Антигерой

Быстрее, пошевеливайтесь! - кричит Пикчер, сопровождая мирных жителей ко входу в бункер. Народ в панике, очень сложно не сойти с ума от бесконечной толкучки и воплей. Во всей этой суматохе люди каким-то образом успевают ссориться. Матери с детьми требуют пропустить их вперёд, пока пожилые негодуют, почему их не пускают в убежище. Как бы отвратительно это не звучало, но - так как бункеров мало - некоторых гражданских намеренно не пускают, дабы освободить места для «нуждающихся». Задача миротворцев - спасти тех, на кого будет рациональнее всего тратить припасы. Пикчеру не нравилась подобная концепция, но ничего не поделаешь. Протокол есть протокол, и возмущаться в столь чрезвычайной ситуации было бы глупо. Подходя к месту назначения, нельзя было не заметить огромную, протягивающуюся на несколько километров очередь. От масштабов колонны по телу пробегал мерзкий холодок. Сотни беззащитных людей в ужасе вопят о помощи и требуют, чтобы их поскорее пустили внутрь. Среди них есть как дети, так и старики. Пикчер не мог смотреть на происходящее без подступающего на фоне ужаса рвотного рефлекса, ведь понимал, что из этой сотни беженцев спасётся лишь треть. Парень зажмурился и молча продолжил вести свою группу вперёд, надеясь, что большинство всё же пощадят. - Лейтинант, — слышится впереди сквозь панический гундёж и стрельбу. - Какого чёрта вы так долго?! — крупный мужчина в военном обмундировании - никто иной, как майор первого отряда - стоит прямо перед входом в бункер. Видимо, именно он здесь решает, кому жить, а кому придётся остаться под градом обстрелов. - Прошу прощения, майор! Половина выживших находилась под завалами, нам пришлось в срочном порядке провести спасательную операцию, чтобы- - Да-да, хорошо! Просто пристрой мирных к остальным в очереди! — мужчина указал на все ту же колонну с беженцами, которая, казалось, не имела конца. Как это понимать?! - воскликнул кто-то из толпы; возмущение подхватили и остальные. Пикчер начинал постепенно сходить с ума. Чёртов протокол. С каких пор мы должны решать, кому умереть, а кому жить?! Это всё неправильно! - пацифист внутри брюнета негодовал. Всё происходящее вокруг казалось нереальным. Ещё день назад мир не знал войн, о конфликте и речи не шло. Скажи случайному прохожему, что завтра он проснётся уже совсем в другой - военной - реальности, тот лишь рассмеётся. Ведь сейчас действует перемирие, никто не должен напасть на нас - жалкие надежды, которым было суждено разбиться на следующие утро под симфонию взрывов. От глубоких раздумий Пикчера заставляет оторваться внезапный толчок: - Пропустите, мать вашу! - ругается седовласый парнишка, бесцеремонно расталкивая людей вокруг. Он случайно сталкивается с Пикчером и в надежде вздыхает, когда видит значок миротворца на его рукаве. - З-здравствуйте! Пожалуйста, пустите нас в убежище, — лейтинант замечает, что парень держит на руках изуродованное тело, накрытое кожаной курткой. Глаза неизвестного плотно сомкнуты, грудь тяжело вздымается вверх. Слава богу, живой. - Простите, молодой человек, но вы должны встать в очередь к остальным гражданским! — в диалог вступает майор. Его строгий тон ничуть не пугает беженца. Видимо, он слышал подобные слова ранее. - Прошу вас, пустите! Мне пришлось оббежать несколько бункеров, и ни в один нас не пустили, — ноги седовласого непроизвольно тряслись. Казалось, что он вот-вот потеряет сознание, - Вы разве не видите?! У меня на руках умирает мой лучший друг, а вы предлагаете мне ждать?! Да он и десяти минут больше не протянет, пожалуйста, я вас умоляю, пустите нас! Не подкупный майор продолжает гнуть свою линию, мол, «Встаньте в очередь, не разводите ещё большую панику.», но вдруг что-то в Пикчере окончательно ломается. Толпа невинных мирных жителей, этот парень с еле живым другом на руках - ярость на своих коллег и горькое чувство несправедливости съедало лейтенанта изнутри. Брюнет отталкивает командира в сторону и с грохотом открывает дверь в убежище, вызывая у толпы одобрительные возгласы. Такая выходка ему просто так с рук не сойдёт. - Заходите, живо! — сквозь зубы шипит Пикчер, разгневанно смотря на майора, не решаясь взглянуть растерянному беженцу в глаза. Но тот лишь быстро кивает и пулей влетает в коридор бункера, пока ему вслед что-то взволнованно кричат.

