If I Say Stay, Please Don't Go

Хёнджин открыл глаза, оказавшись прижатым к кровати, которая определенно принадлежала не ему. Повернув голову, он увидел, что справа от него мирно спит Чан, рукой крепко обхватив его за талию. Ему хотелось бы, чтобы всё было как в кино, когда кусочки прошедшей ночи постепенно всплывают в памяти. Но к его сожалению, воспоминания нахлынули мгновенно, заставляя его полностью покраснеть от смущения. Потребовалось несколько осторожных движений, но в конце концов ему удалось выбраться из-под руки Чана, не разбудив старшего. Он крадучись вышел из комнаты, размышляя, стоит ли ему подождать, пока кто-нибудь проснется и придёт к нему, или лучше улизнуть, пока есть шанс. После такой ночи он не знал, хватит ли ему сил встретиться лицом к лицу с кем-то из хёнов. После того как Минхо так неожиданно поцеловал его. И после того, как он использовал свою ТИР таким образом. И после того, как Чан узнал один из самых тщательно охраняемых секретов Хёнджина. Даже ведь Джисон не видел его шрамов. — Доброе утро, Джинни, — опередил его Минхо, всё за него решив, и поприветствовал младшего, прежде чем тот успел выскользнуть за дверь. — Будешь кофе? — Доброе, — ответил он через мгновение более хриплым голосом ото сна. — Эм… да… пожалуйста… — Хочешь немного воды, пока мы ждем, пока… эта фиговина нагреется? — Минхо широко зевнул, позабыв, как называется их никому неизвестная кофемашина. Хёнджин немного посмеялся над тем, каким милым выглядел хён, когда он сонный. — Мгу, — хмыкнул он. От воды стало бы приятно его горлу, в котором чувствовалось жжение. — Как тебе спалось? — спросил Минхо, взяв бутылку с водой из холодильника и осторожно подкинув в его сторону. Хёнджин поймал её, открыл крышку и сделал глоток. Вода и правда успокаивала боль, как он и думал. — Хорошо, — ответ, состоящий из одного слова, казалось, истощил его больше, чем можно было представить. — Круто, — Минхо поставил кружку под аппарат, положил туда капсулу с кофе и закрыл крышку. Он нажал на кнопку и мотнул головой, когда капельки кофе начали просачиваться в кружку. — Вы с хёном оба выглядели немного… напряженными после того, как ты сходил в душ. Вы смогли… поговорить? Что бы там между вами ни приключилось. — Угу, — промычал Хёнджин. Уши стали гореть. — Это было… — Чересчур? — закончил старший. Хёнджин кивнул, немного опустив плечи. — Да, разговоры по душам обычно высасывают все силы… Вот, сливки в холодильнике, а сахар на столе. Он протянул Хёнджину кружку, тепло от которой немного обожгло ему пальцы. — Спасибо, — пробормотал Хёнджин, обхватывая её руками. Тепло его успокаивало. Он добавил в кофе немного молока и сахара, молча взял у Минхо ложку и размешал всё вместе. — Я не собираюсь лезть не в свое дело, — начал Минхо, и Хёнджин тут же понял, что остаток разговора ему не понравится. — Но… но если ты когда-нибудь захочешь выговориться, но не хочешь, чтобы тебя, ну… вынудили прорабатывать свои чувства, — приходи ко мне. Я с большим удовольствием выслушаю тебя, а потом позову куда-нибудь выпить или типа того. Хёнджин моргнул, слегка улыбнувшись. — Спасибо, — сказал он, глядя в свою кружку. Его уши немного горели, но чем больше он думал об этом, тем больше