If I Say Stay, Please Don't Go

Хёнджин проснулся от странной тяжести. Он попытался перевернуться, но оказался прижат к кровати. В панике он снова попытался пошевелиться, но услышал, как что-то тяжелое ударилось о пол, после чего раздалось хриплое «вот черт». Перегнувшись через край кровати, он увидел Джисона, уставившегося взглядом в пол опухшими от сна глазами. — Джинни, какого хрена? — он пожаловался, проведя пальцами по челке, чем еще больше запутал свои волосы. Хёнджин еще мгновение смотрел на него, прежде чем разразиться хохотом. Голос его был грубым и резким, но все равно заставил лицо Джисона полностью озариться. Он вскочил на ноги, немного запутавшись в вещах на полу, затем бросился обратно на кровать и повалил Хёнджина на матрас. — Твой смех! — усмехнулся он, оседлав Хёнджина, и положил руки по обе стороны от его головы. — Он такой красивый! Хёнджин только покачал головой, его уши покраснели от стыда, а смех тут же утих. Он перестал говорить ради безопасности других, а смеяться он перестал, потому что смеяться было не над чем. Он иногда позволял себе шипящие смешки, но у него больше не было причин смеяться… до этих самых пор, похоже. — Нет, правда, — Джисон сверкнул глазами. — Блин, ты такой красивый. Хёнджин уставился на него, расширив глаза от удивления. Сейчас была всего лишь среда — он познакомился с Джисоном в понедельник, — но услышать, как он говорит что-то подобное с абсолютной честностью в голосе… Из-за этого его сердце учащенно забилось. Не задумываясь, он положил руки Джисону на талию, и его пальцы легли прям на бёдра. Он почувствовал, как у его друга перехватило дыхание. — Джинни… — прошептал он, и в его глазах что-то изменилось. Хёнджин не знал, что на это ответить: он видел взгляды, которые люди бросали на него в старшей школе, но этот был совсем иным. Хёнджин моргнул и слегка сжал челюсти. Рукой он нырнул Джисону под рубашку и вывел одно слово на его голой коже. Тот вздрогнул от прикосновения холодного пальца, но потом с его губ сорвался звонкий смех. Он боялся щекотки? Хёнджин должен был принять это во внимание. — Занятие? — Джисон наконец-то понял, что написал Хёнджин. Прошла пауза, прежде чем его лицо побелело. — Чёрт… Боже мой, мы опоздаем! Это только второе занятие в семестре, а мы уже будем у профессора на плохом счету! Хёнджин тихо захихикал, когда Джисон убежал за своими вещами. Всё, что сделал он сам, это надел джинсы, сменил рубашку на легкую толстовку, взял свои вещи для занятий и был готов идти за Джисоном в общежитие. В последнюю секунду схватил ещё шапку и надел её на голову, спрятав растрепанные после сна волосы. Он как обычно надел маску на лицо, что позволило ему немного расслабиться. При ощущении ткани появилось чувство комфорта. Это был барьер между ним и остальным миром. Хотя теперь Джисон видел его без неё… Джисон видел его, когда он только проснулся, с взъерошенными волосами и сонными глазами. Он слышал его смех. Никто не слышал его смеха со средней школы — даже он сам. Он был почти удивлён, что помнит, как это делается. Джисон потянул его за собой, прекрасно понимая, что он мог помчаться в свою комнату, взять учебники и вернуться раньше, чем Хёнджин добежит до первого этажа, но он был полон решимости держать своего друга рядом с собой. В конце концов, они опоздали всего на несколько минут. Они даже не были последними опоздавшими в аудитории, что заставило Джисона облегченно выдохнуть. — Может, мы и попали в черный список, но, по крайней мере, не на самый его верх, — он прошептал с усмешкой, когда профессор попытался привлечь их внимание к доске. Хёнджин вёл свои записи так же старательно, как и всегда: писал только то, что было на слайдах презентации, отсеивая всё остальное, что профессор добавлял к лекции, и делая каракули между строк. В какой-то момент он заметил, что играет с Джисоном в крестики-нолики, пока профессор проигрывал какое-то видео. Джисон выиграл два раза из трёх. В тот момент, когда Хёнджин начал рисовать новую сетку, у Джисона выпал карандаш из руки. Хёнджин потянулся, чтобы поймать его, пока тот не упал со стола, но замер, увидев выражение лица своего друга. Это было то самое лицо, когда он впервые представил Хёнджина остальным, и когда он оттащил его от машины. Его выражение было совершенно пустым, рот слегка приоткрылся. Хёнджин наблюдал, как его глаза остекленели, когда он, не мигая, уставился на стол перед собой. Теперь, когда Хёнджин сел ближе, он заметил больше. Он видел, как его глаза двигались так быстро, что казалось, будто радужки вибрируют, а зрачки расширились. Видел, как подергиваются его пальцы, лежащие на бедре. Он потянулся и взял Джисона за руку. Казалось, Джисон не заметил этого, но его всё равно пугало то, что его друг не подает никаких признаков возвращения к реальности. Профессор продолжал бубнить, совершенно не замечая, что происходит в глубине аудитории. Хёнджин крепко сжал пальцы Джисона. Как раз когда видео закончилось, Джисон сделал резкий вдох, и в то же мгновение вся жизнь вернулась в его тело. Хёнджин видел, как слезы собирались на его ресницах, и как он, казалось, дрожал на своём месте, но Джисон сдерживал свою реакцию. Видимо, ему было больно скрывать то, что он чувствовал. Что бы он ни увидел… это должно быть плохо. Хёнджин переплёл их пальцы вместе, почувствовав в ответ, как слабо сжалась чужая ладонь. Они повернулись к доске, но никто не обращал на них внимания. Свободной рукой Хёнджин набирал сообщение. Джисон был единственным человеком, с которым он переписывался отдельно от группового чата, в который его добавили, но теперь он создал диалог с новым собеседником. Фотография Чана, установленная на контакт хёна, ухмылялась ему, пока он пытался набрать сообщение одной рукой.

