Вопреки

Проснувшись утром, я первым делом приняла душ и позавтракала, чтобы набраться энергии. Мэт не прекращал нудеть и отговаривать меня куда-либо ехать. Говорил, что я должна бросить все; что моя жизнь в опасности и многое другое. Но он упрямо не хотел понимать одного — я не могу всё бросить. Это гораздо важнее всего, что может быть. Я не успела сесть в машину, как вдруг на телефон пришло сообщение со скрытого номера...Это были два слова: ”Почтовый ящик” От кого это СМС? Возможно, какая-то ошибка? Не медля, я кинулась к почтовому ящику и открыла его. Внутри оказался плотный лист, пустой. Какое-то время я застыв недоумевала: может это чья-то дурацкая шутка?...Но вдруг увидела, что яркое утреннее солнце просочилось сквозь бумагу и проявило бесцветную надпись , что гласила: ”Рассвет. Набережная. Сейчас” Насколько я знала, ”Рассвет” — это сеть ресторанов в городе. И один из них находился на берегу океана. Но кто пожелал, чтобы я туда пришла? И для чего? Хотя в глубине души я догадывалась, чей это мог быть почерк, В любом случае...это людное место, и я могу ничего не бояться. Правда ресторан на краю города, полчаса езды отсюда. То есть место подобрали подальше от эпицентра событий. Ресторан на открытом воздухе по утрам обладал особенным шармом. Когда я приблизилась к хостес, мне не пришлось даже ничего говорить: она уже знала, к какому столику меня проводить. Проследовала за ней, и вдруг...каждая моя клеточка сжалась, когда я увидела за столом Арландо Кавалли. Его безупречный образ из белоснежной рубашки и светло-бежевого пиджака шармом мог бы сравниться даже со светом солнца. Я никогда не перестану смотреть на Него такими глазами, что бы ни происходило — в этот миг я в полной мере осознала это. После того, как Он чуть не выстрелил мне прямо в голову... — Разнообразное у Нас времяпрепровождение, неправда ли?- произнес Кавалли, словно прочитав мои мысли, и непринуждённо отпил чашку кофе- Присаживайся. Я нерешительно села напротив. Подошла официантка и спросила, хочу ли я чего-нибудь. — Ничего не надо. — Кофе без сахара- сказал Он за место меня- И думаю, она не откажется от десерта. Принесите самый вкусный. Я была в замешательстве и растеряна от Его поведения. И как только официантка отошла, я спросила: — Что все это значит? — Я должен выбрать из нескольких вариантов ответа или придумать свой? Я сглотнула и промямлила: —...Вчера Ты мог сделать то, о чем так давно мечтал. Ты мог избавиться от меня навсегда. Почему остановился? Почему помог мне сбежать? Скажи мне правду. — Правда в том, что я бы с удовольствием сделал это, не задумываясь. Если бы не одна деталь: я увидел, как сам планировал тот взрыв. Вспомнил, что сделал это сам, чтобы ты жила. Это не стыковалось с той историей, которую, как я думал, я знаю. И которую они мне рассказали. У меня появился, по меньшей мере, повод усомниться в том, что они честны со мной. А также, повод дать тебе возможность рассказать свою версию. Боже мой...неужели это произошло? Это было в сущности не так много, и могло кому-то показаться мелочью, но для меня это был огромный проблеск надежды! Словно Он перестал быть закрытой дверью, словно у меня появился шанс достучаться до Него спустя столько времени! — Они...знают о том, что Ты помог мне бежать? Что начал вспоминать? — Нет. Более того, они даже перестали скрывать, что каким-то способом воздействовали на меня. Полагаю, они настолько уверены, что я не смогу сопротивляться, что совсем забыли о мерах предосторожности. В твоих же интересах, чтобы никто из них не знал о том, что я пошел с вами на контакт. Если они поймут, что потеряли контроль надо мной, то вполне возможно, пойдут на крайние меры. Официантка поставила на стол мою чашку кофе и черничный пирог. — Как это произошло? Как у Тебя получилось сопротивляться внушению и начать вспоминать? — Нечто похожее на вспышку дежавю. Я не понял, как это произошло. — И теперь...