***
Раны сочатся кровью, пачкающей пальцы его матери. Восковая кукла с красным следом на шее не издаёт ни звука, ни движения. Разрезанная плоть, словно маска на лице, чертит кровавый пунктир по шее и груди. Неджи смотрит в дверную щель, как мама промывает чужачке будущие страшные шрамы, умывая руки в тазе с водой, в которой растворяется розовая дымка крови. В воду летят тряпки и бинты, клочки ваты. Всё пропитано красным соком. В комнате душно от этого металлического запаха. С этой грязной водой мама уходит, не замечая его. С приходом этой молчаливой восковой фигуры в доме воцарилась какая-то особая молчаливость, слепота - никто не замечает Неджи, не видит его. Словно это он чужак в собственном доме и с собственными родителями. Проводив грустную маму взглядом, крадущейся мышью пролезает в комнату. Руки сжимают металлический корпус и чёрную бумагу с красным рисунком. Тихо-тихо подходит к ней - словно совсем не живой, - страшной кукле из ночного сновидения. - Тебе очень больно?.. Его вопрос висит звоном разбившейся посуды в душной комнате. Заходящее солнце чертит прямоугольники на татами. Он смотрит в её залитое красным лицо, прокравшись вором, чтобы посмотреть на Азами. Она плачет. Безвучно и недвижно, замерев с прямой спиной и сжатыми на коленях руками. Взгляд в никуда, в ни во что, сквозь самого Неджи. Слёзы смывают кровь, оставляя чистые блестящие влагой тропинки её лица. Красный пунктир сливается с клановой полосой на шее. Она не отвечает. Каменная. Кровавая. - Это твоё... Кладя сжимаемый до сих пор веер ей на колени, жадно ловит взглядом её первое движение: ладони медленно накрывают стальной корпус веера и тянут к животу, прижимая так сильно, словно она пытается впитать его в своё тело. Лицо - всё та же красная маска. И кожа расходится швами этой маски.***
Попытка умыться холодной водой взбодрила его лишь на короткое обманчивое мгновение. Полночь, луна заливает своим светом квартал белых правильных домов. Его же белые одежды в этом свете будто растворяются, сливаются с реальностью, делая его призраком прошлого, настигнувшего его внезапно и жестоко. Зачем? Зачем он решил вспомнить старое, разрушить ту границу, что отделяла его жизнь от прежних лет и переживаний, от людей, которые там были? Вернулся к себе в комнату, судорожно вслушиваясь, не разбудил ли домочадцев? В другой комнате ворочается, болтая во сне, Химавари. Ей снятся глупости, красочные и живые. Неджи же снятся только мертвецы - призраки прошлого, пытающиеся утащить его туда, обратно, в светлые и тёмные дни. Эти сны грозятся сделать и его мёртвым, как кости той собаки, что похоронили под крестом с ёмким и коротким "Азами Икари". И ему страшно. И казалось, что старые, заржавевшие, притупившиеся чувства сейчас начинают его терзать. И от жестоких, но настойчивых ударов тупым ножом намного больнее, чем от чёткого прямого касания острого, заточенного лезвия.***
Солнце греет голову, а мир кажется спокойным. Прикрывает глаза, нежась на мягкой сочной траве, которая зелёными отпечатками остаётся на его одежде. Только грязь совсем не волнует. Внезапно пробивающийся даже через закрытые веки свет прекращается, его погрузили во тьму и он знает причину. Чувствует запах озона, грозы, земли. Слышит её шумное дыхание. - Что? - спрашивает, не открывая глаз. Слышит - ворчит себе под нос, продолжая погружать его в тень. - Если ничего, тогда не мешай. Попытки перевернуться на другой бок ничего не дают. Виновница его нарушевшегося блаженства подставляет руку, не давая ему перекатиться на бок. Приходится открыть глаза и взглянуть на неё. Азами улыбается, смотря снова сквозь него, но на этот раз чисто и без тяжести скорби и страха. Закрывает ему солнце. Волосы её каскадом небес падают на плечи, пока она, наклонённая, улыбается ему своими шрамами и выразительными бровями. - Мне скучно. - Я при чём?.. - Хьюга язвит. Но лишь по привычке. Его тоже судорогой бьёт улыбка.***
Ему совсем не спится. Сколько не ворочайся, сколько ни забывайся в коротких перебежках сна, присыпанных крупицами его счастливого прошлого, он не может заснуть. Хьюга клянёт себя за то, что проявил излишнее любопытство к самому себе - захотел узнать себя поближе и теперь собственное прошлое, оказавшееся тайной, не даёт ему покоя. Маленький мальчишка, который верил в этот мир и ждал, пока тайная подруга найдёт на его ладони линию судьбы, ожил, и напоминал о себе каждой мыслью. Неджи бы его выгнал, убил, лишь бы жить дальше спокойно. Но нет. Он живёт в нём и его же терзает. Накинул на плечи рубашку, по пути к двери всовывая руки в рукава. Он хочет спать, но страшными кошмарами его мучают отголоски сладкого