Έσπερος

1 курс 1938 год.       Антонин действительно не ожидал, что влезет в неприятности в первый же месяц. Он не возражал, что это произошло, но все же ожидал, что успеет к этому времени найти себе компаньона.       Сына русских эмигрантов знали только по слухам, пока что к нему присматривались, а его сосед по спальне не понравился самому Антонину, потому что показался тюфтяком. Поэтому в первые неприятности он вляпался сам.       Ну как вляпался — во время исследования пустых коридоров наткнулся на компанию гриффиндорцев, кажется, третьекурсников, а те не могли пройти мимо.       Антонин себя слабаком не считал, да и отец — опытный боевик, не дававший сыну спуску. Именно поэтому он смог правильно расценить свои силы, и понял, что его просто возьмут количеством — что может сделать один первокурсник против пятерых старших гриффиндорцев? Поэтому бежать было самым лучшим выбором, но он не учел, что знает не все коридоры. Это подтвердила стена, которая перекрыла путь. Тупик.  — Ну что, добегался, змееныш мелкий? Антонин моментально сгруппировался и теперь рассматривал своих противников, прикидывая свои шансы. Прогнозы были неутешительными. Выпад вперед — Антонин послал первое проклятие. Те явно не ожидали такой прыти от первокурсника, и этого было достаточно, чтобы их разозлить. Теперь он по большей части защищался. Краем глаза он увидел, как поднялся пятый гриффиндорец. Вот дерьмо. Просто молодец, Антонин. — Ну все, тебе…. — не успел он закончить, как снова упал на землю. — Что за? Еще одного сбил Ступефай. Антонин воспользовался тем, что от него отвлеклись и бросил Инкарцеро. Последних двох разбили меньше чем через минуту. Теперь он мог разглядеть своего спасителя, который невозмутимо рассматривал лежачих гриффиндорцев. О, им оказался его сокурсник. Кажется, Реддл. — Антонин, — представился Долохов и протянул ладонь. — Спасибо за помощь, буду должен. Парень внимательно смотрел на Долохова, а потом, что-то решив для себя, пожал его руку. — Том, — представился он. — Пожалуйста, и я запомнил. Антонин широко улыбнулся. — А у тебя быстрая реакция, мой отец был бы от тебя в восторге. Том тихо хмыкнул и развернулся к выходу из коридора. — А ты знаешь заклинания старших курсов. — Трудно их не знать, когда твой отец боевик, — проговорил он. А еще его учили никогда не упускать своего шанса, и Антонин, быстро прикинув все в своей голове, обратился к сокурснику: — Слышишь, Том, у тебя все хорошо с зельями? — Ну, допустим, — ответил тот, бросив на Долохова подозрительный взгляд. К этому моменту они успешно прошли уже два коридора. — У меня к тебе предложение. Ты поможешь мне с зельеварением, потому что мою бабушку удар хватит, если я не сварю даже зелья против фурункулов, а я вместо этого научу тебя, всему, чему успел меня научить отец. Ну кроме фамильных заклинаний, там без разрешения старшего нельзя, — выпалил он на одном дыхании. Том задумался, а Антонин с замиранием ждал его решения. Почему-то его интуиция кричала, что этого парня стоит держаться, а как говорил дед: «Интуиция боевиков редко подводит». — Ладно, я согласен, — произнес, наконец, Том, и они снова пожали руки.

