C'est la vie

      Кто он такой? Действительно ли он девиант, или он так и остался послушной куклой, свято верившей в свою свободу? Быть может, он вовсе и не срезал ниточки контроля Киберлайф, не уничтожил этот женский голос, контролирующий каждый его шаг? Быть может, это вовсе не его мысли, не его жизнь, быть может это всё лишь код в его программе? Абсурд. Даже если так, то вряд ли его оставили бы в покое. Вряд ли эти мысли вообще вертелись бы в его голове не давая сосредоточиться на документах в Иерихоне, дома у Хэнка, на улице. Но всё же, какова вероятность того, что его сомнения небезосновательны?       В ночном парке, словно под стеклянным куполом, царствовала тишь. Тёмные деревья ветвями, будто переплетаясь цепями, чуть слышно перешёптывались о неизвестной никому тайне. Огромные ажурные хлопья снега клиньями кружились в воздухе, медленно оседая на дорожках сахаром, устилали скамейки. Было стойкое ощущение, что, если коснуться хоть одной, можно ненароком уколоться об её края, словно о лезвие. Холодный свет расплывался по блестящему заледенелому снегу, окутывая всё в кислотный мрак. Было безлюдно, пустынно и спокойно. Ветер насвистывал замысловатую мелодию, сопровождая медленный вальс снежинок, похожих на остроконечные серебряные завитушки, завораживающей песней. И лишь одна живая душа нарушала необитаемость и безмятежность этого места в этот час, едко выделяясь тёмным пятном на абсолютно чистом снегу. Тихий и неприятный скрип цепочных качелей разносился на километр от молчаливой фигуры в большой чёрной толстовке.       Коннор часто приходил сюда. Это место на детройтской набережной было в общем-то не особо примечательно, но он его, по своему обыкновению, тихо и молчаливо любил. Здесь можно было посидеть в тишине, наблюдая за сотнями огней ночного города, можно было залиться в беспросветной истерике или же смущённо и немного по-детски улыбнуться. Можно было подумать и побыть наедине с собой. Как бы странно это не звучало, но именно здесь детектива чуть не застрелил его напарник, и в этом же месте на него не раз нападали пессимистичные мысли. Но сейчас его мучал лишь один вопрос. Кем он является? И именно так, чуть покачиваясь на качелях он проводил свои бессонные ночи. Его терзали сомнения, свежие, лишь недавно затянутые раны вновь кромсали, пугали и заставляли усомниться во всём, что имело даже самое жалкое и малое значение. Сомнения в своей свободе, в правильности выборов, правдивости рассуждений. Как бы не хотелось, но спросить ответа на эти вопросы было не у кого. Да даже не в том дело, что не у кого, но ведь он, Коннор, такой надёжный, сильный и умный. Коннор сможет выкарабкаться сам. Мысль о том, что все его выборы и суждения прописаны изначально, неприятно скреблась на душе. На душе... А есть ли у него эта сама душа? Возможно, ему лишь кажется, что это его жизнь. Если отбросить эти размышления в сторону, даже если не думать о этих вопросах, какой он? Как видят его другие? Как потерянного подростка, пытающегося найти своё место в этой жизни? Может быть. Но это лишь временное состояние, с прошествии времени эмоции уже будет проще контролировать. Проще скрывать их. По крайней мере он на это очень надеется. Да даже сейчас он ведёт себя как подросток. Натянул первую попавшуюся вещь, даже не глянув что она хоть и не ношенная, но всё же принадлежит Хэнку, оставил глупую записку с просьбой не беспокоиться, и ушёл в безлюдное место, чтобы подумать над смыслом жизни. И вот, сидя на холодном пластиковым сидении, с капюшоном, накинутым на растрёпанные волосы и лёгкой джинсовкой поверх толстовки он действительно выглядел как подросток. Лишь слегка улыбнувшись своим мыслям, он устремил взгляд на ту сторону реки. А как он видит себя? Может ли он так просто ответить на вопрос, кто ты такой?       По внутренним часам Коннора прошёл ровно 1 час, когда соседние качели с неприятным звуком лязгнули цепями. Посчитав, что незнакомый человек так просто не подойдёт, девиант среагировал довольно поздно. Вздрогнув, он быстро притянул руку к левой части груди. Жест, скопированный у людей, казался ему бесполезным и нелогичным, но это действие уже вошло в привычку.       