ему казалось, что предложение было… отличным. Ему нравился Чан, и то, что тот всегда знал, что именно сказать, чтобы помочь ему справиться со своими проблемами, но было что-то такое в возможности просто… грустить без каких-либо ожиданий. — А? Вы что это делаете тут в такую рань? — на кухню вошел Чан. Его волосы торчали во все стороны, кроме левой, на которой они примялись из-за того, что он очевидно спал на ней. — Какой же хён у нас милашка, — проворковал Минхо, подойдя и обхватив руками шею Чана, позволяя обнять себя в ответ. Для Хёнджина это выглядело так, будто Чан засыпал прям на своем соседе по комнате. — Хён хочет спать, — пробормотал Чан, закрыв глаза и прижавшись всем телом к Минхо, который, казалось, удерживал его безо всяких проблем. — Хочешь, чтобы Лино приготовил всем завтрак? — Минхо хихикнул, проводя пальцами по волосам Чана, пытаясь пригладить их. Хёнджин задавался вопросом, как часто эти двое начинают свой день подобным образом. От этого у него немного болело в груди: им было так… комфортно друг с другом. Но Хёнджин не чувствовал, что кому-то из ребят было настолько комфортно с ним, чтобы вести себя так непринужденно. Может быть, Джисону, но и это было немного натянуто. — Мм, ты просто спаситель, — проворчал Чан, наконец-то оторвавшись от Минхо. Он даже не колебался, прежде чем подойти к Хёнджину. Он успел поймать Чана как раз в тот момент, когда старший оперся на него. Руки тут же обвились вокруг талии хёна, и он не мог не почувствовать, что его глаза немного щиплет от того, каким же… теплым был Чан. Ему всё еще хотелось спать — и это было единственной причиной, по которой он вдруг стал таким эмоциональным, убеждал себя он. — Джинни, ты такой уютный… — вздохнул Чан, прижавшись носом к его шее, тем самым заставив того слегка вздрогнуть от ощущения губ на своей коже. — Диван? — спросил Хёнджин, не уверенный, насколько удобным будет это их положение, если они так и останутся стоять посреди кухни. К тому же, они очевидно уже мешали Минхо, который пытался приготовить им что-нибудь поесть. Чан что-то промычал и позволил Хёнджину потянуть себя в сторону дивана, и когда Чан прижался к нему, сам упал на подушки. Хён был тяжелым и практически чересчур теплым, но с ним приходило ощущение безопасности. Раздался стук в дверь, но до того как Хёнджин успел постучать по плечу Чана, чтобы разбудить его, Минхо уже пошёл открывать. Как только он щёлкнул замком, в квартиру вбежала фигура и устремилась прямиком к дивану. — Что происх… Ой! — Чан забарахтался в воздухе, когда его спихнули с колен Хёнджина. Он тяжело приземлился на пол, ударившись копчиком о потертый университетский ковер, и застонал от боли. — Джинни, — нежно протянул Джисон, мгновенно заняв место Чана у Хёнджина на груди. — Хан, — тепло улыбнулся Хёнджин, обняв лицо своего друга руками. — Как ты узнал, что Хёнджин здесь? — спросил Чан, широко зевнув. Когда Джисон ничего не ответил, это заставило его только нахмуриться. Джисон уловил беспокойство в глазах хёна, и спрятал лицо в шее Хёнджина. — Эги… у тебя была вспышка? Хван хмуро взглянул на Хана и подтянулся выше на диване, прижимая его к себе. — Думаю, что да… — Пробормотал Джисон, только сильнее прильнув к