***
С наступлением вечера Большой Зал наполнился всеми учениками. Музыка, смех и болтовня разносились по огромному пространству. В центре Зала сейчас было много места, столы были расставлены полукругом в форме серпа луны, буфет и бар расположились ближе к учительскому столу. Гермиона выглядывала из-за декорации дома с привидениями, из окон которого вылетали призраки замка. Им нравилось, что и о них не забыли на этом празднике. Почти Безголовый Ник был в восторге от того, как всё украшено и подлетал к ученикам в костюмах, дабы завести светскую беседу, но многие лишь с отвращением отворачивались и находили отговорки, чтобы поскорее уйти от разговора с ним. Гермиона видела, как Джинни уже давно стояла и болтала с Гарри возле столика и наливала себе ягодный пунш кровавого оттенка. Заметила она и Рона, который стоял поодаль и нервно напихивал шоколадные кексы за щеки. Он следил взглядом за одним из столиков, где разместилась компания слизеринцев. Стандартный набор, исключая Тео, Блейза и Драко. Те стояли возле импровизированного бара и о чём-то болтали. Драко выделялся среди них своим костюмом с корсетом из серебристых рёбер спереди. Волосы уложены назад, несколько светлых прядей лежали на лбу. В разрезе рубашки с черепами, как всегда, виднелась цепочка, а палец украшал фамильный перстень. Узкие брюки и начищенные до блеска туфли. Он, как всегда, был на высоте в своём идеальном облике. На Блейзе был чёрный костюм с пиджаком цвета бургунди поверх классической чёрной рубашки. Складывалось впечатление, что он не особо-то и подбирал наряд в тему праздника, а просто элегантно оделся. Тео стоял рядом с ними и попивал, видимо, что-то крепче, чем пунш: в бокале поблескивала янтарная жидкость, больше походившая на огневиски. Гермиона поспешила спрятаться за своё укрытие, когда Джинни заметила её и направилась в сторону дома с привидениями. — Я не понимаю, почему ты ещё не в Зале со всеми, Гермиона? — Кажется, я выгляжу по-дурацки вот в этом, — она обвела рукой своё мини-платье и колготки. — То есть, ты хочешь намекнуть, что я посоветовала тебе неудачное сочетание одежды? Ты меня обижаешь. — Нет, что ты! Ты очень хорошо всё подобрала. Просто, наверное, это слишком для меня. Я пойду вернусь в свою комнату и переоденусь. — Так, стоп! — Джинни схватила ее под локоть и отвела в сторонку, так, чтобы их никто не видел. — Послушай, там стоит Малфой, и я знаю точно, что ты не хочешь выходить из-за него, да? Ты думаешь, что он осуждающе посмотрит на тебя и что-то подумает? — Гермиона растерянно кивнула, соглашаясь со словами подруги. — Просто пойми одно. Он ждёт там уже гребаных полчаса, высматривает все столики и ищет тебя в толпе ребят. Он уже кинул один недобрый взгляд и в мою сторону. Как будто это я спрятала тебя от него. Ты понимаешь, о чём я? — Джинни стояла, уперев руки в бока пышной юбки, — я, знаешь ли, не хочу, чтобы он мне предъявил за твоё отсутствие. Ты сейчас же пойдёшь со мной в Зал и перестанешь смущаться. Поверь, ты выглядишь роскошно. Даже у Пэнси челюсть отвалится! Хватит играть в школьников, словно вы на первом курсе, Гермиона. Разве тебе вообще важно мнение остальных? — Если честно, не особо. Но меня волнует его мнение. — Это я понимаю, и даю две сотни процентов гарантии, что он оценит всё, во что ты перевоплотилась. И между прочим, все хотят поблагодарить тебя за организацию этого праздника. После тех ужасных событий, это первое мероприятие, где мы так приятно проведём время и отвлечёмся. Это важно для всех. — Хорошо, ты права. Впрочем, как и всегда, — Гермиона мягко улыбнулась подруге и осторожно выглянула из-за угла. Но