Успеть до двадцати

Мокрые хлопья снега громкими шлепками ударялись о стеклянный купол крыши высокого здания парка аттракционов, носящего издевательское название «Everlasting Summer». Оно единственное пестрило яркими летними красками среди общей серости зимнего города. Как не из этого мира, оно обещало спрятать от шквального ветра со снегом и подарить кусочек июльского счастья продрогшим до костей жителям. Ослепляющие вывески горели даже днем, завлекая побольше уставших от повседневности людей. И они сбегались туда каждые выходные, как мотыльки слетаются на зажженный фонарь. Несмотря на безоговорочную популярность, парк аттракционов – последнее место, которое Минхо выбрал бы для приятного времяпрепровождения в выходной день. Но выбора ему не предоставили. Ситуация, в которой Минхо давал свое согласие лишила его возможности как следует обдумать ответ, а жать заднюю было уже поздно. Как минимум потому, что юноша в этот момент стоял напротив кассы с билетами в ободке с верблюжьими рожками на голове и с кульком сладкого попкорна в руке. Лицо его не выражало никаких эмоций, однако внутри все кипело: ему не нравилась атмосфера в крытом парке, лишенная всяческой романтики, бесили большие скопления людей, надоедала громкая попсовая музыка, скрежет колес о железные рельсы горок и душераздирающие визги людей, катающихся на них. Успокаивало только одно – Джисон рядом. И ему, вроде как, весело. Поэтому Минхо старался не подавать вида, что ему здесь не особо нравится. К тому же, когда бы еще выпала возможность сходить с Ханом на своего рода свидание? Глупо было в его положении жаловаться на шум и толпу, когда мизинец твоей руки сцеплен с мизинцем человека, в которого ты влюблен. Когда вы постоянно вынуждены буквально прижиматься друг к другу, чтобы не потеряться, и общаться, склоняясь к чужому уху, вызывая волны мурашек по телу. Ради таких моментов Минхо согласился бы сходить в этот парк еще не раз. – Я ожидал, что людей будет дофига, но что бы столько… – Джисон растерянно чесал затылок, глядя на пестрое море из толпы перед собой. – Думал, ты один такой любитель халявы? – Минхо задумчиво разглядывал буклет с картой парка и перечнем аттракционов. Все взрослые горки казались ему альтернативой орудий пыток. Но пытки хотя бы были бесплатными, а за это издевательство над собой нужно было еще и заплатить. Джисону такие развлечения казались веселыми? Юноша оторвал взгляд от карты и посмотрел на одногруппника. У Хана горели глаза. Он был похож на ребенка, который впервые увидел море. Он словно не понимал до конца, что именно видит перед собой. Джисон с интересом и, возможно, долей страха смотрел на возвышающиеся над головами людей механизмы. Такой детский восторг и предвкушение подделать было невозможно. В голову к Минхо закралась мысль. – Ты никогда не катался на аттракционах… – тихо произнес он. – Что? – Ты же первый раз в таком месте? – Минхо решился облачить свою догадку в прямой вопрос. – Я… – Хан смутился, но старался спрятать это чувство за хмурыми бровями и суровым выражением лица. – Ну, типа того. Экономя свое время, Джисон никогда не посещал подобных развлекательных центров. Хан, должно быть, чувствовал вину за каждую минуту, проведенную в свое удовольствие. Ему было тяжело заставить себя просто отдохнуть или провести лишний час в кровати по утрам. Минхо незаметно улыбнулся. Он решил, что станет сегодня ответственным за впечатления Джисона. Этот день должен стать особенным для них обоих, а главное – продуктивным. Минхо собирался передать Джисону как можно больше своего времени. Именно поэтому старался как можно реже выпускать его ладонь из своей. Они начали с малого. Посетили комнату смеха, за ней комнату страха. Им не удалось как следуют испугаться и рассмеяться, но Минхо посчитал правильным провести Джисона по всем традиционным местам в парке. Было бы кощунством не посмотреть на себя в кривое зеркало хоть раз в жизни. После они посетили террариум, океанариум и зоопарк. И хоть они оба понимали, что держать животных в клетках – это преступление, не могли сдержать улыбок, глядя на купающихся в лужах диких поросят и плывущих на расстоянии вытянутой руки скатов. Посетив все наименее экстремальные места, они подошли к первой пугающей горке. Высокие полосы рельс, загнутые в петли и параболы, кружили голову, а звонкие вопли людей в вагонетках заставляли стынуть кровь в венах. Минхо впервые был рад как можно дольше постоять в очереди. Он взглянул на Джисона: щеки юноши немного побледнели, но в глазах как прежде плясали искры. – Не боишься? – Боюсь, – честно признался Хан. – Но никогда не испытать эмоций от пребывания там – куда страшнее. Минхо с улыбкой покачал головой. Джисон продолжал думать как те люди, что всегда раздражали его до скрипа зубов. Те несвободные, зависимые от счетчика на запястье люди. Люди, которые всегда пытаются что-то кому-то доказать. Минхо хочет, чтобы Джисон освободился от этих мыслей и задышал полной грудью, не оглядываясь на время. Все они в какой-то момент умрут, но это не повод жертвовать собой ради чьих-то навязанных иллюзий. Не стоит жить так, как будто это твой последний день, даже если это действительно твой последний день. Нет ничего более правильного, чем то, чего ты на самом деле хочешь. Минхо надеялся, что когда-нибудь они с Джисоном смогут просто наслаждаться временем наедине друг с