Цитрус

— Айк, иди сюда, мой мальчик! — Т/И стоит у входной двери с поводком в руке, ожидая, пока повизгивающий от восторга хаски подбежит к ее ногам. Собака крутится из стороны в сторону, норовя проскользнуть меж бёдер девушки и дверным косяком, чтобы наконец оказаться на улице. Сегодня Т/И пришла домой позже обычного — в кафе, где она подрабатывала, задержали на добрые полтора часа, а голубоглазый Айк успел соскучиться по хозяйке и свежему осеннему воздуху. Едва заметно усмехается, садясь на корточки и притягивая к себе собаку. Та тут же подаётся вперёд и проводит мокрым языком по девичьей щеке, Т/И тихо хихикает и застёгивает ошейник на шее хаски. — Вот так, Айк, теперь мы с тобой можем погулять, — поднимается, на ходу разматывая поводок и поворачивая ключи в замке. Щелчок, и хаски выбегает на лестничную клетку, нетерпеливым подвыванием оповещая соседей о том, что прямо сейчас будет наслаждаться прогулкой по осеннему парку. Девушка выходит следом, звеня связкой ключей и брелоками на поношенном рюкзаке. В кедах ближе к вечеру будет прохладно, но кого это колышет? Они такие удобные и солнечные, с ними связано столько историй, что променять их на какие-нибудь ботильоны со шпилькой она не имела ни желания, ни права. Айк так сильно натягивает поводок, что удержать его на месте не предоставляется возможности, и девушка вприпрыжку не бежит — летит, вниз сквозь этажи пыльного подъезда, навстречу к диску заходящего солнца. Облака на горизонте сейчас наверное винного, ораньжево-красного цвета, как опадающие листья деревьев в парке. Улица встречает девушку с собакой последождевой прохладой и мокрым асфальтом. Цветы в палисаднике склонили свои бутоны к земле, роняя вниз ледяные капли росы, от них пахнет чем-то старым и до дрожи родным, как в частном доме у бабушки десять лет назад. Сердце в груди колотиться непривычно сильно, будто в предвкушении, и прямо сейчас Т/И кажется, что этот вечер будет особенным. Айк носится по лужицам в трещинах асфальта, подмахивая хвостом и то и дело оборачиваясь на девушку, как бы приглашая присоединится. Т/И неспешно спускается по трём обшарпанным ступенькам, собирая ладонью капли воды, что скопились на перилах. Кисть руки пронзает холод, девушка тихо хихикает, прижимая кончики мокрых пальцев к щеке и блаженно прикрывает глаза — все как в детстве, и почти ничего не изменилось. Пёс подбегает ближе и тычется мордой в колени, заглядывает льдистыми и жалобными глазами в самую душу, как бы прося поторопится. Порой девушке кажется, что в нем запрятан живой человек, такой умный и ласковый, искренне любящий ее — единственный в своём роде. — Ты хочешь поскорее попасть в парк, Айк? — хаски громко дышит, показывая нежно-розовый язык, и оглушительно гавкает, услышав свое имя. Т/И одобрительно треплет пса по голове и наконец сдвигается с места, размеренно шагая в сторону аллеи. Как бы то ни было странно, несмотря на то, что часом ранее был дождь, сейчас туч на небе практически нет — оно чистое, бело-голубое, и лишь к западу переходит в густой кровавый оттенок, выделяя собой солнечный диск. Глаза начинает резать от долгого разглядывания неба, девушка опускает голову вниз и трёт их свободной рукой. Взгляд тут же падает на обилие опавших листьев, большую часть которых прохожие втоптали в землю — они были грязно-серого цвета, кое-где порванные, и выглядели болезненно. А вот и ещё одно желтоватое пятнышко опускается вниз, на мокрый асфальт, тут же прилипая к нему. В голову сразу лезут воспоминания об осенних букетах из опавших листьев, которые так любила ее мама — надо обязательно собрать такой же по дороге домой. Т/И сама не заметила, как дошла до пешеходного перехода, разделяющего ее с парком — излюбленным местом для прогулок с собакой и глубинными мыслями, вгоняющими в неопределенную грусть. Вот в такие осенние вечера там практически не было людей, что позволяло погрузиться