Ярко-оранжевый кленовый лист ловил холодные солнечные лучи. Лиля крутила черешок между большим и указательным пальцами, разглядывая паутинку жилок на алой листовой пластине. «Подружки» ещё не пришли, а, может, уже давно собрались в классе — она не знала. Её не особо интересовало, чем они все занимались и куда ходили. Их компании Лиля придерживалась лишь из рационального убеждения: обществу необходимо видеть твою активность, в противном случае ты сильно рискуешь заслужишь репутацию человека неприятного и странного. Стать изгоем.
На остриё листа внезапно приземлилась красная точка. Лиля присмотрелась и узнала в ней божью коровку. Крошечная красно-чёрная бусинка ползала по кромке листа, быстро перебирая лапками, пока Лиля наблюдала за каждым движением.
Двор зашевелился. Совсем скоро должен был прозвенеть звонок на первый урок. Ученики маленькими компаниями и целыми толпами наводняли порог гимназии. Лиля сидела на лавочке у края дорожки и не обращала на них никакого внимания, пока глаза не зацепились за странное яркое пятно, мелькающее в толпе прохожих. Она сфокусировала зрение и на секунду поймала чужой взгляд — пухлый парень с короткой неестественно-красной шевелюрой живо отвернулся, что-то ответил приятелю с длинными, прикрывающими лицо волосами. Где-то Лиля его уже видела… Стоило подумать об этом, и она тут же заметила в глубине толпы рыжие кудри. Мелкая девчонка, что постоянно крутилась рядом с Воронцовым, следуя за потоком людей, поднялась по ступеням и скрылась в дверях. Одного её мимолётного появления хватило, чтобы подпортить Лиле настроение. Она вздохнула.
«Что же мне делать со всем этим?»
Она прекрасно знала самый действенный вариант. Уж этот способ сработает наверняка — кого угодно заставит отказаться от планов и пожалеть о своих действиях. Однако, это было последним, на что Лиля могла решиться. В сознании ещё жили воспоминания об одном давнем дне. Крошечное событие того дня стало решающим в её жизни: именно после него Лиля окончательно разочаровалась в людях.
Как часто бывает, нечто ужасное началось с чего-то совершенно незначительного. Кончался очередной день в гимназии, оставался последний урок, одноклассница Маша позвала Лилю немного прогуляться по коридорам и, ради избавления от невыносимой скуки, та согласилась пойти. Она не раздумывала о бессмысленности этой прогулки и уж точно не подозревала, чем всё обернётся. Но Маша сама рассказала ей, что должно случится.
Вопреки знанию устава, Лиля не удивилась её словам.
— Конечно, это не моё дело, но ты не думаешь, что пытаться ловить кого-то в стенах нашей гимназии — максимально неразумная идея?
— У меня всё под контролем, — уверенно ответила Маша. — Перед последним уроком в этом крыле никого не бывает. Никто нас не увидит.
«Никто не увидит… — апатично подумала Лиля. — В мире столько законов и правил, но правда в том, что все они бесполезны: любой человек может безнаказанно нарушить любой запрет, если никто не увидит».
Вмешиваться в чужие дела было не в её принципах, и она не попыталась остановить Машу или убедить отказаться от планов. Не происходило ничего необычного — так было и так будет всегда. Это просто жизнь.
Школьные разборки — возня маленьких насекомых по сравнению с тем, что творится в мире взрослых. Лиля знала это, как никто другой, потому что ей повезло родиться в семье влиятельных и богатых людей. Куда бы она ни пошла: работа отца, званые вечера, круг маминых подруг — везде её преследовало сдавливающее горло напряжение. Нигде нельзя было скрыться от конфликтов, настоящих, взрослых конфликтов, из-за которых запросто можно не только услышать пустые насмешки за спиной, но и лишиться чести, капитала, имущества, а в худшем случае потерять вообще всё — стать никем. Высший класс и все нисходящие классы, всё общество пропитано конкуренцией, как бисквитный корж сиропом. На верхушке высокой горы никогда не бывает просторно. Нескончаемое соперничество за место под солнцем пробуждает зависть и злость, высасывает остатки сил, но самое главное — отнимает у людей последние крохи человечности.
Человечность вообще очень хрупкая вещь.
Невысокая фигура стояла в глубине коридора. Девушка в неуставных сетчатых колготках пялилась в экран телефона. Электрический свет падал на самое обычное лицо, не выделяющиеся ничем, кроме ярко накрашенных губ. Должно быть, подружка Маши услышала приближение шагов — спрятала телефон в карман пиджака и улыбнулась. То ли из-за неподходящей помады, то ли из-за чего-то другого эта улыбка показалась Лиле мерзкой.
— Привет, Маш, — сказала она с усмешкой. — Давно не…
Девушка оборвалась на слове. Маша резко подлетела к ней и, вцепившись в распущенные волосы, прижала подругу к стене. Испуганный, слишком громкий визг заставил Лилю тревожно оглянуться на коридор, но там никого не было. Действительно подходящее место.
— Грязная крыса! — зашипела Маша, заткнув рот жертвы ладонью. — Чё скулишь, тварь? Я надеялась, ты одумаешься и перестанешь распускать сплетни. Подруга называется! Ты хоть представляешь, как долго я терпела? А они все смеялись за моей спиной из-за тебя!
