Вопреки

На утро Изабелла решила созвать всех девушек в итальянский ресторан «Royal», принадлежащий их семьи, в честь приезда Джулии из свадебного путешествия. Хотя оно вышло не таким долгим, но, судя по рассказам сестры, очень ярким. Шерри, Анна, Сесилия и Изабелла с горящими глазами слушали о том, как проходил каждый день. И даже малышка Беатриса, которую Изабелла привела с собой, кроша салфетки, внимательно слушала рассказ. Прогулки на горных вершинах, снорклинг, кайтбординг; бесконечное множество водопадов, на которых они побывали; аквапарки, золотистые пляжи, лучшие ночные клубы…вообщем, сказка. — А один раз, когда мы плавали, я увидела, что плывет огромная темная рыба- продолжала Джулия- Я подумала, что это акула! Вынырнула, стала кричать! Ник до смерти боится акул! Я такую панику навела, что его чуть инфаркт ни схватил! А оказалось, это был дельфин, представляете? Все засмеялись вновь, и я слегка умудрилась улыбнуться. Я каждый раз испытывала это отвратительное чувство, когда слышала нечто подобное. И сама ненавидела себя за это. Несмотря на то, что действительно была рада за них, я не могла избавиться от чувства, что у всех всё шло как надо — и только у меня наперекосяк. Мне только и оставалось, что радоваться за других и наблюдать, как они получают от жизни все, тем временем как сама не получала ровным счетом ничего. У меня не осталось работы. Собственный отец отказался от меня. Я практически потерпела полное поражение в войне с нашими врагами. А самый дорогой мне человек, которого я все это время считала погибшим, долгие годы проходил через нечеловеческие страдания каждый день, пока я бездействовала и училась жить без Него. Теперь Он — словно и не Он. И я сомневаюсь в том, что смогу когда-либо вернуть Его прежнего. Смогу ли я вернуть единственного мужчину на этой планете, который мог сделать меня счастливой…Вот они — реалии моей жизни. Это вам не в море с дельфинами купаться. Мои мысли оборвались, когда в них внезапно вмешалась Беатриса Хейл. Каким-то образом она отвлеклась от рассказа Джулии и обратила внимание на меня. Похоже, что ее детское сердце без труда могло распознать, что кому-то в компании не весело, даже если тот улыбается. И увидев это, она сделала жест, который слегка смутил меня сначала. Она сняла с одной своей косички резинку и положила передо мной, сказав: — Хочешь? Это мои любимые резинки. Мой взгляд упал на белую резинку с небольшой остроконечной вытянутой звездочной, сверкающей серебром. Это был не самый эффективный способ приободрить, и уж точно не самый логичный. Но ее жест показался настолько детским и невинным, что это вызвало у меня улыбку. — Тебе она разве не нужнее? Одна косичка расплетается. — Заплетешь мне в одну? Не ожидая ответа, она распустила вторую косичку. Я растерялась. При всей своей боевой готовке и высшем юридическом образовании, я совершенно не знала, как вести себя с детьми. И уж тем более, как заплетать косички. Но она не оставила мне выбора, быстро пересев на мою сторону стола, спиной ко мне, и распустив пышные каштановые волосы. Мне понадобилось включить всю смекалку, чтобы хоть что-то постараться сотворить на ее голове. Хотя я долго металась, сколько берут прядей: толи три, толи четыре, а может две… — А ты всегда такая грустная? Этот вопрос застал меня врасплох. Если честно, за все это время я даже не задумывалась, как выгляжу со стороны. В смысле, я всегда умело натягивала маску, словно у меня все в порядке, но…ребенка не обманешь — похоже, это правда. — Я выгляжу грустной? — Глазами, да. Мама говорит, люди бывают грустными, когда у них сердце не на месте. А твое где? Мне пришлось сглотнуть ком, прежде чем ответить. Я была безоружна перед самым безобидным существом на свете. — …Кажется, умудрилась потерять. — Надо бы возвращать. — Точно- усмехнулась я У меня получилось некое подобие косички, которое я завязала одной резинкой, а вторую оставила себе, натянув на руку. Когда мое творение увидели остальные, они очень сильно постарались не исказить лица, чтобы не выдать, как ужасна моя коса. Я сделала вид, что поверила в их одобрительные оценки и продолжила слушать. Как вдруг зазвонил телефон, это был незнакомый номер. — Да?- ответила я — Добрый день, это мисс Селена Андерсон, верно?- прозвучал в трубке женский голос — Верно. — Вас беспокоят из центрального банка, насчет заведенной ячейки. Мы бы хотели уточнить некоторые детали… — Что?