Хищник или жертва?

Несколько дней Лёша с Линой проверяли другие версии и допрашивали остальных возможных подозреваемых и участников дела. Директор налогового отдела, Виктор Совгир, был не очень общительным мужчиной пятидесяти двух лет, с женой и взрослым сыном. У него было алиби на время двух первых убийств. По всем его фразам и мимике можно было сделать вывод, что он действительно не любил Сабурова за то, что тот «слишком молодой выскочка и не достоин стать Вице-президентом», а Совгир «горбатился днями и ночами в течение многих лет». Мужчина был явно неглупым и хитрым, но, по Лёшиному мнению, не вписывался к характеристики убийцы. Не нарцисс и не манипулятор. Безработный Омар Гириев, почти одногодка Сабурова, постоянно уклонялся от прямых вопросов, и вообще показался Лине под кайфом во время допроса, хотя он это отрицал. Алиби он не смог предоставить ни для одного из убийств. Он ненавидел Сабурова и винил его во всех своих бедах, а особенно в том, что потерял высокооплачиваемую работу, хотя сам был виноват в махинациях с фондами. Музыкант Алиев поначалу был не сильно общительным, но за время допроса разговорился и оказался приятным молодым человеком, полностью погружённым в своё творчество. Он не особо обращал внимания на всё, что происходило вне сцены. Наиль категорически отрицал, что его друг мог быть серийным убийцей, несмотря на то, что подружились они с Сабуровым не так давно — года три как. Наиль тогда выступал на одном корпоративе, а Нурлан там отдыхал. Во время первых двух убийств Nail Band были в туре заграницей, что было легко проверить. Второй друг Сабурова, Марк Новак, был самым общительным из всех допрашиваемых и рассказал Лёше и Лине много интересных историй из жизни Сабурова в университете и на работе, хотя ни одна из них к делу не относилась. Они знали друг друга давно и почти всё время тусовались вместе. Новак настаивал, что кто-то однозначно подставил Нурлана, потому что «убить он может только словами, но не физически». Во время первого убийства Новак был в командировке в другом филиале «Феникса». Щербакову казалось, что новая информация только ещё больше всё запутала, потому что теперь с мотивом всё стало совсем неясно. Эксперты прогнали отпечатки пальцев четырёх допрошенных, сравнивая с теми, что нашли в квартирах жертв, и не нашли совпадений. Только Сабуров оставил свои «пальчики» на месте третьего убийства. С алиби тоже было не всё просто — у троих из четверых новых подозреваемых оно частично было. Алиби на время всех трёх убийств не было только у Сабурова и уволенного управляющего, который его ненавидел. Всех трёх жертв знал только Сабуров, и все они были его моделями. С двоими из них он спал, по его словам давно. Эксперты проверили все верёвки, которые нашли в квартире Нурлана, но не нашли на них ДНК жертв, хотя по структуре и составу верёвки были похожи на те, которыми предположительно были задушены жертвы. Как ни крути, все непрямые улики опять приводили Лёшу к брюнету, и это вызывало у него уже смешанные чувства, особенно после произошедшего у Нурлана дома. Щербаков решил, что начать надо опять с Сабурова, как с наиболее вероятного убийцы, и во второй половине дня поехал к нему в офис. *** — Анна? — Лёша прочитал имя персонального ассистента на золотой табличке, которая стояла на столе в приёмной. — Да. Красивая брюнетка в чёрном костюме и белоснежной блузке подняла на него карие глаза и приветливо улыбнулась. — И Вы не боялись нырять с акулой? — Лёша кивнул на фото, стоявшее на полке над компьютером, на котором эта самая брюнетка плавала рядом с огромной китовой акулой. — Нет, конечно, — девушка заливисто засмеялась. — Они абсолютно не реагируют на дайверов. Совсем безобидные малышки. — Да уж, малышки. Верхняя пуговица