Я погружаюсь в туман

Неделя каникул пролетела как день. Проснувшись очередным утром по будильнику, Рита с волнением осознала, что сегодня ей предстоит вернуться в гимназию. Снова скучные уроки, снова строгие учителя и куча домашних заданий, но что самое худшее — снова тягостные часы в компании одноклассников. Изменилось ли что-нибудь за каникулы, услышит ли она сегодня шёпот за спиной? Гнетущая неизвестность пугала, заставляя внутренности сворачиваться в тугой клубок, а кровь сильнее стучать по вискам, пока Рита приближалась к воротам гимназии. За годы она выучила дорогу наизусть. Осталось сто шагов. Двадцать. Вместе с Ириной и Владом она поднялась по ступенькам порога и прошла под сводом дверей. В просторном холле было шумно и тесно, как на базаре, разве что запахи другие — вместо зелени, сырой рыбы и мяса воняло смесью одеколонов и потными носками. Ученики сдавали куртки в гардероб и запихивали сменную обувь в шкафчики. К счастью для Риты, очередь к гардеробщице двигалась живо, и никто из учеников не обращал на неё особого внимания. Но самое трудное ещё впереди — нужно войти в свой класс. Успокаивало только то, что она войдёт туда не одна. Ирина и Влад будут с ней. Преодолев коридор и поднявшись по мраморной лестнице на второй этаж, Рита оказалась у нужной двери. Первой повернуть ручку не решилась, уступив это дело Ирине. Когда дверь наконец отворилась, живот свело, а ноги подкосились, но Рита заставила себя шагнуть вперёд. Класс истории пока был наполовину пуст. Неяркое, скрывающееся за быстро бегущими облаками, солнце бросало свет на ряды деревянных парт. — Привет! — Ирина с дружелюбной улыбкой поздоровалась сразу со всеми присутствующими, и одноклассники поочерёдно ответили тем же, только без её живого энтузиазма. — Как хорошо вернуться в гимназию, да, Огарёва? — иронично проговорил Лёня. — И не говори. Я так по всем скучала, особенно по тебе, — Ирина подмигнула, но в её тоне так и сквозил сарказм. Несмотря на это, Лёнька беззлобно и даже довольно усмехнулся. Рита следовала за Владом. Приближалась к двум партам, по традиции занятым самыми активными и, по мнению большинства класса, самыми красивыми девочками. Алина, Лида и Анфиса болтали, поставив стулья лицом друг к другу. Когда Рита прошла мимо, никто из них даже не взглянул на неё. — Привет, — осторожно сказала она, и одноклассницы только тогда обернулись. Свои приветствия они бросили быстро и почти в один голос. В их «привет» не было ни веселья, ни пренебрежения, только безразличие. Однако Рита опасалась внезапной смены их реакции и тревожно наблюдала за ними через плечо. Никто не оборачивался в её сторону и не смеялся, но одноклассницы понизили голос, и среди потока неразборчивой речи слух Риты выловил всего два слова: «тупая пизда». Этого было достаточно. Сердце сжалось, а плечи поникли. Она, конечно же, приняла это на свой счёт. Разве могли они обсуждать кого-то ещё? Рита заняла одну парту с Ириной и по привычке направилась к библиотеке. За пособиями всегда ходила она. Так вышло, что ещё в прошлом году, когда учительница биологии попросила кого-нибудь сходить за справочниками, помочь вызвалась одна только Рита. Позже эту обязанность стали каждый раз по умолчанию сваливать на неё, и каждый раз она не могла сказать «нет», хотя таскаться в библиотеку ей хотелось ничуть не больше, чем кому-то другому. Как же раздражает. Проходя мимо рядов дверей, Рита невольно прокручивала в голове поведение одноклассников. Они не проявляли открытой агрессии, но как долго это продлится? А что более важно — как они поведут себя, когда она попробует ещё раз сблизиться со Стасом? «Продолжишь путаться под ногами — я тебя раздавлю». «И как же ты это сделаешь?» — подумала Рита, но представлять варианты ей не хотелось. Интуиция подсказывала, что Лилия Оленберг способна на что угодно. А чем Рита сможет ответить ей? Да ничем. Даже её одноклассники в любой момент могут обернуться против неё, стоит Лиле пожелать