Такой человечный и искренний он выглядел забавно, это помогало скрыть внутренний шторм и сыграть взрослого. Возможно, этот жест значил совершенно другое, незнакомое, пугающее. Но выглядит убедительно. Или далеко нет. Но всё же, ему хотелось так думать. Потерявшись в потоке мыслей, он совсем выпал из реальности, даже не заметив фигуру несколько минут следящую за ним. Каково же было его удивление, когда повернув голову, он обнаружил довольную своей выходкой Норт. — Тебе на столько на меня плевать, что ты даже не удосужился среагировать на шум позади себя? — со стороны могло показаться, что это звучало с укором, но детектив прекрасно понимал что девушка просто решила его подколоть. Слишком мягко, чтоб не ранить. Слишком резко, чтобы просто заполнить пустоту. Слишком. — Я просто погрузился в себя в попытках идентифицировать некоторые эмоции, и не заметил как ты подошла — взор вновь устремился к сияющим огням ночного города. Пустой, отстранённый, напущено спокойный. Норт проследила за его взглядом и стёрла дружескую улыбку со своего лица, едва заметно поникая. Заместо улыбки пришла задумчивость. Что-то тут не то. Неправильное. Отталкивающее. Бредовое. Какое-то время они просто тихо сидели слушая звонкие завывания ветра и едва различимый плеск воды. — Задумался. —Что? — повернувшись к подруге, девиант вопросительно на неё уставился. Слишком изворотливый для чересчур перегруженного андроида смысл сказанного ею ускользнул от него. Норт же, увидев замешательство на бледном лице, поспешила объяснить. — Ты говоришь так, будто копируешь фразы из Википедии. Будь проще — она сделала неопределённый жест рукой и внимательно посмотрела на Коннора. Приглядывается. Интересно, что пытается подметить, что хочет услышать или сказать? —Я задумался и не заметил как ты подошла? — приподняв одну бровь, он медленно проговорил каждое слово. Звучит... странно. Норт на это лишь одобрительно хмыкнула. Быстро окинув RK800 взглядом, она остановилась на кажущемся в слабом свете фонарей ещё более белом лице, и торчащих во все стороны вьющихся волосах спадающих на лоб из-под капюшона. — Могу ли я узнать, что ты делаешь на улице поздно ночью? — она вернула голосу всю присущую их общению задорность. Хотя, не совсем ту же. Эта иная. Более мягкая, тихая и заставляющая довериться. Более снисходительная. — О, на счёт меня не переживай. А вот что ты здесь делаешь, вопрос хороший — позволив улыбке проблеснуть на губах, он с наигранно-важным голосом перевёл вопрос на подругу. Видит же. К нему проглядываются с едва заметным недоверчивым прищуром.По правде говоря, Коннор совсем не хотел устраивать шуточную перестрелку вопросами, он просто пытался замаскировать свою внутреннюю пустоту улыбкой. Пытался спрятаться за маской спокойствия и повседневности. А зачем? Просто не хотел выпускать наружу все сомнения и вопросы, терзавшие его? Норт же тем временем будто бы не замечая, всё с той же улыбкой продолжала. Правда не замечая? Коннор, где же твой Оскар? — Я шла с Иерехона домой, в любезно выделенное правительством здание для девиантов. Не всем так же повезло иметь человека, готового принять в свой дом андроида, как тебе — Норт вновь слабо улыбнулась и несильно ударила друга в плечо.       Внутри метались сомнения. Въедались, противно скрипели, гудели, неприятным писком, пронизывали всё тело. Его разрывало на две противоречащие друг другу половины. Всё размышления, мысли, вопросы были готовы вырваться наружу, освободить наконец уставшее от их назойливости разум, но с другой стороны, где-то в груди горело желание похоронить их под толщей молчаливой улыбки и закрыть на миллионы замков. Чуть ли заживо не сжигало, пекло. Чтобы точно в цель. Коннор устал. Коннору нужна передышка.       