- перебила я- О чем вы говорите, какая ячейка? — Простите, мисс, вчера на ваше имя завели ячейку в нашем банке. Ваш человек передал, что вы заберете ключи сами. — Какой еще человек?- недоуменно отозвалась я- Я понятия не имею, о чем речь. Это какая-то ошибка. — Вы бы не могли подъехать? Сотрудница продиктовала мне адрес. Я придумала какую-то отговорку и быстро умчалась из ресторана, спеша поскорее запрыгнуть в Париж. Такого со мной еще не случалось, чтобы на мое имя по ошибке завели банковскую ячейку! А может…может, это не ошибка? И там хранится что-то, что должно попасть мне в руки? Зайдя в белоснежные стены центрального банка, я подошла к стойке ресепшна. Молодой светловолосый парень поднял голову. — Здравствуйте, чем могу помочь? — Меня зовут Селена Андерсон, на мое имя открыта ячейка. — Прошу меня простить. Бросив это, парень позвонил по телефону и попросил некую Памеллу подойти. Через минуту ко мне приблизилась низенькая девушка с пышной тёмной укладкой. — Мисс Андерсон? Меня зовут Памелла Стоун, это я вам звонила. — Могу ли я узнать, кем была открыта ячейка на мое имя. И вообще, как это возможно? — Этот человек представился как ваше доверенное лицо; к тому же, он предъявил доверенность. — Доверенность?- ошарашенно переспросила я Это уже не шутки, раз кто-то подделал доверенность от моего лица! Но раз этот кто-то оставил ключи, значит…он хотел, чтобы я нашла эту ячейку и открыла ее. И если я сейчас подниму шум, то явно не заполучу содержимое. — Вы ее не писали? Хотите сказать, что доверенность подделали?- испугалась та — Ам…нет. Нет-нет, простите, я просто забыла об этом. Да, я оставляла доверенность. А можно мне взглянуть на нее? — Оригинал у вашего доверенного лица, а копии мы не выдаём, к сожалению, это правила банка. Вздохнув, я спросила: — Хорошо, тогда могу я открыть ячейку? — Да, конечно. Нужен ваш паспорт. И тут я осознала, что со всем этим переездом, кажется, оставила все документы в съемной квартире. Забыла даже взять паспорт с собой! — С собой его нет. Но вы же знаете меня в лицо. — Прошу прощения, только это обязательное условие. Без паспорта мы не можем предоставить допуск к банковским ячейкам. Меня не радовала мысль, что теперь придется смотаться домой, чтобы забрать паспорт и вернуться в банк. Но похоже, выхода у меня не оставалось. Я уже собиралась выйти из здания, как вдруг…В холле появились двое сотрудников банка с бейджиками на светло-голубых рубашках. И в одном из тех парней я разглядела кого-то знакомого. И только через несколько секунд до меня дошло, кого же напоминал мне этот тип…Мэйсон! Еще обучаясь в консерватории, Джулия встречалась с ним. Но когда меня на меня хотели повесить убийство, он испугался за свою шкуру и бросил ее, сказав, что не хочет связываться с нашей семьей. Когда-то это сильно ее обидело. И я помнила, как дала себе слово, что найду этого упыря и расквитаюсь. Похоже, час настал. И кто бы мог подумать? Когда глаза Мэйсона встретились с моими; и он разглядел дьяволят, блуждающих в моем взгляде, то одеревенел на месте и сглотнул. Встреча со мной ему явно не приходилась по душе. Но выбора у него теперь не оставалось. Мэйсон в панике хотел сбежать, однако я обратилась в зверя, заприметившего свою жертву. Бросившись вслед, я нагнала его у дверей мужского туалета, где, как он думал, сможет найти укрытие. Однако я сама затащила его туда за шкирку, брякнув: — А ну-ка давай поговорим! Резко втолкнув его внутрь, я захлопнула и закрыла за собой дверь. К счастью, никого в туалете больше не оказалось. Мэйсон в страхе прижался к стене. — Ну что, Мэйсон, давно не виделись? — Селена, знаю, между нами было много недопониманий, но… — Да, было несколько! Например, когда ты оскорбил мою семью или бросил мою сестру одну… — Послушай,- перебил тот- я-я очень сожалею, правда! Мы ведь взрослые люди и… Тогда я нанесла первый удар. Затем второй. Дальше считать перестала. Активно действуя руками и ногами, я изрядно разукрасила ему рожу. Мне было нетрудно справится с человеком, абсолютно не умеющим драться. Кажется, при этом пострадал даже кафель мужского туалета, об который я пару раз ударила Мэйсона головой. И кажется, сильно пострадала паховая область, когда я вмазала туда коленом со всей силы. — Пожалуйста, хватит!- пропищал жалостливо тот — Знаешь, что бы я с тобой сделала, попадись ты мне четыре года назад?