Я погружаюсь в туман

Подготовка к первому дню в новой школе заняла неделю. Мама подала документы, руководство школы пересчитало оценки, зачислило в восьмой класс. Всего семь дней, и вот она — совершенно новая жизнь. Чистый лист. Личных сбережений хватило на простую плойку — давно мечтала о прямых волосах, — и несколько комплектов новой одежды, — наконец-то никаких синих платьиц и пиджаков, лишь полная свобода выбора. Рита… Нет, отныне Марго выпрямила волосы, надела юбку-карандаш и рубашку с короткими рукавами. Из-за тряски рук стрелки на глазах вышли слегка неровными, но зато помада смотрелась ничего так, и тональник лёг как надо: полностью перекрыл россыпь веснушек. Главное, что теперь она выглядела на свой возраст, а может, даже немного старше. Закончив сборы, Марго осмотрела себя с ног до головы. Выразительно? Да. В рамках приличия? Предстояло проверить. — Ты там скоро? Отвечать не хотелось. Как и разговаривать с матерью в целом. После переезда каждое слово приходилось цедить сквозь зубы, но открытое презрение угрожало вызвать вопросы и подкинуть больше поводов для новых разговоров. Замкнутый круг, который удавалось разрывать только старым добрым притворством — с каждым днём Марго всё лучше отыгрывала роль «по-прежнему любящей дочери». — Уже иду, мам! — она схватила рюкзак и спустилась по лестнице в холл. Волнение скручивало живот. Как же это раздражало: раз она так нервничает, значит, ей не наплевать, что сулит новый день, не наплевать на школу и на новых одноклассников, не наплевать на их мнение. Так быть не должно. Новую жизнь начинают не для того, чтобы идти на второй круг, опять мямлить и растекаться лужей при мыслях о чужом внимании к твоей персоне. Успокоиться было сложно, но пара глубоких вдохов немного помогли. Мама стояла на коврике у двери и надевала обувь. Кремовый костюм, глянцевый блеск туфель, собранные волосы — всё как всегда аккуратно и вылизано. Настолько идеально, что тошнит. — Готова к первому дню? — Угу, — Марго впихнула ноги в новые кеды и почувствовала пристальный взгляд. Мама смотрела на неё с лёгкой, стабильно прохладной улыбкой. — Удачи в школе, — она похлопала Марго по плечам. — Твоя классная руководительница — милая женщина, а директриса сказала, что восьмой класс один из самых примерных. Будь общительной и приветливой, и тогда быстро заведёшь новых друзей, а то, что случилось, больше не повторится. И ещё… Марго, твои оценки не должны просесть. Это не гимназия, уровень преподавания другой. Тебе придётся больше работать самостоятельно и… Бла. Бла. Бла… Поток маминых слов вызывал приступ скуки. Марго не слушала. Тамара Тростникова — эта подлая женщина — обманом заставила её принять новые правила игры. Она украла у неё последнюю рабочую фотокамеру и после этого на полном серьёзе верит, что слова ещё что-то значат? Марго дождалась конца речи, выдержала паузу, чтобы проверить, не собиралась ли мама добавить что-нибудь ещё, а затем с улыбкой ответила: — Поняла, мам. Буду стараться. — Ловлю на слове, — Тамара пропустила её вперёд и вышла следом. Оказавшись у калитки, Марго перестала улыбаться. Маскарад окончен. Ключи зашелестели в замочной скважине. Мама так ничего и не сказала о её новом внешнем виде: ни когда Марго только купила одежду, ни сейчас, когда надела. Ни одного комментария, как будто совсем ничего не произошло. «Даже Огарёва более внимательна», — подумала Марго и мгновенно отмахнулась от этой мысли. Об Огарёвой она тоже должна забыть. Автобус приехал довольно быстро. Марго вышла на остановке посреди частного сектора. Тихий переулок вывел на засаженную тополями и абрикосами проездную дорогу, пролегающую как раз перед школой. Толпы не видно, зато маленьких групп сколько хочешь. Разношёрстные компании собирались у железной решётки забора. Решётка в самом прямом смысле этого слова — вертикального, лишённого всяких излишеств, частокола тонких прутьев. Ни завитушек, ни орнамента. Дёшево и сердито. Справа площадка для спортивных игр, не новая, но и не совсем древняя, слева продолжение дороги в тихие закоулки, вокруг ор младшеклассников, громкая музыка карманных колонок, смешанная с матерной речью среднеклассников и сигаретный дым притаившихся под деревьями старшеклассников. Вот и возможность убедиться, что наряд подобран подходящий — никто не обращал на Марго особого внимания. Пожалуй, только бархотка на шее отличала её от других девчонок. Марго натянулась струной и приподняла голову, чтобы скрыть мандраж. Уверенность — вот что самое необходимое. Она не знала, что её ждёт. А вдруг всё пойдёт не по планам? Вдруг не получится произвести верное впечатление? Нет, как бы ни кончилось дело, нужно