Паркинсон мёртв. Никакого сострадания или огорчения, в связи с кончиной мага, Блейз не чувствовал. В нём даже не всколыхнуло сочувствие к Пэнси и уж тем более желание поддержать её. Безразлично, лишь ради приличия, подобрав несколько слов, он отправил записку миссис Паркинсон с банальными словами соболезнования. Он почему-то не сомневался, что вдова волшебника будет больше сокрушаться не из-за того, что муж убит Пожирателями смерти, а что теперь их с дочерью некому будет содержать. Из головы не выходил вопрос: «За что же Пожиратели убили чистокровного, сумевшего уговорить Тёмного Лорда избавить одну из них от метки?» Мистер Паркинсон производил впечатление человека не самого умного, но довольно хитрого и изворотливого, чтобы попасться в собственные сети.
Единственным человеком, который действительно искренне беспокоил Забини, была — родная мать. Новость о смерти Паркинсона её не огорчила, Блейз заметил, что она погрузилась в собственные мысли. Взгляд подолгу задерживался на каком-то предмете, только устремлялся куда-то сквозь него.
В обычно наполненной светом гостиной сегодня горели всего три свечи, даже огонь в большом камине кротко облизывал крупные поленья, еле освещая лица сидящих друг напротив друга людей.
— Мам, поговори со мной! — Блейзу больше не хотелось накручивать себе различные догадки и ощущать нервозность, что преследовала его уже несколько дней из-за молчаливости матери. Он наклонился к ней, пристально всматриваясь в глаза, такого же цвета, что и у него.
— Блейз… — она качнула головой и отвернулась к камину.
— Что тебя беспокоит? — парень поднялся с кресла и присел перед матерью на корточки, обхватив руками запястья. — Терзаешь себя догадками, за что убили Паркинсона? В сделке был подвох? Ты жалеешь об
этом? — он растёр пальцами предплечье там, где не осталось и напоминания о Волдеморте. Беспокойный поток мыслей терзал его сердце. — О том, что этого больше нет?!
«Неужели мама считает ошибкой избавление от метки?»
Окаменевшее лицо, замерший взгляд вновь уносил миссис Забини в свои размышления.
— Мам! Прошу! — мягко, но настойчиво, Блейз обратил на себя внимание матери.
Она высвободила руки, обняла его лицо ладонями и, заглянув в глаза, прошептала:
— Знания могут сыграть злую шутку, мой безупречный мальчик, иногда лучше ничего не знать, тогда нечего будет рассказать даже под пытками. — Пальцы ласково перебрали тугие пряди коротких волос сына.
— И лучше прожить в одиночестве свою жизнь, чтобы никого не обременять своим проклятием, да? Именно так рассуждал мой блудный отец, когда бросил нас? — он вскинул бровь, поджал губы возмущенный тем, что мать ушла от прямых вопросов.
— Люпин, — она наклонилась ближе, нежно шепча имя отца Блейза, — любит нас. — Миссис Забини обхватила его плечи не позволяя отстраниться. Ей хотелось поделиться с сыном самым сокровенным. Тем, что всегда грело и наполняло тоской её сердце. — Только близкие особенно уязвимы перед нашим естеством. Его страх, неспособность контролировать себя и моя гордыня должны были сработать, как отворотное зелье. Но нет! Всегда есть шанс урвать у пропитанной смертями жизни короткие минуты счастья.
Она сжала ладонь в кулак, наконец подобрав правильное слово тому, что удалось достать с таким усилием.
— Мам… — Блейз нахмурился. Его кольнула догадка, что расставание семнадцатилетней давности мамы и Люпина не было их последней встречей. — Ты встречалась с ним?
— Ты совсем юн и не понимаешь, каково это разрываться между страстным желанием вернуть свою женщину и страхом отнять её жизнь. Но как бы мужчина не сопротивлялся своему желанию или страху, решение
всегда за женщиной, — она улыбнулась, вспоминая лицо Люпина.
Качая головой, Забини всматривался в загадочную улыбку мамы и в блеснувшую надежду в глазах. Казалось, что Блейза обдало жаром, а следом окатило холодной водой.
— Вы встречаетесь?! — у него так и не повернулся язык произнести слово «любовники».
— Ты задаёшь слишком личный вопрос, Блейз! Ты слишком молод, чтобы разбираться в этом.
Он знал, что никаких чувств к мистеру Эридану мама не испытывала. Его больше покоробил тот факт, что профессор Люпин принял пассивную роль в этих отношениях. Блейз не понимал, как мужчина мог позволить себе быть «мужем на стороне».
