***
Когда на небе уже показалась тусклая луна, а солнце еще светило, «Пурпурный фенхель» прибыл к Австралии. На шлюпке к берегу добрались капитан, Тэхен, Чонгук и Юнги. — А зачем здесь Чонгук? — спросил Тэхен Пака, пока они шли за парнем с картой в руках в сторону города. — А ты знаешь эту местность и думаешь, что сможешь нас провести? — поднял бровь капитан и получил отрицательный ответ. — А вот Чонгук может. Поэтому, не донимай моего лоцмана. — Так он лоцман? — брови Кима тоже взлетели. — Ему же пятнадцать! — Пятнадцать, не пятнадцать, а географию он знает прекрасно и умеет ориентироваться. Пхерч! — снова чихнул. — Ты ведь тут уже был, разве нет? — спросил Тэ. — Тогда почему ты не помнишь дорогу? — но Пак не ответил. — А-а, ты не умеешь ориентироваться? — Замолчишь ты или нет? — Чимину болтовня уже надоела. — Да, это единственная слабость капитана, — рядом идущий Юнги кивнул. — Единственная, ясно? Хватит болтать! — рявкнул Седовласый. — А Юнги тогда здесь зачем? — Тэ не замолкал. — А ты меня защитишь, если кто-то нападет? — Пак поднял подбородок. — А, я думал, ты пират. Оказывается, обычный трус, — Тэхен пожал плечами. — Капитан, только скажите, и я ему по лицу дам, — проговорил Юнги.***
Пираты, наконец, дошли до нужного им поселения. Люди — аборигены. Домики были маленькими, похожими на белые, квадратные коробки со соломенными крышами, и были размещены не тесно друг к другу. Само собой, много загонов: зачастую дряхлых, но видны были и новые, недавно починенные. Из одного домика вкусно пахло чем—то пряным и мясным. У Тэ вновь заурчал живот, ведь мясо он не ел уже довольно давно, а этот продукт входит в список его любимых. — Мы почти пришли, — Чонгук шагал чуть ли не вприпрыжку, уже сворачивая небольшую карту, что была в его руках всю дорогу. — Капитан Пак? — Что? — откликнулся Чимин, внимательно слушая парня. — А мы здесь только для того, чтобы расспросить ведьму о медальонах? — Чон взглянул в глаза Седовласому так, будто точно хочет чего-то кроме. «Его глаза гораздо добрее, чем у капитана. И больше, » — подметил для себя Тэхен. — Да, и только. — Пак кивнул. — А зачем спрашиваешь? У тебя что-то случилось? Парень, помотав головой, жестом позвал их продолжать путь. Вскоре они дошли до более дряхлого и старого домика, чем все остальные. У него не было загона для скотины, а на давно треснутых стенках и небольших веревках на перекладинах сушились какие-то травы. Или, может, это все — части какого-то здешнего животного. Но пахло это все очень странно. — Здесь живет твоя шаманка? — Тэхен, поднимаясь на каменное, холодное крыльцо, задел несколько оберегов, что висели под карнизом. — Да, — Пак поправил за юношей все, что тот подкосил своей кудрявой головой. — А какая разница между ведьмами и шаманками? — Гук, оказавшись позади них, стоял на лестнице. Дверь, обмотанная какими—то сухими ветками с ароматом мяты и лаванды, открылась. За ней появилась высокая девушка с черными, как смола, волосами, что до груди спускались из-под ярко-зеленой, с природными узорами, банданы. — Шаманы поклоняются и служат идолам, — ответила она на вопрос парню с каре, поправляя пять оберегов в виде кулонов и цепочек с травами на ее шее. — А ведьмы отдают свою душу дьяволу в обмен на мощную силу. — Манера разговора у девушки тихая, а голос, будто нежно-голубого оттенка. — Ли-и! — воскликнул Пак, раскрыв руки для крепких объятий. Девушка взяла одну из веток с двери и ударила ею по лицу капитана. — Лихуа, на минуту, — поправила его шаманка. — Я тебе не подруга. И как смел ты явиться к моему порогу после того, как устроил пожар в моем доме? Еще и остальных пиратов сюда притащил, — она спустила брови на переносицу, соскалившись. — Похоже, не одному мне ты неприятен, — высказался Тэхен с легкой улыбкой. После этого черноволосая шаманка уставилась на него, внимательно рассматривая. — Здравствуйте. Я… — Молчи, — девушка его заткнула, введя в недоумение. — Ты воняешь. — Ха! Съел, обезьяна! — Пак указал на Кима пальцем. — А ты чего смеешься? — раздраженно спросила Лихуа, отчего тот сразу замолчал. — Я говорю не про запах, а про энергетику. Она отвратная. Зачем вы вообще явились ко мне? Тэхен хотел достать из-под рубашки причину их прихода сюда, но шаманка отказалась с ним разговаривать, сделав вид, что его вообще нет. Пусть на внешность и манеру разговора она красива и, кажется, очень ранима, на деле это не так. Тогда удачу решил попытать Пак: — Помнишь, ты рассказывала мне про медальоны Лилит? — Ты сюда только за этим пришел? — грубо она сморщила нос. Чимин потянулся под полупрозрачную рубашку и вытянул из ее выреза медальон с оранжевым камнем в центре. Девушка быстро схватила старую цепочку медальона, притянув так, что капитан чуть не упал вперед. — Это тот самый медальон?! — глаза вдруг наполнились энтузиазмом. — Где ты нашел его? Ох, повезло тебе, что он один. — Ну, на деле… — Чимин потянул руку к груди Тэхена, чтобы достать драгоценность, но тот шлепнул капитана по нахальной руке и показал украшение сам. Лихуа тут же ударила той же веткой сначала Седовласого, а потом и Тэхена. — Я говорила тебе не лезть в это! — ее спокойный говор сменился на крик. Но после одного предложения сразу стих, вернувшись. — Я сразу поняла, что с тобой что-то не так, Тэхен. — Вы знаете мое имя? — Ким от удивления сделал шаг назад. — От тебя несет демонами за километр, и у тебя оказалась эта проклятая вещь. По-твоему, я не узнаю наследника? — та вновь грубо подняла брови. Тэ в недоумении вытянул раскрытые ладони, требуя пояснений. — Наследник? — Пак переспросил, бросив взгляд на длинноволосого юношу. — Какой такой и чего? Дорогущего богатства, может? В таком случае, не