У Джисона случилась вспышка на занятии, и он впадает в панику, что мне делать?

Через несколько мгновений пришел ответ.

Приведи его в музыкальный центр, как только закончится урок. Я в комнате звукозаписи 2B.

Хёнджин отправил в ответ большой палец вверх и переключил внимание на Джисона, который безучастно смотрел в свой блокнот. Этот пустой взгляд, в отличие от прежнего безжизненного, был наполнен страхом и усталостью. Хёнджин погладил большим пальцем тыльную сторону его руки. Джисон на мгновение посмотрел на него, а затем снова опустил взгляд, его рот на секунду искривился. Профессор начал отпускать студентов, но Хёнджин уже собрал их вещи и вытащил Джисона из класса, прежде чем преподаватель закончил свою речь, — если у них возникнут проблемы, Хёнджин придумает какое-нибудь оправдание позже. Он смутно знал, где находится музыкальный центр. Гид рассказывал им, что здание якобы имеет форму скрипичного ключа, но вид с высоты был не таким чётким, как хотелось бы. Джисон позволил Хёнджину тянуть его за собой, тихонько хныкая и вытирая щеки свободной рукой. Хёнджин завел их в здание и начал искать указатели в комнаты звукозаписи, которые оказались на втором этаже. Дверь в комнату 2B была единственной закрытой, поэтому он постучал сильнее. Через мгновение она распахнулась: перед ними стоял обеспокоенный Чан. — Заводи его, — тихо сказал он, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что в коридоре никого нет. Хёнджин завел Джисона в комнату, не отпуская его руку. Чан закрыл за ними дверь и повернулся к Джисону. — Ох, Хани… Чан крепко его обнял. Джисон молчал какое-то время, едва ощущая объятия, а затем разразился рыданиями. Хёнджин почувствовал, что у него самого щиплет глаза от горя и страха в этом плаче. Чан опустил Джисона на пол, усадив того к себе на колени, чтобы он мог спрятать свои рыдания в плече своего хёна. — Всё в порядке, — шептал Чан, поглаживая его по спине. — Ты в порядке. Ты больше не во вспышке, хорошо? Ты в безопасности. — Х-хён, — всхлипывал он, вцепившись в рубашку Чана так, словно от этого зависела его жизнь. Хёнджин не чувствовал себя таким беспомощным уже много лет с тех пор, как он видел, как врачи грузят Минсу в машину скорой помощи, забирая у него лучшего друга. — Это… это было… так плохо… — Всё хорошо, тебе не нужно сейчас говорить об этом, — голос Чана был успокаивающим и мягким. Хёнджин почувствовал, как его захлестнула волна утешения, хотя слова были обращены не к нему. — Ты в безопасности. Хён сейчас рядом. Хён держит тебя. — Он… он умрет, — Джисон попытался сделать вдох, но захлебнулся собственными слезами, и его лицо покраснело ещё сильнее. Чан несколько раз похлопал его по спине, пытаясь уговорить Джисона дышать спокойнее, но безуспешно. — Хён, он умрет… — Никто не умрет, эги, — спокойно промычал Чан, но Хёнджин видел панику в его сонных глазах. — С нами всё в порядке. Ты в порядке. Ты в безопасности. — Там было с-столько крови, — продолжал рыдать Джисон, как будто он совсем не слышал, что Чан говорит с ним. — Почему меня там не было? Где я был? Он-он был совсем один! Он умрёт, и это будет м-моя вина… Чан обхватил его затылок и прижал лицом к своему плечу, напевая беззвучную песню, которую, как сомневался Хёнджин, Джисон вообще мог услышать за своими рыданиями. — Хёнджин, — мягко позвал Чан, отвлекая его внимание от Джисона. — Мой телефон — напиши Чанбину. Скажи, чтобы он приехал сюда прямо сейчас. Пароль — 0325. Хёнджин кивнул и схватил телефон, который лежал на столе рядом с очень дорогим ноутбуком. Он дважды перепутал пароль, так как его руки сильно дрожали, но с третьей попытки ему удалось разблокировать его. Зайдя в сообщения, он увидел, что Чан поставил на его контакт фотографию белого хорька с шокированной мордочкой, и почувствовал, как в его груди потеплело: как им удалось стать настолько важными для него всего за два дня? Он нашел контакт Чанбина, который был всего на два ниже его собственного в сообщениях Чана.

