Хёнджин последовал за Джисоном, который продолжал возбужденно болтать. На протяжении всей лекции они передавали друг другу записки, рассказывая о школе, любимых передачах и о том, от каких блюд их тошнит. Разговоры были… приятными. Обычно людей выводило из себя его молчание, но Джисон, похоже, отнесся к этому спокойно.
— И тогда хён спросил, не поздновато ли для кофе? — сказал Джисон, взглянув на Хёнджина, чтобы убедиться, что он все еще улавливает нить разговора. Хёнджин кивнул Джисону в знак того, что слушает. — А потом я спросил: что ты имеешь в виду? Потом я посмотрел на часы и увидел, что уже почти два часа ночи! Я сварил кофе где-то в… восемь! А тебе нравится кофе?
Хёнджин кивнул, слегка улыбнувшись под маской. У него неплохо получалось выражать эмоции взглядом, и он понял это по тому, как засветилось лицо Джисона. От Хёнджина также не ускользнуло, что Джисон задавал лишь те вопросы, на которые можно ответить только «да» или «нет», так что ему достаточно было кивнуть или покачать головой, чтобы дать нужный ответ.
Ему было интересно, понимает ли Джисон, что он это делает.
— Отлично! Хён вообще не пьет его, но я клянусь, он делает это назло себе, — хмыкнул он, откидывая челку с глаз. — Он и так почти не спит, работает до потери сознания, и каким-то чудным образом делает все это на собственной энергии? Я буквально не могу даже открыть глаза без кофеина.
Хёнджин слегка усмехнулся, не издавая особого шума, а скорее выпуская воздух из носа.
— А, я вижу их! — Джисон прищурился, вглядываясь во что-то впереди. Хёнджин проследил за взглядом своего нового друга и увидел группу студентов, собравшихся под одним из больших деревьев в кампусе. Его желудок немного сжался: он не ожидал такого количества людей. Сможет ли он справиться с этим?
Он так давно не проводил время с кем-то вне семьи, а теперь его бросили на растерзание собакам. Джисон радостно помахал рукой, но Хёнджин только прикусил щеку.
Что, если друзья Джисона не были такими же милыми, как он сам? Что, если они не будут так же хорошо относиться к тому, какой он чокнутый? Что, если они зададут вопросы, на которые он не сможет ответить, и решат, что он не стоит того, чтобы попытаться узнать его получше? Что, если они поймут, что он сломленный урод, у которого нет друзей и…
— Это Хёнджин, — представил его Джисон с ухмылкой. — Он сидит со мной на занятиях.
— Приятно познакомиться, Хёнджин, — сказал парень с кудрявыми светлыми волосами и ямочками на щеках, его глаза светились от улыбки. — Я Чан. Не каждый день у Хана появляется новый друг.
— И что ты этим хочешь сказать? — Джисон нахмурился, вызвав усмешку старшего друга. Чан небрежно взъерошил его волосы, и Хёнджин задумался, как давно они знакомы, — очевидно, им было комфортно друг с другом.
— Что ты отпугиваешь людей своей болтовней, — поддразнил другой парень, смотря на него сквозь темную челку, падающую на глаза.
— Бинни-хён, ты должен быть на моей стороне… — Джисон захныкал, плюхнувшись на землю и практически навалившись на Чанбина. Тот отодвинулся, в результате чего Джисон бесцеремонно упал на траву.
Как только Джисон сел, он замер. Хёнджин нахмурился под маской, увидев, как на мгновение застыли глаза его товарища. От него не ускользнуло, что остальные тоже заметили, что что-то происходит. Все они напряглись, внимательно наблюдая за другом. Они были начеку, словно готовы поймать Джисона, если он упадет.
И в мгновение ока все закончилось. Джисон снова начал ныть, нетерпеливо отпихивая товарища, которого он схватил. Хёнджин слегка нахмурился.
Определенно, он чего-то не знал.
— А, нам, наверное, нужно представиться, — хмыкнул Чан. — Это просто было бы вежливо.
— О, а я-то думал, что мы просто взвалим всё на него, чтобы он разбирался со всем сам, — другой парень ухмыльнулся, его рот искривился гримасой, как у кошки. Хёнджин подумал, что он красив, в пугающем смысле.
— Нет, ты просто засранец, хён, — еще один друг ухмыльнулся, за что получил шлепок по затылку.