прошлого. Неджи помнил себя одиноким, загнанным, озлобленным. Он привык считать себя именно таким до встречи с Узумаки Наруто. Оказалось, что он не только ошибался на счёт своего отца, но и на свой собственный счёт - Неджи был вовсе не таким. Да, он был язвительным и не контактным. Но и не таким озлобленным, и уж точно совсем не одиноким. Одиноким его сделала Она. Азами. Она была всему виной: вином его счастья и вином его одиночества, которым он хмелел день ото дня, того не зная. - Ты куда?.. У самой двери резко вскинул голову, замерев сидя на пороге и надевая обувь. Сонная Химавари потирала глаза, стоя в слишком длинном для неё халате, складывающимся гармошкой на полу. Всё же разбудил. - Подышу воздухом, Химавари-сама. Идите спать. - А дома воздуха мало?.. - девочка зевает, забыв прикрыть рот ладошкой. И от её зевоты Неджи и сам чуть ли не вывернул челюсть, чтобы сдержать зевок. - Не спится. Не волнуйтесь, идите отдыхать, - закончив с сандалиями, поднялся, открыв дверь и пустив внутрь короткий порыв ветра, прошедшийся по самому полу и покусав за разнежившееся под тёплым одеялом тело. Химавари поёжилась от этого ветерка и быстро ушла обратно в коридор, волоча за собой длинным шлейфом халат и неаккуратно закрыв дверь своей комнаты. Мир был залит ночью и лунным светом. Стрёкот насекомых и тишина действовали успокаивающе и не нагнетали. Оказавшись снаружи, бросил взгляд на небо. Молчаливый свидетель всей их жизни был всё так же безучастен и не считал достойным запоминать какого-то там Хьюгу Неджи и его терзания души. На мгновение юноша почувствовал себя ничего не значащей крупинкой, пылью на общем полотне мира. И все его переживания, терзания - это абсолютная ерунда, ничего не стоящая.***
Она хмурится и жмётся подальше от кромки воды. Губы кривятся недовольством. - Иди к чёрту. Сам лови. - Не чертыхайся. Он знает - Азами терпеть не может воду. Ему до сих пор стоит больших трудов мириться с её нечистоплотностью, как и ей - с его чистотой. Рак извивается в пальцах и пытается ухватить его за ноготь, но летит в общую кучу в ведре. - Лучше бы помогла. - Я туда не полезу! Ещё один зелёный рак стукнулся о стенку ведра и безвучно плюхнулся на собратьев. На ужин у них - раки. Переферийным зрением следя за Азами и тем, как она старательно отходит дальше от кромки реки, зачёрпывает ладонью мутную воду, точным броском попадая той за шиворот. - Сука! - Икари ругается, оттягивая ворот и вскакивая, отбегая дальше и показывая зубы. - Не ругайся. Она бы ему отомстила. Но Хьюга, к её сожалению, стоит посреди мелкого ручья, куда она сама ни за что не сунется.***
Ночная Коноха показалась каким-то бальзамом для больной души. Тишина. Чёрные провалы мутных окон, за которыми ничего не видно. Льющаяся луна, светом своим заполоняющая весь мир. Но даже она не способна затопить то абсолютно пустое пространство внутри, полную пустоту, по которой бегает холодок и вокруг которой пляшут застарелые чувства, которые сам Неджи даже не знает, как осознать и как к ним относиться. В своей белой одежде в лунном сиянии он становится призраком. И это пугает. Пугает, потому что в мыслях его тоже - одни призраки, мертвецы с лицами воспоминаний. Он не может не думать о том, что было так давно и что было так сладко. О дружбе, о своих детских наивных обещаниях, о крупице мира, которую он любил и считал своей семьёй. Не может забыть об этом, не может отпустить всё и жить дальше. Совсем не может. Ладони цепляются за карманы, голова висит безвольной игрушкой. Он одновременно видит и не видит реальности. Страх гложет и Хьюга не знает - действительно ли он так уж и не хочет стать призраком, окунуться в те времена и попытаться их вернуть? Вернуть?.. А есть ли хоть какой-то шанс их вернуть? Он снова возвращается памятью к Азами. Той Азами, которая "ничего не помнила" и называлась именем ингредиента для рамена - Нори. Её пошлые шутки, её дерзость, её безвольные бездушные глаза под бельмом слепоты. Смеющиеся шрамы. Нос с горбинкой. Чёртов нос...***
- Прекрати. Она смеётся ворохом перекатывающейся гальки и заливается весельем. Поднявшиеся брови заменяют задорный блеск глаз. Её хохот разносится по парку и люди начинают оглядываться на них. Слова Неджи на неё абсолютно не действуют и словно наоборот - раззадоривают. Он никак не может прокоментировать происходящее - ему банально противно и брезгливо. Хьюга сам не понял, каким образом эта тема поднялась и как вообще могла её рассмешить. - Нет, подожди... - она тянет его за рукав и сгинается вперёд, пытаясь отдышаться, - Если мужчина встанет на мостик, когда у него... Снова приступ истеричного хохота, её веселье не заразно и не отзывается в душе Неджи. - Единорог! Это получается единорог! - Хватит, - пытаясь оборвать путь её мыслей и прекратить эту льющуюся пошлость, которую девушка находит забавной и которая так её веселит. Омерзительная шутка, неизвестно как родившаяся в её голове. Вырывает свой рукав из её ослабевших пальцев, направляясь вперёд. Если ей интересно не потеряться, то она его догонит. Однако Нори, задыхаясь от смеха, не предпринимает никаких попыток его нагнать. - Кавалерия не умерла!.. - с предыханием бросает ему в спину и голос её, кажется, слышен всей деревне, - Она пересела на единорогов!***