Ты веришь мне? — Я этого не произносил. Я сказал, что хочу дать тебе шанс. Поверить не обещал. — По крайней мере, честно- выдохнула я- Даже не знаю, с чего начать. Не понимаю, что Ты помнишь и как Ты это помнишь. — Объясни для начала, как я могу помнить вещи иначе, чем ты? Это звучит, как бред сумасшедшего. Все это Он говорил с каменным лицом. Создавалось ощущение, что Ему все еще слабо верится в мою правдивость. Скептицизм из ледяного взгляда так и сочился. — Я тоже так думала, сначала. Но потом...Познакомилась с людьми, которые работают в секретной лаборатории. Они рассказали мне о том, что существует программа, которая официально запрещена в использовании: она способна полностью разрушить сознание человека. Не сразу, день за днем, неделями, месяцами и годами. Она не стирает воспоминания, а меняет их. И потому Ты помнишь все иначе; не так, как было. — Каким образом тем людям удалось поставить диагноз, даже не поговорив со мной? Я не смогла ответить. Замешкалась. Этого хватило Ему, чтобы все считать и насмешливо усмехнуться. — Теперь понимаю, для чего был этот цирк с похищением. — Я хотела узнать, почему Ты ведешь себя так. Эти люди могут нам помочь. — Нам? Я сглотнула. Его переклинивало даже от мысли о Нас. Словно это то, что твердо вбили Ему в голову: Мы — не существуем. — Я...не смогу объяснить все так, как они. Ты должен с ними встретиться: они расскажут, что с Тобой произошло и помогут восстановить воспоминания так, чтобы это не навредило Тебе. — Ты сама слышишь, какую чушь несешь, Андерсон? Тогда я осмелилась брякнуть: — Еще вчера Ты собирался прострелить мне голову. Если бы я хоть на секунду сомневалась в том, что говорю, то не сидела бы здесь и не рассказывала об этом. Его острый взгляд изучил меня тщательно. Если раньше, много лет назад, я не могла проникнуть в Его мысли, то сейчас и подавно. Я совершенно запуталась, ничего не могла считать в Его глазах. Верит ли Он? Значу ли я хоть что-то?Неужели я совершенно стерта для Него? — Ты не притронулась к десерту. Уж что, а есть мне сейчас хотелось в последнюю очередь. — ...Знаю, Ты не доверяешь мне и тому, что я говорю. Но могу поклясться всем, что у меня есть — я не лгу Тебе. Я никогда не могла Тебе лгать. — Твои клятвы ничего не стоят для меня. Это пустой звук. Когда-то Ему достаточно было одного моего слова, и Он...готов был перевернуть весь мир. А теперь моя клятва — пустой звук. — Дай свое согласие. Эти люди в лаборатории, они помогут разобраться во всем. Ты увидишь полную картину. — Ты только что уверяла, что надо мной проводились опыты, а теперь сама собираешься упечь меня в какую-то лабораторию, как подопытного? Откуда мне знать, что ты не воспользуешься тем же трюком, чтобы контролировать мое сознание? Я оказалась загнана в тупик. У Него действительно могли быть такие опасения. — Учти, что клятва на крови тебе не поможет. — Тогда я сама расскажу- произнесла я- Расскажу все, как было. Ты увидишь сам, как все события встанут на свои места. Тебя тяжело обмануть, даже теперь. Ты наверняка сомневался и находил несовпадения в той истории, которую они внушили. Можешь быть уверен, моя правда все прояснит. — И что же ты сделаешь? Проведешь экскурсию по местам детства? — Может быть, именно так я и сделаю. Оплати счет; и чаевых официантке можешь не оставлять: я разрешаю ей съесть мой десерт. Мой порыв, мое рвение и уверенность Его просто смешили. Однако именно потому, что это казалось Ему забавным представлением, Он согласился на мои условия, сев в машину и выехав вслед за мной. Я была твердо намерена убедить Его. Это была моя единственная надежда вернуть Арландо Кавалли. Спустя двадцать минут обе машины подъехали к дверям частной клиники. К моему удивлению, Он это место узнал, однако заходить туда не очень стремился. Но Ему пришлось, потому как я была настроена решительно. И хотя это место ассоциировалось у меня не с самыми приятными вещами, я пересилила себя. Доктор МакАлистер разрешил мне зайти в одну из комнат. В ту самую комнату, где когда-то жил двенадцатилетний ребенок, пострадавший в жестокой игре. — И здесь ты собираешься начать? — Здесь и было начало. — Не сомневайся, я прекрасно помню, как оказался здесь. Мои заботливые родители отправили меня в это место. Просто потому, что я не был похож на остальных детей. Потому, что видел иначе. И вдруг я поняла...