в саму себя с головой, черпая настроение из высоких деревьев с отсыревшей и пахучей корой, старых лавочек с узорчатыми ножками и изношенными спинками и серой плитки с едва заметными трещинами у краёв. Айк нехотя притормозил, крутясь в нескольких шагах от девушки. Своим лаем распугал стайку мёрзнущих голубей, разворошил кучу с мокрыми опавшими листьями и вновь подбежал к Т/И. Девушка замедлила шаг, роясь в рюкзаке в поисках спутанных наушников и телефона — в такие моменты часто хотелось слушать музыку, и сейчас было не исключение. Притормозила у одной из лавочек, опускаясь на ее влажную поверхность и спустила петлю поводка на запястье, освобождая руку. Найти что-либо в недрах рюкзака было настоящим испытанием — несколько книг в бумажных глянцевых обложках, контейнер с шоколадными конфетами и яблоком, оставшимся с сегодняшнего обеда, влажные салфетки… В какой-то момент Т/И поняла, что просто упустила минуты своего времени, бесцельно переворачивая содержимое рюкзака — похоже на то, что наушники остались дома на кухонном столе. Девушка разочарованно выдыхает, уже чувствуя, как хорошее настроение катится по шкале вниз, и откидывается на спинку лавочки. И так всегда, чтобы ни случилось в ее жизни, похожие мелочи постоянно это портили, будто не позволяли почувствовать простое счастье без той самой «ложки дёгтя» из поговорки. За деревьями слышатся приглушённые голоса, и девушка невольно приоткрывает глаза, поворачивая голову в сторону источника звука. Удивительно, она правда считала, что в такое время тут не будет людей, а тем более ее возрастной категории — судя по голосу. Спустя несколько секунд из-за деревьев выходит высокий парень спортивного телосложения и две маленькие девочки — лет шесть наверное, хотя одна была определенно младше. У юноши были короткие, серебристые волосы и симпатичная серьга в ухе, признаться, Т/И была удивлена, что такой человек нянчится с детьми — в их школе было несколько похожих особей, и вели они себя откровенно по-скотски, ни намёка на заботу, с которой парень держал руку одной из девочек. Другая склонилась над самым краем дорожки, бережно вытягивая из кучи листьев самые красивые. Ещё на несколько мгновений задерживается на месте, осматривая желтоватую траву, а после подбегает к юноше, протягивая ему находку. Только тут Т/И замечает в его руке пушистый букет из осенних листьев, пестрящий огненными цветами. Невольно засматривается, вспоминая, что тоже собиралась собрать такой же и едва заметно улыбается. Сероволосый, похоже, разговаривал по телефону, слегка нахмурившись и зажимая мобилу меж плечом и ухом. С такого расстояния до девушки долетали лишь обрывки фраз, от чего та невольно прислушалась, замерев на месте. — Хаккай, твою ж маковку, я же просил… — парень начинает говорить чуть тише, и девушка вновь слышит связанный текст лишь спустя пару десятков секунд, — И почему из-за твоих вечных опозданий мы должны тягаться непонятно куда? «Хаккай» на том конце провода что-то говорит, на что юноша закатывает глаза и обречённо выдыхает. — Хорошо, я понял. Буду ждать. Выпускает руку девочки, что шла рядом, меланхолично пиная носком ботинка камушки, и опускает телефон в карман, тут же вновь поворачиваясь к ней: — Луна, сколько мне раз говорить, чтобы ты так не делала? Ты испортишь новые туфли, мама будет ругать нас. Девочка капризно надувает губы и скрещивает ручонки на груди, демонстративно отворачиваясь и бросая в ответ что-то, что Т/И не удалось расслышать. Парень лишь едва заметно усмехается и треплет ее по голове, в то время как вторая девочка опять подбегает, протягивая очередную порцию листьев. И тут Айк, до этого послушно сидящий у ног Т/И подаёт голос, оглушительно гавкая и срываясь с места. Закрученный баранкой хвост качается из стороны в сторону, когда пёс подбегает к малышке, находящейся метрах в пяти от лавочки, и трётся о нее мокрым носом. Девочка