***
Этот день прошëл просто феерически, музыкальная группа сыграла необычную композицию, содержащую в себе классическую мелодию и современные мотивы. Выставка картин, скульптур и прочих произведений искусства была на высоте. Также гладко прошли и спортивные соревнования. К концу дня все устали, но были счастливы и в приподнятом настроении. Джею и Августу посчастливилось снова встретить новых знакомых: нагруженный папками с рисунками Чарли и уже переодевшийся в закрытую одежду Риккардо. Парни договорились снова встретиться и сходить куда-нибудь. Джеймс предложил какой-то новый сюрреалистический фильм, Август что-то художественное, а Рикк — старый триллер. Их дальнейшие препинания по поводу выбора картины были заглушены гулом голосов.***
Ноябрь сменяется декабрëм, температура снижается с каждым днëм, дни становятся короче, а ночь наступает раньше, на улицах выпадает первый снег. Самое время начинать задумываться над подарками родным и близким к Новому Году. Ну, кому праздник, а кому — первая сессия и первые потраченные нервы на зачëтах. За всë прошедшее время наши герои уже успели неплохо сдружиться и стали проводить много времени вместе. Не только вчетвером, но и вдвоëм тоже. Почему-то вышло так, что кровати в блоке фавна и мага так и не разъединили. Возможно сыграла лень каждого из проживающий, а возможно и есть другая причина, но тем не менее, в данный момент на двуспальном ложе валялся блондин и что-то писал в своем блокноте, пока Джеймс дорешивал задачи по зельеварению. Последний ответ был бережно записан на слегка желтоватой странице и тетрадь громко захлопывается с характерным звуком. — Капец какой-то, — вздохнул Риддл, откидываясь на спинку стула и закидывая руки за голову. — Фармацевтические зелья? — поинтересовался фавн, не отводя взгляда от блокнота. — Да, уже какую пару мы их проходим. Бесит, — маг поднялся со стула и взглянул на друга, растянувшегося по диагонали на кровати, лëжа на животе и помахивая копытами в воздухе. Одет он был в просторную оранжеватую футболку с непонятной надписью и короткие коричневые шорты. — Подвинуться не хочешь? — поинтересовался пудель, складывая руки на груди и поднимая бровь. — Не-а, — хихикнул фавн, — Ложись, если хочешь. Как – не моя проблема. — Раз так... — голубоглазый закатил рукава кофты и встал коленом на кровать, приложив ладони к рëбрам соседа, и начал щекотать его. Комната залилась громким высоким смехом. Август извивался и брыкался, пытаясь отпихнуть салатоволосого от себя. — Ну всë, хватит, прекрати! — сквозь смех воскликнул фавн, сдерживая руки друга. Они оба уже находились на помятой кровати. — Ладно, как скажешь, — улыбнулся Джеймс и убрал ладони. Он потрепал парня по блондинистым волосам и мягко чмокнул в лоб, — уже поздно, пора ложиться спать. — Да, конечно, — студент отвëл взгляд и выдохнул, ухмыльнувшись, — слушай, Джей... — Ась? — А ты знаешь... Как актëры на сцене играют поцелуи? — рогатый посмотрел прямо в голубые глаза. — Нет, а ты хочешь расск– — маг прервался, так как к его губам прикоснулись чужие. Мягкие, сладкие, словно мëд. Джеймс расширил глаза, глядя в прикрытые напротив. Но несмотря на ахуй, парень поддался и позволил вовлечь себя в поцелуй. Это было чертовски хорошо. Они не использовали языков, но одного прикосновения было достаточно. Фавн мягко сминал губы Джеймса, оттягивал и накручивал на пальцы его волосы, и маг не сдержал тихого стона. Сожители не могли отрываться друг от друга, пока не кончился воздух. Август медленно отстранился и посмотрел на пуделя вызывающим и трудноописуемым взглядом, от которого сердце заходилось в бешеном ритме, чуть не вырываясь из грудной клетки. — Ты...Чёрт...Август, это...Ох, — Джеймс судорожно ощупывал свои покрасневшие щёки и губы, мокрые и скользкие. Он не мог поверить в то, что сейчас произошло. Как только возможность здраво мыслить и внятно изъясняться вернулась, синеглазый посмотрел на Августа с такой мордой, будто он ему сейчас по зубам влепит, — Это ведь вообще не театральный поцелуй – ты меня наебал. — Может. Но что мне ещё оставалось делать, если ты не понимаешь почти прямых намёков? — вытерев уголки рта большим пальцем, Том резко принял сидячее положение и отвернулся. Когда Джеймс недоумённо спросил, что его сожитель имел ввиду, актёр глубоко вздохнул и принялся объясняться, — Ты мне с самой первой встречи понравился... Такой весёлый, такой отзывчивый, такой творческий, такой хаотичный... Я люблю таких существ, — блондин самозабвенно прикрыл глаза, пока маг думал о сказанном. Не успел он осмыслить и половины, как Август принялся засыпать его новыми откровениями, — Ты первый в моём окружении, окромя театралки и отца, кто не считает меня свихнувшимся и помешанным... Ты заботишься обо мне, не давая перетруждаться, поддерживаешь, помогаешь с учёбой, когда поджимают сроки, приходишь на каждый спектакль и искренне хвалишь, — с придыханием перечислял фавн, не разлепляя век. Для актёра нет ничего слаще одобрения и признания, особенно когда оно исходит от близкого. Да, Оуэн полностью осознаёт, что Риддл ему всего лишь друг и что он почти со стопроцентной вероятностью даже не задумывался об отношениях с ним... Но всё-таки так хочется, чтобы их связывало не только взаимопонимание и уважение друг к другу, но и нечто более романтичное. Нечто, что толкает на необдуманные и странные