Что не так с Тео?

      Свежий выпуск «Пророка» шлепнулся на стол змеиного факультета, и этот резкий звук привлек внимание некоторых студентов. На скамью уселся Малфой, который, как всегда, был в паршивом настроении. Он демонстративно открыл газету и кивнул Блейзу, который сидел около него:       — Любимый студент Гарри Поттер, который является гордостью волшебной школы Хогвартс, скорее всего, получит место в Министерстве прежде, чем закончит обучение, — платиновый блондин специально исказил свой голос, делая его наигранно восхищенным.       — Как очаровательно «любимый Поттер», — Малфой недовольно фыркнул. — Дайте мне тазик, чтобы выпотрошить содержимое желудка после таких статей. Корреспонденты этой желтой газеты окончательно ебнулись, если считают, что такие новости кому-то интересны.       Тео задумчиво кивнул и продолжил есть. Эта реакция, казалось, еще больше распалила Драко, ведь он ожидал такого же негодования, которое жило в нем. Малфой выжидающе посмотрел на Блейза:       — Ни для кого не секрет, что сейчас Поттера возводят в настоящее божество. У нас тут что-то типа секты, где исповедуют Поттеризм, — заговорчески усмехнулся Забини, — а ты не знал разве?       — Пиздец, мне уже поперек горла стоят эти новости. Поставили бы своему любимому шрамоголовому долбоебу памятник прямо в Министерстве и поцеловали бы в жопу, да и дело с концом.       — А тебе-то что, Малфой?       В голосе Пэнси звучала какая-то скрытая насмешка, и парень почувствовал, как зачесались руки вытрясти из нее эту херь. Если раньше она его просто раздражала, то сейчас Драко готов был поспорить, что воспылал к ней самой искренней ненавистью. Он ненавидел то, что она перестала за ним бегать. То, что больше не смотрела своими щенячьими глазами, выпрашивая его внимание. То, что не нуждалась в нем, как раньше.       Его гордость была задета из-за какой-то глупой суки. Ему нужна была элементарная подпитка собственных сил. Привычное восхищение в глазах девчонки, которая смотрит на тебя, как на создателя Вселенной. Он нуждался в этом, ведь привык к такому отношению и не хотел получать что-то другое. Драко сам себя не понимал. В какой-то момент девушка так сильно его заебала своей заботой и прилипчивостью, что хотелось поскорее отвязаться от нее. А теперь, когда он получил желаемое, то возненавидел Пэнси Паркинсон за то, что она выглядела довольно спокойной и не тряслась за ним.       Малфой мечтал свернуть ей шею просто за то, что она осмелилась продолжать жить без него. Он достаточно смутно помнил ту ночь из-за переизбытка спиртного, агрессии и адреналина. Пэнси, вроде, даже плакала. Но ему было плевать, он никогда не велся на слезки женщин. Исключением была только мать. Поэтому он делал то, что умел. Брал, ничего не отдавая взамен. Вымещал на теле девушки всю грязь, которая таилась в нем, забивая вены. Похуй на ее чувства. Главное, что в конце он чувствовал себя чистым и приятно опустошенным. Он, может быть, даже повторил бы это в качестве поощрения хорошего поведения, но эта сука не заслуживала его.       Она сторонилась Драко, словно тот был прокаженным. А когда смотрела, то во взгляде читалось осуждение.       «Лгунья».       Конечно, ей понравилось. Иначе быть не могло. Она должна была просить еще. Вымаливать взять ее, стоя перед ним на коленях и смотреть все также с благоговением. Но Пэнси, видимо слишком сильно в себя поверила. Тем хуже для нее, ведь парень желал втоптать ее обратно в грязь, подрезая выбившиеся крылья. Он услышал, как внутри с неприятным скрипучим звуком открылась любимая дверь, за которой на привязи сидел монстр. Тот, которым его заразили вместе с нанесенными «художествами», что совсем недавно красовались на руке.       — Что ты там мямлишь, детка? — Драко холодно усмехнулся, приподнимая брови — Давай громче. Я же знаю, что ты умеешь.       