на классическом пиджаке Анны с трудом удерживала его полы вместе, красноречиво подчёркивая соблазнительную пятёрочку под неплотной белой тканью. Чёрные волосы были гладко зачёсаны назад и собраны в тугой хвост, а за очками овальной формы с дерзко вздёрнутыми к вискам кончиками красовались пушистые длинные ресницы. Другой секретаршу Сабурова Лёше было трудно представить. — Лейтенант Щербаков, — он протянул девушке свою карточку, и она взяла её, не меняясь в лице. — Я бы хотел задать Вашему начальнику несколько вопросов. — Извините, лейтенант, он сейчас занят. Конференц-колл с другими управляющими. — А когда освободится? — Где-то через полчаса, но потом у него другой звонок. Вы можете записаться на встречу или оставить ему сообщение. — Нет, я позже позвоню ему сам. Щербаков постоял пару секунд, раздумывая, а потом сделал вид, что собирается уходить и спросил, как бы невзначай. — Строгий он у Вас? — Нурлан?.. Нурлан Алибекович? Лёша кивнул. — А это допрос? — девушка озорно улыбнулась. — Нет, конечно. Просто интересно. Анна чуть наклонилась над столом вперёд, будто хотела сказать Щербакову что-то по секрету: — Он, конечно, может сделать такой выговор, что кости тазобедренные раздвинутся, но обычно это заслуженно. Все сотрудники уже привыкли, — она улыбнулась и села ровно. — А Вам он тоже такой выговор делал? — Щербакова явно интересовала часть про тазобедренные кости. — То есть, всё-таки допрос? — опять кокетливый взгляд из-под шелковистых чёрных ресниц. — На допрос обычно в участок вызывают… — Щербаков не успел договорить, как дверь в кабинет распахнулась, и Сабуров быстро вышел в приёмную, куда-то направляясь. Увидев Лёшу рядом со своей секретаршей, Нурлан остановился. — Ань, что ему здесь надо? — Лейтенант хотел задать несколько вопросов, — девушка перестала улыбаться и смотрела на начальника в ожидании дальнейших инструкций. — Скажи ему, что сегодня я занят. Любые интересующие его вопросы он может оставить тебе в письменном виде, я потом посмотрю. Щербаков хотел что-то сказать, но Сабуров быстро вышел из приёмной. — Нервная у Вас работа, — Лёша искренне улыбнулся. — Не жалуюсь. Вы оставите свои вопросы? — Нет. Попытаю счастья в другой день. Щербаков попрощался и уже хотел уйти, но секретарша его быстро окликнула. — Если это что-то важное, то можете попытаться поговорить с ним завтра после обеда. Он будет с другим менеджментом на гольфе в Кантри-Клабе. Это за городом на севере. — Спасибо, Анна. Берегите себя. Девушка кивнула и на прощанье снова широко улыбнулась. *** В большой загородный комплекс Лёша приехал к часу дня и, уточнив у администратора, где могут быть игроки из «Феникса», отправился искать Сабурова на огромной огороженной территории. Через минут пятнадцать, обойдя уже несколько секторов, Щербаков заметил на небольшом пригорке знакомую высокую фигуру. Нурлан стоял один и выбирал в сумке подходящую клюшку. Когда Лёша дошёл до него, брюнет уже целился по мячу, планируя ударить. — Тебя же просили не уезжать из города, — при этих словах Щербакова замах Сабурова чуть смазался, и он ударил по мячу не так, как хотел, посылая его в маленькое озерцо, которое было под пригорком. — Бляяя!.. Опять ты. — Есть вопросы. — Это у вас в полиции такие новые методы расследования? — Какие? — Постоянно заёбывать всех подозреваемых дебильными вопросами в надежде, что кому-то надоест, и он сознается? — Почему ты не хочешь предоставить алиби на время хоть одного из убийств? — И лишить тебя возможности поработать мозгами…если они у тебя есть? — Сабуров прищурился. — Тебя же посадят. — А чего ты так переживаешь за меня? Влюбился? Я тебе в клубе ничего не обещал, малыш, — брюнет хрипло засмеялся, заставляя Лёшу покраснеть. Сабуров взял новый мяч, положил на подставку