поступки, что не даёт уснуть без любимого под боком, что помогает проявлять нежность даже в каких-то неподходящих для этого условиях... Эх, как бы юному дарованию хотелось это "нечто" испытать... Особенно с Риддлом... Вынырнув из мира грёз, Август из-за плеча смотрит на друга, медленно хлопает ресничками и со вздохом вопрошает, — Могу ли я надеяться на твою взаимность? — По-моему ты ещё не отвык от эпохи Франции девятнадцатого века. Чего так официально-то? — в ответку спрашивает Джеймс, усаживаясь рядом так непринуждённо, будто бы розовоглазый не только что ему душу свою излил. —Ты мне не ответил, — решительно, но в то же время и крайне обиженно, фыркает блондин, сложив руки на груди и надув персиковые губы. — А можно ответить действием? — с типичной издёвкой спрашивает Патрик, и, как только Оуэн кивает, он притягивает его милейшее личико с гримасой оскорбления и вовлекает в ещё один поцелуй. Август, расценив сей жест как положительный ответ, закидывает свои руки на плечи пуделя и полностью ему отдаётся. –Ну и в общем... С того дня мы начали встречаться и... –Стопэ-стопэ, — приостановил Джокера Вару, явно не особо веривший в его слова, — Я правильно тебя понял? Ты с самого начала нашей дружбы мне в уши ссышь, что тебе не нужны отношения и "Я одинокий волк, ауф!"... Но при этом сосался и встречался с парнем? — Вару, — прошипел его имя мультимаг, пряча пунцовые щёки ладонью, — Это продлилось всего полгода с копейками. Потом я действительно перестал заводить отношения... — Ахуеть. Вот просто слов нет... — Ага, Джей раньше был тем ещё романтиком и ловеласом, — с усмешкой разъяснил Риккардо, подбросив в огонь пару поленьев, ведь старые уже почти прогорели. Вампир снова взял в руки гитару и начал наигрывать размеренную и успокаивающую мелодию, которая отлично дополняла собой звуки природы и треск костра, — Помню: мы праздновали Рождество и успешно сданную первую сессию... Ну, для меня, понятное дело, не первую, ведь это не единственный университет, где я учился, но не важно. Мы с Чарли тогда выпили буквально по бокалу вина (дерьмового, кстати), но и этих бокалов хватило, чтобы нам пришло в голову шуточки травить. Джокер и Июль тогда под омелой стали очень неудачно, ну и мы предложили им поцеловаться. — И они, — не веря своим ушам, попытался продолжить ящер, однако за него это сделал сам Джо. — Да, мы поцеловались. Прямо на виду у Чарли и Риккардо, — брокколи грустно улыбнулся, вспоминая тот поцелуй. Под омелой и разноцветным освещением гирлянды, уверенный, прерывистый, долгий... Ох, маг до конца своей жизни будет хранить его в памяти и вспоминать на смертном одре, — Рикк, кстати, специально камеру притащил, потому что хотел запечатлеть "как нежный Март будет морщиться и нос воротить", но по итогу уронил её. От шока наверное, я не знаю... — Ты прав, — подтвердил брюнет, перебирая струны в быстром ритме, — И не от шока, а от полного ахуя. Я ж не ожидал, что вы и впрямь поцелуетесь, да ещё и так охотно! — Я тогда тоже удивился знатно, — впервые за полчаса подал свой голос Чарли, который до этого не обращал на историю практически никакого внимания и просто рисовал, — Кстати, гляньте сюда, — парень развернул к товарищам альбом, где его твёрдой рукой был изображён Август, собственной персоной. Варукава это понял по рогам, длинным волосам и почти полному отсутствию грифеля в их области, не считая теней и как будто вплетённых в нарисованные локоны лент. Зелёнка много раз видел, как Чарли рисовал, но постоянно поражался тому, как это существо может одним только причудливо заточенным карандашом создать шедевр. Хотя сам гарпия на все комплименты кудрявого ответил, что портреты – самый малоотточенный его скилл и вообще он мог нарисовать лучше, — Похож? — Блин, он офигенен! — не скрывая эмоций, пищит от умиления Джеймс, выхватывает альбом из рук цветастого и рассматривает симпатичные, такие знакомые и родные черты нарисованного Оуэна. — Ну... Да. Довольно-таки похож, — с небольшой задержкой вынес свой вердикт Риккардо, снисходительно усмехнувшись действию Джокера, — Слушай, а ты мог взять с собой не только простые карандаши? — А что? Хочешь сказать, что я плох в графике? — надменно интересуется гарпия, выхватив свою вещь прямо из-под носа синеглазого. — Не, в графике ты просто Бог, как и во всём остальном рисовании в целом... Просто это немного напоминает твои старые работы, когда ты был нездоров, а они для меня... — Стоп, то есть ты не приукрашивал и не шутил, когда говорил, что он на первом курсе выглядел, как ходячий мертвец? — снова перебил четверокурсника Вару, ошарашенно поправляющий очки. — А у меня разве есть привычка шутить о чьих-то болезнях? — Фига... Что ж такого произошло, Чар? — Кляйн повернул голову в сторону блондина, — Судя по рассказу Рикка, у тебя в те времена были прям почти все признаки затяжной депрессии... Но почему? Батлер тяжело вздохнул, подперев голову рукой. По одному только взгляду было понятно, что эта тема для него очень больная и что он не хотел бы её лишний раз поднимать. Художник долго молчал, прежде чем начать что-то рассказывать. На самом деле он бы и не поведал ничего вовсе, если бы не выжидающий взгляд Вару и ободрительные объятия от Луциа, давшие хоть немного уверенности и позитивного настроя. Хотя, вспоминая его предысторию, о позитиве думать не приходится...