Хёнджину. — Она была… плохой? — мягко спросил Хёнджин, не обращая внимания на то, что от этих слов у него каждый раз сводило живот. Джисон пожал плечами, не отрывая головы от места, где прятался. — Хани, поговори с хёном, — сказал Чан, сев перед диваном и положив руку ему на спину. — Всё в порядке. На Хёнджина нахлынула волна спокойствия, и он был уверен, что Джисон почувствовал то же самое, потому что он мгновенно расслабился, свернувшись на его груди. — Я… я видел Джинни в твоей ванной, — тихо начал он. Чан ободряюще хмыкнул, поглаживая его по спине. — Он… ты отмывал его… отмывал его ногу. У Хёнджина застыла кровь в жилах. — Как это? — У Чана было чувство, что он знает, что Джисон имеет в виду, но ему нужно было убедиться. — На нем были порезы, но всё выглядело не так уж плохо, — прошептал Джисон, звуча почти виновато за то, что видел вспышку. — Хотя я не знаю, как далеко они заходили. — Ну, а были какие-нибудь детали? — настаивал Чан, имея опыт обсуждать с ним многие его предыдущие вспышки. — Мм… У него на ноге было вырезано с-слово «монстр». Хёнджина передернуло. — Оно полностью зажило? — А? Да, оно выглядело стареньким, — Джисон посмотрел на Чана, повернув голову. Его нижняя губа слегка дрожала из-за того, что он пытался сдержать слезы. — Эм… Я… я больше сконцентрировался на более новых, но это слово зажило и было розовым. — Розовый означает, что они довольно свежие, — Чан взглянул на Хёнджина, который старательно избегал взглядов. — Думаю, вспышки не будет плюс-минус несколько недель. Хёнджин закрыл глаза и испустил судорожный вздох. Это вовсе не то, о чём он хотел бы беседовать так рано утром, и, судя по тому, как напрягся Джисон на его коленях, ему, как и Хёнджину, так же сильно хотелось разговаривать о том, что не приносило никакой радости. — С Хёнджином всё хорошо, — мягко сказал Чан. Джисон издал небольшой звук, почти похожий на хныканье. — Он в порядке, Хани. Не переживай за него. — Я всегда буду переживать… — Пробормотал Джисон в ответ, снова уткнувшись в шею своего друга. Хёнджин молился, чтобы тот не почувствовал, как участился его пульс, когда он губами коснулся его кожи. — Ты голодный, Хан? — отозвался Минхо. — А ты готовишь завтрак? — Ага, будешь? — Еще спрашиваешь, — Джисон слегка приподнялся, улыбаясь Минхо. — Спасибо, хён. — Ну да, ну да, — усмехнулся Минхо, отмахиваясь от него. — Всё что угодно для моей любимой пиявки. — Я не пиявка! — Обиженно протянул Джисон, но в уголках его губ заиграла явная улыбка. — Ну, не знаю, Хани… — Чан хихикнул, заслужив возмущенный вздох. Джисон повернулся к Хёнджину, умоляя защитить его, но Хёнджин подсадил его поближе к себе на колени, так что они практически прижались грудью друг к другу. — Милая пиявочка, — пробормотал Хёнджин, и его уши запылали. Джисон моргнул и снова спрятал в нём свое лицо, издав звук, напоминающий воздушный шарик, из которого выходит воздух. От негромкого смешка, вырвавшегося у Хёнджина, шея Джисона загорелась только сильнее. Он знал, что скоро им придется вставать на завтрак, но он был бы доволен просто… посидеть вот так ещё. Он радовался, что Джисон сидит у него на коленях, а Чан шутит рядом. На мгновение показалось, что всё и правда будет хорошо.