Арландо Кавалли действительно помнил некоторые места и некоторые события, но совершенно по-другому! Он помнил, что оказался здесь, но причина была совершенно другой. В этой истории родители были теми, кто навредил Ему. Вот, каким образом всё перевернули; как заставили Его пойти против семьи. — Ты ошибаешься. Ты оказался здесь совсем не поэтому. Боже мой, неужели они стерли это?Так вот почему Кавалли спокойно работал заодно с Алеком — Он не помнит ничего о том, что их связывало! Не помнит того, что пережил в детстве, и кто причинил Ему эту боль! — Откуда тебе знать об этом? Не выдержав, я приблизилась и схватила Его за руку, задернув рукав пиджака, а затем расстегнув пуговицу на запястье. Именно там была татуировка с закодированной ссылкой на книгу в центральной библиотеке. Но когда я обнажила участок кожи, то обнаружила, что татуировки не было! — Где...где она? — Что? — Татуировка. Она была здесь- растерянно лепетала я- «NV. 23. DAR.» Новелла, двадцать третья полка, Лиам Дарси... Боже мой, как я сразу не догадалась? Они стерли все следы прошлого! Они убрали шрам на шее; свели тату, которые могли бы подсказать Ему о том, что произошло на самом деле! И как я раньше этого не замечала? — Может, тебе самой нужно полечиться здесь, Андерсон? — Ты не понимаешь?!- вскрикнула я- Они все стерли! Стерли это тату, убрали шрам, чтобы Ты не вспомнил! — Какой к черту шрам? — Я...когда-то увидела это тату. И долго пыталась расшифровать его, у меня не получалось. Оказалось, что это ссылка на книгу: так кодируются книги в библиотеке. Я поехала туда и отыскала фотографии, которые Ты спрятал: фотография Алекса еще мальчишкой, фотография дома Руджеро Баффо, и фотография этого места. Все они имели отношение к тому, что Ты пережил. Кэмпбеллы совершали ужасные вещи, настоящие массовые убийства, и все это время оставались безнаказанными, потому что заставляли других брать вину на себя, вымогательством, шантажом. В тот день они...похитили Тебя, совсем еще ребенком впутали в эту грязную игру. Чтобы спасти Тебя, Баффо взял на себя убийство федерального агента и сел за решетку. Но они не отпустили Тебя. Того человека звали Хэнкс Джо Багвелл. И никого на свете Ты не ненавидел так сильно, как его; он был настоящим монстром. Он держал в плену детей, морил их голодом, издевался над ними, пытал их. Одним из таких детей был Ты, был Ник, и Алекс тоже. — Это не правда- произнес Он, сверля меня леденящим взглядом — В то время Ты подружился с ним, но он обманывал Тебя. Только в день взрыва Ты узнал: Алекс никогда не был тебе другом, он продавал тебя за кусок хлеба. И в день побега... — Какого к черту побега? — Багвелл, он...всегда метил своих жертв: оставлял на шее надрезы, словно акульи. Это означало, что он намерен отнять чью-то жизнь. Ты получил эту метку. Алекс предложил бежать, и вы попытались, но его подстрелили. Долгие годы Ты думал, что виновен в его смерти. И только в день взрыва мы узнали, что он жив. Более того, он собирался получить свободу за тот инсценированный побег, потому что они собирались таким способом убить Тебя — только пуля в темноте попала в него. Он ненавидел тебя и затаил злобу с того дня, и потому работал на Багвелла, и потому помогал им уничтожить Тебя. Шрам и тату — тому доказательство, но они все уничтожили! Я понимала, что мои слова были пустыми без этих доказательств, и понимала, почему Он смотрел на меня, словно на безумную, но самое поразительное, что это была правда! — Я знаю, это звучит безумно, но разве я могла бы придумать такое?! Ты сам рассказывал мне о том, что пережил в то время: как в плену детей мучили, терзали. Сбежав, Ты какое-то время прятался в доме Баффо. А после, родители отправили тебя сюда. Ты был еще ребенком...Тебе снились кошмары, Ты замкнулся в себе после пережитого ужаса. И два года провел здесь, проходя лечение. Доктор МакАлистер может подтвердить, он очень хорошо помнит, как это было. И уж точно подтвердит, что Ты оказался здесь не потому, что родители хотели избавиться от особенного ребенка. Они никогда не желали Тебе зла. — Либо ты сошла с ума, либо... — Либо я говорю правду, и Ты не хочешь в это поверить- перебила я- Неужели Ты не помнишь, как гнался за Багвеллом? Как ненавидел его за то, что он сделал с Тобой и с другими детьми? Ведь по его вине Мы оказались заперты в морозильной камере. Ты...