— Какой смысл в вежливом стиле, если ты ведёшь себя как ребёнок!
— Извиняюсь за них, — усмехнулся Чан, его глаза сияли обожанием. Хёнджин не мог не почувствовать легкую зависть: Чан, должно быть, так сильно любит своих друзей, но кто любил Хёнджина? Никто, напомнил он себе. По крайней мере, больше никто. И в этом была его вина, что все так сложилось — он никогда себе этого не простит. — Это Минхо — он третьекурсник, а тот, кому скармливают травинки, — Сынмин. Он первокурсник, как Джисон и Ликс.
Хёнджин посмотрел туда, где парень, похожий на кота, угрожающе держал какую-то траву у рта друга, который нахамил ему. Казалось, его жертва по какой-то причине пытается избежать прикосновения.
Он моргнул — на мгновение показалось, что глаза Минхо изменили цвет, но затем облака рассеялись, и они снова стали такими же светло-карими, какими были мгновение назад.
— Ты уже знаешь Джисона, — продолжал Чан, указывая на каждого человека. Как бы это ни было утомительно, Хёнджин это очень ценил. — Это Чанбин — он второкурсник, а наш друг Феликс сейчас еще на занятиях, но скоро присоединится к нам.
— И еще Инни, но у него странное расписание, — сказал Чанбин.
— Да, Чонин учится по ускоренной программе, — кивнул Чан. — Он выпускник старших классов, но сдал экзамены экстерном и поступил в колледж на год раньше.
Хёнджин моргнул: это было впечатляюще. Он и сам подумывал об этом, но, поразмыслив, решил, что для такого результата нужно проделать
слишком много работы. Он знал, что умер бы после одного такого тестирования. Тот факт, что их друг сделал это и уже посещает колледж, был почти устрашающим.
— Эй! — глубокий голос прозвучал из-за растений, заставив Хёнджина слегка подпрыгнуть. Джисон вскочил на ноги и ухмыльнулся, вскинув руки вверх, чтобы помахать другу, который бежал к ним.
— Как прошли занятия? — спросил Джисон, бросаясь к новенькому. Хёнджин уловил взглядом, как сверкнули его веснушки: он не так часто видел естественные пигментные пятнышки.
Они были прекрасны.
— Хорошо, — усмехнулся парень, Феликс, как он предположил. Хёнджин был поражен тем, что таким голосом мог обладать такой человек, но, опять же, он должен был привыкнуть к тому, что все не так, как кажется. В конце концов, никто не ожидал, что он окажется уродом, который чуть не убил своего лучшего друга, правда ведь? — На самом деле, я даже рад! Профессор рассказывал о некоторых проектах, которые мы будем делать, и, кажется, звучит это очень весело.
— Это хорошо, — Чан положил руку на голову Феликса. — Я знаю, что с проектами у тебя получается лучше, чем со скантронами .
Хёнджин наблюдал за общением ребят. Было странно видеть, насколько они все были близки. Они казались даже ближе, чем он и Минсу. Он не мог представить, чтобы столько людей знали о нем так много: даже в старшей школе ему было трудно представить, что в его жизни есть кто-то еще, кроме Минсу.
Но эти ребята… как будто они знали друг друга много лет.
И теперь Хёнджин нарушил их границы.
— Ликс, это Хёнджин, — голос Джисона оторвал его от размышлений. — Мы познакомились в классе. Я знал, что он вольётся в нашу компанию.
На лице Феликса промелькнуло необычное выражение: как будто он что-то осознал из того, что сказал Джисон, но для Хёнджина это не было чем-то необычным.
— Он…?
— Да! — Джисон радостно промычал. — Он замечательный.
— Что ж, приятно познакомиться, — улыбнулся Феликс, и Хёнджин поразился тому, насколько красивым он был. — Какая у тебя специальность?
Хёнджин почувствовал, как его плечи немного опустились. Технически он числился в списке гуманитарных наук с упором на литературу, но окончательно он еще ничего не решил. Его консультант сказал, что ему не придется делать этого до тех пор, пока он не перейдет на старшие курсы, так как первый семестр или два обычно посвящались пустым предварительным занятиям, которые должны были пройти все, независимо от того, к какому факультету они принадлежали.