- прошипела я, крепко схватившись за волосы — Кажется, у меня рука сломана! Умоляю, я левша! На мое удивление, он даже заплакал. По крайней мере, так сильно исказилось его лицо. — Я оставлю тебя в живых только в одном случае. Если ты договоришься со своими друзьями из банка, чтобы меня допустили к ячейке. — Что? Но я не могу! Этот вопрос не в моей компетенции и потом… — А ты в курсе, что Джулия только что вернулась со свадебного путешествия, Мэйсон? Наверное, мне лучше стоит потащить тебя к ее мужу Доминику, рассказав, что ты сделал. О, он очень тепло тебя примет! — Хорошо! Х-хорошо, я попытаюсь! Только пусти! Добившись своего, я выпустила из рук трясущуюся тушку. Когда мы выбрались из туалета, там стояла очередь из трех мужчин, которые ошарашенно проводили нас взглядом. Представляю, что за изумление их ждет, когда они увидят состояние туалета. Вернувшись в холл, Мэйсон долго обговаривал что-то со своими коллегами. Спустя какое-то время эта Памелла вернулась со словами: — Ну хотя бы какой-то документ у вас есть, удостоверяющий личность? Я вытащила из кармана брюк свой значок федерального агента. Она недовольно взяла его в руки и что-то стала печатать на копьютере. А затем сообщила: — Вы можете воспользоваться ячейкой, мисс Андерсон. Прошу следовать за мной. Напуганный Мэйсон быстро куда-то растворился. Ну вот, хоть от него вышла какая-то польза! Через пару минут, следуя за сотрудницей, я оказалась на пороге хранилища центрального банка. Один из человек охраны открыл круглую тяжелую дверь. Чтобы войти внутрь, пришлось перешагнуть высокий порог. Все белоснежное пространство было заставлено банковскими ячейками, а посередине комнаты стоял небольшой столик с темным креслом. — Ваши ключи- подала Памелла Взяв в руки ключи, я заметила номер 107. — Я вас оставлю. Кивнув, я дождалась, когда она вместе с охраной выйдет из хранилища. И как только осталась одна, то отыскала взглядом нужную ячейку. Внутри оказались какие-то бумаги, запечатанные в конверт. На самом конверте была изображена печать Соломона. Присев за столик, я вскрыла конверт. В нем обнаружились распечатанные сканы с каких-то бумаг, которым на вид много лет. Одна из бумаг свидетельствовала о множествах пропаж: дорогие картины, ювелирные изделия, драгоценные камни, винтажные коллекционные вещи, которые были украдены по всем уголкам страны. Общая сумма украденного за несколько лет составила целое состояние, на миллиарды долларов. Официально все те люди, у которых пропали ценности, были признаны иностранными агентами и высланы из страны; потому их прошения в суде даже не рассматривали. А их дети отправлялись в детский дом. Я перешла к следующим бумагам. Это было нечто похожее на заметки или дневник с неразборчивым почерком. Однако больше напоминало научную диссертацию. Всякая медицинская галиматья: изучение препаратов, строения человеческого мозга… И описания опытов. Опытов на людях. ”…Испытуемый NV-11: состав №143 не сработал. Кровь вылилась. Объект мертв. Испытуемый NV-25: наблюдается интересная реакция. Принято решение немедленно ввести катализатор…Испытуемый NS-41: проверить комбинацию препарата в пропорции 3/6…” ”…Испытуемый ZY-17: прошел интеллектуальный тест, однако не выдержал проверки генномодифицированным иммунномодулятором. Спустя двое суток после начала кровотечения пациент ослеп. Затем последовал отек легких. Нарушение работы всех внутренних органов. В итоге — паралич сердечной мышцы. Проект Gemini находится под угрозой срыва…” ”…Обнаружен объект X-1. Контрольный тест пройден без единой ошибки. Подходящий кандидат для осуществления проекта Gemini — найден. Объект X-1 имеет огромный потенциал: он нуждается в особых условиях, которые помогут развиться его способностям. Решено применить на объекте препараты для усовершенствования иммунной системы…” ”…X-1 — неограненный алмаз, но алмаз очень высокой пробы. Интеллектуальный уровень объекта превосходит уровени сверстников в несколько раз. Способности развиваются стабильно. Испытуемому введен генномодифицированный иммунномобулятор. Применены также комбинации препарата в пропорции 2/4 и 3/6. Реакция организма положительная, побочные эффекты не обнаружены. Испытания проходят по плану…” — И что этот Соломон хочет сказать, я ничего не понимаю!