на секунду замирает, а после с абсолютным восторгом бросается на встречу к собаке, обхватывая ее морду руками. — Какая хорошенькая! — маленькие пальчики зарываются в жёсткую шерсть, пока Айк с особым интересом обнюхивает белую ткань шарфа на ее шее. Парень с серебряными волосами останавливается, удивлённо смотря на сию картину, пока вторая девочка с видом полного восхищения присоединяется к сестре. Пёс натягивает поводок, заставляя тот больно натирать кожу на запястье — Т/И поднимается, с улыбкой приближаясь к детям. Хаски на тот момент уже самозабвенно вылизывал ладонь подошедшей к нему девочки. — Фу, Айк, ты чего, — девушка бережно обхватывает ошейник, оттягивая его от протянутого запястья. Девочки тут же переключают внимание на только-только подошедшую Т/И, и на ее же удивление за долю секунды огибают пса и повисают на девичьей талии. — Тётя такая красивая, — глазки-бусинки с восхищением смотрят на немного покрасневшее лицо девушки, старшая девочка, состроив жалобное выражение лица, продолжает, — Тётя, давай ты со своей собачкой погуляешь с нами? Братик такой зануда! — Эй, Луна, что ты такое говоришь, — Т/И совсем не замечает, когда пепельноволосый парень подходит ближе и виновато склоняет голову, — Извините, что причинили вам неудобства, это… — Нет, всё в порядке, — румянец, выступивший на острых скулах юноши выглядит так миленько, что улыбка вновь трогает губы девушки, цепляясь за ямочки на щеках и отражаясь в смеющихся лучистых глазах. Взгляд парня на секунду останавливается на лице девушки, а после неловко уходит в сторону, — У вас очень милые сёстры. — Я Луна. — А я Мана, — младшая тыкает пальчиком себе в грудь и хихикает. Т/И тоже улыбается, поглаживая девочку по голове, пока вторая вновь возвращается к изучению собаки. Восторженно визжит, когда в ответ на открытую ладошку Айк протягивает лапу — не зря же пару лет назад девушка его учила. — Меня Т/И зовут, — девушка переминается с ноги на ногу, пробегаясь взглядом по подтянутой фигуре парня, останавливается на лице. — Мицуя, будем знакомы, — светловолосый широко усмехается, склоняя голову набок, и в голове Т/И проносится мысль о том, что его улыбка ещё красивее, чем она себе представляла. И эта едва заметная неловкость и смущение, с которым он говорил, становилась лишь частью его харизмы — так и влюбиться не долго. — Знаете, мы идём к одному моему другу, но если хотите, я могу ему написать, чтобы подошёл сюда. — Ага, и можно на «ты». Мицуя кивает, едва заметно улыбаясь в знак одобрения, и склоняется к телефону, что-то печатая в нём. Т/И пользуется возможностью детальнее рассмотреть своего собеседника на этот вечер. Волосы короткие, но с виду приятные на ощупь, красиво отливают нежно-сереневым на свету. Часть бровей выбрита, и, чёрт, как же это сексуально выглядело на нём. Большая белая кофта, поверх нее жилетка с капюшоном, и все это венчает массивная подвеска-крест на металлической цепочке. Чтож, стоит признать, что Мицуя был одним из немногих парней «на стиле». И тут взгляд цепляет едва заметная с этого ракурса полоска пластыря на челюсти, Т/И закусывает губу, гадая, откуда там взялась ссадина. Возможно она смотрела туда слишком уж долго, так что Мицуя отрывается от экрана телефона и неловко усмехается, потирая пальцами повреждённое место. — Подрался недавно, — Т/И лишь кивает, отводя взгляд. Очень хочется расспросить об этом подробнее, однако какая-то часть сознания кричит о том, что это не ее дело. А Мицуя лишь молится, чтобы миловидная девушка не была сильно против такого — однако скрывать свои увлечения желания нет, лучше пусть собеседник сразу понимает, с кем общается, чем потом будут возникать лишние вопросы. В конце концов парень знал, что такого рода занятия могут принести вред окружающим его людям, а в дела гопников он втягивать никого не хотел. Повисает неловкое молчание, прерываемое лишь возбуждённым