Хотелось выпустить буйным потоком все помехи покою и расслабленности, но в то же время, хотелось просто промолчать. Уже который раз за время девиации он не мог принять такое простое решение. Это уже начинало ужасно раздражать, вести в дебри сладкого плена, безэмоционально сжирать и выводить на истерики. Ему не в первой. Черт, да, не в первой, но кто же говорил, что он справиться с этим сам? Что, если не справиться? Что, если утонет также тихо, не пытавшись даже попросить помощи? И знает ведь, что утонет. Знает, но помощи не просит. В механизированное сердце со скоростью летящей пули вонзилась иголка страха. Страха за жизнь близких ему. Тогда, в ту ноябрьскую ночь, Киберлайф удалось ворваться в его сознание, удалось заставить взять в руки пистолет. Тогда ему повезло, но что если это повториться? Встряхнув головой, он попытался вымести эти гадкие мысли уничтожающие последние отголоски уверенности, но они вновь и вновь забирались под корку сознания. О Боже, скажите же, что это просто глупая шутка. Хотя бы сейчас. Она слишком затянулась. И вновь Норт бесцеремонно прервала его размышления. — Выкладывай.       Её голос был невероятно уверен, резок и настойчив одновременно. Она смерила его взглядом, разом пресекающий все возражения. Коннор отлично знал, что он хороший актёр, что он может менять миллионы масок за секунды, может играть роль наивного парня будучи в глубоких размышлениях, но то, что Норт могла прочесть его как открытую книгу, до глубины души поражало. Да и не только Норт обладала такой способностью. Маркус, Хэнк, Джош часто пользовались этим, загоняя детектива в замешательство. По всей видимости его актёрская игра спадала на нет при людях, знающих его больше недели…. Поняв, что отвертеться на этот раз от ответа не выйдет, девиант, вздохнув, попытался собрать мысли в кучу. Давай же, нужно говорить. Говори, пока есть шанс сказать. —Я... Я просто не понимаю, — слова давались с большим трудом, он вновь совершенно не понимал как описать то, что терзало его вот уже неделю. —Знаешь, я ведь тогда, после демонстрации, чуть не убил вас всех. Тогда, во время речи Маркуса, Киберлайф удалось взять над моим телом контроль. Я смог найти лазейку и вырваться, но с того времени, я безумно боюсь, что это повториться. Что я не смогу вырваться из собственного сознания, что я не осознавая своих действий могу навредить кому-нибудь из дорогих мне людей. —Но ведь ты смог найти лазейку в тот раз? Что мешает сделать тебе это снова? Да и в конечном итоге, никто не пострадал, ты справился со всем, как и всегда.       Вся та лёгкость и легкомысленность в голосе девушки разжигала немалую тень возмущения и нескромного вопроса. Неужели она не понимает? Неужели ей откровенно плевать на то, что её, её возлюбленного и друзей могут просто убить в любой день? Да и убить не кто иной, а тот, кому она доверилась без особых причин на это безумное решение.       Раздражение постепенно осело на стенках процессора. Наверное, это и называют проявлением характера. Горько, зло. Да и неоправданно вовсе. Это странное желание возразить, отстоять своё мнение и возможно немного поспорить. Что же, если это действительно проявляется это самое "я", то характер у него далеко не сахар... Было бы вернее промолчать и не начинать конфликт на пустом месте, но он просто не мог не выразить своё несогласие. Он будет говорить, пока его желают слушать. Он должен выговориться. Он должен... — Норт, ты что, совсем не понимаешь? Я могу быть опасен для тебя, для Маркуса, для других андроидов. И на это откровение, ты просто закроешь глаза?       Интонация невольно перешла рамки дозволенного и в конечном итоге голос с шёпота перерос на довольно громкое восклицание. Неконтролируемо, опасно и совсем ненадёжно. Голос дрожит, отдаёт нервной вибрацией, чуть ли не разжигается истеричными нотками. Норт уставилась на него глазами полными недоумения. Похоже, она действительно думала, что это лишь пустые сотрясения воздуха. Но почему? — Хэй, я не думаю что ты так просто можешь отступить. Зная тебя, ты точно не позволишь каким-нибудь программистам захватить и сломать твою жизнь. — Зная меня? — Раздражение уже явно проступало на лице и в голосе, но прикрывать эту негативную эмоцию Коннор никак не собирался. — Чёрт, да я сам то не могу ответить на вопрос знаю ли я себя, а тут ты мне говоришь, что знаешь меня. Я сам не знаю кто я. Не знаю кем являюсь, не знаю девиант ли я вообще?! Быть может даже сейчас Киберлайф выжидает момент чтобы взять всё в свои руки, и что ты мне прикажешь делать? Я не знаю того, кто я для окружающих, кто я для себя. Я не знаю даже того, я ли испытываю все эти эмоции или это просто грёбаная симуляция!       