Джинни вытолкнула её вперёд, и та оказалась на виду у всех. Грейнджер нервно сглотнула и по инерции нащупала браслет под рукавом накидки. «Не смотри на меня. Умоляю, только не смотри». И конечно же он посмотрел, не обращая внимания на её дрожащий голос, раздавшийся в голове. Грейнджер была просто шикарна и умопомрачительна. Блейз, стоявший рядом, многозначительно присвистнул, наблюдая за направлением взгляда Драко. — Салазар меня дери! Грейнджер хорошеет на глазах! — Блейз, подбери челюсть, — шутливо прошептал Драко и отпил огневиски, который протащил Тео. Нотт, переглянув за плечи ребят, только сейчас увидел растерявшуюся Гермиону, которая прижималась к Джинни, следуя к компании гриффиндорцев. Он поперхнулся содержимым стакана и закашлялся. — Надо отвлечь Пэнси. Срочно, — просипел он, хлопая себя по груди на уровне лёгких, — иначе она разнесёт нам всю вечеринку в пух и прах, если увидит Грейнджер в этом. Драко лишь улыбнулся восклицаниям своих друзей, понимая, что такая девушка привлекла внимание не только его самого. Он с большим интересом сейчас рассматривал её с ног до головы и заметил, как мгновенно встретились их взгляды. Драко осторожно кивнул ей, и она выдавила еле заметную улыбку. Улыбку, Мерлин всемогущий! Грейнджер ему улыбнулась! Драко с бокалом в руках сел за своим столом так, чтобы ему открывался вид на стол Гриффиндора. Тот, за которым сидела она. Грейнджер скованно улыбалась и, кажется, почти что расслабилась в атмосфере праздника. Ребята в центре Зала просили Колина Криви запечатлеть их в костюмах. Все были одеты слишком вызывающе. Только так можно было описать всё буйство кроваво-алых пятен на одежде, когтей, крыльев, зловещих масок и грима. Гермиона на их фоне выглядела настоящим ангелом. У входа расположился рояль, за которым скелет во фраке наигрывал бойкую мелодию и махал костяной рукой всем входящим в Большой Зал. Драко осушил свой стакан и с улыбкой поставил его на стол. — Кажется, эта летучая мышка доберётся сегодня до твоей голубой крови. Держись, Драко, — Блейз подмигнул ему и вальяжно развалился на стуле. — Чуть позже намечаются зловещие танцы. Подойдешь к ней? — Как ты себе это представляешь, Блейз? Да тут половину Зала порвёт от отвращения и негодования, — Драко смахнул надоедливые прядки со лба и потянулся за безе в виде привидений. — К чёрту этих идиотов, дружище! Уже только слепой не видит, как вы смотрите друг на друга. — Знаешь, Блейз, а ты прав. Я отойду ненадолго. Драко поднялся из-за стола и направился к одной из импровизированных фотозон. Небольшой постамент с кривоватыми ступеньками вёл к безымянному надгробию. На каждой ступени стояло не менее десятка свечей, а в довершение наверху были водружены тыквы с горящими рожицами. Малфой дождался пока пара девушек из Рейвенкло закончат мучать Колина и сойдут со ступенек по направлению к бару. Он присел на край средней ступеньки и осмотрелся по сторонам. Стол гриффиндора был в десятке метров от него. Отсюда было ещё лучше видно Грейнджер, которая нервно пыталась одёрнуть платье даже сидя на стуле. Драко хмыкнул и облокотился о колени. Здесь, в наиболее затемнённой части Зала, его никто не замечал и не тревожил. Зато он мог видеть практически всё и наблюдал за тем, что происходит на этом празднике. В конце вечеринки их с друзьями ждала традиционная игра, которой они увлеклись с ребятами ещё на первом курсе. Когда замок поглотит мрак, слизеринцы начнут веселиться по-своему. Дурачить Филча, носиться по запретным коридорам, а после отдыхать в заброшенном кабинете в подземельях. Потягивать остатки огневиски и мухлевать в покер. Главное было вовремя