сохранить лицо. Показать другим, что она победительница, а не неудачница по жизни. Пора. Она отворила скрипучую калитку как раз в тот момент, когда затарахтел звонок, и прошла к порогу. Снаружи её встретили свежевыкрашенный фасад и новенькие перила на ступенях. Не так уж плохо. А вот внутри школа выглядела жалко: гардеробная в глянцевых деревянных панелях, затёртые ступени на второй этаж, покрытая тонкими трещинами штукатурка на стенах. Доски в кабинетах были бледными, будто на них лежало бессчётное количество слоёв меловой пыли, стулья окрашенные по сотому разу, а парты слеплены из покоцанных дешёвых ДСП. Вот и нужная дверь. Марго достала записку из дневника и сверилась с записями: «Кабинет четырнадцать, класс биологии, Мария Фёдоровна». Всё верно. За дверью ощущалось шевеление: одноклассники уже собрались. Голос учительницы подтверждал присутствие учеников. Было бы странно и забавно, если бы Мария «как её там» говорила сама с собой. Марго поправила воротник расстёгнутого бомбера, пригладила чуть задравшийся подол юбки и распахнула дверь. Не увидела — она смотрела только прямо на круглую, уже пожилую учительницу, — но почувствовала, как на неё уставились глаза всех присутствующих. Классуха тоже оживилась, с ног до головы окинула её оценивающим взглядом. Марго тоже не упустила возможности оценить ту, с кем придётся иметь дело. Мария Фёдоровна с виду самая обычная бабуля за шестьдесят. Юбка и блуза прямиком из восьмидесятых, седеющие волосы окрашены в каштановый с красноватым оттенком. Ей давно пора на пенсию, но вместо того, чтобы сидеть на лавочке и нянчить котов, она сидит в душном классе и нянчит чужих, почти взрослых детей. Марго и раньше не особо любила старых учителей, а Мария Фёдоровна ей не понравилась вовсе. Холодок осуждающего взгляда, задержавшегося на бархотке и макияже, дал понять, что неприязнь взаимна. Марго расплылась в улыбке: — Здравствуйте. — Ну здравствуйте, барышня, — Мария Фёдоровна зашуршала бумажками и прочистила горло, прежде чем обернуться к классу. — Ребята, знакомьтесь, это Маргарита Тростникова. Теперь она будет учиться с вами. Подавляя безумно раздражающую тревогу, Марго подняла голову. Выпрямилась, мельком оглядела собравшихся и представилась: — Можете звать меня Марго. На пристальное рассматривание новых одноклассников времени не было, да и смысла тоже: всё равно не узнать, кто есть кто. Однако прощупать почву необходимо. Марго успела рассмотреть пару человек с передних парт: парня с угрюмым взглядом, девушку в очках и девушку с растрёпанными волосами. В их позах и лицах читалась заинтересованность, но без лишнего энтузиазма. Оно и к лучшему. — Присаживайтесь, Тростникова, — распорядилась классуха. — Пока куда-нибудь на последние парты, там пусто. Вы уже проходили тему «Наружные покровы тела. Строение и функции кожи»? — Да. — Хорошо. Тогда прослушаете тему ещё раз. Повторение — мать учения. Марго присела за свободную парту в самом конце класса и принялась раскладывать вещи. Раскладывала неторопливо, пытаясь нащупать воображаемую опору и унять волнение. Она готовилась к этому целую неделю, и вот, наконец, оказалась в новой школе, в окружении незнакомых людей. Что дальше? Перед ней простирался чистый, незамаранный лист, и Марго пока плохо понимала, что с ним делать. Мысли хватались за всё и сразу. «Цель, Марго. Не упускай свою главную цель». Ей требовалось стать хозяйкой обстоятельств и устроить всё таким образом, чтобы больше не угодить в положение слабой жертвы; жить так, как захочется. И первое, с чего нужно начать — новый круг друзей. Ах, как бы было замечательно, если бы она могла обойтись без них, но, увы, друзей завести придётся. Без сторонников не удастся ни закрепиться в классе, ни обрести поддержку на случай, если кто-то захочет проверить её на прочность и, подобно Сорокиной, попробует самоутвердиться за её счёт. Но при этом нужно помнить и об учителях. Если она совсем забьёт на нудную учёбу, мама сунет нос в её дела глубже, чем ей бы того хотелось. Марго вздохнула — раньше она бы что угодно отдала за внимание мамы. Но теперь это больше не так. «Жить так, как захочется» отныне означало жить без чужого вмешательства. Вообще. Разглядывая запылённые тюлевые шторы на высоких окнах, Марго по кусочкам собирала конкретную стратегию: познакомиться с одноклассниками, сдружиться с кем-то наиболее перспективным и значимым, понравиться учителям. Тиканье часов над доской сливалось с монотонной речью учительницы, редкими шаткими ответами на вопросы по домашке и шепотками. Марго внимательно смотрела в затылки одноклассников. Опрос шёл со скрипом. Никто не выказывал безудержного желания отвечать на