***

— Так жарко… — Пробормотал Джисон, не делая никаких попыток отодвинуться от Хёнджина, который его крепко прижал к себе. — Угу, — промычал Хёнджин, которому тоже было слишком тепло для полного комфорта, но ему не хотелось, чтобы Джисон отодвигался. — Отопление… пиздец какое. — Ты такой милый, когда ругаешься, — хихикнул Джисон. — Знаешь, мне нравится слышать твой голос. Я понимаю, почему ты говоришь… не так много, но когда ты разговариваешь, я чувствую себя особенным, потому что это почти… как будто ты делаешь это только для меня. Хёнджин почувствовал, что сердце забилось сильнее, усугубляя ситуацию вместе с потом, выступившим на его теле из-за сломавшегося отопления. Джисон надулся и заныл: — Как же жарко… — Он поёрзал на месте, но опять же не попытался отодвинуться. Он не закончил мысль, и Хёнджин был почти благодарен за это: он не был уверен насчет своей реакции, если Джисон продолжит говорить о таких вещах. — Так хочется, чтобы мы могли просто… снять с себя кожу. Тогда бы нам никогда не было жарко. — Может, одежду? — Хёнджин сдержал смешок. — О, ну да, — моргнул Джисон. — Мы могли бы просто снять вещи… Предательское сердце Хёнджина, казалось, запело. — Э-эм… — Ах… прозвучало пошленько, — покраснел Джисон, наконец отстраняясь от своего друга и отводя взгляд. — Я просто хотел, ну, знаешь, остыть и, типа… — Мы могли бы… сделать это, — Хёнджин также покрылся румянцем. Это только усилило желание раздеться, потому что, черт возьми, с каждой минутой становилось только жарче. — Если… тебе комфортно… со мной… Джисон словно застыл на месте, на мгновение уставившись на Хёнджина, после чего на его лице появилось смущение. — Конечно, мне комфортно с тобой, — сказал он через миг. — Мне всегда будет комфортно с тобой, Джинни. Я… я бы доверил тебе всё. Хёнджин чувствовал, как жар, исходящий от задней части шеи, возвращается обратно к голове, оставляя только капельки пота на лбу. — Мм… я тоже, — он отвернулся, не в силах поддерживать зрительный контакт. — Здесь… очень жарко. — А если мы разденемся, я смогу обнять тебя и не умереть от теплового удара! — Ухмылка Джисона была настолько явной в его голосе, что Хёнджин мгновенно представил себе его улыбку в форме сердца. — Мгу… ну да, — Хёнджин подумал, что потеряет сознание, и это не имело никакого отношения к накрывшемуся отоплению. — Ну, слава богу, — фыркнул он, стащил с себя рубашку без лишних раздумий и бросил её в какой-то угол. Хёнджин почти… завидовал Джисону, который не стеснялся показать своё тело. В отличие от Хёнджина, который стыдился себя — особенно своих шрамов. Хотя большая их часть располагалась на бедре, по бокам все еще тянулись тонкие белые линии. Станет ли Джисону противно? Он увидит шрамы Хёнджина и сам начнет ранить себя? Ему так не хотелось, чтобы Джисон пострадал из-за него. — Джинни? — Джисон помахал рукой перед лицом, отвлекая его от нарастающей паники. — Ты не обязан, если не хочешь… как тебе будет удобно, хорошо? — Я… — Он покраснел, на этот раз от стыда, а не от смущения. — Мои… шрамы… — А, — моргнул Джисон, слегка откинувшись назад. Повисло напряженное молчание, после чего он нежно обнял Хёнджина, слабо прижав руки к бокам. — Ты идеален, несмотря ни на что. Шрамы не… они не определяют нас. Они не делают из нас… уродливых, или испорченных, или ещё каких-то. Они просто… рассказывают историю. — Хан… — Он ненавидел, как горят его глаза, но слезы так и грозились покатиться по щекам. Джисон прижался лбом к его лбу, закрыл глаза и мягко улыбнулся, погладив того по затылку. — Лишь бы ты был счастлив, — ответил он мягким шепотом. — Спасибо, — Хёнджин вздохнул, чувствуя, что с его плеч словно сняли груз. Джисон отклонился и широко ему улыбнулся. Вздохнув, Хёнджин стянул с себя