— Твой ответ говорит сам за себя! И как долго?! — мать не отрицала его высказывания, не отводила прямой взгляд. — Он
всё знает о тебе?! Попытался отговорить хоть от одного замужества? — он не хотел вновь вспоминать всех её мужей и смерти, что сменялись одни за другими. Растерев шею и расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке, Забини скрипнул зубами, чувствуя как от досады сводит скулы. Парень вновь уселся в кресло и перевёл взгляд на мать.
— Мы встретились чуть больше трёх лет назад.
— Тогда он узнал, что у него есть сын? — он закусил губу, чтобы не завалить маму другими вопросами, в том числе не смущает ли Люпина все те смерти, что наградили маму статусом чёрной вдовы?
— Он знал об этом раньше.
— И подумал, что мне лучше оставаться сыном умершего чистокровного, нежели бастардом оборотня, так ведь?
— Блейз, ни ты, ни Римус не знаете обо мне всего. — Женщина опустила глаза. Она многое не рассказывала об основной сделке с Паркинсоном. Не знал Люпин, не узнает и их сын.
— Тогда объясни мне! Я выслушаю тебя. Попытаюсь понять.
Миссис Забини тяжело вздохнула, блеск в глазах, с которым она вспоминала Люпина, потух.
— Грядут перемены, Блейз.
— Перемены? Какие именно? — мысли вновь смешались в его голове. Он ждал когда она сама пояснит своё высказывание.
— Тёмный Лорд вернулся, — очень тихо произнесла миссис Забини. — Прежней жизни не будет. И пока
он окончательно не закинул на наши шеи аркан, я хочу воспользоваться вторым шансом. И мне плевать на Эридана. Пусть катится ко всем чертям. — Чёрные глаза вспыхнули решительностью и непоколебимостью. Женщина ещё раз прокрутила в голове разговор с Римусом.
Она просила его подождать, верить ей, но Люпин только крепко прижал её к себе и отчаянно поцеловал:
— Не убивай его, Тамила. Прошу.
— Ты мой единственный муж, Римус. Мой единственный! — сквозь комок в горле шептала миссис Забини. — Я обязана была выйти за Эридана. Прости меня.
Блейза насторожило то, что мама была уверена в том, что Волдеморт придёт к правлению, а значит скоро начнётся война. Казалось, сердце юноши рухнуло вниз, тело обдало холодным потом. Он не знал, как отнесутся к маме Пожиратели смерти и сомневался, стоит ли ей оставаться дома. Также его посетила страшная догадка: Поттер — враг Тёмного Лорда, он снова потянет за собой Грейнджер. Что станет с такими, как она, если Волдеморт действительно соберёт войско и победит? Блейз судорожно вдохнул воздух.
— Нужно подумать. Может, тебе отправиться в путешествие, мам?
Она приподняла бровь и неоднозначно качнула головой. То, как мать уклончиво уходила от ответов, кормя его только крупицами информации, не позволило ему сделать верный вывод на вопрос: «Что всё-таки её больше беспокоит Волдеморт или Люпин?»
— Я подумаю. — Она поднялась с кресла и приобняла Блейза. — Спокойной ночи, сын.
***
Поднимаясь к себе в будуар, миссис Забини решила обдумать предложение, что и само закрадывалось в её голову. Вот, только, куда ей податься?
Устроившись перед зеркалом, она медленно расплетала волосы и опять погружалась в воспоминания, что тоскливо-сладостной лавиной обрушились на женщину. Она до сих пор не могла найти ответа на вопрос, в какой момент поняла, что любит скромного, тихого гриффиндорца. Может, это было тогда, когда в отличии от других холодных, заигрывающих взглядов, голубые глаза любовались ею, а робкая улыбка скрывала восхищение красотой? Или понимание того, что он видит не только внешность, но и пытается разглядеть её душу, а она с интересом наблюдала за странным парнем в обществе отщепенцев. Может, всему причиной были частые мысли о нём? Именно так влюбленность закрадывается в сердце: случайные слова, что приковывают внимание; взгляды, влекущие в омут воображения.
Миссис Забини вспомнила свою юность, погрузилась в ауру ускоряющих пульс чувств, что хранились глубоко в сердце любящей женщины.
— Я тебе нравлюсь, Люпин? — надменные глаза не выдавали того волнения, что так гулко заставляло сердце стучать в груди. Этот тихий, молчаливый парень пробуждал в ней нежные, никем не тронутые чувства.
— Да. — Он смотрел ей прямо в глаза. Гриффиндорцу хватило храбрости признаться слизеринке в чувствах. Его щёки запылали, как маки. — Но не так. Не так, как им, — он махнул рукой куда-то в сторону и посмотрел своими чистыми, задумчивыми глазами в её, — ты, как ларец. Самое прекрасное внутри: гордость, ум, лукавство, сочувствие, поддержка, верность, холодность. Столько сокровищ, что можно любоваться целую вечность, рассматривая их грани.
— Тогда почему не пытаешься завладеть этим сокровищем? — девушка чувствовала ликование, которое не позволяло скрыть улыбку.