Она едва ослабила хватку — подружка тут же открыла рот:
— Маша, пожалуйста…
Звонкий хлопок эхом отскочил от стен. Маша дала ей пощёчину, оставив красный след на щеке.
— Теперь все называют меня шлюхой!
«Мерзость».
— Не бей по лицу, — безэмоционально сказала Лиля. — Заметно будет.
Маша замерла и криво усмехнулась:
— Да, ты права. Просто не сдержалась. — И с этими словами ударила бывшую подругу по ногам.
Девушка сдавленно вскрикнула и покачнулась. Маша толкнула её в спину, заставляя упасть прямо на паркет, и вдавила коленом в пол. Схватила за запястья, не оставляя и шанса вырваться.
«Мерзость».
— Только попробуй кому-нибудь растрепать об этом, — медленно, пережёвывая каждое слово, сказала Маша. — Настучишь, и я нашепчу кое-что о твоих делишках нашему завучу — сразу вылетишь из гимназии. Поняла?
Она поднялась на ноги и отряхнула колени, будто те перепачкались грязью. Помедлила, но не смогла оставить хныкающую подругу в покое — резко развернулась и замахнулась ногой. Ещё один глухой визг. Пинок пришёлся прямо по животу. Девушка свернулась в клубочек на пыльном полу. Маша отвернулась и больше не взглянула на неё, стремительно зашагала прочь по коридору, напрочь позабыв о существовании Оленберг. Лиля окинула избитую девушку быстрым взглядом и молча последовала за одноклассницей.
— Шлюха? — бубнила Маша. — Мы ещё посмотрим, кто здесь настоящая шлюха!
Если бы Лиля потрудилась представить, что спокойная сахарно-милая Маша может учинить расправу над кем-то да вдобавок втянуть её, Лилю, как свидетельницу, ни за что бы не согласилась пойти с ней.
Бывшая подруга Маши не раскололась, и об этом случае так никто и не узнал, но Лиля усвоила урок и с тех пор старалась больше никогда не разговаривать со своей одноклассницей. Событие же стало центром композиции, объединившей разрозненные кусочки мыслей и внезапно придавшей им ясности. «Люди, что окружают меня — не более чем стая диких тупых обезьян, — думала Лиля. — Орут, кривляются друг перед другом, лишь бы доказать, что они лучше всех или хотя бы не хуже. Когда они находятся в большом обществе, ведут себя прилично и даже почти по-человечески, но стоит им выбраться из-под надзора, лишиться страха получить осуждение и наказание, и их настоящая сущность тут же раскрывается во всей красе. Люди могут сколько угодно притворяться добропорядочными и чуткими, но нутро их будет вечно помнить законы стаи. Самое печальное — таких большинство. И каждому, кто хочет выжить среди этих животных, приходится играть по их правилам. Живя среди глупой орущей толпы, самое трудное — остаться человеком».
Меньше всего на свете Лиле хотелось быть такой, как они.
— Привет, Лиля!
Внезапный оклик милого голоса вырвал из воспоминаний, но не помешал сохранить спокойствие. Лиля оглянулась — перед ней стояла невысокая сероглазая девушка. Белая блузка заправлена в синюю юбку, форма свежая и отутюженная. Тёмные волосы собраны в высокий хвост, а длинная чёлка закреплена заколками с крупными бусинами-жемчужинами — по последней моде. Девушка напряжённо улыбалась. Она явно ждала ответа, но Лиля никак не могла вспомнить, говорила ли с ней раньше или они виделись впервые. И всё же, несмотря на безразличие, губы мгновенно, как по заученному алгоритму, растянулись в доброжелательной ответной улыбке:
— Привет… Извини, как твоё имя?
— Нина, — без промедления представилась девушка. — Я из параллельного класса, помнишь?
«Нет».
— Да, точно, — беспечно ответила Лиля.
Нина задорно хихикнула и устремила взгляд на лавочку:
— Я присяду?
Но повела она себя так, будто ответ её совсем не волновал: не дождавшись согласия, уселась рядом с Лилей. Брови Лили дёрнулись от возмущения, но лишь на долю секунды: маска учтивости держалась крепко.
— А чего это ты тут одна сидишь? — спросила Нина. — Урок скоро начнётся.
— Мой кабинет совсем близко, — сказала Лиля, пытаясь придать голосу расслабленность. — Мне некуда спешить.
— Понятненько…
Молчание. Та самая неудобная тишина, когда двум людям абсолютно нечего сказать друг другу, но и расходиться спустя считанные минуты встречи как-то некомфортно. Лиле не хотелось продолжать беседу, и она упорно делала вид, что очень заинтересована формой кленового листа. Нина несколько раз бросала на неё короткие взгляды, прежде чем решиться первой нарушить тишину:
— Ты сегодня какая-то задумчивая. Всё хорошо?
— Всё в порядке, — сухо ответила Лиля, не глядя в её сторону.
Она обозначила свои границы весьма красноречиво и надеялась, что теперь-то Нина уйдёт, но та явно не хотела обрывать разговор:
— О чём ты думаешь?
Лиля сжала губы.
«О чём я думаю? Это абсолютно не твоего ума дело».