футболку, оставшись в одних трениках, которые низко сидели на бедрах. Ему давно нужно было либо купить новые, либо заменить шнурок на поясе, чтобы можно было их нормально завязать, но он все время забывал об этом. От него не ускользнуло, как глаза Джисона почти комично расширились, а взгляд был прикован к его животу и груди. Хёнджин чувствовал себя немного неловко, не только из-за шрамов, но и потому, что за последний год потерял свою форму. Пресс, который когда-то был у него в то время, когда он занимался танцами, скрылся под слоем кожи. — Какой же ты красивый, — Джисон усмехнулся, а глаза его загорелись. Он прижался щекой к его плечу и улыбнулся. Пальцы касались почти невидимых шрамов легким прикосновением, но все же достаточным, чтобы вызвать стадо мурашек по позвоночнику. Хёнджин покраснел и закрыл лицо руками. Он сопротивлялся желанию сказать Джисону, чтобы тот прекратил так делать, потому что, как бы его ни смущали комплименты, он боялся принудить того к чему-либо. Принудить Сынмина было кошмаром, но если он сделает что-то с Джисоном? Он никогда не сможет себе этого простить. — Джинни? — прошептал он, дыханием обдав шею. — Мм? — замычал Хёнджин, у него внезапно страшно пересохло в горле. — Можно я… — Он замялся, положив руки на талию Хёнджина. — Хан? — Не, забудь об этом, — Джисон попытался отстраниться, но Хёнджин остановил его руками. — Я просто… — …пожалуйста? — Никакой боли не было, хотя Хёнджин почти ожидал её почувствовать. Это был просто вопрос, а не приказ, но он был параноиком. Джисон моргнул, расширив от шока глаза. — Черт, ладно, эм… — Он запнулся. Хёнджин почти ощущал, как сильно бьется сердце Джисона. — Можно я поцелую тебя? Тело на мгновение онемело. Джисон хотел его поцеловать? Он нравился Джисону таким? Джисон считал его привлекательным? Неужели Джисон спрашивал из жалости, потому что Хёнджин был весь в шрамах, подобно какому-то уроду? Из жалости, потому что Хёнджин был сломлен, и никто не мог по-настоящему, искренне любить такого разбитого человека, каким он был. Из жалости, потому что Хёнджин больше не заслуживал любви — может быть, раньше, но не сейчас. — Хёнджин? — Джисон звучал испуганно. — Я… ты можешь с-сказать «нет»… Прости, я не должен был… Хёнджин прервал его, нежно поцеловав, губами едва прижавшись к губам — как будто он боялся как-то его обидеть. Он почувствовал, как Джисон слегка подпрыгнул, но тут же растворился в поцелуе, обвив руками его шею. Обнаженной грудью прижимаясь друг к другу, они не углубляли поцелуй и не позволяли своим рукам заходить слишком далеко. Они довольствовались нежными поцелуями и легкими движениями пальцев по раскрасневшейся коже. Тепло в комнате больше не имело никакой связи только со сломавшимся отоплением. — Посмотрим аниме? — спросил Джисон, отстранившись на достаточное расстояние, чтобы заговорить. Хёнджин не мог не опуститься взглядом на его раскрасневшиеся и припухшие губы. Ничего не ответив, он снова склонился к нему и прикусил его нижнюю губу, осторожно потянув плоть зубами. Дыхание Хана сбилось, а бедрами он уперся в бедро Хёнджина. Хван зашипел от боли, когда тот задел заживающие на коже порезы. Джисон мгновенно отпрыгнул в сторону, и желание, явно отражавшееся на его лице, тут же сменилось виной и беспокойством. — Блин! Ты в порядке? — спросил он, протягивая руки, чтобы утешить Хёнджина, но, похоже, боясь прикоснуться к нему. — Угу, — хмыкнул Хёнджин, снова притягивая его к себе. Пальцами он ощущал, какой же была горячей кожа Джисона. Он прислонился лбом к его плечу, уложив руки ему на талию, не говоря ни слова. Через несколько мгновений он глубоко вздохнул и выпрямился, улыбнувшись Джисону. — Аниме? — Ага, — Джисон сверкнул глазами. — Это аниме у меня в планах уже как несколько