Странный я.

Кажется,погода стала мягче, и метель начала потихоньку затихать. Но это не спасало от того, что у меня окоченели руки и ноги, в особенности пальцы. Нос напоминал лед, как и уши. Прикосновение к этим местам вызывало колкую тупую боль и неприятный спазм. Я серьёзно боялся, что могу их лишиться и что врачам придётся это отрезать, так как пошевелить пальцами я уже не мог. Максимальное движение, что мог совершить - это немного согнуть кончики пальцев, показывая, что они когда-то были мои. Спина болела. Если напрячь поясницу для не слишком сложного движения, то появлялась сковывающая и навязчивая боль, будто мышцы разрывались от моих попыток пошевелиться. Глаза устало слипались, голову кружило и туманило. Меня сильно клонило в сон... Я постепенно расслабляюсь, окутываясь холодном. Сильные подергивания в мышцах пробуждают меня от желания вырубиться на улице. Ослабленное тело хотело избавиться от напряжения с утра. Переживания и пугающие события печально и неминуемо убаюкивали. Мои глаза начинали слезиться еще сильнее от мыслей о смерти. Ветер выл бездушную песню, чей мотив был полностью порабощен беспомощностью и жесткостью. Темнота обрела голос и кричала на мир через гул зимнего ветра, желая убить всех, кто ей попадется: начиная с бездомных животных и тех, кого выбросили. Я помню, как раньше видел в интернете замершие тела лисиц или оленей, превратившихся в лед. Их черные глаза. Их добрые позы омертвевших тел. Они будто случайно уснули, внешний вид не показывает ни боли, ни страха. Лишь...душащий ледяной покой. Внутренние органы изсохлись и почернели, а кожа, наверное, синяя как самое глубокое море. На белом снегу это выглядит чудовищно и вызывало мурашки. Будто бы сам холод изуродовал их настолько, чтобы один их вид внушал такой же обмораживающий ужас, как и тот, что испытала его игрушка. На теле человека все обстоит немного иначе. Об этом мне удалось прочесть в учебнике ОБЖ. Что знатно меня удивило. (Третий пункт: Впервые часы обморожения отмечаются омертвение кожи и появление багровых пузырей. Появляется гангрена погибших тканей, она совершенно нечувствительна, но человек мучается от жутких болей.) Я никогда не слышал ничего подобного и не думал о том, что у заморозков могут быть такие побочные эффекты. Странные подробности этой книги казались нереальными и слишком жуткими. Само представление процесса обморожения было настолько детальным, что вызывало удивление и недоверие. Кроме как о синей коже, я больше ничего про этот процесс не знал. (Пункт четвертый: отмирают все слои тканей, в том числе и кости. Отогреть отмороженную часть не удастся. Она останется холодной и нечувствительной. Кожа быстро покрывается пузырями, наполненными чёрной жидкостью. Часть тела высыхает и чернеет. Такие отморожения приводят к тяжелому общему состоянию человека вследствие интоксикации продуктами распада омертвевших тканей. Общее состояние характеризуется вялостью и безразличием. Имеется стойкое исчезновение мышечной, болевой и тактильной чувствительности. Поврежденная зона постепенно чернеет и начинает высыхать. После четкого обозначения границы погибших тканей осуществляется ампутация конечности в пределах здоровых тканей.) Подобный ужас и четкое подозрение, что эксперимент проводился намеренно с живым человеком, рушит мою здравомыслящую сторону, немного надламывая моральность и терпимость в отношении нормального и аморального. Чёрный лес прилипал к глазам, мне было не на что смотреть, так как любые движения вызывают холод. Попытки сохранить тепло протекали бережно и неудачно. Перед глазами все плыло, кусочки застывших слез стали льдом и мешали зрению, но возможность поднять руку, чтобы их вытереть, сулила потерей и без того малого количества тепла. Чёрные деревья переплетались, создавая причудливые формы высоких людей в черных шляпах. Эти деревья были необычайно высоки и ветвисты, что говорило о их давнем росте здесь. Где они нетронуто стоят, пока не сгниют. Простота и бездействие, мерзкая вина и это пустое место. Я вдоль и поперек рассмотрел эту улицу, от начала до конца: машину, столб, ржавый бирюзовый щиток, свет от кухонного окна, черные деревья, мои следы от ладоней между ног на снегу и тарелка рядом. Боковым зрением я все также поглядываю на окно, не желая двигать головой. Двигать чем-либо... Некоторое опустошение и усталость рассыпают меня как песок. Тело кажется одновременно неподвижным и тяжелым, но при этом податливым и вялым. У меня нет ничего сейчас. Ни единого шанса или возможности оказаться дома, пока срок не выйдет. Это жестоко. Меня выставили как мусор за дверь. Как никчемную вещь. Как недоразумение, что не должно было родиться. Такое отношение выворачивает на изнанку, сильное сожаление и накручиваемая вина пугают. Внутри будто что-то ломается. Неразборчивый рычаг или контроль. Я чувствую себя вещью или чем-то ниже. Мороз постепенно маняще усыпляет. В голове плавали мутные мысли... " Сколько людей умерло подобным образом? Есть ли у меня шанс не оказаться среди них. Могу ли я рассчитывать на прощение. Заслуживаю ли я его? Как часто люди засыпают на улице и случайно умирают от холода... Могу ли я умереть? " Голова кружилась, мышцы резко сокращались я был не в силах бороться с этим. Поэтому старался игнорировать спазмы, боль и дрожь. Пытаясь заснуть и надеясь... Что так я смогу отдохнуть. Я сильно устал. Не было сил пошевелить даже частью тела. Мои глаза медленно моргали, а дыхание из-за гиперфильтрации, от заморозков, переходило в медленное и редкое. Веки грузом давили на глаза, ресницы ласково слипались. Голова отключалась. Сердце размеренно билось внутри. Пока грудная клетка убаюкивающе поднималась и опускалась. Происходящее всё больше напоминало поблекший спутанный сон. От ветра слезились глаза, а кожа была белой, как мука, глаза устало смотрели вдаль, будто ожидая там кого-то. Я услышал сухой скрип за собой, который я спутал со скрипом деревьев, что так часто кряхтели от напора ветра. Сон быстро сбросило. Я начал оглядывать лес вдоль, обжигающее тепло накрыло меня сзади. Мои глаза наконец полностью раскрылись. Человек, который открыл мне дверь, был тем же человеком, что и выгнал меня. Плечи поджались сами по себе. Рассудок очнулся, забив тревогу вперемешку с осторожным непониманием. Присутствие его сзади включило рефлексы. Я робко повернул голову, с опаской смотря ему под ноги. Мне было стыдно что он там, что он стоит позади меня. Мне страшно от того что на меня смотрят. Я не хочу, чтобы меня видели. Я хочу забыться. Мне слишком стыдно и страшно шевелиться. Глаза остро смотрят на ноги учителя, немного странно, но на нем уже нет обуви. Хотя я точно помню, что почувствовал подошву, когда меня ударили в спину. Сейчас на нем белые носки. Все, что я могу - это рассматривать эту ткань, позволяя себе метать взгляд на край штанин. Синие джинсы болезненно отзывают в памяти. Не знаю почему, но именно свитер с высоким воротом и эти яркие джинсы ассоциируется с концом света. Ни один набор одежды не вызывает ужас как этот. Мнимый отличительный образ, словно крапива, впился в подсознание. Мне страшно... Вместе с учителем вернулось осознание, насколько я мерзкий и жалкий. Худшее существо. Мое тело напрягается от стыда и страха, я боюсь, что меня снова ударят, поэтому сутулюсь. Мне очень стыдно за это. Я чувствовал себя неловко перед ним. Безмозглый ребёнок с кашей на голове, усыпанный снегом, изуродованный своим учителем за свои глупые ошибки, сидящий на пороге дома, что трясется то ли от холода, то ли от вида преподавателя. Отвратительная мерзость. Я чувствовал себя убогим, максимально ничтожным отпрыском, что когда-либо был. Без будущего, без возможностей, просто мелкий мерзкий уродец. Мне хотелось извиниться перед ним, лишь бы тяжесть этого груза спала. Я готов на всё, лишь бы он так на меня не смотрел. Мне просто хочется показать, что мне жаль и я уже пожалел о том, что сделал. У меня нет других слов в голове. - Прошу простите меня, я не хотел так грубо говорить о вас. И не хотел отказываться от еды...