Том 1. Глава 11. Lectures (Part I)
Гарри в последнюю секунду отказался от возможности сопровождать Флитвика в Гринготтс. После знакомства с Ограниченным списком он подозревал, что мало что сможет узнать из экскурсии, которую полугоблин проведет для будущих первокурсников, а перспектива терпеть отношение крюкохвата ни на секунду больше, чем требуется, была просто неприемлема. Флитвик уже знал, что Гарри затеял политическую игру, поэтому пытаться строить иллюзию, что его интересует внутренняя работа Гринготтса, было бессмысленно. Если честно, его интересовало, как работает банк гоблинов, но все секреты, которые он хотел бы узнать, хранились высокопоставленными сотрудниками вроде Горнука, что полностью сводило на нет все шансы Гарри узнать что-то глубокое о банке в краткосрочной или долгосрочной перспективе. Это было прискорбным, но необходимым признанием того, что он никогда не подружится и не вступит в союз с гоблинами, которые слишком много внимания уделяли сохранению нейтралитета. Гарри не очень хорошо понимал суть банковского дела, но беседы с Салазаром говорили о том, что отношение финансового рынка к войне и неопределенности сильно отличается от отношения обычных людей. Однажды Салазар рассказал ему историю, которая слишком хорошо подходила к тому, что он видел в Гринготтсе.***
«Дитя, ты знаешь, что такое финансовая облигация?» рассеянно сказал Салазар, скучно листая магловскую книгу. Он не смотрел на Гарри, но по тишине, воцарившейся в комнате в последующие секунды, было ясно, что мужчина ожидал ответа, а не задал риторический вопрос. «Нет, не знаю», - сказал Гарри, молча отложив перо в сторону, чтобы закончить эссе по Зельям. Он знал, что всякий раз, когда портрет задавал один из этих случайных вопросов, он пускался либо в тираду, либо в захватывающе специфическую речь, которая казалась невероятно мудрой, но в то же время не поддавалась практическому применению для четырнадцатилетнего подростка. Гарри удержался от того, чтобы спросить о причине странного вопроса, зная, что в лучшем случае получит в ответ лишь снисходительный взгляд, а в худшем - пятиминутную диатрибу о том, что он задает вопросы людям, которые были учителями на протяжении тысячи лет. Салазар умел многое, но терпимым к невежеству он не был. «Хм», - равнодушно сказал портрет, наклоняясь вперед, чтобы внимательно изучить книгу, которую он читал, а затем шипящим голосом приказал сохранить ее страницу для дальнейшего чтения. В комнате снова воцарилась тишина, но Гарри не стал возвращать перо, поняв по отстраненному взгляду Салазара, что тот скоро начнет лекцию. «Финансовые облигации имеют большое значение в истории маглов. Финансовая гибкость и избавление от рисков - вот некоторые из причин, почему у маглов произошла промышленная революция, а у нас нет, несмотря на наше магическое мастерство. Мы просто слишком зависим от Гринготтса, и даже до того, как они добились законной монополии на банковское дело, волшебники не были институционально готовы иметь широкую базу, в которой можно было бы разбавить риск, чтобы позволить себе высокорискованные инвестиции. Можно дать волшебникам тысячу лет, но я не верю, что мы когда-нибудь отправимся на Луну, как это сделали маглы. Волшебники более склонны к риску и консервативны, что является следствием или причиной присущей нашему нынешнему обществу стагнации». «Во всяком случае, наш способ обращения с деньгами довольно примитивен по сравнению с банковскими операциями в магловском мире, и они гораздо лучше от этого. Однако это развитие, как и положено любой революции, привело к непредвиденным последствиям: теперь можно было успешно финансировать глобальные войны. Британия, в частности, была весьма хороша в этой игре - вести войну везде и сразу против всех одновременно, не разоряясь при этом. Ценой такого рвения стала поистине колоссальная сумма долга, накопившаяся к XVIII веку. Если я не ошибаюсь, Казначейство до сих пор выплачивает долги, накопленные Короной в войнах против испанцев в тот период, что просто удивительно. Однако я отвлекаюсь». «Британцы