шепотом девочек и дыханием собаки. Мицуя все ещё возится в телефоне, а Т/И чертит кончиком ботинка узоры на асфальте, не зная, куда себя засунуть. Ноги уже начали затекать от долгого нахождения на месте, хочется пройтись или хотя-бы сесть, однако в такой ситуации это будет выглядеть совсем странно. — Мана, Луна, Хаккай подойдёт сюда через пару минут, — Мицуя наконец отрывается от экрана, и поворачивается к Т/И, — Мне надо кое-что закончить за сегодняшний вечер, я был бы рад, если бы ты составила мне компанию… Если тебе не трудно, конечно. Последние слова проговорил будто спохватившись, что покажется слишком настойчивым, чуть быстрее, чем обычно. Девушка немного смущённо улыбнулась и кивнула, поправляя волосы. Старшая из девочек что-то шепнула на ухо младшей и захихикала, а после потянула Т/И вниз за рукав, наклоняя к себе: — Ты братику понравилась, — большие серые глаза горят озорными огнями, и сама Луна сейчас точь в точь ребёнок, пребывающий в эйфории от того, что поделился с кем-то своим страшным секретом. Т/И, в конец смутившись, прикрывает губы ладошкой и удивлённо смотрит на девочек. — Луна, о чем ты там опять… — Мицуя хмурится, недоговаривая, и сверлит сестёр строгим взглядом. Те переглядываются между собой и вновь тихо смеются, возвращаясь к крутящемуся у их ног Айку. — Да ладно тебе, дети же, — Т/И покручивает между пальцами прядь волос и отчаянно пытается перевести ситуацию в менее смущающее русло. То, что ей только что сказала младшая сестра симпатичного парня напротив, заставило настроение резко подскочить вверх. Прямо сейчас она находилась в примерно таком же состоянии, как в младшей школе, когда получала высший балл за итоговую контрольную. Хочется кому-то об этом рассказать срывающимся на писк голосом — как ребенок, ей богу. — Эй, Таканчик! — девушка вздрагивает почти одновременно с Мицуей и поворачивается к источнику голоса. По влажной траве, шелестя листьями, к ним шел высокий парень с короткими синими волосами и шрамом, разрешающим линию губ. Мицуя шагает ему на встречу, и спустя секунду в воздухе раздаётся хлопок от крепкого рукопожатия. — Прости, Таканчик, задержался малость. А ты как тут… — и тут взгляд парня падает на девушку, стоящую в нескольких шагах и внимательно изучающую его взглядом. Хаккай тут же отводит глаза куда-то в сторону, и стушёванно бормочет себе под нос что-то вроде приветствия. Т/И усмехается и кивает ему головой. Такое смущение высоченного парня кажется забавным. — Хаккай! — девочки подбегают к юноше, обнимая его с двух сторон и смеются. Айк тут же идёт следом, останавливаясь в шаге от компании, и принюхивается, затем гавкает и рысцой подбегает к Мане. Трётся мордой о куртку, пока девочка не может понять, как распределить своё внимание равномерно, и от этого выглядит довольно комично. Луна гладит большие мохнатые уши и с упоением слушает блаженное поскуливание хаски, — Хаккай, смотри какая собачка. Это тётина. Мицуя и Т/И переглядываются, а затем в унисон начинают смеяться, пока сам Хаккай не может понять причину веселья, а от того выглядит ещё более потерянно. В голове девушки в этот момент проскользает мысль о том, что это так странно — стоять и общаться с почти незнакомыми людьми так, будто они знают друг друга уже лет десять. Такие мгновения в книгах были описаны настолько красочно, что даже не верилось в то, что такое на самом деле случается. Однако прямо сейчас, когда за спиной — полупрозрачные лёгкие крылья, будто бы сотканные из стекла, в реальность этого момента она так же не могла до конца поверить. И вместе с этим всем, надежда на их ближайшее знакомство переросла в уверенность в то, что под конец этого вечера она возьмёт у парня с серебристыми волосами номерок. — Хаккай, тебе следует поторопиться, — Мицуя говорит более серьёзно, поднимая взгляд на друга, — Ты и так опоздал. Скоро темнеет, а мне ещё надо закончить ту работу — забирай Луну и Ману и идите на площадку, как и собирались. — Но Мицуя! Мы хотим ещё погулять с собачкой! — Мана капризно и даже немного испуганно смотрит на брата, будто бы тот прямо сейчас забирал из ее рук конфету. Юноша уже хотел сказать что-то своим обычным, строгим голосом, как Т/И неуверенно перекладывает поводок в другую руку, произносит: — Ну… Я могла бы дать Хаккаю поводок, чтобы вы могли погулять с Айком в другом месте, а потом просто вернули… — Ура! — младшая из сестер радостно хлопает в ладоши, перебивая девушку, а затем подскакивает к Хаккаю, дёргая того за край куртки — Ну пожа-алуйста! Можно-можно-можно?.. — Д-да, если вас не затруднит, — парень с опаской поворачивается в сторону Т/И, которая тут же снимает поводок и передает его в чужие руки. — Всё нормально! Надеюсь, вам будет весело. Фигура высокого парня, держащего двух девочек за руки, уже скрылась за деревьями, как и лай пса вперемешку со звонким детским смехом. Девушка осталась один-на-один с Мицуей, смотрящим вслед удаляющимся силуэтам. Уже начало смеркаться, дорожки парка заполнились голубоватой полутьмой, похожей на лёгкий сизый туман, петляющий по вечерам меж стволов деревьев. Совсем скоро включат фонари, однако сейчас придётся довольствоваться остатками солнечного света, осевшими на сухие травинки и опавшие листья. — Я уже говорил, мне надо кое-что дошить, — Мицуя наконец прерывает продолжительное молчание и поворачивается к девушке, — Если хочешь, можешь посидеть со мной — это займёт не много времени, честно. — Да, без проблем, — Т/И кивает и направляется к лавочке, где сидела пятнадцатью минутами ранее. Мицуя шагает за ней, на ходу спуская рюкзак с одного плеча — удивительно, но его девушка до этого как-то не замечала. Ноги затекли, поэтому наконец опустившись на деревянное сидение Т/И потянулась, выгибаясь в спине и сладко зевая. Всё-таки ежедневный недосып из-за учёбы и подработки давал о себе знать, ей срочно нужен был отдых. Мицуя садится рядом и тут же склоняется над рюкзаком. Девушка приоткрывает один глаз, с интересом наблюдая за хрустящей от прикосновений упаковкой, в которой лежало «что-то». Глаза в удивлении, а после и восхищении расширяются, когда юноша разворачивает содержимое пакета и расправляет у себя на коленях. Мягкая и безумно приятная на вид ткань струилась меж грубоватых пальцев, собираясь в изящную модель платья. Если судить по пропорциям, оно не должно было быть слишком длинным — скорее всего чуть выше колена. V-образное декольте и открытая спина, на которой, похоже, оно затягивалось с помощью шелковых завязок. Они отливали молочным в призрачном свете неба, хотя основная ткань платья была матовой, безумно красиво. Цвет пыльной розы — кажется он так называется — беспроигрышный вариант для вечернего платья, он всегда был одним из любимых в выборе одежды, и прямо сейчас лишь дополнял весь этот образ совершенства. К вырезу рукавов небрежно примётана ткань такого же цвета, собирающаяся складками, и только сейчас Т/И замечает, что с одной стороны она пришита лишь наполовину — кажется сейчас Мицуя собирался доделать именно это. — Невероятно… — едва касаясь проводит пальчиком по краю платья, будто боясь, что оно рассыпется шелковыми лоскутами. Мицуя едва заметно улыбается, следя за букетом эмоций на лице девушки, — Это действительно ты сам сшил? — Ага. Нравится? — Это божественно… — Т/И закусывает губу, наблюдая, как Мицуя достаёт из рюкзака иглу с уже продетой в ушко ниткой и собирает пальцами свободной руки ткань так, как надо. Он сейчас невероятно напряжён, даже голубоватая венка на виске стала заметна. Девушка подпёрла голову рукой, упираясь локтём в бедро. Взгляд немного мутных от сгущающейся тьмы глаз скользил по фигуре рядом, особенно продолжительно останавливаясь на лице. Тонкие губы сжаты в полоску, светлые брови нахмурены — Мицуя сосредоточен на последних стежках, которые