***
Пробуждение было тягучим и заторможенным. Драко скользнул пальцами по подушке, где ещё ночью каскадом рассыпались локоны Гермионы, но ничего не обнаружил. Он недовольно промычал, пытаясь мысленно смириться с её отсутствием, и нехотя приподнялся на локтях. Её запах внедрялся в нос. Тёплый, сладковатый и манящий. Уникальный и присущий только Грейнджер. Мягкость её кожи до сих пор ощущалась под подушечками пальцев, так, что прикрыв веки, Драко вновь почувствовал её присутствие, но открыв глаза, обнаружил себя в сковывающем одиночестве, среди скомканной простыни на постели в её комнате. Он присел и заметил в ворохе постельного её школьную мантию. Притянув плотную ткань, Драко дотронулся пальцем до значка старосты школы. Герб гриффиндорского льва ожил под его движением, совершил взмах лапами, затем прыжок, и вновь вернулся в исходное положение. Буквы с названием факультета тут же проявились на ленте, образуя стройный ряд. Он ещё раз коснулся поверхности, потревожив заколдованное лаковое изображение, и отложил мантию. В комнате Гермионы совершенно не было посторонних звуков, только его дыхание, нарушаемое слабым свистом метели за окном. Она не утихала, нагоняя новый снежный циклон на Хогвартс. Белые хлопья впечатывались в стекло, залепляя его, образуя небольшой покатый сугроб по ту сторону стекла на выступе. Драко осмотрелся, окончательно просыпаясь и вылезая из-под тепла одеяла. Рядом с изголовьем кровати высилась стопка книг. Старые фолианты все были в светящихся обозначениях закладок на торцах листов. Неудивительно видеть множество книг в комнате такой девушки, как Гермиона Грейнджер. И она, вероятно, никогда не смогла бы объяснить ему, за что она так любит книги. Знания, неподдельный интерес, до дикости бешеная увлечённость всем новым, — это то, что составляло её мир, и Драко это понимал как никто другой. Книги лежали и на столе, и на антресолях шкафа, занимая любое свободное пространство комнаты. Драко бы не удивился, если она таскает в своей секретной сумочке, о которой упоминала однажды, всю Национальную библиотеку. Он молча изогнул губы в улыбке, снова медленно закрыл глаза, и глубоко вдохнул витающие в воздухе ароматы. Ему не надышаться ей, не упиться всеми запахами и за всю свою жизнь. Гермиона — это тот человек в его жизни, которого ему всегда будет недостаточно. Невообразимо мало. Разлука подрывала его и без того расшатанное эмоциональное состояние, которое он всеми силами пытался удержать в целости. На долю секунды тревога коснулась его нутра и откликнулась колющим импульсом в висках, но он собрал разрозненные чувства под контроль и дотянулся до кольца на пальце. У тебя всё получится. Драко прошептал это про себя, выдохнул, распрямил плечи и, оттолкнувшись от кровати, встал, направляясь в ванную, где осталась его одежда. Нырнув в тёмное пространство, он пошарил ладонью по полу, но только воздух проскользнул сквозь его пальцы. Пробурчав ругательства под нос, он вернулся за палочкой и применил Люмос. Светящееся облако выхватило в глубине комнаты его аккуратно сложенную одежду, что лежала на стуле в углу. Драко беззвучно рассмеялся, подхватывая рубашку и брюки. Благодарность к Гермионе, словно чрезвычайно необходимое чувство тепла, впиталась в кожу вместе с приятным ощущением чистой одежды на теле.***