выпускали особые облигации под названием "бессрочные облигации", которые представляют собой долговые обязательства без даты погашения. Они накапливают стоимость вечно, но, как следствие, вы никогда не получите свою основную сумму, если не продадите облигацию на открытом рынке. Эти облигации были очень важны для финансирования войн против революционной Франции, а затем и наполеоновских войн. Банк Англии продолжал выпускать облигации под 3 % годовых с такой частотой, что облигацию с выплатой 100 фунтов стерлингов можно было купить за 96 фунтов стерлингов в 1792 году, но только за 60 фунтов стерлингов к 1815 году. Довольно умный человек по имени Натан Ротшильд использовал неопределенность, возникшую после битвы при Ватерлоо, для покупки поистине поразительного количества консолей и продолжал покупать их в течение следующего года, чтобы к 1817 году продать их с почти 40-процентной наценкой в ходе одной большой распродажи. Сегодня эта небольшая операция принесла бы ему более полумиллиарда фунтов стерлингов. Предположительно, знаменитый австрийский министр Меттерних назвал этого человека Наполеоном финансов». В зале снова повисло долгое молчание. «Знаешь ли ты, почему я рассказал тебе эту историю?» «Потому что тебе скучно и некого больше мучить?» «Это само собой разумеется», - согласился портрет, - «я рассказал ее потому, что она показывает ту сторону войны, которую волшебники часто недооценивают. Маги, как я понял, слишком полагаются на магическую силу в разрешении войн, но, похоже, забывают самый главный урок мира или войны. Ты знаешь, что это такое?» «Ну, я бы сказал, что война - это вопрос жизни и смерти, но это не соответствует тематике разговора, так что я полагаю, что дело не в этом». «Значит, ты используешь "Искусство войны" в своих рассуждениях», - размышлял Салазар, - «отличная новость. Это очень полезная книга, но я говорю о более общем подходе к войне, чем описано в этой книге. Немецкий военный теоретик фон Клаузевиц знаменито описал войну как политику, продолженную другими средствами. И как в политике, в войне существует единое правило, которое в самом широком масштабе предшествует тактическим и стратегическим соображениям, которые вы можете сделать на основе "Искусства войны". Если ничего другого не остается, запомни это, Гарри. Наличные деньги — король».***
Гарри слегка усмехнулся при этом воспоминании. Разговоры с Салазаром имели странную привычку время от времени всплывать в памяти как тематически значимые. Гринграсс вздрогнула от этого звука, подняв взгляд от стопки конспектов перед собой. Гарри извинился, легко взмахнув рукой, и она вернулась к своим записям. Воспоминание о наставнике заставило его задуматься о чтении книги по этике, лежащей в сундуке, но он отбросил эту мысль. Он без проблем использовал свой парселтанг, чтобы делать заметки о своих наблюдениях, но не собирался раскрывать, что они касаются этики и его впечатлений о других людях. Он всучил Гринграсс вздорную историю о том, что книга может использоваться для наложения заклинаний с использованием парселтанга, и она поверила ему, не умея читать закорючки. Поэтому ему почти нечем было заняться. Он отказывался переживать из-за визитов маглорожденных и чувствовал на себе возмущенные взгляды маньячной Гермионы за его безразличное отношение к происходящему час назад. «Гарри, как ты можешь быть таким спокойным? Неужели ты не боишься, что что-то пойдет не так?» спросила она, неся книги и перепроверяя, не испортились ли котлы с тех пор, как она в последний раз проверяла их, за неполные сутки. «Я на сто процентов уверен, что что-то пойдет не так, что бы мы ни делали», - с легкой улыбкой ответил Гарри, заметив, как на секунду запаниковало выражение ее лица, а затем она перешла к своему традиционному взгляду. «Я уверена, что если ты поможешь, мы сможем охватить все направления, Гарри», - сказала она, уговаривая его хотя бы помочь ей, если не больше. Гарри несколько секунд притворялся, что размышляет, демонстративно постукивая пальцем по подбородку, а затем томно протянул: «Не-а». Гермиона хмыкнула и закатила глаза от такой демонстрации, но она мягко улыбнулась и мягко назвала его болваном, так что он не стал сопротивляться и в итоге помог ей хотя бы с более простыми заданиями. Как он и предполагал, все было в порядке, и все было идеально поставлено на свои места, но она оставалась яростно бдительной, и это было бы очень мило, если бы не вызывало у него воспоминания о том, как она чуть не сорвалась в конце прошлого семестра. Хотя Гринграсс тоже нервничала, ее манера демонстрировать это настолько контрастировала с манерой Гермионы, что они даже не выглядели как представители одного вида. Все утро было праздником того, как почти комично диаметрально противоположны эти две девушки, но все это происходило под эгидой взаимно согласованного перемирия, о котором он не был осведомлен. Гермиона волновалась и паниковала и успокоилась только после того, как проверила, все ли перо наточено и все ли ингредиенты для Зелий запечатаны правильно. Дафна демонстрировала свою нервозность только в напряженной позе, которая была слишком вынужденной, чтобы уступить холодному чувству приличия, которое она с легкостью излучала, и в нервном тике, когда она доставала из кармана маленькую уменьшенную коробочку, анализировала ее почти с любовью, прежде чем вздохнуть и вернуть ее на прежнее место. На этом различия между двумя ведьмами не заканчивались. Гермиона была одета в прозрачный голубой сарафан с тонким кожаным поясом на талии и прозрачные коричневые сандалии - то, на что в магловском Лондоне не обратили бы внимания. Вместо бездонной сумки она взяла с собой кожаную рюкзак для книг, который висел у нее на левом плече. Гарри отметил, как сильно она изменилась без мешковатой хогвартской мантии, и ему пришлось моргнуть, чтобы узнать девушку, когда она вошла, что, похоже, очень обрадовало Гермиону. Дафна пришла в черном пальто, прикрывающем любую одежду, которую она носила под ним, и с тонким поясом, обернутым вокруг талии. На пальто было два кармана, оба выше бедер и украшены серебряными деталями, которые также присутствовали на шее. На манжетах и в воротнике была тонкая меховая подкладка, а в ушах висела маленькая нежно-зеленая сережка. Если честно, в магловском мире ее одежда тоже не привлекла бы к себе особого внимания, но ее осанка - точно. Она выглядела аристократично: твердый взгляд, устремленный поверх приподнятого подбородка, - манера, настолько хорошо выработанная, что выглядела естественно. Мало кому удавалось так себя подать, чтобы кричать "я лучше вас" и при этом не выглядеть напыщенным ослом, но Гринграсс удалось сделать это достаточно заметным, чтобы послание прошло незамеченным. В данный момент ее нервозность пробивалась сквозь позу, и Гарри заметил из разговоров с ней накануне, что показная расслабленность - это всего лишь показ, но он сомневался, что Гермиона сможет понять, что Слизерин испытывает хоть малейшее беспокойство. Они оба принесли уменьшенные в размерах конспекты - Гарри решил не спрашивать, как Гермионе удалось это сделать, - и тут же принялись проверять все подряд. Гарри уже читал несколько книг по Чарам и ЗОТИ, чтобы освежить свои знания, но чувствовал себя уверенно. Он зевнул и уже собирался наложить Темпус, чтобы проверить время, когда дверь открылась и в комнату ворвался оживленный разговор. Он посмотрел на Дафну, которая решительно взяла свои записи и убрала их обратно в карман, после чего повернулась и приняла расслабленную и спокойную позу. Гермиона хныкнула, что она не готова, и переместилась, чтобы спрятаться за Гарри, но при этом в последний раз проверила свои записи. Гарри спрятал ухмылку, наблюдая за их реакцией, и повернулся лицом к прибывающей толпе, но был удивлен тем, что родители десяти маглорожденных сопровождали их. Все они вежливо поприветствовали ожидающих подростков, а затем повернулись к своим детям и оживленно заговорили о том, чему они были свидетелями в Косом до этого момента. Профессор Флитвик подошел к их столу и пожал руку Гарри, а затем поприветствовал Гермиону и Дафну, которые выглядели