вопросы, никто не тянул руку. На персональный призыв учительницы встать мальчики и девочки медленно поднимались и так же медленно раскрывали рты или вовсе отказывались говорить. Биология, или же учёба в целом, интересовала их не сильно, хотя учебный материал был не сложным — уж точно легче, чем в гимназии. Марго пролистала учебник до конца заданного параграфа, пробежала глазами по тексту и быстро отыскала ответы. Всё прямо перед глазами, нужно лишь немного покопаться в абзацах. Она отняла взгляд от страниц и посмотрела на сгорбленную над журналом учительницу, оглядела толпу. Стоит ли использовать шанс? На неё накатила тревога. Снова старая привычка: боязно привлекать к себе внимание, выделяться. Особенно сейчас, на самом первом уроке, в самый первый день. Поднять руку означает совершить действие, последствия которого невозможно предсказать наверняка. Марго не знала, как будет правильно. Чёрт побери, она вообще мало что знала… обо всём. — Хорошо, — учительница тяжко вздохнула. — Следующий вопрос. «Какие ткани человека выполняют защитную функцию?» Есть желающие ответить? Тогда снова по журналу. «К». Капралова. — Её нет, — откликнулась высокая девушка с подстриженными по плечи каштановыми волосами. Учительница округлила глаза и снова вздохнула: — Как прекрасно, что в мире существует стабильность, жаль только, что она такая. Тогда Крамаров… Нет. Погодите. Лучше Леско… — Мария Фёдоровна, — Марго заглянула в записку, чтобы вспомнить её имя, и потянула руку. — Можно мне ответить? Первыми среагировали одноклассники. Несколько человек как по команде обернулись к Марго, но она удержала волнение под контролем. Мария Фёдоровна сдвинула очки на кончик носа и посмотрела на неё поверх стёкол. Добровольная жертва стала для неё неожиданностью. — Тростникова? Вы здесь новенькая, так что я не собиралась опрашивать вас сегодня, но если хотите ответить — слушаю. — Защитную функцию человеческого тела выполняет эпителиальная ткань, которая состоит из плотно прижатых друг к другу клеток. Из неё образуются покровы тела и железы. Учительница многозначительно кивнула: — И слизистые оболочки. Хорошо. Следующий вопрос… «Назовите основные функции кожи». — Кожа выполняет защитную функцию. Она защищает внутренние ткани и органы от повреждений и заражений. В коже располагается большое количество чувствительных нервных окончаний, поэтому человек может ощущать прикосновения, боль, изменение температуры окружающей среды… Слишком знакомые звуки перетянули внимание. Кто-то смеялся. Марго умолкла и мгновенно ощутила дрожь в пальцах. Но кто сказал, что смеялись над ней? Нужно успокоиться и проигнорировать. — Архипов! — учительница отреагировала молниеносно. Цербер не позволил похитить артефакт в виде единственного заинтересованного человека в классе. — Замолчите. Хорошо Тростникова, спасибо. Я, разумеется, поставлю вам оценку. Заслужили. Марго опустилась на стул. Опора на персональную парту снова дала успокоение, и она позволила себе улыбнуться. Интересно, Марию Фёдоровну всё ещё смущают её макияж и юбка выше колена? Одна за другой головы одноклассников оборачивали к последней парте. Вот и последствия: после ответов интерес окружающих возрос, обмен фразами стал чаще. Что они обсуждали, в каком ключе? Говорили о ней? Марго глубоко вздохнула, поправляя воротничок рубашки. И пусть болтают. До перемены у неё есть время подготовиться к знакомству. Тогда-то она и проверит чего добилась. «Ты будешь дружелюбно улыбаться, Марго», — думала она. — «Но если попробуют наброситься — бей первой». Ей не нужно много: среди двадцати человек наверняка найдётся несколько готовых сомкнуться вокруг неё, стать её новой кожей. А если не найдётся, она соберёт их сама. После звонка все одноклассники резко подскочили. Часть из них, не обращая внимания на разговоры учительницы о новом домашнем задании, вышла из комнаты, но все рюкзаки и сумки остались на прежних местах. Видимо, в эту перемену уроков восьмой класс не менял локацию. Несколько чужаков поднялись из-за парт, перехватив их взгляды, Марго приготовилась держать удар. Руки и плечи сковались напряжением, когда к ней подошла первая незнакомка. — Привет, Марго, — девушка с подстриженными по плечи каштановыми волосами улыбнулась ей. — Я Александра. Староста класса. Обращайся ко мне, если будут вопросы. Секунда, и старосту оттолкнули в сторону — её место занял какой-то парень с невыразительной внешностью. — Ты у нас чё, новая умница? — ухмыльнулся он. Его тон показался Марго неприятным. Она задохнулась от волнения, но не стала скрывать настоящих эмоций, пренебрежительно сжала губы: — А ты у нас кто, извини? На удивление спеси у него поубавилось, и