Грэшер Брюс стоял прямо напротив Гермионы и изучал её подозрительным взглядом, который говорил сам за себя. Таким, который ставил под сомнение и озвучивал вопрос «Стоит ли доверять ей». — Кайлин, оставь нас, пожалуйста. Грэшер кивнул секретарю и пропустил Гермиону внутрь своего роскошного кабинета. Гермиона прошла, рассматривая пространство и выцепляя детали. Дорогие вещи, книги и письменные принадлежности заключали в себе его высокое положение в магическом сообществе. Она проследила взглядом как он подошёл к столу и отложил трость. — Я не хочу тратить время на пустые разговоры, мистер Брюс. Вы немедленно ответите на все мои вопросы. — в голосе Гермионы была уверенность, и она намеревалась получить всю информацию которой владел или скрывал Грэшер. — Подруга Гарри Поттера, — выдохнул он и сдвинул бумаги на столе, блуждая взглядом по кабинету и не задерживая его на Гермионе. — Вы настойчивая и чрезвычайно целеустремлённая волшебница, мисс Грейнджер, но, увы, мне нечего вам рассказать. Если вы хотите узнать что-то о Софии, то вы зря тратите и своё и моё время. — Я бы с вами не согласилась, сэр. Просто скажите, где она, и я покину ваш кабинет и больше не вернусь. Гермионой на секунду овладело отчаяние. Она чувствовала отдалённость Грэшера даже в этом небольшом кабинете. Он умело держал свои секреты под замком. Брюс молчал и это усиливало её внутреннее разочарование. Он устало окинул её взглядом и прокашлялся. Пожилой мужчина не сдавал своих позиций и уверенно занимал руководящую серьёзную должность. Был богат, судя по интерьеру и… женат? Гермиона сузила глаза, увидев полоску чистого золота на его пальце. Её мозг мгновенно начал подхватывать имеющуюся информацию и связывать одно с другим. — Кто ваша супруга, мистер Брюс? — вопрос прозвучал как обвинение и заставил его одёрнуть рукав пиджака, спрятать руку с кольцом под другую ладонь и подняться со стула, на который он недавно присел. — Вы пришли сюда чтобы расспрашивать меня о моей личной жизни, мисс Грейнджер? — он отточено произнес каждое слово и посмотрел на неё презирающим взглядом. Словно она была маглой без капли сообразительности. — Вы не можете ответить на столь простой вопрос? Вас в нём что-то смущает? Гермиона смело пошла напролом, стараясь не уступать этому мужчине в напористости. Она встала с дивана, подошла вплотную к столу и окинула его стеллаж взглядом. Любая деталь могла ускользнуть от неё, но только не ровный отпечаток серебристого сургуча на бордовом конверте по ту сторону стеклянной створки в тени книг. — Это же… Мерлин, я знала… — дыхание сбилось от неожиданности и Гермиона отступила к дивану. — Где она? Где вы её скрываете? Рука Грэшера взметнулась быстрее, чем Грейнджер успела среагировать, и он выбил её палочку невербальной магией. Его взгляд стал суровым и полным недоверия. Он сжимал её древко в своей руке, напрягшись всем телом. — Мисс Грейнджер, вам лучше уйти. Иначе мне придется стереть вам воспоминания о себе. — Вы так спешите подпортить себе репутацию, мистер Брюс? Что даже готовы применить забвение на ни в чём не повинном ученике Хогвартса? Эта тайна действительно того стоит? — Вы ничего не знаете обо мне, Гермиона, — Грэшер казался жёстче, чем она запомнила его тогда в кабинете Макгонагалл, и более уязвимым. — Поверьте, вас никто не послушает. Всё, что происходит в стенах моего кабинета, умрёт вместе со мной. — Просто скажите, где Софиа. Кто она для вас? Это она ваша супруга? Грэшер тяжело выдохнул и сжал кулаки. Ему и в голову не приходило, что эта ведьма ворвётся в его кабинет ранним утром. Минерва помогала ей, и он знал это. Старушка Макгонагалл копала под него, и это вызвало ещё больший гнев. Министерство было его главным убежищем. Потеряй он его, и их всех уже ничто не спасёт. Он мысленно ругал себя и корил Софию в том, что она ни с того ни с сего стала опекать эту маглорожденную волшебницу. Абсолютно чужую для них. — Мистер Брюс, Я жду ответа. И не смейте применять на мне вашу магию. Все знают, что я здесь. Молчание выдавалось болезненным, тянущим, заполняющим пространство тяжестью. Грэшер опустил голову и прикрыл веки. Она почувствовала, как он умело применил окклюменцию и замер, решаясь