оставалось сделать, прежде чем платье будет практически готово. Останется только пройтись по некоторым участкам на швейной машинке. Только сейчас голову девушки посетила мысль о несовместимости такого хобби и такого парня. Действительно, судя по причёске, цвету волос и одежде он был отъявленным гопником, про которых учителя отзываются, крестясь. Вон, даже пластырь на лице есть, а вряд-ли в той драке он только отхватывал. А это значит, что он наверняка регулярно примиряет насилие к другим людям. И вот такой человек увлекается созданием платьев? Даже в голове не вяжется, настолько абсурдная ситуация. Т/И ещё раз украдкой осматривает Мицую с ног до головы, пытаясь решить, как относиться к такому человеку. С ней ведь он общался так вежливо, как ни один из ее недоразвитых одноклассников, однако значит ли это, что ему можно доверять? И странно будет ни с того, ни с сего просто уйти от человека, толком не объяснив причину своей боязни — так почему бы не дать шанс? Просто посмотреть на то, как Мицуя станет себя вести при дальнейшем общении, и все. В конце концов у каждого человека есть минусы, правильно? — Готово, — парень шумно выдыхает, немного улыбаясь, и поднимает платье с колен. Скептически осматривает, проглаживая пальцами швы и края, а затем откидывается на спинку лавочки и устало произносит, — Останется только доделать дома рукава. — Оно восхитительно! Не знала, что такое можно сделать собственными руками, — девушка ободряюще касается чужого плеча рукой. Мицуя с секунду смотрит на нежно-персиковую улыбку, а затем задумчиво протягивает: — Знаешь, это конкурсная работа, поэтому отдать я ее не могу. Но я могу сшить тебе такое же, и по размеру лучше подойдёт, — взгляд лиловых глаз пробегается по девичьей фигуре, и Мицуя отмечает, что она будет получше, чем у многих моделей его школы. Глаза девушки округляются, и та сразу же махает руками, испуганно восклицая: — Да что ты, не стоит! У тебя ведь и так куча работы, да и дорого наверное… — Сделать подарок красивой девушке мне только в радость, — Мицуя широко улыбается и сжимает чужую ладонь, как бы успокаивая, — Мы можем на следующей неделе сходить, выбрать ткань? Т/И с секунду мнётся, взвешивая все «за» и «против». Всё-таки брать из чужих рук что-то просто так ей всегда было не ловко, а тем более это почти не знакомый человек. Однако в голове тут же проносится мысль о том, что это чудная возможность повторно встретиться с Мицуей, и девушка нерешительно произносит: — Ну, если тебя не затруднит, — парень тут же широко улыбается, что заставляет неуверенность уйти на второй план, и Т/И уже смелее продолжает, — Возьмёшь мой номер? За дальнейшими разговорами прошел остаток вечера. Уже давно включили фонари, и их свет мягкой желтизной будто бы согревает в прохладе осеннего вечера. От деревьев в густую тьму аллеи падают тени, что, кажется, ее и создают. Их причудливые контуры застыли на пожухлой траве, вздымаясь каждый раз, когда по земле пробегал очередной порыв ветра — это пугает, заставляя вспомнить все детские байки, рассказанные в летнем лагере у костра. Мицуя уже давно сложил все швейные принадлежности вместе с платьем в рюкзак, и так Т/И чувствовала себя ещё ближе к по-майски солнечному пареньку, буквально спустившемуся с небес этим осенним вечером. Вот из-за черных стволов деревьев доносится приглушенный детский смех и собачий лай. Юноша и девушка поворачиваются в сторону источника звука, и Мицуя даже приподнимается с сиденья лавочки. — Походу наши возвращаются, — наконец констатирует, пряча ладони в карманы джинс и поёживается, — Что-то они сегодня долго… Тебя провести? Т/И замирает от неожиданного предложения, и в мыслях тут же всплывают картины с напившимися компаниями мужиков, пристающих к запозднившейся путнице. В горле застывает ком, и девушка шумно сглатывает, неуверенно теребя край пальто. — А тебе разве не придется делать