-The Benchcast-

Похмелье бывает разным. Это отличается от человека к человеку. По крайней мере, так ему сказал Уилбур. Был один раз, когда он наблюдал, как Фил и Уилбур постепенно напивались в пабе, наблюдая, как несчастно они звучали на следующий день. Когда он думает об этом сейчас, в его словах звучит доля правды, когда он пытается присматривать за Ранбу. И для этого он решил быть немного терпеливее и любезнее. Маленькие шажки. Подумал он про себя. Все начинается с душа. Ранбу направился прямиком в ванную, в то время как Томми выбирал между простым тостом с яйцами (несмотря на то, что это не подходящая еда для обеда) или здоровой миской овощного супа. Оба варианта, по-видимому, имеют одинаковое значение для американца. В конце концов, он пожимает плечами и говорит, черт возьми, он сделает и то, и другое. В любом случае, он не может беспокоиться о том, чтобы быть решительным в начале дня. Итак, со случайным фартуком, который он нашел висящим на крючке, теперь закрепленном вокруг его талии, слушая свой плейлист, громко звучащий в наушниках, он начинает готовить. Его музыкальный вкус всегда был в диапазоне между мюзиклами, андеграундным инди, некоторыми классическими произведениями и мейнстримом *guilty pleasure*. Уилбур описал это "так типично для подростка", и теперь, на пороге юной зрелости, он все еще отрицает это. Он не... это не так. Уилбур просто стареет и ведет себя глупо. Но с таким последовательным рисунком, как этот, Томми не замечает, как у него развивается привычка очень увлекаться музыкой, когда никто не смотрит. Он добавляет раскачивания в свой шаг и в то, как он двигается, напевая мелодию, даже синхронизируя то, как он нарезал овощи в такт ритму. Это довольно круто, не так ли? ~ Ты мне так нравишься Но я слишком умен для тебя Даже мои приспешники думают, что я сумасшедший Я не удивлен, что вы согласны...~ Он подпевает этой песне. Это просто одна из тех песен, которые веселее произносить вслух. Томми считает себя неплохим певцом, но он не назвал бы себя певцом. Потому что это потребовало бы реального выступления, а он просто склонен теряться в данный момент. В разгар инструментальных партий, содержательных текстов и красивых мелодий… Все, через что музыка заставила бы вас танцевать и двигаться без вашего контроля. Томми не пропускает припев так сильно, как ему нравится переходить ко второму куплету. Ему нужно было проверить вкус супа, который сейчас кипел в кастрюле. Он оборачивается и полностью замирает. Внезапно он встречает взгляд серых глаз, и весь воздух покидает его тело. Его душа, возможно, тоже ушла, когда тишина проникла в неловкий момент осознания того, что Ранбу не должен был ничего этого слышать. Это еще более странно, когда он вспоминает тексты песен и их странные романтические оттенки. Томми не слушает песни о любви? Пойди разберись. Но в Ранбу уже есть тот непонятный взгляд, который Томми слишком ошеломлен, чтобы попытаться оценить. Вместо этого он резко вдыхает, изо всех сил пытаясь дрожащими руками достать ложку из ящика. - Ранбу Стараясь, чтобы его голос не дрогнул от героического усилия. Он сглатывает. - Черт возьми. Как долго ты там сидишь? Ранбу, только что из душа, в чистой простой рубашке и темных спортивных штанах, заметно пожимает плечами. Он тоже прилагал усилия, чтобы все было как обычно. - Не так уж долго. Томми робко кивает в ответ, поворачиваясь обратно к плите и скрывая чувство жара, поднимающегося к его щекам. Он даже не собирается признавать это, когда ставит музыку на паузу и убирает капсулы. Пришло время отбросить смущение в сторону и взять на себя роль смотрителя. Он подходит к холодильнику, чтобы достать бутылку лимонно-мятной воды, которую он приготовил. - Здесь. Выпей это. Он ставит холодную бутылку на стойку, все еще присматривая за плитой. - Мне сказали, что регидратация поможет. Это был скорее совет Уилбура, но все же. Он сразу же