улизнуть отсюда. Когда он вновь посмотрел на место, где сидела Грейнджер, её там внезапно не оказалось. Он нахмурился, но повернув голову тут же обнаружил её перед собой у ступенек внизу. Она поднялась и села рядом с ним, укутываясь в накидку. — Привет, — совсем тихо сказала она, смотря куда-то вдаль. — Привет, Грейнджер, — он повернулся к ней, замечая, как она покусывает нижнюю губу. — Настолько устала ото всех, что пришла, чтобы усилить эффект? — он бы и рад говорить с ней без сарказма, но, увы, ещё так и не переучился. — Я просто думала здесь никого нет, но не возвращаться же обратно. Там скоро начнутся танцы. Я не хочу на этом присутствовать. Да мне собственно и не с кем танцевать, — она легонько улыбнулась и посмотрела на его костюм, разглядывая металлический корсет из рёбер поверх чёрного фрака. Не задумываясь о последствиях и том, что их кто-то может увидеть, она непроизвольно потянулась к этим серебристым прожилкам и дотронулась до холодного металла. Драко заметно напрягся от этого движения, даже если учесть, что она не задела его напрямую. Но её близость взрывала в его сознании тысячи фейерверков. — Красивый костюм. Явно не из Хогсмида или Косого переулка, — она убрала свою ладонь так же быстро, как и снова отвернулась, осматриваясь по сторонам. — Родители прислали. На самом деле, я был готов просто надеть костюм, как Блейз, и не выряжаться как клоун, — уголки его губ слегка приподнялись, и Гермиона уловила на себе его заинтересованный взгляд. Драко был красивым. Этот обтягивающий костюм подчёркивал его возмужавшую фигуру. А отблеск от сотни свечей играл дьявольскими огоньками в его зрачках. Они оба повернулись в сторону площадки для танцев и услышали смену музыки. — Может, ты всё-таки передумаешь и пойдешь танцевать? — спросил Малфой, заглядывая в её ставшие почти коричными глаза в этом тёмном закутке. — Только если ты составишь мне компанию, Малфой, — она посмотрела на него в ответ с вопросом и маленькой надеждой на то, что он согласится. Но если он сейчас откажется, то она поймёт. Может, она всё это придумала и совсем безразлична ему? Спустя минуту молчания и взгляда глаза в глаза, когда она хотела уже подняться и уйти, Гермиона увидела, как он протянул ей руку в приглашающем жесте. — Вы потанцуете со мной, мисс Грейнджер? — шок от услышанного пробежался по телу Гермионы миллионами мурашек. Малфой только что пригласил её на танец? Она несмело и осторожно вложила в его руку свою крохотную ладонь, и он едва заметно коснулся её тыльной стороны тёплыми и мягкими губами. Продолжая держать её, он вывел Гермиону в центр Зала. Все вокруг начали смотреть на них, кто с восторгом, кто с неприязнью. Кто-то даже осуждающе перешептывался. Но этого было не избежать, и Драко с неимоверным терпением и силой воли снёс это, разглядывая только её. Грейнджер казалась ему невесомой бабочкой, лёгким мерцанием, неуловимой частичкой тепла, которого ему так не хватало. По залу разносилась какая-то классическая мелодия. Её вполне можно было бы назвать грустной. Эти приглушённые звуки рояля и молчание учеников вокруг. Он кружился с ней в незамысловатом танце, выдуманном только им самим. В только им понятном вальсе, сотканном из примирения и принятия, прощения и взаимности. Было глупо и нелепо танцевать в этих костюмах под что-то классическое, но им было комфортно. Их соединили, словно давно потерявшиеся частички пазла. Который, казалось, так легко было собрать, но не хватало лишь двух деталей в самом важном фрагменте. Чтобы механизм заработал, обрёл нужную ему форму. Переродился, воспрял духом и ожил. Драко закружил её в танце, крепко прижав