этого. Оленберг по одному щелчку пальцев связала ей руки. Как же бесит эта псевдозвезда! Рита начинала злиться, но, угасая, гнев оставлял после себя лишь пепел страха. Меньше всего ей хотелось ещё раз стать мишенью насмешек. Но… как тогда быть с Воронцовым? Она вспоминала слова Влада. Страх уговаривал оставить попытки и сдаться, но тянущее непонятное ощущение настаивало на обратном. Разум говорил одно, а порыв чувств — другое, и Рита металась между ними, как мячик во время игры в пинг-понг. Она совсем выпала из реальности и не заметила, как оказалась на первом этаже, совсем далеко от библиотеки, а потом её внезапно окликнул знакомый голос. — Рита! Не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто позвал её. Рита хотела остановиться, но ноги сами развернулись и понесли в обратную сторону. — Эй, Рита, привет! Она побежала. В затуманенном страхом разуме теплилась надежда, что Воронцов не последует за ней, однако она не рискнула обернуться, чтобы убедиться в этом. По коридору блуждала жалкая горстка учеников — затеряться в толпе не представлялось возможным. Рита добралась до центральной лестницы и, не придумав ничего лучше, спряталась за ней. Прижалась спиной к каменной стене и затаилась, пытаясь отдышаться. — Ну и куда ты убежала? — прозвучало совсем рядом. Она вздрогнула и, обернувшись, увидела склонившегося Стаса — он придерживался за перила и тоже тяжело дышал. Заинтересованность в его взгляде сменилась серьёзностью. — Что-то случилось? — Ничего. Ничего не случилось, — Рита не дала себе ни секунду на раздумья перед ответом. Она заглядывала за спину Воронцова, ища путь к отступлению. Их же никто не видел? Пожалуйста, пусть будет так. Стас нахмурился: — Тогда почему ты перепугалась? «Неужели у меня действительно всё на лице написано?» — Рита сжала губы, крепче прислонившись к стене. Она молчала, надеясь, что ему надоест тратить на неё время и он уйдёт, но старшеклассник не отступал. — Что тебя напугало? Не бойся, ты можешь мне всё рассказать. Если это секрет, обещаю сохранить его. Или не доверяешь мне? Его голос излучал доброжелательность, смешанную с обеспокоенностью. В душе Риты тревога медленно сменилась смущением. Ну почему он всегда появляется так не вовремя?! Почему, когда она выглядит наилучшим образом и полна уверенности, Воронцов оказывается вне зоны досягаемости, но в моменты, когда состояние хуже некуда, моментально находит её? Участливый вид Стаса пробуждал сомнения. Может, и правда стоит довериться и рассказать ему обо всём, что произошло до каникул? Попросить помощи или же лучше не втягивать его в это мерзкое дело? Рита не знала, как будет правильнее. — Мне не хочется причинять тебе неудобство своими проблемами, — честно призналась она. — Брось! — Стас выпрямился и шагнул ближе. — Я хочу знать правду, потому что беспокоюсь. Влад спускался по ступеням, когда взгляд абсолютно случайно наткнулся на бантики-бабочки и рыжую макушку, скрытую в тени лестницы далеко внизу. Радость была недолгой: там же он увидел и высокую фигуру Воронцова. С какого ляду? Что они делают здесь? Рита же шла в библиотеку за пособиями… — Беспокоишься? — едва расслышав её слова, Влад ускорил шаг. Сердце забилось быстрее, и он, сам того не понимая, слетел по ступенькам и скрылся за противоположной от Риты и Стаса стороной лестницы. Разговор не прервался — они его не заметили. Из своего укрытия Влад прекрасно слышал всё. — Да. Мы же с тобой друзья, разве нет? — Да, наверное… — Так что? Почему ты испугалась меня? — Потому что, — Рита запнулась. — Стас, нас с тобой не должны видеть вместе. — Почему это? Рита всё ещё сомневалась, но осознавала, что бежать некуда. Закусила губу и почувствовала, как колени начинают трястись. — Потому что… Потому что тогда они сделают мне плохо. Слёзы незаметно подкрадывались к глазам. Рита была готова провалиться на месте, лишь бы не разреветься прямо здесь и сейчас. — Кто они? — ледяным тоном спросил Стас. — Лиля и… другие