***

Гул вертолёта в какой-то степени убаюкивал. Хотя, может быть, всё дело в жутком недосыпе, от которого любой монотонный шум был похож на колыбельную. Пикчер чувствовал себя абсолютно спокойно: подобная обстановка не была для него чем-то новым. Спустя годы военной службы даже свист свинцовых пуль над головой будет казаться обыденным явлением. Страх за свою жизнь отходит куда-то на второй план, ведь каждый день у тебя есть шанс умереть. Приходится смириться с постоянной тревогой, окончательно принять её в своей душе. Скорее всего, именно поэтому Пикчер постоянно выглядел таким спокойным даже в самых стрессовых ситуациях. В кабине стоит непривычный шум разговоров. Все так и норовят обсудить спецоперацию и её сомнительность. Особенно громко возмущался Кнайф: - Лампочка, ну ты только подумай: мы в прошлый раз потеряли сотни солдат, какое у нас может быть преимущество?! — парень выглядел куда взволнованнее обычного. Его коленки лихорадочно дрожали, а выражение лица скорчилось в гримасе немого ужаса. - Да не переживай ты так! — Лампочка в своём репертуаре, как всегда жизнерадостна. Она тот тип людей, с которым ты поздороваешься, а та в ответ пошире расправит руки для объятий. Они с Пикчером чем-то похожи. Неудивительно, что их судьбы не раз переплетались. Закончили один колледж, поступили на одинаковые стажировки в ряды миротворцев. Иногда девушка пугала своим оптимизмом - уж слишком она казалась весёлой перед каждой спецоперацией. Только Пикчер знал, что творилось в её душе и, может быть, от части Кнайф. Последний не любил слушать чужое нытьё, а потому мало интересовался душевными терзаниями окружающих. С недавних пор парень сильно охладел, полностью закрылся в своей неприступной крепости и никого не подпускал. Лампочка очень сильно переживала за своего друга, но понимала, что не сможет ничем помочь. Это осознание только сильнее изводило её. - Даже если в наших рядах не слишком много бойцов, - продолжала свою мотивационную речь девушка, гордо поднимая подбородок. - наш боевой дух им не сломить! - Да о каком боевом духе может идти речь, если Курасан отправляет нас на верную смерть! — похоже, что Кнайфа никто не успокоит. Сразу видно - новичок. Новобранцы всегда ведут себя подобным образом, пока бывалые бойцы сдержанно ждут дальнейших указаний. Лампочка продолжила рассказывать что-то про боевой настрой, поглаживая высокий голубоватый хвостик. А это что-то новенькое. Прежде девушка показывала так некую нервозность и дискомфорт, уж Пикчер знал точно. Неужели и она боится? Эта мысль смутила брюнета. Он задумчиво подтянул свой тёмно-каштановый шарф, утыкаясь курносым носом в мягкую хлопковую ткань. Тем временем из динамиков послышался голос. На небольшом мониторе появился силуэт уже знакомого всем Курасана: - Доброе утро, бойцы! Рад видеть вас всех на борту. Похоже, сегодня мы обойдёмся без дезертиров, — рыжик с укоризной глянул на испуганного до чёртиков Кнайфа, пока тот продолжал о чём-то горячо спорить с Лампочкой. - А, ч-что? — уточнил седовласый, услышав своё имя. - Ты что-то вякнул, рогатый? - Кнайф. - твёрдо окликнул его Пикчер, не выходя из раздумий. Тот тут же умолк. Наблюдая за происходящим, командир нагло ухмыльнулся, оголяя небольшие клычки. - Не переживай, Кнайфи, сегодня у меня нет настроения спорить с тобой, у нас есть дела поважнее, чем слушать твои истерики. - никудышному солдату ничего не оставалось, кроме как закусить язык и бурчать себе под нос разные проклятия. Он точно провоцирует его. - подумал брюнет, расслабленно облокачиваясь на спинку сидения - Эти двое и дня без конфликтов прожить не могут. - В любом случае, — неловко покашлял себе в кулак Курасан. - хочу напомнить вам ваши задачи на этот день: во-первых, по прибытию на место, вы должны разделиться на несколько отрядов. Каждая группа будет отвечать за определённые этапы захвата, подробную информацию вам расскажет капитан Пшика. - все тут же обернулись в сторону высокой фиолетововолосой девушки, чей вид как бы намекал: «Оставьте меня в покое.». Её холодные аметистовые глаза были устремлены куда-то в пустоту, пока неестественно грубые для девушки пальцы, пытались нащупать блок сигарет. Курасан вновь покашлял, привлекая внимание капитана. Та недовольно вздохнула, случайно роняя на пол драгоценный блок. - Так точно, Босс. - нехотя ответила девушка, подкидывая ногой красноватую упаковку, словно это футбольный мяч. - Отлично, - самодовольно пролепетал рыжик. - Во-вторых, наша главная задача - уничтожить базу противника. Разрешено взять в плен пару разветчиков, но не более. Остальных прикончить на месте, лишние выжившие нам ни к чему. Всем все понятно? — солдаты дружно согласились с приказом их главнокомандующего, послушно кивнув. Один Кнайф молчал. - Ну и в-третьих, беспочвенно отступать запрещено. Мы обязаны захватить вражескую базу, и это не подлежит сомнению. На этом всё, вопросы есть? — тишина. Только Кнайф хотел поднять руку, как его тут же одёрнула Лампочка. - Никак нет, товарищ командир! — звонко пролепетала девушка, нервно улыбаясь. - Вот и хорошо, - Курасан выдохнул. Каким бы он не выглядел грозным и самодовольным, в глубине души парнишка так же волновался. Особенно подстрекал недавний разговор с Чашечкой. Всем было не по себе, все хотели вернуться обратно домой после спецоперации. Не хотелось повторять судьбу прошлых бойцов, половина из которых считалась без вести пропавшими или убитыми. С тяжёлым сердцем Курасан произнёс последние слова: - Ну и последний пункт - вернитесь живыми. Конец связи.