- вскрикнул Хейл Когда я вломилась с этими бумагами в дом Картера (где также оказался Доминик), то перечитала и пересказала все, что обнаружила. Это запутало их окончательно. А у меня, кажется, картинка начала складываться. — Помнишь, ты сам говорил, что они долгие годы искали кого-то, кто подошел бы для проекта Gemini? Проводили тесты, всякие испытания, чтобы выяснить наилучшего кандидата. — И они нашли Кавалли. — Прежде чем нашли Его, они искали среди тысяч других детей! Здесь описаны эксперименты, которые на них проводились. Они ведь не сразу изобрели способ сделать иммунитет человека идеальным, они пробовали свои препараты на детях, и тут пишется именно об этом! — Селена, ты правда веришь в это?- встрял Ник- В смысле, как они могли скрывать испытания над детьми? Столько убитых детей — почему их никто не искал? — Вот именно, что никто не искал, поэтому их и выбрали для экспериментов! Вот здесь- указала я на бумаги - рассказывалось о людях, у которых изъяли все ценности и сокровища на миллионы долларов. Сами владельцы были либо изгнаны из страны, либо найдены мертвыми. А их дети сосланы в детский дом. — Ну конечно… - вздохнул Ник- На ком еще проводить опыты, как не на сиротах? Дети, которых не станут искать. — Вот подонки- обронил Картер- Выходит, объект X-1 — это Арландо Кавалли? И на Нем они с детства проводили эксперименты? Типа капали свое изобретенное лекарство для идеального иммунитета? — Только вот я одного не понимаю- продолжал Ник- Как это возможно сделать незаметно? — Может, они подливали что-то в еду или напитки?- предположил Картер Вдруг мне вспомнилась одна деталь, которая прежде казалась незначительной, а теперь…приобрела совершенно другой оттенок. В тот день, четыре года назад, мы были в Его доме за городом. Это был особенный день, ведь тогда Он впервые раскрыл свое прошлое, ничего не тая: рассказал о том, что пережил в детстве. И обронил фразу, которая сейчас вдруг пришла мне в голову! —…Нет- пролепетала я- Как-то раз мы говорили о том, что Он пережил, когда попал к Багвеллу. И Он сказал кое-что…Сказал, что некоторые отрезки времени из детства не помнит, словно их кто-то стер. — Он так сказал?- нахмурился Ник — Да. Но я думала, это посттравматический синдром или что-то вроде того. Думаю, Он тоже так считал. А может…может, Он не помнил, потому что… — Потому что они испытывали на Нем свои препараты- закончил фразу Картер- А потом тупо стирали это из памяти! Мне казалось, что я сплю. Как можно было не замечать всех этих вещей? — Просто безумие- проронил Доминик — С этим, по крайней мере, разобрались- вздохнул Картер -Но зачем им все эти украденные ценности? Зачем Соломон передал это тебе? Как одно связано с другим? — Это как раз самое интересное- отвечала я- Вы хотя бы представляете, сколько нужно денег, чтобы осуществить то, что они хотят? На эти проекты нужно просто огромное финансирование. — И ты думаешь, эти ценности они крали, чтобы… — Именно. — Это логично- кивнул Ник- И вспомните вскрытое хранилище семьи Кавалли. Они украли сто сорок миллионов евро. Мы всё гадали, зачем им столько денег — теперь ясно. — Это все объясняет- продолжила я озвучивать мысли вслух- Ведь Сцилла была в руках Кэмпбеллов прежде, но они не использовали ее. Во-первых, потому что без Харибды она бесполезна. А во-вторых, у них просто-напросто не было столько денег. Они ведь не зря пытались устранить всех: и Кавалли, и Клаусов — чтобы прибрать к рукам весь бизнес, им нужны были деньги! — Вот теперь пазл сложился- подытожил Хейл- Так значит, Соломон передает тебе доказательства. Ты понимаешь, что с помощью этого мы сможем посадить тех подонков за преступление против человечности? — Только вот здесь нет ни имен, ни паролей- вмешался Ник- Как мы докажем в суде, что это именно их рук дело? — Возможно, Соломон отыщет доказательства- ответила я- По крайне мере, он единственный может помочь в этом. — Интересно, кто же он такой на самом деле?