Странный я.

- я... Эм.... Можно я не буду это есть. Я не голоден. Я облокачиваю ложку на край тарелки с характерным звоном, что разъедает тишину после заданного мной вопроса. Этот звук, словно предвестник беды. Преподаватель мгновенно метает взгляд с книги, в мою сторону, прибивая меня к воздуху как к стене. "Одно слово... Просто одно слово! " Этот взгляд душит. Черные синяки под глазами дополняют его еще более сильной пронзительностью… Я чувствую позыв убежать или хотя бы укрыться за чем-нибудь. Кожа мгновенно покрылась потом и легким жжением, ментально мне доводиться чувствовать весь тот напор, что мне сулит. Воздух стал твердым и с трудом протискивается в легкие. Я пугаюсь собственной дрожи. Плечи виновато поджаты, мне трудно посмотреть на учителя впритык, но боковым зрением я четко вижу. Что он не доволен... От чего я теряюсь не понимая, что со мной происходит, быстро кидая взгляд на руки, пол, тарелку и снова на учителя. Мое сердце, начало лупить грудную клетку изнутри, как отбойник. Напряженно и отчаянно, я было уже хотел извиниться. Попросить прощения и постараться съесть это. Зарубить все на корню и не создавать проблем, не слушать крики. Но меня прибили замораживающим вопросом... Кровь по венам окоченела. Мое сознание стало стеклянным, страх начал рвать мысли на обрывки коротких чувств на тот момент. Прохладный пол, черное окно, зеленый свитер, запах крупы и горячего молока. - Почему?.. Я не знал, что сказать… Мои глаза могли только периодически смотреть на стену позади преподавателя, которая будто отдаляется и снова приближается. Меня мутит, все вокруг перестало иметь смысл, снова окунув в чувство смертельной опасности. Логическое мышление расползлось по стенкам разумного как сопли, не давая мне даже малую часть контроля над своим телом. Голова медленно превращается в суфле. Внутри черепа начало колоть, мышцы зажаты, мне было страшно посмотреть на преподавателя. Казалось я это сделаю, и он тут же достанет нож из кухонного шкафчика и быстрым шагом приблизившись, воткнет мне его поперек лобной части черепа. Прокрутив его, что бы голова разделилась на две части от глубокой трещины как арбуз. Люди и есть арбузы? Заданный вопрос слишком спокоен. Я не понимаю нужно ли мне на него отвечать. Ведь какой ответ я не дам, он будет неправильным. Этот вопрос ведет к смерти, бесконечной вине за мой язык и жизнь. Суд без следствия, размытое непонимание того что я вообще хотел сказать, действительно поставил меня в ступор. Я не могу ответить. Словно мой рот застыл. И не одна мышца не способна пошевелиться. Что я могу сказать? Что это несъедобно, меня убьют. Что я не могу есть по утрам, меня убьют за то что я не отвечаю конкретно... Какой вариант из лживых ответов верный и будет ли он принят. Не ясно… Придумать историю о том что у меня болезнь на лактозу? Но это он узанет что это ложь. С меня будут вопросы. ответы на которые будут выбиты кулаком и плетью. Врать нельзя. Нельзя каков бы не был шанс на удачу. Тело сильно прижалось к спинке стула от страха, что могу соврать и эту ложь раскроют. Случайно я встретился глазами с учителем. Испугавшись еще больше, его взгляд был мрачен. Уголки рта опущены вниз, а брови нахмурены. Мои ногти случайно прошлись по столу, издав царапающий звук. Преподаватель и глазом не повел. Я моментально забыл почему вообще открыл рот и что хотел или должен сказать. Сконцентрировавшись на той угрозе что сидит передо мной. И требует от меня слишком много. Слишком, как казалось сложные вопросы. Мне страшно давать ответ. Я виновато поджимаю губу, тупя взгляд в тарелку. Руки ослабли, словно желейные спагетти прибитые к столу. Меня окутывает вина и