Я не знаю что на меня нашло. Простите меня, пожалуйста, я не хотел этого. Правда не хотел!! Простите меня! Это было странное чувство. Словно меня лапают глазами. Изучают. Ловят каждое моё слово с голодным аппетитом... Почему-то мне так казалось. Я напугано посмотрел ему в глаза. Это вынужденное прощение и его бесстрастный стеклянный, устремлённый на меня взгляд. Что-то бегает там, какой-то огонёк или удовольствие. Мне кажется, что ему совершенно не плевать на то, что сейчас происходит, не так, как мне. Ох, ему далеко не без разницы на эти унижения. За эти дни я, наверное, настолько его извел, что он безумно рад видеть, как я молю его о прощении. Мне кажется я серьёзно изводил его, и это только моя вина, что меня бьют. Внутри него, наверное, всё ликует от этого приятного вида, я даже думать об этом не хочу. Это всё такое завуалированное, что это можно только прочувствовать. Намерения и желания этого человека лишь косвенно пересекаются с действиями, истинные мысли сокрыты глубоко внутри. Его повадки можно только почувствовать на себе, эти зверские чудовищные вещи. Желание учить и быть учителем, эта возможность быть ближе к тем. Кто его слабее. Показать, что есть тот, кто сильнее, доказать ненавистникам, что боль может быть осязаемой. И её можно увидеть в зеленом свитере. Требовательность - это повод, как и многие другие провокации и упреки. Жестокость - это справедливость и благо, проявление заботы. Боль - это чувства и страсть, что надломлены и сплетены с привязанностью. Все ученики важны. Хороший учитель должен любить каждого. И в таком ракурсе. Он это делает... Все это некая игра, сюжет которой бесконечно меняется и вертится, как калейдоскоп, пока снова не надоест капризному властителю. - Удовлетворительно, заходи. Сухой и слегка звонкий ответ, обрадовал меня, дверь позволительно уступив приоткрыли. Надменность этого разрешения вдалбливала мое мнение и внутреннее составляющее под пол. Я попытался встать, но сильная боль пронзила поясницу и позвоночник, заставив позорно споткнуться и сесть обратно, но уже на колени. Упираясь руками о доски порога. Сквозь мои пальцы пролез снег. Больная рука была ослаблена и только частично держала меня. Испытывая стыд, я хотел исчезнуть и не позориться на его глазах. Я напугано быстро осмотрел снег, виновато бегая глазами пока на меня открыто пялятся. Было очень стыдно и унизительно, мерзостность и ничтожность сдавливали что-то в груди. Хотелось сказать что-то в оправдание, но попытки говорить или думать обрывались страхом и поджатыми губами. Брови задрожали, воздух из легких вышел до стискивания легких. Зажав зубы и терпя, я все-таки, шатаясь, встал, пытаясь доказать, что все не так плохо и прекратить позорные доказательства моего ошибочного существования. Полностью выпрямить спину я не смог, она отекла и сильно резалась внутри, когда я пытался принять привычное положение. Слегка сутулясь, я прошёл мимо учителя, прижимая плечи к шее, когда проходил мимо и близко к нему. Сделав несколько шагов в коридор, отходя на пару метров подальше от своего спасителя, за мной громко закрылась входная дверь. Последовали три закрывающихся щелчка от замка. Он выглядит все еще взбешенным. Мое нахождение в доме снова его злит. " Осталось не умереть от инфаркта или перелома затылочной части черепа. " Я нервно потер пальцы. Моя голова сама по себе покосилась назад и не обнаружив угрозы, позволила себе и телу развернуться к учителю, что смотрел на меня. Теплота дома совершенно не оставляла на мне никакого эффекта. Я насколько промерз, что даже это место на меня не влияет. Отвердевшие кончики пальцев напоминали холодный бетон. Мне всё ещё холодно. Пол кажется очень горячим, хотя я точно помню, что он был еле тёплым, когда меня ещё не выгнали. Видимо из-за разницы температур, он кажется горячее. - Тепло? Не твоя бы бестолковость. И мне бы не пришлось выгонять тебя на улицу. Не будь у тебя такой несгибаемой тупости. Тебе бы не пришлось постепенно замерзать за дверью. Почему ты не можешь делать так, как тебя просят? Ты ненавидишь меня, или тебе мешает гордость? В чем твой конфликт, что с твоими мозгами? Почему твоя голова работает наперекор всем моим просьбам, я не делаю в отношении тебя ничего особенного. Все что ты чувствуешь, часть твоего отношения ко мне и воспитания. Когда это закончится бестолочь? Твое мерзкое тело так и норовит залезть куда-нибудь или помешать всему, что я делаю. Буквально всему! Ты не можешь даже есть нормально, ты хоть что-нибудь можешь сделать адекватно? Бездарность в образовании, в поведении, внешних отличий тоже нет. Ты осознаешь, насколько большие у тебя проблемы, из-за твоих же ошибок. Да... Возможно, пока что, тебе удается терпеть меня. Но дело не во мне. Тебе же будет хуже, ты ведешь себя как ребенок, безрассудный, безразличный наглый мусор! Твоя слабость раздражает уверен не только меня. Пойми. Людям вокруг по барабану до твоих истерик и соплей. Сделай одолжение, начни становиться лучше и слушаться меня. Мне дали совет. Внутри все заползало и закопошилось, будто самые больные раны вскрыли и льют на них спирт. Этот комментарий, давал лишь опустошение и внутренний диссонанс между проплывающими эмоциями и страхом. Преподаватель поспешно глянул на часы на своей руке, недовольно прищурившись. На меня бросили угрожающий взгляд намекающий, что потраченное время моя вина и надо поторопиться. Испуганно развернувшись, я сделал два медленных маленьких шага, не чувствуя своих ног я боялся упасть или подвернуть их. Ко мне успели быстро приблизиться со спины и схватить за шиворот футболки. Моя голова повернулась в пол оборота, как меня потащили вперед. Мою одежду сильно задрали вверх, оголяя спину и накручивая на кулак. По всей видимости преподаватель не хотел касаться моей головы ведь она была грязной, что в очередной раз смущало и говорило о том, какое я ничтожество. Жалкое и мелкое, ненужный мусор, инструмент. Ни мои мысли, ни мои желания не должны вообще просачиваться в мир. У меня нет права на голос, у меня нет права на мнение, у меня есть разрешение только трястись и умолять. Длинные пальцы имели свойство тисков, из-за чего я услышал легкий треск ткани. Это твёрдое и грубое движение, заставило меня покрыться новым рядом мурашек. Двигая ногами словно крадясь, я старался поспевать за резкими большими и озабоченными шагами учителя. Направляя мое замёрзшее позорное тело в ванную комнату. На пороге его швырнули внутрь, от чего я чуть не упал. Я похож на пугливого ребенка, словно паршивое существо. Проползая комнату, как червь, мне снова раздали дополнительные упреки, стоило мне оказаться посередине помещения. - А теперь давай обговорим конкретно... Надеюсь это было тебе уроком. Учитель нагнулся ко мне. - У тебя в голове не все в порядке верно?.. Я что сделал. Дал тебе еду, так? Верно… Так откуда в твоей, злоебучей голове появилась мысль. Что ты имеешь право отказывать! Если бы не моя забота, ты бы замёрзла там на улице. Насмерть. Что в принципе не самая худшая судьба для тебя. Скажи спасибо, неблагодарное животное. К тебе нельзя проявлять доброту… слишком много наглости. Ну оно и понятно воспитали тебя как скотину, вот ты и ведешь себя как недочеловек. Не надо на меня обижаться! Ты получила что заслужила. Так будет вечно, так будет легче. Здесь нет моей вины, а вот твоя есть. И скажи спасибо, что я не занялся кровопусканием на морозе. А ведь это очень хороший способ на примере показать, как работает мороз! Обычно он хорошо закрепляется в голове мелких придурков как ты. Запомни еще одно маленькое, но очень важное правило. Раз и навсегда... Если тебе что-то дают другие, ты не имеешь право это брать. Главным образом, без моего мнения. Если даю тебе я, ты не можешь отказаться... Никогда. Тем более, когда это что-то настолько важное для твоего подросткового тела. Иначе ты резко заметишь разницу. Между тем, когда я тебе даю хотя бы, меньшую возможность благосклонности. И тем, когда нет... Ты все поняла? -Угу.. Я еле сдерживаю слезы. Поджимая губы, от страха того что учитель слишком близок к моим. - Отлично. Что бы я больше, такого не видел. “Что важного в тарелке с кашей? Я могу и дома поесть. ” Преподаватель говорил размеренно и упрекающее. Возможно он успел