Витязь в леопардовой шубе

Вельзевул: Теперь, господа, скажите, любите ли вы меня? Все: Любим, любим, любим!.. (Гумилёв) Кто-то умный сказал, что те, кто верят во всемирные заговоры, никогда не пытались сами организовать хоть что-то. Денис не верил ни в какие заговоры, но считал себя крутым организатором. Офис «TrueTalk» всегда работал как часы, виртуозно лавируя на препятствиях, но в Топях контролировать хоть что-то оказалось совершенно невозможно. Даже за тем, как там дела у мента с Кольцовым, Денис не смог проследить из-за приезда Хозяина. В этот раз он явился подозрительно рано. Но точного расписания по-прежнему не завели. Никакого тайм-менеджмента в этой деревне. — Денис! Черти тебя дери! Ты где есть? Пошто не встречаешь? — гулко прокатился по коридорам монастыря низкий голос, с каждым словом раздаваясь всё ближе, пока хлипкая дверь кельи не отворилась и Хозяин не переступил порог во всей своей охотничьей красе, пахнув бензином, рыбой и мертвечиной. — Ну, чего уставился? Целуй. Вижу, что соскучился. Денис в это время играл за компом в змейку, которую же сам и написал, чтобы убить несколько бессонных ночей. Игру пришлось бросить уже на самом финале так, что уже бесконечно длинный, условно похожий на змею червяк, укусил себя за хвост, высвечивая надпись «game over». Хозяин, ухмыляясь, наклонил голову, когда Денис мягко прижался своими красивыми губами, подгрёб его ближе к себе ручищами за узкую поясницу, сминая сто лет не стиранную футболку, углубляя поцелуй и чуть прикусывая язык. — С журналистом сосался. Голос Кольцова в интонации Хозяина прозвучал жутко. Денис бы шарахнулся от него и уже убежал прочь, но Алябьев с лицом Макса всё ещё держал его за пояс. А физиономия его всё ещё была близко, и смотрел он нехорошо так, чуть прищурив глаза, и улыбался. Денис замер, выжидая. Вот он хотел узнать, что будет после того, как отрубят головы, сейчас и узнает. Жаль только, рассказать некому будет. — Я, кстати, ещё с Катей сосался. И с Аришкой трахался. А можешь в них также перекинуться? — спросил Денис, не меняя выражения лица, надеясь, что эта придурь его спасёт. Сам понимал, что и Катя, и Аришка были ещё до того, как Хозяин его поимел. А вот Макс был буквально вчера, и инициатором был он сам. Да откуда все знают про его похождения? Он же не рассказывал об этом Соньке. Денис моргнул, снова видя уже привычную физиономию с седой щетиной и чёрными, обманчиво насмешливыми глазами. — Нельзя, да? — Наивность-то детскую не включай. Не маленький уже, — всё так же с гадливой улыбкой хмыкнул Хозяин. Нужно было как-то реабилитироваться прямо сейчас, чтобы выгадать ещё немного времени. Он медленно стёк на колени. Ладони Хозяина также медленно переместились с его спины на затылок. Денис посмотрел снизу, криво улыбнувшись в ответ. Он ни в чём не виноват. Это такая игра. Иначе Хозяину будет скучно. У него ведь всё есть, и он всё может. — Не сердись, дэдди, — подмигнул Денис, потираясь щекой о выступающий под молнией штанов член. Двигаясь механически, как кукла на шарнирах, он расстегнул молнию, забираясь рукой под растянутую резинку трусов, чтобы высвободить член. Это будет интересный опыт. Главное, сдержать истерический смех. От волнения сухим шершавым языком Денис облизнул ствол от головки до жёстких волос в паху и взял в рот. Как там делала его бывшая, которая была до ещё одной бывшей? У которой лучше всего это получалось. Как она ему делала? Денис задвигал губами, выжимая из себя слюну, чтобы шло плавнее, легче проскальзывало, с каждым разом стараясь взять больше, постепенно, чтобы не оплошать, и всё смотрел на Хозяина. Открыто, не таясь. Смотри, какая у тебя соска послушная, сама в рот тянет. Расстарался, как в последний раз в жизни. — Ты что-то больно покладистый, — медленно проговорил Хозяин, всё ещё удерживая Дениса за