и этого не помнишь? Того, что произошло там? Внутри меня все сжалось. В тот день произошло нечто, что перевернуло мой мир с ног на голову. Нечто, что навсегда связало мою жизнь с Ним. Наш первый поцелуй. Такой холодный, такой нелогичный, но...такой желанный и жаркий. Этот момент был одним из тех, что зовут незабываемым. Мои пальцы покалывало от боли, от холода. Несмотря на то, что Его руки замёрзли не меньше, они до последнего продолжали греть меня. Он не мог иначе. Что бы ни происходило — Он накрывал меня своим крылом, огорождая от любой угрозы. С самого начала и до самого конца. — Помню. А ты, похоже, забыла, как мы выбрались. — О чем Ты?- растерялась я — Мы договорились. Ты идешь первая. Я поднял тебя, чтобы ты достала до вентиляционного люка и прошла через трубы за морозильную камеру. Ты выбралась — но дверь открывать не стала. Оставила меня там, и я часами сидел в той чертовой камере, пока меня не вытащили люди из охраны. Остолбенев, я слушала это, не веря своим ушам. Мне не верилось, что возможно так переписать историю. И самое главное, что, как и в истории с родителями, я выступала здесь врагом, причинившим Ему вред. — ...Это бред, все было не так! — И как же было? — Ты пытался открыть люк, но не вышло. Дверь тоже не поддавалась, что бы мы ни пробовали. Я осталась там с Тобой. — Нет. Я доверился тебе — и ты бросила меня замерзать насмерть. — Это то, во что они заставили Тебя поверить. Они сделали врагами Твою семью и меня. Но это иллюзия. — Может быть, так и есть. Достаточно на сегодня иллюзии. Сказав это, Арландо Кавалли стремительно зашагал прочь. Прочь от меня, от этой комнаты и от правды. Я не сдерживаясь кинулась за Ним вслед и догнала уже у машины. — Ты согласился выслушать меня- бросала я- Захотел узнать мою версию. — Когда я соглашался на это, то не подозревал, что твоя воспаленная фантазия зайдет так далеко. Вылечись — и мы продолжим. — Нет, Ты убегаешь от правды! И боишься ее больше чего-либо на свете! — У нас с тобой правда разная- прорычал Он прямо мне в лицо Мне ничего не оставалось, я позволила Ему уехать. Силой я не могла заставить Арландо Кавалли мне подчиняться. Это Он мог подчинить меня своей воле, заставить повиноваться — а вот я была слаба перед Ним. Когда-то Он сотворил из ледяной, твердой меня...хрупкую, ранимую девушку. Я не могла перестать такой быть рядом с Ним. Однажды Арландо Кавалли сказал...что заворожён тем, какой нежной я могу быть. А сейчас Он пользовался тем, как я безоружна и слаба перед Ним. В офисе я рассказала обо всем Картеру. Об этой встрече и о том, о чем Мы говорили. Хейла это совершенно не обрадовало, хотя по сути это был огромный шаг вперед. — Вряд ли Он поверил, но...- выдохнула я под конец- По крайней мере, теперь у меня есть шанс к Нему пробиться. — Издеваешься? Да ты с места сразу в карьер прыгнула. Нельзя было рассказать сначала что-то менее шокирующее? Он посчитал тебя сумасшедшей. — Прости, но в нашей жизни не бывало никогда по-другому. — Нет, ты сказала правду, но к такой правде надо было для начала подготовить. И потом, меня смущает Его резкое желание пойти на контакт. Еще вчера Он бы без колебания расстрелял всех. — Говорю тебе, Он начал что-то вспоминать. Это и повлияло на Него. — Почему Он раньше этого не вспоминал? И вообще, выходит, Кавалли теперь не работает на них? Он за нас? Я растерялась. — ...Не знаю, я не спросила об этом. Тогда Хейл невесело усмехнулся. — И что с того?- защищалась я- Мы еще поговорим об этом. — Дело не в этом, Селена. А в том, как ты слепа и бессильна перед Ним. Да ты бы за пять минут раскусила любого, кто был бы на Его месте. Эти чувства мешают тебе. Ты не спросила элементарной вещи, самой главной вещи. Отчасти я сама понимала это и ощущала в себе. Но я должна была как-то защититься от обвинений. — Я не могу взять и избавиться от чувств. Что ты прикажешь мне делать? — Я не прошу тебя от них избавиться. Я прошу тебя понять, что эти чувства посвящены другому человеку — Арландо Кавалли, тому, который был четыре года назад. Этот человек — не Он. Сейчас это лишь Его оболочка. Твои чувства к Нему только мешают тебе сосредоточиться на деле, мыслить трезво. И если опустить все тонкости, ты ведешь себя аналогично Ему когда-то. Вы без раздумий готовы броситься в пропасть ради спасения друг друга, и оба не думаете о последствиях. — Для чего ты говоришь это?