успокоиться пока я был на улице. Намотав мою футболку на кулак, меня с силой подтянули к себе. Я испугался этого натиска и приглушенно заскулил, начав бегать глазами то на футболку, то на учителя. Его пронзительные глаза и лишь малая доля раздражения немного вводили в ступор. - Веди себя спокойно... Больше не выводи меня на грех. Повторю для особенно одаренных... Никуда, больше не лезь, не заглядывай и ничего не трогай… Убого-Мерзостный, ты нытик. Быстро отмывай эту мерзость с своей головы. Смотреть противно. Позорище... Мою футболку отпустили, но я все еще чувствовал ладонь на своей одеже. Прикоснувшись к только, что держанному в руках учителя месту, как к испачканному. Не заметив как рука преподавателя тянется ко мне. Меня швырнули в ванную, в которую я неуклюже упал, ударившись об плитку сзади так сильно, что мне показался хруст. - Отмывайся. Открыв дверь, учитель безразлично ушел. Я потирал затылок, чувствуя небольшую шишку. Преподаватель Балди зол на меня, опять, это немного удручает, похоже я действительно идиот. В моменты наказаний, я раз за разом клянусь у себя в мыслях быть адекватным. И больше никогда не ослушиваться учителя. До меня только сейчас начинает доходить причина этих провокаций. Мне кажется, что все эти ограничения просто не могут усвоиться у меня в голове. Все, что он говорит… То насколько я мерзкий уебок. Я просто молча соглашаюсь с этим продолжая делать как делал до него. Ведь действительно, если бы не моя тупость и неумение меняться, подобные события не происходили бы вовсе. Я чувствую согласованность с его мнением, у меня нет будущего, ведь я просто не способен измениться. Мне страшно меняться, страшны начинания в чем либо, я не могу даже замолчать, когда меня просят. Поэтому я считаю, что этого заслужил... Сколько бы я не старался все равно происходит одно и тоже... Бесконечно. Постоянно! Это невозможно остановить, он будто специально придирается. Он просто ненавидит меня. Моя голова слишком болит чтобы думать о том насколько. Я постараюсь, делать так как говорят, хотя это все рано бесполезно, я неисправим. Хоть книгу пиши: бездарности со всех сторон. Как такому человеку как Балди вообще подчиняться, если все в его виде говорит, что этого делать не стоит иначе окажешься под его влиянием. В моей голове нет ни капли сомнения в его словах. Я чувствую себя таким опустошённым и безразличным. Что кажется все вокруг, помимо этих наказаний не имеет смысла. Посмотрев на пальцы, я заметил немного влаги. Эта была кровь. Сквозь волосы сочилась кровь. “Замечательно, сотрясения мне как раз и не хватало. Может мне просто разбить череп о стену. Кажется, это единственное решение моих проблем...” Устало щурясь и оглянувшись назад, я увидел трещину. Моя голова разболелась с еще большей силой от страха, что меня побьют за это. Тонкая трещина вверх по темной плитке, маниакально смеется надо мной ожидая, когда это увидит Балди. Вероятность что это не моя вина. Практически не возможна. На мгновение я быстро оборачиваюсь и осматриваю вход в ванную. Лучше бы я умер на улице. Больная голова раскалывалась и усыпляла. Не выдержав я лёг на бок, свернувшись комочком. Вытирая слезы и шмыгая. Меня бросили, буквально в эту ванную это было так страшно. Я действительно подумал, что могу отключиться или разбить череп. На долю секунды я испугался темноты, когда моргнул. Дрогнув, я сжался еще сильнее. Боясь услышать шаги учителя. Меня быстро накрыло страхом, от которого я никак не мог отодраться. Находиться в холодной ванной долго не хотелось, не только потому что это тянет время, но страх за разбитую плитку о которой еще не узнал Балди. Трещина была небольшой, всего лишь тонкая темная кривая полоса на уголке плитки. Но её не заметит только слепой. Я прикинул чем можно было бы замазать эту трещину и кроме зубной пасты ничего не придумал. Голова тускло болела, как и рука. Её тянуло, мышцы плеча ломили и ныли при движении. Поднимать тяжести или вещи было неприятно, а учитывая, вторую руку в гипсе, мне придется заставлять себя чувствовать боль с любой стороны. Поднявшись и сев, я потер затылок смотря на белое дно этой необычно просторной гарнитуры. В обычной ванной нельзя лечь во весь рост и вытянутся, а здесь еще и несколько сантиметров останется. Её форма больше напоминала круг чем овал. Плоское дно в пупырку, края у стены заостряются. Передняя же часть закруглённая, я бы сказал, что это большая мыльница. Напоминающая гнездо из-за своего размера. Наверняка она дороже обычной, возможно даже под заказ. Страшно представить если треснула именно она, на глаз это пятьсот тысяч компенсации. Снова посмотрев на дверь, я прислушался. Её край был слегка приоткрыт. " Если я продолжу лежать за мной придут и лучшее чем я отделаюсь, это криками...  Если он увидит трещину меня прокрутят в мясорубке и запихают под нее. Я не хочу этого! " Оглядев все вокруг, мое измученное тело вылезло из ванной. Несколько раз оглянувшись я взял зубную пасту, что была к моему счастью белой. Намазав совсем не много, двумя пальцами я постарался протиснуть ее в трещину. Она смоется сразу же, после первого приема душа, но черт подери это лучше, чем сейчас. Потом меня здесь не будет. Закончив со своей ошибкой, я посмотрел на неё со стороны. Если не всматриваться трещины больше не видно. Это замечательно! Закрученный тюбик отправился на свое место. Теперь я должен отмыть голову. Идея раздеваться с приоткрытой дверью, была не очень безопасной. Даже прикосновение к ней могло стать провокацией для учителя зайти сюда. Хотя и открытая дверь тоже… я предпочту просто молиться, что он не заглянет сюда. Моя тревога не переставала подавать двоякие ответы и попутно отключать вероятность противиться учителю. Смиряясь с его правилами. Придется мыть голову на коленях. Я не имею права закрывать дверь. Не думаю, что её выбьют или типа того. Но если я закрою дверь и это услышат, мне не поздоровится... Всматриваясь в коридор через щель. Перед глазами дернулся силуэт учителя, что мог бы стоять в коридоре у стены. Я не настолько спокойный, чтобы не проверить. Выглянув из-за края дверной рамы, я оглядел коридор, что начал осветляться голубоватым рассветом с окон кухни и зала. " Хорошо, хорошо. Все в порядке! Он же сам сказал ничего не трогать, я ничего и не трону. Ну кроме пасты… Кхм. Блин... Черт.  Думаю, ничего не случится если я помою голову! " Еще недолго разглядывая все закоулки и углы, из-за которых могли торчать тонкие пальцы преподавателя или пугающий бездушный взгляд, я беспокойно прикрыл дверь. Не закрывая. В точности как запомнил. Идеально точно! Надеюсь на благоразумие учителя… Спокойствие дома в купе с давящей тишиной ванной комнаты напрягает. Звук здесь становится как в звукорежиссерской, скомканный и чёткий.  Любой шум будто рикошетит от стен словно мячик. Такой схемой заглушая звук или наоборот, стены пожирают шумы… В который раз мне кажется, что этот дом живой. Стены и потолки здесь то блокируют звуки внутри, то дарят все извне. Каждое дуновение ветра или скрип слышится с необъяснимой легкостью. Но вот перемещения учителя мне не слышны. Вот бы и мне такой же хороший слух как у него, мне бы он больше пригодился. Возможно он и сейчас слышал, как я прикоснулся к двери и приоткрыл её. От страха мои пальцы на руках быстро, будто от удивления, прилипли к губам. Боясь еще издавать шумы. Мне срочно захотелось включить воду. Надо создать хоть какой-то шум, хоть что-то иллюзионно напоминающее норму. Что-то привычное, а не в вводящее в оцепенение... Провернув кран над ванной. Я хочу поскорее растопить кусочки льда на моей голове, липкая субстанция покрыта корочкой и разлита меж волос. Похоже она чувствует себя вполне уютно у меня на голове. В некоторых местах она ледяная и колкая, в других тягучая и липкая. Я копаюсь пальцами в ней. Понимая, что она не такая уж и мерзкая как говорил учитель. Она просто, как и я, хочет убежища. Заглянув в зеркало, я понял насколько это ужасно выглядит. Мы оба выглядим ужасно. “В какой это момент… Я начал относиться к неодушевленным предметам как к живым. Странно.” Субстанция выглядит хоть и ужасно, но так как я знаю. Что такое