Я погружаюсь в туман

Настя тихонько стояла где-то в стороне. Она боялась или не решалась подойти. Впрочем, как и остальные. На спортивной площадке была куча народа, но никто не спешил вмешаться. Школьники прилипли к высокой сетчатой ограде, их голоса разносились над улицей, но звучали будто из другого мира. Толпа гудела в ожидании зрелищ. Перед глазами плыло. У Марго перехватило дыхание. Её поймали в ловушку, выход был перекрыт. Незнакомка нависла над ней угрожающей горой, высокая, с крепкими плечами под тёмной, пропахшей сигаретным дымом, курткой, с угрожающим блеском в суровых тёмных глазах. Это уже было… Пару месяцев назад. На перемене перед дополнительным уроком, посреди душного коридора в лучах закатного солнца. Чужие сильные руки таскали Марго за тогда ещё длинные волосы, осыпали ударами, били в живот, а затем бросали на снег. Она тонула в холоде и боли, сугроб затягивал её, как зыбучие пески, всё глубже и глубже, и никто не слышал криков о помощи. И теперь никто не услышит. Это реальность — каждый сам за себя. Она уже пришла к осознанию, но от этого не становилось легче. — Не-не-не, Сеня! Сень, остынь! — вспыхивал вдалеке голос Гоши. Девушка не слышала. Не слышала она и визгов поддержки от подстрекателей, наблюдавших за происходящим со спортивной площадки, как с трибун. Есения Капралова, — теперь Марго поняла, что это она, — ни на секунду не теряла сосредоточенности, её яростный взгляд не отпускал лица Марго, однако в напряжении Капраловой не чувствовалось ни грамма того убогого упоения, какое испытывали подруги Тани, когда избивали свою беззащитную жертву. Марго слишком хорошо помнила те образы. Они были выжжены в её памяти. Тут что-то не так. «У Есении нет ничего общего с ними» — подумала она и ухватилась за эту мысль. Нужно было опереться хоть на что-нибудь, чтобы оттолкнуться и сбросить оковы паники. Марго жадно втянула носом прохладный воздух и заговорила: — Значит, ты Есения. Будем знакомы. Сердце грохотало, заглушая всё вокруг, но мощный хлопок о кору рядом с виском перекрыл даже его. — Заткнулась, — процедила сквозь зубы Есения. — Тише, — Марго нервно сглотнула, пытаясь унять дрожь в голосе. — Я не хочу проблем, Капралова. — Не хочешь проблем? Тогда хули ведёшь себя как конченая? — Давай для начала просто поговорим, ладно? Есения язвительно оскалилась: — Поговорим? Знаю я таких, как ты. Вы человеческого языка не понимаете. — Но ты видишь меня впервые, да и я тебя тоже. Нехорошо начинать знакомство с криков и драки, не думаешь? Марго боялась наговорить лишнего. Любое неверное слово могло спровоцировать взрыв гнева. Однако Есения не спешила пользоваться преимуществом в силе. — Света временами надоедает, — вдруг проговорила она, убирая руку и слегка отстраняясь, — нудит и косячит ещё много в чём. Но это не значит, что кому-то можно оскорблять её или доводить до слёз. Тем более тебе. Да кто ты вообще такая? Взялась не пойми откуда под конец учебного года и ещё смеешь наглеть. Я тебя насквозь вижу: не впервой сталкиваюсь. Думаешь, тебе всё сойдёт с рук? Учителя отчитают, и на том всё кончится? Чутьё подсказывало, что можно перестать прижиматься к дереву: Капралова немного ослабила хватку. Марго сделала шаг вперёд, и страх её утих. — Извини, — сказала она. — Ты права, я здесь совсем недавно, потому пока мало что знаю. Я ошиблась. Клянусь, знать не знала, что Светлана Витальевна твоя сестра. — Хочешь сказать, фамилия тебе ни о чём не говорит? — Есения сложила руки на груди и усмехнулась с холодной иронией. — Если держишь меня за дуру и врёшь, то ты смертница, если реально не заметила — та ещё недотёпа. Послушай сюда, новенькая. У меня нет ни малейшего желания марать руки, на первый раз ты прощена. Но если снова обидишь Свету, я размажу тебя по стенке, поняла? Считай нашу сегодняшнюю