голову, после того, как кончил. — Задумал что-то. По глазам вижу, — погладил он большим пальцем под левым веком, размазывая липкие капли. — Нет-нет, босс, не задумал, — нарочито кукольно похлопал ресницами Денис. — Чем мне думать? — Не прикидывайся дурнее, чем есть. Палишься. Денис открыл рот, чтобы снова заверить, что ничего и никогда, но Хозяин велел заткнуться и слушать. И Денис слушал. В грядущей охоте он должен был принимать активное участие. Поэтому он старательно вникал в план. Ему нравилось, что хоть где-то был план, некая упорядоченность действий. Традиционно четыре жертвы: дезертир, его конвоиры и шофёр — возвращались обратно в часть, только на беду их машинёшка угодила в Топи. Прекрасно. Расстановка загонщиков и их тактика. Великолепно. Гончая нетерпеливо нюхала воздух. Денис впервые видел охоту изнутри. Хозяин лютовал, насылал такие кошмары, что жертвы, обмирая от страха, сами падали ему под ноги, а после снова в ужасе неслись прочь. Хозяин не всегда действовал топором. Он вообще не ограничивал себя. Двоих застрелил из дробовика, как уток, когда Денис выманил их из укрытия. С отчаянным водилой схлестнулся на ножах. Денис даже не думал, что Хозяин так умеет. Двое в полумраке леса будто не на ножах, а на мечах бились. А топором Алябьев зарубил только последнего — беглого солдатика из военной части, который за своё унижение положил автоматной очередью весь взвод. Плакал всё перед тем, как Хозяин отсёк ему голову, и маму звал. Денис стоял совсем близко. И без того грязную футболку забрызгало горячей кровью. И хотя та не попала даже на лицо, всё равно в этот момент зажмурился, снова видя на месте солдатика Элю, а в своей руке чувствуя тяжесть топора. Когда всё закончилось, Денис предложил Хозяину пойти в баню, вместе попариться и, может, прямо там, или в озере искупаться, и тоже прямо там, на берегу. Не важно, главное отмыться, но Хозяин решил, что в чужой крови Денис краше. Как только они добрались до монастыря, он зацеловывал эти следы, шершавым языком слизывая подсыхающие потёки, оставляя на их месте засосы. Денис изнывал под ними. Охота его высосала, низвергла с высот снова на дно. И то, что делал с ним Хозяин, считал заслуженным. И самого Хозяина над собой — тоже. Нетерпеливо содрав с Дениса грязную от охоты одежду, он усадил его на трапезный стол и только тогда отодвинулся, бросив тюбик интимной смазки, израсходованный уже кем-то на половину. — Растяни себя как следует, — велел он, а сам сел напротив. Представление себе захотел. Смазка приторно пахла карамелью. Пришлось прижать к себе колени и извернуться, чтобы добраться пальцами до собственной дырки, оттянуть второй рукой ягодицу, чтобы было удобней самому и лучше видно Хозяину. А сам смотрел на трещинки в потолке, слыша только сопение Хозяина да скольжение собственных пальцев внутри. Раз-два-три, ёлочка гори. — Включи какую-нибудь музыку, а? — попросил Денис, особенно не рассчитывая на успех. Хозяин хмыкнул, загремел хламом в поисках и нажал на кнопку старого магнитофона. Пожёванная кассета заиграла с середины: «…твоя вишнёвая девятка совсем с ума меня свела…»  — Серьёзно? А можно что-нибудь другое? Хозяин цыкнул, и без него уже переставляя другую кассету. Заиграла мелодия, которая отчего-то стойко ассоциировалась с прогнозом погоды. A howling wind is whistling in the night. My dog is growling in the dark. Something's pulling me outside To ride around in circles. Денис в жизни бы не выбрал подобную нудятину, но на фоне «вишнёвой девятки» всё что угодно звучало как идеальная музыка для секса, и он продолжил, на этот раз зажмурившись и почти забывшись, надрачивая себе второй рукой. — Хватит уже, — Хозяин подошёл к столу, перехватывая запястья. Катафалк из песни всё не останавливался. Под шипение дрянных динамиков Дениса качало на столе под ритмичные