Разве нет?

            Всё тело будто пронзило тысячами кинжалов, а голову разрубили надвое. Ужасная головная боль не давала полного осознания времени и места. До сих пор ощущаемый стальной вкус крови выворачивал наизнанку. Ломота по всему телу скручивала плотными канатами, перекрывая доступ кислороду. Тупая пульсирующая боль в голове не давала сосредоточиться и логически мыслить. Запах лекарств, чистого белья и белых лилий потихоньку возвращал к реальности.             Открыв глаза, Гермиона первым делом увидела небольшое окно. Из него не светило солнце, что дало маленькую надежду, что сейчас либо вечер, либо ночь. Сжав руками мягкую простынь, девушка осознала, что находится в больничном крыле. Попытавшись приподняться, гриффиндорка почувствовала слабость во всем теле. Было ощущение, будто кто–то медленно с упоением размазывал ее тело словно кусок масла на ломоть хлеба. Настолько сильно болела голова, что вновь хотелось забыться, закрыть глаза и сделать что угодно, чтобы не чувствовать эту боль.             Повернув голову, Гермиона обнаружила читающего какую-то газету Клэя Сандерсона, что с неподдельным интересом вчитывался в заголовки. Набрав воздуха в легких, девушка во второй раз решилась немного подняться, но мужская теплая рука легла на плечо.             — Гермиона, тебе еще рано вставать, — забеспокоился Клэй, поправляя подушку девушки. — Тебе нужно набираться сил.             — Что? Что произошло? — гриффиндорка, еще не до конца отойдя от обморочного состояния, спросила Клэя.             Гермиона помнила только момент, когда она почти дошла до Башни старост. В один миг, словно кто-то внутри нее дернул переключатель, Грейнджер снова попала в один из своих кошмаров. Каждый новый кошмар был ужаснее и страшнее предыдущего. Впервые Гермиона была не просто наблюдателем, но и участником. Не хотелось даже вспоминать, какой страх девушка испытала, побывав в этой картине, поэтому гриффиндорка изо всех сил сосредоточилась на рассказе пуффендуйца.             — Я услышал, как по портрету кто-то громко и настойчиво бил. Спустившись вниз, я вышел в коридор и увидел тебя, — ему было явно неловко и жутко говорить об увиденном, оттого он нервно потирал ладони друг об друга. — Твой внешний вид был далек до идеального. Лицо было бледным, губы синие, будто тебя засунули в сугроб, кровь из носа… — парню определенно было неприятно вспоминать увиденное. — Мы всеми силами пытались тебя привести в чувство, но бесконечные попытки что-то сделать провалились.             — Мы? — удивилась Гермиона.             — Да. Я и Малфой, — девушка не поверила своим ушам.             «Драко Малфой спас меня?»             — Как он там оказался? — куча вопросов выплывало наружу, а вслед за страхом вернулось осознание действительности.             — Я не знаю, — пожал плечами Клэй и виновато взглянул на девушку с заинтересованным взглядом. — Когда я увидел тебя, он неумело пытался что-то сделать, чтобы ты очнулась. И знаешь, я никогда его таким не видел.             — Каким?             — Ему как будто было не все равно на то, что с тобой случилось, — гриффиндорка опешила. Словно ведро холодной воды вылили ей на голову, а после выставили за дверь на лютый мороз. — Зная Малфоя, его никто, кроме своей персоны, не интересует, — Гермиона грустно улыбнулась, вспоминая их последний разговор.             После ситуации в туалетной комнате и до злополучного вечера Грейнджер ходила, как в воду опущенная. Девушка чувствовала что-то щемящее и давящее в груди, какое-то гнетущее ужасное настроение преследовало по пятам. Было невыносимо сложно оторваться от мягких губ и освободиться от властных объятий. Но Малфой должен понять, что игры иногда приводят к печальному финишу, а в награду можно получить чужое разбитое сердце и искалеченную душу.             — Кто-нибудь еще знает, что я здесь? — неуверенно спросила Гермиона.             — Макгонагалл. Она прибежала, как только узнала, что с тобой случилось, — девушка потерла лоб ладонью и прикрыла на секунду глаза, пытаясь успокоить пульсирующую боль. — Еще твои друзья приходили. Они обещали вер…             — Гермиона, Авада мне в голову! — обернувшись, Гермиона с улыбкой на лице встречала Джинни. Из-за ее спины выглядывали темная и рыжая макушки. — Мы так переживали за тебя, — эмоциональная Джинни села на свободный стул рядом с подругой и сжала той руку.             — Эм… ладно, я еще зайду. — Клэй неторопливо встал со своего места и направился на выход.             — Спасибо! Еще увидимся, — крикнула гриффиндорка в спину Сандерсону, но тот уже скрылся за дверью.             Гарри сел с другой стороны кровати, а Рон встал у подножия Гермионы. Было заметно, как сильно испугались и переживали друзья, по невыспавшимся лицам и небольшим кругам под глазами. Знакомое прикосновение подруги и легкие улыбки ребят успокаивали.             — Ты так нас напугала, — обратился к девушке Рон. — Тебе следует хоть иногда отдыхать, а то ты уже в обморок падаешь, — усмехнулся Уизли, за что получил гневный взгляд от сестры. — Я просто решил поднять настроение, — Рон поднял руки в извиняющемся жесте, и Гермиона искренне улыбнулась.             — Как ты себя чувствуешь? — Гарри по-дружески потрепал по голове гриффиндорку.             — Не очень, — еще со слабостью в голосе протянула Грейнджер. — Голова раскалывается, а желудок требует чего-нибудь горячего.             — Я позову мадам Помфри. Она просила позвать ее, когда ты очнешься. — Рон вышел за дверь, и от квартета в комнате осталось трио.             — Ты помнишь, что случилось? — неуверенно спросил Гарри. Гермиона нервно сжимала край одеяла и придумывала любую правдоподобную версию. Ведьма прекрасно понимала, что друзья этого так просто не оставят и будут постоянно следить за каждым ее шагом, беспокоясь.             — Не всё. — Джинни, словно успокаивая, гладила по руке подругу. — Помню, — гриффиндорка задумалась и перевела взгляд на стену напротив, — что мне было очень жарко — не хватало воздуха. Потом появилось ощущение приближающегося падения. И после этого… темнота.             — Клэй сказал, что у тебя вид был… больной. — Гермиона смерила подругу тяжелым взглядом и нервно сглотнула.             — Может… упадок сил или еще что, — гриффиндорка сама не до конца верила в это, но необходимо было, чтобы поверили друзья. — Не переживайте, сейчас со мной все в порядке, — успокаивающе проговорила девушка сначала Джинни, а потом, чуть повернув головой, Гарри.             В комнату буквально влетела мадам Помфри, а за ней Рон.             — Мисс Грейнджер, как Ваше самочувствие?             — Неплохо, — чуть поднялась Гермиона, преодолевая пульсирующую головную боль. — Только голова болит и тошнит немного.             — Это ожидаемо, — мадам Помфри подошла поближе и оглядела лицо гриффиндорки. — Вы упали в обморок и очнулись только спустя почти день.             — День?! — девушка шокировано посмотрела в окно, но не разглядела в нем ответа.             — Именно. Вам необходим покой и здоровый сон, поэтому попрошу присутствующих удалиться по своим делам, — медсестра оглядела гриффиндорцев и молча попросила выполнить её просьбу.             — Гермиона, мы зайдем к тебе завтра, — Джинни аккуратно обняла подругу, а Гарри мягко сжал женскую руку. Рон с легкой улыбкой кивком головы попрощался и вышел последним.             Поужинав овощным рагу, Гермиона ощутила собственную беспомощность. Даже книги и конспекты нельзя было читать, будто она получила сотрясение мозга. От бездействия и мучительной скуки девушка решила погрузиться в безмятежный сон.             Неизвестно, сколько прошло времени после долгого сна. Гермиона открыла глаза и разглядывала комнату, окутанную темнотой, которую нарушало свечение настольной лампы. Заглянув в окно, гриффиндорка наблюдала за черным полотном, усыпанным миллиардами звезд.             — Проснулась?             Мужской голос, слышимый сбоку, немного напугал, из-за чего девушка невольно охнула. Повернувшись в сторону шума, Гермиона увидела Малфоя. Он сидел расслабленно на стуле возле ее кровати и продолжал держать одну руку в кармане, а вторую на подлокотнике.             — Малфой? Что ты здесь делаешь? — удивленно спросила девушка, разглядывая синяки под уставшими серыми глазами.             — Жду, пока ты проснешься и начнешь раздражать меня, — все еще не поднимая взгляда, уверенно произнес слизеринец.             — Ты пришел за благодарностью? — Гермиона поправила подушку и села на кровати, поправив тонкое одеяло. Малфой, переключившись на гриффиндорку с копной каштановых взлохмаченных волос, наклонился чуть вперед.             — Благодарностью? — будто не расслышав, переспросил парень.             — Да. Ты стал героем и теперь пришел за наградой, чтобы удовлетворить свое эго, — отчеканила ведьма, всматриваясь в острые черты лица, которое украсила беззаботная улыбка, наполненная весельем, а не издевательством.             — Грейнджер, ты не оправдываешь свое звание «самой умной ведьмы столетия», — он поправил свою выбившуюся челку и с интересом наблюдал за смущенной девушкой. На ней была майка с тонкими бретелями, но под его пристальным взглядом Гермиона ощущала себя полностью голой. — Последнее, чего бы мне хотелось, так это услышать от тебя слова благодарности за твое спасение. Это было скорее принципом, а не геройством.             — О, так теперь ты придерживаешься принципа «спасать всех, кто в этом не нуждается»? — разозлилась Гермиона и сложила руки на груди, прикрывая открытый участок кожи.             — А ты не нуждалась?             — Нет. Я бы и сама справилась. — Малфой покачал головой, удивляясь абсурдности этих слов.             — Да ну? Что же ты тогда лежала там и бездействовала? Ждала, когда окончательно заледенеешь, чтобы доказать всем, какая ты самостоятельная и независимая? — голос его изменился и теперь он отчитывал её, как маленькую девочку. Драко встал с места, повел плечом, искоса взглянул на неё и, немного помолчав, начал в тоне еще более повышенном. — Я бы мог оставить тебя там и уйти. Поверь, у меня есть дела поважнее, чем ты.             — Так и ушел бы! — повысив тон в его манере, произнесла гриффиндорка. — Что ты там вообще делал?             Драко медленно подошел к девушке и медленным движением достал из кармана что-то серебряное. Разглядев маленькую вещицу, Гермиона ахнула, вглядываясь в знакомую подвеску.             — Мой кулон, — потянувшись рукой к не так давно потерянной собственности. Проведя пальцами по цепочке, невольно соприкасаясь с ладонью парня, Гермиона увидела легкую дрожь в его пальцах, но видом не показала этого. — Где ты его нашел?             — Еще в тот вечер я нашел его на месте, где мы должны были встретиться, — в его голосе чувствовалась грусть, но на лице не проскользнула ни одна эмоция. — Я хотел его отдать тебе, но… не было подходящего момента, — обрадовавшись найденной маленькой, но такой дорогой вещице, Гермиона улыбнулась, чем позабавила слизеринца. — Ты… я надену? — он рукой указал на шею девушки, и Гермиона кивком головы дала согласие.             Подвинувшись вперед, девушка жестом пригласила Малфоя сесть на кровать. Неуверенно и не спеша он устроился позади Грейнджер. Взмахом руки он убрал ее волосы на другую сторону, и Гермиона не протестовала. Она сидела неподвижно, когда его пальцы прикоснулись к теплой бархатной коже. Знакомое прикосновение властных холодных рук зарождало фейерверк эмоций внутри. Он надел цепочку на шею и застегнул маленький замок. Его рука скользнула сверху вниз по позвоночнику, вызывая мурашки по всему телу. Он осторожно поправил слетевшую лямку с плеча, что вывело из транса гриффиндорку. Прикоснувшись к украшению на шее, девушка повернулась к слизеринцу.             — Надеюсь, хоть за это ты скажешь спасибо? — Гермиона не могла оторваться от пристального взгляда серых глаз, что также неотрывно бродили по её лицу, заставляя все тело дрожать, а сердце биться чаще.             — Спасибо, — прошептала она, и он усмехнулся.             — Это было не так сложно, согласна? — Он осторожно убрал прядь её волос со лба. Гермиона посмотрела на него немного удивленно и улыбнулась теплой и детской улыбкой. Словно осознав что-то, Малфой встал с кровати и вытер ладони друг об друга. — Мадам Помфри оставила тебе какую-то микстуру. Выпей, — он взял с прикроватной тумбочки стакан с прозрачной водой и протянул ей.             — Хочешь меня отравить? — подняв одну бровь, спросила Гермиона.             — Если бы я хотел тебя убить, я бы это сделал по-другому, — они оба усмехнулись.             Гермиона выпила содержимое в стакане и удобно улеглась на своем месте. Приглашая жестом присесть, Малфой вернулся на свой стул.             — Что с тобой случилось? — этот вопрос не заставил себя долго ждать. Он последний, кого хотелось делать участником её истории, и от этого доверие было немного выше.             — Когда я подошла к портрету, вновь почувствовала головокружение, — начала Гермиона, наблюдая за реакцией слизеринца. — Каким-то образом я оказалась в лесу, где Пожиратели смерти пытали и издевались над волшебниками, — воспоминания нахлынули сильной волной, и от этого дыхание сперло настолько, что легкие будто разрывались от недостатка кислорода. — Всюду были кровь, запах смерти, оглушительные крики… Было желание уйти, но куда бы я не пошла, дорога приводила меня обратно на ту поляну. Чем дольше я там находилась, тем хуже становилось мне, — вытерев чуть вспотевший лоб ладонью, Гермиона сглотнула вязкую слюну. — В итоге, получается, от переизбытка эмоций или еще чего-то я потеряла сознание. Я не знаю, сколько я пролежала в коридоре, но проснувшись, появилось ощущение, будто меня били ногами или запустили Круциатусом, — при последнем заклинании Малфой встрепенулся, будто услышал что-то гадкое и противное. — И самое странное то, что я осмотрела тело и не нашла ни единого синяка или царапины.             Малфой молчал. Словно услышав о собственной пытке или смерти, он смотрел в одну точку глазами, наполненными болью, непониманием и отчаянием.             — Почему ты молчишь? — обеспокоенно спросила гриффиндорка, пугаясь его реакции.             — А что я должен сказать? — вернувшись из своих мыслей в больничное крыло, спросил Драко.             — Что угодно, — всплеснула руками она. — У тебя есть какие-то мысли?             — Да, но мне необходимо подкрепить их достоверными фактами, — уверенно произнес он, хотя в его голосе все еще присутствовало непонимание ситуации. — Завтра я напишу письмо матери и попрошу кое-какие книги из нашей библиотеки. Надеюсь, найдется что-то нам необходимое.             «Нам».             Это слово одновременно пугало и успокаивало. Он не был чем-то обязан гриффиндорке, но все равно решил помочь, несмотря на их «тяжелые» отношения.             Улыбнувшись краешком губ, Гермиона взглянула на Драко, но он как-то странно и с грустью в глазах взирал на нее, словно ему было ее… жаль?             — Ладно, уже поздно, — он встал со своего места, поправил пиджак. — Спокойной ночи, — он уже было развернулся, но Гермиона остановила его.             — Малфой! — он посмотрел в большие глаза гриффиндорки и удивленно наблюдал за ее последующей репликой. — Останься со мной… ненадолго.             Вырвавшаяся просьба шокировала их обоих. Будто борясь с самим с собой, он не решался подойти к кровати. С каждой минутой его молчания девушка краснела от смущения.             — Забудь… спокойной ночи, — протараторила Грейнджер, осознав свою глупость и немой отказ Малфоя, и повернулась к нему спиной.             Почувствовав сзади звук отодвигающегося стула, она ехидно улыбнулась своим мыслям. Повернувшись к нему лицом, девушка наблюдала за безэмоциональным Малфоем, что недовольно осматривал серые стены помещения. Микстура мадам Помфри погружала в сон, отчего глаза девушки закрылись, и она постепенно уснула.             Через какое-то время Гермиона почувствовала на лице холодные пальцы, что аккуратно, почти невесомо, проводили по щеке, спускаясь к подбородку.             — Ты меня погубишь, зануда, — прошептал Драко, но Гермиона смогла сквозь сон различить удивительно нежные слова.             Сделав вид, будто не услышала тихо сказанную фразу, гриффиндорка погрузилась в царство Морфея, сгорая от холодных, но приятных прикосновений.