А впрочем… Если рассказать о проблеме, может статься, что эта девчонка будет полезна. Она всё равно вряд ли поймёт, о ком речь.
Лиля не нашла веских причин сомневаться и призналась:
— Я думаю об одном человеке, который очень сильно меня раздражает.
— О-о, — понимающе протянула Нина и вдруг взвизгнула. — И! Надеюсь, ты сейчас не обо мне?
«Конечно же. Весь мир вертится вокруг одной тебя…»
— Вовсе нет, — ответила Лиля с усмешкой. — Я говорю совсем о другой девочке.
— Вот как! — Нина на секунду задумалась. — И чем же она тебя достала?
— Вмешивается в чужие дела. Знаешь, такие люди всех раздражают.
— Да, такие и вправду бесят.
К своей чести, Нина не стала задавать уточняющие вопросы. Эгоцентричная, но сообразительная.
Лиля продолжила:
— Её бы проучить, но так чтобы не нарушить правил гимназии. Жаль, пока ничего не могу придумать, — она громко вздохнула, показывая всю обречённость своего положения. — Но, может быть, у тебя найдётся хорошая идея?
Нина захлопала ресницами и улыбнулась ещё шире.
— Конечно, я тебе помогу, Лиля! Дай-ка подумать, хм… — она разыграла задумчивость, да настолько неумело, что если б работала в театре — он бы разорился. — Вот, слушай! Можно сочинить э-э… маленькую ложь про этого человека! Правила устава запрещают оскорбления и причинение физического вреда, но за обсуждения не наказывают.
«Вот какие мысли скрываются в этой милой девичьей головке», — подумала Лиля, глядя на Нину. В горле неприятно запершило.
— Предлагаешь распускать сплетни?
«Мерзость…»
Нина затрясла головой:
— Нет-нет, ты что? Я не говорила «сплетни»! Это всего лишь безобидная шутка.
«Безобидная шутка? Так, значит, это у вас называется».
— С чего ты взяла, что за это ничего не будет? — прямо спросила Лиля.
Нина уставилась на асфальтовую дорожку и с неким сомнением ответила:
— Да так… было одно дело… Знаю я, о чём ты сейчас думаешь, Нина — жестокая тварь. Вот только что остаётся, если человек ведёт себя высокомерно? Или если он унижает тебя так, что не привести доказательств? Я никогда не обижаю других без причины, и мои друзья — тоже! Просто некоторые люди так и просят, чтобы их проучили. Сплетни — не самый худший инструмент.
«Да-да. Продолжай оправдываться».
— Успокойся, — Лиля одарила её самой милой улыбкой. — Кто я такая, чтобы тебя осуждать?
Нина тихо усмехнулась:
— Ну ты бы, наверно, не поступила так, как я. Ты же Лилия Оленберг. Лучшая во всём, добрая и скромная. Мы с подругами всегда восхищались тобой, твоим умом и терпением.
Самое ужасное в этой лести было то, что Нина не лгала — глядела на Лилю с искренним восхищением. А та не могла ответить ничем, кроме холодного отчуждения. Вот оно, очередное доказательство того, что никто в этой гимназии не разговаривает с Оленберг просто так. Они восхищаются, тянутся к ней, желают быть такими же исключительными, но при этом совершенно не заботятся о ней и её чувствах. Разговаривая с Лилей Оленберг, каждый думает только о себе.
«Да, я тоже восхищаюсь своим терпением».
Лиля беззаботно захихикала:
— Ой, ладно уж! Ты меня смущаешь.
Звонок раздался как нельзя кстати. Нина вздрогнула, как ужаленная, и живо схватила свой рюкзак:
— Ой, мне пора бежать. Было приятно пообщаться.
— Спасибо тебе за совет, — Лиля тоже встала с лавочки.
Они обменялись любезными прощаниями. Нина взбежала на порог и помахала рукой — Лиля помахала в ответ. Однако как только высокий хвост советчицы скрылся в дверях, от притворной улыбки Оленберг не осталось и следа. Лиля достала из рюкзака книгу и положила кленовый листок между страницам. Она приняла решение подумать ещё немного.
На следующий день Лиля, хоть и не напрямую, но снова столкнулась с Ритой: их уроки проходили в соседних кабинетах. Оленберг стояла у стены в окружении одноклассниц и их знакомых из восьмого, а Рита со стопкой пособий в руках направлялась к ещё запертой двери класса. Заметив, что никто из одноклассников не заходит, она остановилась чуть поодаль от небольшой компании девочек. Восьмиклассницы что-то бурно обсуждали и хихикали, а Рита… стояла рядом и явно хотела, но никак не могла влиться в разговор. Её рот пару раз раскрывался, но не произносил ни слова. Лиля сделала вывод, что Рита опасалась оказаться лишней.
Из-за поворота в коридор ввалилась неприятного вида компания. Трое парней громко матерились и неслись вперёд не глядя по сторонам. Когда такие «люди» появляются на горизонте, не жди ничего хорошего. Маргинальные повадки вызывали в Лиле едва сдерживаемое желание презрительно скривиться. Она отвернулась и тут же услышала хлопок, а затем взрыв хохота. Рита ползала по полу, спешно подбирая книги, пока придурки громко ржали, а одноклассницы молча или с тихими смешками глазели на неё. Из толпы вдруг вышла светловолосая девочка в очках и, присев на корточки рядом с Ритой, принялась поднимать пособия. Хоть кто-то всё-таки решил помочь ей.