сделать ли нам с тобой перемирие, Тэхен? — он сделал шаг чуть ближе, смотря на Кима из-под капитанской шляпы хитрыми глазами. — Ты посмотри, как соловушка запела, когда речь о сокровищах зашла! — Тэхен ударил его по плечу, но тот лишь рассмеялся. — А где же ваша Крыса, капитан Пак? Неужели, деньги совсем затуманили ваш разум, и вы даже выучили мое имя? — Пускай деньги и туманят разум, твой образ, наоборот, из колеи выводит. Так что жалей, но я всего лишь пошутил, — Седовласый ехидно оскалился в улыбке Киму в лицо. — Будь это кто-нибудь другой, или если бы тебя я так не ненавидел, может, я бы не был против и… — Уж не знаю, о каком сокровище вы говорите, — прервала их Лихуа, — но пусть речь и идет о наследстве единственного и дорогущего по цене раритета, главное в том, что это также и наследство проклятия. — Что?! — громкого выкрика Тэхена испугался каждый, кроме Юнги. — Это ведь обычное заклятие! Я точно это помню, я читал! — Ты веришь книжкам, или все-таки человеку, что был знаком с автором этого проклятия? — Ли усмехнулась над Тэ от его наивности. — А какая вообще разница между заклятием и проклятием? — спросил Пак. — Тебе нужно знать лишь то, что заклятие не несет в себе ничего плохого относительно Бога, — ответила шаманка. — А проклятие — это отречение от церкви и Бога. Раз уж вы обречены, то расскажу вам о медальонах Лилит подробнее. Эта ведьма любила побаловаться, но с этими штуками переборщила. Когда поняла, было уже поздно: из-за наложенного на медальоны колдовства, их не уничтожить, а проклятие — не рассеять. Тогда старуха решила спрятать медальоны. Спрятать так, чтобы никто не нашел, а для этого нужно было расположить их очень далеко друг от друга. Один она спрятала в другой части света, а второй решила оставить. Это она сделала для того, чтобы ее долгие труды над этим сокровищем не были потеряны напрасно, а послужили хотя бы украшением для шеи каждого последующего хозяина. Проклятая вещь стала передаваться через поколения, как семейная реликвия. Проклятие, которое было наложено на медальон, по его идее, должно было накладываться на каждого, кто становился его хозяином. Но пока второй проклятый медальон никому не принадлежал, этого не происходило. То, что Тэхен ощущает все, что ощущает Пак, и наоборот, на самом деле, выступает вашим наказанием за предательство вашего божества. В общем, Чимину теперь дорога лишь к морскому демону, а Тэхен еще до своего рождения был обречен на вечные муки в аду. Но… Есть и что-то, чего я не знаю, Лилит это утаила. Поэтому, будьте готовы к тому, о чем не подозревали. Вряд ли это будет безвредно для вас. — Я же говорил, что эта штука черной метки хуже будет! — Пак топнул ногой. — А покончить-то с этим можно как-то? — Этого я не знаю, — шаманка пожала плечами. — Похоже, даже сама Лилит этого не знала. — Лихуа, подождите, — голова Тэхена кипела даже сильнее, чем утром с похмелья. Поэтому, он сделал небольшую паузу перед тем, как продолжить говорить. — Если Лилит оставила медальон себе, а он — реликвия нашей семьи, то это значит, что… — Верно, — перебила его шаманка. — Ты — потомок сильной ведьмы под псевдонимом Лилит. И ты — наследник ее последнего творения. Теперь вместе с Паком. Закончив разговаривать с черноволосой шаманкой, пираты покинули ее порог, оставив за собой проклятую атмосферу, кою чувствовала лишь сама девушка. Разговор не затянулся и на двадцать минут, поэтому солнце сверху не успело значительно поменять своего положения, и на небе по-прежнему виднелась полупрозрачная луна. — Тоже мне, старая подруга! — Пак жаловался на Лихуа, пока шел с остальными по каменной дорожке поселения в ту сторону, откуда они пришли. — Даже войти не предложила. — Ты чуть не сжег ее дом, — начал Тэ, — ты проклят ведьминым медальоном, а пахнет от тебя рыбой. — А от тебя — проклятой энергетикой! — Чимин показал ему язык. В голове Тэхена капитан тут же представился ребенком, и выглядел он довольно забавно. — А еще вы, капитан, помню, украли ее запасы алкоголя, которые она берегла для своих этих шаманских штук, — к разговору присоединился и Юнги. — Еще, испортили случайно несколько ее оберегов, своровали из-под коврика немало дублонов, сказали что-то про ее возраст и… — Пак, почему ты вообще считаешь вас друзьями? — Тэхен вопросительно спустил брови ниже. — Вы, что, соловьи? — Седовласый сложил руки на груди, показывая свое недовольство. — Может, попугаи? Почему вы вдвоем постоянно так много разговариваете? Я больше не буду брать вас вдвоем в одно и то же место. И вообще, чтобы рядом не видел вас больше. Точно на корабле болтать вдвоем будете вместо работы! — Капитан, вы просто не хотите признавать, что Лихуа вас недолюбливает из-за ваших же дел, — сказал Юнги. — Да черт с ней, с этой Лихуей! — рявкнул Пак, махнув рукой. — Во-первых, ее имя не склоняется, — поправил старшего пирата Ким, вытянув указательный палец вверх. — А во-вторых, по-моему, к черту ей не надо. Она, для начала, шаманка, и поэтому к нему точно не попадет; потом, она довольно красива как на внешность, так и на манеру речи. Она нецеремонная и спокойная, таких людей редко встретишь. А еще… — А еще, у нее открыты стройные, красивые лодыжки светлых, как розовое золото, ножек, — Чимин мечтательно отвел взгляд вверх. — Пак! — начал ругать его Тэхен и слегка ударил по плечу, хотя столь подробное и красивое описание он молчаливо оценил. — Не при детях такое! — Мне уже пятнадцать! — тявкнул Гук, взмахнув сжатыми кулаками. — Вот именно, — кивнул Пак. — Я в его возрасте и не только лодыжки женские видел. Но знаешь, Тэхен. Если ты решил втюриться в Ли, то сначала подумай, сколько ей, раз уж она была знакома с твоей прапрапрапрабабкой. Если