слышит явные признаки согласия Ранбу. Крышка открывается, щедрые, большие глотки и глубокий вздох освежающего выдоха. Это было хорошо. По крайней мере, Ранбу не из тех людей, о которых нетрудно позаботиться, он намного покладистее, несмотря на его прежние размышления в машине о том, как у него кружилась голова. Таббо с гриппом, с другой стороны, был кошмаром по сравнению с американцем. Томми мог бы, по крайней мере, немного расслабиться. Ну, настолько свободно, насколько Ранбу мог ему позволить. Американец уже смотрит на него, отчасти озадаченный и в то же время удивленный. В такие моменты, как этот, Томми жалеет, что не может на минутку прочитать мысли людей. Он мог бы сказать, что в голове Ранбу многое происходит. - Ты выглядишь так, будто хочешь что-то сказать. Тем временем Ранбу пытается справиться с собственным замешательством, его рот открывается и закрывается, что напомнило Томми любимую золотую рыбку Фредди. - Я просто пытаюсь привыкнуть к такому обращению с твоей стороны. Казалось, что есть еще что сказать, но Ранбу больше не вдается в подробности, он просто небрежно опускает лицо на ладонь, оставляя при себе еще больше безмолвных мыслей. Что, черт возьми, это вообще значит?! Томми позволяет себе слегка разозлиться, закатывая глаза. - Я буквально готовлю для тебя и Тоби каждый день, потому что вы оба как бомбы на кухне. Он не смог удержаться от оскорбительного тычка, просто чтобы восстановить немного больше достоинства. - Да. Но ты не заставляешь нас пить каждый день. Ранбу все еще спорил, в его голосе звучали веселые нотки. - Потому что это двухэтапная процедура. Семилетний ребенок мог бы это сделать. - Не для нас, кухонных бомб. Ранбу размышляет, бросая против него свои собственные слова. Томми сардонически фыркнул. Разве Ранбу не должен быть намного менее болтливым, раз у него похмелье или что-то в этом роде? Ранбу может заткнуться на хрен и быть благодарен, что он сейчас помогает. - Здесь. Просто прими обезболивающее, пока у меня не разболелась голова. Ранбу принимает лекарство, в котором отчаянно нуждается, и выпивает еще немного из бутылки. Он одаривает Томми благодарной улыбкой. - Итак, почему лимонная вода? Вернуться на безопасную, более дружелюбную и непринужденную территорию, по крайней мере, Томми мог бы ответить. - Это должно помочь тебе быстрее восстановить влагу. Я не уверен. Уилбур объяснил это лучше. Ранбу издает удивленный звук. - Я удивлен, что ты не выбрал вариант с сырыми яйцами. Ну, если верить Интернету, это одно из лучших лекарств от похмелья. Но даже Томми не может представить, что заливание сырых яиц в ваше горло может быть эффективным решением любой проблемы. Он не рискнет заставить Ранбу чувствовать себя хуже, он не может позволить себе вытирать отвратительную блевотину на полу или гребаном ковре. Итак, тост с яйцами Томми пожал плечами. Это слишком много работы, чтобы объяснять. - Я обдумал это. Я не собираюсь лгать. Он бросает на него взгляд через плечо, вызывающе изогнув бровь. - Боже, по крайней мере, ты намного милее Тоби. С этим даже Томми без проблем согласился. - Тоби прижал бы тебя к земле и заставил бы засунуть тебе в глотку по меньшей мере три яйца. Он хихикает над комичным образом в своей голове. - Я в этом не сомневаюсь. Ранбу тихо смеется в ответ, прежде чем остановиться. - Кстати, где он? - Ой. Ты его знаешь. Он устраивает еще одно шоу. Больше ничего не нужно было говорить, Ранбу полностью понял, что он имел в виду. - Нам придется снова заманить его пирожными с яффой, не так ли? Со стоном заметил Ранбу. Таббо не выйдет из своей комнаты в ближайшее время, пока не закончит полный сезон. Они считаются счастливчиками, если на следующий день увидят невысокого брюнета. Плюс-минус два дня были бы самым безопасным ответом. Тем временем Ранбу, похоже, чувствует себя намного лучше. Этот душ действительно сотворил чудеса, чтобы свести к минимуму болезненный