встречу предупреждением. Марго кивнула. Осознав, что кина сегодня не будет, толпа на спортивной площадке понемногу затихла, и разочарованные зрители начали расходиться по своим делам. — Капралова! — раздалось со стороны школьных дверей, Марго оглянулась и увидела Светлану Витальевну. Та спускалась с порога и направлялась к забору, кончики её ушей уже начали краснеть от недовольства. — Что ты вытворяешь? Есения демонстративно отступила от Марго на несколько метров и небрежно отсалютовала, помахивая рукой: — Всё путём, Светлана Витальевна. — «Всё путём?» — глухо отозвалась учительница. — Да как… Где ты прохлаждалась весь день? У тебя в журнале за всю неделю одни прогулы. Всё путём у неё! Неужели так сложно дойти хотя бы на один урок? — Ну… — протянула Есения, и вид её мгновенно переменился с дерзкой грубости на неловкое повиновение. — Нет! — Светлана Витальевна возмущенно всплеснула длинными пальцами и потрясла головой. — Ничего не хочу слышать. Дома поговорим, — она бросила взгляд на Кирилла. — И ты туда же, Воевода? Приняв на себя её гнев, Кирилл лишь пожал плечами. Она тяжко вздохнула, и, выйдя за калитку, пронеслась мимо них: — Ох… Бестолковые. Ну вот как из таких нормальных людей сделать? Светлана быстро зашагала по прямому тротуару, уходящему вдаль к широкой, гудящей машинами, дороге, а восьмиклассники смотрели ей вслед. Все молчали. Настя, Тиша и Журавль старались максимально оградиться от происходящего. Кирилл пребывал в своём привычном непроницаемом состоянии, понять, о чём он думал, не представлялось возможным, и Марго даже не стала пытаться. Она медленно осознавала, что Светлана Витальевна вовсе не просила и совсем не ожидала защиты от своей младшей сестры. Есения очень старательно притворялась безучастной, но губы её слегка надулись, а брови съехались к переносице. — Спасибо за помощь, Сеня. Да, не за что, сестра… Надломленный обидой и разочарованием хрипловатый голос Капраловой словно разбудил Кирилла — тот живо устремился к ней и легонько хлопнул по плечу: — Сень, не надо. Пойдём. — Кирилл, а чё не ты за рулём? — вдруг ухмыльнулся Журавль. — А тебе чё… — начал было Кирилл, но Есения дёрнула его за рукав куртки, и он не стал продолжать. Оба развернулись, сели на мотоцикл и быстро уехали, будто их тут и не было. Есения Капралова снова исчезла, но шлейф её присутствия остался надолго. На протяжении всего пути домой Марго тяжело дышала, сражаясь с дрожью в груди. Нападение застало её врасплох. Как так вышло? С Есенией всё ясно, её мотивация не вызывает вопросов. Весь день она где-то скиталась, а сразу как получила сигнал о том, что сестру довели до слёз, приехала, чтобы решить проблему. Но как она узнала о случившимся? Кто-то настучал. И важно то, что стукач, скорее всего, прекрасно понимал, чем кончится дело, а раз понимал, значит, действовал осознанно и желал Марго зла. В итоге всё обошлось, опасность миновала, но оставлять это вот так — просто недопустимо. Что, если однажды «крыса» снова донесёт о чём не следует? Безнаказанность для людей всё равно что призыв продолжать в том же духе. Нет уж, стукача нужно найти. Он или она — враг, а враги должны быть наказаны. Враги должны бояться. «Ну найдёшь, а дальше что будешь делать?» — пронеслось в голове Марго. — «Будто от знания проблема исчезнет сама собой. Смешно!» Нет, от знания имени проблема не решится — всё станет только сложнее. Уже нельзя будет сделать вид, что ты беспомощный маленький человек под колпаком неведомого врага. Марго не знала, что будет делать, после того, как раскроется личность стукача. Она решила, что пока рано думать о том, как поступить с виноватыми, — сначала их нужно найти, — и начала перебирать подозреваемых. Кирилл Воевода. Друг Капраловой или, как минимум, близкий товарищ, школу пропускает почти так же часто, как