только этих «пра» не больше. — Возраст не имеет значения, когда говоришь о симпатии лишь к характеру и внешности человека. Другое дело, если б мы действительно говорили о любви или, как ты выразился — о «втюриться». Вот тогда и вправду было бы нехорошо, если б девушка была старше меня. Чонгук, вздохнув, закатил глаза. — Ты действительно балабол, — прокомментировал он. — Ха! Съел, да? — Пак ткнул Тэхену пальцем в грудь. — Кстати, о «есть». Вы когда-нибудь пробовали мясо кенгуру в винном соусе? — и капитан показал на тот дом, от которого с самого начала пахло чем-то пряным. — Что это за извращения, — реакция Мина о восторге не сказала. — И вправду, — согласился Тэ. — Я еще от свекольных креветок в сухарях капитана Додлен не отошел, а здесь кенгуру. — Ох, уверяю, это очень вкусно! — в глазах капитана так и затрепетали звездочки восторга. — Это нежнейшее, мягкое мясо с легкой горчинкой, под ароматным здешним вином — просто сказка! — от такого описания все замолчали, обдумывая. — Ты с каждым разом открываешься все с новой стороны, — Тэ решил прервать тишину. — Сначала нарцисс, потом бандит и вор, теперь ярый гурман с отличным вкусом и прекрасным словарным запасом. Что дальше? Балерина? — А я бы не отказался попробовать, — Чонгук слегка улыбнулся, глядя в глаза капитану. Тот посмотрел на него с высоко поднятыми уголками губ, найдя в парне единственного, кто поддерживает его идею. — Пахнет, в любом случае, вкусно. И мяса мы давно не ели. Да и к тому же, когда еще посчастливится попробовать австралийское мясо с австралийским вином? — и парень взглянул на Юнги с Тэхеном. — Что скажете? Юнги тяжело вздохнул, отведя взгляд, а Тэ слегка рассмеялся бархатом. — Как можно отказать, когда на тебя смотрят эти глаза? — задал риторический вопрос юноша, поставив кулаки на пояс. — Даже рискуя своим здоровьем? — спросил Юн. — Даже рискуя своим здоровьем, — кивнул ему с довольной улыбкой капитан Пак и, схватив Чона под локоть, поскакал с ним. От этой картины даже у Юнги появилась улыбка на лице, что уж там говорить и про Тэхена. Но Пак резко остановился и, отпрыгнув назад, закричал: — А-а-а! Юнги! Юнги, сюда! Нападают! Мин быстро подбежал и, махнув один раз своей саблей, что так усердно чистил при первой встрече с Тэхеном, порезал надвое большого, мохнатого паука, который просто полз по своим паучьим делам. — Так вот, от кого тебя надо было защищать, трус! — Тэхен, схватившись за худой живот, стал смеяться. — Не смейся надо мной, ты! — Чимин, накричав на него, топнул ногой. — Я просто не переношу пауков!***
Найдя людей, у которых можно было выменять что-то на то самое мясо, четверка пиратов набрала по порции каждому на корабле. Все-таки, людей в экипаже после происшествия на площади Сент-Джонса осталось немного. Ким и не забыл взять у людей предметы для его работы, о которых спрашивал он у капитана еще в начале дня. А мясо действительно оказалось вкусным. Чем-то напоминало говядину, но гораздо мягче и необычнее. Тэхен разложил все растения, коих не было в его инвентаре, на столе. Тщательно сверяясь со списком, что был уготовлен им еще много дней назад, юноша стал проверять наличие нужных травинок-ягодок-цветочков, отмечая все имеющиеся галочкой в книжке с кожаной обложкой — все той же, что выдал капитан несколько дней назад. Работа заняла чуть больше времени, чем длинноволосый брюнет планировал. Когда он поставил карандашом последнюю серую, идеально ровную галочку, снаружи было уже давным-давно темно. Тэхен, наконец, отложил свою книжку. Хорошенько прибрав на столе, Ким уже хотел подняться наверх, но вдруг понял, что в этот раз у него нет сильного желания сидеть на рее и смотреть на небесные светила. Видимо, сегодня Тэхену хватило и тех звезд энтузиазма, что ярко сверкали в широких глазах Пака, пока тот разговаривал о кенгуру под австралийским винным соусом. Он в первый раз увидел его таким. Возможно, дело в том, что капитана поддержал кто-то в деле, что не входило в его обязанности капитана. В том, что входит в интересы и предпочтения. Видимо, одобрения отличающихся вкусов и взглядов Чимину в детстве точно не давали. Тэ, размышляя обо всем выше сказанном, пролежал в своем гамаке несколько минут, пытаясь уснуть. Но у него не выходило. Как только он закрывал глаза, снова начинал думать. Вот так и живут творческие люди, а что вы хотели? Помимо всего, Тэ еще и чувствовал, как капитан постоянно ходит по каюте и что-то вечно трогает, берет в руки. И почему он только не спит в это время! От глотки вдруг вновь пронеслась жгучая волна жидкости — Пак снова пьет, и по вкусу тот же ром. Тэхен вздохнул и, выйдя из трюма, так же тихо прошел до каюты капитана. На этот раз он решил оказать капитану честь и постучаться. После долгого от неожиданности молчания, разрешение на вход поступило, и Тэхен открыл дверь. — А, так это ты, — Чимин не среагировал на гостей ни с радостью, ни с разочарованием. — Почему еще не спишь? — Он сидел на стуле, немного качаясь на нем взад-вперед, закинув ногу на ногу на своем столе. Рубашка была расстегнута не так, как обычно (на четыре пуговицы), а расстегнута совсем, и рукава закатаны. Капитанской треуголки на голове, как и фиолетовой банданы, не было. Седые волосы отражали трепещущий от подсвечников свет красно-золотым оттенком. В правой руке Чимин держал вытянутую бутылку рома, а левой — легким движением убрал челку назад. — А ты попробуй, усни, когда вторая часть тебя туда-сюда ходит и пьет посреди ночи, — Тэхен перенес вес на левую ногу, сложив руки на груди. — Опять ты недовольный, — Пак с привычной для него самоуверенностью закатил глаза. — Так сложно хотя бы один раз спокойно сесть и расслабиться? — Некогда