Один шаг в пропасть

***

      Генрих Гиз стоял на пороге и смотрел, как Екатерина читает какие-то записи Рене. Женщина казалась ему такой беспомощной, ведь ещё не знала что ее старого друга здесь нет, а дом окружён воинами Гиза. Она стояла к нему спиной, а Генрих рассматривал ее с явным интересом и наслаждался своей над ней властью, о которой она пока не догадывается. Внутри у мужчины зажглось неиспытанно ранее желание, которого он сам испугался. Он хотел заставить королеву ответить за всё, унизить, отнять всё, чего она добивалась долгие годы. Хотел услышать её крики, хотел, чтобы она отбивалась, вырывалась и, наконец, сбросила маску напускного холода и безразличия. Хотел обладать, подчинить и…почувствовать её в своих крепких руках.       Екатерина обернулась и встретилась взглядом с Генрихом, все так же стоящим в дверях. — Я уже заждался. — прервал он молчание.       Королева с вызовом спросила: — Что вы тут делаете? Где Рене? Что все это значит?!       На самом деле она уже догадалась в чем дело, но ждала подтверждений от Гиза. Екатерина понимала в каком положении находится и осознание этого постепенно накрывало её волной гнева, страха и мысли о возможном били в набат. Было ясно лишь одно — просто так Генрих её не отпустит. Скорее всего он убьёт королеву, покалечит или потребует невыполнимого.       Надев на лицо чуть не упавшую маску отречения, Екатерина сжала руки в замке и спросила ещё раз, но намного спокойнее, и голос её снова стал металлическим. — Что вам нужно? — Вы.       Екатерина удивленно вгляделась ему в лицо. А Генрих, улыбнувшись, продолжил: — Точнее, ваша власть. — Вам придётся убить меня, ибо я не сдвинусь с места, чтобы помочь вам. Вы ничего не добьётесь, меня начнут искать, и тогда вы поплатитесь жизнью.       Гиз прошёл по комнате и с ухмылкой ответил: — Вы правы. Но, что если я скажу, что это вы сбежали со своим любовником Рене, а я случайно увидел вас, и вы решили обвинить во всем меня?       Королева онемела от такой наглой лжи. — Вам никто не поверит. Рене… — Ваше доверенное лицо. Вы очень часто лично навещаете его и, кто знает, чем занимаетесь за закрытыми дверьми. Думаю, король засомневается, а когда я предоставлю ему свидетелей вашей связи, то никаких сомнений не останется…       Екатерина понимала, как ловко Генрих хотел вынудить её что-то для него сделать и решила подыграть.       Она начала заламывать руки и кусать побледневшие губы. Ее глаза забегали и теперь Екатерина производила впечатление загнанной в угол женщины. — Хорошо… я сделаю то, что вы хотите.       Генрих, поверив королеве, с улыбкой подошёл к ней и начал говорить самым низким голосом, который был у него в распоряжении: — Я знаю, что вы хотите сохранить трон для своих сыновей и примерить католиков с гугенотами, но думаю, что вы сами знаете, что это практически невозможно. Я предложу вам сделку… Гизы будут поддерживать наследников Валуа, а взамен мы очистим Францию от ереси.       Королева медленно продвигаясь к двери, снова заломила руки и страдальчески спросила: — Но как? — Мы убьём всех протестанских лидеров, которых сейчас полно в Париже.       Екатерина вздохнула и драматично схватилась за виски, зажмурив глаза и выпалив: — Так много жертв… Боже!       Она пошатнулась и схватилась за стену. Генрих тут же подхватил ее за руку. В ответ она лишь прошептала: — Воды…       Мужчина чувствовал, что Екатерина может его обмануть, но, видя её белое как полотно лицо, решил, что в таком состоянии она не сбежит.       Гиз с неким недоверием отошёл и, как только повернулся, чтобы налить в кубок воды из стоящего на столе графина, Екатерина выскочила за дверь.       Королева подхватила подол юбки и, забыв обо всём, побежала по коридору, ощущая погоню. Она довольно быстро оказалась у лестницы и ступенька за ступенькой приближалась к заветной двери, молясь только о том, чтобы успеть отвязать Ангуса и не попасть в руки стражей Генриха. Сердце казалось стучит где-то в горле, рыжие пряди выбились из прически, а громкие шаги Гиза были совсем рядом.       Делая последний шаг с крутой лестницы, Екатерина оступилась и упала на деревянный пол, больно ударившись локтем. В глазах тут же появились слёзы от резкой боли и как только она попыталась встать, её подхватил подбежавший Генрих и поставил на ноги. — Я так и знал!       Гиз тряхнул королеву, а она прошипела: — Я никогда не пойду на это. Никогда! — Придётся…       Он схватил Екатерину за руки и, развернув ее к себе спиной, сжал их. Королева попыталась оттолкнуть мужчину, но он лишь сильнее прижал ее к себе.       Дверь с грохотом распахнулась и на пороге появились стражники. Генрих возмущённо крикнул: — Какого дьявола вы стоите там?! Разве я не приказал ждать внутри?! — Простите… — один из стражей подошёл к герцогу ближе и Екатерина заметила в его руке платок. — Нет, — подумала она. —…только не это!       Генрих кивнул, и страж, в одно мгновение оказавшись рядом с ней, поднёс к ее носу платок, пропитанный эфиром. Королева попыталась повернуть лицо, но страж взял ее за затылок и сильнее прижал платок. Тогда Екатерина задержала дыхание, понимая, что лишь один вздох лишит ее рассудка, и она тут же упадёт в обморок. Генрих, заметив это, грубее сжал руки за ее спиной и от режущей боли в лопатках Екатерина вскрикнула, вдыхая губительный эфир.       В глазах тут же зароились мушки, а в голове появился туман, окутывающий собой всё. Королева перестала сопротивляться, глаза ее стали закрываться. Мысли улетучились и в голове воцарилась пустота. Екатерина последний раз взглянула на размытое пятно перед глазами, и голова её безвольно откинулась на плечо стоявшего позади Генриха.       Увидев, что эфир подействовал, он кивнул стражам, и они аккуратно подняли Екатерину на руки и понесли в сторону стоящей снаружи у дверей кареты.       Гиз решил проехать с Екатериной и поэтому, как только ее занесли внутрь кареты и положили, он запрыгнул следом, прикрывая полог тяжелой тканью. Процессия тронулась, а Ангус, привязанный в стойле, лишь взбрыкнул и вернулся к поеданию свежего сена.