Survivor^Адепт

      Сона Ситри была одной из самых талантливых детей главной ветви рода Ситри за всю его длительную историю. Её развитие было экстремально быстрым. Быстрым настолько, что ещё когда она была ребёнком, её существование подвергалось угрозам со стороны соклановцев. Сона родилась слабым ребёнком. Её тело почти не вырабатывало магическую энергию. Врачи говорили, что она не доживёт до трёх лет, а если и доживёт, то лучше родителем сразу отказаться от неё, потому что демон столь низкого ранга никогда не сможет стать полноценным наследником клана и повести его за собой. Через десять дней после её рождения, в детскую пришли старейшины и о чём-то заговорили с главой клана.       Сона плохо запомнила отца. В тот день он исчез, и с тех пор она о нём только слышала. Все его портреты и записи о нём были сожжены, и единственное, что осталось - слухи гуляющие среди членов клана, что будто он пошёл на сделку со старейшинами, чтобы её защитить. Было это правдой, или не было, Сона не знала. Так или иначе, росла она без отца. Росла умной и любознательной. Эту любознательность в ней начали травить с трёх лет. С тех пор, как он провалилась, пытаясь использовать первое заклинание…       Её начали учить с юности, чтобы подготовить к ответственности, которая должна была лечь на её плечи, вступи она в наследование. Учёба давалась непоседливому ребёнку тяжело. Неусидчивость и невнимательность немало злили учителей и старейшин - её строгих надсмотрщиков. Они следили за каждым её шагом, выискивали неверные движения, и стоило ей только провалить первый тест… Они нашли причину отказаться от занятий. Причину начать готовить трёхлетнего ребёнка к замужеству. Об этом вскоре узнала её старшая сестра.       Сона плохо помнила своё детство, но этот день она запомнила хорошо. Она помнила, как весело сестрёнка Серафолл забежала в детскую, как они вместе играли, а потом Серафолл вдруг заглянула девочке в лицо и улыбнулась: “Сона, ты мне веришь?”. Задала вопрос девушка, уже к тому моменту ставшая одним из правителей ада. Сона кивнула. Тогда сестра подхватила её под руку и повела в зал старейшин. У них как раз тогда было совещание. Старики замолчали, стоило им войти. “Госпожа Левиафан…”,- склонил голову один из них. “Я слышала, кто-то из вас считает, что моя сестрёнка не достойна стать в будущем главой семьи Ситри…”, - улыбка сестрёнки Серафолл в тот день была страшной… Вокруг неё в воздухе сами собой стали возникать печати. В тот день… Из старейшин не уцелел никто. В тот день… Сона Ситри увидела её. Ярость одной из владык ада. Холодную и расчётливую ненависть. Левиафана из клана Ситри.       С тех пор Сона стала холодной, расчётливой. Да, её магические способности были невелики, но усердием и обильным умственным трудом ей удавалось это компенсировать. День за днём она проводила изучая сражения, политические конфликты, разнообразные заклинания…И всё же… Не смотря на её не по годам развитый ум, внутренний стержень, к ней всё-равно продолжали относиться как к хрупкой принцессе. Каждый слуга в замке бросался к ней, стоило ей поскользнуться. Сестрёнка переживала, что Сона надорвётся, стоило ей заняться магией. Мать терпеть не могла, когда девушка была одна в саду.       Старшая сестра… Она была главной причиной, по которой о Соне так пеклись. Серафолл Ситри, первая дочь главы демонического клана Ситри, с самого начала превосходила в свой силе, наверное, даже самых сильных демонов. Её рост измерялся не годами, а днями. Не удивительно, что после воспитания такой сильной девушки, Сона несколько разочаровывала, как не удивительно и то, сколь высокое положение Серафолл занимала в иерархии демонов. Владыка ада. Одна из четверых. Ода из сильнейших. Но как бы она не была крута, сложно совмещать в себе старшую сестру и правительницу ада. У неё выходило из рук вон плохо. Когда ты владыка ада, всегда есть кому тебя ненавидеть. Серафолл прекрасно знала, что есть недовольные текущим режимом. Знала, что эти люди далеко готовы зайти, чтобы насолить ей, и знала, что Сона являлась её главной и единственной уязвимостью. Ни к друзьям, ни к своей свите, ни, даже, к родителям не была она привязана так сильно, как к маленькой сестрёнке. Но она никак не предполагала, что эти недоброжелатели могут быть частью клана, частью Семьи. Исчезновение отца, старейшины… Семейные распри стали отправной точкой для прогрессирующей паранойи. Из-за неё Серафолл окружила свою младшую сестру слишком большой, всеобъемлющей заботой. Она была счастлива каждую минуту, что проводила рядом с ней. Но вечно это не могло продолжаться.       