— А, Джинни мало говорит, но всё в порядке, — быстро вклинился Джисон, заметив растерянное выражение лица своего нового друга. — Я говорю достаточно за нас обоих.
— Кто бы сомневался, — пробормотал Чанбин, получив гневное «эй!», когда Джисон снова повалил его на землю.
— Эй, все хорошо, — сказал Чан, внезапно появившись рядом с Хёнджином, отчего тот слегка подпрыгнул. — Я знаю, как трудно бывает знакомиться с новыми людьми, и иногда нашей компании может быть слегка… чересчур много, но мы правда рады познакомиться с тобой. Можешь не волноваться, что чувствуешь себя не в своей тарелке… мы все здесь потерянные , а такие должны держаться вместе, да?
Хёнджин не знал, почему, но тревога, сковавшая его, казалось, ослабла при звуке голоса Чана. Он был теплым и успокаивающим, и он почти чувствовал, как слова хёна оседают в его сердце, легких и мозгу, унося с собой страх, который нарастал в нем.
— И правда, — хмыкнул Джисон, легонько подталкивая руку Хёнджина. — Это нормально, что ты мало говоришь. Сынминни не очень любит, когда к нему прикасаются, а Минхо-хён не разрешает никому его фотографировать. У нас у всех есть такие мелочи, поэтому мы так хорошо подходим друг другу, понимаешь?
Хёнджин колебался всего мгновение, прежде чем кивнуть. Он действительно понимал — по крайней мере, ему казалось, что понимал. Если у них были свои причины избегать прикосновений или фотографий, они не стали бы осуждать его за то, что он избегает разговоров.
— Ты уже поел? — спросил Чан. Хёнджин покачал головой.
— О, я хочу суши! — воскликнул Джисон.
— Кто-нибудь против? — спросил Чан у остальных. Хёнджин задумался, был ли он их лидером или кем-то вроде того, потому что все реагировали на него так, как будто привыкли к этому. Когда никто не возразил против суши, Чан снова усмехнулся. — Отлично! Тогда пойдем в студенческий центр.
— Надеюсь, очередь не будет снова длиной в несколько километров, — хмыкнул Сынмин, вставая и смахивая траву со штанов. Хёнджин заметил, что в то время как Сынмин сторонился Минхо, к Чанбину же он, казалось, все же прижался.
— Пойдем, — усмехнулся Джисон и протянул руку. — А то останемся позади всех.
Хёнджин удивленно посмотрел на него, его глаза немного расширились. Он замешкался на мгновение, прежде чем взять его за руку. Джисон практически потащил его за собой по траве, чтобы догнать остальных, от которых доносился шум.
Не задумываясь, Хёнджин начертил на ладони Джисона буквы. Джисон оглянулся на него, и его радостная ухмылка смягчилась, превратившись в нечто… более доброе.
— Не за что, — сказал он, подняв взгляд. — Но тебе не нужно меня ни за что благодарить. Мы теперь друзья, а я не позволяю своим друзьям говорить мне спасибо или извиняться. Это против моих правил.
Хёнджин улыбнулся под своей маской и начертил что-то еще на его ладони.
Как скажешь.
Ему было интересно, сможет ли Джисон понять, что он пытался сказать. Именно так он разговаривал со своими родителями, и даже они, как правило, пропускали некоторые буквы в попытках расшифровать то, что он старался им сказать.
— А я так и говорю! — Джисон ярко рассмеялся. — И ты ничего с этим не поделаешь!
Хёнджин тихо хихикнул. Может быть, в конце концов, всё обернется не так уж и плохо.
***
— Ого! Ты такой красивый, Джинни! — Феликс сделал шумный вдох, когда Хёнджин стянул с себя маску. Прошло уже много времени с тех пор, как кто-то, кроме его родителей и врача, в последний раз видел его лицо полностью. Он смущенно моргнул, так и не притронувшись к одноразовым палочкам для еды: они все еще были соединены между собой.
— Не будь таким грубым, — Сынмин легонько толкнул Феликса локтем.
— А, извини, — нахмурившись, Феликс повернулся к Хёнджину. — Я не хотел…
Хёнджин улыбнулся и поднял руки вверх, жестом показывая, что все в порядке. Феликс тут же снова усмехнулся и указал ему на один из своих кусочков суши. Хёнджин также предложил ему свой, намекая на обмен. Феликс кивнул и положил свой кусочек в контейнер Хёнджина, и тот сделал то же самое.
