Тайна под омелой

— Откуда ты родом, милая? — спросила женщина, пока наливала чай. Эллерина, как она сама попросила себя называть, провела меня на кухню, пока Палладиум с отцом о чем-то говорили в гостиной. Внешностью он полностью пошел в мать. Эльфы, конечно, меняют облик, когда переходят на другой этап своей жизни, но не слишком сильно. — Думаешь о том, насколько мы с ним похожи? — видимо я слишком откровенно разглядывала её, и моё смущение ответило лучше всяких слов. Как неловко. — А вот характером он весь в отца, — с улыбкой ответила женщина. — Ты с Линфеи? — Как вы узнали? — искренне удивилась я. — Я лишь предположила. От тебя исходит сильная природная магия. В этом, конечно, есть доля влияния ребенка, но ты фея, поладившая с моим сыном. — Вы правы. Я фея природы. И родилась на Линфее. — Вы там познакомились? — она задала вопрос так быстро, что я ответила, не подумав: — Нет, мы с профессором…. — Боже мой! — воскликнула женщина, с ужасом посмотрев на меня. И только тогда я осознала, что назвала Палладиума профессором и до Эллерины дошло, что я его ученица. — Флора, детка, — она явно пыталась себя успокоить. — Я спрошу у тебя кое-что. Это очень важно. Вы с Палладиумом начали встречаться после того, как ты окончила учебу в Алфее? — Ну, формально я её ещё не окончила из-за беременности, — я просто не могла ей лгать. В этом не было никакого смысла, ведь правда всегда рано или поздно выходит наружу. Но боюсь, Эллерина сейчас надумала много лишнего. — Я хочу объяснить. Он не знал о том, что я в положении. И вообще его вины в случившемся нет. Просто моя подруга хотела разыграть двух других наших общих друзей, но вышло так, что вместо них в волшебную ловушку, которая усиливает влечение, а после отшибает память, попались мы. — Ох, моя дорогая. Спасибо, что рассказала, — было видно, как она подбирала в голове нужные слова. В состоянии сильного эмоционального потрясения это давалось трудно. — Но я всё же схожу и предложу мужчинам выпить чаю. Уж слишком долго они там разговаривают, — она натянуто улыбнулась и быстро покинула кухню. А через несколько секунд за дверью послышался возмущенный возглас Палладиума, а следом гневная тирада его матери. — Это так я тебя воспитывала?! Как ты мог завести роман со студенткой?! Я понимаю, что она прелестная девушка и идеально тебе подходит, но ты что, не мог дождаться её выпуска?!!! И как так вышло, что ты не знал о беременности той, с которой провел ночь, а?!!! Она либо не услышала меня, либо мой рассказ был слишком короток для понимания общей картины случившегося. — Мама, пожалуйста, успокойся. Я как раз объяснял всё отцу. — Но почему не рассказать всё сразу нам обоим? — не поняла Эллерина. Честно, я тоже не могла понять этого. — А кто будет с Флорой? Я не хочу, чтобы она снова переживала события тех дней. Ей много пришлось вынести. От чего-то моё сердце затрепетало после этих его слов. Он заботится обо мне и это, несомненно, приятно. Но я не так слаба, как он думает. Я решительно встала со своего места и прошла в соседнюю комнату. Удивительно, но меня даже не сразу заметили, — так они были увлечены разговором. — Простите за беспокойство, но вы так громко говорили, что я…. — Не оправдывайся, дорогая. Мы правда были шумными, — ответила Эллерина, а Палладиум подошел ко мне. Я хотела остаться и рассказать всё Эллерине вместе с ним, но Палладиум настоял на том, что мне необходимо отдохнуть после перелета. Но я и так проспала большую часть путешествия! Однако в этом вопросе спорить с эльфом оказалось бесполезно. Он остался с Эллериной, а я отправилась наверх в сопровождении мистера Торондора. — Знаете Флора, вы напоминаете мне одного старого друга, — задумчиво произнес эльф, пока мы поднимались по лестнице. Я всё ещё мысленно находилась в гостиной, но следующие слова мужчины резко переключили моё внимание: — Однажды я был на Линфее и имел неосторожность попасться в ловушку гигантского хищного растения. Один из местных жителей, Родос, спас меня и объяснил, что эти растения не выносят горечи. Мы общались некоторое время после этого, но, признаться честно, я уже давно его не видел. Время для эльфов течет немного иначе. — От этого становится грустно, — вздохнула я. — Не печалься, — он положил руку на моё плечо и добро улыбнулся. — Ты будущая мать эльфа, а это намного продлевает жизнь. Я слышала об этом, но всё же верилось в такое с трудом. Наверно, эльфам очень одиноко, когда кто-то из их знакомых или друзей, принадлежащим к другим расам, уходит из жизни. Может, поэтому они и стараются не покидать свое королевство. Люди стремятся к бессмертию, не понимая, что у всего есть цена. И цена этого дара — одиночество. Самое мучительное из всего, что может быть — наблюдать, как умирают все те, кого любишь. Как же Палладиум решился покинуть дом и начал преподавать в Алфее? Не может быть, чтобы за столько лет он ни разу не испытал боль утраты. Не знаю, сколько точно времени я провела в раздумьях о времени и жизни, что ему подвластна, но очнулась я лишь когда почувствовала мягкое прикосновение к своей руке. Палладиум сидел рядом и обеспокоенно вглядывался в моё лицо. — Я, кажется, просил тебя отдохнуть, а ты взамен ушла в себя, — он говорил строго, но во взгляде читалось беспокойство. — О чем задумалась? — Вам тяжело жить среди тех, чья жизнь намного короче вашей? Он не ожидал такого вопроса и даже растерялся, но после ответил: — Знаешь, я как-то не задумывался об этом. До недавних пор единственной моей привязанностью была работа, я не придавал особого значения отношениям с окружающими. Отец сказал мне перед отъездом: «Не открывай своё сердце в жизни тем, кто не останется в ней надолго». Я так и поступал, но лишь до того момента, когда на моем пути появилась ты, — он убрал за ухо прядь волос, упавшую мне на лицо. — Лишь ты воспринимала меня всерьёз тогда, когда я сам выглядел полным безумцем. — Нет, вы… — хотела возразить я, но он не дал, приложив палец к моим губам. — Я только повторил то, что слышал из разговоров других учениц. Я сам не заметил, как стал мысленно выделять тебя среди других, искренне восхищаясь твоему стремлению к знаниям, а потом эти чувства сменились другими, и сейчас я уже не готов тебя отпустить. Но знаешь, что? — он резко вскинул голову и заглянул в мои глаза. Тогда я осознала, что была готова вот-вот расплакаться. — Мне печально от того, что ты до сих пор обращаешься ко мне, как к чужому человеку. Лихо перевел тему. Мне сразу же перехотелось плакать. — Но я же говорила, что пока сложно полностью изменить обращение, — я отвела взгляд в сторону, смущенная его пристальным взглядом. — Кажется, я знаю, как можно ускорить этот процесс. Пока я пыталась осознать смысл сказанных слов, машинально повернула голову обратно. Палладиум провел ладонью по моему лицу, остановившись на щеке, а затем наклонился ближе и осторожно накрыл мои губы своими.