— Криворукая, — вдруг послышалось совсем близко. Лиля взглянула в сторону голоса и увидела какую-то девчонку. Не одноклассница — на пару лет младше.
— За порчу имущества гимназии можно и наказание схватить, — сказала стоящая рядом Оксана. — Слушай, Тань, она разве не твоя одноклассница?
Смутно знакомая девушка со светлыми, собранными в хвост волосами оживилась и, заламывая пальцы, уставилась на Оксану:
— Э-э... да. Мы учимся в одном классе.
Лиля невольно ухватилась за эту фразу и всё же попыталась лучше запомнить лицо незнакомки. Они точно виделись не впервые, возможно, даже когда-то обменивались парой слов. Светловолосая одноклассница Риты часто крутилась в кругу девочек постарше. Хотела казаться взрослее? Подобными желаниями воспользоваться проще некуда. Лиля уже задумывалась над тем, как бы собрать побольше информации о Рите, и пришла к выводу, что лучшим решением проблемы станет опрос одноклассниц. Хотя она не находила в себе большого желания говорить с ними, этот способ был самым лёгким, а главное, быстрым.
К концу учебного дня тучи на небе рассеялись. Солнце уже клонилось к горизонту, а свежий ветер, пропахший речной водой и городской пылью, крепчал, заставляя плотнее кутаться в пальто. Последние листья облетели с ветвей и теперь устилали обочины дорог сухими бледно-коричневыми грудами. В этом году холода пришли совсем рано.
Фёдор Григорьевич сильно задерживался — никак не мог пробраться через вечерние пробки. Стоя у кованной ограды гимназии, Лиля скучающе поглядывала на фасады старинных домов и соседствующих с ними стеклянных многоэтажек. Одни — тоскующие и никому не нужные, другие — одноликие и бездушные.
Ученики расходились по домам. До слуха Лили донёсся знакомый голос, затем она увидела Таню — та с двумя подружками приближалась к воротам. Лиля не сомневалась, что восьмиклассница ни на секунду не задержится, одиночеству предпочтёт компанию. Однако Таня разрушила ожидания: принялась обниматься с подружками, что могло означать только одно. Она пойдёт одна.
Лучшего случая поговорить с ней и попытаться разузнать что-нибудь о Рите представить сложно. Не теряя времени, Лиля направилась к Тане. Она как раз махала вслед подружкам.
— Идёшь домой одна?
Таня стояла к ней спиной и не могла заметить её приближения, потому испуганно вздрогнула, но мигом заулыбалась.
— О, Лиля! Привет ещё раз.
— Привет.
— Что-то случилось? — неуверенно спросила Таня. — Ты… никогда раньше не подходила ко мне.
«Разумеется, ведь раньше ты была мне не нужна».
— Да, действительно, — Лиля улыбнулась. — Должно быть, просто не было возможности.
— Может, — благожелательно согласилась Таня. — А ты почему здесь? Шофёр ещё не приехал?
«Как видишь, нет. Что за дурацкий вопрос».
— На дорогах ужасные пробки, — ответила Лиля, продолжая улыбаться.
— Ох, — многозначительно протянула девушка. — Ясно...
Что представляет из себя Таня? Лиля отсканировала собеседницу внимательным взглядом. На вид весьма милая: волосы ухоженные, фигура неплохая, тональный крем лежит ровно и без разводов — косметикой пользуется умело. Но одета не по погоде: при таком злом ветре да в короткой юбке и без колгот. Как она ещё не простыла?
«Беспечна и, скорей всего, легкомысленна. Сильно заботится о том, что о ней подумают другие. Хочет производить на людей приятное впечатление, вызывать зависть у девушек и желание у парней. Стала бы она общаться с такой девчонкой, как Рита?»
Лиля собрала по порядку свои впечатления о надоедливой рыжей. Рита — скромная тихоня, готовая от каждого жалкого комплимента растаять как мороженое под летним солнцем. Неприметная, а точнее, не умеющая грамотно пользоваться своими природными данными — многие парни любят малышек, да ещё рыженьких, но она совсем не популярна. Ранимая, её гордость очень легко задеть. Насчёт вспыльчивости Лиля не могла быть уверена. Интуиция подсказывала, что тот решительный ответ, который она получила в библиотеке, был скорее исключением, чем закономерностью. А в общем, Рита не казалась ей плохим человеком. Уж точно будет почище некоторых. Мысль об этом заставила поддаться сомнениям: а удастся ли вообще найти на неё хоть какой-нибудь компромат?
Нет, такие девушки, как Таня, не общаются с такими, как Рита. Они общаются только с такими, как Лиля.
«Какой удачный расклад, не правда ли?» — усмехнулась Оленберг про себя. — «Решайся же! Когда у тебя будет другая возможность воспользоваться моим вниманием?»