Ему казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он вел себя так непринужденно с кем-то еще. У него защемило в груди при осознании, как
чертовски одинок он был. Он почувствовал, что его глаза начинают щипать, но ему не хотелось плакать перед своими новыми друзьями.
Его новые друзья, которым пока не нужно было знать, в какой запущенной ситуации он оказался. Возможно, он настраивал себя так, чтобы потом ему было еще больнее, но он хотел позволить себе это удовольствие: он хотел позволить себе притвориться, что у него могут быть друзья, хотя бы на некоторое время.
Потому что рано или поздно им всё станет известно, и когда это случится, они бросят его, как это сделали все в школе, как только он перестал разговаривать.
Потому что он знал, что это неизбежно, и он был просто эгоистом, пытавшимся удержать это теплое чувство в своей груди.
— Так сколько у тебя занятий в этом семестре, Хёнджин? — спросил Чан, похоже, поняв намек на то, что нужно задавать вопросы, на которые можно ответить «да» или «нет». Хёнджин поднял вверх четыре пальца, достал телефон и быстро пролистал ленту своих фотографий. Протянув телефон, он дал Чану прочитать скриншот своего расписания. — А, я помню те времена. Предварительные занятия ужасно раздражают, когда их приходится сдавать, но как только это всё становится более углубленным в твою специальность, ты начинаешь скучать по ним.
— Ты такой старый, — слегка поддразнил Феликс, за что получил нежный, любящий шлепок по затылку. Он надулся и потер место ушиба, но было ясно, что на самом деле ему не больно. За тем, как они так возятся, было очень мило наблюдать. Хёнджин считал, что они с Минсу были близки друг с другом, но, оглядываясь назад, понимал, что между ними был барьер, о существовании которого они даже не подозревали.
Минсу никогда бы не сидел у него на коленях так непринужденно, как Джисон с Феликсом. Минсу никогда бы не использовал милый стиль общения, чтобы выпрашивать суши, как это делал Чанбин. Он считал Минсу своим лучшим другом, но было очевидно, что между ними была огромная пропасть.
— Хён, пригнись! — Джисон позвал Чана, который инстинктивно сделал то, что ему сказали. Все на мгновение замерли, но ничего не произошло. Как раз когда Чан собирался снова сесть, над его головой пролетело фрисби. Если бы Чан выпрямился, фрисби попало бы ему прямо в нос.
— Спасибо, Хани, — усмехнулся Чан, проводя рукой по челке. — Снова спас мою задницу.
Никого, кажется, это не беспокоило, но Хёнджин не мог перестать смотреть на Джисона. Откуда он знал, что прилетит фрисби? Не похоже, чтобы он увидел бросок и успел среагировать за долю секунды, ведь между тем как он предупредил своего хёна, и броском фрисби прошло не менее пяти секунд.
Возможно ли, что Джисон тоже был тигром? Как и он?
Хёнджин слегка покачал головой — конечно же, нет. Это было бы просто смешно. Вероятность такого развития событий была ничтожно мала. Тигры были редкостью, возможно, один из тысячи человек мог развить в себе способности после травмы. Все остальные справлялись со своим бременем обычным способом, в отличие от него.
Все в порядке. Как только они поймут, что он ненормальный, они бросят его, и он был не против. Ему
пришлось бы смириться с этим, иначе это разорвало бы его на части.
***
Хёнджин шел обратно в свое общежитие, его ноги слегка шаркали по потертому ковру коридора. Он был измотан, но в хорошем смысле этого слова. Он пробыл с Джисоном и его друзьями весь день, даже поужинал с ними, а потом они все разошлись по своим общежитиям и квартирам.
За все это время ни один человек не попытался поставить его на место, не указал на то, насколько странным или тихим он был. Все они старались задавать вопросы, чтобы Хёнджин отвечал только «да» или «нет», или находили лист бумаги и ручку, прежде чем задать более сложные вопросы. Джисон на удивление хорошо понимал, что он писал на его ладони, а остальные, хоть понимали не так отчетливо, но старались изо всех сил. Чан делал для Хёнджина все, что было в его силах, не позволяя ему чувствовать себя подавленным или обузой.