***

1939 год. 2 курс.       Дверь в мальчишескую спальню бесцеремонно открылась и внутрь залетел Антонин. — Просто возмутительно! Несправедливо! Пиздец какой-то! — Не ругайся Антонин, — подал голос Том, не отрывая взгляд от книги. — Что такое Долохов? — Малфой заинтересованно наблюдал за разозленным парнем. Познакомившись благодаря Тому, они неплохо сдружились, хотя Абраксаса иногда и удивляли повадки и манеры русского. — Почему у всех нормальные соседи, а у меня это недоразумение?! Мерлин, я не выдержу и буду спать здесь у вас. На полу. — Чем тебе Селвин не угодил в этот раз? — Он начал разговор о квиддиче и отборах, которые начнутся через две недели. И сказал, что желает попасть в команду. — Том с Абраксасом синхронно фыркнули, вспомнив вечно трясущего однокурсника. — У меня была такая же реакция. Тогда он начал нести какой-то бред о технике, приплел какие-то формулы и расчеты, которые ему помогут. Ну я и бросил в него книгой, сказав, что это бладжер и сбежал к вам. Ибо я не мог слушать о таком издевательстве над прекрасным. Малфой кивал: в этом он полностью разделял взгляды друга. — И дался вам тот квиддич, — фыркнул Том. — Конечно дался! — синхронно сказали ребята и прищуренно посмотрели друг на друга. — Ловец. — Загонщик. И остались довольны, убедившись, что не являются соперниками. Антонин перевел взгляд на Риддла.  — Слушай, Том, а, может, давай с нами, охотником?  — Да, ты только представь, как это будет круто! — глаза Малфоя загорелись от восторга.  — Ну уж нет. Даже не надейтесь, пользы от вашего квиддича никакой.  В ответ прозвучал синхронный разочарованный стон.

***

1940 год. 3 курс. — Он нас прибьет, если узнает! — Замолчи ты! Не узнает, если ты не будешь так кричать. — Я не кричу! — возмутился Малфой. Второй парень, которым являлся Антонин, показательно выдохнул. Ребята аккуратно крались вдоль стены, прикрывшись мантией невидимкой, которую притащил Абраксас, и следили за Томом, который скрылся за дверью заброшенного класса. — Он приходит сюда каждые четверг и воскресенье. Интересно, что он скрывает? — Ну, может, он просто хочет побыть один. — И что? Мог нам так и сказать, мы ведь друзья, поняли бы. Тут что-то другое.  Ребята задумчиво посмотрели на дверь. Еще в прошлом году они заметили, что Том иногда где-то пропадает, и в этом году эти отлучки продолжались. Поэтому они не придумали ничего лучше, чем проследить за ним. — И что будем делать дальше? — Что сегодня, четверг? Можем в воскресенье прийти побыстрее и спрятаться в классе, — предложил Антонин. — А что мешает нам зайти туда сейчас и прямо сказать, что мы волновались, что он во что-то вляпался, а нам не признался? Долохов задумался. — Ну, так тоже можно. Тогда идем. Они подошли к двери и неуверенно замерли. Никто не хотел заходить первым. — Думаю, понятно кто должен быть первым, — сказал Антонин и уверенно выпрямился, — тот, кто предложил, — и, быстро открыв дверь, пинком отправил Малфоя внутрь. — Антонин, сука! — Абраксас, не ожидавший от друга такой подставы, растянулся на полу. Довольный собой, Антонин вошел внутрь и пораженно замер, открыв рот. Абраксас растянулся на полу с идентичным выражение лица. — Я же говорил, что они не выдержат! — Опираясь на парту, Том смотрел на них с довольным выражением лица. А сбоку сидела причина их потрясения — девушка! Антонин, кажется, даже видел ее несколько раз, однокурсница, еще имя такое необычное. Та же девушка обиженно нахмурилась и протянула Тому шоколад. — Не могли еще три дня потерпеть, — проворчала она. — Эм, мы, это, как там его… — начал Долохов. — Извиняемся! — закончил Абрасас, который так и лежал на полу. Девушка смотрела на него со смешинками в глазах. — Вам удобно? — Очень, — сказал он, но поднялся. Ребята явно чувствовали себя неловко, они не ожидали прервать их… А что это собственно: встреча, свидание, что? — Эти два идиота: Абраксас и Антонин, — представил их Том, а потом повернулся к ним. — Это — Венера, моя подруга и головная боль. — Я бы сказала совесть, — она приветливо им кивнула. — Именно она была инициатором того, что я когда-то помог Антонину, а ведь мы могли бы этого всего избежать сейчас, — разочарованно сказал Том, за что получил подзатыльник от Венеры. — Ай! Я же говорю — головная боль! Долохов громко рассмеялся после этой сцены и сел возле Венеры. — Чувствую, мы подружимся, Верочка, — он нарочно назвал ее другим именем — этакий русский вариант, который ей подходит. Венера с широкой улыбкой повернулась к Тому. — Он мне уже нравится.

