Самой доброй грустью

Мутно, темно и страшно. В ушах — словно вата. Ощущение было похоже на то, когда ныряешь. Вода пенится, бурлит от тяжести твоего тела, в ушах — тоже вода, и на несколько секунд ты будто становишься глухим. И главное — не можешь дышать. Она чувствовала себя так же, хотя находилась на суше. Лёжа на спине на неудобной жесткой каталке, перед глазами — размытый голубой потолок, вокруг какие-то голоса, которые пытались достучаться, а ей всё отдавалось эхом, как сквозь толщу воды. Ну, и главное — правое лёгкое просто отказывалось дышать. При каждой попытке сделать глубокий вдох она чувствовала острую пронзающую боль, словно нож вводили аккурат между рёбер, и даже в глазах темнело от недостатка кислорода и этих ударов. Она различала их слова: это были вопросы. Совершенно глупые вопросы, без которых можно было обойтись, и она была готова ответить им грубостью, но лёгкие просто отказывались принимать воздух — чем более глубокий вдох она пыталась сделать, тем больнее ей становилось. Она крепко зажмурилась, пытаясь не всхлипывать от боли, потому что это лишь ухудшало ситуацию. — Чш, — вдруг услышала она сбоку. — Все нормально, дыши, медленный вдох и выдох, — голос расплывался, но он был таким знакомым и, почему-то, таким родным, словно потерянная игрушка из детства, которую внезапно находишь под кроватью во время уборки. И Тори послушалась, чувствуя сбивающийся ритм сердца и скручивающиеся в узел внутренности. Перестала пытаться открыть глаза, постаралась восстановить нормальное дыхание. Получалось плохо, но она чувствовала его тяжёлую тёплую ладонь на своём предплечье, и от этого становилось легче. Спустя еще несколько секунд сердце перестало бешено стучать молоточками по вискам, и она вновь погрузилась в беспокойный сон. *** Маска. Тори распахнула глаза, вновь ощущая рядом движение, и увидела, что на неё натягивают пластиковую маску. Она нетерпеливо подалась головой вперёд, чтоб было удобнее, а потом начала делать жадные вдохи: дышать с кислородом было значительно легче. — Сейчас лучше? — все тот же голос. Конечно, теперь она поняла, кто это — наркоз постепенно проходил, уступая место ясному рассудку. Тори кивнула. — Хорошо. — она разглядела, как Арт присел на корточки рядом и снял с шеи стетоскоп. Грудь обожгло ледяным металлом, но его тёплые пальцы были сводящим с ума контрастом. — Ты молодец. Всё в порядке. Отдыхай, — он улыбнулся: она смутно разглядела это через странную пелену перед глазами. Жутко хотелось спать. Дышать было все так же тяжело и больно, но чуть приятнее. Кислород и лёгкие составляли идеальный тандем. Тори прикрыла глаза и, игнорируя те голоса, которые были для неё чужими, погрузилась в сон.