- выдохнул Картер В конце-концов мой мозг не выдержал этой перезагрузки. Я поняла, что мне надо возвращаться домой. И согласилась также подбросить Ника до его квартиры. Мы ехали в машине, и, наверное, каждый в этот момент прокручивал в голове то, о чем мы говорили. Через какое время Эванс прервал молчание, сказав: — Картер рассказал мне о записи, которую вы получили. В письме Соломон просил, чтобы это увидел Арландо. Ты показала? —…Я отдала Ему запись. — Отдала? — Знаю, о чем ты думаешь: вдруг Он отнесет ее тем людям и…- вздохнула я- Но я бы не смогла просмотреть это еще раз. — Я хочу… — И я знаю, вы не замечаете этого, но Он изменился, начал кое-что вспоминать. И я начинаю понимать Его: почему Он не принимает ничью сторону до конца. Все Его используют в своих целях, и Ему трудно понять, кто действительно хочет помочь, а кто манипулирует им. И я отдала эту запись, потому что у меня просто не осталось никакой надежды; я не понимаю, как еще мне вернуть Его, что мне сделать, чтобы… — Селена- прервал мой монолог Доминик- Я все понимаю и не собираюсь осуждать тебя. Просто хотел предложить кое-что. Ты говорила с Ним, Он что-нибудь вспомнил после той записи? — Нет. Он снова исчез. Не звонит, не появляется. Я думала, что что-то случится…Может, Он вернется или хотя бы захочет задать мне вопросы, но ничего. — Послушай, завтра…завтра будет день рождения Генри. — Завтра?- вздрогнула я Много лет назад, Генри, в числе Арландо Кавалли, Доминика Эванса и многих других детей, попал в плен Хэнка Багвелла — психопата, который похищал детей в угоду Кэмпбеллам, чтобы те могли шантажировать своих врагов. Эти дети месяцами, а порой и годами жили в холоде и голоде. Они подвергались постоянным пыткам, жестоким избиениям, даже на воздух не выходили. Кавалли старший был единственным, кому удалось бежать, и спустя какое-то время Он вытащил из плена и остальных детей. Дал им кров, обеспечил всем, даже позволил получить образование. Какая-то часть зажила беззаботной жизнью далеко отсюда. А другая — решила осесть здесь и стать верной опорой своего Покровителя. Они основали группировку «Орлы и Ангелы», которые имели подготовку настоящих спецназовцев. В их числе был Генри — парень, которому не было даже шестнадцати, но он обладал сердце, которое могло сравниться отвагой с любым взрослым. Когда он погиб, это стало сильным ударом для Арландо Кавалли. Он будто потерял своего младшего брата. Едва ли теперь имя Генри что-то значит для Него… — Да. «Орлы и Ангелы» собираются утром прийти на могилу. Он похоронен недалеко от нашей базы, за городом. Я подумал, может…привезти Арландо туда? — Ник, не знаю, хорошая ли это идея. В смысле, память о Генри вам так дорога, и если Он что-то скажет не так или… — Наши ребята всё понимают. Я постараюсь, чтобы все прошло гладко. Может, это как-то повлияет на Него…- Ник на какое-то время замолчал, а затем добавил- Последний раз, когда я разговаривал с Ним, это было, когда мы закончили дело и прилетели из Рио домой в Майами. Он назвал Генри нашим ангелом-хранителем. Кто знает, может так и есть. Вскоре я подкинула Эванса к нему домой, и приехала к себе. Честно говоря, каждый раз, заходя в эту пустую съемную квартиру, мне хотелось выть. Это все не мое, чужое. Здесь так тихо, что мысли ничем не заглушишь. А для такого самоеда как я — это настоящий ад. Вдруг мои мысли прервал телефонный звонок. Невольно у меня вырвался вздох, когда я увидела, кто звонил. — Да, Мэт?- ответила я — Селена, наконец-то, я уже который день не могу дозвониться до тебя! Что такое? — Не знаю, я просто… Но не успела я договорить, как тот начал высказывать свои накопившиеся претензии: — Знаешь, это уже не смешно! Я звоню, потому что беспокоюсь, а ты ни разу даже не перезвонила! Тебе все равно? — Мэт… — Почему я должен звонить другим, чтобы узнать, что ты в порядке? Я дозвонился Шерри, и она рассказала, что тебя уволили с работы. Я не понимаю, что ты там до сих пор делаешь? Ты говорила, когда закончишь с работой, то мы вернемся в Сан-Диего, так в чем дело? Моя голова начинала вскипать от этого. — Дай мне… — У меня такое чувство, что я уже не дурак, а полный идиот для тебя! Кто еще вытерпел бы столько издевательств? С тех пор, как ты вернулась в этот чертов Майами… — Да замолчи ты наконец!- не выдержала я — Что? — Накопилось много претензий, Мэт? Тогда выскажи их своей подушке, понял?! Почему ты вечно на всё жалуешься? Надоедаешь своими звонками, будто беспокоишься, а за все три минуты, что ты трещишь, я ни разу даже не услышала вопроса о том, как я, не нужно ли мне что-нибудь. Я потеряла работу, рассорилась с отцом; а ты знаешь это, и единственное, что тебя волнует: почему я уже не стою в аэропорту с чемоданом! Даже если я ногу сломаю, ты посчитаешь это поводом, который я выдумала, чтобы не ехать в Сан-Диего! Я ни с чем не справляюсь, и вместо того, чтобы поддержать меня, ты только жалуешься, как тебе хочется домой! Ты уже не мальчик, Мэт, научись справляться с проблемами сам! — Ах вот как?