- пролепетала я — Селена, ты смотришь...на Него влюбленными глазами, и ничего не замечаешь. Такое чувство, что тебе важно лишь вернуть Кавалли, а что будет с остальным миром — тебя не касается. — Может, так и есть?- брякнула я — Даже если так, тебе не вернуть Его, не разобравшись с нашим врагом. Так что хочешь ты этого или нет, придется включать холодную голову иногда. Я промолчала. При всем том, что это было правдой, я не могла даже представить, как мне отключать чувства, когда дело касается Арландо Кавалли. Для меня это было невозможно. Следующие два дня, словно приведение или миф, Он исчез и не подавал никаких сигналов. Уже не первый раз я ловила себя на мысли, что живу от дня ко дню, когда я вижу этого человека. Все, что между — даже не запоминалось. Тем вечером я закончила работу и собиралась ехать домой, как вдруг зазвонил телефон. Это был Картер, и он попросил меня заехать к нему, якобы он выяснил что-то очень важное. Уставшая и без настроения, я все же села за руль и приехала к их дому с Изабеллой. Признаться, за все это время я была там первый раз. В сопровождении прислуги я прошла в широкую гостиную. Панорамные окна с потолка до пола и низкие диваны вдоль стен еще сильнее расширяли пространство. Однако немало места занимала и конструкция розового замка, а также раскиданные вокруг игрушки. Увидев это, я вдруг поняла к своему стыду, что ни разу за все это время не пришла увидеть их дочь. — Селена- пополнил Хейл, зайдя в гостиную- Быстро добралась! Прости, мы не успели прибраться. — Ничего, забудь. Так зачем ты меня звал? Потерев ладони, Картер вдруг растерялся. Словно замялся перед тем, как заговорить о чём-то. Это меня насторожило. — Да, ам...Кажется, у нас есть одно предположение. Пока неизвестно, верно оно или нет, но...тебе определённо стоит знать. Что? О чем это он? И я уже собиралась спросить, как вдруг услышала детский звонкий визг. В следующую секунду, быстрым неряшливым шагом, покачиваясь, в гостиную влетела маленькая трёхлетняя девочка в лиловой ночной сорочке в горошек. Ее каштановые волосы немного отдавали в золото и были заколоты заколками. А большие голубые глаза были под копирку словно слеплены с отцовских. На миг я остолбенела, увидев это маленькое существо, словно мини-прототип и продолжение человека, которого я знала всю жизнь. Она с радостным визгом налетела на своего отца. Вбежав в гостиную за ней, Изабелла потерла глаза и проронила: — Она ни в какую не ложится. Может, ты попробуешь?- и бросила мне- Привет, Селена. Я кивнула головой. — Пусть еще немного поиграет, через пару часиков пойдем спать. Да, Беатрис? — Да, папа- проронила та, грызя пальчик. Девочка невольно улыбнулась, получив в награду поцелуй в щечку от папы. Признаться, я даже удивилась. Мне впервые удалось увидеть Картера в роли отца. Надо же, за то время, что я тонула в пропасти все эти годы, кто-то...уже создал семью. Это даже задело меня, как это было на свадьбе Джулии. — А кто это, папа?- спросила кроха, когда голубые глаза обратились на меня — Это тетя Селена. — Просто Селена, если можно- вставила я — Доченька, никогда не будь такой бякой, как тетя Селена, а то в жизни придется очень и очень тяжело, хорошо? Я закатила глаза, а девочка послушно кивнула: — Хорошо, папа. Изабелла в ответ дала легкий подзатыльник Хейлу и выпустила девочку из его рук. — Чем ты дуришь голову ребёнку? — Она еще не осознает всю важность моего совета. — Не обращай внимания, Селена, это не лечится. Попроси Риту сделать кофе. После этой просьбы Хейл растворился. А я была вынуждена присесть по дозволению Изабеллы на диванчик у стены. Какое-то время мы не разговаривали, и она безмолвно наблюдала за тем, как играется ее дочь с куклами. А затем вдруг сказала: — Картер рассказал мне о том, что произошло. Я об Арландо. — Удивительно, что еще в Северной Корее об этом не знают. — Он не мог скрывать это от семьи. Мама...