В определённый момент Сона выросла достаточно, для своего сепаратистского бунта, цель которого - отделиться от семьи, родителей и начать самостоятельный путь, как личность. Конечно, в одиночку ей не удалось бы добиться той свободы, что она получила. В этом не равном бою с родственнической оппозицией, она стояла бок о бок с подругой детства – Риас Гремори. Потакая их эгоистичному, опасному желанию Сазекс Люцифер и Серафолл Левиафан, двое из четырёх владык ада отдали им в распоряжение академию Куо, детский сад, песочная площадка для интриг. Сёстры двух из четырёх владык Ада отправились на поверхность, в мир людей. Битва была выиграна, и подруги отдалились друг от друга. Гремори создала клуб в Академии, куда вступила её свита. На этом её участие в школьной жизни закончилось, ну а Сона… Она могла сразу стать председателем, главой студ. совета, здесь, как дочери одного из главных инвесторов, были готовы исполнить любое её желание… Сона отказалась. Она добилась поста сама.. На это ушло время. Она пришла в школу без репутации, без поддержки какого-то из клубов. Одними только своими возможностями. Без помощи семьи или друзей, чужого влияния, САМА. Это дарило эндорфины, как ничто до этого, но эйфория продлилась не долго. Всю конструкцию нужно было контролировать, не допускать дисциплинарных нарушений, не допускать домогательств, не допускать вандализма, не допускать хулиганства. Пост надо было удержать. Нужно было соответствовать своему назначению. Нужно было быть такой, какой Сона быть умела - ответственной, но всё же, она выросла в ласке и непрерывной заботе…       Соне и без того, порой, казалось, что на её плечи ложатся обязанности учителей, но она справлялась, а потом пришёл ОН. Сона Ситри редко злилась, но с недавних пор, а именно с того момента, когда академия начала принимать в свои стены юношей, она злилась почти постоянно и всё из-за одного и того же человека. Впрочем, стоит признать, что человек этот порой словно нарочно действовал ей на нервы. Риссей Хёдо с грохотом вломился в её жизнь и начал расшатывать и без того шаткую конструкцию, которую она воздвигла. Всё началось с дня его поступления и… Сона до сих пор не знала, как реагировать на ту историю…              Риссей Хёдо как всегда мерил коридор широкими шагами, о чём-то задумавшись. Погружённый в эти свои раздумья он не заметил надписи «мокрый пол» и, поскользнувшись, полетел носом вперёд. Его мозг уже предположил, каковы могут быть последствия для лица, но руки не успели отреагировать. Возможно и к лучшему, потому, что вместо удара об холодный пол, его голова соприкоснулась с другой плоскостью, несколько более мягкой. Обладательницей и законной владелицей этого объекта в двух измерениях была глава студенческого совета Сона Ситри, которой, в свою очередь, была сообщена некоторая сила, которая и стала виновницей дальнейших стремительных событий. Под действием силы тяжести импульса и инерции, оба полетели прямиком в подсобку. Риссею на голову упало ведро. В висках загудело, но даже в этом гудении он смог расслышать, как в подсобку поставили швабру, дверь закрыли, щёлкнул замок, раздались быстрые постукивания каблучков. Лентяйка-дежурная решила свалить погром в подсобке, который она не могла не услышать, на завтрашнего дежурного, что было, мягко говоря, подло с её стороны. Риссей, похоже, прибывал в состоянии лёгкой контузии, в то время как Сона испытывала глубокий шок от того, в сколь короткий срок она была облапана и заперта в подсобке. Риссею, впрочем, долго отдыхать не пришлось, из-за чувства, словно кто-то дышит ему в шею. Осознание приходило медленно. Он