неопределенное смущение за свои слова, мне кажется я должен быть мертв. Мой рот будто слипся от клея. Губы сухие и намертво сжатые. Не один писк не сможет просочиться, пока адреналин распространяется по венам. Накаляя трепетный ужас. В моей голове будто бы хлопочет целая стая птиц. Крупные черные вороны, громко хлопают крыльями погружая мою голову в неразборчивый бред и бессознательность. Этот сухой вопрос, произнесенный низким тоном с слишком нагнетающим спокойствием, заставляет копаться в своей голове как в чулане. Бесконечно ища контроль над телом и ответ, что как казалось, был так необходим, что сравнялся со смыслом жизни. Мой рот не может напрячь ни одну мускулу для усиленной попытки заговорить. Похоже учитель обладает некой магией затыкать любого своими вопросами. Словно замораживая жертву. Мысли расползались будто черви на дне ведра, проползая к стенкам и отстраняясь от центра. Я слышу как преподаватель глубоко дышит, видимо пытаясь успокоиться от сильной ярости и жгучего желания меня избить. "Я же ничего не сделал... Я не хотел. " Мелкие частицы озарения от своих мыслей, зудят в голове как паразиты. Меня одолевает паника, но я не двигаюсь, это последнее что мне можно делать. Все внутренности будто пробивают иглы, истеричное беспокойство бьется внутри все сильнее. Я нервно карябаю заусеницы на пальцах, раздирая их в кровь. Стараясь снизить напряжение. Продолжая молчать, словно глупый ребенок, что не умеет отвечать на вопросы и за свои действия. Я чувствую себя таким одиноким и униженным. Я ненавижу себя. Перед глазами все темнеет, комната, когда моргаешь становится серой и размазанной. Но не силуэт впереди... Это напоминает кошмар. Мне тяжело дышать. Я ощущаю, как задыхаюсь, как мышцы рук и ног непроизвольно сокращаются и трясутся. Находиться напротив этого чудовища очень страшно. Я не знаю, что он сможет придумать и насколько я смогу вытерпеть это. Человек в зеленом свитере не моргает. Он похож на животное. Чего он ждет? Его сильно задела эта самовольность, которую он, никогда не одобрял. Есть только его мнение. Правильное мнение! То к чему нужно стремиться, ведь ничего другого важного никогда не было. Абсолютная уверенность в своих решениях настолько непоколебима, что другие просто не могут этого не ощутить. Мнимый страх последствий и излишних криков, отдаляет желание спорить с этим психом, что заводиться от каждой мелочи. Учителю Балди ни за что не отказывают те, кто его знают. Просто не хотят проблем и сомнительных личностей у себя под окнами. Так как кто знает, что этот конченный выкинет?..  Другая половина, одурачена безупречной лестью и враньем преподавателя. Считая его невинным и очень харизматичным мужчиной. Люди стараются с ним не спорить. И не только из-за уважения, но и из-за его стервозного нрава и злопамятности. Которая выбьет из тебя все внутренности, а если ты ученик, то это нужно воспринимать буквально. Есть догадка что и другим учителям он может незаметно вредить. Наверное, очень неординарно и умело...  Например, подставлять, распускать сплетни или… зарезать любимую собаку. Пробраться в дом и своровать одежду твоей девушки. А что, вполне в его стиле? Неожиданно, безумно и импульсивно. Закрывая книгу одной рукой, угрожающе отодвигая её в сторону, он молча поднимается с места, намереваясь незамедлительно преподать урок. Мне слышится недовольный выдох. Скрип деревянного стула об пол в переполненной отсутствием других звуков кухне, сопровождается его небрежным отделением от стола в сторону. Намекая о сильном желании нарушить и испортить мое пока, что цельное тело. Фигура тягуче медленно обходит стол слева, намеривая немного натянуть напряжение