В салоне тихо играла музыка. Изредка ее перебивал голос навигатора, подсказывающий, через сколько сотен метров необходимо повернуть.
Эрвин ехал уже пять часов, лишь изредка останавливаясь на заправках. Его задержала пробка на выезде, теперь же двухполосная дорога была свободной, так что Эрвин мог запросто позволить себе ехать со скоростью девяносто километров в час и даже немного выше.
Навигатор показывал оставшееся время пути – полчаса. Это не могло не радовать – Эрвин не привык так долго путешествовать на машине, да и к тому же порыв ностальгии нахлынул неконтролируемой волной и просто не терпелось спустя все эти годы вновь навестить родные места. Время практически стерло воспоминания, но самодельные качели на веревках в амбаре, небольшой мамин палисадник и теплица в огороде имели четкие очертания в памяти.
Эрвин внимательно следил за дорогой и вдруг увидел, как на обочине, включив аварийный сигнал, стояла машина. Рядом с ней была девушка, которая разговаривала по телефону, эмоционально размахивая руками. Эрвин притормозил, съехал на обочину.
– Девушка, вам нужна помощь? – хлопнув дверью автомобиля, Смит направился к ней.
– Дорогой, я тебе перезвоню, – быстро проторила девушка и повернулась на голос, – Я уже вызвала эвакуатор, жду его, благодарю за отзывчивость, – суетливо ответила она.
Эрвин бегло осмотрел ее: темно-русые волосы собраны в небрежный пучок, большие очки немного скатились на нос. Незнакомка была примерно того же возраста, что и Смит. Девушка не могла скрыть волнение: ее глаза были широко распахнуты, она нервно переступала с ноги на ногу и в принципе всем своим видом показывала, что эта задержка совершенно не входила в ее планы.
– Нет, до моей деревни совсем немного осталось. Полчаса езды.
– Вы случайно не едете в N*?
Брови девушки удивленно поползли вверх.
– Да, так и есть. Неужели… вы тоже?
– Да. Подбросить вас?
– Было бы здорово, – искренне, словно ребенок, обрадовалась девушка, и, не сдержав порыв безудержной радости, даже невольно хлопнула в ладоши, – В ближайшем шиномонтаже работает товарищ моего жениха, так что машину без проблем я могу оставить ему.
– Отлично. Тогда дождемся эвакуатор, а после поедем.
– Ханджи, – она широко улыбнулась.
– Эрвин, – пожал протянутую руку Смит. – Давай на «ты», если не против.
– С удовольствием! А вот и эвакуатор.
Мимо них на высокой скорости пролетали машины. Ханджи еще раз созвонилась со своим молодым человеком, все ему объяснила. После того как все формальности были улажены и автомобиль Ханджи погрузили, Эрвин с попутчицей продолжили поездку на его машине.
Стоило Смиту только опустить пятую точку на водительское кресло, Ханджи тут же восторженно начала говорить:
– Невероятное совпадение, что нам по пути! Спасибо, что помогаешь! Другие проезжали мимо. Я уже полчаса тут торчу.
– Не могу даже представить, каково девушке застрять одной посередине дороги. Не за что здесь благодарить, – не отвлекаясь от дороги, ответил Эрвин.
– Это уж точно. Знаешь, у меня скоро свадьба, мы с женихом сегодня едем бронировать кафе, я так спешила к назначенному времени, а тут такая засада. Голова кругом.
– Поздравляю, – улыбнулся Эрвин, кинув взгляд на Ханджи, – Не беспокойся, починят твою машину, и все будет хорошо.
– Надеюсь.
Ханджи помолчала, минуту посмотрела на обручальное кольцо, а затем также задорно и громко продолжила:
– А ты к кому-то в гости едешь или как? Я с детства живу в деревне и не припомню тебя.
– Не совсем, – неловко улыбнулся Эрвин, – У моего отца там дом, в детстве я часто бывал в N*. Однако после их с мамой смерти я там не появлялся, а сейчас решил, что время пришло. Все-таки это моя история, память…
– Понимаю тебя. Мне жаль.