лежал, придавив к полу главу студенческого совета. Хуже, они находятся вдвоём в весьма тесной, из-за количества швабр, подсобке. «На кой чёрт им столько швабр» — промелькнуло в голове Хёдо прежде, чем он осознал, что неплохо бы слезть с Соны и перестать лапать её плоскость, что вышло совершенно произвольным образом. — Прости, пожалуйста. Ты не сильно ушиблась? — Извинился Риссей, поднимая Ситри с груды швабр. Он усадил её напротив себя, и подал ей очки, найденные рядом на полу. Трещин на них, на удивление, не обнаружилось и даже рама не погнулась. — Н-н-н-ннничего страшного. -Риссей заволновался, что у девушки сотрясение мозга. В его голове лишь посмеивалась сущность божественного уровня, что были способны видеть в темноте, через глаза Риссея, и то, что они видели немало их забавило. Одного оно не могло понять: как красные щёки главы студенческого совета ещё не осветили всю подсобку. Парня оно, однако, успокоило, не раскрывая истины. — У тебя есть телефон? Надо, в конце концов, отсюда выбираться.- Риссею не очень хотелось в этом признаваться, но за прошедшие две жизни он ни разу не был настолько близок к девушке. Настолько близко, что его кожа касалась её кожи. Она чувствовала его дыхание, а он её. В голове разгорелся очередной спор. Теперь на тему того, чьи щёки пылают ярче. В подсобке становилось жарко. — Н-нет, ты же наверняка уже видел женскую школьную форму, где мне телефон-то носить. У тебя, очевидно, тоже нет? — пробормотала Сона. Ей было очень и очень непривычно соприкасаться с чужим телом. А ещё, очень и очень, некомфортно. — Верно, я не пользуюсь им, от того оставляю дома.- Признался, почесав затылок Риссей. Его мысли хаотично крутились вокруг девушки сидящей непозволительно близко к нему. И ещё одна мысль не покидала его голову: как ему отпереть дверь. Понимая, что пока ему больше ничего не остаётся, Риссей стал равномерно стучать по двери. Глухой звук удара молотом опускался на виски. Мозг продолжало жечь от одной только мысли о близости к девушке. На то было две причины. Во-первых никогда ещё Хёдо не знал любви. Вторая же заключалась в том, что Ддрайг, заточенный в нём, испускал особые феромоны, которые заставляют усомниться в искренности женских чувств. — Прекрати стучать, тут больше никого нет, все разошлись. Рабочий день окончен.- Проворчала Ситри. У неё от природы было хорошее чувство времени и, как шутили некоторые, плохое настроение. — Сколько же я стучал? — Произнёс изумлённо парень, но его вопрос лишь повис в воздухе, так и оставшись без ответа. Девушка была слишком поглощена своими мыслями. Первое, что её немало расстраивало, не считая всей ситуации в целом, это отсутствие возможности попросить одну из своих фигур о помощи. Второе, что смущало её, это соприкосновения с парнем. Это заставляло её щёки краснеть от смущения, а общую температуру тела подниматься. Сона отдавала себе отчёт, что её пот уже покрыл ногу парня, ту самую точку, в которой сидящие взаперти соприкасались, но это лишь заставляло её краснеть ещё сильнее, из-за чего её тело становилось ещё теплее, а дыхание чаще. Как результат, парень и сам начал потеть. В какой-то момент Ситри поймала себя на мысли, что смотрит на то, как парень снимает пиджак. Дальше ей краснеть было уже некуда, да и в сон клонило от духоты. Потому она не стала отворачиваться, а если бы она приказала тому остановиться, то это выглядело бы подозрительно. Не каждый школьник видит в темноте. Конечно, когда ты глава студенческого совета, трудно оставаться незаметной, но демоны, даже известные или популярные, стараются не давать лишнего повода судачить о себе, потому Сона грациозно промолчала, а парень тем временем расстегнул рубашку на половину. Я сказал, что дальше уже некуда краснеть? Было научно-популярно доказано, что я не прав. Время шло, демонесса уснула от скуки, а парень так и остался сидеть. Наконец в подсобное помещение начал проникать ночной холод. Поёжившись парень стал натягивать пиджак обратно, когда невзначай задел руку дьяволицы. Ледяная. Мозг уже работал на автопилоте. Лишние аспекты сознания отключились, а потому, парень снял