еще сильнее. Что бы хоть на это раз, вдолбить в мою голову правила этикета. Мои легкие размеренно, но сильно разжимаются. Желание укрыться руками или спрыгнуть со стула и обойти стол, говорит только о вынужденности потом, прибегнуть к более свирепым нравоучениям. На уровне абсолютного истязания как в пытках. Слезы и крики это лишь меньшее, что может выбить этот человек. Остановившись рядом. Мужчина смотрит на меня сверху. Я знаю, что скорее всего это яростный взгляд, полный жестокости и холоднокровия по отношению к тупым подросткам. С которыми он имеет дело. Привыкнув быть грубым и максимально требовательным. Пресекая каждую промашку. Наверное, в его голове копятся рассуждения насколько сильно, я его достал. И как он мечтает разобрать меня словно «Лего». Хотя очевиднее предположить, что он борется с желанием разбить мою голову об стол. Даже если тот этого не выдержит. Я не вижу его лица. Моя голова пригнулась и опустилось к столу, еще когда он встал. И не собирается подниматься, пока её с корнем, не вырвут с плеч. Глаза будто видят стол насквозь. Я могу представить пол, подвал и воняющий там хлам. Сильный запах чего-то кисло сладкого, запах пыли и затхлость воздуха, удушающие угрозы... И теперь это все снова повторяется... Только сверху. Ритмичный цикл мучений изводит, словно бешеная дикая карусель. Возможно. В его подвале было бы лучше, я бы хотел ощутить себя хламом. До которого нет никакого дела никому. Лишь бы не быть здесь наверху с ним... Я хочу быть мерзким комком грязи на полу, я хочу, чтобы меня забыли. Разъели кислотой и что бы мое существование сохранилось лишь в моей голове. И том подвале... Там в темноте, в пыли, и паутине, в страшном месте средь полок, тряпок, и мусора, но не здесь. Хотя если подумать оба варианта жуткие и мерзкие. - Скажи мне, мерзкий ты подонок… Зачем я это приготовил, что бы ты игрался со мной в нехотелку? А после ныл, что ты сука голоден?.. Ты можешь вести себя, нормально, не вынуждая блять, лупить тебя? Без идиотских обсессивных выкрутасов. Можешь нет? Я тебя спрашиваю! Включить свою голову например. Или только чувство боли, может заставить тебя говорить и вести себя как человек!? Он нагнулся ко мне, заглядывая и просматривая мое лицо на наличие страха или слёз. Специально делая так, чтобы мне было ещё более стыдно. Упрекающий холодный тон пугает. Со мной говорит самый точный и жестокий садист из всех. Я виновато морщусь и отвожу голову, зажимая зубы и поджимая плечи. Начиная дышать прерывисто и редко, еле слышно тихо кротко промычав, от уже нарастающего крика. Руки на столе сжимаются. - Отвечай! Для кого я готовил это?! Для чего я встал пораньше, тратил своё время на тебя. Будил... Что язык в глотке мешает. Долго будешь противиться, объясни мне пожалуйста на милость? Я начал чувствовать как к глазам подступают слезы. Стыд намного сильнее меня, поэтому я терплю. Не позволяя себе быть ещё более жалким чем сейчас. Я шмыгнул. В мои волосы вцепляется рука и сильно вздёргивает мою голову верх. - В чем дело?.... Страшно.. неловко. Или неприятно?.. Придется терпеть. Сука! На последнем слове мою голову впечатывают в стол, больно ударяя ее несколько раз рядом с тарелкой, от чего та характерно звенит и подскакивает при ударе. Я чувствую сильную боль на лбу, некое жжение и страх. Затылок, откуда мои волосы и прочно держат ноет из-за сильного сжатия. Мои руки напугано жалостливо находятся у головы, будто прикрывая её. Но не касаясь. Спустя несколько раздражительных ударов, что сильно наводили страх своим звуком. Одним рывком назад, рука пропала. Мою голову постарались поднять этим рывком, но я тут же прикрыл лицо руками. И медленно