Survivor^Адепт

Ветер тихо листал старую книгу в пыльном директорском кабинете. Здесь многое изменилось со времён Дамблдора. На стенах больше не висели портреты прежних директоров. Новый приказал убрать их. Остался только портрет Альбуса Дамблдора, но он всё чаще где-то пропадал, в замке вовсе не появляясь. Зато на его место часто заглядывал сэр Кэдоган для приятной беседы, или только для того, чтобы получить новое поручение от директора. Низкий рыцарь был крайне полезен как в управлении школой, так и в наблюдении за ней. Ровно как и Даммара Доддеридж, периодически так же посещавшая этот портрет. Другие портреты были нарисованы самим директором, о чём свидетельствовали разбросанные по всему кабинету кисточки, блестевшие засохшей краской. Один из завершённых портретов изображал знаменитого мракоборца, мальчика-который-выжил, Гарри Поттера, который, однако, большую часть времени занимался тем, чем никогда не мог заняться в жизни настоящей. Лёжа на гамаке, он спал под шум бесконечного прибоя. А когда надоедало, он шёл всячески безобразничать и пугать портреты женщин. По началу это казалось директору очень странным, но сомнения ушли, когда, за стаканом доброго коньяка, Поттер со вздохом признал, что, вероятно этим бы и занимался, будь он портретом, от которого ничего никому наконец-то не нужно, и который может делать всё, что пожелает. Но настоящий Гарри не был портретом, поэтому отношения между ним и произведением искусства были мягко говоря, напряжёнными, а потому портрет старался не показываться себе на глаза, и, тем не менее, порой давал директору дельные советы, правда, добиться от него такого совета было довольно сложно, ведь сначала надо было разбудить. Рядом с портретом Гарольда висел портрет декана факультета Слизерин, Северуса Снегга. Вечно грустный профессор одиноко сидел в лесу у костра и постоянно смотрел в огонь, наведываясь порой к Гарольду, если, конечно, в это время Гарольд не наведывался к нему. Директор подозревал, что эти портреты много общались друг с другом, но только тогда, когда сам он не мог подслушать. Слишком личные это были разговоры, чтобы доверить их даже самым близким друзьям. Правда, в один день они всё же обратились к директору с просьбой, которую он до сих пор так и не сумел выполнить, как ни старался. Они просили его найти портрет Лили Поттер, но вот уже месяц прошёл, а директор по прежнему не мог найти его. Но пару дней назад надежда появилась, когда явился настоящий Гарольд, взявший отпуск специально, чтобы найти его. Мракоборец полагал, что он должен находиться где-то в Годриковой впадине, куда и направился в одиночестве. Остальные портреты пока не были завершены. Художник работал хаотично. Где-то уже готов был фон, где-то глаз, а где-то подбородок. Текущая же работа, которой всегда уделялось больше внимания, но сделано с ней было меньше, чем со всеми другими, стояла на мольберте, прямо рядом с дубовым столом, захламлённым разными книгами. На холсте был изображён, пока только в карандаше, человек отдалённо напоминающий внешне Риссея, но художник вечно перерисовывал этот набросок, в попытках вспомнить, как же выглядел человек, которого он считал другом. Ни одна из них до си пор не увенчалась успехом. Недалеко от портретов был камин, на полке которого расположились вальяжно фотографии, находящиеся в постоянном движении. На одной был запечатлён молодой директор со своей семьёй. На другой директор со своими друзьями, другие фотографии, фотография улыбающегося короля магической Британии, например. В камине с апреля лежали давно прогоревшие дрова. Рядом с камином была расположена жёрдочка феникса Фоукса, оставшегося в одиночестве после смерти прошлого директора. Омут памяти парил на своём месте, но рядом, в шкафчике уже не было коллекции воспоминаний, собранной Альбусом Дамблдором. Омутом вовсе никто не пользовался со времён последней магической войны, от чего он покрылся пылью. При входе стоял маленький столик, с лимонными конфетами, которые в больших количествах остались в кладовой Альбуса Дамблдора. Стеллажи, такие же старые, как сам кабинет давно опустели, все книги, некогда заполнявшие эти полки теперь пылились в библиотеке. Лишь самые нижние полки отдельно взятых шкафов были заполнены чем-то кроме художественных принадлежностей и пустых пергаментов. На столе отпечатались капли недавно пролитых чернил, перо, зажатое в правой руке, на которой не хватало большого пальца, лежало на недописанном письме. В кресле за столом развалился сам молодой директор. Его грудь медленно поднималась и опускалась, а узкие плечи вторили этим движениям. Серые глаза прятались за веками. Директор уснул. Закатный свет проходил через его белые, как у отца, волосы и красил их в оттенки оранжевого. Казалось, время в пыльном кабинете остановилось, и никто не хотел нарушить тишину. Тем временем, был назван пароль и горгулья, скрывающая вход