***
— Машенька, я думала ты шутила, когда сказала, что не ждёшь нас. — удивлённо проговорила Наточий. Изобразив разочарование, садится на стул, когда в голове невольно думает о его возможных применениях в теперь уже бурной жизни подруги. — Настя, — строго сказала Маша, отворачиваясь от подруг, показывая своим видом, что обсуждать произошедшее не будет, а бешено бьющееся сердце соглашается. — Я не знаю, как это прокомментировать, сама не разобралась. — и это правда. Какого чёрта она не ударила эту наглую особу за такую выходку? Даже если и внутри она знает ответ, то не произнесёт это вслух и сама себе не признается. — Мах, а сюда садиться можно? — тактично, по-крайней мере так казалось Тане, поинтересовалась подруга. Но у Лебедевой было своё видение этого, так что в неё полетел батон, слава богу, находящийся всё ещё в упаковке. — Почему вы приехали так рано? — Помешали? — с улыбкой поинтересовалась Танк, найдя живую защиту в лице уже что-то поедавшей Наточий. — Да, я планировала потрахаться с ней, но вы помешали. — Сделаю вид, что не слышала таких грязностей, — деловито отметила Настя, вставая с места, — Я пошла распаковываться! — Пиздуй. — злобно ответила Маша, увидев, что та съела всё печенье. Когда она успела? — Спрашивать мы, конечно, не будем, но если что, я всегда за тебя горой. — Лебедева ничего не ответила, но улыбнулась благодарно. Вслед за Наточий ушла и Танк, нужно было достать хотя бы первые по необходимости вещи. Оставили они Машу наедине со своими мыслями, сменявшими друг друга со скоростью света. Что бы такого произошло, если б они не приехали раньше? Неужели она рискнула бы и пошла на такой шаг? Не сказать, что Лебедева хранит себя для единственного (или единственной), как сказала Танк, но и не в её стиле одноразовый секс, точнее, вообще не в её стиле. С чего она решила пойти на это останется загадкой, как и то, почему сейчас её волнует реакция Крис. Что та думает на этот счёт? Что это было для неё и для чего так вызывающе поступать? Лебедева не столь наивна, чтобы думать о своей особенности, она прекрасно понимает что та не ведёт праведный образ жизни и, вероятнее всего, для той это было что-то вроде забавы. Кольнувшее неприятно сердце было брошено в игнор. Ну нет, херня. Кивнув этому умозаключению, решает разобрать оставшиеся продукты, давая наказ себе не думать о произошедшей ситуации, тем более, приехали подруги, которых она так долго ждала, они точно найдут чем заняться. Это навеяло воспоминания из прошлого, как они собирались после школы у Тихой, что уехала сейчас работать в Москву, но обещала приехать к остальным ближе к концу месяца из-за срочных дел. Тогда они часто смотрели какую-то херню по телевизору или напивались. Хорошее было время, проблем было в сто раз меньше, а желаний и рвения достигнуть большего было до луны. Куда же это подевалось? Прямо сейчас, заканчивая универ, не было точного ответа на то, куда пойдёт Маша дальше, а работа баристой у знакомого не сулила какого-то карьерного роста, из-за чего хотелось найти ещё одну подработку, ведь зависеть от матери не было никакого желания. Может, пойти по специальности? Да нет, херня. Не хочется и дальше быть дизайнером. Ну, может немного. Закончив с продуктами, решила, что достойна перекура, достаёт новую, купленную заботливой Крис пачку и достаёт телефон, улыбаясь от доносившихся из комнаты криков. Как они вообще могут находиться рядом друг с другом так долго и не переубивать ещё? Мало кто понимал, почему такой человек, как зажигалка в лице Насти Наточий общается с вечно хмурой Таней, Аней и Машей, как и первое время они недоумевали, увидев живой хвост. Только через некоторое время Настя подошла в тайне от остальных и