движения. Потолок больше не интересовал. Теперь он смотрел на Хозяина, как тот любовно гладил его по бёдрам, соскальзывая по потной коже к паху. Руки ставили горячие отпечатки на животе, размазывая остатки крови. Они скатывались грязью, неприятно цепляя волосы в паху. Этой же рукой Хозяин обхватил его член и приласкал мошонку. Было жарко, несмотря на продуваемый всеми ветрами холод монастыря. Выступивший градом пот стекал маслянистыми каплями, делая воздух вокруг душным и горьким, как во время лихорадки. Смазка натекла на столешницу и противно липла к заднице, заставляя проскальзывать на каждый толчок, тормозить лопатками, выгибая поясницу. Пришлось обхватить Хозяина ногами за бока, потому что тот его почти не держал. Но Хозяин тоже был пропитан кровью. Кровь с его голых плеч оседала на коленях. Каким же грязным всё было. В этот раз оргазм подступал медленно и тягостно. Хозяин всё не торопился, а Денис уже был измучен и хныкал меж стонами, готовый умолять. Песня уже сменилась на следующую совсем другого исполнителя, но такую же медленную, с органными нотами. Наверное, лирический сборник. Не в ноту, невпопад Хозяин ускорился, трахая без прикрас, только придерживая Дениса за прижатые к его груди бёдра. Денис чувствовал, что снова оказывается там. Зеркальный лабиринт. Такой холодный и тёмный по сравнению с тем местом, где он был только что. Тело пробил озноб, но нельзя было терять ни минуты. Он тут же повернул голову, чтобы посмотреть, куда ведёт коридор, но столкнулся с другим отражением. Успел сделать к нему два шага, но тот — в отражении — за ним не повторил. Только отпрянул в ужасе, ударившись спиной о стеклянную стенку. Это было не его отражение и не другой Денис, а кто-то просто очень похожий на него. Этот другой таращился с таким же непониманим. Титов запоздало отпрянул, наталкиваясь на такую же стеклянную стену и понимая, что вокруг него совсем не лабиринт. Он мелко моргал, снова видя трещинки на потолке монастыря. На животе остывала сперма, и особой разницы между ней и кровью Денис не чувствовал. Хозяин всё не уходил, не оставлял одного, чтобы подумать об увиденном. Целовал лодыжки, снова пятнал руками, снова делал его ещё более грязным. Велел: — Встань. И руками обопрись хорошенько. Я ещё не закончил с тобой. Ещё дважды Денис кончал под Хозяином, и видения во время оргазма ничего больше ему не открыли. Разве что дали разглядеть других пленников. И только в последний момент он додумался задрать голову, чтобы увидеть смотрящего на них сверху — его самого и остальных — Хозяина. Так, наверное, его видели черви, которых Алябьев выбирал для наживки. Он как раз тянулся к кому-то огромными пальцами как в каком-то артхаусном кино, но Денис успел очнуться от этого кошмара, не сумев сдержать крика. Теперь он вообще ничего не понимал. Что всё это значило? — Слушай, я когда кончаю, какие-то крейзи глюки вижу, — решил открыться он Хозяину, чтобы напрямую узнать у него. — Глюки? — Да. Я оказываюсь в каком-то стрёмном месте со стеклянными стенами, вокруг копии меня, и ты там тоже был. Чо это вообще, а? — Я смотрю, тебя хорошо так кроет, — только посмеялся Алябьев, то ли прикидываясь, то ли на самом деле не понимая. — Не благодари. А хотя благодари, но попозже чуток. Завтра утром, перед отъездом, а пока спи. Спи…

