Последние

— Что нам делать?.. — от безысходности спросила она. На её лице читалась растерянность. Ситуация и вправду была не из обычных, и в голову Леви также ничего не приходило кроме полного непринятия ситуации. Таких случаев с мужчиной никогда не случалось. Ну конечно, его никогда не заставляли переспать с его подчинённой и стать отцом её ребенка. Только вот сложности добавляло то, что эта некая подчинённая оказалась Микасой. Он ценил девушку как члена своего Элитного отряда, как второго сильнейшего солдата после него. Аккерман не скрывал того, что гордился ею. Но мысли о том что её, молодую девушку, которую ждет прекрасное будущее, заставляют стать инкубатором… Да и кто заставляет, кучка свихнувшихся на голову дядечек? В кабинете царила ужаснейшая атмосфера. Каждый всплывающий вопрос и анализирование всего происходящего усложняло всё ещё больше. Капитан лишь молча перевёл на неё свой нервозный взор, всматриваясь глубже, проникая девушке под кожу и словно ковыряясь в её душе. Микасу невольно передернуло. Зачем? Для чего? Как? Множество вопросов сейчас также внедрялись в сознание Микасы. От такого сильного и резкого эмоционального давления, голову начало крутить, а в висках почувствовалось пульсирование. Но к сожалению, ответов не было ни у кого. На вид у неё возможно и были глаза на мокром месте, но она оставалась спокойной, пыталась быть спокойной. Нельзя лить слёзы перед начальником, не положено, да и гордость не позволяет, даже при таких обстоятельствах. — Не молчите,прошу, капитан, — девушка повернула к нему голову. — Мне нечего тебе сказать, — спокойно ответил тот. Она не могла возражать. В этом кабинете ей уж точно делать нечего, по крайней мере сейчас и в такой момент. Ей нужно переварить всю эту информацию, и решила Микаса это делать в одиночестве, трезво мысля, спокойно анализируя и уж тогда говорить об этом с Леви. Аккерман поднялась с мягкого дивана, не спуская глаз с наставника. — Я пойду, сэр, не смею больше отвлекать вас, — тихо проронила она. — Иди. Выйдя из этого ада, гнетущего её сознание, девушка направилась в сторону своей комнаты. Пытаясь хоть как то сдержать эмоции, она дернула ручку дверей, ведущую в её комнату, и заперевшись, прислонилась к двери, оседая на пол.

***

Полноватый мужчина по имени Скотт и худощавый мужчина по имени Герман проходили длинный коридор, чтобы известить начальство о выполненной работе. Это те самые незнакомцы, что доложили весьма неприятную новость сильнейшим воинам. В этом здании было мрачно внутри, каким бы он не казался роскошным снаружи. Длинные проходы превращали резиденцию в лабиринт. Они шли по длинному, махровому ковру бордового оттенка. Большие зеркала, размещенные на темных кирпичных стенах коридоров вместе с картинами и громоздкими фотографиями высших лиц государства с одной стороны добавляли роскоши, а с другой рябили глаза. Каждый пролёт коридора, дополнен факелами, помогали больше осветлять помещение, так как окна были малыми и не давали должного освещения. Потолки были в цвет ковра, постелённого по всей площади. Двое мужчин вошли в просторный кабинет после разрешения. По правую сторону располагался большой камин, даря ощущение теплоты и уюта, а полена потрескивали, создавая единственные звуки в кабинете среди гнетущей тишины. Перед окном обрамленным шторами, стоял длинный письменный стол, за которым сидел мужчина. Выглядел он явно лет на пятьдесят с лишним. Поймав глазами вошедших, он устало буркнул: — Чего вам? — Мы к господину Уильяму, — ответил Герман. Мужчина, сидящий за столом был секретарем некого господина Уильяма, к которому, собственно, и собирались двое незнакомцев. Указав этим двоим на дверь с левой стороны, он уныло посмотрел в окно. Они постучали в большие двери и услышав сухое "Войдите" прошли внутрь. Аккуратно закрыв за собой двери они прошли внутрь ещё одного помещения, делая тихие шаги, стараясь лишний раз не шаркать туфлями по паркету. Господин не любил шум. Перед ними за лакированным столом восседал сам Уильям, покуривая сигару выдыхал густой дым, который рассеивался в течении нескольких секунд и черкал что-то пером на бумагах. Лет около сорока пяти, одетый в белую выглаженную рубашку и, предположительно дорогую рубашку с чёрными штанами, он выглядел достаточно солидно. — Что вас сюда привело? — не отрываясь от своей писанины спросил он. — Мы изложили по вашему поручению всё, что было в письме господину Леви Аккерману и госпоже Микасе Аккерман, — поведал Скотт. Уильям оторвался от бумаг и перевёл заинтересованный взгляд на мужчин, стоящих перед ним. — И какая была реакция? — в предвкушении спросил тот. — Как и ожидалось, господин, отрицание. По лицу госпожи Аккерман, такой холодной на вид девушки, было видно как она напугана и растеряна. Она была готова всё крушить и метать на своем пути. — А Леви? — Так же холоден и сдержан, сэр. Никакой реакции. Но долго мы не задержались, нас прогнали, стоило нам лишь всё пересказать. Молча их выслушав, Уильям снова перевёл взгляд на свои бумаги и тяжело вздохнул. Нахмурив густые брови, он о чем-то размышлял. — Я надеюсь, вы всё им передали? Под словом "всё" я подразумеваю о ваших регулярных визитах, нашей охране, приставленной к штабу. Вы сказали им слово в слово как я сказал? — настороженно и медленно проговорил господин. — А, да, что вы, господин Уильям, передали точь в точь, но проблема в том что господин Леви сказал, что если мы хоть ещё один раз заявимся туда, нас даже на порог не пустят, — вставил слово Герман. Уильям снова нахмурил брови. Снова думал. — Что ж, спасибо, можете быть свободными, ожидайте скоро нового поручение от меня, — закончил тот и вновь взял перо в руки. Двое мужчин поклонились и направились к двери. Также тихо, как вошли, закрыли двери и поспешили покинуть здание. Отложив перо в сторону, Уильям откинулся в кресло и достав новую сигару произнёс: — Это только начало, Аккерманы, скоро вы станете более послушными, — оскалив зубы в хитрой улыбке, проговорил мужчина в пустоту.