Строптивых не укротить

      — Я знаю, где тебя касаться осторожно и мягко; чтобы ты медленно, — в этом деле Дэйв мастер. — Сходила с ума от возбуждения, эротично прикусывала губу и хотела меня ещё больше.       — Дэйв, это, пиздец, заводит. Ты так старательно изучаешь моё тело, что только одна мысль об этом доводит до ручки. И тянет низ живота от желания. — сначала я говорила тихим голосом, но постепенно перешла на шёпот. Это то, что заводит его. Дэйв касался до нижней части моего живота, но не слишком низко. Чтобы я изнемогала от желания. Поглаживал пальцами с передней части бедер. Он прекрасно знает, насколько я обожаю лёгкие прикосновения. Я потянулась его поцеловать в губы.       — Шшш… До этого ещё далеко. Я вижу, как ты хочешь. — затем он коснулся моего лица, взамен я сделала то же самое. Мои губы приоткрылись, жаждущие его губ. Приятная дрожь от желания.       — Очень хочу. — я снова тянусь его поцеловать, но он не даётся. Дразнит.       — Попроси. — сейчас его глаза — отражают всю страсть.       — Поцелуй меня.       — Не так. — и пальцами, словно он играл на гитаре, он проводил по всему моему телу куда было возможно дотянуться.       — Поцелуй меня, Дэйв. — я не могла подобрать слова. — Прошу. Я уже не могу.       И в миг он целует меня и отстраняется. Я целую его, он отвечает на поцелуй.       — Ты ещё горячее стала. Не уже ли я действительно вызываю у тебя такие сильные ощущения?       — Только ты. Сомневаешься?       — Ни капельки. — рыжий прижимает меня к себе. — Ты дрожишь.       — Снова.       — Чувствуешь, как бьётся мое сердце? Все это ты. Это потрясающе, Эми. — я свела с ума Дэйва Мастейна. Я не стала говорить это вслух. Не хочу портить сладкий момент. Он не всегда настолько бывает таким чувственным. Коснись его чуть сильнее, он просто растает как мороженое. Горячий. Жёсткий, иногда и со мной. В словах. Страстный. Эмоциональный. В такие моменты становится нежным. Чутким. Одухотворённым. И не может без взаимности целого спектра чувств. Одной большой любви. Как и я. Такая же, словно его отражение в зеркале. Одна душа в двух телах. Так?       Так. И звонок в дверь прервал нашу прелюдию. Дэвид, мать его, Эллефсон. Про визит которого мы совершенно забыли. Им с Дэйвом нужно поработать над песней. А я пойду прогуляюсь. У меня, можно сказать, начались каникулы на работе. Послезавтра ведь Рождество, но я не знаю, что на себя надеть. Подарки я купила, с этим проблем не возникло. Прошвырнусь по магазинам, чего я не люблю. Я люблю ходить в мебельные, продуктовые. Но терпеть не могу магазины одежды. Хожу я по ним следующим образом: нахожу красивую и удобную вещь, смотрю размер и цену, беру, не меряя. Ни разу не ошиблась даже в выборе нижнего белья. Хм, это мне понадобится, чтобы соблазнить Дэйва, ха-ха! И хочу, пожалуй, платье. Но какое? Проще простыню на себя надеть, чем выбрать фасон. Нет, дело не в фигуре, с ней всё отлично. Дело именно в выборе, потому что их придётся примерять. И потому что мне может понравиться, как на мне сидит, и в ту же секунду — нет.       Подругами я не обзавелась за год жизни в Лос-Анджелесе, поэтому я иду одна. Мои подруги там в Британии остались. Естественно, Ник бы со мной не пошел, и не потому что он загружен сейчас написанием альбома. А потому что не мужское это занятие — платья выбирать. Да и странно было бы, ведь он не мой парень. К слову о парнях и то, как я спокойно выхожу одна. Пока я брожу в поисках того самого, я вспоминаю те дни, что остались, к счастью, позади. И уже нет той печали о случившемся, и проблем с доверием. Я полностью доверяю Дэйву. С тех пор прошло около двух месяцев, и мне абсолютно не боязно ходить одной на работу и так далее. Я переборола это и благодаря рыжему. Но мои внутренние демоны успокоились потому, что я была окружена заботой; и являюсь сильным человеком, насколько это известно окружающим, в том числе. И переборола довольно быстро, хотя есть отголоски, но нет страха и боли. А такие вещи переживают годами. Понятное дело, что прежней я не буду. Но не буду же я всю жизнь страдать. Когда она слишком коротка, чтобы тратить её на пиздострадания. Я не буду прежней, я стала лишь сильнее. И пока я тут размышляла над смыслом жизни, мой взгляд упал на очень привлекательное платье бордового цвета. Пойду, примерю. Хули ещё делать, коли понравилось.       