хён это хёндин у джисона вспышка на уроке и паническая атака мы в 2в муз центр

Он быстро набрал текст, не заботясь об опечатках. Нажал на «отправить» и тут же увидел под текстом маленькое «доставлено». Мгновение спустя оно изменилось на «прочитано». Через миг после этого появились три точки.

бегу

Хёнджин почувствовал, как его сердце сжалось от облегчения. Если Чан решил, что Чанбин может помочь, и тот уже в пути, значит, с Джисоном всё будет в порядке. Хёнджин стоял в нескольких шагах от него, желая подойти и провести пальцами по его волосам, или обнять его, — утешить хоть как-то, — но он застыл на месте. С каких пор он стал таким бесполезным? Он всегда умел убегать от своих проблем, но теперь дело касалось не только его. Джисон был первым человеком за такое количество времени, который смотрел ему в глаза без жалости или отвращения. Джисон был первым человеком за такое количество времени, который заставил Хёнджина смеяться, и первым человеком, который спал на его груди, как будто они делали это каждую ночь. Но чем он был хорош для Джисона? Дверь открылась, и Чанбин быстро проскользнул внутрь, закрыв её за собой. Он взглянул на Джисона и опустился на колени рядом с ним. Чан легко переместил Джисона так, что тот оказался на коленях у Чанбина, и Хёнджин увидел, как в тот же момент все тело его друга обмякло. Чанбин бережно обнял Джисона, который прижался влажной щекой к его груди, а Чан продолжал гладить его по спине и шептать утешительные слова. Хёнджин наблюдал за происходящим, чувствуя, словно он вмешался в то, что не должен был видеть. Ему стоит уйти? Ему не хотелось оставлять своего друга, но Чан и Чанбин хорошо заботились о нём, и Хёнджин не хотел никого обременять или переходить границы. Он мешал, но ему просто хотелось облегчить жизнь бедному Джисону, который только-только начал приходить в себя. Чан, посчитав, что друг достаточно успокоился, встал и подошел к Хёнджину. — Как ты? — спросил он усталым голосом. Хёнджин слегка покачал головой, глядя вниз. Чан не должен был спрашивать о нём — он должен был сосредоточиться на Джисоне, который всё ещё тихо хныкал, уткнувшись в плечо Чанбина. — Хёнджин, ты дрожишь. Теперь, когда Чан указал на это, он осознал, что действительно дрожит. Его руки дрожали, как будто были в снегу, но грудь и лицо, казалось, горели. Он скрестил руки, чтобы скрыть тремор. По его щеке скатилась слеза, которую хён тут же вытер пальцами. — Иди сюда, ребёнок, — прошептал Чан, обнимая Хёнджина. Сначала он замер — и от прозвища, и от неожиданных объятий — но через мгновение он растаял в тепле старшего друга. — Тише. Это нормально — бояться. В этом нет ничего страшного. Из его глаз потекли слезы, но он отчаянно пытался их сдержать. Это у Джисона был полный приступ паники, а из-за чего плакал он? Чувствовал себя беспомощным? Ему не из-за чего плакать, по сравнению с его другом. Хёнджин взял Чана за руку, дрожащим пальцем начертив на его ладони завиток. Это даже не было словом или конкретным вопросом. ? — Ты можешь спрашивать всё, что хочешь, дитя, — тепло улыбнулся Чан, и Хёнджин почувствовал, как в нём поселилось то же тепло, что и в первый день их встречи. Голос хёна словно проникал в его грудь и успокаивал бушующее там беспокойство. Чан взял его за руку, его пальцы были теплыми и сильными по сравнению с тонкими пальцами Хёнджина. — С Джисоном всё будет в порядке, если ты об этом. Такое случается время от времени. Обычно его вспышки не так страшны, и даже от самых плохих он чаще всего просто немного напуган. У него не было ничего подобного со времен… ну, со случая Феликса. И вот опять: Джисон упоминал об этом накануне вечером, а теперь Чан. Что случилось с Феликсом? Хёнджин слышал, как Чанбин что-то бормочет Джисону, который уже не плакал, а просто бессильно лежал на груди своего хёна. Его лицо покрылось пятнами и блестело от