Мелкие обрывки запоминающихся пошлых шуток и истерики веселья прокрутились в голове хороводом. Неджи даже сейчас, узнав, кто скрывался под именем "Нори", не смог принять её юмора и раскрепощённости. Что касалось вопроса, сможет ли он снова наладить те тонкие узы трепетной наивной дружбы между ними... Вопрос этот неоднозначно скрипнул точкой. - Неджи-сан?.. Луна играет бликами на воде, дорожкой прокладывая свой свет через текущую реку к их ногам. В своей слепоте до реального мира он даже не заметил, как вышел на набережную и остановился у скамейки. Поднял голову, встречаясь взглядом с бездомными тёмными кругами от бессонницы на юном красивом лице. - Доброй ночи, Сакура. Куноичи кивнула, чуть отодвинувшись от центра скамьи к одному её краю. Это молчаливое приглашение было принято и вскоре ночьные блуждания Неджи закончились на скамейке с облупившейся краской у подлунной реки. Молчали. Молчание их было понятно и легко читаемо. Не будут молодые и полные сил люди далеко за полночь проводить время тем, что смотрели на луну в глубоком молчании и тяжёлой грусти. Так проводят ночь только те, кто глубоко ранен и тихо страдает, пытаясь уединиться. Но уединение вместе с такой же жертвой тяжёлой живой скорби не переставало быть одиночеством. Не нужны были слова или объяснения - они не знали о язвах на душах друг друга и знать не хотели - достаточно было своих. Хватало только знания о наличии этих ран. Большего не нужно. Это уже сильно их сближало. Они одновременно, тихо и без движений оплакивали сами себя и друг друга: свои стремления, свои разорвавшиеся связи и людей, которые и погубили их сон, выгнав этой ночью в вымершую деревню искать встречи с такими же несчастными, чтобы видеть, что не одним им плохо и находить в этом какое-никакое утешение. Харуно шумно выдохнула носом, подняв зелёный взгляд на полную монету луны, искрящуюся и желтоватую, нависшую над ними стражем их бессонницы. - Наруто вернёт его. Харуно вздрогнула, украдкой переведя взгляд на Хьюгу, точно так же следящего за луной и держащего сцепленные пальцы на коленях. Сакура осталась так легко прочитана и так легко выведена из страдающего спокойствия, что почувствовала себя должницей перед Неджи: ведь как вывести его из оцепенения, в котором пребывала сама далеко не первый день, она не знала. - Я знаю... Я верю ему, - бросив слабое оправдание и потупив взгляд вниз, оставив лишь Неджи сторожить их самую нежную и понимающую собеседницу-луну своим взглядом лавандовых глаз. Снова молчание. Но теперь для Сакуры оно тяжёлое. Она знала, что должна была чем-то ответить Неджи, который так легко разгадал имя её беспокойства. Должна была тоже разгадать дорогое ему имя и тем самым помочь - тем, что ему не в одиночку придётся нести это его личное имя. Хотела помочь ему так, как сам Неджи помог ей. Но не могла соврать себе, что личные переживания о Саске были ей ближе немой боли Хьюги. Не могла соврать, что хотела продолжить эту мысль и передать хоть капельку того одиночества и Неджи, поделиться своей болью, чтобы не страдать ещё сильнее, чтобы облегчить себе жизнь. - Знаешь... - замаскировав своё отчаяние коротким смешком и спрятав свою муку бессилия за убежавшим далеко за горизонт взглядом, - Мне кажется, что самое страшное, это когда понимаешь, что тебе это уже не сильно нужно... Но ты так привык, что очень сложно отказаться. Хьюга медленно перевёл взгляд на спрятавшуюся от него за отворотом головы Сакуру. - Нет. Его "нет" было не только полным несогласием, но и абсолютным аргументом, убивающим их разговор, хоронящим его в лунном свете и ночном воздухе. Больше смешавшаяся Сакура не начинала разговора, не продолжила свою мысль и не поднимала взгляда. Неджи был для неё сложным собеседником всегда. Но когда и он, тот, как казалось, холодный и рассудительный человек, и сам оказался жертвой подлунной прогулки одиночества, она совершенно не знала, как с ним разговаривать. - Страшнее - это когда то, что ты хочешь и чем дорожишь, обходится с тобой, как с мусором. Спустя пару секунд глухого размышления, Сакура смогла с ним согласиться.***