лицо чуть просветлело: — Жора. — В сторонку, Жорка, — ещё один мальчишка навалился на парту. — Дай и нам на новенькую посмотреть. Марго? — Да, — ответила она, окидывая его внимательным взглядом. Этот парень был поприятнее, ниже ростом, с соломенными волосами и большим, выразительным носом. — Очень приятно, — отозвался он, внезапно схватил её за руку и на секунду приложился губами к её пальцам. — Сергей. Вот так одно действие рушит всё впечатление. Марго чуть не отшатнулась от него. Какая мерзость! Сергей уловил её недовольство и сразу же отпустил, но не удосужился сдержать нахальную улыбку. Сергей отошёл и на его место пришли другие. Одноклассники и одноклассницы наперебой называли Марго свои имена: Толя, Кирилл, Маша, Вера. Она едва успевала оборачиваться и оценивать каждого. — Классный прикид, новенькая, — через толпу пробилась писклявая коротышка. — Я Настя, очень приятно! Взгляд Марго невольно приковался к шумной девчонке. Настроение в группе едва заметно переменилось: ребята, осознавая того или нет, слегка расступились, пропуская Настю вперёд. Потаённая часть разума за несколько мгновений различила в этой чужачке нечто знакомое и родное, но Марго пока не поняла, что именно. Настя выделялась из толпы своим внешним видом: телосложение у неё было ещё более плоское, чем у самой Марго, волосы короткие, как у мальчишек, и высветлены оттенком бледно-розового, по бокам круглого лица пряди были заколоты мелкими, будто детскими заколками, а одежда… вроде самая обычная, но не совсем. — Приятно, — Марго пожала протянутую худую руку и мысленно взяла на карандаш эту новую знакомую. Настя широко улыбнулась и, привстав на цыпочки, обернулась к ряду у окна: — Ксю! Иди сюда. — Не хочу. Мне надо учить. На некоторое время Настя снова затерялась за спинами одноклассников, а когда вернулась, едва ли не с силой подтащила к парте Марго ещё одну девочку: — Это Ксюша. Ксюша вяло подняла голову. Кислая девица, нескладная со своими округлыми бёдрами в строгом брючном костюме, чересчур выбивающемся на фоне обыкновенных худи, футболок и спортивных брюк. В не слишком приятном и не слишком красивом квадратном лице Марго почувствовала высокомерную отчуждённость. Неожиданно после нейтрально-тёплого приёма остальных, но Марго не расстроилась: Ксюша ей тоже не понравилась. Вид Ксюши слишком напоминал молчаливых в своём цинизме тварей из её прошлого класса. Марго твёрдо решила, что в её новой жизни таким места нет и не будет. Возможно, первое впечатление поспешно, но раздумывать некогда — с Ксюшей нужно проявить осторожность. Марго натянуто улыбнулась: — Приятно познакомиться. — Как и мне, — ответила Ксюша. Нос вздёрнут, губы поджаты, рукопожатие вялое и брезгливое. Определённо. Неприятная. Особа. Следующие уроки пролетели незаметно. Вот так в жизнь Марго одновременно ворвались двадцать новых человек, обещая задержаться в ней на ближайшие три года. Марго слишком хорошо помнила, как мама не собиралась переводить её из гимназии, несмотря на слёзные просьбы. Тамара Тростникова вырвала её из кошмара нецеленаправленно, лишь благодаря удачному стечению обстоятельств: если бы не покупка нового дома, она бы не сделала ни-че-го. В случае проблем на новом месте Марго не надеялась выбить у мамы согласие на ещё один перевод. Скорее солнце погаснет, чем мама вступится за неё. Марго могла полагаться только на себя. Пока что. Ей срочно нужно было пустить корни. Но как усердно она ни пыталась прочитать своих одноклассников, едва ли запомнила хотя бы половину из них. Новые лица и имена попросту смешались в её голове, среди невнятной каши пробивалось всего несколько самых ярких ребят: староста Саша, потому что она была первой, кто подошёл к ней, Ксюша, потому что она была первой, кто выразил ей открытую неприязнь, Серёжа, потому что такого противного впечатления после себя не оставил никто другой, и Настя, потому что она явно была не абы кем в этой шалопайне. Если Настя не из простых, тогда кто же она такая? Сидя на скучнейшем уроке русского Марго снова и снова размышляла над этим, отрешённо истязая зубами колпачок ручки. Хотелось надеяться, что ей удалось обнаружить нужного человека. Только как в этом убедиться, стоит ли вот так сразу делать ставку? Поразмыслив, Марго не стала концентрировать всё внимание на одной только Насте, в течение дня понаблюдала сразу за всеми. Итоги оказались предсказуемыми и неутешительными: класс давным-давно разбился на стайки. Что поделать, такова странная особенность человеческого племени — собираться в небольшие компашки внутри одной большой общности. Новому человеку непросто вклиниться между сплочённой парой или тройкой друзей. Но иного