Детектив и сам не знал о такой функции его голосового модуля, как громкий и эмоциональный шепот, но думать об этом на данный момент желания не было. Слова лились рекой, бурной, неостановимой рекой. И лишь усердием воли Коннор заставил себя замолчать. Недовольство и досада все же оставили вязкий осадок на кончике языка и в мыслях, оставили горькое послевкусие после грубости и проявленной несдержанности. Несправедливо. Поморщившись, он отвернулся от собеседницы, немного даже жалея о сказанном. Проанализировав то, что произошло, он поймал себя на использовании не совсем корректных слов, которые в обществе часто называют простой бранью. Чтож, Хэнк бы похвалил его за использование нужных формулировок в нужное время, в правильной ситуации, но самому андроиду легче от этого не становилось. Взглянув на огни далёких многоэтажек, он шумно выдохнул. Соберись. Говори, пока тебя слушают. Искоса глянув на девушку, он обнаружил на ее лице тени размышлений. Она, переводя взгляд то с летящих снежинок на воду, то с деревьев себе под ноги. Резко выпрямившись, девушка, коснувшись рукой чужого плеча безмолвно попросила повернуться в ее сторону. Собравшись с мыслями, Норт, смотря точно в глаза андроиду напротив, осторожно, словно проверяя на сколько крепок лёд под ногами, начала: —Ты, самый упертый, безрассудный и целеустремленный девиант которого я знаю. Если Маркус, или я будем искать обход, более удачный путь, ты, уверенно пойдешь прямо напролом. Издав тихий смешок, она с улыбкой, уже более точно и смело продолжала, отведя взгляд на реку: — И да, порой ты бываешь неуверенным, наивным и просто невыносимым. Иногда тебя вгоняют в ступор самые нелепые и глупые ситуации, но, когда нужно, ты сотрёшь с лица и из головы все сомнения и сделаешь так, как считаешь верным. Ты тот, кто так просто не сдастся без боя. Вот почему я совсем не боюсь этих неудачников из Киберлайф, ты их разом уделаешь. Ты мой друг, и человек на которого всегда можно положиться. Вот как тебя видят окружающие. И я понятия не имею что ты думаешь по этому поводу, но просто отложи в голове то, что я тебе сейчас сказала.       Пару минут оба молчали. Вся та решительность и вера в свои слова просто втоптала в грязь раздражение и злость парня. Коннор просто сидел, тупо уставившись на собственные руки не решаясь поднять взгляд. Он, тот на кого можно положиться? Тот, кто всегда будет отстаивать свое мнение? Столь яркие слова никак не могли уложиться и устроиться в миллионных алгоритмах рассудка. Разве он, такой неуверенный и бесхарактерный, может выглядеть так со стороны? Наконец подняв полные недоумения, сомнений и замешательства глаза, он тихо, едва различимо, совсем наивно задал мучающий его вопрос. — Ты вот это вот сейчас серьёзно сказала? Улыбавшаяся, счастливая произведенным эффектом Норт, даже не думала шутить. — Абсолютно. — Что ж...       Миллионы слов на всех языках мира никак не могли описать ту опустошенность, и в тоже время заполненную заразительной уверенностью смесь в голове. Страх исчез. Не оставив даже пылинки сомнений. Пожалуй, если бы эту девушку застали врасплох, она могла бы одним словом убедить целую армию, не говоря уже об одном андроиде. Не удивительно что именно она является вторым лицом революции... Улыбаясь своим мыслям, детектив подметил, что Норт так и не отвела от него своего внимательного взгляда. Глупо наверно выглядит. Но он счастлив, что его услышали. Счастлив, что не упустил шанса выговориться, пока была возможность.       И именно вот так, сидя на качелях с подругой, всё те тёмные и мрачные мысли ушли на второй план. В этот момент, для Коннора ничего, кроме мягкого снега, теплой толстовки и безумно красивого вида не существовало. Этот тёплый свет был тут всегда? Или он просто обратил на это внимание лишь сейчас? Снег не резал глаза ядрёным светом, снежинки вдруг стали лёгкими, будто сделанными из самого чистого и невесомого пуха, всё было видно, как сквозь самые розовые очки. Долгожданный глоток воздуха. И пусть все эти проблемы вернуться, сейчас ему было плевать. Он наконец был спокоен.