мне расслабляться на пиратском корабле, — брюнет резко повернул голову, убирая челку и отводя взгляд от капитана. — Ты опять начинаешь свое вот это вот все? — Чимин начал немного злиться. Сделал глоток. — Может, ты знаешь еще кого-то, кто может поведать нам о нашем проклятье? Не знаешь. А я знаю только Ли, которая в душе не чает, каким образом нам с тобой друг друга друг от друга отсоединить. Выходит, ты с нами навсегда, ибо мне желательно тебя, неумеху, всегда держать под контролем. А тебе — меня — хама, который никогда себя не бережет. Тем более, деваться тебе все равно некуда и не к кому. Поэтому, привыкнуть к тому, что ты на пиратском корабле — самый лучший вариант. Тэхен замолчал и вернул взгляд на капитана. Глаза юноши были поникшими, но тот издал краткий и тихий смешок, что немного ввело Седовласого в недоумение. — Так значит, ты все же согласен с тем, что ты хам? — Тэхен улыбнулся и, пройдя в каюту, сел на его кровать, что была возле стола, за которым сидел Пак. Он, разувшись, притянул колени к себе и обнял их. — Конечно же знаю! — махнул рукой капитан и сделал глоток рома. — Что я, всю свою жизнь живу, не зная себя? — Ты ведешь себя так, будто действительно не знаешь, — кивнул Тэхен, и в каюте вновь повисла тишина. Ничего, кроме треска свечей. — Кстати, мясо то, которое ты взял, действительно было вкусным. — О, правда? — Пак вновь улыбнулся и засверкал глазами. Догадки Тэхена, что появились в трюме корабля, подтвердились. — А я говорил! А вы не хотели. Хорошо, что Чонгук есть. Этот салага умеет людей убеждать. — Пак, скажи, — Тэхен снова посмотрел в карие глаза седого капитана. — У тебя детство—то было? — С чего вдруг такой вопрос? — Чимин нахмурил брови, ибо начал задумываться над смыслом их разговора. — С того, что мне интересно. Этот вопрос сам напрашивается, когда видишь, как ты радуешься, когда кто-то тебя поддерживает в этом возрасте. Как будто раньше ты так за это не радовался, вот и накопилось у тебя положительных эмоций. Еще, ты постоянно пьешь. — Я пират, это норма! — Чимин рассмеялся, подняв бутылку, но заерзал на стуле. — Я понимаю, — Кивнул Тэ. — Но ты слишком много пьешь. Столько не пьет даже Юнги, у которого то и дело, что проблемы одни в роде «меня бесит абсолютно все и все кроме алкоголя». Помимо алкоголя, ты иногда до сих пор ведешь себя, как ребенок. Похлеще Чонгука. И сам говорил, что сбросил своего отца с корабля, ибо тот был тираном. Вывод напрашивается сам собой: у тебя не было детства. — А для чего ты мне это говоришь сейчас? — Пак с серьезным лицом, но немного дрожащими губами, посмотрел на Тэхена. — Ты просто спросил, с чего такой вопрос, вот я и ответил. — А Тэхен, похоже, понял, что явно наговорил лишнего. Чимин поставил бутылку с алкоголем на стол. Поправив воротник расстегнутой рубашки, встал и вышел из каюты, не дав юноше вставить и слова. Тот проводил его взглядом, а когда дверь захлопнулась, тоже встал с кровати. Взял в руки бутылку, оставленную Чимином. Понюхав, сделал вывод о том, что эту дребедень лучше не пить, и отправился за Паком. Капитан стоял совсем близко — у левого фальшборта, опершись на него локтями. Спрятав ногу за ногу, он смотрел вверх, на плотно усеянное яркими звездами ночное небо. Тэхен подошел чуть ближе и остановился, наблюдая за Седовласым. — Видишь во-о-он ту звезду? — Тэхен показал пальцем на скромную, ничем не выделяющуюся звездочку где-то вдалеке. Пак вначале обернулся, чтобы увидеть, куда показывает юноша, и только потом взглянул туда же. — Это Ева. Мы с мамой ее так назвали. Когда-то давно, уже неважно, когда. Но Ева, несмотря на свою неприметность, очень крепкая звезда. Остальные сестры притесняют ее своим светом, а она все никак не потухает. Потому что не сдается. Однажды она станет большой-большой звездой. Самой красивой и самой яркой. Но она, в отличие от своих сестер, не будет притеснять другие маленькие звездочки-карлики, потому что знает, каково это. Да, однажды она потухнет. Но зато ее запомнят. И потухнет она ярко и красиво. Не знаю, зачем говорю тебе это, просто увидел старую знакомую и решил познакомить и тебя с ней, Пак, — он улыбнулся. — Но, по—моему, у тебя тоже раньше было много проблем, из-за которых казалось, что небо никогда не станет ясным. Но ты ведь смог, верно? Ты смог прорваться через эти густые тучи и увидеть солнечный свет даже быстрее того, как выросла Ева. Ева, звезда, которая больше и сильнее человека. Поэтому, сиять ты будешь ярче, дольше и красивее нее. Даже если не для всего человечества, то для своей команды. Команды, которая любит тебя, потому что ты — их капитан. И ты стараешься делать для них все, потому что знаешь, каковы будут последствия обратного. И потухнешь ты не как звезда. Твой огонек будет гореть еще многие годы над водами океана, освещая путь остальным пиратским кораблям с такими же нравами, как и твои. Так что не унывай. Как говорится, если жизнь дает тебе селедку, постарайся сделать из нее сельдерей. — На этих словах Чимин отвлекся от Евы и посмотрел на Тэхена со сверкающими маленькими звездами надежды в глазах. Тэхен стоял напротив и улыбался ему в глаза. — Что ж, капитан Пак Седовласый. У тебя получилось сделать невозможное: такой хороший сельдерей не у каждого может получиться. Но кенгуру все равно вкуснее, ха-ха. Тэхен развернулся, спустился с верхней части палубы и вернулся в трюм. Чимин еще долго оставался наверху под звездным небом, обдумывая слова юноши и удерживая в голове его улыбку.***