- истерично вскрикнул тот- Знаешь, это уже просто свинство с твоей стороны, Селена! Потому что я поддерживал тебя, как мог! Я приехал к тебе в Майами, бросив работу; жил в этом кошмаре, полном покушений, похищений, смертей и постоянных опасностей; при этом видел тебя только по ночам, и мы даже ни разу не занялись сексом! Но я был рядом и терпеливо ждал! Теперь я в Нью-Йорке, а ты ни разу даже не позвонила, чтобы узнать, как я! — Слушай, Харрисон, если тебе так надо, сними себе шлюху — она тебя и пожалеет и трахнет. Брякнув это, я бросила трубку. Может, это было резко и грубо, а может и незаслуженно, но…Сейчас я в последнюю очередь нуждалась в том, чтобы кто-то сваливал на меня свой груз забот и недовольств. Неужели он настолько не чувствует меня? Да и чувствует ли кто-то? Единственным, кто чувствовал меня подкожно — был Он. Господи, если б Ты только знал, как я устала бороться без Тебя. Как я устала держать лицо, крепко стоять на ногах, когда внутри все поломано. Я не могу больше. Больше не могу. Набрав номер, я стала терпеливо ждать. С каждым гудком мое сердце сжималось сильнее. В какой-то момент мне показалось, что никто не подойдёт, как вдруг… — Селена Андерсон? — …Ты нужен мне. Приезжай, пожалуйста. — Скоро буду. Когда Арландо Кавалли зашел в мою квартиру, то обнаружил меня с выпитой наполовину бутылкой текилы. Я обошла взглядом Его темно-синие отутюженные брюки и бежевое поло, которое оголяло выпуклые мышцы. Невольно сглотнула. Боже мой, это голодание когда-то явно даст о себе знать! — Ты позвала меня, чтобы я это выпил или спрятал от тебя?- спросил Он, взяв в руки бутылку — Наверное, оба варианта. Фыркнув, Кавалли положил бутылку на пол и приземлился рядом со мной, расположившись на диване. Ощущая неповторимый запах этого мужчины, я млела, мышцы не слушались. Я постоянно ощущала себя так, словно играю с огнем. Смотреть — смотри, любуйся, но не тронь. — Ты…просмотрел запись, которую я отдала? — Знаю, чего ты ждешь. Этого не произошло, Андерсон. Зато теперь я точно знаю, кому верить можно, а кому нельзя. И я верю тебе. Наверное, единственной из всех. Когда Он сказал это, то перед моими глазами пронесся один миг…Однажды Арландо Кавалли увез меня и спрятал ото всех в своем доме за городом. В тот день у меня рухнул весь мир — а Он словно дал мне воздух. И я прижалась к Нему, прошептав: ”— Я никому больше не верю, кроме Тебя. Верю только Тебе...” Когда-то Ему кровью и потом пришлось завоевывать мое доверие — и вот наконец это удалось сделать мне. Я была рада этому, правда рада. Но сейчас этого было мало, катастрофически мало! — Скажи, что мне сделать, чтобы Ты вспомнил?- прошептала я, и мой шепот звучал, как мольба- Пожалуйста. Потому я не знаю, что делать дальше. Его хрустальные глаза прожгли меня насквозь. Прошло около минуты, как вдруг Он спросил: — Ты так сильно Его любила? Я остро ощутила ком в горле. Мне с трудом удалось сглотнуть его, но глаза все же успели заплыть пеленой. И я прошептала: — Да. Он дал мне время, чтобы выровнять голос и смахнуть влагу с глаз. И как только я взяла себя в руки, Кавалли сказал: — Тогда расскажи мне больше об этом. Расскажи обо мне и тебе. Я не могу обещать, что что-то вспомню, но выслушать могу. И даже хочу этого. Никто даже представить не мог, каких трудов мне стоило услышать эти слова. И как приятно было их наконец услышать! — Правда? Одного Его кивка мне было достаточно. Тогда я попросила поехать со мной в замок. И хотя Кавалли эта перспектива не радовала, Он все же не стал мне прекословить. По дороге я очень сильно старалась не смотреть на Его руки и на выпуклые вены, обвивающие их… Но это было тяжело. Кажется, мой организм уже сходил с ума от такого долгого отсутствия мужской ласки. Только вот, сейчас я даже не представляла, как смогу подпустить к себе кого-то. Наше появление в замке стало огромным сюрпризом, к тому моменту совсем стемнело. К счастью, Элайдже не было дома, но в холл вышли Алозно и Каролина. Я убедила их, что все в порядке, и мы зайдем ненадолго. А после того, как они позволили, Он последовал следом за мной. Дорогу к тому месту я помнила очень хорошо. Проход в убежище был за высокой древней картиной. Никогда бы не подумала, что приведу сюда кого-нибудь. Но это был порыв, который я не смогла остановить. — И здесь ты прячешь наши романтичные парные фотографии?