в покои директора, повернулась вокруг своей оси, впуская на лестницу бледную молодую рыжую женщину с коротко остриженными волосами. Женщина явно нервничала, о чём свидетельствовала закушенная губа. Раздался торопливый стук каблучков, и дверь в кабинет директора со скрипом отворилась. — Драко… — Тихо позвала девушка. Директор встрепенулся, подскочил и схватил перо. — Ах, Минерва, прошу прощения, тут очень душно, я и задремал, но я уже почти закончил с теми документами, которые вы мне принесли. — Драко Малфой, заметно постаревший за свои недолгие два года директорской деятельности, поприветствовал своего помолодевшего профессора. Стоит, вероятно, рассказать о том, как это произошло. Читатель уже знает, что Риссей, пусть и именовался в те времена иначе, был тем, кому поручили заключить выгодный союз с королевством Фей. Нет, не крошечных декоративных созданий, и не мелких чертей-пикси. То были лесные феи, могущественные волшебницы, размером не превосходящие своих сородичей, но не уступающие им в тщеславии, и определённо куда более хитрые. Стоит ли говорить, что за те две недели, которые Риссей провёл в попытках заключить этот союз, пусть в итоге через игру с чужими чувствами он и добился желаемого, не так пошло всё, что могло пойти. Начиная от глубокой неприязни лесных фей к людям, которые собственно, лесу вредят на прямую, до конфликта и сражения с целым отрядом фей, тренировавшихся специально для защиты королевы. Теперь же стоит сказать, что отправлен Риссей был не один. Компанию ему составила Минерва Макгонагалл, профессор трансфигурации в школе Хогвартс. Она-то и стала главной жертвой в этом сражении. Бедная Минерва упала в пыльцу фей, которая по слухам, подтверждённым практикой, оказывает омолаживающий эффект на тело и на разум, так вот, пока профессора вылавливали, профессора уже не было, а была живая девушка, лет пятнадцати, не утруждённая ни опытом, ни мудростью. Но, впрочем, за мной читатель, обратно в пыльный кабинет, ведь там такое происходит! А происходило вот что: Взмахом палочки Минерва распахнула окна, через которые в кабинет наконец-то проникал свежий воздух, и теперь она вела непринуждённую беседу с директором. — Так значит, в следующем году, думаете, вы сможете вернуться к преподавательской деятельности? — Задал давно интересовавший его вопрос Малфой. — Когда вы обращаетесь ко мне на «вы», я чувствую себя старой. — С лёгкой тенью обиды ответила Макгонагалл и отвернулась к окну, выглядывая из него. — Хорошо, Минерва, но ты не ответила на мой вопрос. — Драко повернулся на своём кресле и уставился в спину девушке. — Я не знаю, правда. Хогвартс… Я отдала ему всю свою жизнь, но теперь он стал вдруг таким чужим. И как я буду учить людей, которые младше меня всего на пять-шесть лет? — Медленно рассуждала рыжеволосая. — Минерва… — Да, конечно ни у кого из них нет моего опыта, но тем не менее. Я помолодела не только снаружи, но и внутри, господин директор. Я не хочу здесь оставаться. Наверное я отправлюсь путешествовать. Моих сбережений за десятилетия работы преподавателем должно хватить лет на пять, минимум. И я готова остаться вашим ассистентом, если от меня не будет требоваться постоянно быть здесь. Я хочу слетать на самолёте, попробовать сёрфинг. — Женщина почти плакала. Драко устало вздохнул. Да, эта женщина точно не была строгим деканом, ныне упразднённого, а точнее принципиально изменённого вместе со всей концепцией факультетов, факультета Гриффиндор. Директор решил пока не продолжать этот разговор, но уже чувствовал, что в ближайшие десять лет он скорее всего эту женщину здесь не увидит. — Хорошо, Минерва, поговорим об этом в следующий раз, я обещаю, что если вы продолжите помогать мне по мере возможностей, я не буду удерживать вас в замке. Но вас ведь ко мне привело какое-то дело? — У директора уже было предположение, что это могло быть за дело. — Да, сэр. — Девушка, похоже, успокоилась. — ОН ждёт вас. — Лёгкая улыбка на мгновение коснулась её губ. — Ах, ОН. — Директор оживился. — Спасибо, Минерва, вы свободны. — Девушка уважительно кивнула и спешно покинула кабинет. Директор резко встал, чем взбудоражил феникса, уже готового к прогулке со своим новым хозяином, подхватил кожаный военный плащ, не пропускающий ни воду, ни ветер, повесил на плечо сумку и поспешил к выходу из замка с фениксом на плече. Пройдя через залитую солнцем площадь, он поспешил к опушке, где его ждал посетитель. Проходя мимо кладбища, Драко замедлился, выискивая взглядом фигуру в чёрном плаще и боевом наряде мракоборцев. Рыцарь в чёрном сидел преклонив колено в другом конце кладбища. Драко медленно подошёл к нему. Это была последняя могила. Здесь на опушке хоронили погибших при осаде Хогвартса, одной из самых жутких битв минувшей войны. От воспоминаний Драко стало дурно. В лесу хрустнула ветка, вернувшая его в реальность. Не нужно было смотреть на надгробие, чтобы