***

После этой охоты и этой ночи Денис отходил дольше. Почти как в первый раз, только ничего не болело. Просто не было сил. Но лежать без дела он больше не мог, нужно было проведать Кольцова. Хозяин лютовал больше недели и мента к охоте привлекал по минимуму. За это время журналист должен был хотя бы попытаться. Разве что Козлов сам бы послал его в пешее дальнее, но Денис знал точно — этот не пошлёт. Ведь сам сказал, что раньше в людей верил. Значит, поверит снова. Старые грабли лучше новых двух. Ему тут слишком одиноко, слишком холодно, он к любому теплу прижмётся. А у Макса этого тепла, как придури — бесконечный источник. — Ну что, узнал? — сразу же без подколов и приветствий спросил Денис на их оговоренной явке — у деревянных мостков на тухлой заводи. Хотя по началу так и подмывало поинтересоваться, совратил ли журналюга мента, но решил, что отыграется потом. А то Кольцов ещё разобидится из-за фигни и станет в молчанку играть, как он это умеет, в самый, сука, неподходящий момент. — Ну, узнал я один способ свалить отсюда, но нам он уже не поможет, — довольно прохладно ответил Макс, будто вообще не хотел сюда приходить и вообще жалел, что связался с Титовым. — Всё равно говори, — нетерпеливо потребовал Денис, шаря взглядом по лицу, будто хотел выцепить информацию прямо из его кудрявой головы. — В общем, свалить могут те, кто попал сюда случайно. То есть, их не Хозяин привёз, — объяснял Макс всё так же неохотно. — Он, конечно, любого приезжего за добычу держит, но если потеряшек развернуть, они уйдут своим ходом. Эта аномалия дурацкая на них не сработает. Помнишь, капитан ещё в первый раз нас собирался вывезти к станции? Так вот, он в тот раз не брехал. Он на самом деле хотел нас вытащить. Только вот увидел Алябьевскую тачку, узнал, что нас на ней принесло и понял — не проканает. Сразу в отказ пошёл и обратно развернул. Всё равно бы обратно вернуло. Наверное, своему редактору Кольцов заливал с большей выдумкой, и хотя звучало логично, Денис всё равно сомневался в честном порыве мента их спасти. — Окай. Ещё что? — потребовал он. — Ничего. Капитан мне только это рассказал. — Рассказал? Ты что, разговаривал с ним? Денис уставился на Макса таким взглядом, будто вести разговоры с ментом было самым гнусным занятием из всех известных на свете. Хуже только геноцид и убийство котиков. — Ну да. Посидели с ним, выпили. Душевный мужик, кстати, оказался. Хоть и мент. Он мне и рассказал. — Значит, ты его не трахнул. — Да ладно, — невозмутимо отмахнулся Макс, будто всё было в порядке. — У нас и так неплохие отношения вырисовываются. Он мне к себе переехать предложил. Так что я теперь Аришку даже не вижу. И я к нему вот так… по-скотски получится, если я его ради… к тому же… — А с Катей было не по-скотски? — зло напомнил Денис. — Вот не сравнивай. Мы с Катюхой просто перепихнулись для взаимного удовольствия. Напряжение снимали. А капитан, он же… — Кончай сопли жевать, — процедил Денис, выговаривая каждое следующее слово всё злее и громче. — Ты что, не врубаешься? Он же тебе эту херню выдал, только потому, что она бесполезна! Пф! Пустышка! Столько времени было, и ты… Ты что, зассал? Боишься мента нагнуть? Что он тебе сделает? Штраф выпишет? Лучше Хозяина бойся, когда он за твоей башкой придёт. — Хватит меня своим ёбырем запугивать! — отшатнулся от него Кольцов, пытаясь скрыть нервозность. — Вообще, хорошо устроился. Сам у него под боком, цаца, а я должен что-то раскапывать, узнавать… — А! Хочешь махнуться? — страшно улыбнулся ему Денис. — Идёт. Я нагну мента, а ты ублажишь Алябьева В.В. Так сказать, подменишь на ночку. Он же очки с вон какими диоптриями носит, по-любому не отличит. Кудри только водичкой залижи… — Ну чо ты начал опять? — Я тебе просил по-нормальному помочь. Всё тебе разжевал. Что. Как. Для чего. А ты… Пиздабол. Всё, фак офф. Денис, не чувствуя жара, затушил пальцами сигарету и пошёл прочь. Макс ему ещё что-то кричал вдогонку. Свою фирменную брехливую браваду, которая ничего не стоила. Никого больше не хотелось видеть. Как же Титов всех сейчас ненавидел. И Кольцова, и Соню, и даже Алябьева. Самого себя едва выносил. Хоть в петлю лезь, как отец Илья тогда. А он, дурак, не понимал ещё. Теперь в петле можно было разве что покачаться. Зачем вообще он что-то придумывал? Что-то искал? Все эти загадки не имели смысла, просто