Пэнси сильнее сжала в руке вилку, но затем вернула ему тот самый ледяной равнодушный взгляд, которым он долгие годы одаривал девушку:       — Не позорься еще больше, Драко. Всем и так ясно, к чему этот анализ сегодняшней прессы. Ты просто до смерти завидуешь Поттеру. Может уже хватит впадать в детство и подкалывать его? Или, может, ты так бесишься из-за того, что он гораздо лучше тебя, а твои осточертевшие всем шутки про его мертвых родителей уже больше не задевают Гарри? Обидно, что закончились «козыри» в рукаве? В любом случае, разберись наконец-то в себе, — Пэнси опустила вилку в тарелку, накалывая морковь, и беспечно произнесла, — и прекрати уже это.       — Прекратить это? — Малфой высокомерно вскинул подбородок, но Пэнси словно переключилась, не обращая на него внимания. «Нет, так не пойдет». — А той ночью ты так не говорила. Наоборот просила не останавливаться. Помнишь, как это было?       Он осознано говорил громче, привлекая внимание других студентов за столом.       — Ты такой жалкий. — Пэнси хмыкнула, поднимаясь с места. — Сам тони в этом болоте из яда, пока не наглотаешься и не сдохнешь. Я не дам втянуть себя в это. Поэтому просто иди нахуй.       Она быстро поднялась и направилась к выходу, оставив последние слова за собой. И это еще больше взбесило парня. Пэнси не имеет права разговаривать с ним в таком тоне. Никто не имеет. Драко сорвался с места, догоняя ее размашистым шагом и преграждая путь к выходу собственным телом. Тео поднял голову, задавая молчаливый вопрос Блейзу, но тот только отрицательно кивнул головой. Пусть сами разберутся. Сейчас нет смысла вмешиваться.       — Что такое, детка? Испугалась своих желаний? Или воспоминания нахлынули с такой силой, что заставили тебя бежать в дамскую комнату, чтобы удовлетворить себя, думая обо мне? Так ты только попроси хорошенько и, возможно, я дам тебе еще раз. Будешь снова стонать «О, Драко, пожалуйста, пожалуйста».       Парень громче нужного изобразил стоны, привлекая еще больше внимания.       — Ты мерзкий, Драко.       Пэнси искривила губы таким блядским жестом, будто бы действительно испытывала отвращение. И блондин в этот момент желал только одного: запустить руки в ее прямые черные волосы. Да поглубже, чтобы подушечки пальцев напрямую прикоснулись их корней. А затем со всей силы сжать эту шевелюру и приложить девушку головой об ближайший стол.       — Мерзкий, — медленно протянул парень, сжимая кулаки. — О, да. А еще грубый, холодный и похуистичный по отношению к тебе, поэтому ты от меня и без ума. Позволяешь относиться к тебе, как к мусору, а потом строишь обиды. — Парень поднес большой палец к губе, неспешно проводя по ней и не отрывая взгляда от Пэнси. — Спорим, что ты и сейчас, стоя со мной, течешь, как сучка? Признайся уже. Кого ты пытаешься из себя строить? — Он надменно рассмеялся. — Ты никогда не была гордой или хоть чуточку самодостаточной.       Рука Драко потянулась к подбородку Пэнси, в желании задрать ее голову выше, так чтобы шея захрустела, а затем посмотреть в глаза. Он жаждал увидеть там слезы. А еще правду. Такую очевидную. Малфой был уверен, что она заключалась в том, что эта тупица все еще растекается лужицей при виде его. Вот тогда он успокоится. Потому что чужая боль лечит. А еще доставляет что-то очень похожее на удовольствие.       Изо рта продолжала литься грязь, и парень был готов наговорить еще кучу всего, но отвлекся. Почувствовав резкий жар в районе кисти. Опустив взгляд, он словно в замедленной съемке понял, что его руку в грубом жесте откинули от девушки. Драко в недоумении повернул голову и увидел перед собой раскрасневшегося Поттера.       «А это уже что-то новенькое». - Подумал он, пока подсознание, продолжало кричать: «Да какого хуя, он здесь забыл?».       — Тронь ее, и я собственнолично переломаю твои руки.       Его злое шипение ввело блондина в еще больший ступор. Все происходящее казалось диким сюрреалистичным сном.       «Поттер защищает Пэнси? Что еще за хуйня».        