Она снова явилась, и этот, второй визит, был абсолютно неожидаем и страннен. Присела у прутьев решётки, держа в руках контейнер и термос. Таро удивлённо приподнял одну бровь, пытаясь поймать её взгляд и что-то там высмотреть, что-то понять. Однако девушка совершенно не смотрела в его сторону, полностью поглощённая тем, чтобы открутить крышку термоса. Он бы и дальше пытался перехватить взгляд Тен-Тен, однако когда крышка с хлопком открылась, а содержимое идиотского термоса с котятами отдалось паром в тёмном тюремном помещении, причина её появления уже не оказалось такой важной. - Дай! Он оказался рядом слишком близко и протянул через прутья руку, намереваясь перехватить сосуд с горячей жидкостью. Тен-Тен, тут же привлечённая создаваемым им шумом и на мгновение испугавшаяся, подалась назад, упав на пятую точку и оказавшись в его недосягаемости. А потянувшаяся к термосу рука требовательно пыталась дотянуться до него. Она посмотрела в лицо такигакурца. Нахмурившийся от напряжения, сам озябший, всё ещё укрывающийся принесённым ею пару дней назад пледом. И впервые на её глазах проявившим наглость. - А это вообще не тебе! Соврала. Она принесла это всё ему. Знала - по какой-то причине всё вокруг казалось этому парню чертовски холодным, и он не мог никак согреться. Сжалилась над ним, оправдав это тем, что отплатила за оказанную ей помощь, когда он после собственного нападения доставил её до больницы. - Не ври, давай сюда быстрее! Тен-Тен часто заморгала, отодвинувшись подальше. Показательно прильнула губами к термосу, будто взяла его себе. Скосила глаза, пытаясь посмотреть на чужую реакцию. Тянувшаяся рука вернулась обратно. Таро приложился лбом к прутьям. Губы его сжались, а жестокие, злобные глаза, направленные на мордашки улыбающихся котят, в этот раз вызвали не страх, а смех. И она действительно усмехнулась, всё же протянув термос с горячим чаем ему. Тогда и жестокость пропала из его глаз, преобратившись в искреннюю радость. Выхватил термос, запрокинув с ним голову и выпивая абсолютно всё быстро и жадно, будто голодал. Тен уже хотела сказать что-то про обжечься, но, казалось, кипяток ни разу не причинял ему дискомфорта. А вот облегчения принёс однозначно. Протянув посуду обратно, выдохнул слабое облачко пара, прикрыв глаза. - В следующий раз тащи бухло. Тен задохнулась воздухом от возмущения, протянув пальцы, чтобы забрать свой термос. Хотела что-то ляпнуть, но не успела: - И посуду нормальную найди, дибильная она у тебя какая-то. Девушка быстро выхватила свой дибильный термос, пыща жаром от недовольства. Снова набрала воздуха для злобной тирады, но Икари попросту опережал её мыслительный процесс: быстро забрал с пола контейнер, открыл его, на мгновение затянув носом аромат риса с овощами, посмотрел на Тен-Тен требовательно: - Палочки где? Она рывком поднялась на ноги, прожигая Таро взглядом. Грудь часто-часто вздымалась. Она проявила заботу, а вместо простого "спасибо" получила порцию вопиющей наглости. - Знаешь, что, Таро Икари, - подняла угрожающе палец, слова цедились сквозь зубы, - В следующий раз... Он смотрел на неё спокойно и даже с некой ноткой удивления, словно её реакция поставила его в тупик, словно он не ожидал, не понимаю, что сказал что-то не то и не так. Распахнулись его карие глаза, заморгали веки, прижимая тёплую посуду ближе к груди, как будто кто-то хотел её забрать. И это его спокойствие, эта непосредственность не дали ей закончить мысль. Разве можно так просто злиться на человека, сказавшего глупость, когда сам он потерян? Она опустила палец, выдохнув и сама себе легко улыбнувшись. "Что-то я вспылила..." - Ты пока говоришь, палочки мне дай... - Тен-Тен! От резкого вскрика девушка вздрогнула, повернулась в сторону возгласа - дальше по коридору. Знакомый голос... Вот бл... Киба нагнал её быстро. Взгляд отдавал лёгким самодовольством, улыбка на губах этому поддакивала. Несмотря на спешку, видно, как напускал на себя полный превосходства вид. - Сука... - краем глаза уследила, как поднялся Таро, скинув с себя плед и поставив еду на пол. В карих глазах заплясало раздражение озлобленного человека. - Ли сказал, что ты тут, - Инузука подошёл ближе, протянул к девушке руку, показательно не посмотрев в сторону Икари. Тен-Тен опустила взгляд на раскрытую ладонь, подняла его к Кибе, словно спрашивая, что он делает. И с некой заторможенностью потянулась рукой ему навстречу. - А, я понял... Едкий, ядовитый голос Таро, начавшего играть на публику и скинувшего плед, будто бы ему совсем и не холодно, отрезвил Тен, и та снова вцепилась почти вложенной в ладонь