действительно ужасно. Это кажется мелкой шалостью. На фоне остального мракобесия, что происходит вокруг. Сидеть под дверью на морозе, куда хуже… Каша выглядит, как если бы на тебя вылили ведро белой замазки. И она растеклась по голове просачиваясь к коже под волосами. Так не долго можно и отморозить себе мозги. Ведь каша замерзла куда быстрее чем я. За что я наверное благодарен своему телу. Или нет... Подставив руки поду же долго журчащую воду их моментально ошпарило. Я взвыл, оскалившись прижимая мокрые ладони к груди. “Как же я не заметил, что пар идет! Крхх, больно… Блять...” Теперь уже заметив свою оплошность. Я вижу и чувствую, как нагрелась комната с момента как я включил воду. " Как я мог не заметить?.. Похоже я случайно включил кипяток. Странно мне казалось вода будет теплой. И как я не заметил… Сука теперь руки будут болеть. Ну ладно потерпим чуток." Мои мозги медленно превращаются в желе, пальцы немного горели внутри под кожей. Я чувствовал, как сварил свои же ладони. Справившись без кровопускания преподавателя. Прохладная вода немного успокоила зуд мяса внутри и так же доставила немного боли в самом начале. Решив вопрос с ожогом хотя бы до уровня игнорирования. "Если я могу ими шевелить, то все в порядке. Кожа не сползла… И то хорошо... Все остальное можно перетерпеть. Я ведь хорош в этом… Терпеть." Меня настигла некоторая печаль. Мне не хотелось думать о том мерзком моменте на кухне. О том насколько я тупой, что ничего не съел. О том, что, если бы я заставил себя через силу есть. Не оказался бы на улице. Стыдно, очень стыдно за себя же. Боже какой же я придурок блять…  Мне не стоит вообще сопротивляться, я должен просто терпеть. Это для блага. Для блага… Я снял футболку ожидая, когда руки немного остынут под водой, чувствуя онемение и колики в пальцах. К ним приливает кровь… Остальное тело было бы тоже не против обмыться и почувствовать тепло от которого у меня уже сводит колени, но сейчас не до этого. У нас есть другие дела и указания от учителя. Подставив голову под воду, остатки моего завтрака сплывали вниз, печально. " Пока-пока завтрак. Есть ли у меня возможность все исправить.... Мне хочется стать лучше, что мне сделать чтобы учитель был доволен. Хоть раз. У меня нет сил это терпеть, но есть делание исправиться. Этот бесконечный цикл сводит с ума... Кому можно доверить это? Что мне нужно забыть, чтобы чувствовать себя лучше, а что оставить... Так будет вечно. Так будет легче? Это ради меня?.. Почему я чувствую тревогу и это так больно раз, это так нужно, я должен слушать все что мне говорят? Неужели все это мне нужно?.. Те домогательства и поцелуи. Все эти избиения и страх, моя истерзанная психика. Истязания шнуром и скакалкой за малейшую ошибку. Зачем это нужно, о каком послушании идет речь, все без толку! Меня не исправить! В чем тогда проблема, почему это происходит, мне можно только голову разбить о стену верно?! Я не могу, быть спокойным. Просто не могу, все внутри будто кричит и вопит в страхе. Все кажется таким опасным и чужим... Я не различаю где вранье, а где правда. Зачем нужно было это делать. Для чего... Должен ли я лезть в его жизнь? Я не знаю, не знаю! Кому это нужно вообще. Зачем мне пытаться, что-то изменить. У меня нет шансов... Так будет всегда, я слишком устал чтобы стараться... Мне нужно просто все забыть. Молчать, брать что дают и радоваться. И не реветь. Так просто... " Я давно чувствую, как плачу и как вода размывает очень горячие слезы. Слова в моей голове словно бессвязные нити. Такие отдаленные и мокрые. В чем они? Это все ложь... Кто-то испачкал их во лжи? Я должен молчать. Эта грань... Её нельзя нарушать. Сунув голову под воду и встав на колени, я озабоченно шептал, что-то под нос. Глаза закрывались даже не от недосыпа, а того что они просто устали смотреть. Я не хочу видеть.  Прошло всего три дня, а мне уже снова пора посетить мед. палату... Там было вполне терпимо, на фоне того что я смог ощутить с момента как вышел с больничного. Непредсказуемые события, придирки, вездесущий злой учитель, постоянные наказания и слежка, уловки к которым приходится прибегать. Страх. Вечный страх... Тревога, стыд, ненависть, злость на все вокруг и боль. Вода, стекающая с головы в причудливых позах, начинала успокаивать своим ритмичным шумом. Мне нравятся однообразные вещи. Особенно те что вызывают стук. Щелканье ручкой, стук пальцев или ноги, шелест воды... Прятки и попытки слиться с окружением, неравная сила, все это не те повторяющиеся действия что мне нравятся. Только воспоминания о том, что я собираю досье не дает мне свихнуться. “ Я ненавижу этого ублюдка. Сука как же он меня достал! Я просто не могу вынести этого, как-же он заебал меня!!! Ненавижу, ненавижу, что бы ты сдох ебучая мразотная сволочь! Сгори в огне. Не трогай меня! Никогда не трогай. Просто… Заткни свой рот……. Закрой его нахуй навсегда!!! Лишись уже наконец рук сука, сколько можно ебать мне мозги?! Мразь. Исчезни, исчезни, исчезни. Испарись раз и навсегда! Хочешь боли ебани себя по голове сам!!! Почему это я должен терпеть? Почему должен слушать, да пошел ты нахуй. Пошел ты нахуй Балди! Хочешь трахаться, иди к своему другу физруку, хуле тебе от меня сука нужно! Когда ты угомонишься… Я же не вынесу этого… “ Из-за того, что я замёрз, а вода была тёплая, у меня заболела и закружилась голова. Дно ванной отражало свет, от чего было ещё более не привычно. На улице было темно и холодно, здесь наоборот светло и душно. Но на улице хотя бы было безопасно и не стыдно. В некой степени там было лучше. Там я был один, и никто не пытался сделать из меня подстилку. В последнее время мне очень хотелось бы быть одному, это успокаивает и помогает. Намылив голову простым мылом и закрыв глаза. Я начал чувствовать некую паранойю, будто кто-то за мной следит. Стены этого места угрожающе давят. Кажется, что дальше этой комнаты ничего нет. Абсолютная пустота. Нечто пугающее есть в этом старом доме. Он будто живой. Я постоянно чувствую чей-то взгляд, когда один. Тот силуэт, когда только пришел сюда. Странный и черный, будто живая тень. Да и мое ощущение что по мимо нас здесь кто-то третий и он непрерывно смотрит за нами где бы мы не были. “Кажется я сошел с ума. Но та фигура... я же четко ее видел. Или мне показалось... Я не знаю наверняка, но помню. Хорошо помню…” Вид ванной поплыл. В глазах почернело на несколько секунд. В висках стучало и кололо.  Сердцебиение участилось. Гнев не мог долго удержаться. Как бы сильно я не хотел чувствовать эту пылкую уверенность к себе. Помутнение вызывало только боль и большее напряжение. Резкий перекат из грусти и злости в отчаяние, начал пробирать. Холодный пол касался ног, тело постепенно грелось от появляющегося пара в помещении. Беспокойство малость спало, так как ничего зверского не происходит, мне начало становиться снова уныло и печально. Я беспомощен... Нет ничего лучше, чем боль. Возможно я её заслужил, она отвлекает. Это можно сделать приятным. Если только... Печаль перелистнула память как книгу. Я вспоминаю все избиения и их накал. С каждым днем... Все что я делаю, это от отчаяния... Мне не важно на оценки, на учебу, на сон, еду или покой. Я просто хочу не чувствовать страх. Нет... Нельзя. " В классе я как на прицеле... Учитель готов разобрать меня на запчасти, стоит неправильно пошевелиться. Мне совсем не хочется туда возвращаться... Меня сильно волнует прошлое. Мне кажется было что-то важное в нем. Я мог что-то получить. Но ошибся... Просто совершил ошибку, у меня фантомное желание оказаться там и забрать это что-то. Но пока я не могу стоять на ногах, и у меня голова раскалывается как яйцо. Откуда яростно рвется цыплёнок. Он кажется вообще не устаёт... Только и делает что жрет мои стенки черепа дырявя его своим клювом. От такой боли и недосыпа, можно и отключиться. Учитель только рад будет, если я вырублюсь в школе. Я не хочу туда возвращаться... И ждать, когда меня добьет обморок от одного вида Балди. " Бесконечная борьба за то, чтоб на тебя не обратили внимание. Эти мерзкие старания в классе, за ложное неприкосновенность и прозрачный идеал на фоне остальных. Хорошие отметки и рейтинг школы, не говорит о её внутренностях. Здесь полно щелей от опарышей... Даже лишний взгляд ученика может быть предвестником беды. Как для других так для него. Это ужасающе жестоко. Я всё думаю о том, как перестать попадаться на глаза проблематичным личностям. Как перестать с ними видеться... Куда спрятаться или записаться, чтобы легально прогуливать уроки.  