к себе, пытаясь впитать её запах, впечатать в свою память это мгновение, заставив его остановиться. Он слишком боялся, что эта близость может не повториться. И с таким же страхом опасался всё испортить в её только что устоявшемся мирке. Музыка уже сменилась, а они всё продолжали медленно кружиться. Зал снова заполнил полумрак, в котором к паре пропал интерес остальных учеников. Все начали вновь ходить по залу, танцевать и продолжали веселиться. Драко немного отстранился от Грейнджер и отпустил её руку. — Благодарю за приятный танец, Грейнджер. Прошу меня простить, но мне вскоре нужно покинуть сие мероприятие, — он улыбнулся и кивнул ей, снова приложив губы к её руке в лёгком касании. Малфой испарился, оставляя её наедине с мыслями. На секунду ей показалось, что этот танец и вовсе привиделся ей. Из ступора её вывела Джинни, которая наблюдала всё это время за их танцем. — Мерлин! Вы же только что танцевали вместе! — воскликнула она. — Джинни успокойся, это лишь жест благородства, — Гермиона снова поправила платье, потянув подол вниз, надеясь, что оно станет длиннее хотя бы на сантиметр. — Ты видела вас со стороны? Гарри, наверное, нужно будет вести в медкрыло, потому что он потерял дар речи вместе с остальными. — А Рон? Где он? — забеспокоилась Гермиона, понимая, что он снова может наделать глупостей, увязавшись за Драко. — Рон с Лавандой, остынь. Пойдём сядем, тебе нужно перевести дух. Заодно мне всё расскажешь, — подмигнула подруга и повела Гермиону к их столу.***
Сильная рука незнакомца втащила Гермиону в тёмную нишу, прижав её спиной к его груди. Девушка успела лишь негромко ахнуть от неожиданности. — Тс-с, — прошептали возле самого уха. — У меня ещё две жизни. Не порть всю игру. Гермиона сразу же узнала этот аромат одеколона: приглушённо-древесный, немного зелёный, приправленный перцем. Она была прижата к нему рукой, которой он обхватил её чуть выше груди, касаясь ладонью плеча. Хватка была крепкой, и она чувствовала его учащённое дыхание и тепло тела сквозь костюм. Гермиона попыталась повернуться к нему вполоборота и различила в тенях ниши его знакомый профиль. — Малфой? — она посмотрела на него снизу вверх, на что он медленно наклонился, вглядываясь в её лицо так же напряжённо, как секунду назад искал в проёме других участников ещё непонятной для неё игры. — Грейнджер? — в его голосе было лёгкое удивление и смущение, брови слегка нахмурились. Он явно не предполагал такого поворота. Драко ожидал увидеть здесь Пэнси, Дафну, да кого угодно с их факультета, но не эту девчонку, которую он сейчас прижимал очень близко к себе. Слишком близко. Так, что его сердце ускорило ритм и заставило его ослабить хватку, и Гермиона смогла полностью обернуться к нему лицом. Кончиком носа она почти что касалась его подбородка, при этом, никто из них не стремился отстраниться, а рука Драко осталась на её плече. — Почему ты не в зале со всеми, а гуляешь здесь, по тёмным коридорам? — спросил он, стараясь говорить как можно тише. — Мне стало скучно, а у вас тут, как я посмотрю, довольно весело, — хмыкнула она, только сейчас осознавая, что обе её ладони упирались ему в грудь, задевая холодный металл его костюма. Но оттолкнуть его не было никакого желания, разве что стать ближе. — Что это за игра? — она смотрела на него, изучая это идеальное лицо. Оно было словно сделано из фарфора премиального качества, и сейчас казалось совсем невозмутимым. Малфой взглянул поверх головы Грейнджер и притянул ее ближе, углубляясь в нишу. Гермиона почувствовала запах его тёплой кожи из расстёгнутого воротника рубашки. — Бей или умри, — усмехнулся он без капли