и начал примеряться для удара. Щербаков стоял и молча наблюдал за ним. Нурлан несколько раз поднял клюшку, оценивая траекторию, а потом вдруг глянул на Лёшу. — Хочешь ударить? Ты же, наверное, никогда не играл в гольф, — в глазах Сабурова была то ли жалость, то ли издёвка. — Обойдусь. — Да ладно, лейтенант. Когда ещё представиться такая возможность? — Нурлан подошёл к сумке с клюшками и, поразмыслив, вытащил одну из них. — На, возьми четвёрочку. Тебе должна подойти. Сабуров протянул Щербакову айрон*, и тот, постояв несколько секунд в нерешительности, взял лёгкую клюшку с лопатообразной головкой. — Лунка там внизу, за озером. Отсюда метров сто. Лёша подошёл к мячу и стал так, как за минуту до этого над ним стоял Нурлан. Он никогда не играл в гольф, а присутствие рядом Сабурова ещё больше заставляло его нервничать. Щербаков замахнулся и ударил. Мяч не долетел до берега и красиво булькнул в воду метрах в двух от него. Лёша был рад, что он вообще попал по мячу. Сабуров молча протянул ему ещё один мяч. Только ехидная ухмылка демонстрировала его отношение к происходящему. Блондин ударил ещё раз, и мяч полетел дальше, но совсем влево, и снова плюхнулся в воду. — Ты мне так все мячи утопишь, — Сабуров нахмурился. — И вообще, ты не так стоишь. Нурлан подошёл к Лёше сзади, и отодвинул его правую ногу чуть больше в сторону. — Ножки раздвинь, — он не удержался от двусмысленного подкола и улыбнулся. — И колени сгибай, когда бьёшь по мячу, — Сабуров бросил свою клюшку на траву и положил руки поверх Лёшиных, прижимаясь к нему сзади. Щербаков почувствовал крепкое большое тело за спиной и уже знакомый густой парфюм. — Следи за равновесием. Ты должен тратить минимум энергии на удар. Замахиваешься…смотри на мяч. Руки перпендикулярно земле. Вот так. Чуть сгибаешь ноги, — Сабуров толкнулся своими коленями под колени Щербакова, заставляя его слегка присесть, — и бьёшь. Нурлан ударил клюшкой по мячу, всё ещё сжимая Лёшины руки своими. Мяч перелетел через озеро и приземлился метрах в восьми от лунки. — О, лейтенант! Вам повысили зарплату, и Вы теперь в рабочее время рассекаете в гольф? Или это Нур отрабатывает, чтобы Вы его не арестовали? — подошедший позади них Новак громко рассмеялся и весело посмотрел на смутившегося Щербакова. Лёша отстранился от Сабурова и отдал ему клюшку. — Лейтенант, ещё какие-то вопросы? — Сабуров с непроницаемым лицом посмотрел на Лёшу — Тут время — деньги. Нам надо успеть сыграть ещё один раунд. — Не уезжайте далеко от города, — Лёша развернулся и пошёл обратно к парковке с лёгким разочарованием. *** На два дня Щербакова подключили к делу о разборках в ночном клубе, в результате которых погибло пять человек из двух враждующих уличных банд. Нужно было допросить больше ста человек, и времени заниматься своим расследованием у него не было совсем. Закончив допрос какого-то очередного наркомана, он вернулся в свой кабинет злой и уставший. — Поешь? — Лина заботливо поставила перед ним на столе баночку с тёплым супом. — Можно. Заебали эти нарики и проститутки. Я вообще не знаю, зачем мы тратим на них время. Посадили бы всех вместе в одну камеру, пусть поперегрызают друг другу глотки там. Есть что-то по нашему делу? Девушка отрицательно покачала головой и подошла к окну. — Лёш? — Ммм? — с набитым ртом Щербаков пытался найти на столе, заваленном кучей папок, какой-то отчёт. — Ты вызывал Сабурова на очередной допрос? — Чего? — Он стоит внизу на парковке. Лёша быстро встал из-за стола и тоже подошёл к окну. На парковке для посетителей действительно стоял синий Porsche, а Сабуров, прислонившись к водительской двери, внимательно смотрел на их окно. Чёрная кожаная куртка поверх белой толстовки с капюшоном, чёрные джинсы и белые кроссовки. И Лёша тихо выдохнул