Кибы рукой в термос. Перевела взгляд на пленника, перекинувшего руки через прутья и лениво на них повисшего. Казалось, та мелкая слабость, которую он проявлял при Тен-Тен, то страдание из-за холода, прошло, но вставшие на сильных смуглых руках дыбом волосы говорили обратное. "Красуется перед Кибой... Мужчины..." Киба словно только сейчас обратил на него внимание. Убрал свою руку в карман с заметным недовольством, повернулся к побеждённому. - Варежку закрой, я тут со своей девушкой говорю. Тен-Тен мигом зарделась, взметнув на Кибу перепуганный взгляд. Он ведь никогда её так не называл... Чувствовала, как начинают гореть её уши и хочется провалиться под землю от смущения... Хотя на неё сейчас и так никто не смотрел - оба выжигали друг друга ненавистным глазами, хотя и ненависть эту с большим трудом прятали под напуское спокойствие и яд. - Да, девка что надо... - задумчиво произнёс Икари, приложив к подбородку ладонь, - Готовит вкусно, жопа как... В момент Киба оказался рядом, схватил того за грудки и попытался стукнуть головой о прутья. Однако Икари того ожидал и, несмотря на отсутствие солнца, всё ещё выигрывал в физической силе и был банально выше на полголовы. Он в ответ одной рукой схватил Инузуку за плечо куртки, попытавшить точно так же стукнуть его, но оба упёрлись. Решетка им мешала, иначе бы, как казалось Тен, началась бы драка. - Ребята... - она сделала шаг в их сторону, пытаясь выцепить взглядом лица обоих... Стрельнула глазами в сторону корридора - как бы не вмешался надзиратель, иначе будут проблемы. Но в ответ получила только сказанное в унисон "Не лезь." Напускное спокойствие и игра на публику тут же спали с них обоих. Киба дышал животной яростью, Таро же - пылким и жарким желанием отомстить. Держали друг друга, и оба не собирались давать задней. - А где твоя шавка?.. Никак подохла? На губах Икари родилась издевательская улыбочка. Насмешку над лучшим другом Киба оставить просто так не мог. Снова попытался стукнуть того, но Таро предпринял попытку оттолкнуть Кибу к стене. И оба снова упёрлись. Тен с опаской заметила, что у Таро была свободна одна рука, и она сжалась в кулак. - У меня ещё два повода раскрасить твоё хлебало кровью, ублюдок. Таро улыбнулся шире, скалисто, бросил беглый, малозаинтересованный взгляд на Тен-Тен, и Киба это заметил... Озверело встряхнул врага, промычав ругательство. - Ну давай, щенок, - даже особо не сопротивляясь тряске, Таро усмехнулся, - Потеряешь не только собаку, кобелина. Вторая его рука метнулась точным ударом через прутья в живот Кибы. Тен вскрикнула, метнувшись к ним и попытавшись оторвать Кибу, но он и сам вовремя заметил удар и отскочил, по пути словно попытавшись закрыть Тен собой. Внезапная тишина была хорошим предлогом, чтобы Киба осмотрелся. Заметил и принесённую еду, и, обернувшись, всё ещё сжимаемый Тен-Тен термос. На мгновение Тен увидела, что Инузука потерялся, забегал глазами по улыбающимся мордашкам котят, а потом - с особой, с нескрываемой, удушающей ненавистью - на Икари, снова расслабленно повиснувшего на прутьях клетки. Куноичи в какой-то момент показалось, будто между ними состоялся диалог, которого она совершенно не поняла, даже не услышала, и была единственной в этом месте, кто не понял смысла несказанных слов. - Пошли. Киба схватил её за запястье, повёл к выходу, больше и взглядом не удостоив внезапного соперника. Тен-Тен не сопротивлялась, хотя полностью и не понимала, что произошло. И словно в попытке это осознать, обернулась. Таро встретил её взгляд с готовностью, нагнулся к контейнеру на полу, подняв его и показав "класс". Тен смогла воспринять это за "спасибо"... Но смысл их межличностной перепалки всё же ускользал от неё.***
Он увернулся от удала легко. Тело действовало само по себе, быстро и чётко, мозг даже не успевал обрабатывать полностью информацию. Это были блаженные минуты для молодого Хьюги, когда не нужно было думать, не нужно было быть пожираемым ворохом накатывающих эмоций. Но в бездумном спарринге тоже было мало хорошего. - Ох, ёлы... До Неджи поздно дошло, что он сделал. Метнулся вперёд выставив руку с предложением помощи. - Прости... Я задумался. - Ты меня убить решил, Хьюга?! Несмотря на показанное недовольство от полученного в живот удара, Наруто принял помощь, опираясь на руку товарища и поднимаясь. Неджи не подумал о том, что делает, и как итог ударил Узумаки слишком сильно, пропустив по ладони поток чакры. Сжал губы, отведя взгляд. В последнее время он слишком холоден даже для того образа Неджи Хьюги, каким его привыкли видеть. Наруто прогнулся в спине, уперевшись руками в поясницу. Послышался хруст позвонков, но