девочки. Они смеялись надо мной из-за одной фотографии, начали говорить обо мне неприятные вещи… — Рита рассказывала всё на одном дыхании, и голос её предательски срывался, как у маленького ребёнка, жалующегося родителям. — Постой, говоришь, Лиля за этим стоит? — в тёмных глазах мелькнуло недоумение. Это неудивительно: ещё месяц назад Рита бы и сама не поверила, что «мисс совершенство» может позволить себе такой грязный приём, тем более против какой-то там обычной девочки. — Ты не веришь мне? Стас спрятал руки в карманы и удивление в его взгляде тут же рассеялось. — Что ты! Я тебе верю. Рита кивнула, понимая, что теперь может закончить рассказ. — Это было ещё до каникул. А потом Лиля сказала мне, что если я не перестану общаться с тобой, то она… — Не нужно думать об этом, — твёрдо прервал её Стас. — Какая разница, что говорит Лиля? Это всё пустые угрозы. Главное, что мы с тобой общаемся. Он протянул руку и кончиками пальцев коснулся волнистых локонов у плеча. Рита невольно застыла, а её сердце затрепетало. — Хочешь, я поговорю с ней? — тихо, но уверенно продолжал он, поглаживая её хвостик. — А вообще, меньше обращай внимание на то, что говорят о тебе другие. Ничего плохого не случится. — А если… — Говорю тебе, всё будет хорошо. Успокойся, — он легонько сжал её плечи, и на губах его появилась ободряющая улыбка. — Кстати, может, мне стоит дать тебе свой номер на всякий случай? От новых прикосновений лицо Риты вспыхнуло и, вероятно, стало краснющим, как томатный сок. Она внимательно глядела на Стаса, с трудом осознавая смысл его слов. — Номер… — Ну да, — усмехнулся он. — Так, на всякий случай. Чтобы ты могла обратиться ко мне, если тебя обидят. В голове щёлкнули слова Ирины, сказанные ещё до того, как Лиля сделала свой ход. — Да, конечно, давай! — возможно, слишком громко выпалила она. — Доставай телефон, я продиктую. Рита послушно вынула смартфон из кармана и приготовилась набирать цифры, не помня себя от счастья. Надо же, как удачно всё обернулось! Кто бы знал, что своими действиями госпожа Оленберг поможет ей заполучить такие необходимые контакты. Всё-таки нет худа без добра. — Спасибо тебе, Стас, я совсем не знала, что делать, — сказала она, когда парень закончил диктовать номер. — Да не за что, — тепло улыбнулся он. — Ладно, мне пора идти. Урок уже совсем скоро. Рита опомнилась и взглянула на цифры вверху экрана смартфона. — Точно! Мне же ещё нужно в библиотеку, — ей не хотелось уходить так поспешно, но время действительно поджимало. Стас шагнул в сторону, открывая ей путь: — Удачи тебе, Рита. — И тебе тоже, Стас. Спасибо, — она попыталась улыбнуться как можно увереннее и милее и юркнула в коридор, а затем, прибавив шаг, понеслась в сторону библиотеки. Влад снова увидел лишь её затылок и развевающиеся за спиной хвостики. После всего услышанного и увиденного в его душе боролись противоположные чувства. С одной стороны, стало легче после того, как Стас пообещал разобраться с Лилей, ведь это означало, что Рита сможет получить защиту от насмешек, но с другой, во рту неприятно горчило от того, что Воронцов сам и так смело вызвался помочь Тростниковой. А если вспомнить, как он протянул свои руки к её волосам, как тронул хрупкие плечи… Да как он позволил себе такую вольность? — Ты что тут притаился? Влад резко повернулся и встретился с тяжёлым взглядом тёмных глаз. Стас смотрел прямо на него с каменным выражением на лице. — Я просто стою, — Влад попытался принять невозмутимый вид, но голос предательски надломился и пришлось откашляться. — Тебе-то какое дело? Губы Воронцова скривились в улыбке: — А ты резкий. Не люблю тех, кто крысятничает, подслушивая чужие разговоры, но раз ты тут просто стоишь… Влад не стал дослушивать отвратительно-снисходительную речь и прошёл мимо высокого парня. Сохранил остатки достоинства или же в очередной раз сбежал от конфликта — сам Влад уже ничего не понимал, окончательно запутавшись в собственных поступках и чувствах.