С новеньким, с тем самым шикарным платьем я вернулась к вечеру домой. Уточню. К себе домой. Кстати, да, мы разъехались, потому что в последнее время мы стали уставать друг от друга; и я решила разрядить обстановку, отправившись домой. Пока не знаю насколько, но нам обоим это нужно. Вот уже с неделю, или около того, я живу дома. Но бываю у Дэйва, конечно. И ночевать остаюсь. Мы хотим продлить этот конфетно-букетный этап отношений. Понимаю, что он ездит в туры, и я могла бы жить у него. Но ведь сейчас он не в отъезде, а уставать мы начали недавно. Сегодня я остаюсь ночевать дома, потому что неизвестно когда он там освободится. Соскучиться друг по другу общее любимое занятие. А завтра уже нужно готовиться к празднеству. Тем более уже не самое раннее время суток, и я планирую скоро лечь спать. В последнее время мне удается рано ложиться. Обожаю спать ночью. Ведь днём я чувствую себя гораздо лучше, нежели если бы было наоборот.       Перед сном я написала сообщение Дэйву с пожеланиями спать сладко, в ответ получила: «мне катастрофически не хватает твоих объятий. Обнимаю подушку, которая пахнет тобой». «И мне. Люблю тебя, рыжий.» — отвечаю, кладу телефон под подушку и укутываюсь в одеяло. Девчачьи эти мои «люблю» меня никогда не раздражали, ведь я выражаю свои истинные чувства. Да, я скучаю по нему. Хочу быть рядом постоянно. Но и важна та часть отношений, когда нужно иногда отдаляться.

***

      Вечерняя суматоха. Я немного опаздываю.       — Где ты?       — Еду. — и в телефонной трубке Дэйв, видимо услышал, как я закрываю входную дверь.       — Пиздишь. Черепахи и то быстрее тебя! — повысив голос, пробубнил рыжий.       — Мастейн! Я же не виновата, что мне приспичило. — я тоже умею повышать голос.       — Знаешь сколько я лет уже Мастейн?       — Судя по тому, как ты ворчишь как старый дед, мне иногда кажется, что сто.       — Это риторический вопрос! — я знаю, он злится. Он знает, что я выношу мозг. Подначиваю. — Быстро сюда!       — Уже сажусь в такси.       Подъезжаю к дому девушки Дэвида, куда нас пригласили. Вижу картину: Дэйв выходит из такси. А сам на меня ругался. Завидев меня, запирающую за собой дверь автомобиля, ринулся ко мне. Ну, сейчас начнётся:       — Не уже ли нельзя пораньше? — я же говорю.       — Слушай, — я встала в позу «руки в боки». — Ты сам только что приехал. Видела тебя.       — Я специально тебя подгонял. Знаю же, как ты долго можешь собираться.       — Твои оправдания всегда такие неотразимые, что пиздец. — мне становится смешно, но я всё ещё рассержена. — Зачем ссориться в такой-то день?       — Я и не ссорился. — нахмурился тот, перестав ругаться.       — Ты своих баб строй, а не меня. — пора бы подлить масло в огонь. В отместку за то, что подгонял. Сыграю в ревность.       — Каких баб? — да, злись, злись. Рычи. — Ты ебанулась там в одиночестве?       — Я же не знаю, с кем ты ночи проводишь.       — Ай, да иди ты. — махнув рукой, Дэйв направился ко входу в дом.       Я постояла с минуту, смеясь. А что я смеюсь? Прям в сочельник поругались. Отлично! Охуенно! «Я ебанулась в одиночестве», то есть так ты считаешь, рыжий?       Весь час, может быть два, мы не подходили друг к другу. Только лишь издалека бросали недовольные взгляды. Наши кислые мины замечали окружающие, но не придавали особого значения. Потому что прекрасно знали: если мы находимся в одном помещении, значит не так всё и плачевно. Если бы мы разосрались в пух и прах, ушли бы с вечеринки. Не считая исключительного того случая, когда нас разнимали ребята из его группы. Тот день, когда я познакомилась с Ником ближе. Тем временем стрелка на часах показывала двадцать два ноль пять. Ещё целых два часа, а значит, мы ещё успеем прийти к примирению. Какими бы мы ни были вспыльчивыми, мы любим друг друга. Компромиссы мы все-таки находим. Или просто остываем и миримся.       — Вам хватило ума поссориться перед Рождеством? — удивлённо поинтересовался Дэвид.       — Представь себе. Но не волнуйся, мы не испортим этот вечер.       — Ладно он, но, уж надеюсь, тебе хватит ума не взбесить его ещё больше. — улыбается он.       — Он все ещё злится?       — Не знаю. Но судя по его виду, ты же знаешь, он всегда в таком состоянии.       — Ха-ха! О, да! — кроме тех моментов, когда он со мной. Когда я окутываю его теплом и нежностью. Или делаю минет. Да, в такой-то момент и надо об этом упомянуть.       — Не хочется, чтобы вы были в ссоре.       — Мне тем более. — улыбнувшись друг другу, Дэвид направился к своей девушке. А я осталась одна с бокалом шампанского. Сегодня либо мы с мистером Мастейном ебнемся по раздельности, либо вместе. Погадать что ли на Таро? Поскольку, у меня их с собой нет. Буду гадать мысленно на пузырьках в бокале.       Двадцать три двадцать. Время моего рождения, но не день. Думаете, кто-то из нас подошёл извиниться? Гордые бунтари с высоко поднятой головой бродили туда-сюда.       Двадцать три тридцать. Не знаю, что на уме у Дэйва, но я точно не собираюсь дальше продолжать эту демагогию. Но сама я не подойду. Он первый начал. Бокал. Другой.       Двадцать три сорок. Выхожу курить. Бокал допит. Сигареты две выкурено за раз. Захожу обратно. Шутки про «ушёл, зашёл» сейчас были бы актуальны. Вот уже Ник косо на меня глядит, мол «он ломается, ну хоть ты не уподобляйся этому говнюку».       Двадцать три сорок пять. Мой сканер чувств направляется ко мне. Наконец-то. Наш перчик созрел.       — Иди туда. — указывая пальцем в сторону кухни, строго произнёс Дэйв.       Мы проходим туда, я снова, блять, оказываюсь возле стены и почти прижата любимым. Вот так примирение.       — Ты прям здесь хочешь меня? — как бы я старалась не улыбаться, внутри меня мои чёртики смеялись и ликовали.       — Если ты сейчас не изменишь своё надменное ебало на что-то попроще, я прям здесь тебе ремня всыплю. — спокойно говоря, Дэйв продолжал хмуриться. Ремня? Неплохое начало.       — Всех баб построил? Только я осталась? — он подходит вплотную ко мне, опять я прижата к стене. За-е-бись.       — Прекрати уже. Бунтарка, блять, херова. — его свирепый взгляд отражал одно — лёгкую озлобленность, но тон призывал к примирению. Обожаю так близко быть к нему. Теряю голову. Все же, мы ебнемся вместе.       — Ну я же ебанулась от одино… — целует меня грубо, затем нежнее. И резко прекращает, но не отходит от меня. Ведь рыжий прекрасно знает, как такие действия сводят меня с ума.       — Прости, Эми. Погорячился в выражениях.       — И ты меня. — почти шепчу я.       — Я заметил одну последовательность. Ты обожаешь ссориться, чтобы потом находиться в таком положении. Потому что я так делаю, чтобы снова и снова ощущать это пламя внутри. И гореть. — его взгляд был полон любви.       — Потому что люблю. Так у меня иногда чувства проявляются.       — Исходя из этого, означает, я люблю тебя больше. — его ехидная улыбка, из-за которой невольно улыбаюсь и я. Дэйв нежно меня целует.       — Хочешь спорить? Окей. Странно, что никто нас так и не спохватился. — ведь я не уверена, что между перебранками и поцелуями прошла минута. Мы тут минут десять.       — Наверное, — рыжий смотрит на часы на руке. — Потому что Рождество уже наступило. Пока мы тут мирились в дали от всех.       — Нехуй сраться в канун праздника, ха-ха!       — Очень смешно, Эми. — мне нельзя, а сам ржёт.       Поздравив друг друга, мы так и оставались некоторое время на кухне, пока другие веселились в гостиной.       — Пока все они празднуют, мы, два дурака, целуемся на кухне.       — Тебе что-то не нравится? — усмехнулся Дэйв.       — Глупости не спрашивай. — чмокаю его в губы.       — Пошли уже к ним.       — Представь их взгляды или возгласы: «о, эти два сумасшедших опять перестали бушевать.» — начинаю ржать.       — Ха-ха! Как же они вздохнут с облегчением.