он сразу же выбросился вперёд, снова прижав руки к больному животу. - За это я требую с тебя две миски в Рамен-Ичираку. Неджи вздохнул, выудив из кармана кошелёк и отсчитав деньги - ровно на две тарелки. - А ты... Не пойдёшь со мной?.. - приняв хрустящие купюры, Наруто с непониманием уставился на друга. - Нет желания, извини. Я пойду. Развернулся, кладя кошелёк обратно в карман. В последнее время действительно не было никакого желания и стремления к большому скопищу людей, даже друзей. Как только он не занимал себя каким-либо делом, в голову начинали лезть мысли, одетые в призраков прошлого. Неджи мучила бессонница - лёгкое покраснение глаз и некая заторможенность движений. Хотя последнее не было видно, стоило ему заняться тренировками. Там мозг сам собой отключался, работая только на тело, и никакие мысли не мучали его. Закидывал себя этой работой, словно пытаясь водой перебить вкус васаби, саднящего на языке уже не первые сутки. Но в эти мгновения бездействия голова начинала разрываться, её посещали непрошенные мысли, о которых легче было попросту не думать... Вернулся домой к полудню. Знал - где-то около резиденции Хокаге ошиваются шиноби Таки, решают вопрос с Азами... Да и сама она - впервые после случившегося так близко, в тюрьме, ждёт решения. Ложью было бы сказать, что он не думал о том, чтобы навестить её. Хотя бы молча, просто взглянуть в ей в лицо с полным осознанием произошедшего. Может, задать вопрос. Или два... И каждый раз отговаривал себя от этого. Всё давным давно кончено. Всеми эти эмоции пережиты, события - забыты. Только он молча страдает от бессонницы и боли предательства. Всё кончилось давным давно, а он, как дурак, всё ещё под эмоциями от финала фильма, который все уже давно знали и который всем уже был неинтересен. Неджи опоздал на несколько лет. Самым лучшим будет просто смириться. Но чем дальше - тем больше Хината замечала и красные от перенапряжения глаза, и вялость, и апатию, медленно сжиравшую её брата, которую тот прятал в постоянной работе, какой бы она не была. Это не скрылось от неё и сейчас, когда братец вернулся домой, сухо с ней поздоровался, пожелав ей и Химавари приятного аппетита, хотя сёстры пили чай. Как с явным отсутствием интереса всё равно спросил, где Хиаши-доно и отправился к нему. - Извини, мне нужно отойти, - Хината виновато улыбнулась сестре, на цыпочках подкрадываясь за Неджи к кабинету. Подслушивать не собиралась, но дождаться, пока тот выйдет, - да. Неджи не задержался. Вышел из кабинета с ворохом бумаг. Хината знала - будет разбирать отчёты, мелкая и не сильно важная письменная работа, которую ему доверяли и за которую тот в последние дни брался всегда, даже просил сам. И делал, всегда, идеально. - Вам что-либо нужно? Неджи закрыл за собой сёдзи, посмотрев не на Хинату, но сквозь неё. Она уловила - вопрос от вежливости и воспитания, сам он хочет поскорее уйти. - Ты ел сегодня? - Я не голоден, Хината-сама, - посчитав, что разговор окончен, обошёл девушку, скрывшись в собственной комнате. Ненормальным было абсолютно всё: Неджи бы всегда поблагодарил её за беспокойство... Через полчаса Хината, предупредив о своём намерении тонким кашлем, просунула голову в приоткрытые сёдзи. Неджи сидел с идеально ровной спиной, но с замерзшим над бумагами карандашом, будто в какой-то момент попросту не знал, что делать ему дальше. Лица видно не было. Хината прошла в комнату. Идеальный, выверенный порядок, словно по линейке. Знала - брат теперь наводит его каждый день, словно без этого не получится жить дальше. Маленькая чашка и тёплый чайник были поставлены рядом на столе. Неджи дёрнулся, будто не сразу поняв, что он не один. Перевёл взгляд с посуды на Хинату. - Хината-сама, я не просил. И снова вернулся за бумаги. Хината не выдержала. Тонкие руки обвили Неджи, левая - за плечо, правая мягко легла на голову, прижав его к Хинате. Ухом уловил, как у той трепетало сердечко. Внезапное и тёплое объятие выдало тревогу сестры и страх за его самочувствие. Карандаш выпал из руки и скатился на пол. Освоьодившаяся его ладонь легла на запястье девушки, пытаясь убрать обнимающие его руки. - Хината-сама... - Мне невыносимо смотреть, как ты себя терзаешь. Неджи замолк. Замер. - Раньше ты меня просто ненавидел, был закрытым. И сейчас ты тоже закрытый... Её полушёпот грел Неджи висок дыханием. Пытался убедить себя - сестра говорит глупости... Не получалось. - Пожалуйста, Неджи-кун, Нии-сан... Пожалуйста, мне тебя не хватает, вернись... Рука Хинаты дрогнула. Сердечко затрепетало быстрее. Виском всё ещё продолжал чувствовать её губы. Но сейчас они не говорили ему в кожу тёплым дыханием. Они