Таня не заставила долго ждать и любезно заулыбалась:
— Знаешь, я могла бы составить тебе компанию, чтобы ждать было не так скучно. Если ты, конечно, не…
Лепет оборвался громким шумом мотора. Мотоцикл остановился прямо перед выездом на проезжую часть. Воронцов… Всего в нескольких жалких метрах. Глаза Лили невольно притянулись к Стасу, жадно наблюдая за каждым жестом. То, как он пожал руки приятелям, то, как он выпрямился — каждое его движение излучало уверенность и твёрдость, но не надменность. Лиля настолько сосредоточилась, что не успела отвернуться и легонько вздрогнула, когда Стас взглянул в её сторону.
Но разве она когда-нибудь отворачивалась от мужских взглядов? Нет уж. Лиля Оленберг никогда не отводит взгляд.
Оказалось, Воронцов тоже.
Он смотрел на неё дольше, чем другие, дольше, чем ему следовало. Казалось, этот зрительный контакт мог продлиться вечность, если бы его губы не растянулись от внезапной улыбки. Стас улыбнулся, как затеявший шалость ребёнок, а затем подмигнул Лиле. Ощутив жар смущения, она отвернулась первая. Посмотрела на Таню, пытаясь сделать вид, что очень увлечена разговором, но, к удивлению, заметила дурацкую ухмылку на лице девчонки. Догадаться куда, а точнее, на кого, она уставилась, было легко. Ох нет. Неужели и она туда же?
Стоп. Лиля напряглась, чтобы вернуть самообладание и включить голову. Она однозначно ещё ни разу не видела эту девушку рядом со Стасом. Значит, Таня уж точно не составит конкуренции. Очередная воздыхательница, но при этом не угроза. Что ж, прекрасно.
Мотоцикл завёлся сразу же после того, как Лиля перестала поддерживать Стаса в его игре. Воронцов надел шлем, выехал на проезжую часть и на скорости затерялся в потоке машин.
— Я не против.
До Тани дошло не сразу.
— А? — она наконец оторвалась от уносящегося прочь парня и уставилась на Лилю.
— Говорю, мы можем немного прогуляться, — пояснила та.
Таня живо вернула былой энтузиазм и зашагала вместе с Оленберг по улице. В центре города всегда было людно, но по вечерам особенно: работники офисов и студенты спешили кто по домам, кто по барам и ресторанам. Пока прохожие проносились мимо, оставляя за собой синтетический шлейф сладких духов, одноклассница Риты без умолку болтала обо всём и ни о чём. Обсуждения каких-то инстаблогеров, телешоу, трендовых песен и брендовой косметики Лилю совсем не интересовали, но она старательно скрывала своё отношение, кивая и вставляя те ответы, которые желала услышать собеседница.
Лиля была готова потерпеть. Совсем скоро она направила одноклассницу Риты за поворот, выводя к Пушкинской. Здесь тоже бродило достаточно народу: живущие в ближайших домах дореволюционной постройки бабушки сидели на лавочках, мамы гуляли с детьми. И всё же под кронами клёнов, лип и синих елей было спокойнее, чем на тротуаре у гимназии. Лиля повела девушку к той части улицы, где поток людей был слабее всего. Не увидев поблизости никого, кроме одинокого дедушки на дальней лавке, она, наконец, собралась захватить контроль над разговором. Только — вот незадача — совершенно не запомнила имени собеседницы.
— Слушай, э-э…
— Таня, — спокойно ответила та, по-видимому, нисколько не обидевшись.
Лиля выдавила неловкую улыбку:
— Точно. Таня. Я вот о чём хотела спросить: пока мы стояли у ворот, мимо нас проехал парень из десятого класса.
Она внимательно наблюдала за реакцией Тани, но та осталась невозмутимой:
— Его зовут Стас.
— Да, он, — Лиля выдержала небольшую паузу. — Мне показалось, что ты на него засмотрелась.
Таня медлила с ответом и вдруг встала прямо посреди улицы. Лиля это заметила, но специально прошла чуть дальше, чтобы иметь возможность заглянуть Тане прямо в лицо. Восьмиклассница закусила губу, и Лиля самодовольно улыбнулась.
— Он тебе нравится? — спросила она прямо, так, чтобы дожать её.
Поначалу нервный смех звучал тихо, но с каждой секуной становился более громким и противным. Таня заливалась отчаянным хохотом, а Лиля даже не пыталась её успокоить, лишь молча наблюдала, всем видом показывая, что ждёт ответа. Должно быть, лицо её выглядело даже более твёрдым, чем она хотела: взглянув на неё, Таня почти мгновенно умолкла и бессильно упала на ближайшую лавку.
— Да нет, — она старалась, чтобы голос звучал ровнее, но получалось скверно. — Тебе просто показалось. Хотя он красивый и классный, но мне не нравится.
Лиля присела рядом:
— Я не верю этому..
Таня вздрогнула, даже не попыталась увиливать:
— Ладно. Если без шуток, то думаю… Да, он мне симпатичен, — она вздохнула. — Только вот Стас на меня почти не смотрит. Совсем не замечает.
— Ох, это так… досадно, — ответила Лиля с вполне натуральным сочувствием.
— Д-да, — выдавила Таня и опустила взгляд на тротуарную плитку.
Лиля поспешила задать важный вопрос, чтобы вывести беседу, куда нужно:
— А ты не пробовала к нему подойти?