вид для него, хотя темные отпечатки под его глазами все еще были там. Искреннее беспокойство наполняет нервы Томми, когда он прислонился к стойке позади него. - Как ты себя чувствуешь? - Я все еще хочу умереть, но это уже не так плохо. Он нахмурился. - Тебе нужно прилечь. Я принесу тебе еду, как только все будет готово. Предположил Томми. Он примерно подсчитал, что это можно сделать только через пятнадцать минут. К счастью, Ранбу в конце концов принимает его предложение. Однако, когда Томми предложил ему прилечь, он намеревался вернуться в свою комнату вместо того, чтобы лечь на диван. Ранбу уже складывается пополам, включая телевизор. Томми раздраженно вздыхает. - Я имел в виду вернуться в постель. Я не могу представить, чтобы диван был удобен для твоих ног. - Да, хорошо. У меня еще нет собственного телевизора в комнате, как у Тоби. Так что, на самом деле, мне здесь хорошо. Ранбу не оставляет места для споров, и Томми немедленно сдается. Закончив готовить, он остался верен своим словам и схватил тарелку Ранбу и миску с супом. Отодвинув ноги Ранбу в сторону, он сел со своей миской. - Спасибо. Американец садится более правильно. Томми понимает, что они смотрели концовку одного из последних фильмов о Годзилле, хотя он никогда не смотрел фильмы в правильном порядке. Они ели вместе в успокаивающей тишине, иногда Ранбу подшучивал над монстрами на экране, что-то насчет использования Годзиллы для бесплатного электричества. Он, честно говоря, иногда не понимает его, но все равно смеялся. - Это действительно вкусно. Говорит Ранбу после пары кусочков тоста, а затем проглатывает столько супа прямо из миски. Это, честно говоря, беспокоит. - Ладно. Я понял. Томми положил руку ему на плечо, чтобы привлечь его внимание. - Но, притормози, чувак. Ты сейчас задохнешься. Томми сжал его в объятиях, и Ранбу остановился, осознав, как он превратился в какого-то голодного волка. Он ослабляет хватку на миске, прежде чем блондин опускает руку. - Прости. Я просто, я не понимал, насколько я голоден. Ранбу бормочет, явно смущенный, когда пытается есть гораздо медленнее. Это комплимент, который успокаивает душу Томми за приготовление пищи, не так ли? Он не может сдержать легкой улыбки, слетающей с его губ. - Не волнуйся. В кастрюле еще осталось немного супа, если хочешь еще. Томми вытягивает шею в сторону кухни. Он позаботился о том, чтобы приготовить больше только по этой причине. Когда он смотрит вперед, Ранбу открыто смотрит на него своим звездным взглядом. - Боже, почему ты такой, такой... Вздохнул Ранбу, слегка покачав головой. А? - Ну и что? Улыбка на его лице становится только шире, как внутренняя шутка над самим собой. - Ничего, не беспокойся об этом… Но спасибо тебе, Томми. Это просто еда. Но Ранбу, похоже, не понимает, как это смущало - быть так благоговейно прикованным к нему вниманием. Не то чтобы Томми спас ему жизнь или что-то в этом роде, и по какой-то причине его глаза были довольно напряженными. Томми немного смутился под его пристальным взглядом. Он поерзал на своем сиденье. - Не привыкай к этому. Предупредил он шутливо, слабо. - Хм. В таком случае… Томми, ты можешь сделать мне одолжение? О. Ему не нравится, как это звучит. Но он также не может просто сказать "нет" Ранбу. Не может быть, чтобы все было так плохо. Он иногда делал что-то для своих друзей, это ничем не может отличаться от американца. Они буквально соседи по дому. И все же Томми сглотнул от дурного предчувствия. - Ладно. В чем дело? - ...