очень обрадовалась, что Он начал что-то вспоминать. Она говорит: это первый шаг к Его возвращению. Хотелось бы мне верить в это, а точнее быть уверенной в этом... — Не стоит пока обнадеживать ее. Он...не идет на контакт. То, что я говорила Ему — словно пролетало мимо ушей. — По крайней мере, Он выслушал. Раньше и этого не стал бы делать. Я выдохнула, безмолвно согласившись с этим. После этого Изабелла подозвала к себе девочку и сказала: — Покажу тебе кое-что. Ее пальцы бережно заправили волосы Беатрисы назад и открыли местечко прямо за ушком. На нем было маленькое пятнышко бледно-алого цвета. — Видишь? — Родимое пятно? — Да. Такое было у нашего дяди по маминой линии. Мамин брат, Энзо Медичи, хороший был человек: образованный, начитанный, изучал генную инженерию. Много лет назад он отправился на войну, вскоре мы перестали получать вести после нападения на их часть, а тело так и не нашли. Официально он считается пропавшим без вести. Я еще ребенком видела, как маме было больно, и как она горько плакала от потери брата...Знаешь, у кого еще было такое пятно? У Арландо. Вот здесь же, прямо за ушком. Когда я обнаружила это у Беатрис...Я впервые заплакала с того дня, как мы думали, что потеряли Его. Мне показалось...Это мой Брат жив здесь, в ней. Показалось, Он дает мне надежду, дает знать, что все еще рядом, присматривает и оберегает семью. Надо же...Я даже не знала обо всём этом. И не знала о том родимом пятне. Сколько бы я ни приближалась, я словно никогда...не могла постигнуть Арландо Кавалли, никогда. Его жизнь была для меня бескрайней вселенной, непознанной и непостижимой... — И я много рассказывала ей о Нем, столько, что сбилась со счета. Для нее Он словно супер-герой, которого нельзя увидеть. — Ни у кого из наших девчонок нет такого Дяди, который у меня- похвасталась Беатриса- У Салли он дурак, у Иви он страшный и злой. А мой Дядя самый лучший! Мама говорила: Он там, откуда нельзя вернуться, а Он вернулся! Он все может! Я сглотнула ком в горле и проронила улыбку, услышав эти слова, брошенные ребенком, который мало что понимал, но будто что-то чувствовал и улавливал. — Представляешь, как бы я хотела, чтобы Он это слышал? — ...Да. Вряд ли на свете мог существовать такой дядя, каким мог быть Он. Я с трудом сдерживала слезы, думая о том, как бы было, если бы Он был с нами, если бы познакомился с этой крохой, как бы сильно Он ее любил... — Став матерью, я представила себя на месте нашей собственной матери. Потерять ребенка — самое страшное, что может случиться с человеком. Но я осознала не только это. Став мамой, я поняла...что у ребенка с матерью неразрывная связь. И мать чувствует и улавливает то, что другим еще не ведомо. Потому я верю предчувствиям и словам нашей мамы. Быть может, она где-то зря надеется, но надежда — это все, что у нее осталось. Я кивнула. Это я понимала как никто другой: если бы не надежда на лучшее— я бы давно сошла с ума. За столик подали кофе. Войдя в гостиную, Картер сказал: — Бестриса, малышка, поиграй в своей комнате. Рита, уведите ее. Через какое-то время мы остались в комнате втроем, и Картер закрыл двери. — Хейл, не медли уже, говори, что хотел. — Стоп- встряла Изабелла и пораженно спросила- Ты хочешь ей сказать? Что? Что происходит? Что сказать? — Она должна знать. — Это всего лишь догадка, мы не можем раскидываться такими обвинениями! — Объясните уже, в чем дело- вмешалась я- Что вы узнали? Они обменялись взглядами, и несмотря на возмущения своей жены, Картер заговорил: — Беатриса ходит на подготовительные занятия. На днях им задали сделать генеалогическое древо. Изабель поехала в замок, чтобы покопаться в семейных архивах. — И что?- недоумевала я- Какое это имеет отношение к... — Возможно, никакого- встряла Изабелла — А я уверен, что имеет- спорил Хейл — Так вы скажите или нет!- не выдержала я Я считывала в их взглядах и интонации, что они опасались говорить мне это. И если бы не напор Хейла, вряд ли бы Изабелла стала мне что-то говорить. Но она заговорила: — Ам, у нас...в замке есть большой чердак. Обычно там копятся всякие ненужные вещи или старые фотографии, все в таком роде. Я знала, что там есть коробка с нашими детскими игрушками, одеждами, тетрадями и книгами. И вспомнила, что...