раздражения, снова наклоняясь к ней, — страшно забавное развлечение на Хэллоуин. Три попадания защитных заклинаний, и ты выбываешь из игры. Поэтому нужно хорошо прятаться, Грейнджер, а не разгуливать, — прошептал он рядом с её лицом, и натягивая на неё капюшон костюма. Она тут же убрала ладони с его груди и он, почувствовав это, посмотрел на неё ещё пристальнее. Грейнджер была мила и опасна для него. Всё его существо тянулось к ней, но в то же время боялось разрушить такой близкий контакт. И вот он рискнул и приблизился ещё, едва касаясь кончика её носа своим, на что она смущённо скользнула взглядом по его слегка приоткрытым губам. Рядом с этим блондином, который заполнил все её мысли и поселился в разуме, становилось труднее дышать. В её теле распространялась дрожь, отдаваясь на кончиках пальцев, которые приятно покалывало от его присутствия. Ей хотелось узнать, какой он на вкус. Каким он бывает, когда его ничего не сдерживает, и он, не боясь, готов разбиться о неё вдребезги, как морская волна о берег в ненастный шторм. Его взгляд проникал в её сознание очень мягко и бережно, опасаясь спугнуть или отдалить. Ей необходимо было вдохнуть этот поцелуй: он спас бы их обоих от того, в чём они тонули прямо сейчас. Тёплые и мягкие губы Драко лишь на доли секунды приблизились к её губам в тот момент, когда отскочившее от проёма заклинание влетело в нишу. Он схватил её за руку, увлекая за собой быстрым шагом и скрывая их обоих в тёмном боковом коридорчике. Затем они побежали. Через все галереи, видя в просвете между колоннами отблески заклинаний, вылетевших из чьих-то палочек. Её ладонь непривычно и аккуратно была зажата в его руке и ощущать это было настолько естественно и непринужденно, будто она всегда предназначалась именно для неё. Гермиона совсем не думала куда и зачем они бегут, и от чего спасаются сейчас. «Не выпускай мою руку, Драко», — эта мысль в её голове хваталась за надежду побыть с ним ещё хоть немного, не давая закончиться этому накрывшему их безумию. Она точно знала, что сейчас они находятся где-то в запретных коридорах Хогвартса, но её это ничуть не пугало. Она крепче стиснула его руку. Малфой обернулся на бегу. Его взгляд был совершенно растерянным, но он смог на секунду улыбнуться уголками губ. Когда-то Драко и не мечтал держать Грейнджер за руку так, что она не будет вырываться и по собственной воле сжимать его ладонь ещё крепче. Сейчас он подавлял в себе желание думать о минутном замешательстве, возникшем там, в нише, когда ещё немного, и их охватил бы внутренний хаос его чувств, поглощая её всем нутром. Малфой замедлился, и Гермиона осмотрелась, узнавая знакомые лестничные пролёты. Он мягко отпустил её руку и засунул свою в карман брюк, опираясь второй о каменную стену. Девушка лишь отрешённо посмотрела вниз, туда, куда уходили ступеньки, ведущие в коридор близ Башни Старост. Небольшая пауза, повисшая в воздухе, искрилась своим напряжением. — Отправляйся в гостиную, Грейнджер. Тебе не стоит слоняться по ночному замку, — он медленно и неуверенно прошёлся взглядом по девушке, рассматривая её в этом костюме летучей мыши, и стараясь не опускать взгляд ниже подола её платья. Затем он сжал челюсти, устало потёр подбородок, оттолкнулся от стены и взлохматил волосы, которые теперь хаотично лежали на голове. Те самые, которые ей всегда хотелось пригладить, и почувствовать их мягкость. Узнать о том, что ему это нравится, когда он прикрывал бы глаза от удовольствия и улыбался. Но не сейчас, ведь ей следовало идти. И как жить дальше, с тем, что так и не произошло? Они были на грани, балансировали на этом тонком льду и едва не сорвались. Она лишь разочарованно выдохнула, и не посмотрев на него, стала спускаться вниз. Гермиона шла и понимала, что дрожит всем телом, что ей безумно его не хватает. Что его тепло ей нужно, и она готова уверенно погружаться на дно его океана. Но она не обернулась. Она просто ушла.***