пиджак, подвинулся, прижался к девушке, и накрыл их обоих пиджаком. Медленно герой стал проваливаться в сон. Утро ответило Риссею болью во всём теле. По крайней мере, он надеялся, что уже утро, ведь у него не было таких хороших внутренних часов, а Сона ещё спала. Передвинувшись на место, Хёдо вернулся ко вчерашнему занятию. Стуку в дверь. Выспавшись он стал понимать, что маловероятно, что кто-то придёт сюда до дежурных. В этом году к школьному зданию была сделана большая пристройка, и все классы этого крыла переехали в неё, а новые не набрались. Осознав тщетность своего стука, школьник прекратил иррациональные действия прежде, чем разбудил ими Сону. За это, она, вероятно, была бы ему благодарна. День тёк медленно, в комнате становилось всё жарче и вот наконец, щёлкнул замок, дверь отворилась и позволила Риссею наконец увидеть Сону. Глава студсовета сидела с щеками, красными от духоты, как подумал тогда Хёдо, растрёпанными волосами, вся вспотевшая, да настолько, что через её блузку можно было разглядеть… в общем, всё можно было разглядеть. Губы поблёскивали, очевидно, такие же влажные от пота. Её взглядом можно было убивать, и, к счастью, на первого он упал не на Риссея, а на их спасителей… В подсобку из коридора глядели шесть пар глаз. Сегодняшние дежурные… Невезение… Мацуда и Мотохама… На их счастье, помимо своего немереного вожделения, эти двое обладали весьма умными мозгами, поэтому… дверь вновь захлопнулась. Только для того, чтобы через пять минут открыться перед шокированными Ситри и Хёдо. Когда они вышли, а парней поблизости не оказалось, демонесса весьма быстро сбежала, в то время, как парень подошёл к окну и принялся усердно дышать. Вернулись Мацуда с Мотохамой. — Спасибо вам, господа. Даже и не знаю, как вас отблагодарить…- Протянул Риссей. — Всегда пожалуйста, семпай! — ответил улыбаясь очкастый брюнет — Мотохама. В последние годы так уж повелось, что Риссея считают молодым стариком, от чего даже некоторые люди старше него звали Риссея семпаем. Что ж, последний не возражал. Задумчивый взгляд ртутных глаз был обращён к небу, когда наконец Хёдо усмехнулся, и заговорил… В это время Сона брела к своему дому, размышляя… о безответственности дежурных! Надо бы устроить им инструктаж… По крайней мере, так думала холодная глава студенческого совета. А то такое происходит… Бесстыдство!...              Кроме того исключительного случая, были и другие. Его влияние начало показывать себя с клуба искусств, но вскоре разошлось на всю школу. Этот человек был абсолютным гением почти во всём, или абсолютным гением в жульничестве. Все слышали, но никто не видел ни его картин, которых никогда и не было, как позже выяснилось, ни поразительных физических результатов. Зато все видели, как он решает проблему с хулиганством в школе. Все видели, как он выигрывает олимпиады, все видели, как он набирает популярность, все видели, что он бросает ей вызов. Его действия подрывали её авторитет, и ставили под сомнение компетентность самого студенческого совета. Он чертовски её бесил. И прямо сейчас этот человек сидел напротив неё за столом, хитрым взглядом, глядя то ли на неё, то ли на шахматное поле между ними. - Белые ходят первыми и выигрывают. – Усмехнувшись произнёс он и полез в рюкзак, откуда извлёк какую-то бутылку и песочные часы. Два дня назад этот ублюдок бросил ей прямой вызов. Никакого второго дна. Никаких скрытых мотивов. Прямой вызов. Тридцать поединков в шахматы. Победивший загадывает проигравшему три желания, которые тот ОБЯЗАН выполнить, чего бы ему это не стоило, и единственное чего не могут включать в себя эти желания – смерть. Подумав, Сона согласилась. – Думаю, две минут нормуль будет, для раздумий. – Произнёс парень, протягивая ей часы. Сона медленно кивнула, и опрокинула часы, в то время, как парень опрокинул себе в горло некий спиртной напиток, и посмотрел на часы. Красными цифрами горел третий час дня. Это была апрельская суббота. За окном цвела сакура. Сона, размышляя о правильности распития спиртных напитков при игре в шахматы, сделала свой ход. Слегка в стороне от двух диванов, на которых расположились соперники стояло кресло, в котором вальяжно расселась «секундант» Соны Ситри – Тсубаки Шинра. Она читала какую-то книгу, о которой Риссей как-то слышал от кого-то. Там было что-то о любви, не смотря на различия и разницу в возрасте, а ещё что-то про жестокость и социальное положение. В руке Тсубаки держала бокал с вином, стекло которого треснуло, после того, как Ситри потерпела поражение в первом же раунде. Риссей по лисьи ухмыльнулся.       