на ответ. — Софиа жива и находится в безопасности. По внутренностям прошёлся холодок и Гермиона отступила ещё на шаг. Это было недостаточным ответом. — Почему вы соврали? Вы ведь даже не представляете, через что мне пришлось пройти. Всё было хорошо до тех пор, пока в моей жизни не появилась она. Мой отец чуть не погиб! Гермиона говорила всё что крутилось у неё в голове, а Грэшер лишь сжал губы и не поднимал на неё свой взгляд. — Софиа не при чем. Ваша семья никоим образом не связана с ней, — он отмахнулся и выпрямился на стуле, подхватив трость и сжав её в ладони. — Софиа писала вам в тайне от меня. Она решила, что Хогвартс может подвергнуться опасности. Но почему эти письма она адресовала вам, я без понятия, мисс Грейнджер. — Может быть, потому что она связана со мной родственными узами, а вы просто не в курсе? — Это абсурд! — Грэшер ударил тростью и Гермиона остановилась рядом с кромкой дивана. — Неимоверная глупость, — он подошёл к окну и повернулся к Гермионе в профиль. — Вы меня, конечно, простите, мисс Грейнджер, но у Софии никогда не было детей или других родственников. Фраза прозвучала глухо, словно ветер внутри ночной башни. Гермиона присела на краешек роскошного дивана, потеряв опору внутри. Жизнь — как лабиринт. Никогда не знаешь, за каким поворотом тебя ожидает очередной тупик. — Вам может показаться, что жизнь шутит с вами, подставляя под удар самых близких людей. Мы вечно обвиняем в своих бедах кого угодно, но только не самих себя, верно? — мистер Брюс смерил её взглядом и повертел в руках трость. — Софиа ничем вам не обязана. Она, вероятно, постепенно выживает из ума, как и все люди нашего возраста. — Что вы сделали с её магией? Грэшер остановился напротив Гермионы и покачал головой. — Ваше любопытство не доведёт вас до добра. Отправляйтесь в Хогвартс сейчас же. Занимайтесь своей жизнью и не лезьте куда не стоит. Скоро Рождество. Проведите его с близкими вам людьми и ни о чём не беспокойтесь. Софиа больше никогда вас не потревожит. Это была ошибка. Ошибка. Как больно было признавать поражение. И если Софиа была ей никем, и её кровь никак не связана с кровью её отца и её собственной, то кем же являлся тот, от которого она переняла ведьминскую кровь? Но мысль так и не получила развитие, оборвавшись в одно мгновение. Грэшер взмахнул палочкой над Гермионой пока та, склонившись, сидела на диване. Вопросы в её голове исчезли сами собой как только он вложил в её ладони палочку, отошёл к своему столу и позвал секретаршу. Кайлин помогла растерянной Гермионе встать и проводила её из кабинета. Гермиона натянула тёплую мантию и вышла за дверь. Её чувства были притуплены, мысли кристально чисты и не затуманены. Шаг вперёд, направо, два поворота влево, коридор, лифт. Всё расстояние она преодолела как на автомате, абсолютно не понимая, что ей дало то, что она приходила сюда. Она покинула Министерство с чувством глубокого опустошения.***
Зуд в предплечье застал его на последнем занятии, ударяя током. Драко отмахнулся от предложения Тео об ужине, поспешив в Башню старост. Он слышал за спиной его недовольное бухтение, но кожу пронзало давно забытое ощущение, разъедая предплечье изнутри с нарастающей интенсивностью, и Драко решил не рисковать. Он задрал рукав рубашки, так, что ткань треснула, а пуговица отлетела, закатившись под кровать. Сквозь кожу проступал слабый след метки. Чуть припухший и нездоровый. Он не видел её такой уже очень давно. Драко растер её тыльной стороной пальцев, пытаясь унять усиливающееся жжение. Оно вибрировало под кожей, словно кровь гудела в венах. Шатаясь, он вытащил свой чемодан из шкафа, выкидывая из него вещи. На дне в закрепленном кожаном чехле, хранились флаконы зелий. Выцепив несколько, он опрокинул их в себя