она. Скорее всего, прогуливанием уроков они занимаются совместно, а может, и нет — какая разница? Причуды этих мутных личностей не имеют значения. Важно то, чего Кирилл мог знать и чего знать не мог. По причине банального отсутствия на уроке русского он не мог знать, кто задел Свету и насколько сильно, поэтому быстро выпал из числа подозреваемых. В первые минуты своего столкновения с Есенией Марго успела подумать на Светлану, якобы учительница сама пожаловалась родственнице и призвала разобраться с обидчицей, однако и это предположение не оправдалось. Не сама Света и не Кирилл — самые очевидные варианты кончились. Дальше тьма. Марго не знала, с кем ещё могла общаться Капралова и кто держал связь с ней. Информации слишком мало. Настя без умолку гудела над ухом. Она несла какую-то пустую бессмысленную туфту, и Марго почти не слушала, лишь из вежливости и необходимости разыгрывая внимательность. «Спросить у неё, что ли?» — подумала Марго. — «Может, она что и знает. Не просто же так с ней общаюсь — пусть покажет свою полезность». Недолго думая, она проговорила: — Кто-то сдал меня. Морозова встрепенулась и замолчала. Удивилась, что её так резко прервали на слове, а затем снисходительно улыбнулась: — Ох, ты что, всё ещё об этом думаешь? Понимаю, меня Сеня тоже пугает. — Я не испугалась, — поспешила возразить Марго. — Ой, рассказывай! — Морозова коротко засмеялась. — Ты аж побелела, когда она тебя к дереву прижала. Марго выпрямилась и вздёрнула голову. Нет, обращаться к Насте было плохой идеей. Она слишком глупа и непостоянна, чтобы заслуживать участия в разговорах на такие скользкие темы. Нет ей доверия. — Тебе показалось. Настя, я не для того одёрнула Свету, чтобы потом ходить и по сторонам оглядываться. — Хм… — многозначительно протянула Настя. — Ну ты сделала это, чтобы заступиться за Алёнку, на месте которой мог оказаться кто угодно из класса. Достойно. А вообще, можно было и промолчать. Не понимаю, зачем оно тебе было надо. — Всё было распланировано, — снова соврала Марго и даже бровью не повела. — Заранее. — Да? — удивилась Настя. — Хочешь сказать, ты всё-таки обратила внимание на фамилию? — Само собой. Морозова глядела на неё с искренним недоумением — какая простая! — а затем повела себя именно так, как ей и полагалось — поддалась любопытству. На её губах заиграла озорная улыбка: — Ничего непонятно, но очень интересно. Они остановились у забора на краю тротуара. До дома Насти оставался один квартал, ей нужно было накуриться на восемнадцать часов вперёд. Марго зажгла две сигареты. Она уже придумала объяснение: — Я дала отпор Свете специально, чтобы Есения приехала к школе. Её ведь уважают? — Кого, Сеню? — Настя поднесла сигарету к губам и затянулась. — Ну… можно и так сказать. Но это не точно. Понимаешь, я в этой школе так-то тоже не с первого класса учусь. С того момента, как я пришла, Капралова никакой дичи не делала. Я не видела. Но слышала, что раньше она устраивала драки, дубасила мальчишек не по-детски. Её часто водили к директору в началке, да и потом тоже, но такого уже давно не было… — она задумчиво запрокинула голову к холодному чистому небу. — Всё ж её скорее боятся, чем уважают — вообще не совсем понимаю, что ты вкладываешь в это слово. Есения вроде уже нормальная, но до сих пор никто в здравом уме старается её не злить. Кроме тебя, походу. Ха! Говоришь, специально? — Я хотела познакомиться. — Могла найти и более безопасный способ, знаешь ли. — Конечно, — Марго лениво процедила дым сквозь приоткрытые губы. — Но разве так интересно? Настя одарила её долгим оценивающим взглядом, а затем чисто и звонко засмеялась. Она веселилась: — Ха! Ты сумасшедшая, Марго. Марго не стала на следующий же день допрашивать каждого одноклассника в попытках отыскать недоброжелателя. Это слишком