ты не особенная. Просто девочка, от которой она уйдёт, когда мания закончится. Не вини её за это, она не выбирала быть больной на голову. – Ты мне врёшь. – Нет, – он достаёт из кармана мобильный, открывая галерею. – Это медицинское заключение, прочитай, если не веришь. У Сэбёк хорошо получается анализировать факты, и она умеет находить верное решение, но сейчас кажется, что его просто нет. Джиён на самом деле больна, и это факт, бьющая в лицо правда. Она были знакомы несколько месяцев, а она не сказала об этом.Почему?
Боялась?
Не верила, что останется?
Теперь Сэбёк не знает, стоит ли оставаться. Это не просто деталь, мелочь, о которой можно забыть, это полное отсутствие контроля и безумие. Они видела психически больных на Севере и на Юге, и ей не хочется, чтобы кто-то такой же, как они, был рядом с её семьёй. Но Джиён… Она не казалась чокнутой, когда они общались… – Твою мать… – Джиён хорошая актриса, в этом она похожа на свою мать, но она никогда не бывает искренней. Она не умеет любить, только ненавидеть, так что держись от неё подальше ради собственного же блага. Сосредоточься на своей жизни, тем более, я слышал, ты сдала экзамены лучше всех в школе, верно? Вас с Джиён больше ничего не связывает, это хорошо. Вот, – на столешницу перед Сэбёк ложится несколько крупных купюр, и мужчина липко улыбается. – Это компенсация за твоё разбитое сердце, купи себе мороженое, поплачь над мелодрамой и забудь её. В этот момент злость в Сэбёк достигает абсолюта, и она, не понимая, что делает, бьёт по стаканчику так, что кофе выливается на лицо и белоснежную рубашку отца Джиён. Она хочет большего – ударить его по лицу, наступить на ногу, плюнуть, но вместо этого просто выходит на улицу.Нужно подумать…