***
Крис любила гонять по ночному городу, это правда. Но ненавидела гонять утром, когда весь город в пробках. Но прямо сейчас она на грани нервного срыва, причём из-за себя же. А ведь утро и так было дерьмом. Открывать глаза было тяжело, тебя как будто избили, голова болела невыносимо, во рту был неприятный привкус. Кое-как подняв себя с дивана, она заметила, что чёрт, даже не дошла до кровати. Крис проклинала себя за этот срыв и за то, что опять напилась. Медленно возвращались воспоминания, особенно причина. Хотелось убивать. Огромная жажда убить эту суку вместе с её торчком, ещё и тупые условия дяди. Блять. Какая Москва? Она не особо любила этот город, осознание этого пришло, когда она год провела там. Точнее, в местных клубах. Сейчас это вспоминалось так, будто женщина за шестьдесят вспоминает молодость. О времена! О нравы! — как гласит латинское выражение. Усмехнувшись, она достала из-под дивана... Какого? Блять. Окей. Достала оттуда телефон и зашла в телеграмм, проверяя сообщения. Но взглядом она зацепилась на чат с Машей, а точнее на то, что её послали. Вот только почему? Стоп. Что. Что она, блять, написала? Ей хватило пары минут на сборы и ванну, она почувствовала себя в армии, честное слово. Такого факапа она не ожидала, если вместо объяснений её отпиздят — будет заслуженно. Ей хотелось уебать саму себя, на полном серьёзе. До сих пор она не понимает, в каком нужно было быть состоянии, чтобы предложить расстаться. Крис помнит, как в её пьяном бреду были абсолютно другие фразы, которые хотелось написать. Но нет, какого-то хуя высралось это. Прямо сейчас девушка чертовски рассержена на себя. И уже стоя под окнами она понимала, выходить из машины ей было стрёмно. Она решила позвонить, но трубку никто не взял, радовало, что хотя бы не в чёрном списке. — Какого хуя? — сонный и хриплый голос на той стороне, приятно ласкал слух. — Ты можешь выйти на улицу? — Зачем? Мне казалось, что ты уже всё сказала. — обиженно ответила та, кусая губу. — Нам очень нужно поговорить. Я... — Выйди из своей машины, я тебе ебло сломаю! — из окна послушались угрозы. Заглянув туда, Штрэфонд наткнулась на четыре убийственных взгляда и два, смотрящих с презрением. В это время послышался шорох и вопль Маши, чтобы те не позорили её. И так их квартиру уже проклинают из-за вечных оров и вечеринок. — Маш, пожалуйста, я не займу много времени. — Конечно же не займёшь, я тебе уебу раньше. — Через пять минут выйду. После этих слов фигуры в окне исчезли, послышались гудки. Крис начала молиться, чтобы вместе с девушкой не вышли её разгневанные подруги, способные сейчас и на убийство. Хотя по сравнению с тем, что ощущала Маша при прочтении сообщения было хуже всего. Рискнув, она вышла из машины, прикурив. В голове была каша, казалось, что пульсация в висках достигнет своего пика и мозг просто взорвётся. Ощущение страха после прочтения плавно исчезает, оставляя после себя чувство тошноты и горечи. Крис так и не выпила таблетки от головы, только воды глотнула, чтобы не блевануть по дороге. Услышав, как открывается дверь, она подняла свой взгляд на вышедшую из подъезда Машу, сейчас та была одета как и всегда, но взгляд был тусклым, а губы покусанными. Она не потеряла своей красоты, но осознание, что та в таком состоянии из-за неё, нещадно убивало. А в том самом окне снова появились те же самые фигуры. — Что? — быстро нарушила тишину девушка. Кто-кто, а она не хочет тут находиться. Ей пришлось приложить много сил, чтобы успокоить Танка, уговорить Аню удерживать подругу, но сложнее было найти в себе силы, чтобы посмотреть в глаза девушке. Несмотря на это, нужно было узнать причину, по которой её кинули. — Я конченная. — Самокритично, даже не похоже на тебя. — хмыкнула ей в ответ Лебедева. — Блять, Маша, я проебалась. — Снова? — Сука. Я понимаю, что ранила тебя, но в моих планах не было расставаться с тобой. Мне трудно подбирать сейчас слова, если честно, потому что того, что я хочу тебе сказать слишком много. Давай сядем в машину? Пожалуйста. За весь этот монолог Лебедева только хмурилась и ничего не понимала. У неё было много вопросов, поэтому она пожала плечами, садясь. Слышался мат Танка, которая так и хотела выпрыгнуть из окна, чтобы прибить негодяйку, обидевшую её братана. — Мы так и будем молчать? — не на шутку злилась девушка. — Ты мне нравишься, пиздец как. У меня эти чувства впервые