в ужасе. Гарри нахмурился и сделал себе заметку спросить, что с ней такое, раз она так резко изменила свое отношение. «Мистер Поттер, приветствую вас. Чтобы вы все знали, я уже упомянул все Дома в Хогвартсе и то, что они представляют, так что вам не нужно беспокоиться о том, чтобы говорить о школе. Сосредоточьтесь на том, чтобы рассказать им о самой магии и о магической Британии в целом», - Гарри кивнул, продолжая смотреть на учителя, который, казалось, хотел продолжить, - «очевидно, тесты на наследственность дали один положительный результат». «Что?» спросила Гринграсс, выходя из ступора. «Какая семья была восстановлена? И как это произошло с группой из десяти маглорожденных?» «Семья была уничтожена вскоре после того, как Гриндельвальд уничтожил всех волшебников и ведьм в ней, но дедушка ребенка предположительно знал о магии. Отца послали привести его сюда, чтобы они могли рассказать об этом факте, но семья не очень известна», - оживленно размышлял Флитвик, что было странно, учитывая болезненность обсуждения, - «Могу только представить, сколько маглорожденных на самом деле из старых вымерших магических семей». «Меня пару раз спрашивали, не являюсь ли я потомком Гектора Дагворта-Грейнджера», - застенчиво добавила Гермиона, - «а принадлежность к вымершей семье - это важно?» «Да», - подтвердил Гринграсс, резко кивнув, - «многие старые и влиятельные семьи, связанные с Визенгамотом, исчезли за последние два столетия, но даже если ваша семья не настолько влиятельна, просто возрождение хранилища и продолжение старой магической линии - это то, что стоит отметить, учитывая, насколько мало наше сообщество по сравнению с магловским миром». Гарри подумал, что Гермиона вот-вот разразится диатрибой о том, что волшебники придерживаются древних взглядов на то, что могущественная семейная линия - это устаревший позор, но она лишь задумчиво кивнула. Она собиралась пройти этот тест на наследственность при первой же возможности. «Тем не менее, девять истинных маглорожденных за год обучения в Хогвартсе - это довольно много», - добавил Флитвик, - «это хороший год, чтобы выбрать его для проведения этого эксперимента». Гарри оглядел группу. Никто из них не выглядел особенно выделяющимся, за исключением одного мальчика, который смотрел на него с благоговением и был очень похож на Колина Криви. Гарри пытливо посмотрел на Флитвика, который ухмыльнулся в ответ. «Тоже заметили? Да, это младший брат мистера Криви. Исключительная редкость, когда два волшебника рождаются от брака двух истинных маглов». Гарри кивнул, думая о своей тете Петунии и матери Лили и гадая, как изменилась бы его жизнь, если бы они оба были ведьмами. «Может, начнем?» мягко спросил Гарри у обеих ведьм. Гермиона выпрямилась и выглядела решительной, а Дафна попыталась подавить сбившееся дыхание, но не смогла. Гарри незаметно повернулся к ней лицом и спросил, в чем дело. «Я очень плохо общаюсь со взрослыми», - смущенно призналась она, но при этом сохраняла вид едва скрываемой паники. «Почему?» мягко спросил Гарри. «Ты кажешься очень умной, и ты прекрасный собеседник». «Ты знаешь меня всего один день, Поттер». «Но это не значит, что это неправда, Гринграсс». Гринграсс покорно согласилась, неопределенно повернув голову, но так и не смогла избавиться от того, что на нее подействовало. Гарри продолжал смотреть на нее, и она уступила. «Мой отец говорил что-то о взрослых, что заставляет меня нервничать, пытаясь убедить их в чем-либо». «Я не видел, чтобы ты колебалась рядом с профессором Хогвартса в школе или Флитвиком здесь», - возразил он. «Они не в счет», - легко ответила она, - «у них есть очень конкретный набор правил, которым нужно подчиняться, и контекст, которому легко следовать». Гарри мягко согласился, но продолжил: «И все, что сказал тебе отец, применимо к этой ситуации?» «Что ты имеешь в виду, Поттер?» «Ты собираешься поговорить с родителями десяти детей, родившихся в магловской семье, о магии и магической Британии, и в этих вопросах ты гораздо более компетентен, чем они. Разве здесь пригодятся