Ты можешь сделать мне массаж головы? О. Ну, он, честно говоря, не знал, чего он там ожидал. Он действительно думал, что будет намного хуже. Ладно, не хуже, но он подумал, что для этого придется выйти на улицу. Массаж головы - это довольно банально. Это ничто по сравнению с тем, что больной Туббо требует еды, как беременная женщина, или Уилбур слишком увлечен, чтобы научить его играть на гитаре. - Массаж головы... Он категорически повторил, просто убедившись, что правильно его расслышал. Ранбу кивнул. - Чувак, у меня действительно болит голова. *********************************************************** Вот как он оказался в таком положении. С подушкой на коленях и головой Ранбу, лежащей сверху, Томми поражен поразительным фактом, что на нем никогда раньше никто не отдыхал. Это также немного необычный ракурс для американца, просто лежащего с распущенными волосами на мягкой подушке. Он подавляет чувство неловкости от прикосновения к волосам Ранбу, остро ощущая всеохватывающие серые глаза. - Они становятся длинными. Замечает Томми, когда его пальцы касаются нечесаных прядей, падающих на лоб. - Тебе следует подумать о том, чтобы подстричься. Ранбу тихо напевает. - Я так и сделаю. Просто у меня не было времени. Он замолкает, глаза медленно закрываются, поддаваясь его прикосновению. Мама Томми делала это с ним всякий раз, когда у него случались эти редкие мигрени. Она начинала с основания лба, используя три пальца, в то время как ее большие пальцы потирали круги на его висках. Томми пытается подражать тому, как она это делала, и Ранбу издает довольный звук в глубине горла. Он слегка напрягается. - Ты хорош в этом… Ты очень нежный. Ранбу говорит так, как будто это стоит упомянуть, говоря тихо, чтобы соответствовать ему. Томми намеренно отмахивается от него, игнорируя провокационные мысли, которые перекликались с его разговором с Таббо в машине. Может быть, ты ему нравишься? Может быть, ты ему нравишься? Может быть, ты ему нравишься? Может быть, ты ему нравишься? Он такой тупой. Смех, который покидает его, становится более искренним, юмор на его языке становится второй натурой. - Ты бы предпочел, чтобы я просто начал дергать тебя за волосы? Ранбу широко распахнул глаза, сжав губы в тонкую линию. - О, пошел ты. Я был милым. Томми громко хихикает. Всегда гораздо быстрее расслабиться и оставить ненужные мысли на ветру, когда предполагаемый семейный стример группы сбрасывает на вас бомбу смерти. - Я на самом деле не знаю, что я делаю. Томми признался, как только перешел к тому, чтобы просто почесать основание головы Ранбу, как какая-нибудь кошка. - Хотя это помогает. Ранбу глубоко вздыхает. - На самом деле, я могу заснуть вот так. - Не смей, черт возьми. Предупреждает Томми, чуть не угрожая ему. Потому что что, если ему захочется пописать? Или, что еще хуже, посрать? Он не собирается быть пойманным в ловушку каким-то мертвым грузом у себя на коленях. Ни за что, блядь. Но, однако, прежде чем он сможет выразить свои опасения. Его телефон начинает звонить. Идеальное время. Он отвечает на втором гудке. - Уилбур? - Томми. Томми, мы в прямом эфире! О, черт. Он чуть не забыл! Уилбур спрашивал о нем некоторое время назад! “Черт, черт! Подожди, - на него накатывает волна паники, когда Томми сталкивает Ранбу со своих колен, чтобы поспешно забрать свои наушники с кухни. “Алло?!” “Томми, мы в прямом эфире. Со мной здесь Джордж,” При упоминании о невысоком британском мальчике на его губах появляется возбужденная улыбка, когда он возвращается в свое первоначальное положение на диване. Он всегда питал слабость к другому мужчине постарше. - Джордж?! - Привет, Томми Иннит. Джордж преувеличивает свой акцент в истинно джорджевской манере в качестве приветствия. - Эй, Гоги! Как ты?” Томми чуть не вздрогнул, когда Ранбу бесцеремонно плюхнулся обратно на колени с этой глупой застенчивой ухмылкой на лице. Блядь. На самом деле он мало что может сделать в своем положении, более чем когда-либо осознавая, что сотни тысяч людей наблюдают и настраиваются с другой стороны. Он не собирается проверять стрим, чтобы увидеть некоторый всплеск количества зрителей для этого. - Мы пишем песню. Мы пишем песню, Томми! И нам нужна твоя помощь. Упоминает Джордж. Томми, очевидно, слышит, как брюнет переключается в режим стримера, используя этот