В Большом зале потихоньку стали стихать разговоры. Многие заметили накаляющуюся сцену и замолчали, ожидая продолжения.       — Какого хуя ты вообще указываешь мне, что делать, Поттер? Свали отсюда.       Драко отмахнулся от него и перевел взгляд на Пэнси, но не увидел должного удивления на ее лице. Наоборот девушка смотрела на очкастого как-то странно.       «Блять. Она смотрела на него точно так же, как раньше на меня».       Пэнси видимо поняла, что за их стычкой наблюдает слишком много людей и отвернулась, чтобы уйти.       «Нет, я не разрешал тебе».       Блондин схватил ее за запястье, возвращая на место. Поттер среагировал почти молниеносно, отпихивая Малфоя в сторону. И тут до него дошло. Нет, это была далеко не обычная попытка шрамоголового показаться героем. Здесь было замешено нечто другое.        — Так значит, это был ты?       Теперь блондин обращался исключительно к Гарри, пронизывая его ледяной улыбкой. Да, Пэнси не была в ту ночь девственницей. Это одно из условий Драко, которое он же ей поставил. Так было проще. Не нужно было пачкаться чужой кровью, от которой его выворачивало. Или чему-то ее учить.       Раньше он даже на секунду не задумывался о том, с кем же она трахалась до него. Но теперь что-то в голове начало проясняться, кидая свет на последние события. Она выбрала этого долбоеба. Драко стало тошно от того, что он имел девушку после Поттера. Кто ж знал, что Пэнси чертова извращенка.       — Каково это, Поттер? — Блондин сделал шаг вперед, подходя ближе к своему собеседнику и понижая тон. — Скажи мне, каково это трахать девчонку, зная при этом, что подготавливаешь ее для меня?       Вены на лбу Гарри стали ярче проступать через кожу. Он был рассержен, но не стушевался. Представитель львиного факультета только сильнее расправил плечи, инстинктивно закрывая девушку своим телом.       — Больно. А знаешь, что еще больнее? Знать, что ты стал противен единственному человеку в Хогвартсе, который тебя любил. — Драко на секунду задержал дыхание, осознавая смысл его слов.       «Чушь собачья». — Да она готова умереть за него. Была готова раньше.       — Каково это, Малфой? Задевает твое самолюбие, не так ли? — Гарри хмыкнул. — Продолжай в таком духе и совсем скоро ты останешься совершенно один.       Драко никогда бы не оставил такой выпад без ответа, но их перепалку прервал второй староста школы, который встал между парнями.       — Что за представление вы здесь устроили? Минус двадцать очков со Слизерина и Гриффиндора за нарушение дисциплины! А теперь разошлись по быстрому.       Этот деловитый тон, которым его отчитывал какой-то сопляк запустил волну отвращения, что заставила встряхнуться. Для полноты картины не хватало только ебанной Грейнджер, которая бы поддакивала ему.       — Та кому не похуй на твои баллы? Снимай хоть все сто.       Блондин переключил внимание на старосту, найдя новую мишень для снабжение своим нескончаемым ядом. Гарри же повернулся к Пэнси, встречая ее растерянный взгляд.       — Пойдем отсюда?       Слишком спокойный для всей этой ситуации голос парня, заставил ее шире открыть глаза. Гарри протягивал ей свою руку.       «Он это серьезно сейчас?» — Паркинсон оглянулась, наблюдая за застывшим выражением шока на лицах сокурсников. К горлу подкатил ком. Она снова повернулась к Гарри. «Да плевать, что они подумают», — кричал его взгляд. И это так подкупало.       Пальцы приятно покалывало, когда она опустила их в мужскую ладонь, почувствовав, как Гарри сильнее сжал руку. Он неспешно пошел к двери, ведя за собой девушку. И как только они скрылись от назойливых глаз, Пэнси шумно выдохнула, подмечая, что, возможно, до этого и не дышала никогда.       Сердце гулко билось в груди, а ладонь неловко вспотела от осознания происходящего. Они шли с Поттером по коридору школы держась за руки. Ей хотелось ущипнуть себя и посильнее, потому что реальность происходящего казалась весьма сомнительной.       