Где скрыться от Бриджет, Хулигана и учителя Балди. Возможно на какой ни будь школьный кружок или участие где-нибудь, помог бы. Я бы просто не успевал посещать уроки. Возможно, стоит поискать подобные места. За эту неделю я постараюсь собрать что-то. Если сил хватит. Я давно планирую пробраться в школу ночью... Возможно когда-нибудь я это сделаю. Я начинаю задумываться о своей одежде. Оставленная вчера на машинке, теперь её здесь нет... Я уверен, что оставил её здесь. Практически уверен... Повернув голову, оглядываясь из-под руки, пенная смесь стекает по моей голове в глаза, я быстро осматриваю детали. Верх, Пол, раковину, дверь. На машинке ничего не было и около нее тоже. "Может они на верху? Или в зале. Он их мог где угодно спрятать. Снова проблемы" Обмыв голову и проскулив. Я взял то, чем мог воспользоваться по-тихому. Пришлось вытереться полотенцем для рук, благо короткие волосы не прихотливы к сушке. Легкая влага и капли с кончиков волос, нервировали. Вытираясь впопыхах, я боялся, что меня застукают, увидят этот позор. Как я вытираю голову маленьким поленцем для рук. Прошу прощения... Это намного лучше, чем просить, полотенце. Я напряженно посматривал на дверь во время всего процесса, шарахаясь от любого звука. Если мне казалось, что я что-то слышу, я тут же выпрямлялся и прижимал полотенце к стене. Это бы создало иллюзию, вытирания рук. Убрав по местам все, что мне было дозволено использовать, я подошел к зеркалу и снова включил воду. Она не была мне нужна, но стоять в тишине было слишком. Ушами я пытаюсь уловить звуки дома, чтобы заранее засечь шаги если ко мне зайдут. Шум воды все заглушал. Разбухающая пустота напоминала в моей голове черный водосток. Бездну из восьми дыр, куда стекает вода и все мысли. Я чувствую себя ошибкой. Ничего подобного со мной никогда не было. Все это… Почему я не ударил его, когда он швырнул меня в ванную?.. Мне так стыдно… Почему не попытался сбежать, неужели целостность тела куда важнее рассудка?.. Почему мне так плевать на себя?! Я не хотел чувствовал это. Я не мечтал об этом! Я не... Что мне нужно сделать что бы перестать это чувствовать?! От сюда не сбежать. Не спрятаться, у меня не получается уйти от наказания. Никогда. Это неизбежно. Что бы я не делал все происходит еще хуже. " Почему я. Почему... Я мерзкий мешок помоев. Зачем так делать? Для чего, неужели это было настолько важно. Чем я заслужил это? Я не был вызывающим, это последствия? ... Нет.. не может быть. Все не так. Это не может быть последствием. Не-ет.... Нет, нет! Это мерзко, я хочу про это забыть. Ничего не было, ничего не сделает меня лучше, ничего не поможет мне изменится, это моя ошибка. Я виноват. Я пропавший, позорище что может только вопить о том, что он что-то может! Но все остающийся пустым отголоском личности. Я не имею права на голос. Не мощный, слабый и абсолютно глупый. Все вокруг будто хотят убить меня. Столько лжи, столько грязи, столько крови, ярости, ненависти, презрения, тоски и вины. Я предмет для удовлетворения. У меня нет желаний или выбора, я должен смотреть на тот ужас, что происходит с моим телом, открытыми глазами. Я должен запомнить. Должен убить себя мыслями об этом. Но вырезать это в голове. Я предмет... Мне так хочется, что бы меня больше никто не трогал. Я боюсь прикосновений. Я не хочу ничего слышать. Видеть. Или с кем-то говорить... Я хочу удушиться в тишине и одиночестве. " Это невозможно забыть. Все вокруг как специально сговорились. Это глубоко внутри... Я чувствую эти пальцы на себе, мне хочется забыться. Сорваться и переломать его руки. На мне практически больше нет мест куда учитель бы не имел доступа. Он может касаться меня теперь везде. И он ярко меня убедил в этом. Остановить бы это хоть на секунду. Изрезать половые органы или зашить их. Сломать все. Запретить трогать себя, заразиться спидом, чтобы обезопаситься. Но мне придется это терпеть. У этого просто нет выхода… Я не хочу продолжать это. Я не могу думать о чем-то другом. То, что происходило считалось за изнасилование? Наверное нет... Все мои мысли навязчивы и склонны к тому, чтобы преподаватель исчез из моей жизни. Это похоже на мечту. Нежную мечту о нормальной жизни. Где не нужно выживать. Я смогу вытерпеть коллектив класса. Но главный источник... Это невозможно. Меня гложет неугомонное чувство неизбежности, отсутствие выхода. Постоянность и жестокость. Похабные действия и непредсказуемость. Напоминает фильм ужасов, в котором нет сценария, а главный сценарист Балди. Фильм будет продолжаться, хоть кому ты жалуйся. Но тебя извергнут настолько, что не ты сам себя не узнаешь. Тебя сделают вещью. Предметом, заточенным под Боль.  А Боль — это нормально. Слезы — это нормально, но видеть никто эту нормальность не должен. Так дико... Я стараюсь отвлечься. Незапланированно открываю зеркало подцепив край пальцами, давно заметив, что оно странно выпирает из стены. Внутри находится шкафчик с белыми полками. Бритва и Пена для бритья. Гель для душа, крем, капли для глаз, ножницы для ногтей, лосьон, гигиеническая помада, и несколько баночек с лекарствами. Которые пахнут спиртом и пылью. Спички и пара свечек, набор из пяти лезвий для старинных бритв, салфетки. Это место немного несёт новизной и заводской отделкой. Суда не часто залазят, шкафчик выглядит совершенно новым. Но я замечаю мелкую щель в верхнем углу. Пальцы сами тянутся к ней, возможно это место прогрызли тараканы или другие насекомые. В своих домах это не редкость. В ней кажется так уютно, честно я бы залез полностью в неё. Мне хочется спрятаться. Интересно под стенами и обоями безопаснее? Там наверное прохладно и темно. Тихо и лениво жутко. Да там опасно, но там не страшно. Ты смирен под стенами. Тебе не страшно умереть от крысы, ведь именно это место подарило тебе дом и еду. Ты покорен, един со смертью понимая, что даёшь еду такому же, как и ты. Мое внимание привлекает лезвие. То к чему я привык, то что для меня ближе всего. Обычное лезвие. Вот он источник спокойствия. Взяв бритвенный станок, я начал его рассматривать. Стандартная бритва черно синего цвета, металлическая и увесистая, с кусками узоров из пластика. Непримечательная мужская бритва. Насколько больно будет, если провести ей по языку? Я озадаченно закрыл дверцу шкафчика, смотря на бритву немым вопросом. Она будто бы понимает меня. Она хочет помочь, она извиняется, что принадлежит учителю Балди, но она все исправит. Она компенсирует все. Надо только провести линию по руке… Драть кожу бритвой будет намного больнее, привычнее провести линию в сторону. Мне страшно делать нечто настолько серьёзное. У меня трясутся руки. А глаза сами по себе дрожат, размазывая изображение. Еще сильнее пугая. У меня не получается сосредоточиться на руке. И я сильно нервничаю, не хотя этого делать. Я хочу попробовать перерезать запястье... " Ничего такого в этом нет. Кто испугается!? Я... Да я боюсь. Кто побеспокоиться!? Мне надо увидеть кровь, это важно пустить её, проскользнуть лезвием под кожу. Почувствовать боль. Такое чувство, что это и не будет больно... Просто надо потерпеть. Всего-то! В моей голове такой шторм, мыслей и чувств. Что я похож на бездонную бочку. Если туда капнуть кровью… Ничего не изменится. Утопиться в спокойствии и доверии к самому себе. Это мои личные приятные дела... " Рука в гипсе занесла лезвие над запястьем. Мое тело застыло, руки озабоченно дрожат как заведенные изнутри. Я знал, как много крови может хлынуть, и одного пореза может оказаться слишком мало, чтобы добрать до крови учитывая, как у меня трясутся руки. А может и много... Неопределенность и страх чего ожидать волновал и вводит в ступор. Мне было страшно резать вены, но решился. Закусив губу и закрыв глаза, я резко проведя линию поперёк. Маленькие три порезика