месяцев, но я всё не мог его начать, а смотреть что-то новое с другом намного интереснее, потому что тогда можно обсудить персонажей, строить догадки и… Хёнджин слушал, как Джисон увлечённо болтает, вместе с тем настраивая ноутбук. Это напомнило первый день их знакомства, когда он с удовольствием слушал, как его новый друг говорит обо всем, что у него на уме. Джисон, по всей видимости, никогда не обижался, что Хёнджин полностью оставлял разговор на него. На самом деле, он, казалось, принимал это как должное: как-то раз он рассказал, что учителя в школе всегда говорили, что он слишком много болтает, так что иметь друга, готового выслушать всё, о чем бы он ни хотел поболтать, было идеальным сочетанием. Они забрались на кровать, поставив ноутбук так, чтобы они могли обниматься и смотреть аниме, не рискуя столкнуть устройство на пол. Они приняли свою любимую позу, и Джисон нажал кнопку «play», тут же погрузившись в заставку. Хёнджину стало интересно: клипы из опенинга очевидно пришлись ему по вкусу, а стиль, в котором было выполнено аниме, был великолепен, — но его внимание было приковано к чему-то более интересному. — Ай… Джинни! — Джисон подпрыгнул и выпятил нижнюю губу, а Хёнджин облизнул то место на его плече, куда он только что укусил его. Следа не осталось, что было позором, с которым Хёнджин бы не смирился. На мгновение он подумал о том, чтобы тихонько прошептать Джисону на ухо «смотри внимательно», чтобы оставлять засосы на каждом сантиметре кожи, до которого мог дотянуться. Может быть, когда-нибудь позже, когда ему будет более комфортно с ним и его ТИР, но прямо сейчас это был… просто плод его фантазии. Хёнджин так и не проронил ни слова, а Джисон изо всех сил старался сосредоточиться на шоу, пока показывали главных героев. Как же Хёнджину нравилось, как Джисон вздрагивал от его прикосновений, даже если сами касания были вполне невинными. Он нежно провел рукой по его животу и спрятал свою усмешку в его плече, глядя, как у Хана напрягся пресс. Его прикосновения никогда не заходили дальше живота и внешней стороны бедер Джисона, но он видел, что тот изо всех сил пытается сконцентрироваться. Почувствовав неладное, Хёнджин напоследок поцеловал Хана в плечо, а затем серьезно уселся смотреть аниме. Был ли он в восторге от этого нового поворота событий? Шокирован, но определенно очарован. Был ли он напуган? Безмерно. Всё это могло так легко обернуться против него. Он может причинить Джисону боль даже без задней мысли об этом и потерять всё, что приобрел всего за семестр. Он потеряет Чан-хёна и его утешительные слова. Он потеряет Минхо-хёна, и его странный способ проявлять привязанность. Потеряет Чанбина, Феликса, Сынмина и Чонина. Даже если он не был так близок с остальными, как с Джисоном и Чаном, потерять их было бы все равно тяжело. Ему нужно было быть осторожным. Нельзя, чтобы хоть что-либо пошло не так, — и не ради собственного счастья, а ради Джисона. Он вспомнил своё сообщение, в котором всё объяснял, и ему пришлось сдержать судорожный вздох. Ему хотелось… что бы это ни было между ним и Джисоном, чтобы оно было искренним и настоящим. Он никак не хотел принуждать Хана к чему-либо вместе с ним. Невозможно было узнать, заставлял ли он людей в старшей школе возиться с ним, и это было бременем, которое, как знал Хёнджин, никогда не исчезнет. Как он писал Джисону и Чану — он мог быть насильником и никогда об этом не узнать… Он твердо решил поступать правильно по отношению к Джисону, чего бы это ему ни стоило. Даже если Джисон просто хотел подурачиться, когда они были наедине, Хёнджин сделает всё, что в его силах, чтобы тот оставался счастлив, несмотря ни на что. Даже если это приведет к тому, что его собственное сердце разобьется вдребезги.