Группа младшекурсников, которые встретились по дороге, во все глаза рассматривали новую пару, совершенно при этом не стесняясь. Их шепот было легко услышать: «Это что, Пэнси из Слизерина и Гарри Поттер? Что они делают вместе? Это же ее семья была на темной стороне во время войны...». Голоса по мере отдаления утихали, но все равно оставили после себя неприятный налет.       Девушка стыдливо опустила голову таким образом, что волосы упали на лицо, закрывая ее. Она ему не пара. Еще недавно Пэнси после бегства Снегга предлагала выдать Гарри Тёмному лорду, а сейчас гриффиндорец встает на ее сторону против всех. Поттер слишком хороший и правильный для нее. А что она может дать взамен? Общество не примет Пэнси в качестве его девушки. Она только создаст проблемы.       «Бестолковая».       «Глупая».       «Приносящая беды».       «Трусиха».       Ей было так стыдно за себя. Девушка не сразу заметила, как они остановились. И голос Гарри заставил вернуться из пучины самобичевания.       — Что ты сейчас делаешь, Пэнс?       — О чем ты? — Она непонимающе забегала взглядом по его лицу, пытаясь понять ход мыслей.       — Почему ты опускаешь голову, когда идешь со мной? — Гарри сделал заминку, нервно поджав губы. — Ты стесняешься меня?       — Что ты такое несешь? — Пэнси в неверии подняла брови. «Да как ему такое могло прийти в голову?» — Я… Да я саму себя стесняюсь! Каждый в этом месте знает, что ты достоин лучшего! Да и я сама это знаю...       — Мне не нужно «лучшее», Пэнс! Не решай за меня. Потому что я не хочу идеала, мне нужна ты!       Девушка охнула, почувствовав, как Гарри нежно касается ее лба своим. Такое простое движение ощущалось до жути материальным. Оно словно укутало ее в плед, давая ощущение защищенности.       — А что скажут другие? Ты подумал об этом? — Пэнси снова напрягалась всем телом, ожидая его реакции. — Ты представляешь, что будут писать в газетах? А твои друзья? Я не хочу, чтобы ты портил отношения с другими из-за кого-то вроде меня.       — Ты еще не поняла, верно? Мне безразлично мнение других. Друзья примут любой мой выбор. А Скитер пусть подавиться своей желчью, если захочет написать очередную скандальную статью. Пошли они все. Я не идеальная картинка из журнала о героях, я реальный человек! И мне больше не хочется играть роль «особенного-мальчика-который-блять-выжил». Нет. Я просто хочу быть собой. — Пэнси неосознанно прижалась к нему теснее, вбирая в себя этот монолог. Короткая пауза по ощущениям длилась больше вечности. А потом он сказал: — И еще я хочу быть с тобой. — Вот он. Настоящий взрыв. Какой-то почти болезненный восторг распирал внутри, желая выбиться наружу. Ее грудная клетка почти трещала от проламывающей нутро эйфории. — А ты хочешь этого? Ну, то есть быть моей девушкой?       Легкий кивок ее головы заставил Гарри широко улыбнуться. Он был потерян. И теперь чувствовал себя так, словно нашел настоящий дом. Мужские руки нежно обхватили лицо девушки, заставляя посмотреть в глаза. Он всегда так трепетно касался ее. Словно Пэнси была карточным домиком и могла развалиться прямо на глазах от одного неправильного прикосновения. Сдержанный поцелуй, который был оставлен им в уголке женских губ, напоминал взмах крыльев бабочки. Почти неощутимый. Но он мог поменять все. Процесс уже был запущен.       Гарри выглядел таким бодрым и сияющим, когда снова повел ее куда-то. А куда кстати? Да, черт его знает. Но только за ощущение уюта, которое окутало ее тело, она была готова идти с ним в любое место. И не опускать при этом стыдливо голову.       А в Большом зале тем временем царил настоящий разлад. Некоторые студенты активно обсуждали случившееся, другие обговаривали нравственные границы Пэнси, которая, по их мнению «и Драко, и Гарри пудрила мозги, имея сразу двух парней», но были и те, кто держали нейтралитет, делая вид, что ничего не произошло.       