В его планы ни на секунду не входило победить Сону Ситри во всех сражениях. Он не смог бы просто физически. Сона Ситри была профессиональным шахматистом, блестящим тактиком, но, когда в шахматах больше одного раунда, когда время на ход ограниченно, любая игра перестаёт быть простой игрой в тактику. Появляется стратегия, и с ней Хёдо знал, как обходиться. В конце концов вся его сила упиралась в стратегию. Кто и с кем будет сражаться, где, когда, при каком освещении, в какую погоду. Он не обладал волшебной сверх силой, и каждый его поединок был скорее рассчитанным уравнением, чем боем. В этот раз он тоже составил уравнение, и в соответствии с ним первый раунд надо было выиграть. Сона Ситри ни разу не проиграла в шахматы за всё время, проведённое в академии. Никто не осмеливался бросать ей вызов до недавнего времени. Наверняка быстрое поражение должно было выбить её из колеи. Заставить играть в полную силу своего весьма мощного интеллекта. Расчёт сработал, как и планировалось. Первый бой прошёл быстро, но уже к третьему проигранному сражению бутылка Хёдо полностью опустела. Счёт был один к трём в пользу Ситри. Она играла в полную силу, атакуя комбинациями, близкими к совершенным, если, конечно, ты играешь середнячком, на которого Риссей сейчас и играл, из-за чего Тсубаки, ошарашенная результатами первой игры, вернулась к чтению книги.       Стемнело. Набежали тучи. Тени выросли и превратились в ночных монстров. Осознав, что вечер уже застучал в окна, Риссей достал из рюкзака одолженный у брата выпуск ежемесячного джампа, который принялся читать, со скукой взирая на поле, чем в очередной раз пощекотал нервы и без того нервной Соны Ситри. Казалось, игра и победа его вовсе не интересуют. Сона тоже расслабилась, глядя на отсутствие какой-либо сосредоточенности у её противника, за что и поплатилась. В десятом сражении она вновь была разбита. Риссей к тому моменту уже дочитал выпуск джампа и гадал, о чём же может быть книга, которую в этот момент держала в руках Шинра. Переставляя свои фигуры по доске, он решил рассмотреть обложку, и в первую очередь в глаза бросился узор в виде колючих лоз, покрывающий всю цветную обложку книги. Чёрными тенями они контрастировали с белым фоном. В уголке книги был помечен рейтинг – «21+». Такой рейтинг обычно дают или за жестокую расчленёнку, или за детальную эротику. Риссею даже стало интересно, что из этих двух вещей так заинтересовало заместительницу главы студенческого совета. Разобравшись с обложкой, он перевёл взгляд на название, которое, опять же, показалось ему смутно знакомым. «Камни. Боль отчаявшихся». Звучит как нечто предельно драматичное и болезненное. После названия стояли инициалы автора: « G.T. M. »…       Была уже глубокая ночь и глаза всех находившихся в комнате покраснели от усталости. К этому моменту счёт уже был тринадцать - два в пользу Соны, но Риссей почему-то продолжал относиться к этому легкомысленно. Настолько легкомысленно, что позволил себе попытаться заговорить с Шинрой, однако та был увлечена книгой куда больше, чем беседой, из-за чего эти поползновения пришлось прекратить.        Глядя на уставшие глаза Ситри через стёкла очков Риссей, уверенный в своей неминуемой победе, предложил вздремнуть, отдохнуть и немного поспать. По началу его идея была радушно встречена, однако, когда он поставил условие, гласящее, что спать все должны в этой комнате, в помещении студенческого совета, головы девушек наполнились сомнениями. Это предложение снова было из тех, которые бесили Сону, но даже она была вынуждена согласиться, что сон нужен, может быть даже необходим.       