— Готов? — Тэхен держал сидящего на полу Чонгука обеими руками за кисть вывихнутой руки и пяткой упирался ему в подмышку. — Нет, — боязливо ответил молодой лоцман без рубашки, жмурясь то ли от боли в плече, то ли от неизвестности перед приближающимися действиями врача. В рот Ким вставил ему тряпку, чтобы было не так больно (и чтобы заглушить возможный громкий крик Гука). Тэхен резко дернул его за руку, как-то прокрутив, вернув плечо в изначальное положение. Гук громко прокричал, сжав кусок ткани во рту сильнее и даже прокусив его. Тэхен отпустил руку парня и встал с пола, отряхиваясь. — Как ощущения? — Ким ему улыбнулся, беря со стола заранее приготовленный отвар из чеснока для компресса. Чон выплюнул изо рта тряпку и размял челюсти, ибо даже те заболели. — Я не могу ею пошевелить, — сказал он сквозь шипение от болевых ощущений, что остались осадком от только что проделанной болезненной процедуры. — Так это нормально, — Тэхен снова сел на пол сбоку Гука и стал делать компресс на больное плечо. — Она будет болеть еще очень долго, шевелиться не будет несколько дней. И это еще с компрессом. Впредь, будь осторожнее. — «Осторожнее»? Я пират, а не как ты, какой-то там слабенький врач-поэтишка! — после этих слов Гук получил легкий удар по затылку. — Вот видишь — ты даже бьешь, как девчонка. — Кто тебя учил так со старшими разговаривать, Чонгук? — брюнет нахмурил брови, ругая младшего. — Два года нашей разницы не так уж и велики. Тем более, капитан разговаривает так даже с теми членами нашего корабля, которые старше его. И ничего! — А ты с него пример не бери. Он — ваш капитан, — объяснил Тэ. — Естественно, он может позволить себе некоторые вольности. Но даже так, сколько бы я за ним не наблюдал, ни разу не натыкался на то, чтобы он с этим перебарщивал. — А ты не наблюдай за капитаном! — заревновал Гук. — Сидишь в трюме — сиди дальше, пиши свою писанину! — «Писанину»? — возмущенно вскликнул Ким. — Тебе бы, не умеющему читать и писать, рассуждать о моих работах! — А потому что нечего тут выкаблучиваться! Я сказал, что капитан разговаривает грубо — значит, он разговаривает грубо! — А, я понял. — Тэхен рассмеялся. — Ты просто ревнуешь. — Нет! — Чон продолжал злиться. — А как это? — Ну… — Ким задумался, решая, как бы лучше донести лексическое значение данного слова человеку, который ни разу не держал даже романа в руках. — Ну смотри. Пак уделяет тебе очень много внимания. Не в таком количестве, как остальным. Потому что он сам тебя, сиротку, подобрал, а ты и рад. И относится он к тебе, как к… к младшему брату? — Что ты за бред несешь? — протянул вяло Гук. — Ну, тому, чтоб не перебивать, тебя Пак уж точно учил! — намекнул Тэ на то, чтобы тот помолчал. — Дальше слушай. И именно из-за такого отношения ты относишься к нему так же. Это взаимность, в общем. Но. Сейчас появился я, который, из-за нашего с Паком проклятия, вынужден проводить с ним не меньше времени. И ты просто боишься, что из-за меня он перестанет уделять тебе столько внимания, сколько уделяет. Это и есть ревность — страх о том, что человек предпочтет тебе кого-то другого. — Я ничего не боюсь. — Чон продолжал хмуриться, сжав в кулак здоровую руку. — А значит, и не ревную! — Ревнуешь. — Сам ревнуешь! — Мне ревновать некого, — Тэ слегка похлопал младшего по здоровому плечу. — Я уже говорил, что время, которое мы проводим вместе, я вынужден с ним проводить. Да и сам Пак, похоже, этому не рад. Он, как и ты, считает меня ни на что неспособным и слабым. — Врачом-поэтишкой? — продолжил Гук. — Скорее просто врачом, — поправил Тэ. — Он не знает о том, что я увлекаюсь поэзией. Он вообще ничего обо мне не знает, как и я о нем. Разве что, только некоторые моменты. Мы редко разговариваем, ибо друг к другу у нас очень резкая неприязнь. В общем, у нас, как и у вас, все взаимно. — Да вы просто странные какие-то, простит меня капитан Пак, — сказал Чон. — Это еще почему? — Тэ слегка рассмеялся. — У вас одна проблема, от которой вам не избавиться. Вам приходиться быть рядом, а вы все не можете понять, что если продолжите играть в кошки-мышки, то вам самим от этого хуже будет. — Не ожидал от такого необразованного маленького мальчика что-то умное. — Замолчи! — Чон дернул рукой, но стало больно, поэтому сразу успокоился. — Не перебивай! И не обзывайся. Я просто хочу сказать, что вам лучше начать относиться друг к другу хотя бы чуть-чуть полегче. Особенно тебе. Хватит говорить, что ненавидишь его, что он противный и наглый, когда спокойно переносишь его. — Ты ошибаешься, — не согласился Ким. — Я не переношу его. — Я дежурил сверху в гнезде, когда ты рассказывал ему про Еву, — сказал Чон. — Пусть я и не смог распознать всего разговора с такого-то расстояния, но через подзорную трубу было видно, что никакого дискомфорта от разговора ты не испытывал. Наоборот, тебе это нравилось. — Тебе показалось, — Тэхен вздохнул. Он закончил с компрессом и вернул в руки младшего его рубашку. — Ты свободен. Но постарайся сильно не тревожить руку. — Не тревожить? — в дверях вальяжно появилась седовласая особа и сложила руки на груди, перенеся свой вес на косяк входа. Тэхен терпеливо вздохнул. — Всего лишь какой-то вывих. Вот я в твоем возрасте, Чонгук, и не такое получал. А Хосок так вообще себе ногу вывихнул целых три раза. — Ты предлагаешь Гуку остаться без руки так же, как Хосок без ноги? — Тэ повернулся к капитану и сложил руки так же, как и он. — Нет, конечно, — Пак прыснул и закатил глаза. — Я говорю о том, что раскисать из-за какого-то маленького вывиха глупо. Тем более, заматывать плечо в какие-то тряпками. — Это не просто тряпки, Пак, а компресс для того, чтобы его плечо как можно быстрее пришло в норму. Поверь, тебе самому будет гораздо лучше, когда Гук сначала немного отдохнет, а потом будет выполнять все правильно и качественно, чем когда он очень долго будет работать сквозь боль. — Я могу и