Малфой давно удалился из столовой, хорошенько поцапавшись со старостой. Их конфликт мог бы возыметь больших масштабов, если бы не Блейз который вовремя вмешался.       Джинни Уизли впервые в жизни хотела составить компанию Драко и тоже уйти отсюда. Но физически не могла. Она словно приросла к месту. Девушка несколько раз растеряно посмотрела под стол. Ноги оставались на месте, но казалось, что ей их ампутировали. Ведь те не слушались свою хозяйку и никак не помогали убраться отсюда.       Он променял её на Пэнси Паркинсон.       Её.       Умницу, красавицу и спортсменку просто променяли на мопса из Слизерина. Джинни так долго убеждала себя в том, что ей безразлично, кто там новая пассия Поттера, что теперь чувствовала себя глупым котенком, которого тыкнули мордочкой в дерьмо.       Девушка обернулась, изучая реакцию других людей. И ей это совершенно точно не нужно было делать. Джинни поймала взгляд Луны. И сейчас она неожиданно для себя самой захотела выцарапать подруге глаза. Потому что та смотрела на нее с самой худшей эмоцией на свете. Она была до пошлости голой. Слишком искренней и вызывающей рвотный рефлекс.       «Не нужна мне твоя жалость, Луна» - Джинни отвернулась, впиваясь взглядом в свою тарелку.

***

      Гермиона задумчиво водила карандашом по бумаге, оставляя на ней чудаковатые символы. Завитые узоры украшали весь лист, делая его непригодным для текста. Девушке нужно было еще успеть написать эссе, но вдохновение никак не появлялось. Она чувствовала себя уставшей и по-настоящему рассерженной. Карандаш агрессивно заскользил по бумаге, пытаясь порвать чистый лист, и этот жест в полной мере выдавал степень негодования своей обладательницы.       — Гермиона, все нормально? — Голос Джинни звучал довольно отстраненно. — Ты уже несколько минут терзаешь эту несчастную тетрадь.       — Нормально. — Коротко кинула подруга, откладывая карандаш подальше.       Огонь, который исходил от костра, приятно грел ноги. И девушка пыталась сконцентрироваться на этом ощущении, вытесняя негативные эмоции. Но ничего не получилось, ведь к общему плохому настроению добавилась еще и мигрень, которая давила на голову.       — А ты как, Джинни?       Конечно, Гермиона знала о том, что вчера случилось в Большом зале. Все только об этом и шушукались по углам. Даже при большом желании игнорировать данную ситуацию не удавалось.       Она убеждала себя в том, что все это было просто вопросом времени. Гарри постепенно сближался с Пэнси. Пара проводила много времени вместе на отработках. Поэтому то, что они рано или поздно заявили бы о своих отношениях перед другими, было более чем очевидным. Но когда это случилось Гермиона все равно оказалась не готова. Слишком быстро. Девушка даже не успела продумать, что скажет Джинни.       И теперь, когда они сидели в гостиной Гриффиндора, она ощущала напряжение. Это чувство было не ярко выраженным. Скорее даже ощущалось, как укус комара. Мама часто говорила ей в детстве: «Не бойся, это не больно. Так, словно комарик укусит». Действительно было достаточно терпимо. Но от этого не менее дискомфортно. Хотелось придушить это чувство, как метафорическое навязчивое насекомое.       — Сойдет. — Девушка запустила руки в свои огненные волосы, чтобы собрать их в высокий хвост. — Бывали времена, когда мне было гораздо лучше. Но то, что происходит сейчас… Это еще не так плохо.       — Да уж, бывало и хуже.       Неопределенно заметила Гермиона, но затем стушевалась, осознавая, насколько депрессивной была эта фраза. Виски снова сковал острый спазм, который заставил прикрыть глаза и опустить пальцы по обе стороны головы, медленно растирая кожу.       — Плохо себя чувствуешь?       — Да, ближе к вечеру разболелась голова. — Она поднялась с мягкого кресла, поднимая свою изрисованную тетрадь. — Схожу, наверное, к мадам Помфри.       — Насколько, я знаю, ее сегодня нет на месте. — Сочувственно протянула подруга и на несколько секунд задумалась. — Но, ты можешь подняться в спальню и найти в моем шкафчике магловские обезболивающие таблетки. Я стащила их из коллекции отца. Это действительно дельная вещь. Помогает в экстренных случаях или когда зелья заканчиваются.       Джинни продолжила разрабатывать план к следующей игре в квиддич. Она выглядела достаточно увлеченной, поэтому Гермиона не желала отвлекать подругу. Гриффиндорка просто коротко поблагодарила ее, направляясь в спальню. Открыв шкафчик она прищурилась, пытаясь найти нужный предмет. Такие лекарства были привычными для нее, но девушка точно не ожидала, что сможет одолжить их, у кого-то в Хогвартсе. Наконец-то она увидела четыре таблетки, которые находились в розовом блистере, и аккуратно достала их.       Гермиона собиралась внимательно изучить состав лекарств, но услышала приближающиеся голоса Парвати и Фэй:       — Мне его даже жаль. Одно дело, когда родственник умирает естественной смертью, а другое, когда его казнят в Азкабане.       — Это такой позор, — с придыханием отметила Фэй, — но, с другой стороны, он же отец Нотта, а родителей не выбирают…       «Отец Нотта?»       Грейнджер застыла на мгновение, пребывая в полном недоумении. Она быстро закрыла дверь шкафчика, закидывая таблетки в сумку, и пошла на голоса девушек.       — О, Гермиона, привет! — Парвати дружелюбно улыбнулась. — Давно тебя не видела у нас в гостиной.       — Привет, — девушка замялась, накручивая волосы на палец. — Я брала в шкафчике Джинни одну вещь, которую она мне согласилась одолжить, и случайно услышала ваш разговор. Что-то случилось?       Парвати и Фэй переглянулись, а затем поминающее кивнули:       — А ты еще не слышала? Сегодня отца Теодора казнили. — Повторила Фэй. — Уже вся школа знает. Тут любая сплетня разлетается в считанные секунды.       — Да, — поддержала Парвати — Вчера эта новость про отношения Паркинсон и нашего Гарри, а сегодня это. Насыщенная неделя. Кстати, как ты думаешь, между этими двумя действительно что-то серьезное?       — Не знаю даже, — промямлила Гермиона. — Ладно, не буду вас задерживать. Мне нужно идти.       Грейнджер притронулась своей ледяной рукой ко лбу, пытаясь переварить услышанное. Она направилась к выходу, игнорируя вопросы сокурсниц о том, все ли с ней в порядке.       — Уже уходишь? — крикнула Джинни, замечая ее фигуру.       — Да, мне пора.       Гриффиндорка сильнее прижала к груди тетрадь, чувствуя, как с каждым шагом по коридору, на нее все сильнее наваливается гнетущая тяжесть бытия. Она злилась на Тео. Потому, что тот ввязался в какой-то детский спор. Парень, наверное, считал себя, чуть ли не Богом, если думал, что имеет право играть с чувствами других людей. Это просто низость.       Еще она злилась на себя. Всего лишь несколько психологических трюков и щепотка внимания. Вот и все.       Идеальный рецепт.              Таких мелочей хватило, чтобы она сама начала неосознанно тянуться к слизеринцу, желая заполнить ту пустоту, которая оставалась каждый раз после его ухода. Гермиона так желала быть любимой, что растаяла, как только кто-то провел с ней немного времени.       Вот же наивная идиотка. Ведь знала же, что этой змеиной компании не стоило доверять и, тем не менее, попалась на крючок, как послушная рыбка.       «Ду-ра».       Но стоило признать, что в свете последних событий злость будто уходила на второй план. Она не пропадала. Просто на какое-то время ощущение.. тревоги за него? Вытеснило злобу, задвигая ее в дальний ящик сознания. Девушка не хотела себе признаваться, но в глубине души она была благодарна Нотту за то, что он сделал для нее. Те моменты, когда она била эту несчастную боксерскую грушу, были далеко не пустыми. Она отпустила себя. Позволила себе быть не идеальной отличницей с ровной осанкой, а кем-то другим. Кем-то совершенно далеким. Это было слишком приятно.       В ту ночь она уснула крепко. Второй раз за год.       Теперь без Тео, но благодаря ему.       