выбора нет. И вот опять та же песня. Снова приходится прогибаться под кого-то, пытаться влиться в коллектив. А ради чего? «Ради безопасности. Не подружишься с кем-нибудь и из новенькой сразу же станешь изгоем», — шептал внутренний голос. — «Решайся, Марго. Найди подход хоть к кому-нибудь. Или ты хочешь, чтобы всё повторилось?» Не без уныния, но довольно быстро она смирилась с этой мыслью: «быть одной — совсем не дело». Не в её случае. Хотя бы для внешнего наблюдателя должно создаваться впечатление, что у неё есть друзья, готовые активно ее поддержать. А что? Будто бы где-то существует настоящая дружба… Первый шаг — пообщаться с окружающими поближе. Марго решила начать с той, кто заинтересовал её больше всех. С Насти Морозовой и, разумеется, её подружаньки Ксюши. К концу учебного дня у неё созрело некое подобие плана. «Ничего сложного» — мысленно повторяла она, невозмутимо записывая домашку в дневник. — «Просто подойти и завязать разговор про какую-нибудь фигню». Прозвенел последний звонок, и неуправляемая толпа повалила из кабинета. Чтобы не потеряться среди коридоров, Марго слепо следовала за одноклассниками, не забывая при этом следить за белобрысой макушкой. И не зря. — Ты куда? — Скоро приду. Подожди на улице. Настя юркнула за дверь туалета, а Ксюша пожала плечами и двинулась к выходу. Облом! Марго в растерянности застыла у стены напротив окна. Ну уж нет. Она столько времени думала, как бы ненавязчиво завязать разговор с этими двумя, а они взяли и разбежались. Марго стремилась побеседывать именно с Настей, что же теперь, дожидаться её на улице в компании с… этой? Заносчивое лицо в обрамлении двух тугих кос материализовалось в воображении. Светло-голубые глаза Ксюши осуждали Марго, но впрочем не только её одну — Ксюша на всех смотрела свысока. Марго фыркнула. Нет, даже о фигне она с ней говорить не станет. Даже ради «полезных» связей. Должны же быть хоть какие-то принципы. Марго не раздумывая схватилась за дверную ручку и осторожно вошла в туалетную комнату. За дверь не проникало ни единого звука. В туалете было слишком тихо, слышался только плеск воды и негромкое водопроводное гудение. Кафельный закуток тонул в полутьме, но широкое полотно света разрезало его пополам — по ту сторону проёма находились окно и ряд кабинок. В школьном туалете воняло хлоркой и сыростью, смешанной со слабым терпким запашком сигарет. Марго сделала глубокий вдох и шагнула вперёд. Бледный свет ударил в глаза. Взгляд мгновенно зацепился за коротышку. Настя с преспокойным видом сидела на широком пластиковом подоконнике и даже не смотрела в сторону выхода, явно не расслышала, что кто-то вошёл. А что это она там держит в руках? Ай-я-яй, Морозова. Как нехорошо. Марго усмехнулась: — Не думала, что ты куришь. Настя содрогнулась всем телом и пискнула. Она исступленно глядела на Марго, долго не решалась заговорить. Наверняка пыталась вспомнить имя новенькой одноклассницы. — А… Тростникова, — её губы тронула неловкая улыбка, зелёные кукольные глазки беспокойно забегали. — Привет. Почему не домой? — Мне некуда спешить, — ответила Марго. — Присяду? Настя покорно подвинулась, уступая место на краю подоконника. Встав на носки, Марго запрыгнула к ней и вытянула ноги. Никогда ещё она не проводила время вот так — не сидела на холодном пластиковом окне и даже пассивно не курила в туалете. В гимназии такое было чем-то немыслимым, но в обычной школе всё иначе. Марго прикрыла глаза, мысленно стирая своё прежнее представление о норме, стирая своё «прежде». Здесь всё другое, незнакомое. И она, Марго, никому не знакома. Никто не знает, какой она была раньше, скажи что угодно, и тебе поверят. И она решилась дать себе волю, разрешила себе притворяться кем-то другим столько, сколько потребуется, пока не получит новую реальность, о которой не смела мечтать. Пальцы Морозовой беспомощно дёргались в жалких попытках справиться с зажигалкой. Колёсико не успевало высечь искру одновременно с запуском газа. Разве такое в порядке вещей у заядлых курильщиков? — Дать кнопочную? — Марго сунула руку в карман бомбера и нашарила собственную зажигалку, а Настя уставилась на неё большими от удивления глазищами: — Тоже куришь, что ли? Марго пожала плечами. Она ни разу не курила по-настоящему, но вейп ей определённо понравился. В одном лживый Воронцов не обманул — пар расслаблял. Конечно, дело в никотине. Сообразив, что к чему, Марго своровала зажигалку у матери и приготовилась в ближайшее время стащить ещё и пару сигарет или наведаться в мелкий ларёк у соседних многоэтажек: там тётки продадут без вопросов. Один такой уже присмотрела. — Курю. Почему нет? — Ха, ну… — Настя неопределенно