советы, которые дал тебе отец?» Дафна задумалась над этим вопросом. Сигнус сказал, чтобы она не думала, что перехитрит взрослых в Визенгамоте или богатые семьи в Магической Британии, потому она слишком молода, чтобы даже начать это делать, но не то чтобы она должна была опасаться каждого взрослого, с которым общается. «Ты прав», - решительно кивнула она, пытаясь отмахнуться от нахлынувшего дискомфорта и поигрывая купюрами в карманах. «Гарри, пойдем», - прервала их Гермиона, - «они теперь смотрят на нас». Дафна нахмурилась, что к ней не обратились, но согласилась и закончила разговор с мальчиком. Все трое повернулись и пошли к входу в зал, где их уже ждали, разом прекратив свои разговоры. «Доброе утро», - широко улыбнулся Гарри, позволяя своим глазам блуждать по группе, но не забывая коротко взглянуть на каждого родителя, прежде чем продолжить, - «меня зовут Гарри Поттер, а это Гермиона Грейнджер и Дафна Гринграсс. Мы втроем будем разговаривать с вами и учить вас некоторым вещам, прежде чем вы отправитесь на Хогвартс-экспресс в сентябре в Хогвартс». «Для нас очень важно, чтобы вы помнили, что можете рассчитывать на нас в любое время в течение года», - твердо сказала Гермиона. Без сомнения, она считала это своими упражнениями для префектов. «Мы с Гарри будем готовы помочь вам в течение всего года, если у вас возникнут вопросы по учебе или просто личная помощь». «А как же мисс Гринграсс?» - спросил кто-то из взрослых. Гарри и Дафна посмотрели друг на друга, молча соглашаясь, а затем повернулись к мужчине. «Есть веская причина, по которой Дафна не будет доступна для вас в течение всего года, и мы рассмотрим этот вопрос в ближайшее время», - сказал Гарри, глядя на мужчину, а затем обратился к толпе в целом: «Прежде чем мы продолжим, есть более удобная комната, в которой мы можем поговорить». Группа последовала за Гарри в боковую комнату, которая была построена как комната отдыха. Это было место, которым он гордился больше всего во всем здании, а также то место, за которое гоблины потребовали самую высокую плату, чтобы переделать и украсить его в соответствии с его требованиями. Она выглядела как улучшенная версия общей комнаты Гриффиндора. В одном из углов находился большой камин, в котором стояли три больших мягких кресла, повернутых спинками к огню. На этом дополнении Гринграсс настояла накануне - «они сделают все, что мы скажем, более внушительным», - и все трое осторожно уселись на них. Напротив них родители и дети расположились на больших красных пуфах или на одном из кресел поменьше, расставленных вокруг круглых деревянных столов. Движущиеся картины приветствовали вновь прибывших, делая реверансы или радостно махая руками, к изумлению родителей, которые в шоке оглядывали комнату. Несколько детей уселись на ковры прямо перед тремя старшекурсниками, а профессор Флитвик обошёл импровизированную стойку и начал разливать всем холодное сливочное пиво. Гарри мягко улыбнулся, любуясь своей работой и безмолвно благодаря Салазара за идею заставить его продать василиска. Он с сомнением посмотрел на Гринграсс, на лице которой появилось самодовольное выражение после того, как ей удалось убедить его в том, что обильное украшение комнаты и театральное оформление первой встречи заработают им очки у родителей, которые смотрели на троих с новым восхищением. Несомненно, они ожидали увидеть маленькую грязную классную комнату, а попали в поистине волшебную обстановку, тепло встретившую их. Гарри весело отметил, что многие дети играют с синим пламенем, которое Гермиона с помощью Флитвика наколдовала, чтобы осветить комнату, и гордо улыбнулся своему лучшему другу, который улыбнулся ему в ответ. «Здесь есть класс, где мы будем обучать вас магии, но эта комната всегда будет открыта для вас, чтобы вы могли заниматься индивидуально или просто отдыхать. Меня лично вы сможете найти здесь большую часть лета, если вам нужны отдельные занятия или просто помощь, а Гермиона и Дафна также будут часто приходить сюда». Все дети в комнате радостно кивнули, все еще пораженные увиденным. Младший