Каждый раз, когда Чан разговаривал с ним, он словно делал глоток свежего воздуха после того, как слишком долго задыхался. Он не знал, как Чан это делает, но очень ценил это. Он не знал, как долго смог бы оставаться с ними, если бы тревога в его груди не ослабла, — он, вероятно, убежал бы, не дождавшись обеда, если бы был полностью честен с собой.
Вытащив удостоверение личности, Хёнджин прошел на свой этаж. Он прошел в самый конец: у него была одна из немногих одноместных комнат в здании. Это было частью его жилищных условий: его врач прямо сообщил руководству колледжа, что из-за его тревожности и селективного мутизма появятся проблемы, если у него будет сосед по комнате.
Поначалу ему было немного неприятно. Хёнджин был так рад переехать в колледж, завести соседа по комнате и пожить полной студенческой жизнью… но это было раньше. Теперь он просто хотел получить диплом и съехать. Он хотел уехать и никогда не оглядываться назад.
Может быть, если ему повезет, он сможет найти работу на дому, где ему не нужно будет ни с кем общаться, кроме электронной почты и сообщений. Он знал, что для такого человека, как он, глупо пытаться стать тем, кем он когда-то мечтал быть.
Это было смешно: такой чудак, как он? Айдолом? Артистом?
Хёнджин вздохнул, от его дыхания маска на мгновение стала теплой. Он проходил мимо многочисленных дверей, ведущих в другие общежития, в его груди слегка что-то сжималось от звуков разговоров, смеха и громкой музыки, доносящихся за ними. Эти люди жили такой нормальной жизнью. На мгновение он разозлился: почему на их месте не мог быть он? Что он такого сделал, чтобы заслужить…
быть проклятым?
— Ой! Извини, — кто-то врезался в его плечо. Хёнджин отвлекся от своих мыслей и увидел парня примерно его роста, с темно-синими волосами, спадающими на уши, и глазами, такими же острыми, как его скулы. То, как его глаза расширились, было почти смешно: лучше рассмотрев верхнюю половину лица Хёнджина, он как будто каким-то образом узнал его, чего на самом деле не могло быть, поскольку Хёнджин никогда не встречал этого человека до этого дня в своей жизни.
Хёнджин поднял руки, жестом показав, что все в порядке, и поправил маску на носу. Он чувствовал себя обнаженным, когда его нижняя часть лица была открыта. Даже во время еды он ощущал, как краснеют его уши от прикосновения ветра, где не было маски. Но это было почти табу для него.
Он отвернулся, прежде чем парень успел сказать что-то еще, проскользнул в свою комнату и закрыл за собой дверь.
Оказавшись внутри, Хёнджин опустил плечи. Он снял обувь и рюкзак и бросился на кровать, зарывшись лицом в подушки. Они все еще пахли домом, что немного успокаивало его.
Он знал, что ему нужно будет принять душ и внести даты сдачи экзаменов в свой ежедневник, чтобы в будущем у него хотя бы был шанс на выполнение своих заданий, но пока он позволил себе отдохнуть. Он почувствовал, как в заднем кармане зазвонил телефон, и вспомнил, что его добавили в чат с остальными. Там был ещё один человек, с которым он еще не был знаком. Всего их было восемь, что казалось многовато, но у него было слабое предчувствие, что это будет… весело.
Хёнджин снял маску с ушей и бросил ее на пол, не заботясь о том, куда она упадёт. У него их были десятки, так что ему не было страшно, если одна потеряется.
Предательские мысли начали блуждать. Если бы он проводил больше времени с Джисоном и его друзьями, возможно, ему не пришлось бы так часто надевать маску. Если бы они собирались вместе на обед, ему все равно пришлось бы ее снимать. Сможет ли он заново научиться чувствовать себя комфортно на людях с открытым лицом? Сможет ли он смотреть на себя в зеркало и не чувствовать болезненную вспышку неистового гнева и отвращения? Сможет ли он вспомнить, кем был Хван Хёнджин в конце младших классов?
Он даже не надеялся на это, но одна только мысль об этом была приятной, разве нет?
Хёнджин погрузился в легкий сон, жужжание телефона одновременно убаюкивало его и не давало быстро заснуть. Он ответит им, когда проснется. В тот миг он собирался забыться в тепле своей постели.
Его постель была такой же теплой, как и рука Джисона, когда его тащили в студенческий центр.