жалко сполз обратно к столу. Проходит пара минут. Пока меня также сверлят ненавистным злым взглядом. Я убираю руки на колени, старательно пряча свое заплаканное лицо. Мои ноги сильно трясет. Низкий голос, снова пугает меня. У него, когда он угрожает, слишком жуткий и басистый тон... - Хорошо. Ставлю тебя перед фактом... Или ты начинаешь есть. Или эта тарелка окажется у тебя на голове. Выбирай. Он выпрямляется и больше не смотрит мне в глаза. Теперь он ровно стоит рядом и ждёт моего ответа. Мои глаза бегают по столу как муравьи, рассредоточено и виновато. Голова не работает. Но автоматические действия. Приводят мое тело в движение. Я напряженно взял ложку в руку, с лёгким звоном о тарелку зачерпав густое содержимое. Это месиво казалось отвратительным. Вязким, густым, тошнотворным, липким и склизким. Словно целая тарелка гноя. Простая манная каша... Но спросонья и после таких выкрутасов. Я не могу на неё смотреть. Смотреть вообще на любую еду. Только я подношу это месиво ко рту, как очередной позыв заставляет меня бросить ложку обратно в тарелку. Я схватился за рот руками. Сильно зажмурив глаза, новая доза слез полилась незамедлительно. По спине прошёл озноб из мурашек, горло сжимающе жгло от попавшего в него желудочного сока. По кухне прошились позорные всхлипывания от страха. " Я просто не могу! Не могу это есть! Просто отвратительно, она кажется такой мерзкой и тягучей. Ебучая гадость! " На самом деле это самая обычная каша, возможно даже вкусная. Но она была бы такой, только днём. Но никак не утром и не после липких домогательств в спальне... Преподаватель достал ложку из тарелки и встряхнул её над столом, Положив её рядом. С небольшим притупленным хлопком, одев тарелку на мою голову. Поморщившись и дрогнув, я застыл. Содержимое неприятно просачивалось сквозь волосы, касаясь теплой субстанцией, головы. Было не так плохо, как я думал, но вот отмывать это будет тяжко. Я лишь слегка поморщился пока густая каша потихоньку капала комками мне на плечи и спину. Всё не так плохо. Это можно отмыть привычные синяки или раны не отмоешь водой. Да это противно, да унизительно, но все лучше чем битье головой о стол. Я чувствую себя никчемным безвольным животным. Когда мной распоряжаются как хотят. Каша это просто грязь, её легко смыть. Лишь бы меня больше не били.. Не слишком переживая из-за этого, я опустил плечи. Выйдя из нагнетающего переживания. Похоже такая спокойная и не слишком бурная реакция, была замечена. - Ооо, так тебе этого мало?! Хорошо, не вопрос... Если это для тебя не так и ужасно. Думаю я смогу помочь, тебе с этим. Сдержанное возмущение играло лживый марш. Говоря размеренно и упрекающее, он злился еще больше желая причинить максимальный вред. Жилистая рука сразу же сильно схватила меня за плечо, сжимая кожу до побеления, врезаясь ногтями в мягкую плоть. Меня потянули в коридор, даря возможность чуть не слететь с стула лицом на пол. Крепкий хват просто не давал упасть. А достаточное количество напряжения в теле, не позволяло ошибиться. Не поспевая, я чуть не упал в коридоре из-за запутанных ног, но я смог сохранить равновесие. Меня рывком поставили вперед себя, из-за чего я снова споткнулся. Под напором шавов, пихая со спины, меня быстро затолкнули к порогу входной двери. Я видел, как он одной рукой торопливо открывает замок сверху. Звук проворачивающейся толстой металлической щеколды с тремя поворотами, издало громкий притуплённый лязг. Это вводит в ступор. Дверь открылась. За ней очень темно. Я вижу впереди лес и слева недалеко машину учителя. Ночь успела замести все в сугробы на десять сантиметров от земли. К телу резко подул сильный ветер с улицы, где