муторно и жалко — сразу выдаёт испуг. Она боялась, но выдавать страх не хотела и не могла, поэтому заняла позицию наблюдателя, стала тщательнее приглядывать за окружающими, чтобы поймать самых подозрительных. Каждый день, стоило только ступить за ворота школы, её бдительность и нервное напряжение возрастали до предела. Марго чувствовала себя натянутой леской. Внутренняя неуверенность настолько заполнила её мысли, что она ощетинивалась при каждом многозначительном взгляде в свою сторону. Она уже неплохо приловчилась улавливать настроения нового круга, научиться бы ещё хладнокровию. Дурацкие чувства портили все её благие начинания. Если бы она только стала по-настоящему сильной. Вся её дерзость — показуха, попытка играть на публику, дешёвый обман, рушащийся при первом же столкновении с серьёзной угрозой, как пластиковая ширма под натиском ветра. Даже Морозова заметила, как внезапное столкновение с Капраловой заставило Марго похолодеть от панического ужаса перед чужой силой. Какие бы ассоциации не возникали в её голове при мысли о Есении, одноклассница отличалась одним завидным качеством: она была по-настоящему дерзкой оторвой. На такую рискнёт поднять руку только больной. А что, если попытаться встретиться с ней ещё раз? На протяжении всей сознательной жизни Марго старательно избегала личностей подобных Капраловой. Она не раз терпела пренебрежение, шутки, издевательства от таких людей, а каких-то пару месяцев назад они дошли до крайности — избили её. Она понятия не имела, о чём и как можно говорить с тупыми уродами, плюющими на всякие правила и нормы приличия, а Есения, без сомнений, одна из таких. Раз — она выглядит агрессивно, как подобает гопоте, два — привыкла разбираться насилием, три — игнорирует учёбу. Будь Марго не пятнадцать, а шесть, мама при виде Есении однозначно сказала бы: «Видишь эту девочку? Не общайся с ней». А, собственно, почему? Чем так плохи качества Есении? Всем, в случае, если она направляет их против тебя. А если не направляет, если считает тебя другом, а не врагом? Может, именно потому, что Капралова опасна, стоит держать её ближе других? Чтобы контролировать змею, надо стать заклинателем. Идея безумная, но рабочая. «Что же делать?» — думала Марго. — «Как мне приблизиться к ней, чем заинтересовать? Это не Морозова, здесь всё не так просто». У неё была только одна зацепка, одно призрачное предположение. Казалось, она нашла нечто особенное, что выбивалось из стройного образа Капраловой. Способна ли эта лазейка вызвать дружелюбие и одобрение Есении? Предстоит проверить, но для этого Марго нужно пойти на самоубийство — ещё раз потыкать палкой в эту жабу. На этот раз Есения наверняка не станет строить из себя гордячку, не пропустит провокацию, и тогда стычка будет неизбежна. Несколько раз за день Марго задумывалась о том, стоит ли игра свеч. Может, не нужно? Может, будет намного легче, если наплевать на всё и поддаться слабому, но ещё ощутимому желанию просто спокойно жить как раньше, год или два назад, когда она обитала в своей маленькой комнатке на старой квартире, спала на короткой кровати с огромным плюшевым пёсиком у изголовья, а над нею, на полочке, тихонько сидели мягкие, чуть выцветшие игрушки. Утром она бы просыпалась по будильнику, набрасывала на себя первое, что попадётся под руку, кое-как вычёсывала кудряшки, собирала тетради, а затем, осторожно, чтобы мама не увидела, запихивала в рюкзак старенькую фотокамеру. Кажется, это было так недавно, и правда — ведь даже года не прошло. Каждый раз воспоминания вырисовывались яркими картинками и отзывались в Марго теплотой, а затем… ей слышался приглушённый смех Толи с задней парты, гневные визги Марии Фёдоровны или звон уведомления о новом сообщении от Насти, и всё обрывалось, рассеивалось как сон. Возвращаясь к реальности, Марго