сказать наверняка, кто здесь похоронен. Директор запомнил имя и местоположение каждого, а этого человека помнил в особенности. Здесь, соединившись с землёй лежал Невилл Долгопупс, лучший из воинов Хогвартса, защитивший своим телом того, кто преклонял теперь колено на его могиле. А этот человек тем временем встал, и теперь Гарри Поттер смотрел на Драко Малфоя своими пронзительными, но такими уставшими глазами. Ничего не говоря друзья обнялись. С палочки Драко, зажатой в левой руке сорвалась искра, и мужчины трансгрессировали. Они возникли из ниоткуда. Так обычно и бывает при трансгрессии. Конечно, способ передвижения, который мракоборцы переняли у пожирателей смерти зрелищнее, и эффективнее, если надо что-то разрушить, но сейчас ничего из этого не требовалось, как и не требовалась эта ремарка. Теперь Гарольда и Драко окружала выжженная пустыня, конца которой не было видно. Небо заполнили чёрные, как сажа, тучи, но почему-то от этого не становилось темно. В паре сотен метров от них в небо уходила огромная чёрная башня, созданная словно из самой темноты. Феникс расправил крылья и взлетел в чёрное небо. — Я полагаю, Полумна не продвинулась в своих исследованиях. В смысле, даже дверь не смогла открыть. — Скорее информировал и утверждал директор, чем интересовался. — Верно. — Хмуро отвечал Поттер. — И, позволь угадать, она по прежнему активна. — В ответ Поттер лишь нахмурился под своей густой шевелюрой, которую сильный ветер, дующий в этом месте только в спину, сдул на лицо. — Ей стоит попросить у кого-нибудь помощи. — А кто ей поможет-то? — Драко не нашёлся, что ответить. В непринуждённой манере разговаривая, мужчины пошли от башни на восток и вскоре вдали показался сколоченный из двух палок крест. В десяти метрах от безымянной могилы ветер перестал дуть и плащи наконец-то перестали подгонять брюнета и седого, подобно парусам. С другой стороны, если бы не плащи, их бы наверняка уже продуло. — Я вижу, остальные здесь уже побывали. — Драко потёр замёрзшие руки, задавая этот вопрос. Гарри кивнул. — Незабудки от Луны, колокольчики, они оказывается светят в темноте, как старые уличные фонари, так вот, они от королевы фей и её приближённых, потом звёздные лилии от Джинни, не представляю, что это, но этих оранжевых штук, на длинных стеблях, те с концов которых срывается пламя, это наверняка от близняшек, голубые ирисы от Чжоу, коробка макронов от Тонкс, те две большие шишки от Римуса. Та бутылка Водки от мисс Вельхи, потом стеклянный цветок от Флёр, и такой же стеклянный, но другой формы от её младшей сестры. Не знаю уж, причём здесь она. Потом, деревянный кораблик от Крама, белая роза от Хагрида, полагаю… А этот чёрный коралл… Честно говоря даже не знаю, от кого он, но точно не от Рона. — Пояснил Гарри. — Думаешь он может быть от «Демона»? — Гарри бросил на своего собеседника злой взгляд. — Я знал бы, если бы он вернулся, можешь мне поверить. — Ответил он в тоне, соответствующем взгляду. — Ладно-ладно, я понял. — Драко поднял руки, как будто защищаясь. — Значит, ещё мы и король? — Да, надеюсь, он найдёт на это время… — Гарри взмахнул палочкой и в его свободной руке появился круглый аквариум, в котором плавала кувшинка с розовой лилией. Вода вокруг этой лилии кипела, и слегка обожгла руку мракоборца прежде, чем он поставил растение рядом с могилой. — Пространственный карман? Удобно… — Протянул Малфой. — Ещё бы. — Мракоборец фыркнул, пока директор школы Хогвартс доставал из сумки неаккуратный букет Ромашек. — Он говорил, что любит эти цветы. — Повторил маг то же, что и в прошлом году. Гарри пощупал палки. Проверил состояние гвоздей. — В этом году, похоже, менять не придётся.- Резюмировал мракоборец, после своей недолгой инспекции. — Ну и славно… Давай, теперь, немного помолчим. — После паузы предложил Драко. И они молчали, думая каждый о своём, рассуждая, словно говорили с покойником лично. Наконец они пошли прочь от могилы. Драко предложил Гарольду заскочить к нему, пропустить пару бокальчиков, но тот отказался, ссылаясь на какое-то очень странное дело. Феникс вернулся. На ходу оба трансгрессировали. Драко возник в своём кабинете, единственном месте в школе куда можно было трансгрессировать, ощущая острое покалывание в голове. Воспоминания нахлынули рекой, даже не снимая плаща, к удивлению Феникса, он схватил кисть и начал творить. И пока профессор Флитвик, в компании Слизнорта, распивали коньяк, а Макгонагалл в одиночестве наслаждалась шампанским, он творил. Было уже далеко за полночь, Рональд уже посетил могилу хозяина чёрной башни, светало, когда он закончил рисовать. С холста на него смотрели пронзительные ртутные глаза. Картина ещё не была завершена, но маг был не в силах продолжать. Сев в своё кресло, он обмяк, завернулся в плащ, и уснул как раз в том часу, когда Северус Снегг разглядывал свою коллекцию кораллов, в которой теперь одного не хватало.