***

1941 год. 4 курс. — Почему вы всегда остаетесь на зимние каникулы в школе? — Венера подняла удивленный взгляд на Антонина. — И тебе привет, у меня дела прекрасно, спасибо, что спросил. И нет, мне совершенно не нужна помощь с этим тяжелым фолиантом, к которому нельзя применять магию. Долохов покивал, закатил глаза и забрал у нее фолиант. — Да, я скотина, я понял, но все же. — В коридре, который вел в их класс, было пусто. В декабре быстро темнело, и только факелы и свечи освещали замок. Они отошли поближе к окну, от которого потянуло прохладой. — Ты знаешь, что такое война Тони? — он кивнул. Кто этого не знает. — А ты видел войну своими глазами? Магическую или маглов? — не видел. Даже не стоило озвучивать. Он читал газеты, слышал разговоры отца и деда, но своими глазами не видел. — Я и Том живем в магловском Лондоне. И мы видели войну своими глазами. Думаешь, несовершеннолетние маги могут защитить себя от маггловских бомб? Время в школе — самое безопасное. Когда не нужно вслушиваться звучат ли сирены, когда не боишься выйти на улицу, чтобы увидеть разорванный труп. Поэтому мы используем каждую возможность, чтобы быть от этого ада подальше. — Она закончила говорить и быстро пошла в класс. Когда Антонин пришел, Том о чем-то спрашивал ее, но она отмахнулась и бросила Антонину «все нормально» улыбку. Антонин стал внимательнее читать газеты, стал внимательнее наблюдать за другом и подругой, и впервые остался на зимние каникулы в школе. Теперь он знал объяснение некоторых их привычек, и понимал, что последует за ними до конца.

***

1942 год. 5 курс.  — Я ему отомщу! Сволочь, — ворчал Антонин и морщился от боли. Ощущения после костероста были неприятными. — Мы хоть выграли? Я ничего не помню. — С финальным свистком судьи ему в голову прилетел бладжер. — Конечно, что выиграли, а еще Лонгботтом получил наказание. — Это не меняет того факта, что я ему отомщу, — проворчал Долохов. В больничном крыле пока был только Абраксас, больше мадам Помфри никого не пустила. Особенно толпу девушек, успевших упасть жертвами русского шарма. — Да он жив, что с ним будет, — раздалось знакомое бурчание, и скоро они увидели Тома и Венеру. — Тони! — девушка присела сбоку на кровать. — Ты живой. — Нет, Верочка! Этот кретин Лонгботтом чуть не убил всю мою красоту! — Венера ясно улыбнулась, а потом неожиданно ударила Антонина по ноге. — Ай, за что?! — По сторонам смотреть надо! — Я на тренировке тоже так говорил! — сказал Малфой, за что тоже получил от девушки. — А я за что? — Мог и подстраховать, или поймать его! — Я был в другом конце поля! — И что? — спорить с ней было бесполезно. Венера посмотрела на Тома. Тот пытливо поднял бровь. — Даже не думай, я к их квиддичу не имею никакого отношения. — Да, но это еще вопрос, где они получают больше травм: на квиддиче или твоей тренировке? — Их Антонин тренирует боевым заклятиям! — оправдывался Том. — А Круциатусу кто? Дамблдор? — прошипела она. Том недовольно посмотрел на Антонина, тот совершенно не умел лгать Венере. Он как-то говорил, что та напоминает его мать — ту тоже невозможно обмануть. — Мы обсудим это позже, — прошипел он. — Конечно, обсудим.  — Мам, папа, не ссорьтесь! — тоненьким голосом протянул Долохов, за что получил два злых взгляда. — Не наглей, — сказала Венера и поднялась на выход, перед тем, приложив руку к его лбу, — и позови Помфри, у тебя поднялась температура. А ты, пойдем, обсудим, — бросила она Тому. Он закатил глаза, кивнул друзьям и пошел на выход. — Они будут вместе, — сказал Абраксас, после того, как они покинули лазарет. — Без сомнений.