Эрвин кивнул.
Через некоторое время они проехали мимо таблички с названием деревни N*.
– Высади меня на дороге, чтобы я тебя не задерживала.
– Не говори ерунды. Ты сейчас к своему жениху? Я тебя отвезу.
– Третий дом на первой улице. Эрвин, я тебе очень обязана.
Смит махнул рукой, мол, пустяки, и свернул на указанную улицу.
Ханджи вновь набрала номер своего возлюбленного, весело объявила, что они подъезжают и чтобы он выходил встречать. Через несколько минут Эрвин увидел, как ворота одного из домов открылись и оттуда вышел молодой человек, а за ним вывалилась орава детей.
Смит притормозил, и они с Ханджи вышли.
Молодой человек весь просиял. Он, широко раскинув руки, поймал в объятия свою возлюбленную. Они поцеловались. Ребятня окружила их с криками: «Привет, Ханджи, мы скучали!»
– Я тоже скучала! Совсем бы пропала, если бы не Эрвин… Ах да, Моблит, это Эрвин – мой спаситель. Эрвин, это мой жених – Моблит, а эти сорванцы – его братья и сестренка.
– Очень приятно.
– И мне.
Мужчины обменялись рукопожатием.
– Мир не без добрых людей. Эрвин, спасибо тебе, что откликнулся. Мы в долгу перед тобой.
– Да бросьте вы оба, я рад, что смог помочь.
– Все равно. Обращайся, если понадобится помощь.
– Спасибо.
– Эрвин, прости за нескромный вопрос, но… почему мне кажется твоё лицо знакомым. У меня четкое ощущение, что я где-то уже тебя видел, – неуверенно сказал Моблит, чуть прищурившись и попытавшись сообразить, где же все-таки они могли встретиться. Точно не в деревне…
– Да. Кстати, мне тоже так показалось, – поддержала Ханджи.
– Вряд ли мы могли где-то столкнуться. Я впервые в деревне N* в осознанном возрасте. Может, только в раннем детстве...
– Может.
Не узнали. И хоть было немного неловко, Эрвин про себя решил, что это к лучшему. Смит слабо улыбнулся и пожал плечами.
– Не буду вас больше задерживать. Поеду к себе.
– Эрвин, спасибо еще раз! Неудобно, что мы сейчас не успеваем пригласить тебя на чай, но в следующий раз имей в виду, что голодный от нас не уйдешь!
– Хорошо, – с лица Эрвина не сходила улыбка, – Хорошего дня! Еще раз поздравляю вас.
– Спасибо, Эрвин, и тебе!
Смит сел в машину и начал сдавать назад. Ханджи, Моблит и ребята махали вслед.
Дом Эрвина был через две улицы. Всю дорогу Смит смотрел по сторонам, то и дело задерживая взгляды на чем-то – воспоминания вспыхивали в памяти одно за другим. Вот дерево, на которое он залезал и думал, что теперь стал выше всех и смотрел дальше всех. Правда, теперь это дерево заметно постарело, стало трухлявым. А вот яблоня, с которой он срывал плод каждый раз, как шел мимо. Поперек дороги, как и прежде, вальяжно разлеглись бараны, преградив путь. Отец постоянно бранился на этих упертых животных, мимо которых ни проехать, ни пройти. Гуди, ни гуди – с места не сдвинутся, все так же надменно будут смотреть на тебя, медленно пожевывая травинку.
Дорога была не из лучших. Эрвин не без пары ласковых кое-как объехал стадо «по обочине», подскакивая на месте, попал в несколько крупных ямок. Про подвеску автомобиля Смит предпочел вовсе не задумываться.
Когда Эрвин, наконец, подъехал к своему дому и вышел из машины, у него пропал дар речи.