больно билась об осознание: прошлое остаётся прошлым. Оно всегда будет на первых страницах фотоальбома, но только там. После уроков спортивная площадка стояла полупустая. Ребята из средних классов гоняли мяч по футбольному полю, девчонки-старшеклассницы тусовались на краю трибун, болтали в своём кружке или в парочках с одноклассниками гуляли на беговых дорожках. Марго оглядела стадион в поисках Шейна, своего партнёра по игре. Безрезультатно. Гоша — человек настроения, скорее всего, некое обстоятельство прошедшего дня подпортило ему кровь, и он без задержек свалил домой. Не сильно расстроившись, Марго взяла мяч и отправилась к кольцам, а там застала незваного гостя. Увидев его, она в нерешительности застыла у металлической сетки ограды, но он даже не посмотрел в её сторону. Цыган целиком и полностью концентрировался на забрасывании мяча в корзину. Кроме него здесь был ещё один гость — безмолвный наблюдатель. Проникая на территорию баскетбольной площадки, Марго прошла мимо незнакомки. Симпатичная, милая девушка, забавно выпучив глаза, откровенно пялилась в спину Антона. Марго захотела усмехнуться, но сдержалась. — Дверь не заперта, — коротко бросила она. — А, — бессмысленно отозвалась девчонка, немного покуксилась и вошла следом. Несмазанная дверь отчётливо заскрипела. Цыган заметил пополнение на площадке, но проигнорировал, оглянулся лишь на секунду. Оно и к лучшему. Марго тихо прошла к противоположному краю площадки и заняла свободное кольцо, а девчонка осталась неподалёку от выхода. Она не двигалась с места и какое-то время торчала без дела посреди широкой площадки. Марго не следила за ней, но, подбирая мяч, не могла не цепляться взглядом за эту одинокую фигуру. Зрелище чужого застенчивого ожидания казалось ей немного жалким. Но вот девчонка решилась. Она остановилась сбоку от Цыгана так, чтобы не мешать, но в то же время стать заметной, и негромко обратилась к нему. Что же будет дальше? — Устинов, привет. А дальше… не произошло абсолютно ничего. Конечно, Цыган услышал её — даже Марго с другого края площадки и то чётко расслышала, — но он ничего не ответил. Абсолютно ничего. Девчонка не захотела понимать прозрачный намёк и сделала ещё одну попытку, подошла ближе. Марго продолжала бросать мяч и за хлёсткими шлепками резины об асфальт больше не слышала ни слова, пока… — Я сюда, по-твоему, зачем пришёл? — взорвался возмущением мужской голос. — А ты? Вот и вали на лавку и найди себе кого другого, с кем потрепаться. Я говорю, не мешай мне. Вали давай. Больше он ничего не сказал. Несчастная девочка вылетела с площадки беззвучно и тихо, как подхваченное ветром пёрышко. Провожая её взглядом, Марго невольно попыталась представить, что она испытывала в этот момент. Печаль, ужас, всё вместе? Сама Марго внезапно растеряла отстранённость после увиденного. Цыган не физически, но словесно отпинал свою робкую поклонницу ни за что ни про что. Насколько же чёрствым нужно быть, чтобы вести себя так? Марго нечаянно поддалась задумчивости — мяч выскользнул из рук и покатился к противоположному краю площадки. Она догнала его у самой сетчатой стенки и, наклонившись за пропажей, внезапно столкнулась с холодным пристальным взглядом. Цыган смотрел на неё. Секунду или десяток секунд — неважно, сам этот факт заставил внутренне скорчиться от неприязни. Марго выпрямилась. — Не слишком-то вежливо, — бросила она неосторожно, сразу же захотела умолкнуть, но было поздно. — Меня тоже прогонишь? Цыган чуть нахмурился: — Я к тебе лезу? — Нет… — Вот и ты ко мне не лезь. Повернись к своему кольцу, новенькая, и займись делом. Марго стремительно удалилась с его половины площадки. У неё не было ни желания, ни причин схватываться с Цыганом на ровном месте, тем более после того, как она уже перешла дорогу другому подобному