Сон оказался абсолютно пустым. Гермиона лелеяла эту пустоту, ведь она позволяла отдохнуть. Методы Нотта были травматичны и радикальны, но каким-то образом действовали. Призраки прошлого больше не казались чем-то смертельно опасным или устрашающим. Наверное, восприятие слегка преобразилось благодаря тому, что она смогла дать отпор. Девушка сама увидела, что может быть куда сильнее, чем представляла. И этот раскрывшийся внутренний стержень успокаивал.       Ей хотелось отплатить Теодору той же монетой. Чтобы не чувствовать себя обязанной ему хоть чем-то. Гермиона шла по коридору, будто в тумане, пребывая полностью в своих размышлениях.       В нее врезалось массивное тело, и девушка уронила тетрадь, сама при этом, чуть не падая на холодный пол. Прежде чем с ее губ слетело бы пару неласковых слов, она почувствовала то, что заставило замолчать.       Его запах. Пахло ментолом, морской солью и лимонной свежестью. Гриффиндорка обернулась, наблюдая за тем, как его фигура довольно быстро отдаляется.       Она подняла тетрадь, ловко закинув ту в сумку и сама не понимая, зачем последовала за ним. Тео даже не помог ей подняться после столкновения. Понимал ли он вообще, что это она? Сейчас парень был похож на робота, который упорно двигался к своей цели. То, насколько он осознавал в данный момент, где находится и что происходит — оставалось загадкой. Очевидным было то, что Нотт спешил, и девушка была твердо настроена узнать куда именно.       Чтобы успеть за ним, пришлось перейти на медленный бег. По дороге она увидела Тейта и коротко ему кивнула, явно выдавая свое нежелание разговаривать. Но тот ловко поймал ее за руку, приторно улыбаясь:       — Здраствуй! Рад тебя видеть. Мы договаривались пойти и выпить сливочного пива на выходных. Забыла?       — Тейт, прости, но я сейчас спешу.       Гермиона попыталась мягко высвободить руку, выглядывая кудрявую макушку. Она почти потеряла его из вида.       — Мне кажется или ты опять меня динамишь?       — Сейчас неподходящее время для разговоров, — голос Гермионы стал жестче.       — Потому что ты не успеешь догнать своего ебаря, да? Вы меня достали. Этот придурок Нотт считает, что может размахивать кулаками, — Тейт сильнее сжал ее хрупкую кисть, — а ты принимаешь меня за своего карманного щенка, которого можно достать, если нужно заставить его ревновать. Не слишком ли высоко забралась, а, Гермиона?       Куда вечером может спешить парень, узнавший о смерти своего отца?       «Вдруг он хотел сделать что-то с собой?» — Эта мысль стала зернышком, которое спровоцировало зарождение настоящей паники.       Девушка начала прерывисто дышать, испытывая весь спектр тревожности. Ей надо поспешить. Тейт в это время продолжал говорить, но она совершенно не разбирала, что вылетало из его рта. Гермиона решительно отдернула свою руку и побежала, не оглядываясь. В спину ей прилетело грубое: «Я заставлю тебя пожалеть об этом, Грейнджер! Ты за все ответишь!».       Гриффиндорка восприняла это обещание как пустые слова от довольно странного парня и в ту же секунду выкинула их с головы. Взгляд зацепился за знакомый силуэт, когда она оказалась на улице. Конец осени проводил ее зябким холодом, обдавая морозом щеки. Девушка была без верхней одежды и в одной мантии, которая едва защищала от ветра. Но останавливаться она точно не собиралась.       Ее искренне удивляло то, как Тео не слышит посторонних шагов. Этот факт еще раз подтверждал теорию о том, что он сейчас всецело погружен во внутренние переживания. Гермиона же чувствовала себя какой-то пародийной Алисой, что бежала за белым кроликом. Она точно также не знала, зачем следует за ним и куда в конечном итоге этот путь приведет. Главное, чтобы не в яму.       