брат Криви, в частности, рассматривал фотографии с большим интересом, что заставило Гарри улыбнуться и вспомнить о Колине. «Это будет первый раз, когда маглорожденные будут проходить обучение перед началом года обучения в Хогвартсе, но мы с нетерпением ждем лета, чтобы научить вас всему, что сможем», - вежливо сказала Дафна, все еще не глядя в сторону кого-либо из родителей. «Это школьная инициатива?» - спросила одна из матерей сзади. Гермиона, казалось, была готова ответить, что нет, но Гарри взглядом заставил ее замолчать - как раз вовремя, чтобы Гринграсс успела вмешаться. «Профессор Флитвик руководит этими лекциями», - спокойно сказала она. Гермиона растерянно посмотрела на них обоих, поняв, что этот ответ не отвечает на вопрос. Гарри спрятал за рукой забавную улыбку. После того как он провел столько времени с Салазаром, заметить отклонение было довольно легко, и его забавляло, что Дафна так хорошо это умеет. Мать и другие родители выглядели успокоенными, а Флитвик широко улыбнулся и кивнул им, несомненно, сам заметив отклонение. «Есть причина, по которой мы начали этот проект именно в этом году», - медленно произнесла Дафна. Получив подтверждение в виде кивка от Гарри, она продолжила более уверенно: «Я так понимаю, что профессор Флитвик не проинформировал вас о новейшей истории волшебников, поэтому я вкратце расскажу о том, что произошло здесь за последние два десятилетия». «В 1970-х и вплоть до 1981 года в Магической Британии происходило восстание. Вы можете думать об этом, как об ИРА в Ирландии», - родители обеспокоенно смотрели на своих детей, несомненно, сомневаясь в их безопасности. Гермиона была поражена тем, что Дафна знает, что такое ИРА, а Гарри заметил, как она описала Волдеморта как мятежника, что сильно преуменьшало его значение: «Будьте уверены, что ваши дети в безопасности в Хогвартсе. Этот конфликт закончился, когда лидер упомянутой группы был убит на Хэллоуин 1981 года, и с тех пор в Магической Британии не было никаких масштабных насильственных действий, а школа, вероятно, является второй по безопасности средой в Магической Британии после Гринготтса. Тем не менее, идеология группы все еще остается... напряженной». «Эта группа проповедовала, что магия должна быть исключительным преимуществом семей, имеющих давние связи с магией, или тех, кого мы называем чистокровными. Моя семья - чистокровная семья, которая не поддерживала эту группу, как и семья отца Гарри. В эту группу также входили некоторые из тех, кого мы называем полукровками, люди вроде Гарри, которые являются детьми от чистокровных, и пары, не принадлежащие к чистокровным. Опять же, будьте уверены, подавляющему большинству волшебников и ведьм вокруг будет все равно, маглорожденный вы или нет. Однако есть большой контингент членов семей тех, кто учится в Хогвартсе или работает в Министерстве магии, и я не стану вам лгать и говорить, что дискриминации маглорожденных нет. Причина, по которой я не могу открыто помогать вам в Хогвартсе, заключается в том, что если меня поймают на этом, моя семья пострадает от последствий». Последняя фраза была произнесена спокойным тоном, приковавшим к себе внимание всей комнаты, и Гарри взял мантию на себя, прежде чем кто-то из родителей успел задать очередной вопрос. «Некоторые люди скажут вам, что вы по своей природе хуже используете или понимаете магию из-за вашего семейного наследия, но это чушь. Гермиона - лучшая ученица нашего года и считается одной из самых умных в Хогвартсе, а ведь она маглорожденная», - Гермиона слегка покраснела от похвалы, но воспользовалась пристальными взглядами, чтобы передать свою мысль. «Если вы приложите усилия и вспомните о привилегии заниматься магией, ничто не помешает вам научиться волшебству быстрее и лучше, чем все вокруг. Все, что для этого нужно, - усилия и преданность». «Мы хотим», - медленно проговорил Гарри, - «чтобы вы в достаточной степени овладели магией, чтобы тебя не считали неполноценным люди, которые все еще придерживаются мышления того Темного мага». Родители недоуменно смотрели