очередные глюки. Не было никакого выхода и не было никакого смысла хоть что-то искать. Просто сдохнуть и никаких сомнений — ту би ор нот ту би. Какой-то совершенно импульсивный порыв. Взять и всё бросить. Может, разговор с журналистом, а может, последняя охота Хозяина Дениса так высосала, но выносить всё это стало совершенно невозможно. Всё это. Голова продолжала работать, но теперь в каком-то самоубийственном ключе. Нужно было отсюда уйти, но как, если в Топях ничего не происходило без ведома Хозяина? Даже смерть. Один способ сковырнуться точно был. Денис всё продумал. Способ — верняк, сто процентов. Нужно было всего лишь сделать так, чтобы Хозяин сам захотел тебя прикончить. Если подумать — легче лёгкого. Именно поэтому первым делом, найдя в монастыре схрон с Алябьевскими наживками, он выкинул в реку все крючки и коробки с опарышами. Жрите, рыбки. Это бесплатно. Но этого было мало. За такое Хозяин его и правда по попке шуточно отшлёпает и пальчиком погрозит. Нет. Нужно было что-то посерьёзнее. Помасштабнее. Денис вышел к тому месту, где накануне Хозяин оставил свежий мешок с головами. Срезав верёвку, которую сам же и помогал вешать, навалил сверху сухостоя, облил самогонкой и поджёг. Пламя занялось до самых ветвей, задымило зловонием. Дениса тут же обдало сизыми клубами, но он всё не уходил. Хотел убедиться, что от голов не останется ничего кроме черепков, но отвлёк чей-то крик. Со спины кто-то нёсся с возмущёнными криками, что в лесу костры вообще-то жечь запрещено. Наверное, Козлов, но схвативший его за плечо парень в форменном комбинезоне лесоохраны на мента не походил. Он походил на самого Дениса. Даже шапка была такая же. Новоявленный пожарник, тоже заметив сходство, тут же забыл про костёр и в шоке уставился на злостного поджигателя. — Денис, — невозмутимо протянул руку Титов. Пожав её через грубую рукавицу, парень с заминкой тоже представился: — Роман. Что за… — Ты здесь один? — перебил Титов. — Да. Я, кажется, потерял остальных. Там стена огня движется… — Откуда ты пришёл? — быстро уточнил Денис, потому что нельзя было медлить. Роман огляделся по сторонам, после чего махнул куда-то себе за спину. — Да что за… — снова попытался выяснить он, но Денис, схватив его за рукав, уже тащил в указанную сторону, откуда ещё сильнее тянуло гарью. Нельзя было терять время. И неважно, что связывало его с этим Ромой. Только лицо или что-то большее. Нужно было вытащить его обратно. Роман попал сюда случайно, и если верить тому, что рассказал Кольцов, пока Хозяин не узнал, его можно было вывести из Топей. Они бежали по лесу, пока путь им не преградила сплошная стена дыма. — Ты больной? Я только оттуда! — стал вырываться Роман, когда Денис толкнул его вперёд. — Пусти меня! Что за херня тут происходит вообще? Вот же дятел. Объяснять было некогда. В любой момент мог заявиться Хозяин. В любой момент Топи могли развернуть их обратно. Денис прижал лицо Романа к своему, глядя глаза в глаза, как в зеркало. — Видишь меня? — зло выпалил он. — Видишь всё это? С тобой будет так же, если сейчас же отсюда не свалишь! — Но ты же не я… — попытался в логику Роман, когда от него этого совсем не требовалось. — Я тебе лицо отгрызу! — вызверился Денис, страшно выпучив глаза, и Роман тут же от него припустил туда, откуда пришёл. В реалити. Может, поверил, а может, просто не захотел связываться с ебанутым. Денис вернулся на место своего кострища, где Козлов, матерясь, пытался затоптать огонь, но головы уже выгорели до чёрных треснувших черепов, а огонь в ужасе разбегался от них по траве в разные стороны. — Ты что натворил? — взвился мент. — Своей головы не жалко, остальные-то причём? Мне же прилетит от Хозяина, что не уследил! — Похуй, — хмыкнул Денис и, почти копируя капитана, расстегнул ширинку и помочился на клочки догорающего в траве огня.