на верхней части кожи взвыли. Тоненькие и жалкие. Это едва напоминало ссадину, но из-за близкого расположения ран, они вопили и болели не меньше глубоких. Волнительно закрепляясь в памяти, вызывая мурашки и ёрзания под кожей. Я дернул плечом. Готовясь, уже испытывая вину за то, что не могу сделать все так как запланировал. Прикоснуться к своим внутренностям через лезвие, дотронутся до вен из внутри. Звучит волшебно, но вероятность сильного кровотечения меня пугала. Обычно если что-то и делал с собой это было с целью увидеть кровь. Поэкспериментировать. Я могу справиться со стрессом и без порезов. Но сейчас я расслаиваюсь на страх от возможности увидеть кровь и надежду, что лезвие не достанет вену. Напряжение и волнение заставили вспотеть. Я нервно вздохнул. Остерегаясь той крови, что сейчас увижу. Снова занося лезвие над рукой, трясясь как лист в шторм. - И что же ты творишь по-твоему. Весело посмотрю? Меня ужаснул вопрос учителя, он незаметно прокрался в открытую дверь, уже несколько секунд стоя в проеме. Похоже он тут давно… Его взгляд бездушно смотрел на бритву, а после разочарованно перешёл на меня. Некая усталость от происходящего измучивала и его. В отличии от меня, на нем это практически не заметно. Учитель выглядит спокойным, чем уставшим, скорее всего он просто не привык проявлять это, со своим объёмом работы. В конце концов с такими синяками под глазами сложно определить свое состояние. И грань между усталостью и нормой. Его взгляд более острый и равнодушный чем обычно, расслабленное лицо, не отражающее ничего. Эту измученность можно спутать со спокойствием. Но почему-то это вызывает тревогу и страх не меньше чем гнев. Когда преподаватель спокоен, можно ощутить некоторое копошение под кожей, будто в тебя запустили множество паучков. Ты чувствуешь холод и онемение, будто стал куклой. Ощущение страха и стимул бежать, притупляется паникой и недопониманием. Это как гипноз. Даже несмотря на серьезный исход, любопытство и непонимание играет с тобой в смертельную шутку. Подобная реакция начала вызывать диссонанс. А постепенно и накатывающий страх, словно тебя накрывает волной комната становится резко холодной и жуткой. Ты понимаешь, что вокруг лишь стены и никто не поможет тебе кто меня тебя же. А себе помочь никак не можешь... "Это ловушка! Я не верю... Страшно, страшно! Не трогай меня! " Меньше всего ты ожидаешь равнодушия от взрослого человека что увидел момент, как ты пытаешься собраться и провести лезвием по запястью. Все тело клокочет и кипит от волнения, все мышцы напряжены и скомканы. Моя рука не выдерживает ужаса, пальцы слабеют. И бритва падает в раковину с дребезжащим звоном. Заметив это, я начал отходить к ванной, отстраняясь от учителя и раковины назад, меня накрыли воспоминания. “Я слишком боюсь его... Любой его приказ будет выполнен немедленно, я не могу… я не хочу этого! Я не хочу чувствовать это!.. Нет, нет. Только не он, только не снова. Я не хочу на улицу, не хочу, чтобы меня трогали, лишь бы меня не трогали... Просто слушаться его, так ведь? И Все! Все будет хорошо… Я вспомни. Похожую ситуацию… Где мои порезы тоже заметили… И начали с наслаждением их облизывать. Тогда в коридоре… Это было так страшно и мерзко. Сейчас это повторится? Не может быть, ну не снова, только не опять, прошу! Я не смог отказать даже тогда… Черт, я не хочу этого!!! Мне кажется он не будет повторять одно и тоже… Он же не...” Поджав губы, мои глаза снова прибились в пол, изредка бегая и смотря исподтишка. Я был готов выполнить все что угодно, лишь бы не повторить события позднее. Преподаватель размеренно медленно заходит в комнату, остановившись рядом. Я уже чувствую, что через несколько минут начну реветь. Выключив воду. Жилистая, костлявая рука изящно берет бритву в раковине двумя пальцами. Подбирая её к себе. Покрутив её у лица, проверяя наличие остатков крови. Учитель ужасающе спокойно нагнулся ко мне. Напоминая родителя, что специально тянет время, чтобы показать свою власть. Чтобы достучаться и напугать глупого ребёнка еще сильнее. Ведь ничего страшнее неизвестности. До него пол метра. Но этого хватает, что бы мое внимание было прибито к нему и его рукам. - Не занимайся глупостями бездарь. Это выглядит очень смешно... Если ты хочешь перерезать себе вены, то делай это старательнее, чтобы наверняка. Это лезвие не подойдет, и ты снова забыла о внешнем факторе. Будь на моём месте, кто-то другой. Представляешь, что было бы? Еблан малолетний… Кто тебе разрешал рыться в моих вещах? Думаешь если меня здесь нет, я не услышу... Ошибаешься. Включенная вода. Дебильнейшая идея, ты не представляешь сколько раз я ловил детей на этой уловке... Меня уже тошнит. К тому-же... Тебе не говорили придурок о личной гигиене? Мне казалось это элементарные вещи и о них все знают. Не хватало измазать, мои вещи, в твоей проклятой сучей крови. Не пытайся вызвать жалость, ты не жертва, ты просто ничтожный жалкий ребенок. Что не умеет отвечать за свои действия, запутался и испугался, когда его пару раз тронули, поэтому и ревет теперь чуть на него посмотришь. Ты не умеешь слушать. И никто другой не может тебя научить как себя нужно вести, все просто забили на тебя.  Не способные справиться с всеми глупостями, что ты творишь уже в осмолённом возрасте. И то что с тобой происходит еще цветочки. Но вместо того, чтобы внимательно меня слушать, мы идем резать запястье, потрясающая находчивость! Хочешь пожаловаться своим друзьям? О том как тебе плохо, и наверняка, как все жестоко с тобой поступают. Но этого не будет... Всем глубоко насрать, что с тобой. Включая меня. Ты маленький урод. И кроме проблем ничего другим не принесешь, никогда, пока действительно не убьешь себя. Убей себя ну же. Попробуй. Это только поможет мне избавиться от тебя… Но и это ты сделать не сможешь. Учитель выпрямляется, устало выдыхая воздух. Переходя с снисходительного тона на грубость и привычную ненависть, что зачем-то была немного притуплённая на время разговора. Такой момент как сейчас, нельзя было упускать... Помощь и внимание к ребенку, что был замечен за изрезаннием рук. Особо важно. - Сука какой же безмозглый инвалид, как четыреста таких же… Кошмар. Элементарных вещей сделать не можете... Даже руку перерезать. Чего стоим?! Страшно? Нехуй было в руки лезвие брать, если боль терпеть не можешь, блядина трусливая. От куда такие уроды вылезают. Почему глазки такие ошеломленные?.. Лезвие было в твоих руках! Почему не смогла сделать все как надо. Сил не хватило?! Или смелости? Почему ты не можешь даже свои планы, совершить беспрепятственно. Мало того, что мне мешаешь. Ты даже наедине с собой, приносишь одни беды. Разочарование ты тупорылое! Блять лучше бы сдохла, серьезно, я бы не так расстроился, найдя труп в своей ванной. А если учесть, что это был бы твой труп, я бы только обрадовался! Столько драматизма, максимализма, амбиций и нытья, меня блевать тянет. Ей богу… до дрожи хочется все твое тело изрезать... И не каким-то там станком. Нееет! Настоящим ножом солнце, там не будет поблажек и слов: пожалуйста не надо, я больше не буду и исправлюсь! И прочей херни. Это будет бесполезно... А если проронишь хоть слово. Я тебе зубы выбью. Не стоило меня смущаться и прекращать. Я был практически на пике удовольствия, видеть твои мучения. Но то как ты медлишь... Раздражает. Могла не останавливаться, думаешь кто-нибудь придет и уверит тебя этого не делать? Как сентиментально! Никто останавливать тебя. Никогда не станет. Большая часть твоего окружения только за, не переживай... Реветь я не буду. Уверяю тебя. Я поджал губы, плотно закрыв рот. Мои глаза стыдливо бросились в сторону скрывая слезы. Если меня заставят говорить, я расплачусь. Мои руки трясутся, не могу пошевелиться. Тело окоченело, все вокруг теряет смысл. Моя голова пуста как лист. Я полностью сконцентрирован на словах учителя. В затылке чувствуется нарастающая с напряжением боль. - Тебе нужно не что более острое и приятное. То, что сможет легко проскользнуть через кожу... Преподаватель внезапно снова звучит непринужденно, но все равно прослеживается притупленная грубость и злость. Можно догадаться, что