***

Рита и Ирина задержались в очереди, выстроившейся в женском туалете, поэтому едва успели заскочить в класс до прихода учительницы. В комнате с широкой свободной площадкой позади последних парт ощущалось шевеление, особенно на среднем ряду, там, где сидела Таня с подружками. Стоило показаться в зоне видимости — они притихли. Мельком оглядев одноклассников, Рита внезапно столкнулась со странным взглядом Софи. Светловолосая девочка со стрижкой-каре поправила очки и посмотрела на средний ряд, а Рита приблизилась к своей парте и вдруг заметила, что тетрадь по русскому непонятным образом оказалась на столешнице. Но она точно помнила, что ничего не выкладывала на стол. — Здравствуйте, дети! — послышалось за спиной. — Здравствуйте, Валентина Михайловна! — дружно заголосили двадцать четыре рта. Стулья загремели, все ребята повскакивали с мест, а Рите пришлось смирно встать рядом с партой и на пару секунд забыть о тетрадке. — Можете садиться, — полноватая невысокая дама в отутюженном классическом костюме махнула рукой, направляясь прямиком к учительскому столу. Рита присела и потянулась к тетради. Сердце ускоренно колотилось, предчувствуя неладное. Кто-то трогал её вещи, пока она ходила в столовую. Раскрыла тетрадь и застыла в ужасе. Исписанные листы оказались порваны на кусочки — где-то не хватало раздела, где-то половины страницы, а где-то всё было цело, но размалёвано чёрным маркером. Что это такое? Ощущая сухость на языке, Рита дрожащими пальцами открыла страницу, на которой был конец заданного сочинения, но так и не нашла его: домашнюю работу вырвали полностью. Сочинение исчезло. «Нет… Моя домашняя работа». Рита шумно выдохнула и закрыла лицо руками. Ну вот и всё. Если Валентина Михайловна вспомнит о проверке заданий, — о чём ещё ни разу не забывала, — она получит двойку. Что тогда говорить маме? Тем временем учительница закончила разбирать свои бумажки и оглядела собравшихся. — Надеюсь, вы серьёзно отнеслись к сочинению, которое я задавала вам на каникулы. Софи, собери тетради, пожалуйста. Рита опустила руки на стол, напряжённо и неотрывно глядя на то, как Софи проходит от парты к парте, забирая тетради. — Рита, — встревоженно обратилась Ирина. — Всё нормально? Она ничего не ответила, лишь пододвинула свою тетрадь ближе к подруге. Ирина перелистнула страницы и напряжённо втянула воздух в лёгкие. Софи приближалась, а Рита никак не могла решить, что делать? Вытряхнуть кусочки порванной бумаги и сдать домашнее как есть? Честно признаться, что кто-то умышленно испортил её тетрадь? Солгать, что забыла сочинение дома? Она так и не смогла подобрать ответ. Софи забрала тетрадь Ирины и выжидающе глянула на Риту. — Нет, я… не буду сдавать. Одноклассница молча прошла к следующей парте, и в этот момент слух уловил шепот и тихие смешки. Рита увидела довольные улыбки на губах Лиды и Алины. — Вот шаболды, — прошипела Ирина, видимо, тоже заметив их поведение. На языке у Риты крутились слова более резкие и грязные. Она повторяла их про себя и чувствовала, как разгорается пламя гнева. — Та-ак, — протянула Валентина Михайловна, постукивая ногтями по столу, — четыре человека не сдали. Я жду. Тростникова! Это было ожидаемо. Учительница русского всегда уделяла особое внимание именно примерным ученикам, нарушившим правила один-единственный раз, вместо того, чтобы спрашивать с какого-нибудь Лёни, который сдавал домашнее только раз в полгода по праздникам. Рита поднялась и нашла в себе силы взглянуть прямо в тёмные подкрашенные глаза старой учительницы. — Ну и где твоя домашняя работа? — спросила та без гнева, но с явным упрёком. — Почему ты не сдала тетрадь? — Скажи ей правду, — шептала Ирина, но Рита и не собиралась лгать — она твёрдо решила в этот раз не прикрывать никого. — Я написала сочинение, но мою тетрадь кто-то порвал, — слова прозвучали необычно громко для неё, Рита едва сдерживала злость. Учительница устало вздохнула. — Понятно. Значит, не сделала. — Нет! Я говорю правду, — Рита схватила несчастную тетрадь и подняла её, показывая всем. — Я всё сделала, моя тетрадь лежала в рюкзаке целой, но, когда я вернулась с перемены, она уже была порванной. Учительница не изменилась в лице, обвела взглядом класс. — Ребята, вы что-то видели? Знаете, кто это сделал? По кабинету прокатился ропот, но никто не подал голоса открыто. — Да кому нужно портить чужие