всё ещё бушует метель. Защурив глаза от налетевших снежинок, что больше напоминали иголки. Я не понимал к чему это ведёт. И опешил от этого. Я просто не хотел верить в то, что меня могут выставить на улицу, как котёнка... Или другое животное. Вот так, без единой мысли о последствиях! Мою руку резко потянуло вперед на улицу, после отпустили, снежинки коснулись лица от чего я снова поморщился. Сильная ладонь выпихнула меня на снег и резко мощно закрыла дверь, заперев обратно замок. Только теперь, когда снег начал облизывать кожу. До меня быстро дошло, что произошло и где я вообще нахожусь. Сильный ветер тут-же обдул холодом кожу, меня начало постепенно трясти, босые ноги касались снега, что намело под порог за ночь. Я хотел постучаться обратно, но понял, что это бесполезно. Он точно мне не откроет, пока не выйдет время моего наказания, это будет лишь жалкая попытка. Напугано я огляделся, будто ища поддержку у леса. Но он лишь жестоко промолчал, наслаждаясь процессом обморожения. Ноги покрылись мурашками, на мне слишком тонкая футболка и шорты, это совсем никак не прикрывает кожу от ветра. Ледяные колкие снежинки ударялись об кожу, немного царапая её. Спускаться вниз нет смысла, заглядывать в окна тоже, всё что могу, это сидеть здесь и ждать... Пока мое наказание не пройдёт, и я не искуплю свой поступок. От холода я сильно сцепил зубы, что через секунду угрожают начать сводить. Тут темно... Даже фонарь не горит. Единственное освещение — это свет из соседнего окна с кухни, оно маленькое и находится сверху под самым потолком комнаты, я это хорошо запомнил. Источник тепла выглядит маняще, этот свет завораживает. Во всей этой темноте больше не хочется никуда смотреть, кроме как на это окно. Оно напоминает о том, что стоит слушать учителя. Даже если он попросит о чем-то. Чего ты не хочешь делать. Угроза умереть, куда страшнее чем легкий стыд и ненависть к себе. Будто мотылёк. Мои глаза смотрят на окно, начиная слезиться от снега и мороза. Это единственный свет, что падает на улицу и немного освещает мне всё в метре вокруг. Не выдержав холода, я сел под дверь. Сильно прижав ноги к животу. Спрятав руки посередине. Одна рука была защищена от терзающего снега гипсом, другую же начало обдувать ветром, что дул со всех сторон разом, постоянно меняя ракурс. Словно желая обуздать жизнь и заморозить меня полностью. Снег подомной даже не таял. Тут слишком низкая температура для хоть какого-то проявления тепла. Тело быстро охолодело. Челюсть стало потихоньку сводить. Мышцы начинают дрожать будто меня бьет током, глаза слезятся от холода, руки стали ледяными. А пальцы переставали двигаться с каждой минутой... Они напоминали ледышки. Осознание, что я не могу ими пошевелить начала пугать. Ноги так же окоченели, снег жжёт ступни. Тело стало проклято медленно мёрзнуть, остывая изнутри. Мой мозг не смотря на весь этот кошмар, чувствовал себя в безопасности. - И так всегда... Вот у меня тоже вопрос. И кто мне на него ответит... Что я такого сделал?... Я просто не хотел есть эти п-помои, почему я виноват если этот мусор не лезет в меня. Чем я заслужил эти мучения и боль, почему я крайний! Б-блять. Всего одно предложение. Одно и сразу за дверь. Конченный, оз-забоченный ублюдок... Я блин, просто не хотел есть... Я старался не стучать зубами и говорить внятно и спокойно. - Чем я этой твари не угодил... Надеюсь он блять сдохнет в этом дом..... Не успел я проговорить, как дверь сзади открылась и в спину ударил сильный пинок твёрдой обувью. Ровно в поясницу. Это было настолько резко и неожиданно, что я болезненно вскрикнул от щекочущего чувства, что ударило по нервам позвонков. Прогибаясь в спине