другом, не думая о своих счетчиках. А пока этого не произошло, он будет делать все, чтобы видеть счастливую улыбку на лице Джисона как можно чаще. Наблюдая за тем, как она становится все беззаботнее с каждым днем. Такая улыбка, как сейчас, – отрешенная от всех проблем и мыслей, что тянули на дно. Минхо хочется запереть ее в своем сердце на тысячу замков. Минхо было страшно, но уверенность Джисона придавала ему сил. Когда на нем защелкнулся ремень безопасности, юноша понял, что пути назад нет. Хотелось взять Хана за руку, но им посоветовали крепко держаться за поручни, поэтому Минхо просто прислонил свое колено к колену друга. Покалывание на запястье означало, что его время постепенно перетекает Джисону. Это ощущение позволяло не потерять сознание и держаться за реальность. Благодаря этому чувству он пережил и все остальные горки. Минхо выяснил, что у него достаточно сильный вестибулярный аппарат и желудок, но вот нервы и сердечно-сосудистая система не могут похвастаться тем же. После каждого аттракциона он выходил с красным лицом и трясущимися руками. Джисон же вылетал с завидным воодушевлением и приподнятым настроением из-за переизбытка адреналина в крови. Он был счастлив – и это было главным для Минхо. Когда друзья выходили из парка, на улице уже была ночь. Ледяной ветер обжигал щеки и уши. От вечного лета, заключенного за воротами позади них, не осталось и следа. Они окунулись обратно в морозную реальность, и Минхо заметил, как Джисон поник. – Все в порядке? Хан только молча кивнул, зарываясь носом глубже в шарф, который его заставил повязать Минхо. – А я так не думаю. Что случилось? – нахмурился Минхо. Джисон пожал плечами. – Сегодняшний день…это правда происходит на самом деле? – все же тихо произнес Хан после небольшой паузы. Его ресницы дрожали, а глаза блестели. – Я же не проснусь, если ты ущипнешь меня? – Откуда такие мысли? – Минхо подошел ближе к одногруппнику. Они стояли под одиноким фонарем на автобусной остановке, ожидая свой транспорт. – Все это – слишком идеально. Так не бывает. По крайней мере, точно не со мной. – Джисон… – Минхо позволил себе взять ладони Хана в свои. Они делали это очень часто, но каждый раз их одолевало смущение. Тем не менее, так становилось легче доверять словам друг друга. – Ты именно тот, кто заслуживает счастья. – Нет… – Джисон качал головой, глядя под ноги. – Даже если так, наш мир слишком жесток и расчетлив. У меня был свой путь и своя судьба. В этом году, осенью, ровно через восемь месяцев и три дня, я должен был умереть…а теперь я не знаю, когда это произойдет. Никому прежде не удавалось идти против законов этой вселенной. Я не верю, что судьбу можно так просто обмануть. Какова моя плата за прибавившееся время? Оно правда мое? Ты ведь…ничего не скрываешь от меня? Сердце Минхо кольнуло. Он смотрел на Джисона, так нежно и искренне говорящего с ним, и его мучила совесть за свое вранье. Хан доверял ему, а он ему врал. Но Минхо верил, что делал это во благо. – Это время твое, и только твое. Я…уверен. – отчасти это было правдой. Минхо дарил ему свои минуты совершенно безвозмездно. – Судьба уже достаточно тебя наказала, не считаешь? – Кому-то с рождения достается и того меньше. Двадцать лет – это не так плохо по сравнению с остальными… – Но ты не остальные! – Минхо повысил голос и Джисон вздрогнул от неожиданности. – Ты особенный. – Я самый обыкновенный.. – с опаской произнес Хан. – Ты…ты особенный для меня. – Что? Минхо не успел ответить. Подъехал их автобус, шумя колесами по растаявшему снегу. – Это наш. Поехали, он последний. Джисон кивнул, смирившись с тем, что останется без ответа. Они ехали в тишине, изредка поглядывая друг на друга, и прокручивая в голове сегодняшний день. В какой-то момент Хан встрепенулся и полез копошиться в рюкзаке. Он достал потрепанный черный блокнот и карандаш. Минхо внимательно наблюдал за его действиями. Прикрыв страницы ладонью, Джисон быстро что-то черкнул на бумаге и поспешил убрать свои вещи обратно. Минхо позволил себе предположить: – Это тот самый список? Одногруппник смущенно закусил губу и отвернулся к окну. – Да… – Что ты… – Всегда мечтал покататься на американских горках, – выпалил Хан. – Я вычеркнул этот пункт из списка. Минхо улыбнулся и оставшуюся дорогу решил не донимать Джисона вопросами. Им нужно было переварить накопившиеся за день эмоции и привести в порядок мысли. Квартира Хана находилась ближе общежития, поэтому он вышел немного раньше. Минхо было тревожно отпускать Джисона к его друзьям, но он ничего не мог с этим поделать. Он решил скрывать вчерашний визит Чанбина в его комнату. Минхо сомневался, что Джисон будет в безопасности, живя с этими сумасшедшими под одной крышей. Юноша отодвинул рукав пуховика, как только остался один. Сегодня его запястье покалывало сильнее обычного. Минхо списывал это на то, что он находился рядом с Джисоном дольше обычного, но то, что он увидел, заставило его желудок сжаться от ужаса, а кожу на затылке покрыться мурашками. Обычно за время их встреч со счетчика Минхо пропадало около нескольких суток, максимум – неделя…За сегодняшний день Минхо безвозвратно лишился двух лет своей жизни. Он не помнил, как добрался до общежития. Как разделся, завел будильник и лег в постель. Минхо не помнил, как уснул, и спал ли вообще. А на следующий день Джисон, Чан и Чанбин не появились в университете.