залпом, с трудом сглатывая вязкую жидкость. На вкус лучше, чем варево мадам Пинс, но не менее тошнотворное. Запас болеутоляющих зелий из Мэнора помог на время притупить зудящее чувство, так, чтобы Драко не обезумел и не разодрал в кровь раздражённую кожу. Боль как отголосок прошлого, что так ему ненавистно. Почувствовав накатывающий жар, он попытался стянуть рубашку. Влажная ткань прилипла к телу, и он долго не мог из неё высвободиться, раздражаясь ещё больше и издав сдавленное мычание, переходящее в злобный рык. Расстегнуть пуговицы не удавалось, и он драл их пальцами, которые совсем не слушались. Беспомощность порождала гнев на самого себя, заставляя дёрнуться и оглянуться на входную дверь. Драко набросил запирающее, не желая быть застигнутым кем-либо в таком состоянии. Пальцы одеревенели, и он поочередно попытался их сгибать, сам всматриваясь в ноющую метку. Ему показалось, что он даже смог разглядеть движение крови по своим венам. Чистой, мать его крови, которую он всегда выставлял впереди всего по воле родителей. Красно-бордовая жижа, циркулирующая по его организму, сейчас вызывала отвращение. Драко сморгнул капельку пота, которая скатилась по его лбу, касаясь ресниц. Сжал зубы и внутренний гул смешался со свистом, который он счёл галлюцинацией пока не увидел патронус Поттера. Тот рассёк воздух и промчался мимо Драко, он отшатнулся и выронил пустой пузырёк из рук. «Хватит быть затворником, Малфой, выходи к нам во двор. Скоротаешь время в ожидании Гермионы». Комок волнения застрял в горле, жар сменился на легкую дрожь по всему телу, которая сбегала холодными дорожками пота по его спине, с наполовину снятой рубашкой с надорванными пуговками. Драко инстинктивно задёрнул предплечье смятым рукавом и отошёл от зеркала. Его широко распахнутые глаза проследили за сиянием исчезающего патронуса и он вздрогнул, когда свист окончательно стих. Осев обратно на пол, он прислонился затылком к основанию кровати и начал отключать эмоцию за эмоцией, словно тумблеры, замораживая их под холодом щита окклюменции. Действие, которое не приносило желаемого долгоиграющего эффекта, но позволяло на время справиться с паникой и тревогой, заполонившими его разум. Несколько минут он с хирургической точностью вычленял и удалял мысли и чувства, понимая, что нет ничего хорошего в частом вмешательстве этой магии в свой мозг. Но не видел другого способа погасить эмоции. Зелья начали расползаться змеями по телу. Боль утихала, оставляя покалывание во всех органах. Под прикрытыми веками мерцало всё менее интенсивно, руку уже не жгло, и Драко, открыв глаза приподнял ткань наполовину. Припухлость спала. Словно фантомная боль в отсутствующей конечности, метка давала о себе знать спустя время, и напоминала о прошлом, заставляя его чувствовать себя настолько дерьмово, что хотелось выблевать каждое мерзкое слово, что он когда-либо произносил. Послание Поттера отозвалось эхом и Драко с трудом, но встал с пола. Тут же рухнул на постель, раскинув руки. Стало легче, но надолго ли? Не меняя положения, он сорвал остатки рубашки и откинул её в сторону, с помощью Акцио призывая свежую. Снова белая вместо чёрной. Светлая сторона вместо тёмной. Мир вместо тьмы. Оказавшись за пределами замка, он натянул капюшон мантии, защищаясь от снега, что превратился в липкие хлопья. Вдали, ближе к кромке озера, Драко завидел ребят. Друзья Грейнджер. Что-то засосало под ложечкой, но он продолжил движение вперед. Он не затворник и не псих-одиночка, выживший из ума. В его сердце еще есть немного места для компании этих людей, так много значащих для Гермионы. Он даже не ненавидел Рона, который неуклюже катал снежный ком, иногда заваливаясь с ним на бок от его размеров, но продолжал пыхтеть. Нелепое