Смита встретили прогнившие, обшарпанные ворота, покосившийся, а где-то и вовсе упавший забор, за которым виднелась трава высотой Эрвину по грудь. Подсознательно Смит понимал, что удивляться нечему, ведь здесь никого не было двадцать лет, но все же, увидев такую картину, у Эрвина невольно начали опускаться руки. Однако отступать было не в его характере.
Смит решительно направился в самую гущу. Чтобы пройти, траву приходилось раздвигать руками. Сам дом тоже имел не самый приглядный вид: облетевшая краска, мутные разбитые окна. Замком служила деревянная палочка, вставленная в щеколду.
Эрвин, устранив единственную преграду, без труда попал в дом. Там Смит обнаружил разбросанные бутылки пива и другой различный мусор. Видимо, молодежь наведывалась сюда не раз. Пахло затхлостью и сыростью. Обои обшарпаны, где-то свисали вниз, отклеившись и скрутившись в трубочку, перекошенные оконные рамы, а мебели вовсе не было, вместо нее – горы грязи и пыли.
Здесь было пусто и безжизненно, но Эрвин среди этой разрухи узнавал родные очертания. Невольно вспыхивали картины из прошлого: вот мама готовит обед, а он с отцом собирает конструктор, а в этой комнате они всей семьей по вечерам читали сказки, вот печка, которую он любил покорять, словно вершину Эвереста, там была его комната, а там – родительская с большой кроватью, чтобы, если вдруг Эрвин захотел, он мог лечь с ними. Все это было так давно.
Смит тяжело вздохнул, прошел дальше, случайно пнув пакет из-под чипсов. Картина оставалась все такой же печальной. Смит приблизился к лестнице, ведущей на второй этаж. Сначала забывшись, он хотел положить руку на перила, но потом передумал. Эрвин начал медленно подниматься: шаг, второй, а затем он резко потерял равновесие. Прогнившее дерево, из которого была сделана лестница, не выдержала, и нога проломила его. Эрвин, чтобы не упасть, ухватился за перила. Смит так погрузился в свои мысли и воспоминания, что совершенно не ожидал никакой подлянки, так что понадобилось несколько минут, чтобы перевести дыхание.
– Так, я понял, – невольно сорвалось с губ.
Эрвин аккуратно вытащил ногу из дырки, сделал несколько осторожных шагов назад и отошел от лестницы подальше.
Да, без крупного ремонта здесь не обойтись. Но все же Эрвин, отряхаясь от поднятой им пыли, с теплотой на сердце подумал, что он дома.
Да, он дома…
– Итак, – вслух произнес Эрвин и осмотрелся вновь, стараясь охватить взглядом все вокруг.
Он решил, что неплохо бы для начала собрать мусор, стекло и подмести, чтобы хотя бы не пинать очередную банку при ходьбе. Уборка коснулась только первого этажа в целях собственной безопасности.
На это Эрвин потратил более часа.
Происходящее так воодушевляло погрязшего в рутине Смита, что за работой Эрвин совсем позабыл, что в последний раз он ел у себя на квартире, а в последующем за весь день в желудок и крошки не упало. И хотя Эрвин чувствовал себя ужасно грязным – ему казалось, что вся пыль, которую он подмел, легла на него тройным слоем, Смит, наконец, ощутил тот прилив сил, о котором мечтал на протяжении нескольких месяцев.
Выдохнув, Эрвин вытер лоб низом посеревшей за последние несколько часов, но в прошлом белой футболки, а затем направился к Моблиту, чтобы попросить газонокосилку, потому что открывать входную дверь было совершенно неудобно из-за навалившейся на нее густой травы.
Ханджи и Моблит как раз недавно вернулись и с радостью откликнулись на просьбу, однако прежде они усадили Эрвина пообедать с ними, не принимая никаких отказов.
Ханджи быстро накрыла стол, будущие молодожены развлекали гостя разговорами:
– Как тебе в деревне? Лучше, чем в городе, а? Воздух, природа – красота! Правда? – спросила Ханджи.