человеку. «Подобному человеку…» — вдруг подумала она, и тут же к ней пришла мысль, поражающая своей простотой и безумием. Клин вышибается клином… Что в голове у Есении Капраловой? А вот чёрт её знает. Может быть, земля разверзнется, и завтра она соизволит прийти в школу. Придётся весь день сидеть с ней в одной классной комнате на расстоянии жалкого десятка метров, а то и меньше. При желании у Есении будет предостаточно времени, чтобы ещё раз попытаться выяснить отношения, причём сделать это она может как разговором, так и другим, более излюбленным методом. Марго сильно рисковала снова оказаться избитой, старалась не думать об этом, но забыть об угрозе не значит избавиться от неё. Она боялась, всё ещё понятия не имела, что делать, и потому быстро пришла к выводу, что, если драка неизбежна, бить надо первой. Раз за разом забрасывая мяч в кольцо, Марго аккуратно оглядывалась через плечо. Цыган стоял к ней спиной и был полностью сосредоточен на игре. Если кривые попытки забросить мяч в кольцо можно назвать игрой! Да уж… А издалека-то казалось, он играет неплохо. Когда мяч в десятый раз подряд пролетел мимо кольца и, отскочив от асфальта, покатился к полю Марго, она поспешила поднять его и протянуть Цыгану. Он уже шёл к ней. — В баскетбол ты играешь не часто, — заявила она, борясь с нервным напряжением. Зря переживала: взаимодействия не случилось. Цыган в угрюмом молчании забрал мяч и сразу же ушёл. Можно подумать, воды в рот набрал. Нелюдимый одиночка. Марго немного выждала и попробовала снова, аккуратно приблизилась к нему сбоку и небрежно заговорила: — Я тоже плохо играла. Просто нужно бросать под определённым углом, если потренироваться, это не сложно. Цыган быстро глянул на неё, но не ответил. Его очередной бросок провалился, мяч промазал и отскочил от стенки. Цыган дёрнулся за ним, Марго опередила. Когда она ещё раз протянула ему мяч, её сердце ускоренно забилось от волнения. Она будто дразнила злого пса. Наверное, ей нужно было проявить больше дружелюбия, но улыбка никак не натягивалась на лицо. Марго неловко продолжила: — Хочешь, я… — Не хочу, — оборвал Цыган. — Я говорил, не… — Но я могу тебя научить, — поспешила объяснить она. — Это же… Его широкие плечи дёрнулись. Казалось, он вот-вот взорвётся снова, как с той девчонкой. Марго приготовилась принять на себя натиск повышенного тона, и в этот момент Цыган вдруг прикрыл глаза. Сделав долгий глубокий вдох, он немного расслабился и, когда посмотрел на неё снова, сухо отчеканил: — Отдала. Быстро. Почувствовав, что именно сейчас нужно отступить, Марго не стала упорствовать и послушно вернула мяч. Цыган медленно отвернулся. — Мне не нужна помощь, понятно? — заявил он. — Понадобишься — сам попрошу. Говорить умею. А теперь он наверняка смягчился — Марго сделала шаг вперёд. — Ясно. Но… Цыган оглянулся и устало посмотрел на неё. — … я хотела предложить обмен, — продолжала она. — Попросить у тебя помощи, а в обмен помочь тебе с баскетболом. Видела, ты классно играешь в волейбол, а у меня получается плохо. Физкультура превратилась в какой-то ад. Короче, было бы здорово, если бы кто-то более умеющий и способный объяснил мне или, там, потренировал… Она немного отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом. Марго врала. Маленькая просьба была лишь прикрытием для просьбы побольше, хотя Цыган даже на такое мог не согласиться. — Какая ты болтливая, — вдруг сказал он. — Могла просто попросить и всё. И с этими словами быстро направился к выходу. Марго опомнилась от удивления, только когда он окликнул её у самой двери: — Что стоишь? Пошли. И снова она, как паинька, подстраивалась под его настроение. Цыган достал волейбольный мяч из схрона у стены и сделал ловкую подачу, объясняя свои действия не слишком доходчиво, но коротко и ёмко. — У меня свои условия