— Потому что ты не знаешь, что внутри у меня, Тамила, — голубые глаза хранили тайну. По его взгляду девушка понимала, что он не доверит её никому, кто так же, как и он, не возьмёт на себя ответственность за неё.
Тамила вдруг наполнилась ощущением уверенности в себе и её ещё больше потянуло к гриффиндорцу. В голову закралась мысль, что эта тайна — ключ к его сердцу. А если она получит этот ключ, то больше никому не отдаст. Сердце Люпина будет принадлежать только ей!
— Я узнаю, Римус! — ответила уверенная в себе девушка.
***
— Сейчас же поцелуй меня, оборотень! — девушка перегнулась через широкий библиотечный стол.
— Тамила! — он, шикая на девушку, окинул взглядом пустую библиотеку. Продолжая делать заметки в тетради, он изогнул губы в хитрой улыбке. — Нет, не здесь. Потерпи!
— Что?! Ты говоришь «нет»?! — напустив на себя возмущение, ведьма хмыкнула, сдерживая смешок. — Не смей мне отказывать!
— Не смей мне указывать, моя нежность, — мягко ответил Люпин, подняв сияющие глаза на девушку.
— Ах, ты разбил моё гордое сердце! — играя, Тамила приложила руки к груди и, развернувшись, упала на тетради Люпина. Она прикрыла глаза, позволяя ему рассмотреть красивое лицо.
Она почувствовала легкий поцелуй на лбу, кончике носа и выдох на губах. Эйфория, что заставляла подрагивать тело, ускорила сердцебиение. Она потянулась за поцелуем, но почувствовала ещё одно касание тёплого дыхания.
— Ты только мой, Римус! Мой… — она наконец почувствовала тёплые губы Люпина на своих. Посылавшие ток поцелуи разгорячили кожу, окутали голову пьянящим туманом.
— Я бессилен перед твоими чарами, моё сокровище, — он нежно прикасался к ней, полностью отдавался моменту, возносившему душу к пику счастья.
***
Весенний ветер колыхал тоненькие стебельки цветов, росших в саду родового поместья юной ведьмы. После окончания Хогвартса она пригласила Римуса погостить у неё несколько дней. Парень долго сопротивлялся, беспокоясь за честь, достоинство и безопасность своей девушки, но как всегда, не смог устоять перед настойчивостью Тамилы.
— Закрой глаза. — Римус наклонился к девушке и аккуратно, неспешно поцеловал одно веко, затем другое. Люпину нравилось смотреть, какой эффект на неё производят его поцелуи — она с жадностью принимала ласки и наслаждалась каждым прикосновением. — Не подсматривай!
— М-м, сюрприз! — улыбнулась Тамила, послушно прикрыв покрытые поцелуями глаза. Запах цветов обволакивал лёгкие, ветер трепал тёмные волосы. Умиротворение, свобода и любовь витали над поместьем.
— Вот!
На коленях затрепыхалось что-то мягкое. Тамила распахнула глаза и уставилась на маленького чёрного щенка. Девушка приподняла зверька, рассматривая. Её лицо вытянулось, глаза округлились.
— Это волк! Где ты достал это чудо? — она прижала рычащего волчонка к груди и зарылась носом в жёсткую шёрстку.
— Тебе нравится! — облегчённо выдохнул Римус, взлохмачивая давно не стриженные светло-каштановые волосы. — Нужно быть очень осторожной, заботливой, любящей хозяйкой и в верности ему не будет равных. Ну, разве что он будет уступать мне, — усмехнулся Римус. — Как ты его назовёшь? Люпин?
— Эм, нет, — задумалась Тамила. — Самый умный, верный волк на свете будет зваться Лойалом! — она подалась вперёд и поцеловала Люпина. — Я люблю тебя! Благодарю!
Как и много лет назад, миссис Забини проявила настойчивость в желании быть с любимым мужчиной. Уже как мудрая взрослая женщина готова была принять недостатки и проклятье Люпина. И как опытный, обеспеченный зельевар иметь под рукой противоядие.
Тамила предчувствовала, что в тот год, судьба не зря сводила их снова и снова. Они встречались редко, сначала как старые знакомые, обговаривая давно известные новости. Потом, как друзья, интересующиеся подробностями жизни друг друга. Дальше, как потерявшиеся близкие люди, что через многие года одиночества пронесли и сохранили нерастраченную любовь друг к другу. Ответ на вопрос: «Куда ей податься?» — отпал сам собой, а что если…
***
Запах апельсина, колба с волшебным порошком, завернутая в кожу невидимая книга и мысли, мысли, мысли… Как поступить? Как обезопасить то, что действительно дорого? У кого просить совета? Кому доверить свои переживания? В жизни Блейза такой человек был.