– Да, мне здесь нравится. Очень давно хотел сменить обстановку, и тут вспомнил про это место. Воздух, кажется, и вправду чище, и внутреннее ощущение совсем другое. В городе ты как будто заперт, окружен тяжелым, мертвым бетоном, а тут так свободно и просторно, что душа радуется.
– То-то же! По тебе видно, что ты городской до мозга и костей, видать, никогда и носу ни совал из города! А что там в этой бетонной тюрьме, кроме суеты и тревог? Люди нервные, вечно куда-то спешат: на работу, по делам, словно поскорее прожить жизнь, а в деревнях – не так. Да, у нас свои заботы и хлопоты, и все же.
– Эрвин, а где ты остановился? – спросил Моблит, – ставя на стол хлеб в корзиночку-плетенке и присаживаясь за стол к разговору.
– Мой дом через две улицы отсюда, номер В6.
Ханджи поперхнулась чаем. Она и Моблит многозначительно переглянулись. Эрвин этого не заметил. Смит, присев за стол, вдруг явно почувствовал, как сильно он на самом деле хотел есть и потому был увлечен только утолением голода.
Ханджи и Моблит, хоть и были малы тогда, смутно помнили и знали по рассказам местных, что произошло в том доме. После убийства он был заброшен, и вот спустя двадцать лет… Получается, Эрвин…
– Никогда не ел такого вкусного, воздушного хлеба.
– У нас в деревне своя пекарня, – не подавая виду, также непринужденно продолжила вести беседу Ханджи, – Ее держит местный парень, кстати, живет на твоей улице. Нелюдимый, угрюмый, но с золотыми руками. Выпечка у него и вправду прекрасная. За ней к нему едут аж с соседних деревень.
- Вот как. Обязательно загляну туда, как немного разберусь со своим ремонтом. Можно вас попросить еще кое о чем?
– Конечно.
– Можете посоветовать ребят, которые помогли бы с ремонтом, главное, чтобы руки из нужного места росли. Деньги – не проблема.
– Сколько человек?
– Не знаю, но побольше. И где у вас можно заказать материал?
– Все организуем, Эрвин, не проблема, – с улыбкой ответил Моблит.
– Эрвин, останься на несколько дней у нас. Ты говоришь, что дом не в самом лучшем состоянии, сейчас он непригоден для жизни.
– Мне было бы очень неудобно вас обременять…
– Брось, – Ханджи махнула рукой, – Мы тебя приглашаем, места всем хватит! В баньку сходишь, попаришься. Мама Моблита уже затопила, вон, видишь? Как смотришь? Ты бывал в деревенской бане?
– В детстве. А в городе – только в сауне.
– Тем более. Все, отказы не принимаются. Тащи чемодан из машины и располагайся.
На следующий день Эрвин заказал материалы, а когда еще через несколько дней их привезли, тут же начали работать. Моблит собрал бригаду из шести местных, плюс они с Эрвином. Начали с замены дверей и окон, потом поставили новые забор и ворота, поклеили обои, на очереди была замена досок пола. Работа шла продуктивно, так что уже через пару дней от начала всех работ Эрвин смог заехать в свой дом. Предварительно Смит заказал мебель, холодильник и прочее, чтобы устроить быт.
Ханджи занималась готовкой завтрака, обеда и ужина на мужчин-трудяг.
Жара не спадала. Солнце пекло нещадно, и за три-четыре дня постоянного пребывания на улице Эрвин, работающий голый по пояс, очень сильно загорел и в дальнейшем был вынужден ходить по двору в футболке, иначе бы он просто-напросто обгорел.
К Смиту вернулся здоровый сон. Как только его голова касалась подушки, он тут же засыпал. Эрвина это не могло не радовать, однако желание творить так и не вернулось. Как-то поздно вечером Смит сел за работу, но, безрезультатно посмотрев на белый вордовский файл в течение получаса, с нескрываемым разочарованием закрыл ноутбук и лег спать.