призналась, что ей страшно из-за одноклассников, домогающихся её и ей нужна защита. После того дня Наточий стала частью компании, внося что-то в их жизнь и меняя мировоззрения каждой, в частности и Лебедевой, что стала более открыта и весела. А те одноклассники вернулись после длительного больничного, чтобы забрать документы. Почему они на это пошли — загадка тысячелетия. Если говорить о дружбе троицы: Маши, Тани и Ани, то всё просто. Каширина была соседкой Маши, они начали общаться ещё в детстве, первая была старше Лебедевой и застала ту в слезах в песочнице. Какой-то сумасшедший, по мнению Танка, мальчик отнял у неё игрушечный горшок, что в последствие был одет ему на голову. Маша в знак признательности отдала совок, но Тане он был не нужен, чем та расстроила её, поэтому пришлось загладить вину и отдать горшок того мальчика. Аня присоединилась в школе, когда они стали одноклассниками, что-то в ней было схожее с девочками, поэтому те быстро нашли общий язык и стали неразлучны. После окончания учебы Тихая уехала в Москву с родителями, те нашли ей достойную работу, проводы длились аж неделю. Сложно сказать, что там творилось, никто просто ничего не запомнил. Следующей переехала Маша в Питер. Провожали так же, то есть, без воспоминаний остались. — Я хочу набухаться, — звонкий голос Насти вернул Машу из грёз воспоминай, — Прямо очень-очень сильно, Маша, ты же знаешь где? — Может быть. Ничего же не случится?***
Нужно было заехать домой за кожанкой, думает Крис, чувствуя на себе всю суровость осенней переменчивости, оказавшись за пределами машины, в которой была печка. Уже подойдя ко входу, понимает, что так и не купила себе сигарет, хотя была такая возможность, ну блять, что за череда невезений. Остаётся надеяться на хорошую ночь, а там гляди и утро. Именно с таким прекрасным настроением девушка проходит внутрь. Взглядом обводит помещение, отмечая большое количество людей, сканирует привлекательных дам, что в будущем могли бы составить ей компанию на ночь, но натыкается на стоящую возле бара Олю, что только увидев её, радостно улыбается, толкая свою сестру. Сейчас будет весело. — Ну наконец-то, тысячу лет, блять, не виделись. — шутливо злится Лариса, обнимая подругу. — Ну извините, я девушка занятая. — улыбается в ответ Крис, делая заказ. — Кстати, почему ты без Дашки? — интересуется Лариса, загадочно улыбаясь, переглядывается с сестрой. — Мы типа всё. — Значит, мы можем вспомнить былое? — Звучит заманчиво, но я планировала найти кого-то на одну ночь. — пожала плечами Штрэфонд, делая глоток из рюмки. Она поворачивается, облокотившись на стол, вновь ищет кого-то на танцполе. — Скучно, не думаешь? — одна из близняшек подходит ближе, беря за руку. — Думаешь? — повернувшись к ней лицом, хитро улыбается, уже решив, с кем уедет сегодня, к их сожалению. — Стерва. Миниатюрная шатенка, почувствовав чужой взгляд, оглядывается и, увидев того, кто же сверлит её взглядом, улыбается. Ей нравится. Отчего танцы становятся сексуальнее и раскрепощёнее. Получив сигнал к действию, Крис допивает содержимое, игриво улыбается сёстрам, которые разочарованно провожают её взглядом, они так толком и не поговорили, а жаль. Штрэфонд не подходит к той, что выделяется на фоне общей массы своей красотой, держит дистанцию, заигрывает. Хотя бы сейчас нет молчаливых упрёков отца, раздражающих партнёров и Маши, что съязвила бы уже раз пятьсот, если не больше. Отсутствие последней Крис отмечает с сожалением. Хотелось бы. Не признаваясь самой себе, пиздец, как хотелось бы услышать её голос, пропитанный сарказмом и вызовом. Её нет, но все мысли всё равно крутятся вокруг неё. Это вообще нормально? Может, отдохнуть там пару неделек от неё, присылая