специфический тон в своем голосе, чтобы звучать более живо и захватывающе. - Пишешь песню, говоришь? Он встречает любопытный взгляд Ранбу, когда тот смотрит вниз. У него действительно нет особого выбора, кроме как тащить мальчика за собой в этом деле. - Ну, ты позвал правильного человека… И Ранбу тоже здесь. Он молча протягивает ему другую часть своего наушника. - П-Привет! Ранбу поздоровался, неловко, но сердечно. - Ранбу! Привет, Ранбу! Как ты? На этот раз заговорил Уилбур, страстно желая, чтобы на вызове было больше людей, а не только они трое. Все они обмениваются друг с другом короткими любезностями, некоторые более вежливые, чем другие, как Ранбу с Джорджем. Эти двое все еще находились на стадий обычных друзей, что знают о существования друг друга, в лучшем случае хорошие друзья, которые редко играли в игры вместе. Джордж рассказывает им, что он пригласил Уилбура к себе домой, чтобы написать песню после того, как пошутил об этом на своём стриме *Geoguessr*. Это был очевидный шаг, который зашел слишком далеко, так что теперь они намерены сделать это сейчас. - Томми, ты помнишь после видеоблога с пейнтболом, когда мы оба сидели на заднем сиденье машины, и ты писал какие-то случайные тексты в приложении ”Мои заметки"? Это было год назад, но Томми живо помнил. Это был нежный и безмятежный момент после того, как я просто немного поплакал от усталости (хотя об этом никому не нужно знать). Он отбрасывает эту конкретную деталь в сторону, сосредоточившись на моменте, когда он написал пару строк, просто мимолетные мысли, которые в то время были у него в голове. - Да. Это было потрясающе! Он радостно зачирикал. - Хорошо, хорошо. Потому что ты будешь нашим автором текстов. Возбуждение волнами проходит по его телу. - Я автор текстов песен! - Ты же автор текстов. - Это... это хорошая идея? Вмешался Джордж, явно шутя, но в то же время звуча нерешительно. После тихой паузы он быстро добавил: - Я имею в виду, я не знаю. Доверяем ли мы Томми быть автором текстов песен? Это примерно пятьдесят процентов нашей песни. - Какого хрена? Джордж, я просто лучший, ты должен это знать! Он обиженно прищелкивает языком. - Джордж, Джордж, Джордж. Очевидно, что ты идеальный мужчина, но у тебя все еще есть один недостаток, и это из-за того, что ты не доверяешь Томми Инниту. Нам нужно это изменить. Томми переходит в режим контента с фальшивым предательством, которое заставило брюнета слегка усмехнуться. - Подожди, подожди. Джордж… Ты только что... ты только что назвал это нашей песней? - Э-э, да. - Мне это нравится. На самом деле мне это очень нравится Хихикает Уилбур, всегда падкий на все романтическое. Иногда даже Томми сомневается, реально это или нет, хотя Уилбур, как правило, больше хихикает в присутствии Джорджа. - Но, чтобы облегчить твое беспокойство, я собираюсь показать тебе, что он написал — Томми, у меня есть твое разрешение показать это Гоги? Его глаза вопросительно сужаются. - Подожди, он все еще у тебя? Он мог бы поклясться, что Уилбур уже удалил его. Прошло уже больше года… - Конечно! Ты написал классное дерьмо, чувак! Я даже превратил это в маленькую песенку! Ты хочешь это услышать?” Искренний комплимент в сочетании с осознанием того, что Уилбур все еще сохранил свой маленький случайный лирический всплеск, согрел его. Конечно, он иногда балуется игрой на пианино и поет в душе, но он не музыкант. Он не Уилбур и не Таббо. Тем не менее, он ценит сентиментальность всего этого. Томми широко улыбается. - О, спасибо. Спасибо тебе, Уилл. Еще пара минут болтовни, и Уилбур позвал их послушать. Когда он достает заметки из своего телефона, они позволяют тишине и предвкушению взять верх. Томми, честно говоря, не мог точно вспомнить, что он написал, но он помнит похвалы, исходящие от музыканта. Это все завещание, в котором он нуждался, готовое к его одобрению. С началом мягкого, мелодичного бренчания Уилбур начал петь.