Все происходящее воодушевляло его, но не вдохновляло. В поисках последнего Смит вечерами гулял по деревне, любовался красивыми видами, однако этого было недостаточно. Эрвину не хватало чувств, эмоций, ощущений. Он знал, чего желало сердце поэта – влюбиться. По-настоящему влюбиться.
С этим была большая проблема – не клеилось у Эрвина с девицами. У Смита были только одни серьезные отношения с однокурсницей, однако она изменила ему и ушла к другому. Это предательство глубоко ранило Эрвина, и продолжительное время он не хотел связываться с женщинами вовсе. Потом, когда боль притупилась, были несерьезные, короткие отношения, часто – всего лишь на одну ночь, но не более. Да, он пользовался популярностью со стороны женского пола, никогда не был им обделен, внешность и деньги Эрвину это позволяли, но он не встречал еще той, которая бы стала его музой.
***
В один из дней, в самом начале работ, когда Эрвин и еще один молодой местный парнишка по имени Эрен таскали доски, раздался шум открывающихся ворот и во двор кто-то вошел. Эрвин не заметил гостя, однако обернулся на голос, когда он окликнул Эрена:
– Эрен, ты вчера забыл телефон.
Эрвин обернулся. Недалеко от ворот стояла молоденькая хрупкая блондинка маленького роста в песочном ситцевом платье, в милой соломенной шляпке, распущенными мягкими волосами, струящимися по плечам, с большими, выразительными, голубыми глазами. Эрвин отметил про себя, что девушка очень красива. Она тоже пристально смотрела на него. Эрвин был обнажен по пояс, капельки пота, сбегающие по подкаченному телу, блестели на солнце, волосы были чуть слипшимися, влажными – все это в сочетании смотрелось очень сексуально.
Эрен оставил доски, извинился перед Эрвином и подбежал к гостье. Она протянула ему мобильный, но от Смита взгляда не отвела. Уж слишком он понравился девушке, и скрыть она этого не пыталась. Тот же, в свою очередь, уже не изучал незнакомку взглядом, а просто ожидающе смотрел в их сторону, чтобы продолжить работу.
– Привет! Как ты узнала, что я здесь? – Эрен хотел обнять девушку в знак приветствия, они сделали это коротко, потому что та была отстраненной и отвлеченной.
– Армин сказал, – небрежно бросила она в ответ, – Эрен, а познакомь нас. Вы ведь хозяин дома, я правильно поняла? – тут милое личико девушки просияло дружелюбием, и она лучезарно улыбнулась.
– Да, все верно. Меня зовут Эрвин, а вас?
– Хистория. Очень приятно, – она протянула Эрвину маленькую ручку, и тот с улыбкой пожал ее, – Какая масштабная у вас тут стройка! Как успехи?
Хистория смотрела на Эрвина с нескрываемым интересом, даже восторгом, а он на нее – снисходительно. Так взрослые смотрят на милых, любопытных детей.
– Все хорошо, спасибо.
– Могу ли я вам чем-нибудь помочь? Я, конечно, не такая сильная, как вы, Эрвин, и все же, – она тихо засмеялась, Эрвин улыбнулся шире.
Эрен надулся. Он с плохо скрываемой ревностью смотрел то на в открыто флиртующую Хисторию, то на вежливого Эрвина и не мог дождаться, когда их беседа закончится.
– Мне было бы неудобно тебя утруждать.
– Здравствуй, Хистория. Ты можешь помочь мне на кухне, мне бы не помешали еще одни заботливые женские руки! – вмешалась Ханджи, взявшаяся вдруг из ниоткуда.
Эрвин обернулся на звук ее звонкого голоса.
– Я буду только рада угостить вас чем-нибудь вкусненьким, Эрвин, если вы, конечно, не против.
– Не против, – с той же мягкой улыбкой ответил Смит.
– Тогда решено.