на троих детей, размышляя, хорошая ли это идея. Все они помнили, как профессор рассказывал об ограничении Следа, и уже соединили все точки, чтобы убедиться, что в этом здании оно не действует. Некоторые из них уже догадались, что у этих старых семей, о которых говорила девушка, скорее всего, нет такой проблемы, и присматривались к трем старшекурсникам, пытаясь обнаружить у них какие-либо дурные намерения. «Этот Темный маг, о котором вы говорите, - тот самый Лорд Волдеморт?» - спросил мужчина неподалеку от них. Гарри посмотрел в сторону мужчины и увидел, что тот нависает над младшим братом Криви, который по-прежнему смотрел на Гарри с большим восхищением. Он вспомнил, как Колин рассказывал ему, что его отец был молочником. Мужчина выглядел бодрым и молодым, но сейчас смотрел на Гарри с мертвой серьезностью. «В комнате находится довольно крупный гиппогриф», - сказала Дафна, заставив родителей смутиться при упоминании странного названия вида, - «этот волшебник действительно называл себя лордом Волдемортом, да. Что еще более важно...» Дафна замешкалась и посмотрела на Гарри, который мягко улыбнулся и продолжил разговор. «Этот волшебник был убит в 1981 году, когда он напал на мою семью», - родители в ужасе переглянулись, но Гарри продолжал как можно спокойнее: - «Ему удалось убить обоих моих родителей, но когда он напал на меня, наложенное им проклятие отскочило и убило его. Благодаря этому я стал довольно известным в этом мире». Гермиона взяла его руку и нежно сжала в знак поддержки, а Гарри грустно улыбнулся ей, прежде чем продолжить: «Я думаю, очень важно, чтобы маглорожденные вроде тебя были как можно лучше обучены магии, потому что пока никто не может сказать, что ты неполноценен, Волдеморт может быть мертв, но он не будет побежден». Последнее утверждение было полной чушью, но из всех четверых организаторов этого не знала только Гермиона, и именно ее решительный и позитивный настрой должен был убедить родителей. Поскольку она была единственной маглорожденной среди преподавателей, она могла стать примером для родителей и учеников так, как не смогли бы ни Дафна, ни Гарри. В этот момент многие родители выглядели решительными или благодарными, а некоторые похлопывали своих детей по плечу и утвердительно кивали. Дети были сбиты с толку заявлениями о Волдеморте, но выглядели в восторге от идеи узнать больше о магии в целом. Гарри незаметно вздохнул с облегчением. Осталась последняя трудная часть. Он кивнул в сторону Флитвика: они договорились, что следующая часть будет воспринята лучше, если она будет исходить от него. «Это подводит нас к еще одному важному моменту. Боюсь, что мистер Поттер несколько преуменьшает свою известность. Как следствие, многие волшебники и ведьмы сопровождают многое из того, что он делает, и этот проект попал бы в эту категорию. Проблема в том, что если люди узнают об этом, многие чистокровные в Министерстве, связанные с Лордом Волдемортом, попытаются помешать этому». Гарри с уважением посмотрел на профессора и заметил, что Гринграсс тоже восхищенно смотрит на полугоблина, но теперь внимание было обращено не на них. Они не пришли к единому мнению, как убедить родителей в необходимости сохранения тайны, но это был идеальный вариант. Гермиона лишь кивком согласилась с этим. «Как следствие, я попрошу вас подписать эти документы. Я попросил Гринготтс составить этот простой и стандартный договор о неразглашении, который должны подписать все родители», - Флитвик левитировал стопку документов и положил каждый договор перед каждым родителем. На них уже стояла его подпись, а также подпись представителя Гринготтса, выступавшего в качестве посредника. Каждый договор о неразглашении состоял всего из пары страниц, на которых подробно описывалась деятельность группы и условия наложенной секретности. Одна из родительниц в группе представилась юристом и вызвалась проверить документ, а через пару минут сказала, что все в порядке. После этого все родители быстро подписали соглашение, и только несколько человек, включая мистера Криви, прочитали его