***

1943 год. 6 курс. Прыжок в сторону. О стену ударяется фиолетовая молния. Антонин снова меняет положение и испускает из палочки желтый луч, попадающий в щит. — И чего ты так взбесился? — Шаг. Взмах. Проклятие. — Она променяла занятия на встречу с тем слизняком! — Она же девочка, ей хочется романтики, свиданий. Зря я это сказал. Кажется он стал, еще более нервным. — В школе столько ребят, а она выбрала того, того… — Ну, это он ее пригласил, а не она. — Какая разница! Антонин опустил палочку и серьезно посмотрел на Марволо. Нет — Тома. Вторым именем разрешалось называть только Венере. — Скажи мне откровенно, чего ты злишься? Том тяжело выдохнул и присел прямо на пол. Все помещение было усыпано щепками столов, крошками бетона, где-то было стекло. Они сильно разошлись. — Она обещала мне, — тихо сказал он, вся его поза выдавала напряжение. — Она обещала, что будет со мной вместе до конца. А теперь… Думаешь, после ситуации с Миртл, она считает меня чудовищем? Антонин сел рядом и достал свою заначку — бутылку огневиски. Том молча принял стакан и сделал глоток. Долохов старался подобрать слова, возможно, в такой ситуации больше подошел бы Абраксас. — Нет, ты лучше него знаешь Венеру, и говори, как думаешь. Антонин скосил на Тома взгляд. Стоило подтянуть оклюменцию. — Ты зря себя накручиваешь, Том. Венера — тот человек, который точно тебя не предаст. Если бы ты был ей противен, пугал ее — она ​​бы сказала это тебе в глаза. Это просто свидание. И будет странно, если она будет всем отказывать. Венера и так мало с кем общается, вне нашей компании. Да и она когда-то упоминала, что отец того парня имеет связь с какими-то редкими книгами, так что выключи свою паранойю. Она ведь не устраивает нам истерики, когда мы не приходим, потому что нам кровь из головы к члену прилила. — Том поморщился от его слов. Все же Антонин бывает очень прямолинейным в своих выражениях, но правдив. И ни Долохов, ни Малфой не удивились, когда случайно увидели своего старосту, который крепко прижимал к себе и яростно целовал их общую подругу. А вот Орион, который был с ними, удивился. — Он ее любит? — Антонин закинул руку ему на плечо. — Поверь мне, Блэк, есть в мире кое-что сильнее и важнее любви.

***

1944/45 год 7 курс. Рисунок змеи, выползавшей из черепа, вызывал чувство благоволения. Чем больше Антонин рассматривал листок пергамента, тем большее восхищение он испытывал. Так они докажут свою верность и понесут в магический мир перемены. — Первый. Я буду первым, кто ее примет! — возбужденно проговорил он. Том нахмурился. — Я хотел предложить тебе и Абраксасу не принимать метку. Я создал ее, чтобы контролировать других, в ком не уверен так, как в вас, чтобы они не могли нас предать. — Я приму. Пусть они полагают, что это знак доверия. И ее изображение на моем предплечье станет подтверждением этого. Да и Абраксас со мной согласится, мы обсуждали это после тренировки. — Том кивнул и задумался. — Тогда можно немного ее изменить, чтобы мы могли находить через нее друг друга. — Угу. А как Венера на нее отреагировала? — Ну, не очень критично, но и не обрадовалась. Только уточнила — должна ли она ее принимать. — Долохов хмыкнул. Если он им не хотел предлагать, то там даже не было места для обсуждений. Том в этой жизни безусловно доверял только одному человеку — Венере. И Антонин был бы рад, если бы хоть немного приблизится к такому уровню. Он доверял ему и Абраксасу, но между ними все равно было много стен. Пусть, он его не подведет. — Ну что, Лорд Волдеморт, за такое можно пропустить по стаканчику огневиски! — Антонин быстро наполнил два стакана и один протянул Тому. — За рыцарей, наши идеи и нашего Лорда! — сказал тост он. — За будущее магического мира! — поддержал его Реддл. — И Антонин, — обратился к нему друг, — можешь звать меня Марволо. — Кажется, доверия все же было больше, чем он думал, и на одну стену между ними стало меньше.