за долгое время, я не думала, что когда-то захочу с кем-то отношений. С тобой я захотела, правда. Блять, я напилась вчера и пыталась написать тебе «давай съедемся», а не расстанемся. — Что? — Да, я хотела съехаться с тобой и жить вместе. Возможно, это слишком рано, но мне хотелось этого. Возможно, я пыталась написать «давай переедем», что-то из этого так точно. Но на сто процентов могу сказать, что не расстаться. — Ты ёбнутая? — Да. — выпалила Крис. — Объяснять ситуацию, где нам нужно в Москву именно сейчас займет слишком много времени, но смысл в том, что скорее всего мне придётся уехать, но даже в этом случае, я бы сказала тебе. — Ты хотя бы знаешь, что я чувствовала? Перепила? — обычно спокойная и весёлая Лебедева, чувствовала, как все накопленные эмоции в одну секунду навалились. Увидев, что та готова расплакаться, Штрэфонд крепко обнимает её, успокаивающе поглаживая по спине и голове, слушая, как её проклинают. — Поехали ко мне? Нам нужно поговорить о многом. — Мне нужно сказать девочкам. Кивнув, Крис выпустила Лебедеву из объятий, осознавая, что впервые за столько времени кому-то расскажет о своей жизни.***
Когда вернулась Маша и сказала, что объяснит произошедшее позже, то с пониманием согласились все. Что бы они ни говорили, но это её выбор и что-то решать вместо неё неправильно. Если они поговорят и всё обсудят — окей, замечательно. Расстанутся — на то они и друзья, чтобы быть рядом. Осуждать или винить никто не будет, что тут поделать? Все они в своей жизни принимали те или иные решения. Даже Танк с недовольством, но отпустила подругу, желая, чтобы та выяснила ситуацию и не мучала себя догадками. Правда лучше лжи или самообмана. В машине они ехали в тишине, никто не хотел даже включать музыку, как бы там ни было, напряжение между ними всё же витало в воздухе. Маша хоть и понимала, что чувства взаимны, но готовилась к серьёзному разговору. Крис нужно переехать? Это из-за той причины, по которой она не должна ввязываться в неприятности? Множество вопросов было в голове. Уже внутри квартиры Лебедева поняла, что про своё состояние девушка не лгала. Несмотря на то, что чужое жильё всегда казалось пустым, сейчас откуда-то взявшиеся вещи были на полу, а само состояние было такое, словно прошло цунами. Они сели в комнате Крис, потому что это было самое приличное место здесь. Маша увидела, как у той тряслись руки, всё её состояние выдавало напряжение и нервозность. — Тебе не обязательно говорить мне сейчас. — Я хочу. Если не сейчас, то уже никогда. Вместо ответа Лебедева взяла чужую ладонь, покрытую татуировками в свою, крепко сжимая. — Я была совсем маленькой, когда ушла моя мать. Да и хуй бы с ней, эта женщина никогда не дарила мне любви или ласки. Всегда она лишь хвалилась моими успехами и деньгами отца. Она ушла к его лучшему другу и партнёру по бизнесу, — горько усмехнулась Крис, — Но он умный чел, не стал на ней жениться, а использовал. В будущем она нашла какого-то наркомана, который пиздил её, а та всё тешила надежды на возвращение. Хуй и там плавал, отец женился, и у меня появилась мачеха с братом, не подумай, там не было агрессии на меня или отношения, как к говну. На меня просто забили. — эта тема до сих пор ранила брошенного ребёнка внутри неё. Маша не знала, что ей сделать, чтобы показать поддержку, от этого было не по себе. — Он сказал мне, что любви не даст, только деньги. Так и было, — с паузами продолжила Штрэфонд, перебарывая себя, — Я всегда была одна, несмотря на мой образ жизни. Всегда. Это одиночество преследовало меня, а страхи детства словно фантомы шли по пятам. А потом случилось то, из-за чего я оказалась на испытательном сроке. Вот поэтому мне нельзя никуда встревать. — было тяжело сдерживать свои эмоции. — Если ты хочешь плакать, то я могу отвернуться или... — осторожна начала Маша. — Не стоит. Я тебе доверяю, — улыбнулась та, посмотрев наконец-то в глаза, — …Мать со своими уебаном пришли ко мне, надеясь на помощь, но я избила его, а он написал заявление. Отец уладил, но сказал, что будет следить за мной полгода. Все свои двадцать шесть лет я доказывала, что чего-то стою и мне снова пришлось это делать, — она свободной рукой смахнула слёзы. — Вчера отец сказал, что эта сука хочет возобновить дело, а если не нужны проблемы, то пусть платит. Он обосрался из-за своей репутации и предложил уехать к дяде в Москву, потому что тот только так согласен помочь. Лебедева была в ужасе. В самом настоящем. У неё всегда были подруги, когда Крис всю жизнь была одинока. Не описать словами, как хотелось поддержать девушку и успокоить. — Когда утром увидела то, что написала тебе, я испугалась. Страх потерять тебя это единственное, что кажется важным. Мне хуёво от того, что я причинила боль... — договорить девушке не дали крепкие объятия Маши. — Ты больше не одна, и если что-то происходит, нужно говорить мне, — ей больше хотелось всего показать, что у Штрэфонд есть она. — Не молчи и не принимай никаких решений одна, мы же вместе. Этих слов хватило, чтобы страх внутри Крис исчез.***