Таня фыркнула:
— Что ты! Конечно, нет. По сравнению с другими девочками я совсем не красавица. Он меня и слушать не станет.
— Понятно. Вижу, ты критична к себе.
«Время пришло».
— А вот одной твоей однокласснице комплексы совсем не мешают.
Лиля специально растягивала слова, но Таня всё равно не сразу поняла, на что она намекала.
— Ну я бы не назвала это… Стоп, что? Ты о ком?
— Помнишь ту рыжую девочку, что сегодня уронила книжки в коридоре? Ты ещё сказала, что она твоя одноклассница.
— Ага. Рита, — Таня кивнула, и глаза её недобро сверкнули.
— Я пару раз видела, как она мило беседовала со Стасом, — продолжала Лиля. — В библиотеке и на спортивной площадке после занятий, но, думаю, она вьётся рядом с ним гораздо чаще. А ты как думаешь?
Тана пару секунд иступлённо пялилась на неё, а затем прыснула:
— Да ладно! Быть того не может. Ты серьёзно?
— Видела своими глазами.
Полный серьёзности ответ стёр улыбку с лица Тани.
— Вот же, мелкая… — выплюнула она и пробормотала: — Мне казалось, она тогда напридумывала.
Лиля не уловила смысла последней фразы и просто отбросила её:
— Забавно, правда?
— А что же Стас? — Таня резко подняла на неё пылающий любопытством взгляд.
Лиля выжидала. Таня явно не питала к Рите особой симпатии. Правильно подобранные и вовремя сказанные слова зародят в её душе ещё большее смятение. Неуверенным рассеянным разумом так легко управлять.
— Если ты спрашиваешь о его чувствах к ней, то тут мне ничего не известно, — наконец проговорила Лиля.
И ответ её произвел верный эффект: Таня тихо зарычала и нахмурила брови.
— Да кто она вообще такая? — едва не вскрикнула она.
Лиля улыбнулась уголками губ, а затем придвинулась ближе, тихо и медленно спросила, вбивая в разум Тани каждое слово:
— Тебе хочется проучить её?
Восьмиклассница нервно сглотнула, но не стала скрываться:
— Не то слово.
«Вот и замечательно».
— Знаешь, а ведь я могу помочь тебе с этим! — Таня посмотрела на неё с немым вопросом и сомнением, но Лиля продолжила. — Я считаю своим долгом помогать нуждающимся, а тебе сейчас помощь действительно нужна. К тому же… Видишь ли, меня тоже раздражает твоя одноклассница.
— И тебя тоже? — Таня удивлённо распахнула глаза. — Но из-за чего…
— Это дела давние, не бери в голову, — отмахнулась Лиля. — Давай лучше займёмся твоей проблемой. Расскажи мне всё, что ты знаешь об этой девочке.
***
Влад стоял у лестницы и пытался прогнать дрёму, пока Ирина зачитывала вслух список продуктов, которые собиралась купить в супермаркете. Она не раз жаловалась, что в её частном секторе есть только мини-магазинчики, а они заламывают цену, потому приходится покупать продукты в районе гимназии и вечно задерживаться после учёбы. Влад не слушал её пустые жалобы, молча блуждал взглядом по ещё зелёной траве и сумеречному небу, заполненному плотными, но лёгкими, как сахарная вата, клубами облаков. Он посмотрел на запад, в сторону заходящего солнца, и на глаза вдруг попалась знакомая фигура. Таня Сорокина. А рядом с ней, на лавочке под ветвями липы, стройная девушка с длинными светлыми волосами.
Влад поймал себя на странной мысли: это не может означать ничего хорошего.
— Ирина…
Огарёва отвлеклась от своего списка:
— Что?
— Разве Оленберг не ездит домой на личной машине?
Ирина посмотрела на него, а затем на улицу, взгляд её замер на Тане и Лиле.
— Ездит.
— Тогда что она делает здесь? — серьёзно сказал он, но Ирина ничего не ответила. — Тебе это не кажется подозрительным?
Огарёва должна была понимать, о чём речь: присутствие Лили в несвойственном месте и в несвойственное время не сулило добра тем, кому она недавно стала врагом. Но Ирина только коротко засмеялась, пожимая плечами:
— С чего бы? Я же не параноик. А тебя б на «РЕН ТВ» в конспирологи, Влад: слишком много думаешь. Тебе нужно хоть иногда расслабляться и больше доверять людям.
Доверять людям? Владу было нечего ответить ей. Доверять людям! И как же, когда каждый человек думает только о себе? Как вообще можно доверять хоть кому-то? Будь его воля, он бы и на сотню километров не подпустил к себе бóльшую часть окружающих.
Через несколько мгновений внизу замелькало яркое пятно — запыхавшаяся Рита тяжело поднялась по лестнице. Её дежурство, наконец, закончилось. Девочки двинулись в сторону остановок, и Влад вместе с ними. Он уж было собрался рассказать о Лиле, но в последний момент отказался от своей затеи. Не хотелось лишний раз провоцировать ссору. Рита в последнее время слишком резко реагировала на некоторые его замечания, а он не был уверен, что Оленберг действительно замышляла что-то против неё, а не прогуливалась по Пушкинской просто так.