слёз, но больше не было искривлённым. Он потянулся за телефоном, бросив попытки начертить что-либо пальцем, так как его всё еще сильно трясло. Он быстро напечатал что-то, повернув экран, чтобы показать Чану. Ты знаешь про его ТИР. Это был не вопрос, а утверждение. Наблюдение. — Да, мы все знаем, — мягко сказал Чан, слегка изогнув брови. — Я был первым из нашей компании, кого он нашёл. Это случилось всего через месяц или вроде того после… инцидента в его школе. Хёнджин кивнул и задумался на мгновение, прежде чем напечатать что-то ещё. У остальных есть ТИР? Глаза Чана слегка расширились от этого вопроса, и если бы Хёнджин не стоял прямо перед ним, он бы никогда не заметил, как изменилось выражение его лица. Чан прочистил горло и слегка улыбнулся Хёнджину. — Почему ты спрашиваешь об этом? — это не было ни отрицанием, ни подтверждением. Его ТИР нашла вас всех не просто так. Значит, в каждом есть что-то особенное. — А, думаю, это довольно точно, — хмыкнул Чан, проводя рукой по своей непослушной челке. — Да, у всех нас есть ТИР в той или иной форме. Полагаю, у тебя тоже, раз ты также был частью его вспышек? Хёнджин просто кивнул. Чан ему действительно нравился, да и остальные тоже, но он даже Джисону не рассказал всю правду о своей ТИР. Он боялся, что если расскажет, они его возненавидят. Они подумают, что он манипулятор, и что он использует свою ТИР, чтобы получить от них всё, что только захочет, против их воли. Они подумают, что он тот ужасный человек, которым был всё это время… — Эй, всё нормально, — голос Чана вернул его в реальный мир. Хёнджин оглянулся и увидел, что хён смотрит на него с беспокойством. Чан протянул руку и убрал челку с лица Хёнджина, и тот, не удержавшись, слегка прислонился к его ладони. — Никто не будет думать о тебе иначе из-за того, что у тебя ТИР. Даже наоборот, им было бы более неловко, если бы у тебя её не было. Мы… мы привыкли, что вокруг нас такие же люди, как мы сами, понимаешь? Хёнджин кивнул. Он действительно понимал — или, по крайней мере, начинал понимать. Он начинал понимать, какой покой дарит дружба с теми, кто похож на них, и чувство причастности, которое приходит вместе с ним. Однако у него был еще один вопрос. Как ты ему помог? Улыбка Чана немного померкла от этого вопроса. — Сейчас? — спросил он. Хёнджин кивнул, глядя на своего хёна умоляющими глазами. Хотелось бы иметь возможность помогать в будущем, но ничего из того, что я сделал, похоже, совсем не помогло. — Ах, ты такой хороший, — лицо Чана смягчилось. — Мы… Мы знаем Хани уже несколько лет. Мы очень хорошо знаем, что именно ему нужно. Не то чтобы ты плохо его утешал, просто… когда он застревает во вспышке, есть только две вещи, которые могут помочь вытащить его. Хёнджин вопросительно посмотрел на него, чем вызвал вздох Чана. — Первое — это… боль, — его лицо исказилось. — Слава всевышнему, мы помогли ему справиться с этим. Было ужасно страшно находить его в таком состоянии… Хёнджин почувствовал, как у него запершило в горле. Он мог только представить, насколько это было ужасно: зайти в ванную и увидеть Джисона, прислонившегося к ванне, багровым цветом испачкавшего кафель под собой. Хёнджин и сам бывал в подобных ситуациях, но у него никогда не было кого-то, кто мог бы его навестить. У него не было никого, кто помог бы ему преодолеть эту зависимость. Единственная причина, по которой он не причинил себе вреда за последние несколько месяцев, заключалась в том, что он начал приучать себя отвлекаться всякий раз, когда появлялось желание. Единственная причина, по которой он начал это делать, заключалась в том, что у его мамы стали возникать подозрения по поводу уменьшения запасов в их аптечке. — Я и Бинни… наши ТИР помогают ему больше всего, — тихо признался Чан. — Остальные пытаются делать то, что могут, но это не так эффективно. Хёнджин начал что-то печатать, но