сразу работать, — сказал Чонгук. — Всего лишь какой-то вывих действительно не помешает мне. — Я сказал, чтобы рука отдыхала — значит, она будет отдыхать, — твердо сказал ему Тэ. — Иди. Чон вышел с недовольным лицом и сутулой спиной, будто несет на плечах большую и серую тучу. — А ты зачем пришел? — Тэхен обратился к Седовласому. — Я пришел проверять Чона, так как не увидел его наверху. А он, оказывается, страдает из-за какой-то мелкой травмы. — Пак, — Юноша подошел к нему. Чимину стало некомфортно, так как Тэ был выше него, и это напрягает. — Ты когда-нибудь замечал, что Чон — полная твоя копия? Потому что ты являешься для него примером. Если ты действительно волнуешься за него больше, чем за всех остальных, то будь добр и не заставляй его жертвовать своим здоровьем лишь ради твоего одобрения. — Я дорожу каждым на этом корабле одинаково, — Пак нахмурил брови. — «Пурпурный фенхель» долгое время жил без твоих советов и под моим командованием, а поэтому справится и дальше. А к Чонгуку тем более не лезь. Он уже не ребенок. — Неужели? — Тэ с интересом поднял брови. — Это потому, что ты каждым на этом корабле одинаково дорожишь, ты улыбаешься как никогда, когда разговариваешь с Чонгуком? Или, может, потому, что он уже совсем не ребенок, ты запрещаешь ему пить? В этом ничего такого нет, Пак. Поэтому, если уж член вашего корабля решил счесть вас за пример, то не скрывайте того, что эта приязнь взаимна, капитан. Иначе, это так долго не продлится, — Тэ вышел из помещения, специально задев Чимина плечом. Тот проводил его взглядом, а потом резко обозлился. — Наглая Крыса! — Чимин топнул ногой, с неприязнью смотря в сторону, куда ушел Тэ. — Еще и командует мной, ты посмотри! Нашелся, командор! — Пак подошел к его столу. — А с какого перепугу я вообще позволяю ему так с собой разговаривать? Даже рука на него не поднимается, ишь! Вот сейчас возьму и испорчу ему тут все. Что это у нас тут? — капитан взял одну из бумажек. — «При вывихах». Не нужно! — он порвал записки на восемь кусочков. — А это? «От ожогов». Тоже не нужно! — снова порвал. — Слаб… «Слабительные»? Зачем? Ну ладно. Тоже не нужно! — и вновь кусочки бумаги полетели на пол. Затем Седовласый разорвал и четвертый лист, шестой, восьмой. — А здесь: «Седые локоны…» Какие седые локоны? — мужчина остановил свое веселое дело, начав читать строки. — А, это стихи. Наша Крыса пишет стихи? Неожиданный поворот в сюжете. — Он, не отвлекаясь от строк, сел на стул, стоящий рядом, и стал внимательно читать аккуратные строки, написанные изящной рукой. Как только Пак закончил с этим стихотворением, вырвал этот листок и засунул к себе в карман. Перелистнул страницу и стал читать другие произведения. Так и к пятой работе, к двенадцатой. После прочтения всей этой книжечки, что сам отдал Тэхену для работы в ней, начал искать и читать стихотворения в других листочках. Увлекшись чтением, Чимин даже не заметил, что в дверях снова кто-то появился. — Что ты делаешь? — судя по интонации, Тэхен, что подошел к Паку сзади, уже готов убить его за то, что тот роется в его вещах. Чимин быстро вскочил со стула и повернулся к брюнету лицом, опершись руками на стол. — Ничего, — ответ Чимина был слишком резким, а голос слегка дрогнул из-за неожиданного появления юноши. — А ты что здесь делаешь? — Я здесь работаю, — Тэ продолжал сверлить Пака взглядом за беспорядок и вторжение в личное пространство. — Ты что здесь устроил? — Ты о чем конкретно? — спросил Пак. — Об этом беспорядке! — Тэ резко подошел ближе — настолько, что Чимину даже пришлось немного сесть на край стола. — Ты что наделал, Пак? Ты знаешь, сколько я работал со всеми этими записями? А знаешь, что читать что-то личное другого человека отвратительно? — Ким выхватил из бледных рук капитана листок со стихотворением. — Да ладно тебе, — он закатил глаза. — Успокойся. — Успокоиться?! — глаза Тэхена вспыхнули бешенством. — Ты совсем уже из ума выжил, Пак! Дискуссию двух пиратов прервали быстрые и грубые шаги, что громко приближались к рабочему месту судового врача. В дверях появился один из пиратов корабля. — Капитан! — возглас заставил напрячься, ибо встревоженная интонация не предвещала ничему хорошему. Чимин аккуратно отодвинул Тэхена локтем в сторону и слез со стола. — Что случилось? — он тут же стал серьезным, сразу позабыв о ссоре с Кимом. — «Падшая Эвелин» движется прямо на нас, — произнес пират. Тэхен случайно задел что—то на столе, что с грохотом упало. Когда Пак повернулся к нему, то увидел напуганное до смерти лицо юноши. Чимин вместе с пиратом пошел наверх настороженной, но твердой походкой, предвещавшей о начинании очередной дискуссии, но на этот раз — между кораблями. — Как далеко? — спросил Пак, поднявшись на палубу. — Меньше одной морской мили, — ответил капитану пират, идущий за ним. Чимин выхватил у кого-то из экипажа подзорную трубу и направил в сторону вражеского корабля. Седовласый увидел парусник с флагом, на котором был изображен человеческий череп с саблей, воткнутой в алое сердце. Судно двигалось прямиком к «Пурпурному фенхелю». Капитан вернул увеличительный прибор владельцу и двинулся к штурвалу. — Капитан! — позвал его Хосок, скоро к нему прохромавший. — Мы разворачиваемся? — Так точно. — Чимин положил руки на спицы штурвала. — Раскрыть все паруса! Пушки держать на готове! — приказал он команде громким, звонким гласом. Он повернул штурвал, и корабль стал разворачиваться. — Но, капитан, Ким Намджун все равно нас догонит, его «Падшая Эвелин» гораздо быстрее «Пурпурного Фенхеля»! — Хосок увеличил громкость голосу, говоря сквозь шум команды. — Отставить возражения! — прорычал Пак. — Сражения нам сейчас не нужны! Если уж так, то