Они вышли на Ворошиловский проспект и вскоре разделилась. Влад направился к своей остановке, а Ирина осталась с Ритой, намереваясь пройти ещё пару кварталов, прежде чем свернуть к супермаркету.
— Ну, и какие сегодня успехи? — спросила Ирина.
Рита с трудом сдерживала радость:
— Всё просто чудесно! Сегодня я говорила с ним целых два раза. Знаешь, а это легче, чем я думала. Стас всегда улыбается мне и всегда вежлив со мной.
Ирина заулыбалась:
— Что ж, я рада этому.
— Спасибо. Не знаю, что бы я делала без тебя! — честно призналась Рита, а Огарёва начала отмахиваться:
— Ой, я не сделала ничего особенного…
— А что делать дальше?
Рите не терпелось скорее перейти к следующему пункту. Раньше происходящее пугало её, теперь же «обольщение» парня казалось веселой игрой.
— А что дальше? — Ирина вскинула бровь. — Надо провести с ним больше времени наедине.
Восторг Риты сменился недоумением. Что имелось в виду под «наедине»? Это же не значит, что нужно поймать Воронцова в коридоре, когда там никого не будет?
Заметив её растерянность, Ирина вздохнула:
— Говорю: тебе нужно пригласить его на свидание.
Рита похолодела. Живот скрутило тревогой.
— Пригласить? На свидание? Я?
А что им там делать? О чём ей говорить с ним? Вдруг она не найдёт подходящей темы для разговора, и ему будет скучно с ней?
Ирина усмехнулась:
— Струсила что ли?
— Конечно, мне страшно! — нахмурилась Рита, сложив руки на груди. — Я до сих пор не до конца уверена в его симпатии, а уже приглашать.
Огарёва развела руками:
— Ладно, соглашусь. Делать первый шаг действительно страшно. Но тебе не обязательно звать его именно на свидание. Для начала можно просто прогуляться после занятий или попросить, чтобы он проводил тебя до дома. Перед настоящим свиданием неплохо бы раздобыть ссылку на его аккаунт, ну или хотя бы номер.
Последний совет обнадёжил: Рите пришла в голову прекрасная мысль, как это устроить. Можно рассказать Стасу о своём аккаунте с фотографиями и предложить обменяться лайками, — так она и найдёт его страничку, — а как-нибудь позже даже попросить помочь с её хобби. Он же профессиональная модель, в конце концов. Почему бы не согласиться поучаствовать в съёмке?
— Да, это отличная идея, — оптимистичные красочные планы вызвали у Риты улыбку. — Я попробую как-нибудь прогуляться с ним и получить контакты.
— Замечательно! — широко улыбнулась Ирина и похлопала её по плечу. — Я верю в тебя.
У подземного перехода они разошлись. Ирина скрылась в переулке с супермаркетом, а Рита спустилась в сырой, покрытый яркой плиточной мозаикой проход и поднялась на противоположной стороне улицы. Широкий проспект стремительной рекой разделял городские просторы на два берега и уходил далеко-далеко, до самого горизонта. Крыши отреставрированных имперских и советских зданий ловили последний свет уходящего дня, а тротуары уже тонули в густой тени. Рита шла по гудящей улице мимо десятков незнакомых людей и смотрела на солнце. Ослепительные лучи пронзали ярко-красное небо, казалось, что сегодняшним вечером небосвод обливался кровью. Так пугающе, но в то же время так прекрасно.
Она остановилась перед зеброй. Пока светофор горел знаком «стоп», вынула фотоаппарат из чехла и навела камеру на закат. Получился атмосферный городской пейзаж.
Поздно. Мама, наверное, уже дома. Интересно, папа тоже вернулся домой?
Рабочий график отца никак нельзя было назвать стабильным. Рита виделась с ним редко, но даже когда ей всё-таки выпадала такая возможность, значимое событие неминуемо омрачали претензии и ругань. Казалось, отношения мамы и папы всегда были напряжёнными. Одно из самых ярких детских воспоминаний Риты — линолеумный пол, усеянный осколками битой посуды. С годами картина не изменилась. Ещё пару лет назад Рита сильно переживала о том, что их семья не такая дружная, какой должна быть идеальная семья по рассказам некоторых одноклассниц, таила обиду на отца, но со временем начала понимать, почему он не спешил домой.
Как-то не хотелось туда возвращаться.
Внезапно её охватил тремор смутной тревоги. Перейдя дорогу, Рита остановилась и огляделась. Её окружали люди, но она их не чувствовала — все они вдруг показались одинаковыми картонными куклами. Она внезапно осознала, что ей хочется только одного: развернуться и убежать. Убежать… куда-нибудь. Подальше от дома, гимназии, подальше от одноклассников и искать… А что искать? Она не знала. И как бы сильно ни пыталась, не могла понять, чего так жаждало её сердце.
Не глядя под ноги, Рита свернула на узкую улицу и прошла под сводом арки во двор. Место, напоминающее колодец, могло показаться пугающим, но только не для жильцов. Рассеянный взгляд, по обыкновению, ухватился за старый клён — единственное живое создание среди завалов заплесневелой мебели и ломаных, поросших мхом досок. Кольцо низких домов защищало деревце от ветра, поэтому крона ещё сохранилась — медные листья крепко держались на ветвях, отражая последние лучи света. В сине-чёрной тени яркая листва сияла и искрилась, словно само солнце. Рита ахнула от восхищения и опустила взгляд на изумрудную траву под деревом. Опавшие листья покрывали землю тонкой вуалью, а рядом со стволом сидело что-то пушистое. В чёрном комочке Рита узнала котика.