несколько секунд, я не двигался. Терпя тремор от пинка, что не был даже немного ослаблен. Никакой пощады. Плечи дрожали как от сильной истерики, пальцы сжимались на снегу будто хватаясь за него. Я разогнулся лишь спустя несколько минут и застыл. Спазм бил по ребрам и костям, принуждая дергаться от боли. Дыхание прервалось. Разжать легкие было невозможно из-за спины. Опустив руки на снег между ног. Удар был таким сильным, что я не мог сделать ровный вдох. Боль панически пульсировала по всей спине, доносясь до плеч и коленей. Надламывая мой страх насчет сохранности позвоночника. Я лишь кротко мычал, пытаясь взять сделать нормальный вдох и выдох. Что было похоже на кривой стон. Любая попытка. И лёгкие пронзала резкая боль от позвоночника до шеи. Я не мог дышать, просто дергался от боли, не способный не согнуться, не двинуться. Так и сидя с слегка выгнутой вовнутрь спиной. То закусывая, то дрожа губами. Дергания и незнание, что делать наводило страх и панику, что мешался с удушением. Я смог сделать маленький вдох через минуту, которого было очень мало. Мое тело начало задыхаться. Ожидая, когда боль утихнет. Прошло ещё полминуты, я начал дышать, но двигаться я не мог. Мои руки дрожали, а глаза слезись от снега, пока спину разрывало от боли. Учитель услышал мой вдох, в спину ударил ещё один пинок, теперь ещё сильнее и более сконцентрированный. Окончательно меня добив. Боль пронеслась по лёгким и всем костям в торсе, глухим шумом отзываясь в мышцах живота и грудине. Моих уши услышали звон. Дверь уже не так быстро закрылась, и всё же удовлетворенно бросила меня задыхаться в боли. Я дергался от нехватки воздуха, не мог даже двинуться или что-то пошевелить. Несложно двигаться есть у тебя болит рука или нога. Но когда болит торс, ты не можешь, ничего. Дрожь от холода усиливалась, напрягая спину только сильнее, чем вызывало боль и приступ непонимания. Я лишь немо дергал губами в агонии, от слишком грубого и сильного удара с ноги взрослого человека. Это было крайне унизительно и даже страшно. Кряхтеть, сопеть через рот, коротко вдыхать воздух мелкими заходами. Лёгкие начали дышать. Но я не мог двигаться из-за спины. Не в перед, не назад. Так и терпя холод и боль. Чувствуя унижение за свое существование. Мне хотелось раствориться в этом молочном белом снеге. Мой стыд врезался в голову под натиском насилия. Чувство никчемности и ненависти к себе сопровождалось редкими просачивающимися слезами. Сейчас я выгляжу как истинное посмешище и урод. Горло сушит, но кашлять больно. От болезного ощущения тело немного нагрелось, но не более. Уткнувшись руками в снег между ног мне пришлось не шевелиться, чем только сильнее обмораживая свои конечности. Любое движение торсом сопровождалось лютой болью, что отзывалась в копчике. Невозможность двигаться и нагнетающий холод вводил в панику. Руками я снял тарелку с головы. Это была плохая идея. По верх уже застывшей каши полилась новая порция, что текла по лицу. " Как же мерзко и унизительно... Пожалуйста простите меня! Я не хотел этого! " Поставив тарелку в снег. Сейчас я только руками шевелить и мог. От движений плечами тоже резало спину, но это было можно стерпеть. Я надеялся, что мне ничего не сломали. Так как боль от удара была адская и непрекращающаяся. Мои руки становились шершавыми, пальцы двигались замедленно и с трудом. Мурашки на коже сопровождались сильной дрожью. От которой ломили мышцы, холод прикрывал глаза, заманчиво приглашая уснуть. Я думал о том, как мои органы внутри стынут, от чего пробивал стимул не прикрывать глаза и ждать. Леденящий ветер грустно, пытался меня убить. Засыпать снегом, чтобы больше никто, мне не навредил.