***

После разговора с Титовым Макс возвращался как с работы, будто в редакции его снова отчитывал начальник за очередной проёб. Уже привычно, но всё ещё неприятно. «Ещё Катю приплёл. Сука». А в голове всё проносились обрывки разговора и сам Титов, который выговаривал ему, как школьнику. Как Хозяин поменьше. Маленький такой, пакостный, и хуй чо ему сделаешь. И теперь точно не откажешь. И не потому, что друзья. Какие они там друзья? Знакомые. Нет, Макс не собирался по его указке трахать капитана. Он собирался трахать его только по своему желанию. А он очень даже желал. Макс совсем немного слукавил, говоря Титову, что они с ментом только пили и вели беседы. Нет. Буквально в тот же вечер, что пришёл плакаться на одну лживую бабу, Кольцов произнёс сакраментальное Бодровское «ну чо ты?», приобнял смутившегося Козлова и засосал. По трезвяку, наверное, не решился бы, а тут. Хотя страшно было, что в морду даст, пиздец. Но Козлов только поначалу замер на секунду, будто сам не поверил, что Кольцов правда его целует, а потом всё-таки поверил и стал отвечать. С таким жаром, прижался сам и грудью, и пахом, ухватил за ворот красной жилетки, притягивая ближе. А после в глаза смотрел, будто пытался понять, не привиделось ли? Не напился ли он случайно вместо водки глючной водички с Порожского комбината? Но в тот вечер воды они точно не пили. Макс совсем забыл про Аришку, про Дениса, про то, что они в грёбаных Топях. Просто хотел целовать мента и целовал. С жаром и голодом. Также первым начал его раздевать. Если ты мент и тебя раздевает такой высокий кудрявый, тебе остаётся только его не спугнуть. А потом они оба легли на тот самый диван, что стоял уже разложенный для него. Ну конечно же, для них. Ведь зачем раскладывать диван на одного человека? Правда, до чего-то серьёзного они в тот раз не дошли. Так, подрочили друг другу, больше целовались и тискались — Макс потому что не верил, что человек рядом точно не изменит своей формы, возраста или ещё каких-то параметров, которые ему уже успели понравиться в капитане. В Козлове в ту ночь поменялось совсем немногое. Он стал чуточку ближе, как-то роднее, прилизанные фуражкой волосы растрепались и всё. Рыжие усы и улыбка остались на месте. И что-то ещё. Да. В ту ночь они только подрочили друг другу, глядя глаза в глаза, и вырубились. А на следующее утро капитан, начав с ленивой утренней дрочки, вдруг решил журналисту отсосать. Чувствовать на своём члене чужую ласковую руку казалось достаточно, но не менее ласковый рот… После Капитан по этому поводу ничего не говорил, не просил чего-то большего. Стеснялся, наверное. А может, просто не привык. Макс болтал за них двоих. Задавал неудобные вопросы, и сам же на них отвечал, чтобы смутить, а смущался капитан — просто любо дорого посмотреть, начинал ощетиниваться, краснеть, оправдываться, даже угрожать, а Макс тянул его упирающегося — обнять и звонко целовал в висок. — Я же не знаю о тебе ничего. Тогда капитан и поделился, почему в тот раз не отвёз их на станцию, выдав одну из лазеек. На самом деле, ничего не значащая пустышка, Титов был прав, но что-то же надо было сказать ему, чтобы отстал. Но он не отстал. Макс всё ещё не собирался потворствовать Денискиным заскокам, но этим вечером Миша вернулся белее мела. Сел за стол, выпил стопку самопальной наливки и закрыл руками лицо. От его вида охолонуло и Кольцова. Он осторожно подсел рядом, тронул капитана за погон и тихо, чуть подрагивающим голосом спросил: — Миш, с тобой всё нормально? Ты как будто прокурора увидел. — Хозяин меня убьёт. — За что? — А какая разница, Максим? Когда… Завтра-послезавтра? Приедет и всё. Отмучился М.