тетрадки! — вдруг заявила Лида. — Думаете, нам совсем нечем заняться? И тут оправдания посыпались отовсюду как по команде: «Я ничего не видел», «Я тоже, меня здесь на перемене не было». Рита снова встретилась взглядом с Софи, но девочка отвернулась и, опустив голову, ответила: — Я тоже ничего не видела. — А что, если она сама это сделала, чтобы тетрадь не сдавать и на нас вину спихнуть? — подала голос Алина. — Ага, очень удобно! — поддержала Анфиса. За общим галдежом Рита не заметила, как злость переполнила чашу терпения и начала выплёскиваться за края. Она хлопнула по столу кулаком, прожигая Лиду взглядом: — Ты лжёшь! Вы все лжёте! Собственные слова и действия Рита осознала только после того, как на неё уставились глаза абсолютно всех присутствующих. Они глядели на неё долго, неотрывно. Враждебно. Ладони сами накрыли губы, словно пытаясь забрать слова обратно. Валентина Михайловна нарушила молчание: — Ладно, хватит. Не хочу тратить время на эти разборки. Тростникова, я не знаю, что случилось, но домашней нет, поэтому «два». Правила одинаковы для всех. Алина и Лида переглянулись с весьма довольным выражением на милых личиках, а Рите оставалось только опуститься на стул и в который раз проглотить унижение. «Мама меня убьёт…»

***

Стас стоял у стены справа от порога гимназии и вдыхал пар — облака со вкусом черники и мяты заполняли лёгкие. Большая перемена уже началась, и все желающие покинуть тёплые кабинеты и коридоры, чтобы развеяться на свежем воздухе, уже это сделали, однако кое-кто ещё не вышел — она опаздывала. Стас знал: сегодня Лилия не останется в стенах школы. Утром у гардероба её подружки рассуждали о том, как было бы славно навестить мини-кофейню и выпить сливочного латте с кексом вместо того, чтобы толпиться в забитой столовке. Такие особы от своих желаний никогда не отказываются. Оленберг пойдёт с ними, а даже если и нет, хотя бы проводит до ворот. Конечно, было бы разумнее застать её где-нибудь в укромном уголке библиотеки, чтобы побеседовать без свидетелей, но Лилия слишком чувствительна к нарушению личного пространства в моменты отдыха. Да уж, этой девушке совсем не подходит её имя — она вовсе не белоснежный цветок на нежном стебле. Ей бы больше подошло имя «Роза» — вот какой цветок Стасу напоминала Оленберг. Привередливая королева сада с острыми шипами. Роковая красота. Он делал очередную затяжку, когда услышал приближающиеся разговоры. Судя по голосам, на порог вышли две девушки. Особо ни на что не рассчитывая, Стас посмотрел на них. Он ошибся — девиц было трое, и в их числе Лилия Оленберг. Губы медленно растянулись в улыбке. А он уж было начал терять терпение. Никаких поспешных движений — Стас остался на месте, чтобы не привлекать к себе нежеланного внимания. С девушками куда удобнее быть сторонним наблюдателем: так легче разглядеть то, что во время общения заметить непросто. В момент активного разговора с этими привлекательными созданиями сложно не поддаться очарованию — мозги плывут только так. Многие парни ведутся на это снова и снова, и, к своему сожалению, Стас не стал исключением. Девятиклассницы дошли до ворот, но высокая блондинка не собиралась останавливаться. Стас уже приготовился к мысли, что она пойдёт вместе с другими девочками, однако этого не случилось — Лилия Оленберг отделилась от группы и, помахав подружкам кончиками пальцев, вернулась за ограду гимназии. Если бы Стас видел Лилию впервые, решил бы, что это очень странно: выйти из здания только для того, чтобы проводить подружек до ворот. Однако он наблюдал за Оленберг достаточно долго, чтобы разобраться в подобных причудах и сделать выводы: не Лиля нуждалась в людях, а люди нуждались в ней, и некоторых она всё же одаривала и вниманием, и улыбкой, должно быть, получая что-то взамен. Стас ждал. Лилия вздохнула, подставляя милое личико лучам осеннего солнца, лениво огляделась, а затем присела на лавочку. Решила воспользоваться хорошей погодой и почитать на улице, а не в душной библиотеке. Стас постоял в стороне ещё несколько минут, дожидаясь, когда Лилия достанет книгу из сумки. Пусть почувствует себя максимально расслабленной. Когда момент настал, он шагнул в её сторону: — Привет. Вполне искренняя тёплая улыбка не сходила с его лица. Лилия отвлеклась и обернулась, что уже можно было считать добрым знаком. — Привет, — но её голос звучал ровно, даже