дрожали. Внезапно понял. И в груди возникло такое чувтсво, будто перекрытая ранее плотиной река медленно начала высвобождаться. Тут же высвободился из объятий и повернулся к ней. Мокрые от слёз ресницы выдали нестабильность эмоций Хинаты. Она, оказалось, так переживала за него, что готова была разреветься. Взглянул на принесённый чай, вспомнил сегодняшний вопрос... Внезапно идеальный порядок в комнате показался тошнотворно-мерзкий. - Хината-сама... - выдавил улыбку, потянув её за руки вниз и заставив сесть. Быстро налил чаю, протянув его девушке. Та мотнула головой, так и видно, хотела сказать: "Это тебе". Со всех сил, казалось, держалась в руках, чтобы попросту не разреветься. Неджи взял её за ладонь, поставил на неё чашку. - Хината-сама, простите меня. Улыбнулся. Но как-то вымученно, выстраданно. Улыбаться сейчас не хотелось, но было нужно - чтобы успокоить Хинату. Нагрянувшая, как гром, её эмоциональность, мягкость, мокрые от первых слезинок ресницы, растопили обледеневшее сердце. Вспомнил, даже понял, что не имеет права на плохое самочувствие, иначе дорогая сестра не будет находить себе места. - Простите меня, - положил руки ей на плечи, - Я слишком увлёкся собой. Спасибо за Ваше беспокойство... Хината поддрагивающими губами улыбнулась ему, пригубив терпкого напитка. Кивнула. - И ты прости меня, Нии-сан... Я распереживалась. - Нет, ты меня вытащила из самокопания. Спасибо. Но... - посмотрел на закатившийся под стол карандаш, - Ты не могла бы оставить меня на полчаса?.. Хината послушно удалилась. Слёзы уже не грозили скатиться по щекам. Сёдзи беззвучно закрылись за ней. Локоть лёг на стол, другая рука отодвинула бумаги. Не больше минуты он попросту смотрел вникуда, не шевелясь. Хината упрекнула себя за это, но так же и оправдала: она следила сейчас за Неджи не потому, что хотела в чём-то уличить, но из личного беспокойства. И хорошо видела, как тот положил голову на руки. Плечи его мелко задрожали, но сдавленное горло не издало ни одного позорного звука. Тогда она действительно оставила его в одиночестве. Холодная натура Нии-сана не потерпела, если бы кто-то наблюдал за таким откровением. Через сказанные полчаса он вышел. Собранный и без единого следа совершённой им слабости. Хината словно ждала этого, вышла ему навстречу и оказалась обезоружена его улыбкой. - Ты куда-то направляешься?.. - В Ичираку-рамен. Наруто нагло ест там за мои деньги. - Так значит, ты... - Поужинаю там с ним, да, - легко и непринуждённо ответил, безмолвной благодарностью склонив перед Хинатой голову.***
Киба молчал. Тен-Тен, впервые увидевшая его в таком ярком представлении ненависти, не решалась зависти разговор. Пальцы мелко бегали по термосу, отбивая нечёткий ритм. Кибу он начинал раздражать. Впрочем, она всё равно начала разговор. - Как Акамару? Киба дернулся. Торговая улочка, куда он её привёл, пахла сотней разных оттенков. Вообще он старался держаться от таких мест подальше, но сейчас какофония запахов хоть чуть-чуть отвлекала. - Дома отлёживается. Разговор затух, не успев толком разгореться. Тен шла за ним где-то сзади, не особо попадаясь на глаза. Снова стучала пальцами по термосу. А Киба от этого ещё больше бесился. У какой-то лавочки Инузука остановился. Куноичи с удивлением обнаружила, что торговали тут посудой. Купил новый термос - фиолетовый и немного меньше. Протянул ей. - Держи, дарю. У твоего какой-то рисунок идиотский. - Да чем вам мой термос не нравится?! Тен-Тен на мгновение вспылила, взвесив в руке два практически одинаковых предмета. Киба метнул на неё раздражённый взгляд и та мгновенно потухла. Поняла... Он догадался, что Таро тоже не понравилась её посуда. - Ладно, извини... Спасибо. Он ей не ответил. Их молчаливая, под лезвием напряжения, прогулка продолжилась. Оба хотели, чтобы она наконец-то закончилась. Но до дома Тен было ещё далеко. - Зачем ты к нему пошла? Девушка выдохнула, Инузука безошибочно определил, что пытается собраться с мыслями, не ляпнуть лишнего. И это напрягало ещё больше. - Просто хотела поблагодарить. Он всё же отнёс меня в больницу. - Нашла, кого благодарить... Многоквартирный дом встретил их широким пролётом лестницы. Девушка снова поблагодарила Кибу за подарок и успела попрощаться. Обоим хотелось домой, побыстрее выдохнуть пар и избежать неприятного давления друг друга. Но разговор не был окончен. - Подожди... - он мелко удержал её за запястье, - Тен... Не ходи к нему больше. Девушка остановилась, взглянула на шиноби перед собой. Киба увидел в этом взгляде немой вопрос и какое-то даже разочарование... - Почему это ты решаешь, куда мне не идти? - Боги, Тен... - отпустил её руку, запрокинув