тут на экран легла рука. Подняв глаза, он увидел, что Чан грустно улыбается ему. — Пожалуйста, не спрашивай, какие у них ТИР, — почти умолял он. — Я… это не моя история. Я уверен, что со временем ты узнаешь о том, что с ними случилось, но пока… Хёнджин кивнул, заблокировав телефон и убрав его в карман. Всё тело Чана, казалось, обмякло от облегчения, но прежде чем он смог сказать что-то еще, Джисон позвал их. — Джинни… — Его голос был сиплым от слёз и заложенного носа, глаза всё ещё были опухшими и красными. Хёнджин в мгновение ока оказался рядом с ним, став на колени на потертый ковер тренировочной комнаты, достаточно близко, чтобы дотронуться до Джисона, но пока не протягивая руки. Он не хотел сокрушать своего друга. — Да обними ты его уже, — вспыхнул Чанбин, в его словах прозвучала издевка. Джисон фыркнул от смеха и улыбнулся своему хёну, после чего бросился в объятия Хёнджина, казалось, не испытывая никаких колебаний — словно он знал, что Хёнджин его поймает. И он, конечно же, поймал. — Прости, — пробормотал Джисон. — Я, наверное, напугал тебя… Клянусь, обычно всё не так плохо… Хёнджин приложил палец к его губам, заставив его замолкнуть в процессе извинения. Взяв его за руку, он задал ему простой вопрос. Поговорим? Джисон снова фыркнул и устало улыбнулся Хёнджину. — Не сейчас, — признался он, отводя взгляд, но ещё сильнее прижимаясь к груди Хёнджина. — Я… это было слишком. Я не хочу об этом думать. Хёнджин тихо хмыкнул, позволяя своим рукам полностью обхватить Джисона. Он почувствовал, как тот вздохнул и поерзал на его груди. Это было приятно, несмотря на всё то, что привело к тому, что они сидели на полу, обнимая друг друга. От тела Джисона исходило тепло, а его вес на коленях, казалось, заземлил их обоих. Хёнджин чувствовал биение сердца Джисона на своей груди, и ему вспомнилась прошлая ночь, когда ровное сердцебиение его друга убаюкало его. Он заметил, что ему очень, очень нравится чувствовать себя в объятиях другого человека. — Хотите вернуться к нам в квартиру? — мягко спросил Чан, поглаживая спину Хёнджина. — Я могу написать остальным, чтобы они принесли еду, когда закончат занятия. Мы можем устроить небольшой спонтанный вечер игр. — Можно я сначала вздремну? — спросил Джисон, слегка надув губы, оглянувшись на Чана через плечо Хёнджина. — Конечно, эги, — усмехнулся Чан, подняв глаза. — Если мы вернёмся сейчас, у тебя будет час или два, пока кто-то не проверит свой телефон. — Хён… — Да, Хани? — Понесешь меня? — Он надулся ещё сильнее, протягивая руки к Чану, несмотря на то, что обвился вокруг Хёнджина как коала: ноги обхватили его талию, а руки теперь сомкнулись на его шее, так как он потянулся к хёну. — Тебе придется оторваться от Хёнджина, чтобы я смог это сделать, — с усмешкой заметил Чан. Джисон с досадой опустил руки. Он сидел так некоторое время, как будто искренне размышляя о плюсах и минусах того, чтобы остаться на коленях у Хёнджина или позволить Чану нести себя. Наконец, после очень драматичного вздоха, Джисон встал и снова вытянул руки, надувшись ещё более требовательно, чем раньше. Чан только тепло улыбнулся, как будто Джисон был целым его миром, от чего у Хёнджина немного защемило в груди. Чан всегда смотрел на своих друзей так, словно те были звездами, а в его глазах просто отражался их блеск. Хёнджин ненавидел, насколько сильно он чувствовал себя чужим, когда Чан делал такое выражение лица. Еще больше он ненавидел тоску: найдет ли он когда-нибудь человека, который будет смотреть на него так, как Чан смотрит на других? — Пойдёмте обратно, — Чан головой указал на дверь. Джисон сидел у него на спине, а Чанбин нес их рюкзаки вместе со своим. Хёнджин схватил свой рюкзак и протянул ему руку, предлагая взять чей-то еще. Чанбин хитро улыбнулся ему, передавая рюкзак Джисона. Хёнджин искренне не понимал, почему у него вспыхнули уши.