только деньги? Стараясь отвлечься, всё же сокращает дистанцию с той девушкой, смотря ей в глаза и та уже готова шагнуть навстречу Штрэфонд, когда переводит взгляд той за спину и теряется. От спокойного, знающего всё на свете лица не остаётся и следа. Она видит Машу. Серьёзно? Блять. Крис выпила не так много, чтобы ей мерещилось что-то, тем более та, что не выходит из головы с момента их последней встречи. Лебедева в платье. В платье. Та, что обычно носит джинсы и худи, стоит перед ней в коротком, по мнению строгой Крис, платье, что даже плечи не скрывает. Срамота. Штрэфонд не желала быть замеченной, поэтому решила скрыться в толпе, когда Маша подошла к бару, где ещё пару минут назад была Крис, но в отличии от неё, на лице Лебедевой было недовольство, кажется, та и не рада быть здесь. Подруги привели. Точно. Они же приехали и помешали им. Помешали? Точно нужно лечиться от таких дурных мыслей. Машу обнимает та самая блондинка, что в след Штрэфонд только удивлённо смотрела, не веря своим глазам, что-то говорит, заставляя и до этого хмурую девушку жалостливо посмотреть, но та была непробиваема. Именно поэтому Маша выпила три стопки синей жидкости, направляясь в сторону танцпола. Крис страшно. Потому что не было уверенности, что сможет контролировать себя. И была права. Одного быстрого взгляда на танцующую девушку было достаточно, чтобы принять своё возбуждение. Одного движения было достаточно, чтобы обнять за талию ту, которая резко обернулась, грозясь убить наглеца, посмевшего это сделать, но увидев лицо, опешила. — Ты? — Верно, — улыбнулась Крис, прижав крепче, — Ты ахуеть, как хорошо выглядишь. — Да я в курсе была и без тебя. — хмыкнула Маша в своём стиле, к которому Крис за эти дни уже привыкла, отвернулась, но не трогая наглые руки. — Не сомневаюсь. — наклонилась та, чтобы вдохнуть приятный аромат, исходящий от неё. Это выпитый алкоголь виноват? — Фу, ты что меня понюхала? — Да. Не нравится? — Нет конечно. Звучало как вызов. В голове Крис. Именно поэтому зацепилась взглядом за шею, что совсем была атакована её же губами, решив про себя, что нужно повторить. Не встретив сопротивления, лишь дрожь, проводит кончиком носа вдоль выпирающего позвонка и неожиданно для второй кусает, отчего та отчаянно пытается вырваться, но не выходит. Это из-за выпитого или не хочется? Сама Маша не знает ответа. Ладонь Крис спускается вниз, ощущая, насколько приятна чужая кожа, не отвлекается от шеи, не хочет мелочиться, оставляет после себя следы, хочется так. Как и когда ладонь Крис оказалась под тканью, Маша не ответит. Выпитый алкоголь бьёт по голове, поэтому она решает повернуться лицом к девушке, чтобы заглянуть в наглые глаза, где нет раскаяния, лишь похоть. Лебедева не настолько пьяна, чтобы заниматься в клубе сексом, тем более, с человеком, с которым она не в отношениях. Даже если это оправдания, то она в них верит. Подумать о правильности своих мыслей не дают чужие губы, а напором Штрэфонд заставляет пошатнуться, но та быстро тянет обратно на себя. Грубые, неожиданные поцелуи, перерастают в более спокойные, когда Крис понимает, что никто не вырывается, ослабляет хватку, начиная нагло трогать машины бёдра. — За секс с тобой тоже нужно будет заплатить? Что? Что блять, Крис Штрэфонд, ты только что сказала? — Да, — улыбнулась Маша, что никогда не покажет свою боль и разочарование после этих слов. О чём она, блять, думала? — Сто тысяч, думаю, для одного раза будет нормально. — уверенно сказала она, находя взглядом подруг. — Послушай, это... — У тебя нет с собой? — расстроено посмотрела она на неё, — Ну, тогда позвонишь, когда найдёшь. — подмигнула, растворяющая в толпе, Лебедева. Проебалась ты, Крис, очень сильно.