Пред сонные приготовления вызвали некоторую неловкость, потому как парень, похоже ни капли не удивлялся тому, что в помещении студ. совета вдруг обнаружилась простыня, как и не смутился, когда увидел девушек в пижаме. Он не смутился даже тому, что девушки переодевались за книжным шкафом, который всё же не мог сравниться с ширмой в своей возможности скрывать людей от глаз. Таким образом разум Риссея запечатлел определённые части тел девушек, и эти воспоминания, возможно, надолго останутся в его черепной коробке, и не исключено даже, что именно эти воспоминания не позволят ему заснуть ночью. А вот девушкам повезло меньше, ведь им не будет давать заснуть немного другой факт, а именно, взгляды, которые они почувствовали на себе, стоя за шкафами. Пижама была интересным ходом. Не то, чтобы пижама была необычной, просто Риссей был удивлён тем, что кто-то до сих пор ей пользуется. Обычные, пусть и немного тугие белые штаны в цветочек, и такая же белая ночная сорочка была что на Тсубаки, что на Соне, но подросток просто… Плевал на это. Как и на наличие в помещении студ. совета маленькой кухни. Таким образом, отсутствие его реакции на происходящее, которое происходило в результате хитрого психологического приёма под названием «Слабо», смущало скорее девушек, уже разлёгшихся на диване и раскладушке. Весенние ночи довольно холодные, поэтому тёплое одеяло плотно накрывало тела девушек. Конечно, не одна только эта причина подтолкнула их к использованию зимних одеял, но парень, который сидя то ли спал, то ли бодрствовал, стоил того, чтобы попотеть. Риссей не стал переодеваться, да и не во что ему было, поэтому, совсем как тогда, в начале учебного года, он сидел в одной рубашке и из-под полуприкрытых век смотрел на мир спящими ртутными глазами, заставляя девушек чувствовать себя неловко.                     «Проснись И Пой Партнёр!»- Разбудил Ддрайг Риссея ни свет, ни заря. Хёдо потряс головой, приходя в себя. Шея затекла, от сна на диване. Потянувшись, маг встал и направился к плите, которая по каким-то, совершенно непонятным ему причинам, находилась в комнате студенческого совета. Рядом обнаружился и чайник со сломанным свистком. Вскипятив в нём воду Риссей наспех заварил кофе в стакане, которое (мужской род к быстрозавариваемой жиже гордость применить не позволяет), жаром обожгло язык. Вздохнув Риссей подошёл к окну и, присев на подоконник стал глядеть в него. На длительное созерцание дзэна ему не хватило, а потому, посидев так немного, он принялся бродить по помещению. Вспотевшие за ночь девушки ещё спали. В конце концов любопытство одолело его, и, поразмыслив немного, он сел на раскладушку рядом с Шинрой, после чего потянулся за её книгой. Парень не смог удержаться от того, чтобы рассмотреть Тсубаки получше, пока представилась такая возможность.       Девушка была довольно высокой, метр семьдесят ростом. Прямые чёрные волосы падали до широких бёдер. Плечи довольно узкие, тонкая шея. Девушка как девушка, впрочем, вчера Риссей заметил, что цвет её глаз различается. Один из них был фиалковым, а второй светло коричневым, можно считать это её изюминкой. Тсубаки Шинра… Она считалась одной из самых популярных девушек в академии. Улыбнувшись чему-то, Риссей отвёл взгляд от девушки и ухватился за книгу. Раскрыв её в середине, он пролистал несколько страниц… «Пожалуй, всё-таки лёгкая эротика. Не похоже, чтобы кого-то собирались резать на куски в лучших традициях Несбё», - Подумал он, откладывая книгу. «Неужели тебе понравилась живая девушка, партнёр!?» - Попытался пошутить дракон в голове Хёдо. «Нет, Риссей у нас предпочитает тех, кто пониже, и с грудью поменьше. И ещё ему больше нравятся смуглые с длинными чёрными волосами и янтарными глазами.» - Возмутилась сущность в сознании Хёдо. «Это довольно детальное описание…» - Ддрайг явно на что-то намекал. «Ну почему, они обе, вроде, девчонки симпатичные, раз уж мы обсуждаем внешний вид. Просто красавицы. Но я в любом случае не заинтересован в изучении этого аспекта межличностных отношений.» - Попробовал объект обсуждений вмешаться в разговор. «А ты вообще молчи» - Возмутилась сущность. «Так или иначе, партнёр, тебе не кажется, что стоит выпить эту твою бодягу удачи? Когда-то ты проигрывал той девчонке почти в ноль.» - Внёс предложение дракон. «Ни в коем случае. Это будет оскорблением древнего искусства. Я не готов сделать этот шаг» - Риссей никогда не пошёл бы на такую подлость. Ну, по крайней мере в шахматах. Про казино речи ведь не шло? «Как знаешь. Моё дело предложить» - Обиделся Ддрайг.       