усердие делало его смешным. Драко лениво обводил их взглядом и цунами эмоций надёжно держалось за барьером. Не осталось сил на раздражение или беспокойство, только сжимающее чувство, как кулак сдавило его сердце, не давая сделать очередное сокращение мышцы. Тоска по Грейнджер. Она оказалась сильнее его ментальной защиты. Мысли о Гермионе круговоротом бесновались в его голове. Кольцо молчало. Вопросы один за другим, как поезда, мчались не задерживаясь, совершая замкнутое движение и не встречая на своем ходу ответа. Ранее он и не ощущал такого проникновенного чувства по отношению к ней. Разлука сделала его зависимым. Её присутствие делало его целостным. А без неё он разваливался на части, и скучал по ней. Скучал так, что тягостные ощущения лишали его других потребностей. Это, как если бы у единого организма отняли жизненно необходимый орган. Опустошили и выгребли всё лучшее. Всего один день. Не так уж и много для кого-то, а для него это превращалось в вечность. Любить её именно так, было самым настоящим и естественным, что он когда-либо испытывал за всю свою жизнь. Драко стоял посреди сумасбродства из снежных шаров, которые скатали Рон и Гарри. Он брезгливо задел пальцем ветку, заменяющую руку снеговику и поёжился от нелепости того, что выдумывали люди лишь бы скрасить свой праздник. Мёртвое чучело из снега и палок. Охренеть не встать. Гермиона увидела ребят как только показались очертания заснеженного замка. Знакомое предрождественское ощущение разлилось долгожданным теплом внутри и постепенно залечило ту пустоту, с которой она возвращалась из Министерства. Она смотрела как Драко ходил вокруг свежеслепленного снеговика и пинал снег. Высокая фигура отчётливо выделялась среди её друзей. Джинни с энтузиазмом лепила снежки и пихала под бок Гарри, подначивая заняться тем же самым, чтобы устроить игру. Рон заметил приближающуюся к ним Гермиону, и едва сдержал смешок, когда она зачерпнула горсть снега. Сформировав округлый комок, она метнула его в Драко, который стоял к ней вполоборота, и присела за сугроб. — Твою мать! Какого хрена? — возмутился Драко и быстро огляделся по сторонам в поисках виновника. — Это ты сделал, очкастый? Гарри засмеялся, пуляя в него снежок в ответ на это. Драко мастерски словил его в перчатку и пальнул обратно, попав ему прямо в лоб и залепив большую часть очков. — Это чтобы было лучше видно, Поттер. — слабая улыбка скользнула на его губах и Гермиона поднялась из-за укрытия, чтобы метнуть ещё один снежок, но Рон уже опередил её, попав Драко в волосы. Вслед за этим, ему в грудь прилетел снежок от Джинни, и она залилась звонким смехом, но тут же была вознаграждена аж двумя от взлохмаченного Драко. — Рыжие никогда не получат первенство! — возмущался Драко, пока в него со всех сторон летели новые порции снега. Он только и успевал кидаться в ответ, совсем позабыв о палочке и загребал влажный снег промокшими перчатками. — Грейнджер, ты что, играешь на их стороне? Я видел тебя за тем сугробом, маленькая ведьма. Гермиона улыбнулась, высунувшись и глядя на него из-за пышного сугроба. Его светлые волосы торчали как у птенца, и она еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Тревога обо всём отступила, стоило ей окунуться в атмосферу их игры и беззаботности момента. Драко стоял, опустив руки, и не обратил внимания на снежок, который ударил его в плечо со стороны Рона. Он замер, наконец-то по-настоящему осознав, что Гермиона здесь. Она вернулась и смотрела прямо на него. И эти карие глаза сейчас были самыми светлыми в его жизни. — Он опрокинулся в сугроб позади себя, как только Гермиона со всего маху влетела в него, обвивая руками вокруг шеи. — Ангел мой, Гермиона. Он шептал ласковые слова ей в прохладную щёку, шею под шарфом