когда-то еще в школе Арландо выполнял похожее задание: составить генеалогическое древо. Я поднялась на чердак, чтобы найти те записи. И я нашла Его тетрадь. И обнаружила кое-что...любопытное. — Что?- с опаской отозвалась я Они замолчали. А после Картер подошел к стеллажу с книгами и вытащил спрятанную потертую темно-синюю тетрадь. Мне тут же стало ясно, что это и есть та самая тетрадь, но Картер не спешил рассказывать мне о том, что нашел в ней. — Я прочту, но для начала хочу задать тебе вопрос. Он может прозвучать странно, но все же, это важно. Селена, скажи...Ты помнишь свою мать? Этот вопрос показался мне не просто странным, а глупым и неуместным, словно это какая-то шутка. — Мою мать?- усмехнулась я- Причем здесь она? — Просто ответь. — К чему эти глупости, я не понимаю. Это твои идиотские приколы? — Ответь, пожалуйста, что ты помнишь о своей матери?- упрямо продолжал тот — ...Практически ничего. Она была пианисткой, и я помню, как она играла. Помню какие-то мелочи, мгновения. Последнее, что видела — то, как нашла ее мертвой одним утром. Это все. И она не имела никакого отношения к этим грязным играм; отец говорил, что она терпеть не могла его работу, хотела спокойной жизни, поэтому я не понимаю, к чему эти вопросы? — Если верить тому, что здесь написано, возможно, мы...не все знали о твоей матери. И эта охота за Сциллой идет уже очень давно. — Хейл, что ты имеешь ввиду, я не понима... Тогда он раскрыл тетрадь, пролистав потертые и слегка пожелтевшие с годами листы. А после заговорил: — Запись, сделанная за пару лет до убийства твоей матери: ”Я долго и усердно готовился к контрольной работе по математике, но сегодня утром, когда я пришел в лицей, в классе сидела миссис Андерсон вместо профессора Джонса. Нам сообщили, что она проведет частную лекцию об истории музыки. Так это назвали. Но как только дверь аудитории закрылась, она сообщила, что проведет тест. Она сказала: «Единственный способ сохранить порядок в обществе — это если каждый из вас займет свое законное место. Вы пройдете тест, который поможет вам понять, кто вы есть. Будущее за теми, кто знает, кто они такие”. Задачи показались мне легкими, однако кто-то из ребят не смог решить ни одной. И подсмотреть у них не получилось, потому как она следила за каждым учеником так, будто мы сдавали настоящий экзамен” — Следующая запись сделана через страницу: ”После уроков меня вызвали к директору. Мне было страшно идти туда: я думал, что меня отчислят за драку с Уиллом, боялся, что они расскажут обо всем отцу. Но в кабинете директора была только миссис Андерсон. Она попросила меня сесть напротив и начала задавать разные вопросы: как мне здесь учится, какие предметы я люблю больше всего, чем увлекаюсь и что читаю. Мне показалось, она была довольна моими ответами. Напоследок она попросила никому не рассказывать об этом разговоре. Она сказала, что у таких особенных мальчишек, как я, великое будущее. Другие могут мне позавидовать и навредить — потому я должен молчать”. —...Тот босс, которого мы ищем, долгие годы вынашивал планы, в том числе проект Gemini. Помнишь, что сказал Блейк? Они собираются пожертвовать одним воином, чтобы породить тысячу таких: с Его опытом, с Его знаниями и умениями. Но найти такого сверхчеловека не так-то просто. Для этого нужны годы поисков среди лучших из лучших. Чтобы выявить такого человека...нужен тест, результаты которого помогут удостовериться в том, что из него вырастет прекрасный претендент на роль подопытного для проекта Gemini. И они Его нашли. — ...