этого твоего «обмена», — вдруг заявил он, когда Марго запустила мяч в сторону сетки. — В обмен на тренировку ты перестанешь жужжать у меня над ухом. Оставишь меня в покое. Поняла? — Да, — сказала она и не смогла сдержать лёгкой улыбки. Её забавляло то, как яростно он защищал свои стены. Если Марго что-то и понимала, так это то, почему люди возводят крепости вокруг себя. Крепость — не клетка, это — защита, самый надёжный способ не дать чужим грязным рукам протянуться к твоему телу, твоим мыслям, твоим желаниям и к твоей душе. Фанатичное отчуждение от других людей позволяет человеку почувствовать себя в безопасности. Но зачем это Антону? Он огромный, крепкий парень, абсолютно точно осознающий свою силу и готовый использовать её, если понадобится. И тем не менее он грубо отталкивает от себя любого, кто решится переступить невидимую черту. Может, это касается не всех людей, а только конкретных? «Да ладно, Антон! Неужели ты боишься девушек?» Марго уже не сдерживала веселья и, открыто улыбаясь, спросила: — Тебе не бывает скучно с таким стремлением к уединению? — Если заскучаю без компании, как-нибудь сам с этим разберусь, — невозмутимо ответил он и снова показал подачу. Марго в который раз где-то ошиблась, и мяч ударился о сетку. — Не так. Внимательно следи за рукой. Антон замахнулся и хлопнул по мячу с такой силой, что тот пролетел над сеткой и остановился только после того, как впечатался в стену под жалостный скрип металла. Антон вскинул голову, он выглядел довольным. — По-твоему, так лучше, что ли? — запротестовала Марго. — Он перелетел, а надо, чтобы упал на поле! Смысл подачи в этом, нет? — Если умеешь подавать так, чтобы вылетал за границу, приноровиться забивать в пределах поля — раз плюнуть, — заявил Антон. — Пару месяцев назад я поставил себе цель: отработать подачу настолько, чтобы мой удар был сильнее, чем у любого в этой школе. — И как успехи? Он небрежно пожал плечами: — Пока ещё никто меня не переплюнул. Тренировка продолжалась, пока на площадке почти никого не осталось. Тополя начинали сгибаться под усиливающимися порывами ветра, а покрытое непроницаемой фарфоровой белизной небо темнело в наступающих сумерках, когда Марго, наконец, сказала: — У меня будет ещё одна просьба. Махонькая такая. Антон бросил мяч и внимательно глянул на неё, давая понять, что слушает. — Недавно у меня случился один немного неприятный инцидент с моей одноклассницей, — признала она. — С Капраловой. — Ага, — он вдруг коротко рассмеялся впервые за всю их встречу. — Видел… — Ничего смешного, Антон! Особенно для меня, как для человека, не умеющего дать сдачи, если ударят, а она же едва не избила меня… — И чё ты хочешь? — Антон продолжал открыто и нагло улыбаться ей. — Чтобы я за тебя вписался? — Нет, не нужно никуда вписываться. Свои проблемы я решу сама. Но мне бы не помешало выучить пару приёмов, а ты в мордобое… — Спец, да? — всего секунда, и вся его весёлость исчезла, а взгляд снова стал угрюмым и злобным. — Так тебе сказал кудрявый утырок? — Я сама это вижу, — возразила она. — Хочешь сказать, это не так? Антон хмыкнул и скрестил руки на груди: — Допустим, ты не ошиблась. Но не вижу причин тратить своё время на тебя. Марго настолько расслабилась от долгой игры, что осмелела до наглости. Она неспешно приблизилась к нему с нахальной улыбкой: — А если я тебя поцелую? В щёчку… Это была смелая проверка её теории. Антон не подвёл — сначала отступил, возвращая дистанцию, а после такого предложения шарахнулся от неё как от заразной больной и пренебрежительно скривился. — Да ну тебя с твоими слюнями! — пробормотал он. — Ладно, уломала. Мне не сложно. Будет не очень, если из-за моего отказа ты угодишь в больничку. Завтра в это же время, в этом же месте. Покажу пару приёмов. За просто так. Только сопли не распускай.