Грейнджер шла по широкому просторному коридору, который слабо освещался по бокам. Она обернулась несколько раз, услышав шорох где-то далеко за спиной. Отогнав от себя странные мысли о том, что её мог кто-то преследовать, она откинула капюшон и немного ускорила шаг. Ох уж эти слизеринцы! Затеяли свою глупую игру на ночь глядя. Почти свернув в проём, она услышала быстрые шаги прямо у себя за спиной. И тут же кто-то навалился на неё всем телом, и у этого кого-то были явно не позитивные помыслы. Он развернул и прижал её к стене обеими руками, сдавливая шею. Она была поражена тем, кого увидела перед собой. Рон. Но это был не тот Рон. У этого рыжего парня были безумные глаза. Он пыхтел, прижимая её к стене, которая уже впивалась в спину даже сквозь ткань. Затылком она ощущала холод камня, и вывернуться, чтобы достать палочку, ей просто не хватило сил. Он мастерски прижал коленями её ноги так, чтобы она невзначай его не пнула. — Рон, что ты творишь? — она еле выдавила из себя эти слова сквозь удушающую хватку. — Остановись, за что ты так со мной? — Я что, ещё недостаточно разукрасил этого блондина? — прорычал он, напирая на неё. — Я видел вас там! — Рон, мы расстались с тобой, я же сказала тебе. Отпусти! — просила она, чтобы хоть как-то выскользнуть из его крепкой хватки. — Ты что, не слышал, что она сказала? А, Вислый? — такой знакомый и в то же время леденящий голос. Такой, каким она его не слышала, пожалуй, никогда. Он резал по ушам, словно бритва. Драко взял Уизли за шкварник, на что тот лишь немного ослабил хватку на шее Гермионы. — Каждая гематома на её шее равняется каждому твоему пальцу, которого ты лишишься, если сейчас же не отпустишь её, — Рон хотел было потянуться за палочкой, но Малфой как всегда оказался быстрее. — Давай, разжимай свою клешню, или снова хочешь блевать слизняками? Я могу устроить и похуже, уж поверь. За эти годы я многому научился, в отличии от тебя. Ты даже предложение переписать не в силах. Рон медленно и с неохотой, но всё же поубавил пыл, и один за другим расцепил пальцы на шее Гермионы. — Вот так, хорошо. А теперь извинись перед ней! Гермиона чувствовала горячие дорожки от слёз на своих щеках и потирала шею. — Не надо, Драко… — она произнесла это почти шепотом, обращаясь к нему по имени. — Не надо говоришь? А что, если бы я не успел, а? Что творится в твоих мыслях, Уизли? Хотел её придушить, изнасиловать? Отвечай! — он ещё громче прикрикнул на него, не контролируя свой гнев. — Драко, нет! — девушка заплакала ещё сильнее, и её страх и слёзы выбивали пол у него из-под ног. Он не мог видеть её такой, он никогда не допустит её слёз. — Гермиона, — просипел Рон, когда Малфой обхватил его одной рукой, а другой приставил палочку к горлу. — Прости меня. — Мне кажется или это звучит не слишком убедительно? — Перестань, он уже сказал, — она зажала рот рукой, чтобы не начать всхлипывать ещё громче. Гермиона не могла это видеть, ей хотелось просто зажмуриться, её безумно трясло. Скорее бы это закончилось. — Ты защищаешь его, да, Грейнджер? Может, мне уйти, и вы продолжите? Если я узнаю, что ты её ещё хоть раз коснешься, поверь, я не пожалею для тебя Авады из своих стратегических запасов. Рон слабо кивнул, почти хрипя под нажимом палочки Драко. — Драко, пожалуйста, отпусти его, пусть уходит! — всхлипывала она, видя, как его