Хистория направилась на кухню и не упускала ни малейшей возможности понаблюдать, а уж тем более поговорить с Эрвином. Порой она подолгу засматривалась в окно, выходящее во двор, на то, как заманчиво играют мышцы на теле мужчины, когда он работал, и это будоражило сознание юной девушки. Из бурных фантазий ее выводила Ханджи и вновь привлекала к готовке.
Во время ужина за длинным большим столом, состоящего из двух сдвинутых поменьше, Хистория ловко заняла место рядом с Эрвином, а Эрен – рядом с ней. Весь ужин девушка привлекала к себе внимание хозяина дома, разговаривала с ним, а он дружелюбно поддерживал беседу, но ничего больше. Она как бы нечаянно касалась его коленом под столом, бросала косые взгляды, однако Эрвин этого упорно не замечал и был совершенно не заинтересован в таком общении, в отличие от Эрена. Он же за весь ужин не проронил ни слова, стараясь не отвлекаться от еды, однако взгляд то и дело падал на Хисторию и ее улыбку, обращенную не ему.
Когда рабочие ушли, Эрвин ополоснулся в летнем душе и привычно направился на прогулку. Спускаясь вниз по улице, он заприметил дерево, которое было усыпано крупной спелой вишней. Оно произрастало на чьем-то участке, однако некоторая часть кроны вылезала за забор. Сочная багровая вишня манила к себе, и Эрвин не смог устоять. На вкус она была также хороша, как и на вид. Сначала Эрвин просто срывал и забрасывал ягоды в рот, а затем набрал горсть и продолжил свою вечернюю прогулку.
***
Когда Хистория вернулась домой, она, сняв сланцы, оставила шляпку на комоде на веранде и прошла в дом. Девушка, окрыленная новым любовным интересом, направилась к себе в комнату, однако ее окликнули:
– Хистория, это ты?
– Да, папа, я пришла, – крикнула она в ответ, не останавливаясь и продолжая фантазировать.
– Подойди ко мне.
– Что такое?
– Если я сказал подойти, значит, подойди! – повысил голос мужчина.
Хистория сразу поняла, что он сильно не в духе, а когда он такой, лучше не спорить. Она, тяжело вздохнув, направилась в комнату отца. Тот сидел за письменным столом, но как только на пороге появилась Хистория, тут же отложил бумаги, снял круглые очки и откинулся на кресле.
– Проходи.
– Что случилось, папа?
Девушка стояла на порожке и облокотилась на дверной косяк, но, поняв, что того, что она просто подошла, недостаточно, сделала шаг вперед и оказалась в комнате.
– Закрой дверь.
Хистория повиновалась.
– Где ты сегодня весь день пропадала?
– Каталась на велосипеде.
– И все? – с наигранным любопытством спросил мужчина.
– И все, – уверенно ответила Хистория, нахмурившись.
– А мне Эрен сказал, что ты помогала на стройке, готовила там для рабочих.
– Эрен много говорит, – огрызнулась Хистория.
Мужчина тут же стукнул по столу так, что он задрожал вместе с предметами на нем, а девушка подскочила на месте.
– Не ври мне, Хистория. Ты знаешь, что это за человек, который отстраивает здесь дом?! Я запрещаю тебе туда ходить и вообще общаться с ним, поняла?
– Я знаю, что его зовут Эрвин. Очень приличный, интересный, образованный, а еще… – игнорируя бешенство отца начала рассуждать девушка вслух, однако ее гневно перебили.
– Хистория!
Хистория нахмурилась:
– Почему нет?! – с детской обидой в голосе крикнула она.
– Не дай бог я узнаю, что ты туда ходишь, поняла?!
Хистория опустила голову и промолчала.
– Поняла?!
– Поняла, – прорычала она и вышла, хлопнув дверью.
Отец Хистории потер переносицу пальцами, чертыхнулся. В голову лезло столько мыслей, работа не клеилась, и в общем настроение было безнадежно испорчено. Чтобы успокоиться, мужчина решил налить себе рюмку коньяка, однако вряд ли это поможет.