слишком. Оленберг сохраняла безразличие, однако по тому, как её брови едва уловимо взметнулись вверх, когда он к ней обратился, Стас определил, что она была удивлена встрече с ним. Отлично. — Можно я присяду? Лиля смерила его долгим взглядом, после чего равнодушно ответила: — Как хочешь. Осознанно или нет, она потянулась к сумке, видимо, чтобы переложить её на другую сторону и уступить ему место поближе, но в последний момент передумала. Он подавил усмешку, вынул руки из карманов и присел рядом, но не слишком близко. — У тебя есть минутка? — Смотря для чего, — Лилия не отрывала глаз от книги, но взгляд её не бегал по строкам. Стас не стал тянуть: — Нам нужно поговорить. Это насчёт одной девочки. Думаю, ты знаешь, о ком я. Обычно, после такой словесной манипуляции, человек, скрывающий нехорошие дела, быстро раскалывается. Приём отлично срабатывал на приятелях Стаса и одноклассниках, однако Лилия даже бровью не повела. Совсем никакой реакции. — Я говорю о Рите, — ему пришлось сказать это прямо, потому что Оленберг так ничего и не ответила. Лилия поднялась с лавочки и звучно захлопнула книгу: — Извини, я не хочу тратить время на каких-то девочек. «Но до того, как я сказал об этом, тебя ничего не смущало». — Стас невольно улыбнулся. — «Значит ли это, что ты была готова потратить время на меня?» — Подожди. Лилия оглянулась через плечо. — Если хочешь, можем уйти в другое место и поговорить там. Это важно. Девушка медлила с ответом, но всё же согласилась. Она сама предложила пойти на задний двор. На поросшей низкой травой площадке перед футбольным полем задувал сильный ветер — не то что на переднем дворе, потому-то и людей здесь совсем не было. Стас кратко рассказал суть дела, а точнее, пересказал недавнее происшествие с фотографией, и, что стало для Лили сюрпризом, говорил ещё и о каких-то тетрадях. Она понятия не имела об этом случае. Фотография — да, но порча тетради… Это ещё что за новые мерзости? — Вот значит как, — бесстрастно заключила Лиля, когда он, наконец, закончил и сложил руки на груди. — Она считает, что всем этим заправляешь ты. Разумеется. Не сказать, что эта беседа оказалась полной неожиданностью. Девчонка предсказуемо не вынесла давления и подключила к делу Воронцова, и, как бы Лиля ни пыталась убедить себя в обратном, в глубине души она этому даже радовалась. Теперь у неё появился дополнительный повод завязать общение, пусть даже по такой неприятной теме. Только одно омрачало ей мысли: насколько же быстро Стас согласился прийти рыжей девочке на помощь. Что будет, если сказать ему правду? Лиля живо представила, как бы это выглядело. Вот она признаётся, что надоумила недалёкую одноклассницу Риты на мерзкую подлость, а на вопрос Стаса о причине отвечает, что сделала это только для того, чтобы удержать его. Да, удержать его рядом, потому что он ей нравится… И что, неужели вот так должно выглядеть её признание в чувствах? Насколько же жалко это будет звучать! Нет! Слишком рискованно. Она потеряет в его глазах всё своё достоинство. А если он разболтает? Тогда об этом станет известно вообще всем. Лилия Оленберг фотографирует маленьких школьниц и делает тупые мемы! Что за чудесный повод для сплетен! Это начисто уничтожит её репутацию. И зачем она только решилась подставить эту Риту? У девчонки и без того не было и шанса обратить на себя внимание Стаса. Или всё же… «Он решил помочь ей», — снова и снова думала Лиля. — «Не отмахнулся и не использовал пустую отговорку в стиле «у меня много дел» — вступил в открытое обсуждение. Явно заинтересован в делах этой девочки. Если бы она была ему безразлична, он бы и палец о палец не ударил». Она взглянула на Стаса и улыбнулась уголками губ: — Я не хожу по чужим классам. Умный человек не станет портить чужие вещи, да ещё и у всех на виду. Что насчёт фото: я всегда езжу домой на машине, и день, когда была сделана фотография — не исключение. Эта девочка на меня наговаривает. Стас изогнул брови и хмыкнул. — Если ты к этому непричастна, тогда почему отказалась говорить о Рите на дворе перед школой? Лиля едва удержалась, чтобы ничем не выдать удивления. Она дала согласие на разговор о Рите потому, что догадалась, о чём именно пойдёт речь, и решила заранее отвести от себя подозрения. И да, она специально привела его на пустующий задний двор, чтобы никто не стал случайным свидетелем этой