под пристальным взглядом. — Я не знаю, чего его хуй принёс, — Щербаков стоял и смотрел на брюнета, который по-прежнему наблюдал за ними и взгляд не отводил. — Пойду узнаю. — Лёш, а суп? — Потом, — Щербаков уже был у двери. Спустившись вниз, Лёша вышел на парковку и подошёл к Сабурову, который всё ещё стоял в той же позе, но уже смотрел на него. — Чё надо? — Я скучал. По твоим заёбистым вопросам. Не слышал их уже несколько дней. Подумал, может что случилось. — Искали других подозреваемых, но как-то туго. Тебя никто не переплюнет по количеству улик. Сабуров сделал вид, что не услышал последней фразы. — Я хочу забрать свои верёвки. Они здесь? — Нет. В лаборатории. Два квартала на север по 25-й отсюда. Можешь поехать забрать, если так нужны, — про себя Щербаков отметил, что ему стало неприятно от мысли, что брюнет планировал кого-то связать, если хотел забрать свои верёвки. И не потому, что Лёша не хотел ещё одного убийства, он банально ревновал, даже не зная к кому. — Ладно. Поеду туда, — Сабуров стоял и не собирался уезжать. Он заметил, как Лёша несколько раз с интересом посмотрел на его машину, и улыбнулся. — Нравится? Могу покатать. — Я ж не тёлка, чтоб меня на тачке катали, — Щербаков посмотрел на него с вызовом. — А я тебе в ней не ебаться предлагаю. Не хочешь — как хочешь, — Нурлан открыл дверь и собрался залезть внутрь. — Подожди, — Лёша понимал, что это, возможно, неправильно — за ними из окна всё ещё внимательно наблюдала Лина — но ему так хотелось прокатиться на новеньком Porsche, и он не удержался. — Если недолго. Сабуров усмехнулся и сел за руль. — Поехали, если не боишься. — У меня целый участок свидетелей, с кем я уезжаю. — Садись давай. Щербаков залез на пассажирское место, с интересом осматривая приборную панель и салон. Нурлан завёл машину и выехал с парковки. Они ехали по вечернему городу, и оба молчали. Потом через какое-то время Сабуров остановился и выключил двигатель. — Хочешь понять, что они чувствовали, когда были связаны? — он повернулся к Щербакову и внимательно на него посмотрел. Блондин кивнул. Сабуров резко наклонился к нему, отчего Лёша шарахнулся в сторону, но Нурлан только открыл бардачок и достал из него широкоформатный конверт. — Да не шугайся ты так. Я не планировал к тебе приставать, — брюнет улыбнулся и протянул его Щербакову. Лёша открыл конверт и вытащил фотографии, на первой из которых была изображена Эльнара, обвязанная белыми верёвками в виде красивого ажурного купальника поверх чёрной кофты. Внизу на ней были только чёрные кружевные трусики. Щербаков посмотрел на следующие фото: ещё несколько образов, в которых была связана Эльнара, потом несколько изображений Риты — лёжа и в подвесах, и сидящий на своём балконе Спинов в чёрных верёвках. Все модели или улыбались на фото, или на их лицах отчётливо было видно блаженство и умиротворение. Совсем противоположные образы тем, что хранились в материалах дела. — Им нравилось, — Лёша ещё раз пересмотрел фотки и глянул на Сабурова. — Почему мы не нашли это при обыске? — Я не держу их дома. — А где? Нурлан не ответил. — Ты просил показать. Вот. Только я их тебе не отдам, — брюнет забрал изображения и спрятал обратно в конверт. Лёша сидел и смотрел на него, не возражая. Ему нравилось сидеть и просто так смотреть на этот безукоризненный профиль, на прищуренные глаза, чуть небрежно уложенные чёрные волосы и широкие плечи. — Хочешь присесть? — Сабуров лукаво улыбнулся, кивая то ли на свои колени, то ли на водительское сидение. — Может ты встанешь? — А надо? — и он снова ухмыльнулся, видя как Лёшины щёки порозовели. Сабуров помедлил, но потом вышел из машины и, обойдя её сзади, открыл пассажирскую дверь, протягивая Щербакову ключи. Лёша завёл 760 лошадиных сил, ощущая под капотом