надо хотя бы попытаться! Погоня продолжалась, а вражеское судно подходило все ближе. Когда надежды на благополучный побег не осталось, команда приготовилась к бою. — Огонь! — доносилось поочередно около каждой пушки перед мгновенной огненной вспышкой. Тяжелые ядра стремительно долетали до «Падшей Эвелин» и пробивали ее стены. Но дыры появлялись не только во вражеском корабле. Под пурпурными парусами люди тоже метались в стороны, уворачиваясь от каменных шаров размером с их головы. Но вот враг подобрался слишком близко. На палубу корабля Пака прилетело несколько гарпунов с привязанными к ним веревками. — Капитан! — позвал Седовласого Тэхен. Тот, уже доставая из ножен длинную саблю, обернулся на зов длинноволосого юноши и бросил ему в руки холодное оружие. Сам же для себя достал второе. — Раз избежать драки не удалось, — начал капитан, и на лице его появилась ехидная улыбка, — значит, придется повеселиться. Не пожалей же жизни ради корабля! По перекинутым веревкам с одного корабля на другой попали пираты «Эвелин». Половина разбойников «Фенхеля» покинула артиллерию и скрестила лезвия с врагом. Отовсюду стал доноситься нещадный скрежет оружия и пиратский жаргон, вновь и вновь обещающий совсем скоро покончить с противником. Пак вырвал один из прилетевших на палубу гарпунов, поднялся с ним по мачте и, пролетев на веревке, как на тарзанке, с кувырком приземлился на палубу «Падшей Эвелин». — Уж думал, не явишься, Пак, — Перед Чимином предстал высокий мужчина ростом под два метра. Длинный, синий китель, пышное, причудливой формы жабо, и яркая брошь на нем, большая капитанская треуголка с красным и фиолетовым перьями. В руках капитан «Падшей Эвелин» держал саблю, что выглядела гораздо опаснее и роскошнее, нежели сабля Пака, а на теле было три больших ремня, на которых висело семь разных пистолетов. — По фамилии меня могут называть только приятели, Ким Намджун, — холодно ответил гордому нахалу Пак и, не желая более церемониться, сделал первый замах оружием. — Неужели ты решил вычеркнуть меня из друзей? — Ким с уверенным оскалом блокировал удар, оттолкнул и, быстро переместившись в другую сторону, ударил. — Ты никогда в нем и не был, отрасль склизкого предателя! — заявил Пак, не дал себя ударить и попытался дать сдачи. — А кто же тебя, щенок, учил трогать родителей? А, потомок убогого труса? — Джун проигрывать не хотел, все наступая на молодого капитана.***
На палубе под пурпуром ситуация была не лучше, а Тэхен даже не успел сказать капитану о том, что драться-то и не умеет. Стремясь убежать куда-нибудь в трюм, чтобы помочь хотя бы у артиллерии, юноша побежал к трапу вниз, пытаясь обойти всех насмерть сражающихся. — Куда! — буквально с неба перед ним на ноги упала блондинка с пышной юбкой выше колена, черными колготками и узким-узким кожаным корсетом на тончайшей талии, замахнувшись сразу двумя оружиями. Тэ от неожиданности вскрикнул, но все же ударить по себе не дал. — Ха! Точно трус! — еще удар, и вновь неуклюже заблокированный. — Куда ты с двумя-то лезвиями на меня летишь, жулик! — писком выявил Тэ, обороняясь. — Я не жулик, а пират! — Что ж вас, девушек, на кораблях-то так развелось, как муравьев в муравейнике! — Это ты и про себя говоришь? — рассмеялась та. Этот смех даже не мешал ей продолжать безустанно атаковать юношу беспорядочными ударами, совсем не давая ему возможности как-то атаковать ее. — Трус, так еще и дерешься, как девчонка! — Не стану отрицать. Я не умею, — говорил брюнет прерывно из-за усердных стараний, направленных на предотвращение своей смерти. — Что ты тогда вообще забыл на корабле, пес?! — блондинка каблуком ударила парня в живот, и после второго последующего удара он отлетел назад, споткнувшись о торчащую доску и выронив оружие из рук. — Получи! — с этими словами она прыгнула на него, прижав обеими саблями. — Я же уже говорил, что двумя нечестно! — крикнул ей в лицо Тэхен, удерживая девушку за маленькие ручки, держащие холодное оружие. — А какая разница, когда на войне все средства хороши? — она надавила еще сильнее. — Запомни этот день, холоп! — она надавила еще сильнее, и лезвия уже вот-вот коснутся шеи юноши. — День, когда конец твоим дням положила сама Салли Дод…! Девушку прервал пинок в бог тяжелым, высоким каблуком. — А ну не трожь моего барда, сучка! — приказала блондинке уже знакомая женщина с длинной, рыжей косой. — Капитан Додлен?! — от неожиданности воскликнул Тэ. — А ты чего разлегся, салага, а? — наругала она Кима и подтолкнула ногой к нему его саблю, что лежала на полу. — Если тебя бросили на пол, так вставай, пока сверху на лицо не сели! — Интересный совет, — прокомментировал Тэхен. Салли, будучи несколько секунд назад откинутой рыжеволосой девушкой на спину, встала на ноги, вытирая окровавленную губу, что разбила при падении. — А ты еще что здесь забыла?! — блондинка визжала на нее. Видимо, они знакомы, и история их общения не самая благоприятная. — Тэнхен. Пока я разбираюсь с этой тряпкой для протирания рвоты от морской болезни новичков в мореходстве, помоги остальным. — Капитан Додлен бросилась на Салли. — Так ты знакома с этим ягненком, Бетти—Блюветти? — блондинка рассмеялась, обратившись к Додлен рифмой из прошлого. — Не такой уж он и слабый, как тебе кажется, Салли—Нассали! — съязвила в ответ Бетти. — Но не бойся ошибиться, подруга! Если бы не ошибка, тебя бы не появилось! — Тебя бы не появилось вместе со…! — а вновь прервал ее звонкий удар по голове. Девушка встала столбом, а затем вместе с осколками разбившейся о ее голову бутылки, упала на пол. — Вот видишь! — бодро похвалила Додлен юношу, держащего в руке уцелевшее горлышко бутылки. — А говорил, не умеешь драться! — Помогите