Нет. Это бред. Моя мать не может быть замешена в этом! — Ты помнишь, как Блейк назвал того, кто руководит всем? M.J. Мы никак не могли понять, кто это, потому что искали среди живых, Селена. У твоей матери было второе имя. Мери-Джейн Андерсон. Все замерло… У меня было не так много сохранившихся воспоминаний с мамой. Я помнила ее лицо еще из детства, но не помнила колыбельных, которые она пела мне. Помнила, что у нее были ледяные белые волосы и почти черные глаза. Помнила ее духи с ароматом розы, и то, как она виртуозно играла на пианино. Помнила, что у нее была аллергия на яблоки; и что она запрещала кому-либо трогать ее личные вещи — это чувство собственности я унаследовала от нее. И смерть. Вот все, что я помнила о женщине, которая была моей матерью. И последнее, как бы ни старались детские психологи, я помнила очень четко. Я первая нашла ее тогда. Она лежала на холодном полу, алое пятно расползалось по одежде. А лицо еще сохраняло последнее тепло, самое последнее. Это ведь я его почувствовала, именно я. И несколько дней не могла соскрести до конца этот красный оттенок, что остался под ногтями. Вот все, что я помнила о своей матери. А остальное будто стерлось. Но образ мамы был на подобии ангела, которого я не вижу, но который ведёт меня. Сокровенный образ, некий недостижимый идеал... — Это может быть банальным совпадением- попыталась смягчить Изабелла- Картер любит все сгущать и строить невероятные версии, ты же знаешь. — А по-моему, это самое логичное объяснение всему- продолжал тараторить Хейл- Они держали ее имя в тайне, они намекали, что мы знаем ее, но даже не догадываемся, кто она на самом деле. Они были в этом уверены, потому что мы бы никогда не стали искать среди мертвых. — Она умерла умерла у меня на руках!- не выдержала я- Что ты несешь, мы похоронили мою мать! Она умерла семнадцать лет назад! — Тогда объясни мне, что это такое, Селена. Неужели, это первая инсценированная смерть на твоей памяти? Здесь это происходит сплошь и рядом! Но я не могла в это поверить. Я до конца отрицала это, не могла даже предположить, что это правда! Потому что если действительно так...То моя мать бросила меня, бросила нашу семью. Если так, то она на самом деле не тот человек, за которого все ее принимали. Если так, то моя мать...была тем человеком, который отдал по телефону приказ уничтожить меня. Разве это возможно? Разве это может быть моя мама? Нет. —Картер, у нас нет никаких доказательств- вмешалась вновь Изабелла- Как ты можешь так голословно обвинять ее мать в этом? И потом, разве она способна навредить своей семье? — Если никто не знал о том, чем она занималась на этих лекциях, откуда вы можете быть уверены, что знали, какой она была на самом деле? Может все, что вы знали — ложь? — А может, то, что ты сейчас сказал —ложь?- гаркнула я — Проверь. Поговори с Меган. И вне зависимости от того, что она скажет, ты увидишь по ее реакции, правда это или нет. По дороге домой я не переставала проматывать услышанное в своей голове. Поверить в то, что это могло быть дело рук моей...родной матери, не просто сложно — это было невозможно. Я готова была закрыть глаза на все неоспоримые доводы Картера, потому что...мама не может быть злодеем, не должна им быть. Я даже не решилась рассказать об этом отцу, приехав домой. Завтра же я развею эту глупую догадку, и тревожить отца такой ерундой не стоит. Я уже собиралась пойти в комнату и лечь спать, как вдруг в коридоре меня остановил Мэтью. — Селена, подожди. — Я хочу спать, Мэт, давай потом. — Нужно поговорить. Днем звонил мой отец. Вообщем, там кое-какие трудности в баре, который мы открыли в Нью-Йорке. Он просит меня разобраться. — Ты полетишь в Нью-Йорк?- удивилась я — Знаю, это слишком внезапно, я сам не ожидал. Отец сказал, что пытался разобраться сам, но из Сан-Диего урегулировать проблемы не так легко и... — Я понимаю. Я поймала себя на том, что мне стало даже как-то легче. По крайней мере, со всеми моими проблемами, я не буду приезжать домой, ожидая очередную лекцию о том, как я много уделяю времени работе. И не буду испытывать каждый раз дискомфорт, избегая какого либо контакта лежа в постели. По крайней мере, я избегу хотя бы всех этих проблем и давления. — Прости, я не хочу тебя здесь бросать, но мне очень нужно лететь. Я постараюсь как можно быстрее все решить. — Нет, что ты, все нормально. Если так нужно, конечно. Когда ты улетаешь? — Ближайший самолет завтра вечером. Чем раньше полечу, тем скорее закончу и вернусь. А может, к этому времени и ты закончишь свои дела здесь, и мы вместе вернемся в Сан-Диего. В отличие от Мэта, я прекрасно понимала, что такого исхода уже вряд ли случится. Но улыбнулась и ответила: — Точно. Может быть.