всю их мощь, и тронулся с места с практически детской улыбкой. Через несколько минут он уже гнал по городу, превысив допустимый лимит скорости. — Лейтенант, ты мне потом будешь штраф оплачивать? — Сабуров сидел рядом и с неподдельным интересом наблюдал за ним. — Я смотрю, ты — ещё тот нарушитель. — Разберёмся, — Щербаков отмахнулся, продолжая мчаться вперёд. Через минут десять за ними увязалась дорожная полиция, и Лёше пришлось остановиться. Он побеседовал с патрульным и, показав документы, объяснил, что спешил на вызов, обещая, что будет дальше ехать аккуратно. — Пиздеть — нехорошо, — подколол его Сабуров, когда патрульный ушёл. — Кто бы говорил. Нурлан помолчал несколько секунд, а потом, став серьёзным, сказал: — Поехали, покажу одно место. Езжай к выезду на мост с тридцать второй улицы. Там дальше я покажу. Лёша ехал через весь город к проливу между двумя частями города. Доехав до парка, через который проходила нужная улица, он свернул к каменистому городскому пляжу, как показал ему Сабуров, и проехав ещё полкилометра, остановился. — Идём. Они вышли из машины и направились ближе к воде пролива. Было прохладно и гуляющих не было совсем. — Это что? — Лёша посмотрел вбок на горящий фонарями длинный мост, который уходил на несколько километров вдаль в спальные районы, и на пустынный каменистый берег. — Я иногда люблю сюда приезжать. Здесь нет городской суеты, — Сабуров стоял с прикрытыми глазами и вдыхал чуть солоноватый воздух, широко расправив плечи и откинув голову назад. — Зачем меня сюда привёз? — Не знаю. Просто. — Ты давно занимаешься шибари? Сабуров открыл глаза и серьёзно посмотрел на Лёшу. — Не можешь о другом поговорить? Щербаков молчал. — Лет пять уже. Я два года проходил стажировку в одном нашем филиале на востоке и как-то попал на представление. Там на сцене целый час мастер связывал нескольких моделей. Это было…очень завораживало. — Захотел сам попробовать? Нурлан кивнул. — И с тех пор не могу никак бросить. — У тебя были модели кроме… — Лёша не хотел называть их жертвами или убитыми, — кроме тех троих? — Было несколько моделей на один раз, но Эля и Рита были более постоянными. — А Макс? Мне надо знать, может за кем-то надо поставить слежку, если тебя подставили. Сабуров посмотрел на него, прищуриваясь. — Опять включил следователя? Лёша почувствовал, что Нурлан опять закрылся за непроницаемой маской на лице. Он вздохнул и направился ближе к воде. Взял плоский камешек и запустил его, заставив прыгнуть по водной поверхности несколько раз. — Неплохая жабка, — Сабуров улыбнулся. — Жабка? Мы их называли блинчиками, — Лёша улыбнулся в ответ. — Блинчики? — Нурлан засмеялся. — Я, кстати, всегда много раз выбивал. Брюнет нашёл себе плоский камешек и тоже зашвырнул его в пролив. Камень подпрыгнул шесть раз и ушёл под воду. — Ну, точно не больше, чем я. Смотри, Нурик… — Как ты меня назвал? — Нурик. А что? — Меня так только мама и дедушка называли, когда я был маленьким, — Лёша видел, что Сабуров как будто смутился. Его непроницаемая маска сменилась искренним выражением лица. По крайней мере, блондину очень хотелось верить, что сейчас он видел Нурлана настоящим. — Мне нельзя? — Да нет. Просто неожиданно. Давай, кидай. Хочу посмотреть, как ты ответишь за свой пиздёж. Они начали соревноваться, чей камень пролетит дальше, при этом подпрыгнув большее количество раз. Они выглядели со стороны совсем как два пацана, бросая по очереди камни и подстрекая друг друга недвусмысленными шуточками. Преступления и расследования, инвестиционные рынки и отчёты ушли на задний план, и остались только они и их соревнование. — Что с носом? — Сабуров кивнул на Лёшин кривоватый нос. Парни шли по берегу в сторону машины. — В детстве девочка ёбнула качелью. — А чего не