взгляд становится стеклянным и полным тумана. Кончик палочки блондина впивался в кожу возле артерии на поалевшей шее Рона. Уизли ещё раз хрипло прошептал «прости», не в силах выдавить это голосом, после чего Драко отпустил его, и тот, как мешок свалился на каменный пол, отползая от них в сторону. Рон закашлялся, потирая шею и с гневом обернулся на них. — Ты ещё пожалеешь, что связалась с этим змеиным отродьем, — пробурчал он, поднимаясь с колен. — Проваливай, Уизли. И даже не вздумай приближаться к ней и к Башне старост, — он стоял перед Гермионой, оперевшись одной рукой о стену возле её головы, продолжая в другой сжимать палочку. Грейнджер, едва отдышавшись, медленно приходила в себя. И только когда Рон, еле ковыляя, скрылся за поворотом, Драко приблизился к девушке. Тыльной стороной ладони он невесомо провел по её шее, где виднелись небольшие покраснения, затем поднялся чуть выше, и очерчивая её скулу и подбородок большим пальцем, подобрался к губам. Он коснулся их, и Гермиона вздохнула, посмотрев на него. Его глаза снова стали нежными и кристально-чистыми, более длинные пряди волос лежали на висках и лбу. Становилось снова жарко и тесно, словно просторный коридор сжимался в узкую комнату без окон и дверей, где находились лишь они вдвоём. — Никто не посмеет причинить тебе боль, — прошептал он и провёл раскрытой ладонью по её щеке, едва касаясь пылающей кожи, и всё ещё ощущая на ней влажный след от недавних слёз. Она перестала дрожать и окунулась в бездну чувств от его прикосновений, заставлявших сердце замереть, когда он приблизился своей щекой к её, и задел кожу кончиком носа. Дыхание Драко обжигало, и её тело покрывалось мурашками. Ладонью он зарылся в её волосы, те самые кудряшки, до которых он смел дотрагиваться только в своих мыслях. Он вдохнул их запах и улыбнулся, заботливо убирая выбившуюся прядку за ухо. Продолжая касаться её своей щекой, Драко всё ближе и увереннее подбирался к её полураскрытым губам и приподнял её подбородок пальцем. Ещё мгновение, пристальный взгляд в самую душу, и их губы соприкоснутся, запустив безвозвратный механизм. Его поцелуй казался сладким кленовым сиропом, смешанным с горьким перцем и привкусом огневиски, явственно пропитываясь под кожу, ускоряя ритм сердца и заставляя кожу гореть от уверенных движений языка. Он был не тем, кем казался. Его храм души был истёрт, пробит насквозь и залатан на скорую руку. Грехопадение с ним было наградой за мучительные прикосновения, которые дразнили, прожигали кожу, вычерчивая на ней их персональные руны. Руки Драко плавно рисовали круги на её лопатках и вдоль позвоночника, сминая ткань костюма и вжимая девушку в себя. Почти задыхаясь в этом поцелуе, они не хотели и не могли высвободиться. Он отпрянул лишь на секунду, поднеся ладони к её лицу и продолжил покрывать лёгкими поцелуями каждый сантиметр нежной кожи. — Драко… — прошептала она ему прямо в губы. Он напрягся и снова утянул её в поцелуй. Грейнджер так долго запрещала себе потянуться к нему, что не выдержав, обняла его за шею, а потом взъерошила эти волосы, к которым мечтала прикоснуться, наверное, целую вечность. Гермиона водила ладонями по его скулам, бровям, лбу, прикусила его нижнюю губу, от чего он выдал низкий и хриплый стон, который вновь поглотился их безумным поцелуем и перерос в частые прикосновения ладонями. Драко нагнулся к её шее, покрывая каждое покраснение своими губами, иногда задевая кожу языком, не позволяя себе чего-то большего. Он чувствовал, как она приподнимается на носочках туфель и обвивает его за шею, утыкаясь носом в раскрытый ворот рубашки. Вдыхая то запретное, что она