капитану Паку! — стремительно выронил Тэ, смотря ей в глаза и будто не услышав похвалы в свою сторону. — Он на «Падшей Эвелин», один! — На этой палубе для меня и моей команды работы побольше, а Чимин сражаться умеет, и работать предпочитает один. Я ему лишь мешаться под ногами буду, — вдруг энтузиазм в ее голосе поник. — Но Ким Намджун довольно силен в размахивании саблей. Просто молись, чтобы Пак не продул. Капитан метнулась к трем уже перемешанным командам, разбросанным по всему кораблю. Тэхен посмотрел в сторону «Падшей Эвелин». Движения там было не настолько много, как под пурпуром, но юноша чувствовал руками и ногами, как сражается Пак. Давалось Чимину это с большим трудом, и Ким даже ощутил капельку пота на лбу капитана. Все остальные пираты на этом судне заняты чужаками, и некому помочь Седовласому, которого вот-вот одолеют. Сквозь свору сомнений и отталкивающий страх, Тэхен, обходя всех, взял в руки одну из веревок с гарпуном, забрался на мачту и посмотрел на сражающихся там, снизу, капитанов двух смертно враждующих судов. Осталось лишь ухватиться и сделать шаг, оттолкнувшись.***
— И это все, на что ты способен? — даже злорадный смех Намджуна не мог заглушить громкое скольжение лезвий друг о друга. — Это все, чего ты заслуживаешь, — Пак не говорил громко, но по-прежнему старался держать голос ровным, дабы не выдавать усталости. — Ты зря стараешься, Седовласый! — Нам начал наступать сильнее, оставляя Чимину только небольшой шанс суметь заблокировать все резвые удары. — Ты уже выдохся, сопляк. В твоих интересах бросить оружие и умереть быстро. — Если ты серьезно думаешь, что пират сдастся, когда на кону жизнь его корабля, то ты явно нуждаешься в исправлении своих принципов. — Пак шаг за шагом двигался в сторону фальшборта, упираясь уже скользящими сапогами в доски палубы так, что те трещали. — Яблоко от яблони недалеко падает. Уверен, ты способен на такое, — Ким ударил сверху, а когда Пак заблокировал удар, замахнулся вниз. Лезвие устремилось Паку в живот — конец. Но лишь коснувшись его острым кончиком, сабля улетела вверх, разрезав полупрозрачную рубашку Пака до груди. — Капитан Пак никогда не предаст своего корабля, — между капитанами судов стоял Тэхен. Свою саблю, которой он только что отбросил оружие Намджуна, он держал у самого горла врага. Стойка была ровной, и выглядел юноша смело. Однако же, колени его слабо дрожали, а карие глаза даже не моргали. — Надеялся быстро разобраться с вашим капитаном, а тут появился какой-то глупый храбрец, — усмехнулся Джун. — Это в корне меняет сию ситуацию. — И он потянулся к пистолетам на ремнях. — Вниз! — крикнул Тэхену Чимин и ногой ударил юношу в колени. Поймав его за плечи, когда тот полетел вниз, Пак крепко схватил его за руку и быстро оттащил за мачту, еле убежав от пули, что уже вылетела им вслед. Седовласый достал из кобуры кремневый пистолет и, взяв кисть Тэ, положил в нее оружие (ибо самостоятельно юноша бы его не взял). В мачту врезалась пуля второго выстрела, а затем и третьего. — Сидеть там и есть твой план, Седовласый? — задал риторический вопрос капитан «Эвелин», выстрельнув четвертый раз. Тут же в его сторону прилетела пуля из пистолета Чимина, но промазала. Нам так же, как и пираты с «Фенхеля», спрятался за преградой, непробиваемой пулей. Тэхен сидел неподвижно, смотря на пистолет. Он навел глаза на своего капитана: тот был максимально сосредоточен, а с каждым выстрелом он старался попасть в прячущегося врага, при этом стараясь не попасться под пулю самому. — На выручку прибыла даже «Резвая ласточка» капитана Додлен, Намджун! — крикнул Пак, не отвлекаясь от сосредоточенного дела. — Можешь не надеяться на победу! — Моих людей гораздо больше, чем вместе вас взятых! — ответил Нам. Тэхен, собрав силы, выглянул из-за мачты и направил на врага заряженный заранее пистолет. Первый его выстрел прошел одновременно с шестым выстрелом Пака. Еще один выстрел. Выглянув вновь, Тэ вскричал от боли одновременно с Паком. — Что случилось?! — он повернул голову к капитану, прижавшись спиной к мачте. — Пуля попала в плечо, — ответил сквозь боль капитан, продолжая стрелять. Тэхен последовал примеру капитана, продолжив дело. Игнорировать острую боль в плече было сложно. Юноша, было, хотел сказать капитану, что лучше уходить, но вспомнил, что говорила Додлен: Пак не любит работать в команде. Если сейчас сказать ему отступить, что он не любит еще больше, то он не на шутку разозлится. А если разозлится, то живыми точно не быть. — Сколько мы еще будем пытаться попасть в него? — учтя все выше написанное, Тэ не сразу решился прерывать Пака, а принял решение вначале узнать, стоит ли. — Даже вдвоем мы его не победим, — слова Чимина были неожиданными в силу его неприязни к проигрышам. — Поэтому, будем стрелять и не подпускать его ближе, пока не найдем способ быстро сбежать отсюда. Тэ перестал стрелять. Он стал осматриваться по сторонам, ища способ покинуть «Падшую Эвелин», не будучи подстреленными дважды. Долго икать ответа не пришлось. Враги, которые были на «Пурпурном Фенхеле», стали возвращаться на палубу их родного корабля. Как только расстояние между Намджуном и нашими героями прервалось толпой пиратов, Тэхен схватил Пака за руку. — Бежим! — юноша потащил его за собой, оббегая пиратов. Ухватившись за веревку, что еще была прикреплена к палубе под пурпуром, Тэ с Паком полетели на ней к своему кораблю. Когда пара была уже почти над ним, кто-то из врагов обрезал веревку. Пак успел приземлиться на ноги в нужном ему месте, куда и планировал приземлиться. Тэхен не долетел. Он попытался ухватиться за фальшборт, но поверхность была скользкой, и юноша полетел вниз с гласным выкриком.