Тсубаки открыла глаза, и уставилась на расплывчатую картинку перед её глазами. Прямо над ней сидел юноша, что нагло бросил вызов её королю и листал её книгу. Хёдо Риссей. Она знала, что это он, пусть солнце и зрение не позволяли в должной мере быть в этом уверенной. Тсубаки неоднократно пересекалась с этим человеком на улице, когда возвращалась из магазина, и в школе тоже. Он не производил впечатления, о котором рассказывала Сона. Лично Шинре казалось, что в нём нет соревновательного духа. Он не хотел победы, в каких бы соревнованиях не участвовал. Ему не нужно было признание других. Именно поэтому он так мешал её королю. Хёдо Риссей, казалось ни к чему не стремился. Он просто делал то, что ему хотелось. Он побеждал в олимпиадах не потому, что хотел, а просто потому, что мог. Он проводил «целительные беседы» с хулиганами не потому, что был в этом заинтересован. Он делал это просто потому, что мог. Шинра никогда не подумала бы, что он действительно бросит вызов Соне. Риссей не был похож на человека, который начал бы хоть какой-то конфликт без причин. И уж точно не вступил бы в поединок, в котором не может победить. Шинра помнила, как он начал ходить в клуб кендо, но долгое время отказывался вступить с кем-то в спарринг. Он просто не умел. Не умел пользоваться бокеном, не умел бить мечом. И он не хотел вступать в сражение, в котором проиграет, пока у него не появился шанс победить. То, что он проиграл тринадцать раз в шахматы было странным, но то, что дважды он выиграл было ещё более странным. «Интересно, а это попадает под условия клятвы? Или для этого ему нужно выиграть во всём соревновании. Сона не подала виду, как это её шокировало, но что происходит сейчас в её голове? Мне не понять, пока она сама не скажет…»,- так размышляла Тсубаки Шинра. Она и сама, честно говоря, не знала, какого результата ожидала. Пата? Ничьей? Моргнув она снова провалилась в сон.       Риссей встал с раскладушки и, вернувшись на прежнее место, стал расставлять фигуры. Вскоре девушки пробудились и встали с мятых простыней. Пижама вся пропитанная потом прилипла к их разгоревшимся за ночь телам, чтобы в мгновение стать мокрой и холодной от ветра, проникавшего в комнату через окно. На утренние приготовления ушло не слишком много времени. Сона уже хотела побыстрее всё закончить, поэтому так и не переоделась из пижамы в повседневную одежду, в то время как её ферзь решила всё же избавиться от остывшей ночной одежды и переоделась за книжными шкафами. Тсубаки Шинра села в кресло, когда поняла, что её книги уже нет на месте, и что теперь она стоит на верхней полке. Доставая её оттуда, она задумалась о том, кто же её туда поставил и подозреваемый был всего один.       Начался шестнадцатый раунд. Полчаса спустя Риссей выиграл первый бой за этот день. Потом ещё один и ещё один. У Соны болела голова. Ей было душно и жарко. Она устала после вчерашних сражений, а навыки игры её противника значительно возросли за ночь, к тому же было совершенно не похоже, что сон на диване хоть как-то ему повредил. Сегодня Хёдо играл значительно лучше, чем вчера, и уж точно лучше, чем Сона сегодня. И это до жути её злило, а Риссей продолжал выигрывать. Наконец игра подошла к своему логическому завершению. Последний раунд. Пятнадцать к четырнадцати в пользу Риссея. Фигуры медленно двигались по полю, пока, наконец, тяжёлые слова не опустились на комнату. - Мат. – Удовлетворенный своей работой произнёс Риссей. Это было тяжело. Он давно так не играл. Со времён Грейнджер. Но, она была куда, куда более сильным противником, ведь, как не была сильна Ситри, она не могла дотянуться до человек, который перебирал десятки и сотни различных комбинаций в минуту. К тому же, раздражённый человек, чувствующий смесь разнообразных неприятных эмоций… Хуже обдумывает свои действия. Про себя Сона чертыхнулась. Прикрыв глаза, она отклонилась на спинку дивана и глубоко вздохнула. Открыв глаза она первым делом посмотрела на своего шокированного ферзя. Тсубаки Шинра замерла в неверии. Потерев лицо руками Сона воззрилась на Хёдо. - Да, мат.