и губы, пока целовал её. Лёд, сковывающий его сердце, оттаял при виде этой озорной волшебницы. Её смех и румянец наполнили его душу, что скукожилась под натиском ожидания. — Чёрт возьми, я так скучал по тебе. Драко прижал её к себе, крепко обнимая, боясь отпустить, потерять. То счастье, которое он обрёл не поддавалось вразумительному объяснению словами. Но он знал наверняка: ради такой их чистой и незапятнанной любви и стоило жить. Затянувшиеся объятия прервал снежный комок, ударившийся рядом с их лицами и Драко нахмурил брови. Гермиона хихикнула, незаметно зачерпывая снег в руку и слезая с Драко. Снежок с хлопком влетел в спину Гарри и, пока он возмущался, они с Драко переползли и укрылись за сугробом, выстраивая баррикаду. Драко агрессивно мял снег и лепил из него неровные шарики. Он старался сделать их побольше, думая, что за этим и стоит преимущество этой игры. — Маленький долетит дальше, — шепнула Гермиона и успела пригнуться от порции снега, что пролетела над её головой из укрытия Рона. — А большой вдарит как следует, — возразил Драко, продолжая лепить, и презрительно высматривая врага по ту сторону преграды из снега. Глядя на Драко, который с таким упорством делал снежки и влился в игру, она поддалась воспоминаниям из детства. Мысли о родителях отозвались покалыванием и вибрирующим волнением, расползавшимся по телу. Она прижалась щекой к снегу, спрятавшись за сугробом, слыша весёлый смех и крики ребят. Гермиона следила за движениями рук Драко, тем, как он наскоро лепил новые снежки и забрасывал ими других. Она одна была не вовлечена в игру. В какой-то момент, проследив за рукой Драко, она вцепилась в его рукав ладонью и потянула на себя. — Подожди, Гермиона, я ещё не утопил в снегу Уизли, — сбивчиво ответил на этот жест Драко, но повернулся и тут же словил снежок в шею. Снег ледяным колким пауком пробрался под воротник мантии и Драко зашипел, изрекая проклятия, но наклонился к ней и торопливо стянул перчатки. Обхватив дрожащими и прохладными ладонями её лицо, Драко стремительно встретился с её губами. В них летели снежки, врезались в спину, плечи, падая и рассыпаясь по волосам, но Драко не выпускал Гермиону из объятий, стремясь насладиться вкусом её губ, так напоминавших ему карамель. Отстранившись, он взметнул голову поверх их шаткого укрытия и заметил Поттера, что отряхивался и помогал Джинни избавиться от снега на волосах. Они оба с раскрасневшимися щеками жадно глотали воздух и держались за животы смеясь над очередным выпадом Рона. — Как там новоиспечённая чета Малфоев? Не прочь прогуляться до Хогсмида? Или слишком занята важными делами? Гермиона покрылась ещё большим румянцем услышав, как Джинни назвала их пару, и выглянула поверх снега, скидывая с себя руки Драко. Она покачала головой, глядя на подругу, и они с Драко, наконец, выбрались из-за своего сугроба. — За тобой должок, Малфой. Не зря же я возился тогда, — улыбнулся Гарри, похлопывая того по спине. Драко с непривычки дёрнулся от жеста Поттера, но спустя мгновение отошёл и смягчился. Он кивнул ребятам, и они все зашагали в деревушку.***
— Ну как, Малфой, на тренировку завтра с нами? — спросил Гарри, попытавшись первым нарушить неловкую тишину за их столом, как только они уселись. — Да, я ведь намерен отыграться, Поттер, — Драко посмотрел на Гарри и улыбнулся краешками губ. — Вот только Блейза теперь нет, и я без понятия, кто будет отвечать за тактику команды. — Он растерянно провел подушечками пальцев по деревянной поверхности стола, ощущая её грубость и каждую прожилку. — Я думаю, что проблем с этим не будет. У вас достаточно сильная команда, и, надеюсь, найдутся надёжные ребята для замены. Главное для тебя — это следить за снитчем. Верно? — Гарри подхватил бокал