от меня сейчас чего-то захотят. Интересная сложившейся ситуация, требует к себе немного терпения преподавателя. И он это знает. Поэтому надевает свою личину попечителя. Это возможность, его возможность... Злость накрывает комнату ядовитым дымом, словно радиацией. Несмотря на внешний вид учителя, я знаю, что он злится, сильно злится, и собирается отыграться на мне за эту злость. Его спокойные и плавные движения лишь прикрытие. Если ему не перечить и не раздражать, то и криков не будет. Он сможет сделать то что хочет, и сдержаться, не прибегая к нравоучительному насилию. Нужно слушаться, нужно слушаться, в это смысл, я должен. Я понимаю к чему он ведет. Он хочет поучаствовать. Тонкая рука прикоснулись к краю зеркала открыв его. Жестокие руки положили станок на место, шебурша чем-то бумажным, в поиске новой игрушки для издевательства надомной. Мой нос улавливает запах пыли, я оглядываюсь на открытую дверь из-за учителя. Мои ноги делают несколько коротких резких бесшумных шагов к выходу, встав за спиной учителя, я становился. " Я хочу бежать... Но нельзя, снова нельзя, меня накажут если я ошибусь, мне нельзя этого делать! Но мне сейчас будут резать руки, я не хочу чтобы меня снова касались, это неправильно, это мерзко! Коридор пожалуйста спаси меня. Мне будет больно. Я не хочу прятать порезы от других. Мне хватает всего того что на мне!!! " Учитель повернулся. Разочарованно смотря сверху вниз, он пресекая пялился. Я понял одно. Уходить мне не стоит. По его взгляду можно было прочитать- ты пожалеешь если сделаешь это. Сильно пожалеешь... Рискни дурак, но от последствий орать ты будешь долго. Сомнительно выдохнув. Преподаватель склонился, протянув к моему лицу нечто, как он считал интересное. Что нуждается во внимании. Я увидел, как в его двух пальцах, показательно блестит тонкое лезвие от старинных бритв. Оно загадочно угрожает впиться в мое горло, если я шевельнусь. В ушах долбит сердце, мой организм не перестает удивляться всему этому насилию. Я с ужасом представляю насколько тонкое порезы можно им сделать, и где они будут максимально болезненными. Её тонкость удивляла столько же, сколько и пугала, блеск на свету доказывал ее безупречность. Словно искусное творение творца. В руке преподавателя, лезвие кажется немного маленьким, и тем не менее очень угрожающим. Мои глаза метнулись на него в поиске ответов, которые были очевидны. Я ощутил, как глаза начинают наполняться слезами. Зрачки учителя азартно смотрели за моей реакцией. Довольно хмыкнув. Балди медленно выпрямился, взглянув на приятное взгляду лезвие. Губы учителя сменились сначала на тонкую улыбку, а после на оскал и хитрый довольный прищур. Уголки рта, поднятые вверх вводили в ужас. Мне даже показалось, что я заметил слюню удовольствия. Эти зубы были воистину не человечьими. Я сразу же опустил глаза от ужаса, стоило мне заметить эту пародию на улыбку. Свое прежде сильное желание сбежать, я старался скрыть. Но я уже не могу совладать с собой. Я мечусь между полом и выходом, он так близок, но одно касание ноги за порог, и я труп. Сопроводив радость учителя унылым напуганным видом и молчанием. Мои ноги начали дрожать и подкашиваться, а во рту скопилась слюна. Сердцебиение участилось до боли, дыхание прерывалось. Пришлось подавить попытку обойти учителя и рвануть в коридор. Коридор тоже является ловушкой, мне не куда бежать даже если я выйду. На улицу я больше не хочу. Неужели это плата за тепло? Я хотел отрезать себе руку. За то, что полез в этот шкафчик... - Это подойдет куда лучше! Иди-ка сюда. Научим тебя не шутить с острыми предметами. Меня грубо взяли за предплечье руки, и провели к раковине, отступив свободное место, встав позади. Мои ноги двигались словно заведенные и заточенные под этот процесс, подставляя меня под удар. Сильный хват за руку бил в голову тревогой, меня не провели, а скорее толкали к раковине. Нетерпение учиться читалось в его резких и нещадных действиях. Замечательная возбужденность буквально горела в его глазах, что лишь больше вводило в непонимание и страх. В зеркале я видел свое отражение. Ухмылка острых зубов. Силуэт сзади неприятно впивается в голову, мои плечи последовательно дернулись, поддавшись панике. Мне стыдно от самого себя, я не хочу себя видеть, я хочу закутаться в одеяло и реветь. Мою голову долбит тревога и ожидание, глаза предзнаменующе жжёт. Попытки смотреть в зеркало и не отвлекаться не на что. Оборвались. Мою руку навели над раковиной. Последовательные и осторожные действия. Страх оказать сопротивление, оказался удивительно сильным, непреклонным и строгим. Я боялся пошевелиться или воспротивиться. Тело напряглось, нутро скользко вываливалось из меня под пол, чувство самообладания сползало. Человечность и власть над собой будто растворилось. Внутри чувствуется необычный холод, будто кишки замерзли. По рукам проходят мурашки. Глаза нещадно пытаются найти намек на спокойствие или спасение. Но кроме зубной щетки в стакане, ничто не могло мне помочь, а её бесполезность была очевидна. Психологическое унижение не собиралось прекращаться. Плотно сжав губы, я взволнованно смотрел на свою руку, быстро моргая. Капельки слез наворачиваются на ресницах. В тишине ожидания, мне не повезло услышать частое дыхания преподавателя. Теперь уже его липкость, смог ощутить и мой затылок. Преподаватель мерзко сглотнул причмокивая, я смог понять насколько много у него скопилось слюны из-за этого процесса. Синие и красные венки на запястье приветствовали меня. Мои пальцы, дрожат, это невозможно не заметить, их трясёт как от припадка. Словно схваченный паук мои пальцы, неконтролируемо дергаются и сокращаются. Фаланги сжимаются и шевелятся от стресса. Стоящий позади наставник, грамотно и ласково держал мое запястье в своих твердых пальцах. Игнорируя заметный трепет и дрожь моих рук. Погладив большим пальцем вены, невидимо намечая место. Я зациклился взглядом на старом порезе с похода, только теперь у меня появилось время его рассмотреть. Он был выпуклым, и красноватым, но полностью заросшим. Кожа на нем мягкая и ребристая, с белыми просветами заживления. Момент из леса ночью, проносится в голове острыми мутными воспоминаниями. Холод, влага воздуха и земли. Тишина и хруст веток. Постыдная веревка на руках и нож на спине... Вторая рука учителя занеслась над венами, тонкое острое лезвие пугало. Я намеревался взмолиться, попросить о прощении. Немного дернув руку к себе, опасаясь лезвия. Я ощутил, как её быстро начало стискивать как в мясорубке. Жилистые пальцы плотно впивались в мягкую кожу. Ногтями оставляя фиолетовые вмятины. -Хочешь умереть?.. Научись терпеть подонок, хватит ныть каждый час! С утра до вечера, позорище ты ебанное. Сколько можно меня мучать ебучая ты сука?! Постоянно ревёшь как немощный. У тебя есть голова и руки, но кроме ебучих сложностей и шутовских проделок ты нихуя не делаешь. Пытаешься отомстить мне, в своем ебанутом стиле?! Откуда у тебя столько идей мешаться у всех под ногами, твои родители не думали о том, чтобы тебя выгнать или продать. Уверен ты и их задолбала. Из чего ползёт твоя мотивация лезть во всё! К чему не подойдёшь, ты уже за углом подслушиваешь. Крыса ты ебучая! Чего ты добиваешься?! Не нужно долго гадать, чтобы понять почему на тебе все эти следы. Это вполне заслуженно. Ты проблема, слишком ебанутый источник суеты и лишней драмы. Детский сад... Что за дебильные выкрутасы, откуда у такого неуча как ты, столько недосказанностей. Нормальные дети ревут, когда их пиздят. Но ты, не-е-ет… Ты продолжаешь глупо неэффективно упираться. Величайшее достижение, что ты можешь принести пользу! Это то, что твои крики более-менее сносны. А твое положение в школе лишь дополнительно подает мне идеи как еще извратиться над тобой, что бы все вокруг полюбовались. Видеть твое лицо не в гримасе мерзкого ужаса.. Меня усиленно как попечителя беспокоит! Для меня истинная боль, не научить ребенка тому, что ему необходимо как кислород! А это воспитание... Раннее кровопускание дало свои результаты, коротко временные, но достойно оставленные напоминания. Прекращай артачиться, для твоих нищих мозгов боль - это единственное