так желала, но всегда отметала прочь: его запах и жар его тела, что были ей необходимы как кислород. От этого он вновь едва заметно улыбнулся. Девушка чувствовала учащённый пульс его артерии под своими губами, проводя ими по шее и по впадинке между ключицами. — Грейнджер, — его дыхание вырвалось возле уха, от которого жар отдаётся по телу ещё больше, — я так безумно влюблён в тебя. Я пытался запретить себе, но я не могу, — он опустил лоб на её плечо, — не хочу. Я не хочу запрещать себе любить тебя. Иначе эта любовь разобьёт меня изнутри. Девушка вжалась в его шею, замерев и вслушиваясь в его дыхание, которое постепенно приходило в норму. Отстранившись, она взяла его лицо в руки, дотрагиваясь до губ, проводя пальцем по тонкому носу и очерчивая подбородок. Гермиона закусила свою губу, впитывая в себя все его черты, словно боялась больше не увидеть его снова. Он отошёл, образуя небольшое расстояние между ними. Взял её за руки и приложил пальцы к губам, прикрыв веки, а затем прижал их к своей груди. Она хотела было что-то сказать ему, но он приложил палец к своим губам и потянул её к портрету в конце коридора. Юноша на нём устало нахмурился, встряхивая шевелюрой: — Ужасная ночь, просто жуть. — Так и есть, — Драко улыбнулся и за плечи притянул к себе Гермиону. — Не впускай никого сегодня сюда, кроме Блейза. Он вернётся чуть позже, — обратился он к портрету. — До завтра, Грейнджер, — сказал Малфой, чтобы это слышала только она, отпустил её плечи, после чего девушка назвала пароль. Войдя за портрет, Грейнджер скрылась в проходе. Бегом преодолев расстояние до своей спальни, она с шумом захлопнула дверь в комнату и сползла по ней спиной, усаживаясь на пол. На столе почти догорала последняя свеча, и слабый свет пробивался лишь из высокого незашторенного окна. Сапфировое небо блистало тысячей звёзд, и только Луна затерялась где-то с другой стороны замка. Гермиона подперла голову руками, сложенными на коленях, и всматривалась сквозь ночь, ощущая, что уже побывала на одной из таких звёзд. Коснулась этой колкой прохладной поверхности. Её так давно все обманывали, утверждая, что такие звёзды источают лишь дикий холод, и она охотно кивала головой, веря каждому слову и не смея позволить себе опровергнуть эти догадки. Сегодня она поняла, насколько горяча оказалась его поверхность, и насколько все ошибались, даже не попытавшись разгадать его сущность. Бездну его глаз цвета пасмурного неба туманного Альбиона. Теплоту его кожи от верных и чувственных прикосновений. Пылкость поцелуя от того, кто разжигал бы в нем это пламя и раскалял эту поверхность своим дыханием и ладонями. Ведь они так нуждались друг в друге. А она и не заметила, как стала ключом к этим таким простым и нужным дверцам в его душе. «Я не хочу запрещать себе любить тебя. Иначе эта любовь разобьет меня изнутри». Эти слова отдавались эхом по её сознанию и замирали в самом сердце. Она прикрыла лицо ладонями и ощутила предательские слёзы, которые катились из её глаз. Что, если бы этого не произошло, что, если бы он и вправду не успел, что было бы с ней, с ними? И было ли бы вообще хоть что-то? Гермиона смахнула солёную влагу с щёк и, поднявшись с пола, дошла до кровати, стянула надоедший хэллоуинский костюм и закинула его на ширму. Не смывая косметики, она залезла под одеяло, скрываясь под ним с головой. Это сильное чувство, которое они оба не могли отрицать. Слишком сильное, чтобы прятать его за всеми масками, на какие он только способен. Слишком необходимое, чтобы запирать его внутри и бояться показать друг другу. И оно ей было нужно. Слишком сильно, чтобы запрещать себе любить его.