сливочного пива, когда поднос водрузили им на стол. Джинни прижалась к его плечу и чмокнула в щеку. Драко ещё не до конца понимал, рад ли он за то, что их пара осталась нерушимой, но единственное, что он почувствовал, увидев этот жест между ними, так это спокойствие. Точно такое же чувство, что он испытывал рядом с Гермионой. То личное согревающее, которое ты можешь испытать только коснувшись любимого человека. — А как ты, Гермиона? Смогла уладить то, что хотела? — Я… да, Гарри. Теперь я никуда от вас не исчезну. — Ещё бы, — фыркнул Рон, — Хорёк ведь и дня без тебя не может. Включает такого страдальца, что аж тошно смотреть, — он затянулся пивом и откинулся на спинку стула, а Драко сжал пальцы руки на столе в кулак. — Драко… — Милая, меня не трогают его нелепые замечания, — спокойным тоном проговорил Драко, обнимая Гермиону. — И да, Уизел, — он обратился Рону. — Видимо, сегодня мало снега прилетело в твою головушку, что ты так и не поумнел, а я-то думал, что он встрясет тебе мозги и поставит их на место. — Рон, он не со злобой, — встряла Гермиона, но была прервана усталым взглядом Драко. — Я поражаюсь твоему большому Гриффиндорскому сердцу. Жаль, что мне не отвоевать всю его жилплощадь от твоих дружков. — Смотри как бы не пришлось ютиться на коврике в коридоре, — съязвил Рон, но Драко и бровью не повёл, обняв Гермиону совсем по-хозяйски и задев её ухо губами, отчего она тут же покрылась румянцем. — Будем объективны, рыжий, твоё место вообще на крылечке, на большее ты и не способен. — Драко, прекрати, — шепнула Гермиона и попыталась сесть прямее. — А ты Рон, перестань его поддевать. Тебе вообще нечего делить с ним. — Мерлин, мальчики, вы ведёте себя как первокурсники! — привлекла к себе внимание Джинни, громко опустив свой бокал. — Наша Гермиона всегда будет для нас самым ценным, и не стоит разводить тут глупые споры о том, кому именно есть место в её сердце. Ведь оно всецело вмещает всех нас, просто не ведите себя по-идиотски, словно не можете поделить один учебник на двоих. Давайте лучше выпьем за нас и нашу дружбу! — Я поддерживаю, — с улыбкой произнес Гарри, поднимая свою кружку и направляя в сторону Гермионы и Драко. — За нас! — Да будет так, Поттер, — ответил Драко, — но на квиддичном поле ты неизменно мой противник. — Он чокнулся с ним, так что пена от пива в их бокалах покачнулась и часть её капнула на столешницу. — Устрою тебе это без проблем, Малфой, — он подмигнул ему и с улыбкой ударил бокал о кружку Гермионы с её безалкогольным напитком. — Рон? — Джинни посмотрела на брата, который с неохотой, но потянулся к ним всем, тем самым завершая тост. — Мы не друзья, Малфой. И я тебя терплю рядом с Гермионой только потому, что она очень много для меня значит. Мы все прошли с ней намного больший путь. И если с ней, не дай Мерлин, что-то случится, я с первого с тебя спрошу. — Высказался? — Драко иронично изогнул бровь, словно его речь была лепетом надоедливого домового эльфа. — Мои слова о чувствах к Гермионе никогда не будут пустым звуком. Запомни это и заруби себе на носу. И если с ней что-то случится, первый на кого я подумаю, будешь ты. И я сотру тебя в порошок, из которого сделаю варево «Слизь того, кто слишком много трепался о своей значимости». — Вы опять за своё? — Джинни нахмурила брови, и Драко лишь откинулся назад на стуле, выражая вскинутыми ладонями свою непричастность. — Да ну вас, — Рон махнул рукой и снова припал к кружке с пивом, не заботясь о белых усах от пены над губами. В зимних сумерках вечера пять фигур в мантиях под разговоры и шутки удалялись в сторону замка. Пять пар следов тут же заметались снегом, который шёл безостановочно, превращая Хогвартс в снежный сказочный мир, в котором не было места размолвкам и неурядицам.