- спросил Он, как только мы оказались в бункере — Нет- усмехнулась я- У нас почти не было фотографий. Вообщем, здесь…прошел мой день рождения. — Здесь? Переспросив, Он недоуменно поднял одну бровь. И наверное, куда сильнее Его удивляла моя счастливая мордашка. — Да. Мой лучший день рождения. — В этой подземной яме? — Я называла это бункером. — Это здорово меняет ситуацию. И почему же тут был лучший день рождения? Неужели ты не праздновала в местах получше? Я обошла гостиную взглядом, обдумав все, а потом ответила: — Праздновала. Но лучше, чем здесь, себя не ощущала. Ему все еще не был понятен смысл моих слов . Я взяла паузу прежде, чем ответить. — В тот день Ты признался мне в любви. Там, в моей комнате. Я безумно…боялась этого. Боялась что-то почувствовать, привязаться, нарушить все свои принципы — потому отталкивала Тебя, как могла. А Ты взял и признался. Настырный был. — Это не изменилось. На моих губах скользнула улыбка. Обойдя взглядом пространство еще раз, я невольно окунулась в воспоминания. Помню, что именно здесь я сама пришла к осознанию, что люблю Его каждой частицей своего сердца. В тот день я думала, что потеряла Его, и передо мной пронеслись все тысячи и миллионы воспоминаний, связанных с Ним. Как же я испугалась тогда, что потеряю Его…Это был мой самый сильный страх — и он исполнился. — Тогда я находилась в опасности, поэтому даже свой день рождения отметила здесь. Глупо будет назвать это праздником или вечеринкой, но прошло неплохо. По крайней мере, все очень старались, чтобы даже в такой обстановке я ощущала, что это мой день. А вечером…вечером пришел Ты. Тогда было трудное время, Кэмпбеллы обложили нас со всех сторон. Я видела, что Ты безумно устал в тот день, но все равно приехал. И сделал подарок. — Что я подарил? — Ты купил самолет- засмеялась тихо я- Точнее, путь на нем. Дал мне обещание, что мы побываем в твоем любимом городе. Верона. Ты говорил, что как только этот кошмар закончится, мы полетим туда. Жаль, тогда мы не знали, что потом будет только хуже. Но в тот миг…Когда Ты впервые сказал, что любишь меня, прокричал мне эту правду в лицо, я будто столкнулась с самым большим своим страхом. Не было ничего тяжелее, чем признать, что я привязана к Тебе — словно в пропасть прыгнуть. Но сложно оказалось только в первые несколько секунд, а потом…Все те бесконечные преграды, которые я рисовала в голове, оказались такими незначительными. Я почувствовала такую надежность. Я знала: что бы ни случилось — с этого дня уже никогда не будет плохо. Потому что у меня есть Ты. Ам…- покраснев, я добавила- Я ничего этого не говорила прежде, так что сделай вид, что Ты не слышал. — …И чем только этот мерзавец заслужил тебя? Услышав, как Он обозвал себя же самого, я невольно улыбнулась. Когда-то я сама Его так называла. — Я не шучу. Такую женщину, как ты, не заслуживает ни один мужчина на планете. То, как Кавалли произнес это, глядя мне прямо в глаза, заставило меня замереть. Я никогда даже подумать не могла, что моя верность Ему может для кого-то показаться чудом. Это казалось само собой разумеющимся. Разве я могла забыть? Разве могла искать замену? Ее не существовало. Как раз наоборот, это я не понимала, кто в целом мире мог заслуживать этого мужчину. Зная, через что Он прошел ради меня… — Ты ошибаешься- ответила я- И у меня есть доказательство. Сказав это, я двинулась к комнате, в которой когда-то жила. Наверное, кто-то мог посчитать это решение глупым и необдуманным, но я захотела это сделать. Теперь, когда Он полностью доверился мне, я хотела показать, что тоже доверяю Ему на все сто процентов. В углу комнаты все еще стоял книжный стеллаж. Я сдвинула несколько книг и извлекла темную коробку, после чего присела на край постели. И когда Он сел рядом со мной, я произнесла: — Это подарил мне мужчина, который заслужил самое лучшее, что этот мир может дать. Я открыла коробку. Внутри по-прежнему хранилось самое великолепное ювелирное изделие, которое я когда-либо видела в своей жизни. Колючая роза поблескивала сиянием теплого золота. Взглянув на нее снова, я вдруг поняла, что она олицетворяла собой то будущее, тот мир, который Мы должны были открыть вместе. Но этот мир так и остался нетронутым, как этот подарок. Тут меня было уже не остановить. Он согласился выслушать, и я захотела высказать это. Смогла это сделать, наверное, только потому, что это был в каком-то смысле другой человек. Перед Ним я бы никогда в этом не призналась. — …Я всегда знала, что жизнь с Тобой не будет такой, как