лекарство! Твоя плата за все, чего в привычном понимании. Ты не заслуживаешь. Потрясающая и единственная возможность стать, хоть на миллиметр полезнее. Аверсивное, несчастное ты уебищное создание... Твоя фальшивая неприкосновенность может тебе только снится. У тебя нет шансов. Не у тебя, не у еще какого-то барана. Не будет возможности избежать меня. Когда вы пытаетесь обмануть или создать бестолковую уловку, все проходит настолько очевидно и дебильно, что меня на смех продирает. Никто и не сможет сломать устои образования и культуру взаимоотношения в этом заведении, и я тут не причем. Есть правила. А есть идиоты как ты! Например... Что должно было быть у тебя в голове, чтобы взять мою бритву? Даже тут ты делаешь всё поперёк, я сказал нигде не лазить, мы лезем. Я сказал ничего не трогать, мы трогаем. Очаровательно быть дебилом, хорошо смотрю тебе? Захотелось построить из себя бедную овечку? Не боишься, что этим станком тебе ебало исцарапаю? Ах, даа... Мы же тут в умирающую играем. Прости, дай подыграю... Ты не потеряешь достаточное количество крови и не умрешь если ебнешь себе по руке, для этого нужна горячая вода сука ты тупая!!! А значит, мы просто в очередной раз выебываемся и ноем! Как удобно быть женщиной! Сидишь ревёшь и хуи сосёшь, жалуешься, как плохо ей бедной, и тяжело. Напоминаешь мне маленькую шлюху. Существо, что будет делать любой компульсивный пошлый бред, что тебе скажут. И это действительно твое будущее, другого шанса у тебя выйти в люди, нет. Чего мы добивались этим позёрством с бритвой?.. Хочешь увидеть кровь, что внутри? Повторюсь... Элементарные вещи сделать не можешь, вечно приходится тебя тыкать… Скотина быстро перестань дрожать!!! Только рискни заплакать... Не пытайся вызвать жалость. Прикоснулись и сразу вены резать, как же это грустно, такой бедный, несчастный, сволочи кусок! Не хочешь прокатиться на скорой помощи? Могу тебе это устроить, если продолжишь испытывать мое терпение уебищное ты животное. Мне становится омерзительнее еще сильнее, от того что ты делаешь. От всего что ты делаешь! Неуч. Если тебя это стыдит, то это замечательно! Возможно просветление и сдвиг не далёк. Иногда, мне настолько мерзко твое присутствие, что даже прикасаться становится тошнотворно, это может быть твоим единственным шансом избежать меня. Заруби на носу. Мне проще позволить переехать свои руки. Чем прикасаться к тебе... Убогий ты выкидыш. Радуйся позорище. Мои потребности выше отвращения к тебе... Я делаю тебе одолжение. Тонкое лезвие резко прошлось по руке, я дернулся назад, кровь брызнула и полилась сильным ручьем в раковину. Крупные капли падали по две каждую секунду, стекая по руке. Закусив губу и стараясь не смотреть, мои глаза метались с зеркала, в котором был силуэт учителя с довольной надменной улыбкой и раковиной с кровью. Напугано трясясь, я видел, как моя рука сильно дрожит и опустошается. Кровь стала течь медленнее, позволяя мне наконец без паники смотреть в низ. Чуть угомонившись, я ощутил, как рана будто дышит, она раскрыта на показ. Редкая боль все еще вызывала потливость и напряжение, я чувствую свой пульс изнутри мои вены перерезаны, это внушает сильный ужас. Представление синеватых трубочек, что сейчас внутри и надрезаны, только сильнее копит страх в животе. Мне хочется на этом остановится и убрать руку. Но мне нельзя, мне разрешено лишь смотреть на эту белоснежную раковину, что окропляется густой кровью вишневого и бардового цвета. Я вижу пузырьки на полях в раковине, кровь быстро образовала пятно, что медленно стекает в водосток. Кровь быстро исчезает в глубине раковины, оставляя после себя кровавые подтеки. Запястье все еще кровоточит и пульсирует, это вызывает сильный жар и дергания в позвонках. Я задерживаю дыхание подавляя стон боли. Боясь за свою руку и то, что её может буквально оголить до костей этот монстр. Лезвие снова занеслось немного наискось, что бы новая рана была глубокой и болезненной. Я зажмурился. Быстрая агония боли пронеслась по предплечью, я вскрикнул, начав стучать ногой по полу, сгибаясь по полам. Кровь лишь сильнее ринулась на керамику еще с большей силой, быстро образуя маленькое красное озерцо из боли и тревоги. Кровь лилась то ручьем, то каплями, порез оказался неожиданно глубоким и ненавистным. Новая полоса прошлась поверх предыдущего пореза, обе раны стало пульсирующее щипать. Пальцы учителя начали раздвигать кожу, открывая вид на сочащийся сок из красной темной глубокой полоски, что изнывает от жжения. Я снова взвизгнул и подавленно зарычал, спиной упираясь в учителя от боли, стараясь отстраниться от своей же руки, тяжело дыша и цепляясь за край раковины второй рукой. - Выпрямись. Я попытался встать прямо, но мне назло начали раздвигать порез пальцами еще сильнее, совершенно не заботясь о внутренних поражениях тканей и том что они могут еще сильнее порваться. Склонив голову от боли, чуть ли не самому краю раковины. Я елозил и дергался, неуклюже неловко прижимаясь к учителю практически толкая его. Кряхтя и выдыхая воздух сквозь зубы, сжимая ноги и цепляясь свободной рукой об край раковины. Немного потерпев. Я смог поднять голову вновь и встать прямо как меня просили. Пока преподаватель, молча и гордо ждал. Боль сменилась тупым чувством онемения до локтя, мои вены пытались раскрыть теми же пальцами руки, что держали лезвие. Сначала кожа начала ныть, а после нагреваться изнутри. Кровь хлестала в раковину сильно и обильно, вызывая недомогание. Не останавливаясь, пачкая меня и пальцы учителя. Я дрожал скуля, иногда дергаясь и вопя. Пальцы учителя расширяли раны, а после опускали, повторяя этот процесс с новой силой, растягивая рану и удовольствие. Разрывая ее края будто собираясь засунуть туда пальцы. Мою голову начало мутить, плечо свело немного от напряжения. Мне пришлось проигнорировать неудобства и позволить делать мне больно дальше. Я чувствовал жар. Рука учителя без предупреждения снова резко прошлась по запястью. Пустив новый ручей. Озабоченно и дико желая больше крови. Новая струйка слилась с остальными, небольшим бугорком вырываясь из руки, не сильно увеличивая объем той крови, которой и так была покрыта половина раковины. Раковина была забита, из-за чего кровь скапливалась сверху. Думаю это ожидаемо об этого старого дома. Мою руку неожиданно аккуратно подняли над головой, неудобно сгибая и выворачивая к себе. Я попытался развернуться чтобы облегчить процесс, но мою сломанную руку с гипсом и всего меня придавили к раковине. Сопротивление подавленно. Пара капель крови капнуло мне на нос и лоб. Учительский рот горячо выдохнув, присосался к запястью, высасывая из вены кровь, словно вкуснейший сок. Я почувствовал болезненную щекотку от такого, что мои вены сужаются и из них высасывают кровь. Постоянными всасывающими действиями, от которых я морщился и выгибался, преподаватель баловал себя. Неприятные ощущения начали волновать мою голову, я беспокоился о своем здоровье. Боль на коже, сливалась с склизким твердым языком и вакуумом, что втягивал кожу. Делая взволнованные причмокивания и хлюпанья. - Полегче… Это больно. Жалобно проскулив. Мое запястье надкусили, впившись в него зубами. Я еле держался на ногах, благодаря тому как держат мою руку и как меня прижимают к раковине, неприятно выворачивая запястье над моей головой. Приглушено завопив от прикосновения зубов и силы сжатия, я дернулся вверх торсом, взрыв сквозь зубы и ударившись рукой в гипсе о низ раковины, когда рефлекторно дернул ее верх. - Простите! Простите! Простите!.. Чуть не вырвав от руки кусок. Язык учителя облизнул кус и рану. Хлюпая, когда елозил по коже, надменно оставляя много слюны. Кончик языка заползал в раны, проникая внутрь, добывая из них кровь и боль. Чем вызывал у меня очень сдержанное скуление. Самообладание и попытки не издавать шума, были притуплены причмокиванием уже существующего звука. За столь короткий срок, моя рука стала практически чистой. Полностью вылизанной. Кровь продолжала течь. Но учитель не был против вылизать все до конца. Размазывая пальцем массу из слюны и того, что все еще сочилось. Гипнотически любуясь волшебной красотой внутривенного сока.