А. Козлов, — безразлично проговорил он, снова наливая себе рюмку. Поддаваться отчаянью не хотелось. Как будто если он так же омертвеет лицом и синхронно опрокинет в себя рюмку, то всё. Мир закончится, и они оба перестанут существовать, независимо от того, убьёт их Хозяин или нет. — Да не ссы ты! — нервно рявкнул он, сам испугавшись своего крика и уже тише добавил: — Может, обойдётся ещё. Козлов только покачал головой, горько поджав губу. Макс крепко обнял его со спины, прижавшись щекой щеке. Поцеловал в висок. Козлов так и не рассказал, что же стряслось. Чёрт с ним, с Денисом. Хотелось познать капитана, пока не стало мучительно поздно. — Пойдём, — сказал он, вставая, всё так же обнимая Мишу, и повёл к всё ещё разложенному на двоих дивану. Это и капитану было нужно. Отвлечься от мрачных мыслей, а там, может, и правда обойдётся. А там хоть потоп. Макс бережно раздевал его, целовал последовательно шею, худые плечи, грудь и впалый живот. Под мундиром и всеми этими слоями одежды капитан был удивительно тонким, трогательным и податливым. — Можно я тебя, ну… ты же не против, если… — начал сбивчиво Макс, поглаживая по дорожке рыжих волос на животе. — Думал, ты уже никогда не спросишь. Он позволил Максу перевернуть себя на живот и сам раздвинул ноги. Задница у него тоже была красивая, чуть поросшая в промежности мягкими рыжими волосками. Макса снова затопило нежностью, когда он провёл по ним пальцами, а Миша чуть дёрнулся от щекотки. — Там, в шкафчике, детский крем лежит. Извини, ничего более подходящего… — Миша залился стыдливым румянцем и снова уткнулся лицом в подушку. Растягивал Макс его долго, любовно. Обязательный ритуал, который не нарушишь. — Капитан, скажи, — томно шепнул на ухо Макс, продолжая методично его растягивать. — А я у тебя первый? — Нет, но будешь последним. Тоже достижение. — Как-то неправильно это звучит, но знаешь, мне приятно. — Хватит там. Давай уже, — вздохнул Козлов, нетерпеливо ёрзая, пытаясь тереться членом о простыню. Макс тайком обтёр пальцы в креме о пододеяльник и, накрыв собой капитана, стал медленно проникать осторожными толчками. — Ты меня как первокурсницу берёшь, — нервно выпалил Миша, постанывая на каждое осторожное движение внутри. — Нравится? — Да, — признался он. Макс постепенно ускорялся, уже не отвлекаясь на поцелуи и ласки. Захватило предвкушение — а как это будет? То, о чём предупреждал Денис. Что с ним будет в момент оргазма? В каком-то смысле это казалось логично — познание через секс, но почти буквально. Даже неважно было, что именно он узнает, главное, что это будет про капитана. Миша уже сейчас так сладко стонал под ним, пытаясь заглушить стоны подушкой. Макс остановился. Хотелось лицом к лицу. Как раньше. Он развернул Мишу к себе, помог удобно разместить ноги и продолжил плавно, но чувствительно проезжаясь по простате. Теперь Миша не мог спрятать, как ему было хорошо. Он жмурился и хныкал через закушенное ребро ладони. — Не молчи. Кого мы тут разбудим? Домового что ли… — улыбаясь, Макс отнял руку, чтобы не мешала целовать и вылетать хриплым стонам. Боднул его лбом, как кот, заглядывая в блестящие в полумраке глаза. — И на меня смотри. А я на тебя смотреть буду. И удовольствие накатывало, накрывало быстрой волной. Денис не обманул. Кольцов на самом деле увидел. Даже больше, чем надеялся. Думал, какой-нибудь отрывок будет, образ. Что там ещё успеешь разглядеть, пока кончаешь? Но мгновение тянулось, как странный сон. Вот капитан едет в Топи со своим напарником — расследовать исчезновения людей. В Топях они вязнут, как и любой приезжий. Ссорятся, мирятся, психуют. На