беседы. — Ты не знала, какие вопросы я начну задавать, и испугалась, что нас кто-нибудь сможет услышать? — Стас слегка улыбнулся. — Удивительно. Возможно, ты воплощала подлости не своими руками, а чужими. Манипуляциями заставила других сделать за тебя грязную работу. Не вопрос — утверждение. Лиля невольно замерла. Он не может знать. Значит, только догадывается? Она внимательно смотрела на Воронцова, в поисках успокоения заглядывала прямо в тёмные с фиалковым отливом глаза, но лицо с правильными, изящными чертами оставалось непроницаемым. Стас молчал. Он ждал ответа, и ожидание затягивалось. Лиля как могла старалась сохранить спокойствие. Ей удастся найти ответ. И не из такого приходилось выпутываться. Нужно лишь хорошо подумать… Внезапно порыв ветра обрушился на площадку с особой мощью, забравшись под распахнутое пальто, холодом прошёлся по голой шее и коже под тонкой блузкой, взлохматил и спутал волосы. Лиля задрожала и обняла себя, пытаясь закрыться от жестокого порыва. — На переднем дворе было не так ветрено, — заметил Стас. Она не сразу поняла, что случилось, но когда до неё дошло, не смогла скрыть изумления; приблизился к ней, Воронцов снял с себя куртку и набросил на её плечи. — Держи, не хочу, чтобы ты замёрзла и простыла. Он сказал это так легко, будто невзначай. Не задумываясь, остался на холодном ветру в одном только гимназистском костюме, и без капли сожаления в голосе. И ради кого? Ради подозреваемой, которая взаправду может быть причастна к мерзким издевательствам? Лиля с изумлением смотрела на стоящего перед ней Стаса, на его улыбку, на мягкие, взбитые ветром волосы, и чувствовала, как на щеках выступает румянец. Чёрт! — Спасибо, — через силу проговорила она едва слышно. Стас пожал плечами. — Не за что. Так что… Ты ответишь мне? Ответить? А что ответить? Лиля вдруг поняла, что растеряла все свои мысли. Она плотнее закуталась в пахнущую свежим ароматом мужского одеколона куртку. — Вижу, тебе пришлось поломать голову над этим делом, да только напрасно, — наконец сообразила она. — Я здесь ни при чём. Думаю, что всем этим занимаются её одноклассницы. Слышала, они не особо её любят. — Понятно, — Стас тяжело вздохнул. — Правда, пока верится с трудом, ведь, судя по её словам, ещё недавно всё было в порядке. Лиля закусила губу и решилась обратиться к нему. — Стас… — Удивительно, — он по-доброму усмехнулся, прервав её. — Ты впервые назвала меня по имени. Что ж, я весь внимание. А ведь и правда… Она ещё ни разу не обращалась к нему по имени. Лиля сама себе поразилась, но продолжила, будто не услышав его замечание. — Почему ты так заботишься об этой девочке? Стас опустил взгляд на тусклую траву и задумчиво потёр подбородок. Лиля ждала ответа больше, чем когда-либо. Вот какие мысли волновали её. — Ну, — протянул Стас, — потому, что считаю её своим другом. Вообще, я стараюсь ко всем проявлять дружелюбие, уважение, но к таким хрупким людям, как Рита, у меня особое отношение. Я никому об этом не рассказывал, но тебе признаюсь: когда-то я был на её месте. Меня тоже недооценивали и смеялись за спиной, обижали, отказывались общаться. Я лучше кого бы то ни было знаю, каково быть жертвой несправедливых окружающих, тем, за чей счёт другие пытаются самоутвердиться. Не хочу вспоминать подробность моей жизни в то время, скажу только, что мне никто и ничем не помог. Пришлось справляться с проблемами самому. Но теперь всё иначе, и я больше не тот, кем был раньше. У меня есть значимость, авторитет, как бы громко это ни звучало. Я не хочу растрачивать влияние на какую-то ерунду, но помогать тем, кто нуждается в помощи, считаю важным и необходимым. Теперь я могу защищать других, и я защищаю. Вот и всё. Услышав такой ответ, Лиля вздохнула с облегчением. Значит, его внимание к Рите вовсе не то, о чём следовало волноваться — это всего лишь проявление жалости или же благородства, а может, и того, и другого. Возможно, знай она Стаса чуть больше, чем чуть-чуть, сама бы догадалась об этом. — Но разве люди не должны сами справляться со своими проблемами? — спросила Лиля, искренне желая услышать ответ. Именно его ответ. Стас кивнул. — В идеале — да. Должны. Но не у всех есть на это силы. Иногда проблема может быть слишком большой для того, чтобы человек мог решить её сам. — Ясно, — ответила Лиля, отчего-то ощущая теплоту на душе. — Значит, вы с ней только