голову и сдавленно выдохнув. Вернулся обратно, уперев руки в бока и взглянув на неё с осуждением, - Ты якшаешься с типом, который тебя поджог. Приятно гореть было? - Ни с кем я не якшаюсь! - Приятно? Тен замолчала, не найдясь, что ответить. Да, это было больно... Поджечь человека вообще ни капли не гуманно, и он даже не извинился перед ней... А она всё равно полезла. Киба же внезапно нашёлся, как себя оправдать. - Слушай, - примирительно положил руки той на плечи, улыбнулся, пытаясь раскрасить их напряжение в что-то более лёгкое, - Я просто боюсь, что он тебе снова навредит. Это же я его рубанул тогда... Видела, как он меня терпеть не может? Вот представь, как легко ему будет мне отомстить через мою девушку, если ты ему доверишься. Тен снова зарделась. Правильно сказанные и подобранные слова сами привлекли её внимание и отвлекли от истинного смысла слов. - Ну... Кончик её носа побагровел, взгляд метнулся в сторону, часто заморгала, словно пытаясь спрятать голову в плечи. Киба остался доволен. - Давай не будем ссориться из-за какого-то рыжего ублюдка. Он убрал руки, отойдя чуть назад и погладив ту по локтю. Тен быстро кивнула. Так же быстро с ним попрощалась, взлетев по лестнице, пытаясь как можно быстрее скрыться от Кибы, вызвавшего шквал смущения. Уже у себя поставила оба термоса на тумбу, разулась. Расплетая волосы, запустила в них пальцы, массируя уставшую голову. Дома можно было не держать себя в руках и не отмалчиваться. "Мою девушку". Сказанное Кибой грело сердце, разгоняло кровь и та усмехнулась своим излишне смелым мыслям. Но, по её собственному мнению, случилось всё слишком быстро. Проходя мимо зеркала в пол, внкзапно остановилась, повернувшись к своему отражению. Схватила себя за бока штанов, натянув их сзади и смотря, как одежда плотно облегает фигуру, очерчивая молодые красивые контуры тела в тех местах, которыми она не привыкла хвастаться. "Жопа как..." Снова усмехнулась. Понимала - недосказанный комплимент был нужен исключительно чтобы разозлить Кибу... Но это не значит, что это не комплимент. - А она действительно неплоха...***
Сатоши устал. Хотелось домой и валяться на кровати, просто смотря в потолок. Шибуки требовал нахождения шиноби на всех своих переговорах с Хокаге, а их было даже слишком много... И они не продвинулись ни на сантиметр в них. Таро и Азами продолжали гнить в тюрьме под эгидой смертной казни. Маленькая каморка, выделенная шиноби Такигакуре, давила не него так же, как и враждебные взгляды местных шиноби. При первой же возможности Сатоши всегда открывал окно, высовывая на ветер голову, словно это спасало от давящих стен. В этот раз что-то пошло не по плану. Взгляд привлекла махнувшая ему рукой фигура, стоявшая во внутреннем дворе резиденции. Полукровка тут же метнулся обратно в комнату, спрятавшись за стеной с бешенно колотящимся сердцем. Кто? Откуда? Что ему надо? Тут же в голове стали возникать сотни образов неприятностей, в которые он влипнет. В окно больше не выглядывал, стараясь держаться его стороной. Но это не помогло. Через несколько минут в дверь постучали. Вопреки своему обыкновению, но потакая собственной трусливости, проверил, кто снаружи, активировав бьякуган. Дверь слегка приоткрылась. Внутри Хинату встретил затравленно озирающийся сверстник. Совсем немногим выше неё самой и с потрясающими бледно-золотыми глазами. "У плохого человека не может быть таких глаз." - Здравствуй, - она поклонилась и заговорила первая, мягко ему улыбнувшись. Незнакомец слабо отзеркалил её действие, зацепился взглядом за ее глаза и в мосент нахмурился, отстранившись. Хината протянула на руках свёрток. - Меня зовут Хината. Я хочу поговорить и по возможности помочь с вызволением твоих друзей. Сатоши крупно моргнул, переводя взгляд с подарка на саму Хинату. Долго молчал, стоя в дверях. В груди играла какая-то особая неприязнь, но настолько вид её был добр и невинен, что она проявилась только его первой реакцией. Прочистил горло, не притронувшись к подарку. - Ты Хьюга... Какой тебе интерес? - Неджи-кун мой брат... И он очень переживает.— Он говорит <...> одно и то же, он говорит, что и при луне ему нет покоя и что у него плохая должность. Так говорит он всегда, когда не спит, а когда спит, то видит одно и то же — лунную дорогу, и хочет пойти по ней и разговаривать с арестантом Га-Ноцри, потому, что, как он утверждает, он чего-то не договорил тогда, давно <...>. Но, увы, на эту дорогу ему выйти почему-то не удается, и к нему никто не приходит. <...> Он утверждает, что охотно бы поменялся своею участью с оборванным бродягой Левием Матвеем. — Отпустите его! Михаил Булгаков, "Мастер и Маргарита"