качнула головой. — По тебе не скажешь, знаешь ли. Вот это уже интересно. Как только Настя протянула руку, Марго отдёрнула зажигалку: — Не знаю. И поразилась собственной наглости, но отступать не стала. Морозова слегка надула губы, прямо как обиженный ребёнок. Ей не хватило выдержки — сдалась быстро. — Выглядишь ты, конечно, супер, — нехотя заявила она, — но по поведению кажешься слишком правильной. Слишком правильной? Неужели? Вот тут Марго едва не отступилась. Это не то впечатление, которого она стремилась добиться в свой первый день. Что же пошло не так? Язык чесался расспросить о подробностях, но интуиция подсказывала, что это не лучшая тема для первой беседы. «Вот и повод пообщаться с ней поближе. Потом». Настя снова покусилась на зажигалку, но Марго снова убрала руку. — Ну что ещё? — визгливо возмутилась Морозова. Однако, как быстро она вышла на эмоции. — Я тебе зажигалку — ты мне сигу, — проговорила Марго. — Утром последнюю скурила. Настя не стала ни спорить, ни жадничать и получила зажигалку с кнопкой. Марго взяла сигарету и зажгла колёсиковой зажигалкой. Вот она, заветная бумажная трубочка с никотином. Теперь главное не загубить затяжку и не закашляться, а то вдруг Морозова окажется неглупой и раскусит маленький обман про её опыт курильщицы. Опасения Марго оказались пустыми: сквозь собственный кашель Настя бы не расслышала даже авто гудок. — Почему здесь, а не на улице со всеми? — Марго успешно выдохнула табачный дым. Затяжка удалась, только руки дрожали от волнения, но Морозова не заметила. — Здесь беспалевно, — прохрипела Настя. — Будет лучше, если никто не узнает о том, что я курю. А то мало ли, так и до учителей слух дойдёт. Марго внимательно слушала, вглядываясь в это круглое личико. Теперь она видела — Настя одевалась в брендовую одежду. Зачем явно не обделённой жизнью девушке пробовать курево? Стоит ли простое любопытство того, чтобы идти на риск? Конечно, если считать риском нравоучения в учительской. Марго усмехнулась: — Боишься наказания? — Пф! — Настя пожала плечами. — Да что они мне сделают? Вообще пофиг. А вот если родителям донесут, будет не пофиг, — она серьёзно глянула на Марго. — Я же надеюсь, ты понимаешь, что об этом никто не должен узнать. — Не вопрос, — небрежно ответила Марго. Она умела хранить секреты. — Конечно, мы мало знакомы, чтобы ты доверяла мне, но я обещаю, что никому не скажу. Настя кивнула: — Спасибо. Некоторое время они сидели молча, и молчание было вполне уютным. Морозова заговорила первой: — Расскажи о себе что-нибудь. Откуда перевелась сюда и почему? Марго стряхнула пепел прямо на кафельный пол и задумчиво запрокинула голову. Она осознанно не стала загодя переписывать свою предысторию. Не до конца понимала, кем хочет быть для новых знакомых. Жаль, не получится говорить людям только то, что они хотят слышать, тогда бы Марго для каждого человека была разной, как хамелеон. Кое-кто только так и делал всю жизнь — она не умела. Врать постоянно и всем — заманчивая идея, но этот путь не приведёт к спокойной жизни. Как поверить в ложь, детали которой сам не можешь запомнить? Придётся выбрать факты и опираться на них. Морозова дала подсказку. Быть может, именно любовь к риску, подсознательное желание пощекотать нервы заставило её залезть на подоконник с сигаретой в руках. Рискованность поможет добиться её внимания? Значит, с этого и надо начать. Если повезёт, можно даже попытаться скорректировать неправильное первое впечатление. — А тут уже я не вполне доверяю тебе, — улыбнулась Марго. Настя усмехнулась: — Хах! Ну-ну. Как насчёт обменяться секретами? Так будет честно, не находишь? Марго затянулась, намеренно выдерживая паузу, а затем заявила: — Меня выгнали. — Серьёзно? «Представь себе. И отчасти это даже правда». — Одна девчонка выбесила, и за это я её избила, — Марго вполне убедительно разыграла простодушие. — Но, конечно, это было не единственное моё прегрешение. Я не сдавала домашку, доводила учителей своими выходками. В итоге директриса меня выперла, а родители перевели сюда. Теперь вот пытаюсь показать, что я хорошая девочка. Чтобы не задалбывали своими нравоучениями. Настя понимающе закивала: — То-то из кожи вон лезешь, чтобы показать свою примерность. Ясно. Весело тебе жилось, а у нас здесь одно унылое болото. — Совсем ничего не происходит? Морозова снова кивнула, докуривая остатки сигареты: — Ну или всё как-то проходит мимо меня. Они поговорили ещё немного. Настя увела разговор в другую степь и очень быстро превратила его в бессмысленный светский трёп. Но она не молчала, а это уже что-то значило. Марго выбросила окурок в приоткрытое окно и соскочила с подоконника: — Ладно, было приятно