Они приблизились к Запретному лесу, что насторожило девушку еще сильнее. Уже почти темнеет. А ученикам строго запрещено заходить туда без сопровождения взрослых волшебников. Но Тео без раздумий подался дальше, не оставляя времени для размышлений. Руки девушки подрагивали от холода, и она сильнее запахнула мантию, спасаясь от пронизывающих потоков ветра. Сложно было разобрать, усилился ли он или был таким с самого начала. Ведь она легко могла не заметить этого из-за бьющегося в крови адреналина.       Гермиона почувствовала, что волосы неприятно липнут к лицу. Мокрый снег стал обильнее. Он почти оседал на ее щеках и ресницах, мгновенно превращаясь в воду при контакте с разгоряченной кожей. Это мешало и приходилось постоянно протирать глаза рукавом. Казалось, что по мере того, как они заходили дальше погода все сильнее портилась. Девушка в один момент даже ухватилась за ветвь дерева, ведь ветер мог в любую секунду сбить ее с ног. Он и так пробирался под ненадежную мантию, грубо пересчитывая девичьи ребра и заставляя сильнее съежится.              Тео остановился на довольно просторной поляне, доставая палочку.       «Что он задумал?» — Гриффиндорка захотела подойти ближе, увлечена его действиями, она не заметила, как вдохнула снежинку. В носу зачесалось.       «О, нет. Нет. Пожалуйста, только не сейчас».       Она довольно громко чихнула.       Нотт в ту же секунду повернулся, направляя палочку на источник шума. Парень несколько раз моргнул, разглядывая свою попутчицу так, словно она была галлюцинацией. А затем медленно опустил палочку.       — Какого хера ты здесь забыла, Грейнджер?       Девушка замерла, смотря на Тео в недоумении.       — А сам то, что здесь забыл? Скоро стемнеет, тебе нужно быть в школе в это время. Я как староста должна контролировать учеников и…       — Ты за мной следила! — Он выкрикнул фразу с таким выражением, что Гермиона почувствовала себя максимально глупо.       — Я бы этого не делала, если бы ты не толкнул меня, убегая куда-то, словно за тобой гнался дементор!       — Не твое, блять, дело, кто за мной гнался и куда я хожу! — Теодор сжал пальцами носовую перегородку и громко выругался. — Что вообще на тебе надето? У тебя есть мозги, Грейнджер?!       — Перестань кричать на меня и отчитывать так, словно имеешь на это право!       — А какое ты имеешь право, преследовать меня, как долбанная сталкерша?!       — Сталкерша? Да ты в своем уме? — Девушка вспыхнула в негодовании. — Да я просто узнала о твоем отце и боялась, что ты можешь сделать что-то с собой. Но ты ведь мистер-мне-никто-не-нужен поэтому поступай, как знаешь! К черту тебя! Идти за тобой было огромной ошибкой!       Тео вымученно вздохнул, наблюдая за тем, как она кинулась бежать обратно. Девушка неловко наступала на оставленные им следы, чтобы не намочить ноги в образовавшихся лужах. Смысла в этом было откровенно мало, ведь Гермиона и так промокла до нитки…       Какие-то ебанные догонялки. То она за ним, то он за ней.       Парень рванулся вперед, разворачивая гриффиндорку к себе лицом:       — И куда пойдешь? Если ты не заметила, то сейчас намечается буря, и ты не успеешь добежать до Хогвартса.       — А тебя это разве волнует? Отпусти сейчас же! Я не намерена больше выслушивать все эти оскорбления!       — Волнует! — Сгоряча выпалил Тео, быстро добавляя. — Тут больше нет свидетелей кроме нас и если с тобой что-то случится, то угадай на кого спихнут всю вину? Конечно же, на безобидного парня из Слизерина, чей отец помогал Темному Лорду.       Гермиона быстро заморгала, переваривая его слова, но опять попыталась скинуть мужские руки с плеч:       — Хочешь сказать, что остаться посреди Запретного леса — это лучшая идея, нежели попытаться добежать до школы? Да ты гений, Нотт.       Тео оглянулся по сторонам, а затем достал палочку, продолжая придерживать девушку одной рукой. Он полушепотом вымолвил незнакомое ей заклинание. После него трава ковром отлетела от земли, открывая вид на огромный люк. Гермиона охнула, переводя непонимающий взгляд на Нотта. Парень нетерпеливо подтолкнул ее вперед:       — Это будет наша тайна, Грейнджер. Ты же умеешь их хранить, не так ли?