друзья? — Да, только друзья, — без сомнений ответил Стас. — Как девушка Рита немного не в моём вкусе. Слишком… Как бы сказать? Маленькая. Лиля тихо усмехнулась. — А кто в твоём вкусе? Стас улыбнулся в ответ и облизнул нижнюю губу. — Высокие блондинки. Они глядели друг на друга дольше, чем нужно, а затем оба рассмеялись. Чуть неловко, но с лёгкостью. И Лиля, наконец, позволила себе расслабиться в присутствии этого парня. — Кстати, можно попросить у тебя номер? — не переставая улыбаться, спросил Стас. — С чего ты решил, что я тебе его дам? — разговор окончательно приобрёл лёгкость, и Лиля, поддавшись настроению, поддержала игру. Но Стас неожиданно стал серьёзнее: — Честно говоря, я не до конца поверил в твою непричастность к издевательствам. Если ты дашь свой номер, больше не будет нужды вылавливать тебя и устраивать допрос — хватит одного звонка или сообщения для того, чтобы убедиться в твоей невиновности. Хватит одного звонка. Как точно. Просьба не представляла угрозы, зато обещала нечто волнующее. Вместе с её номером у Стаса появится возможность общаться без встреч. Лиля подумала, что в мессенджере ей будет удобнее познакомиться с ним поближе. — Хорошо, — согласилась она. — Мне нечего скрывать. Она достала из сумки ручку и неиспользованный черновик — пусть у Воронцова будет не только номер, но и что-то, чего касались её руки. Порой даже такая мелочь помогает задержать образ человека в мыслях, а Лиле хотелось, чтобы Стас думал о ней. И как можно чаще. Как только она закончила писать, Воронцов шагнул вперёд и протянул руку. Лиля встретилась с ним взглядом, а затем… крепкие пальцы схватили её за запястье. Стас резко устремился к ней навстречу. Вздох изумления застыл на губах, когда он прижался к её плечу. Лиля ощутила мягкое прикосновение — Воронцов приподнял её лицо за подбородок, прижимаясь щекой к её щеке. Тёплое дыхание коснулась уха и пустило мурашки по коже. — На самом деле, Лиля, я хочу узнать тебя ближе, — нежный шёпот заставил невольно прикрыть глаза и замереть. — А ты, Лиля? Ты хочешь узнать меня ближе? Жар его дыхания спустился к шее, и Лиля почувствовала непривычное ощущение в теле. В одну секунду ею овладело пьянящее, томительное напряжение, губы дрогнули и чуть приоткрылись, стало труднее дышать, а ноги чуть не подкосились. Она чувствовала, как пылают лицо и уши. Ближе? Что может быть ближе этого? Сгорая от смущения, Лиля попыталась вырваться, но тело отказывалось подчиняться, а вздох отчаяния был похож на тихий стон. Что с ней происходит? — Ах, Стас ты… наглец. Я не… Если бы он наклонился и поцеловал её прямо сейчас, коснулся губами её шеи, она бы не сопротивлялась. Как он посмел так нагло нарушить её личные границы? Прикоснуться к ней без разрешения, зайти настолько далеко? Так нахально, но в то же время так соблазнительно. Внезапно возникшее тепло вновь сменилось прохладой — Стас медленно отдалился. Тёмные глаза подёрнулись дымкой, он даже не пытался скрывать расслабленную, блаженную улыбку. Вот же подлец… — Держись от Риты подальше, хорошо? — сказал он спокойно и необычно тихо. — Так будет лучше для тебя… и для всех. Ладно? — Ладно, — только и смогла выдохнуть она. — Тогда пока. Лиля слышала, как он развернулся. Шаги удалялись, а она не могла найти в себе силы, чтобы вновь посмотреть на Воронцова после… такого. Пальцы потянулись поправить пальто, но вместо махровой шерсти коснулись гладкой водонепроницаемой ткани, и Лиля только в этот момент поняла, что Стас оставил свою куртку. Она, наконец, обернулась. Благо, он ещё не ушёл далеко. — Стас, подожди! Он оглянулся. — Твоя куртка! — После перемены отдашь. Буду ждать у гардероба. Вскоре он скрылся за поворотом на передний двор, и Лиля осталась одна посреди продуваемой ветром площадки. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Насколько глупо она, должно быть, только что выглядела. Как так вышло? Его прикосновения, его шёпот и горячее дыхание… Что он сделал с ней? Ничего и в то же время всё. Она не хотела признаться себе в этом, но ей было мало. Как же хочется ещё… Воображение вновь пробудило пьянящее чувство, как раз в тот момент, когда Лиля вытащила телефон из кармана, чтобы проверить время. Унесённая своими мыслями, она не посмотрела под ноги и споткнулась о бордюр. — Вот чёрт! — только и успела вскрикнуть она, когда телефон вылетел из рук и впечатался в плитку.