пообщаться. Пойду я. Настя поспешила вернуть позаимствованную зажигалку, но Марго отмахнулась: — Дарю. Пользуйся, пока не научишься крутить колёсико. — Спасибо, — Настя заулыбалась. — До завтра, Марго. — Ага. Вот и ещё один профит: если мама надумает рыскать по её карманам и найдёт зажигалку, то хотя бы не признает в ней свою «нечаянно утерянную». В конечном итоге разговор с Морозовой скорее оправдал ожидания, чем нет. Марго почти не сомневалась — Настя поверила в её историю. Хватило ли этого, чтобы заинтересовать её? Это уже вопрос времени. Выйдя на улицу, Марго оглядела уныленький пейзаж. На спортивной площадке за высокой зелёной сеткой играли в футбол и галдели мальчишки, а несколько человек постарше сидели на трибунах и занимали баскетбольное поле. Асфальтовая широкая дорога под окнами школы была пуста, хоть шаром покати. Что теперь? Домой? Марго с усилием втянула воздух в лёгкие, ясно осознавая, что идти домой совершенно не хочется. Что ей там делать? Валяться на кровати и залипать в соцсетях, сливая свободное время в никуда? Вот раньше, когда у неё была камера, она знала, чем заняться, теперь же… Ещё и ощущать мамино присутствие больше четырёх часов… — Да ну нахуй, — пробормотала она и снова окинув взглядом округу, двинулась к спортивной площадке. Новая жизнь — новый досуг. В конце концов, забрасывание мяча в корзину — не худший вариант времяпрепровождения. Марго не отличалась спортивностью — мяч то и дело выскальзывал из её рук, да и в кольцо ни разу не попадал. Однако незамысловатое повторение действий мигом очистило голову от лишних размышлений и расслабило. Марго внезапно перестала различать едва уловимое, но уже который день преследующее беспокойство. Подобное чувство было, когда она курила сигарету. И вот при мыслях о сигарете Марго вспомнила беседу с Морозовой. «Выглядишь ты, конечно, супер, но по поведению кажешься слишком правильной», — прокручивалось в голове. Что она, чёрт возьми, имела ввиду? — Пливет… — послышалось где-то сзади. Марго не обратила внимания, но оклик повторился. — Эй, пливет! Похоже, обращались к ней. Она оглянулась и… замерла на месте как прибитая гвоздями. К ней приближался какой-то парень. Незнакомый. Среди её одноклассников однозначно не было ни одного кудрявого, картавого коротышки. Марго судорожно вцепилась в мяч. Это плохо. В классе от внимания мальчиков её спасали одноклассницы, здесь же на площадке не было никого — только она и этот незнакомец. Марго была совершенно не готова столкнуться с неизвестным парнем лицом к лицу. Но похоже, деваться некуда. Улыбаясь до ушей, чужак остановился в паре шагов от неё и вытер нос рукавом олимпийки: — Чё, как игха? Марго нервно сглотнула и отвернулась: — Пойдёт. — Ага. Вижу, — усмехнулся он. — Лазлешите плимоститься? Чем можно скрыть взволнованность? Конечно же, холодностью. Марго взяла это на вооружение и угрюмо кивнула на противоположный край площадки: — Второе кольцо свободно. Парень перевёл большие голубые глаза на свободное кольцо и снова заулыбался: — А я тут хочу. «Хоти дальше», — подумала Марго, но не посмела сказать вслух. Вот и что делать в такой ситуации? Она раскрыла рот в готовности возмущаться… — Ладно, не улчи, — парень вдруг рассмеялся и вскинул руки в знак капитуляции. — Я ж так. Познакомиться хотел. Ни хазу тебя тут не видел. Новенькая? — Да, — ответила она через силу. — Марго. — Клутяк. А я Гоша, — с этими словами он протянул ей кулачёк, медленно сообразив, Марго стукнулась о него костяшками пальцев. Гоша довольно заухмылялся. — Ну вот и познакомились, а ты не хотела... — Тебе что-то нужно? — одёрнула она. — Мне? Пф! Не. Я ж говолю: новенькая ты. Не знакомы, а я тут как бы всех знаю. Вот и с тобой подумал закхутить беседу, понять, кто откуда. — Прямо всех знаешь? — А то. Я ж всю жизнь тут живу. Ты из какого класса? — Восьмой, — ответила она, немного заинтересовавшись. — Ха, восьмой! Я пока в седьмом, но с многими твоими знаком. Хочешь, могу лассказать? Чисто по-бхатски. Марго задумалась. Чудаковатый простак этот Гоша. Хотелось бы отделаться от него поскорее, но если он не обманывает и действительно что-то знает о людях из её класса, этот разговор может быть полезным. На данном этапе. — Предположим, хочу, — протянула она и бросила ему мяч. Гоша ловко поймал подачу и закинул мяч в корзину: — Кто-то конклетно интелесует? — Расскажи о тех, кого хорошо знаешь, а потом можно и про остальных, если не сложно. — Да хаз плюнуть! Они по очереди бросали мяч в корзину, а Гоша говорил и говорил. С этого момента его было не заткнуть, но Марго и не пыталась. Болтовня его не казалась пустой, он и правда знал некоторые подробности об учениках