заднем сидении пазика этот напарник, Аркадий, трахает Мишу без подготовки, рыча и повторяя, что Козлов — подстилка, блядь продажная, что нравится ему это. И почему-то Козлов это терпит. А потом наблюдает, как Аркадий попадает под чары Аришки и остаётся при ней, а капитана Хозяин покупает щедрыми гонорарами, обещает, что этих денег как раз хватит на лечение больного сына. Но лечение тому больше не требуется, и возвращаться капитану тоже некуда. Из видения Макс вываливается как фарш из мясорубки. То же самое Миша мог рассказать ему словами через рот, но это не было бы и в половину так ярко и мучительно, как увидеть самому, прочувствовать вместе с ним, знать, о чём думает, что испытывает в эти моменты его капитан. Как будто прошёл этот отрезок жизни в его кирзачах и натёр те же мозоли. Он не смог бы винить Козлова теперь за то, что он поступил как-то не так, думал не то, сказал не это. Потому что и сам наступал на те же грабли. Сам не лучше. Засыпал Макс, точно зная, что в этот раз обойдётся. Не могло всё закончиться в этот момент, когда он только попробовал заглянуть в чужое прошлое и хотел ещё узнать что-то про своего капитана. Похуй на Дениса, если что-то полезное для него попадётся, расскажет, а так — главное то, что между ними двумя. Да он и сам Мише откроется. Вот он весь как на ладони, нервами наружу. Смотри.

***

Денис был уверен, что лишится головы, но, видимо, извести урожай опарышей и спасти пожарника с таким же лицом, как у него, было недостаточно. По возвращении за эти художества Хозяин ему, конечно, выдал на орехи. Приехал среди ночи и выволок едва проснувшегося Дениса из постели прямо в лес на место преступления. Страху нагнал, но Дениса не проняло. Он был готов перетерпеть всё, если сегодня это всё закончится. — А теперь поведай мне, дружок, нахуя ты всё это затеял? Что мальчонку вывел, понять ещё могу, но головы-то зачем сжёг? Хозяин приготовился слушать. Даже поставил раскладной стульчик и уселся, потирая ладони. Смотрел на своего мальчика снизу вверх, как на распятого спасителя. Любовался. — Мстил что ли? — снова спросил он. — Так я тебе ничего не сделал. Трахал тебя плохо? Может, не нравилось что-то? Так можно было словами сказать. Ну, что молчишь? Говори, зачем головы сжёг? — Захотел и сжёг, — неразборчиво пробормотал Денис, едва шевеля губами. Руки, стянутые над головой, за которые его подвесили на том же дереве, под которым он устроил кострище, уже онемели. Пальцы ног чуть царапали истоптанные в осколки черепки, но были слишком высоко, чтобы на них можно было опереться. — Вижу, что нарочно делал. С умыслом каким-то, но явно не от большого ума. Думаешь, у меня в Москве таких смазливых мальчиков нет? — спокойно уточнил Хозяин. — Таких, как я, нет, — улыбнулся Денис, блестя в темноте окровавленными зубами. Хозяин не бил его. Достаточно оказалось вернуть головную боль, чтобы кровь пошла носом, а череп будто вспыхнул пламенем, как у призрачного гонщика. — Паскуда мелкая. Особенным себя возомнил, значит, — Хозяин подошёл к нему и поднял за волосы, заглядывая в лицо. — Хотя ты прав. Таких, как ты, у меня действительно ещё не было. Что-то в тебе есть такое. Что-то. Поэтому пакости, что ты тут навертел, чтобы я тебя казнил, как остальных, не сработают. Ты сам себя переиграл. И за это отработаешь, но я тебя не отпущу. Нет. — Нет! — взвыл Денис, когда верёвку перерезали, и его тело безвольно свалилось на плечо. — Нет! Нет! Сука! Нет! Ненавижу тебя! Он заколотил ещё связанными руками Хозяину по спине, но тот только удобней подбросил его на плече и понёс к машине. — Ну, это пока. Потом-то ты меня полюбишь.