— О! — воскликнула она и сделала несколько шагов. Медленно, чтобы не спугнуть животное. — Привет.
Чёрный кот повернул голову и посмотрел на неё круглыми жёлтыми глазами. Замяукал, маленькими лёгкими шажками подбежал к ней и с тихим урчанием принялся тереться о ноги. Рита с умилением почесала его за ушком.
— Откуда ты тут такой? — спросила она, задавая вопрос скорее себе, чем коту. Утром его здесь не было и вчера вечером тоже.
Мысль взять его с собой и незаметно пронести в квартиру была мгновенна отброшена. Рита с грустью вспомнила, как когда-то мама выгнала на улицу котёнка, которого она тайком притащила домой. Сколько слёз пролилось в тот вечер?
Рита наклонилась и протянула руку, чтобы погладить кота. Она была не в силах дать ему дом, но могла подарить хотя бы немного тепла.
Вдруг что-то мелькнуло под ногами. Металлическая пластинка полетела на землю и с шелестом зарылась в листья. Рита даже ахнуть не успела, когда поняла: это её телефон выпал из кармана кардигана.
— Ой! — затаив дыхание, она рухнула на колени и принялась копаться в листве. — Хоть бы не разбился, а то мама меня убьёт...
Неплотный покров листьев оказался достаточно густым, чтобы уберечь экран от царапин — телефон остался цел.
— Фу-ух, — Рита взяла его в руки и вздохнула с облегчением. Она успела знатно перепугаться.
Телефон вернулся в карман, но на этот раз Рита застегнула молнию. Подумав о коте и оглядевшись по сторонам, она нашла его у стены дома и вдруг вспомнила, что в рюкзаке остался кусочек недоеденного бутерброда с колбасой.
***
— Ура! Уже конец первой четверти, — сказала Ирина, когда они втроём прошли в холл гимназии.
— Даже как-то быстро, — заметил Влад.
Они поднялись по лестнице и направились на первый урок. Перед дверью компьютерного класса уже толпились люди, Рита прошла мимо маленькой группы одноклассниц и как всегда поздоровалась:
— Привет.
Девчонки прервали разговор и посмотрели на неё со странно долгим молчанием.
— Ага.
— Да, привет.
На их лицах проступали едва заметные улыбки, а, отвернувшись, Рита услышала смешки. Она сделала вид, что ничего не заметила, однако плечи её опустились, а сердце тревожно сжалось. Чего смешного они вдруг нашли? Не могли же смеяться над ней. Не было причины…
Урок информатики начался с проверки домашки: учитель по очереди вызывал к доске и задавал вопросы. Влад в третий раз повторил ответы. Чтобы успокоиться, оглядел лица собравшихся. Кто-то зубрил так же, как он, кто-то расслабленно перешёптывался, как те, что сидели на соседнем ряду, прямо напротив него. Слава протянул телефон Аслану, оба уставились на экран и чуть не взорвались от хохота. Ничего необычного. Но то, что произошло дальше, ввело Влада в замешательство: они одновременно посмотрели вперёд. Прямо на парту, где сидела Рита.
После звонка с урока, за дверью кабинета, он увидел ту же картину. Уже другие ребята, Петя и Жора, пялились в телефон, стоя у стены. Конечно, они могли глядеть на что-то другое, но Влад не стал сомневаться в интуиции, поэтому подошёл к одноклассникам и выдернул телефон. Петя явно не ожидал внезапного вторжения в личное пространство — не успел крепче сжать пальцы.
— Клёнов, ты что творишь?
В следующую секунду одноклассник вырвал телефон из его рук, но Влад успел увидеть то, что так сильно веселило всех вокруг. А Рита стояла чуть впереди и беззаботно перерывала вещи в рюкзаке, когда к ней внезапно подошла Таня:
— Тростникова.
Рита обернулась и увидела, что Таня приветливо улыбается ей, наверное, впервые за всё время, что они учились вместе. И без капли сомнения улыбнулась в ответ:
— Привет.
Алина и Лида, скрывавшиеся за спиной Сорокиной, негромко захихикали, а сама Таня наклонилась к Рите поближе.
— Ну как, — тихо сказала она, — все закладки нашла?
Время остановилось.
Рита замерла и в полнейшем недоумении уставилась на Таню. Она абсолютно не поняла смысла сказанных слов.
— Что?
Девчонки снова захохотали, но на этот раз звонко. Таня отвернулась и самодовольно зашагала прочь, а Алина и Лида последовали за ней.
— Ты видела её лицо? Лол!
Происходящее после этого Рита помнила смутно, как в тумане. Телефон вибрирует. Она снимает блокировку и замечает непрочитанное сообщение. Открывает вкладку. Видит фотографию. Свой двор, дерево, а под ним себя, повёрнутую спиной к камере и роящуюся в листьях. А под фото красуется подпись:
«Малолетняя наркоманка».