- Мрачно ответила она. - Значит, за тобой теперь три желания? – Сона медленно кивнула. – Вот и прекрасно… Насколько мне известно, семья Ситри, ну, по факту владеет большей частью этой школы. Я хочу возглавлять студсовет. Думаю, ты сможешь это устроить. - Сона сглотнула, но была вынуждена кивнуть, глядя на лисью улыбку парня. – Второе моё желание… - Риссей приложил палец к подбородку и задумался. – Теперь ты будешь моей секретаршей. – Сона была… удивлена, но больше не зла. В злости больше не было смысла, на её место пришло отчаяние. Клятва… Она на то и клятва, что её нельзя нарушать. Сильнейшая форма словесного договора. За их нарушение в аду приговаривали к… Впрочем, не будем о грустном. Мрачнее тучи, Сона кивнула. – И третье…- Сона взмолилась всем известным ей богам, когда взгляд ртутных глаз загулял по комнате. – признай, что ты мне проиграла. – Металлом разлетелось по комнате. - Я… - Сона закашлялась. – Я… - Снова не стала заканчивать она, глядя на своего заместителя, которая всё теми же шокированными глазами глядела на Риссея. – Я признаю своё поражение в этом поединке. В шахматах. – Склонила голову гордая наследница рода Ситри. - Вот и славно. Думаю, остальное можно обсудить уже завтра. – С этими словами Хёдо подхватил свой рюкзак и покинул помещение, по-английски, не прощаясь. Как только юноша покинул комнату, Сона выдохнула, с грустью взирая на поле. Однако, долго смотреть на эти клеточки у неё не вышло из-за жуткой боли, которая пронзила её шею. Тсубаки тут же подбежала к своей госпоже, чтобы увидеть, как по шее тонким орнаментом расползается татуировка в виде чёрной цепи. Сона кричала от боли, извиваясь в руках Тсубаки, пока цепь не замкнулась. Из её глаз текли слёзы, а зрачки сузились до невозможности. Шинра поморщилась, случайно задев цепь, так, что часть орнамента побежала вверх по её руке и там исчезла где-то под рукавом сорочки. Наконец, Сона перестала корчиться и смогла спокойно сидеть, хотя было видно, что ей всё ещё больно, и слёзы продолжали течь без остановки. - Госпожа, с вами всё в порядке? – Отстранившись, задала Тсубаки глупый вопрос. - Да, мне уже лучше… - Пробормотала Ситри, неудачно попытавшись натянуть на лицо улыбку. - У вас есть мысли, чем это может быть? -Тсубаки, ты помнишь мою клятву? - Вы о той клятве, что выйдите замуж за человека, который обыграет вас в шахматы? Я всё ещё не понимаю, как он это сделал… - Да, о ней, но можешь вспомнить её точнее. Какие слова тогда были мной произнесены? - Вы судя по всему были тогда «на эмоциях», после очередного кандидата. «Я не хочу потратить всю свою жизнь, ухаживая за каким-то мужланом. Никогда я не стану рабыней богатому глупца. Лишь тот меня получит, кто одолеет в битве умов.». Что-то вроде того. - Вот и ответ на вопрос. Клятвы… С ними всегда надо быть осторожными. Клятвопреступничество карается, и жестоко. А иногда, попросту противостоять клятве бессмысленно. Мне не нужно было разбрасываться такими формулировками. Чёртов кризис… –Сона опустошённо потрясла головой. – Это рабская цепь, Тсубаки. Теперь я принадлежу этому человеку. Конечно, возможно есть что-то, что можно сделать. Хорошо хоть он об этом пока не знает. Есть время подумать… - Что же мы будем делать? – Взволнованно спросила ферзь у своего короля. Сона склонила голову. - Для начала позвоним моей сестре, чтобы уладить вопрос с главенством в студ. совете… - Обречённо ответила Ситри. - А как же цепь? - Сначала я попробую разобраться с этим самостоятельно… *** Риссей Хёдо медленно шёл домой. Это был замечательный день. *** Наконец, дома Тсубаки смогла уединиться. Обнажив руку выше запястья, она почесала полупрозрачную чёрную цепь, опоясывающую локоть. «Чёрт», - только и смогла она произнести…