исправишь? Можно же сделать операцию. — Зачем? — Чтобы красиво было. — Нет. Это — отпечатки моей жизни, всего, что в ней происходило. И плохое, и хорошее. Не хочу ничего убирать. Сабурова внимательно посмотрел на Лёшу, но ничего не сказал. — Блинчики… Сказал за блинчики, я теперь жрать захотел. Поехали в Модерн? Там неплохие стейки. — Ты можешь развлекаться, не тратя кучу бабла? — Щербаков не хотел ехать в этот дорогой ресторан. Денег на карточке у него практически не было, и он не хотел, чтобы Сабуров за него платил. — Раньше мог, — Сабуров немного погрустнел. — Поехали, теперь я покажу одно место. Только на твоей тачке нельзя. — Чего? — Если хочешь, чтоб двери остались не поцарапанными, а колёса не проколотыми, то лучше не надо. — А твоя тачка? — Мою там знают и трогать не будут. Они вернулись к участку и пересели на старую тойоту Щербакова. Через полчаса они уже заехали в один из спальных районов, где невысокие жилые здания, в которых в основном снимали квартиры приезжие, соседствовали с маленькими магазинчиками и кафе. Многие из них были уже закрыты. Щербаков припарковался возле одной из забегаловок и пошёл внутрь. Нурлан с недоверием и неохотой направился следом. К его удивлению в маленьком помещении с несколькими столиками было чисто и пахло довольно вкусно. — Дядя Карим, здарова! — Лёша подошёл к прилавку и, перегнувшись через него, помахал кому-то по ту сторону. Через минуту к ним вышел невысокий пожилой мужчина в тюбетейке и стёганом халате. — Лёшка! Опять допоздна задержался? Хочешь есть? — Ага. У Вас есть Ваша фирменная самса? — Как ты любишь? Щербаков кивнул. — Садись, — мужчина увидел Сабурова, — присаживайтесь. Сейчас Чинара принесёт. Лёша сел за один из маленьких столиков, а Сабуров сел напротив. — Это твой дядя? — Нет. Сосед. Они переехали сюда несколько лет назад. Большая семья. Местная банда не давала ему нормально торговать, постоянно отжимали всю выручку. Пришлось немного помочь. Теперь иногда подкармливает меня, — Лёша широко улыбнулся. — Не блинчики, конечно, но тебе должно понравиться. Через минут десять из-за прилавка вышла девочка лет двенадцати, неся поднос с несколькими тарелками и чашками. — Лёшик, привет! — она поставила его на стол и обняла Щербакова по-детски мило и искренне, Сабуров даже невольно улыбнулся. — Покажешь сегодня, как там дальше играть песню? — Покажу. Дай только поесть, а потом покажу. Девочка кивнула, расставила на столе еду и чай и ушла опять в подсобку. Когда парни закончили есть, она вернулась с гитарой и протянула её Лёше. — Чинара, опять надоедаешь Лёшке? — мужчина высунулся из соседней комнаты и погрозил девчушке пальцем. — Ничего, дядя Карим. Я обещал ей. Щербаков взял гитару и тронул пальцами струны, настраиваясь. Он начал играть весёлую мелодию, и Сабуров даже мысленно подпевал, хотя текст знал не полностью. Девочка начала хлопать в ладоши, когда Лёша закончил, и протянула руки к гитаре. — Я сейчас покажу, что я уже умею. Она начала играть медленно и неуверенно, но можно было разобрать ту же мелодию, что только что играл Щербаков. — Ты умница. Только вот здесь, пальцы — вот так, — Лёша стал у неё за спиной и помог правильно сыграть несколько аккордов. — А здесь — чуть дольше пауза. Сабуров сидел и молча наблюдал, как блондин помогал девочке, и уже через минут двадцать она смогла сыграть припев более уверенно и была очень довольна собой. — Лёш, когда ты придёшь в следующий раз? — Не знаю, Чи, — он перевёл взгляд на Сабурова. — Когда поймаю всех преступников, и мне дадут выходной. Нурлан ничего не сказал. Только пристально смотрел на Щербакова, снова спрятавшись за искусственной непроницаемой маской. Через час Лёша подвёз брюнета до участка, и тот уехал на своём Porsche, попрощавшись совсем холодно.