После откровений казалось, что образ Штрэфонд испарился, а Маша будет насмехаться, но как бы не так. Девушка вела себя как обычно, то есть, оккупировала чужую квартиру, воруя вещи. Прямо сейчас она была в футболке Крис и носках. Если Бог милостив, то на этой грешнице хотя бы нижнее бельё есть. Лёжа на кровати, Маша рассказала о том, как ей осточертело учиться и что в случае переезда она только за. Но перед этим... — Тебе придётся познакомиться с моими родителями. — с серьёзным лицом произнесла Маша, сдерживая смех, увидев растерянность. — Уже? — Да, ты же не хочешь, чтобы Тихая достала заточку, — от вспоминающего лица Крис захотелось рассмеяться, поэтому долго Лебедева не сдержалась. — Я про Таню с Тихой. — У меня много вопросов. — усмехнулась Крис, укладывая ладонь на бедро своей девушки. — Моей матери было наплевать на меня, отца в моей жизни не было, а брат конченный. Поэтому они заменили мне семью. — ответила спокойно та. — Тебе не больно? — Это прошло. Мне оплатили психолога и первое время я чувствовала себя обязанной, но после мне донесли, что это их инициатива и я никому ничего не должна. — Я заметила. — вспомнив запросы той, Штрэфонд поняла, кто сделал её такой наглой особой. — Это ещё было мало. Я люблю себя и привыкла брать всё от жизни. — А знаешь, что я хочу взять? — опустив та ладонь на внутреннюю сторону бедра, начиная гладить её, уточнила Крис. — Меня с собой на знакомство с ними. — закусила губу Лебедева, чувствуя, как тело покрывается мурашками. — Ох, тебе придётся меня хорошенько попросить. — наклонилась к ней та, но не поцеловала. — Я думаю, что смогу договориться. — с улыбкой обвила чужую шею, начиная сминать губы. Такая активная инициатива радовала Штрэфонд, а то, что девушка открылась в ответ успокаивало душу. Забив на фильм, Маша уложила на спину девушку, нависая над ней. Сама же Крис решила проверить, насколько та стала порочна и с сожалением отметила, что нижнее бельё при ней. Какая жалость, придётся от него избавиться. Этим она и занялась, пока Лебедева терроризировала шею, как всегда оставляя на ней засосы. В такие моменты она убеждалась в том, что это порождение ада и рая. Ну, а как иначе такая наглая и сексуальная особа способна находиться под оболочкой милого ангела? Но факт того, что это благодаря ей, радовал. Но услышав о том, что Маша хочет поэкспериментировать, Крис подавилась собственной слюной, когда та принялась её раздевать.***
Ларисе было важным, чтобы её сестра знала, кто ей понравился. Был некий страх, что Танк, как и все, будет их путать. Это было бы неприятно, ведь вспоминая знакомство с Крис, это было не очень. Но Таня начала удивлять с самого начала, соглашаясь на встречу. Было непонятно, почему та стала такой доброй. Но вспомнив горячую ночь, то, как умело и ласково с ней обращались — лицо начало пылать. Такого спектра эмоций она давно не испытывала. Грубые, на первый взгляд руки Кашириной, бережно трогали её тело, кусая и помечая грудь. Она не стала трогать шею, чтобы не доставлять дискомфорт. «А остальное не в счёт?» — улыбалась Лариса, вспоминая. Но из приятных воспоминаний, вызывающих возбуждение, вызволила трель звонка. Подпрыгнув на месте, она кинула взгляд на сестру, которая заинтересовано посмотрела на дверь. Со страхом, что Таня может что-то испортить, она открыла её. — Я бы сказала что-то по типу вашей маме зять не нужен, но это было бы тупо. — как и всегда честно озвучила та свои мысли. — Это та самая? — уточнила Оля, смотря на выбор Ларисы, на что сестра кивнула. — Нас клонировали, не так ли? — Не, у тебя ебло меньше и ты немного выше. И вообще Лариса сосочнее, без обид. Ловя шокированный взгляд сестры и довольную ухмылку Танка, Лариса поняла, что будет весело.