для этого большой крюк? — Всё в норме, нам по пути, — из-за поворота показываются три фигуры, стремительно приближающиеся к молодым людям, и Т/И просто не успевает возразить. — Ну как погуляли? — Мицуя широко улыбается и садится на корточки рядом с сёстрами, — Хаккай не доставал? — Отстань, братик, — Мана пихнула старшего в плечо и подбежала к Т/И, обнимая за бёдра, — Скучала по сестрёнке… — Мицуя, а тебя походу киданули, — Хаккай усмехается, глядя, как Луна присоединяется к младшей сестре, а после переводит взгляд на ошарашенного Такаши. — Вот так и делай для них всё, — парень наигранно вздыхает и поднимается с корточек, отряхивая ладони, — Ладно, отдавай пёселя и вали отсюда, всю малину портишь. Хаккай удивлённо и даже немного испуганно поворачивается в сторону Т/И, разговаривающей с девочками. На лице отражается понимание, и парень кивает, уважительно косясь на лучшего друга. Сам он бы так в жизни не смог. Мицуя забирает у Хаккая поводок, пожимает руку на прощание и возвращается к лавочке, у которой стояла Т/И с сёстрами. Айк шумно втягивает прохладный воздух и обгоняет идущего рядом Такаши, подбегает к хозяйке. Лижет заледеневшую от порывов ветра ладонь, и Луна с Маной смеются, переглядываясь. — Идёмте, а то уже совсем стемнело. Мама ругаться будет, — сёстры грустно вздыхают и нехотя отлипают от Т/И. — Мицуя, но тут же совсем близко к дому. Можно нам ещё немного посидеть с сестрёнкой? — девушка едва заметно краснеет на такое обращение к себе и улыбается. Мицуя хмурится и качает головой: — Нет, сегодня мы пойдем… Немного другой дорогой, — Луна с секунду молча стоит на месте, а после восхищённо пищит, хлопая в ладоши. В глазах-бусинах загораются озорные огни, девочка с видом человека, познавшего смысл жизни смотрит сначала на на Мицую, потом на девушку. — Братик хочет провести тётю Т/И до дома, — важно, будто сделала самое важное в мире открытие, проговаривает, поворачиваясь к сестре. Мана огромными глазами осматривает девушку и громким шепотом спрашивает у старшей сестры, — Прямо как свою невесту?.. — Так, отставить разговоры! — Такаши наконец перебивает Луну, уже открывшую рот чтобы положительно ответить на вопрос младшей сестры. Т/И красная, как помидор сейчас со всей силы борется с желанием спрятать горящее лицо в ладонях. Маленькие дети просто невыносимы, как же хорошо, что она росла одна в семье, — Из-за того, что вы гуляли слишком долго, уже стемнело. Вам рассказывала мама, кто ходит по улицам ночью? — Мицуя делает паузу и выжидающе смотрит на сестёр. Те испуганно кивают, — Вот так вот. И чтобы Т/И не пришлось встретиться с кем-то из них, мы действительно проводим ее до дома. Луна и Мана понимающе кивают и замолкают, видимо вспомнив о тех, кем их в детстве пугали старшие. Девушка точно не знает, были ли это призраки и уродливые монстры с рядами острых, как иглы, зубов, или же маньяки с ножами в карманах, однако, кем бы эти фигуры ни были, в детском сознании они останутся надолго, как один из самых больших страхов, на равне с черной рукой из-под кровати. Мицуя бережно перекладывает петлю поводка в ладони девушки, на долю секунды замирая — пытается растянуть прикосновение чужой кожи со своей. Едва заметно улыбается и отходит на пару шагов. — Пошли, а то уже действительно поздно. Т/И кивает и направляется вслед за светловолосым парнем, в глубь уже почти ночного парка, шурша сухой травой и опавшими листьями. Сегодня так и не удалось их собрать, однако похоже совсем скоро ей в этом поможет юноша с выбритыми бровями и серьгой в ухе, вместе со своими милашками-сестрами. Хотя девушка совсем не против, чтобы их рядом не было — только два подростка с молодыми, и от того настолько живыми сердцами, в горах из шелестящих разноцветных листьев и обычной для этого парка тишине. Осень — прекрасная пора года, чтобы кто не говорил, со своими прелестями вроде таких уютных и тихих вечеров.