восьмого. О старосте Саше Синицыной, о «Журавле» Серёже, о Кирилле Воеводе. Это могло продолжаться бесконечно, поэтому Марго решила задать прямой вопрос: — Что скажешь о Морозовой? — О Молозовой? — протянул Гоша. — Да ничего особо не скажу. Фифа она, Настенька ваша. Хадители у неё богатенькие и стлогие. С нами не гуляет особо ни с кем — вечно дома сидит. Не выпускают её. Или сама не хочет — важная больно. А так… говолят, подлизывается к учителям стлашно. Они ей холошие оценки ставят за то, что у неё отец на лемонт больше всех скидывает. Ну у Ксюхи ещё списывает. — Ксюша? — уточнила Марго. — Да, Пхокофьева, — улыбнулся Гоша. — Мы с ней кохеша. Почти. В соседних домах живём, только я в панельке, а она внизу, на хате. Частный дом у них. — И что она? — Иногда общаемся, но она больше с Молозовой дхужит. Уже лет пять, навелное. Нохмальная девчонка. Душевная, когда не киснет из-за какой-нибудь только ей известной хелни. Так… кто ещё у вас там есть? — Мила, — вспомнила Марго. Гоша присвистнул и зарделся: — Хмельницкая это да. Это девка! Во всех смыслах этого слова. Эти волосы, эти губы, эти… — он выразительно ощупал свою воображаемую округлую грудь, — фигула эта. Класивая не могу. Но задхотка. То ли дело Лескова… Тоже класотка, но куда более доступная. В любом плане, если понимаешь, о чём я, — Гоша посмеялся, но без ехидства. — А Хмельницкая… ну да бог с ней. Иногда она тут в волейбол иглает. О-о-очень ледко вижу её в компании Сени, но больше ни с кем. — Сеня твой приятель? — Плиятельница. Она, а не он, — поправил Гоша, но тут же усмехнулся. — Хотя это как посмотлеть. Каплалова у нас дама… внушительная. В трёх шагах сбоку об асфальт шлёпнулся мяч — Марго и Гоша одновременно вздрогнули от испуга. Кто-то пронзительно свистнул. — Кудрявый! Марго обернулась на низкий голос и едва не вздрогнула — у сетки стоял ещё один незнакомый чужак. Крупный, крепкий, немного смуглый. Волосы у него были коротко стриженные и угольно-чёрные, а глаза такие же голубые, как у Гоши, но совсем не приятные — пугающе твёрдые. Когда он шевельнул рукой, Марго обратила внимание на его запястье и увидела тень наколки. Ни за что б в жизни она не рискнула заговорить с таким типом, а Гоша не то что заговорил — начал кривляться. Господи, да у него напрочь отсутствует инстинкт самосохранения! Парень с татухой устрашающе нахмурился: — Хватит паясничать, Гошан. Бросай давай! — Оп! — Гоша беспечно улыбнулся и запустил мяч в полёт. Парень запрокинул голову и, когда поймал мяч, на секунду столкнулся взглядом с Марго. Она бы отвернулась, но он опередил её, не стал уделять ей ни секунды внимания. Вот и славно. С подобными людьми ей ещё не приходилось взаимодействовать. Хорошо, что в гимназии таких не было: это действительно опасные враги. А вот какие из них друзья… Гоша почесал кудрявую голову: — О ком ещё из твоих одноклов лассказать? Входе всех пелечёл. Собравшись с духом, Марго спросила: — А это кто был? — Это? — Гоша оглянулся на волейбольную площадку. — Антон. «Цыган» по кличке, хотя по клови, конечно, натулальный донской казак. Он следи стахшаков один из самых уважаемых людей. Хе! Догадайся, почему. Ну? — Допустим, он высокий и сильный, — она перечислила самое очевидное. Гоша довольно закивал: — Сообхажаешь. Кому-то этого маловато, но увеляю, Антон — пацан чёткий. За своих дхуганов всегда вписывается, не кидалово и махается будь здолов. Было влемя, он со своими весь наш лайон делжал. Щас уже не то: хаспалась компашка, лебята хазбежались кто в алмейку, кто по шалагам. Антошка пока с нами, и на том спасибо. Кстати, если хочешь стрельнуть сиги, у него всегда есть. Он не жмот. На одну короткую минуту Марго почти поддалась соблазнительной мысли хотя бы попробовать подступиться к Антону как-нибудь в будущем, после того, как сколотит себе круг сторонников. Дружба с уважаемым человеком могла быть ей выгодной. Кроме того… у него всегда есть сигареты… Но она быстро спохватилась и одёрнула себя. Нет, она не настолько глупа, чтобы забыть, чем это кончилось в прошлый раз, с Воронцовым. Пока что Антон представлял из себя те же грабли, только слегка перекрашенные. Телефон звякнул уведомлением, и, чтобы отвлечься, Марго достала его из кармана. Её добавили в беседу класса, однако оповещения она уже выключила: ребята любили спамить. Значит, это что-то другое. На экране светилось простое: «Привет. Как насчет погулять на этих выходных?». Она нажала на круглую аватарку, перешла на страницу отправителя. Ник фейковый, но фото настоящее. Девушка с розовыми волосами. Марго узнала в ней Настю. — Ну так, — Гоша негромко покашлял, чтобы привлечь её внимание. — Теперь ты ласскажи о себе что-нибудь.