у всех. В ней никогда не будет полного спокойствия, абсолютной безопасности, не будет ничего нормального. Жизнь с Тобой — это постоянный риск, опасность, штормы и бури…Но я была согласна на это, безоговорочно. Хочу, чтобы Ты знал, я не жалею об этом, ни капли. Сколько бы боли ни причинило то, что мы связали свои жизни друг с другом — это не соизмеримо с тем, сколько было счастья. Но порой... Я сама ненавижу себя за это чувство, но…когда я вижу, как Джулия выходит замуж; или слышу о том, как все разъезжают по миру, берут от жизни все: женятся, путешествуют, заводят детей, мне становится…так больно, потому что мне никогда не испытать ничего такого; ничего, что люди называют нормальным. Как и Тебе. Нас словно прокляли, будто вся вселенная против, чтобы мы жили нормальной жизнью. Не знаю, может, это все глупо звучит, но… Мы никогда даже в кино не ходили. Не гуляли по парку, как это делают все парочки на свете. За все время у Нас было только одно свидание, и то, оно было на задании. Я не выклянчивала у Тебя дорогую сумку; не мурыжила с долгими примерками в торговом центре; не заставляла тащиться в выходной день в супермаркет, где всегда огромная очередь, но где продаётся мое любимое мороженое…Словом, в моей жизни было все, кроме того, что нормально. Для меня было тяжело, наконец, высказать то, что копилось годами. Я и сама не ожидала, что начав, выскажу все, как на духу. Но куда более неожиданным стал Его ответ. — И ты произнесла этот пространный монолог, чтобы просто сказать, что хочешь сходить в супермаркет? Мои слезы словно рукой сняло. Я рассмеялась, так искренне, как не смеялась уже давно. Каким-то чудом, Ему всегда это удавалось — менять мое настроение на сто восемьдесят градусов. Это была одна из миллиона черт, которые я обожала в Нем. И одна из немногих, которая сохранилась. — Воистину, женщину не понять умом. Я куплю тебе любимое мороженое, не переживай так. Только скажи, какое? Перестав смеяться, я ответила: — С тройным шоколадом. И еще то, что с печеньем. Оно продается только в центре города. — Хорошо. — И у BOTTEGA VENETA недавно вышла одна голубенькая сумочка… — Итальянского производителя всегда поддержу. Засмеявшись, я взяла на какое-то время паузу. В моем положении забавно было клянчить какую-то сумку. По правде, она мне нужна была в последнюю очередь. Но я воспользовалась хотя бы одним шансом почувствовать себя нормальной девушкой. Могу же я хотя бы раз позволить себе это. Хотя в следующую же секунду это мгновение сцены из нормальной жизни прервалось. В тот момент, когда я вытащила из-под донышка коробки черную карту. Сцилла, которую я спрятала в своем подарке. — Я решила, что это самое надежное место, потому спрятала здесь. Кто догадается искать в подарочной коробке самую ценную вещь на свете? То же самое сделал Твой отец. Знаешь, где он прятал ее? В игрушечной камере; первой, которая у Тебя была. Не поверишь, но у Тебя очень сентиментальный папа. Хотя Алонзо взял с меня слово, что я никому не расскажу. Если что, Ты не был в курсе, ладно? — Договорились. — Ты сказал, что веришь мне теперь. И я хочу показать, что верю Тебе тоже. Уйдет…время для того, чтобы Ты смог доказать остальным, что теперь за нас. Но и я, и Каролина полностью на твоей стороне. Только нужно, чтобы Ты хоть немного постарался завоевать их доверие. Завтра…завтра день рождения одного парня, Генри. Ты хорошо его знал: он был одним их тех детей, что попали в плен к Багвеллу. Когда-то память о нем очень много значила для Тебя и Эванса. И я подумала, будет хорошим шагом к примирению, если Ты сходишь к нему на могилу. — Если ты так хочешь. — Спасибо- прошептала я- Доминик заедет за Тобой утром. Может…и мы завтра встретимся? — Конечно. Что-то в Его ответе тогда показалось мне странным. Но я промолчала. Когда машина Кавалли остановилась возле моего квартирного дома, я подумала о том, чтобы рассказать что-то о мальчике, на чьей могиле Он завтра побывает. Быть может, это бы натолкнуло Его на какие-то мысли. Я думала спросить, не вспомнилось ли Ему что-нибудь, пока мы были в убежище. Думала спросить, оценил ли Он мой поступок: то, как я показала свое доверие…Но не спросила ничего. И вышла. Ночью мне почему-то долго не спалось. Было слишком жарко, а потом холодно. Я сделала вывод, что это из-за выпитой текилы. И все это время у меня неумолимо дрожали мизинцы. Пыталась их размять, но они продолжали дрожать.