самостоятельно. «С этим разобрались, осталось решить другой вопрос. Существует нечто, называемое магической клятвой, которая может варьироваться по тяжести или объему от очень напряженной до совсем легкой. Они очень распространены на предприятиях и в Министерстве, а многие семьи регулярно используют их для сохранения своих секретов. Они образуют своего рода магический контракт». «Вы же не просите наших детей заключить договор?» - сурово спросил адвокат. «Любой договор с несовершеннолетним может быть аннулирован, а мы уже представляли их интересы, подписывая договоры о неразглашении». «Смысл договора не в том, чтобы связать ваших детей тайной, а в том, чтобы они не подслушивали и не шпионили при обсуждении этой группы», - восхищенно пискнул Флитвик. Гарри снова удивился быстрой логике профессора, и пока Гермиона просто анализировала профессора и пыталась расшифровать принципы работы магических клятв, Гринграсс тоже посмотрел на полугоблина с вновь обретенным уважением. Они обменялись взглядами. Они оба недооценивали профессора. «Эта клятва не будет иметь никаких последствий для ваших детей, кроме того, что они не смогут забыть о своем ограничении не говорить об этой группе с теми, кто о ней не знает. Если кто-то, кто не в курсе, окажется в пределах слышимости их разговора, ваши дети будут колебаться и инстинктивно поймут, что им не следует продолжать. Однако вы никогда не должны приносить клятву, не написанную кем-то, кому вы доверяете, и не проверенную магом закона». Родители насторожились, но решили подчиниться авторитету профессора после того, как еще раз обсудили конкретные условия клятвы и последствия ее нарушения. Гарри знал, что, если бы он привел те же аргументы, они бы не были убеждены. Он разочарованно нахмурился, занося этот пункт в список того, над чем ему придется поразмыслить в ближайшие месяцы. Гарри взглянул на пергамент, содержащий клятву, которую давали все присутствующие в комнате маги. Он заметил, что родители были успокоены тем, что он тоже приносит клятву, и выглядели менее настороженно. «Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь не разглашать информацию о существовании здания, расположенного в Косом переулке 128, и о лекциях, проводимых в этом здании Гарри Джеймсом Поттером, Дафной Изабеллой Гринграсс, Гермионой Джин Грейнджер и мастером чар Филиусом Флитвиком. Да будет так». Гарри произнёс клятву и заметил, как его палочку окружил короткий свет. Он услышал какофонию звуков: маглорожденные один за другим давали ту же клятву, каждый оживленно восхищался светом, вырывавшимся из их палочек. Пока они продолжали, он размышлял о том, спасло бы его использование клятвы от боли на втором курсе или доказало бы Визенгамоту невиновность Сириуса. Не может быть, чтобы все было так просто, верно? Он поставил покупку книги о магических клятвах и разговор о них с Флитвиком на первое место. Когда все закончили, Гарри встал и хлопнул в ладоши: «Итак, начнем нашу первую лекцию». Взмахнув палочкой, он бесшумно навел магию на свое кресло и наблюдал, как оно трансфигурируется в широкую зеленую доску. Он заметил, что студенты и родители смотрят на него, как на Мерлина, и краем глаза заметил, как Гермиона слегка вздрагивает, пытаясь остановить смех, а Дафна прячет улыбку за рукой. Флитвик тоже наблюдал за происходящим с веселым блеском в глазах, покачиваясь на каблуках. Утром Гринграсс предложил использовать немного магии, чтобы заставить родителей и учеников уважать их, и после напоминания о том, что маглы не могут видеть Патронуса, Флитвик и Гермиона начали создавать простой рунический набор для отложенной трансфигурации. После того как Флитвик провел трансфигурацию, а девушки протестировали переключающий массив, Гарри пару раз активировал его магией, чтобы проверить на прочность. Не стоит и говорить, что даже если связка была слишком длинной и сложной для использования в боевой ситуации или на дуэли, демонстрация магии была слишком крутой, чтобы Гарри не отправил письмо Макгонагалл с просьбой поменять факультатив. «Давайте начнем».