***

            Через пару дней Драко получил от Нарциссы одну из книг по легилименции. Нарцисса обрадовалась пусть и короткому, но хоть какому-то письму сына. Кроме согласия на просьбу Драко, миссис Малфой также написала, что идет на поправку. Её небольшой, но теперь ухоженный сад возвращал женщину к жизни, наполняя её разноцветными и яркими красками.             Было очень рискованно просить такую серьезную и дорогую вещь отправлять совиной почтой, но любопытство и тревога не давали покоя и заполняли голову странными мыслями.             Драко сидел на подоконнике, наблюдая за кучевыми облаками, будто одеялом покрывающие небо, и сжимал в руках толстую книгу. Листая одну страницу за другой, слизеринец натыкался на давно известные ему факты.             «Легилименция — это способность мага проникать в разум другого человека. Легилименция включает в себя чтение мыслей, но это отнюдь не единственное, что может делать легилимент. Обладатели данного навыка способны считывать воспоминания, видеть некие визуальные образы в памяти, извлекать мысли и чувства из ума индивида. Одним словом, легилименты могут совершать любые психические воздействия на ваш разум. Легилименция — это исключительно качество, которым обладают индивиды магического сословия. Не важно, кто ты, — чистокровный волшебник, полукровка или твои родители маглы. Но если нет магии, никакими заклинаниями ей не научишься».             За год Драко хорошо обучился способностью проникать в чужое сознание, а также защищать свое собственное. Сначала было сложно, непонятно и тяжело, но со временем блондин научился строить стены и прятать каждую мысль, каждое воспоминание в шкатулках. Они все разные по размеру и цвету, именно поэтому невозможно понять: в большой шкатулке большой секрет или маленький.             «Хоть чему–то по–настоящему нужному Беллатриса смогла обучить», — подумал Драко, перебирая пальцами страницы.             Необходимо было выяснить, как в голове Грейнджер появляются подобные кошмары и как их остановить. Не было секретом, что чем больше человек пребывает в подобных видениях, тем больше вероятность сойти с ума. Драко много раз в собственном поместье своими глазами видел безумцев, оттого в горле резко пересохло, а попытка сглотнуть слюну оказалась провальной.             Пролистав книгу от начала до конца, Драко разочарованно вздохнул. В книге не оказалось информации, которая была бы для слизеринца новой. Надеясь только на ум гриффиндорки и собственную находчивость, Драко закрыл книгу и пошел в сторону учебного класса.             После занятий Блейз и Драко направились в Центральный двор. Погода стояла на удивление теплая, поэтому слизеринцы даже не воспользовались согревающими чарами. Присев на скамейку, парни некоторое время молчали, наблюдая за закатным солнцем.             — Погода сегодня отличная. Даже странно, — сказал Драко, откидываясь на спинку скамейки.             — Давно ты стал замечать хорошую погоду? — озадаченно посмотрел на друга Блейз.             — О чем ты? — также непонимающе спросил Драко.             — Как говорят, за разговорами о погоде люди скрывают свои истинные чувства, — не понимая иронии мулата, Драко поерзал на месте и достал волшебную палочку, прокручивая, по привычке, между пальцев.             — Не понимаю, какое это отношение имеет к…             — Что у тебя с Грейнджер? — прямой вопрос мулата застиг Малфоя врасплох, отчего хрупкое древко чуть не выпало из длинных пальцев.             — У нас ничего нет, — уверенно произнес слизеринец, но быстро бьющееся сердце заметило ложь в его словах. — Почему ты так часто стал интересоваться моей личной жизнью?             — Раньше ты мне всегда рассказывал о каждой своей девчонке, — в голосе Забини прозвучало осуждение, а взгляд был направлен прямо. — Даже о тех, с кем ты был всего пятнадцать минут.             — Значит, стал взрослее, — усмехнулся Драко, но этот ответ не вызвал такую же улыбку на лице мулата.             Задумавшись, Драко вспомнил слова гриффиндорки:             «Перестань рушить то, что тебе хочется больше всего».             Каждый прожитый день Драко словно шел по канату. Дойдя до середины пути, он остановился. Сзади — большой пройденный путь, а впереди — такой же путь к неизвестной цели. Чем ближе был конец каната, тем больше на пути появлялось преград. Боязнь совершить одно неверное движение может погубить слизеринца и убить, растоптав то, за что Малфой цеплялся из последних сил, — контроль. Оградившись высокой каменной стеной, Драко ощущал себя в безопасности. Неожиданное появление занудной гриффиндорки заставило стену дрожать и по камешку рассыпаться.             «Знает ли эта девчонка о том, что один её взгляд, одно её движение способно вызывать в нем?»             Наверно, нет. Иначе она еще в самом начале оставила бы попытки сблизиться и перестала бы искать корень зла, что плотно и глубоко зарыт в нем.             «Разрушение требует выяснения истины, а выяснение истины и есть созидание», — пришел к выводу Драко, вспоминая упрямую гриффиндорку и, будто мысленно, отвечая ей на её же вопрос.             — Готов к квиддичу завтра? — спросил Блейз, и Драко, вернувшись из своих мыслей, сел ровнее.             — Конечно. Придется очень постараться, чтобы надрать задницу гриффиндорцам, — ухмыльнулся Драко. Блейз также ухмыльнулся и покачал головой, соглашаясь с репликой друга.             — Только будь осторожен, — Драко недоуменно посмотрел на Забини. — Завтра в гриффиндорской команде будет играть рыжая Уизли. — Малфой ехидно улыбнулся и положил ладони на колени.             — Боишься, что она может неудачно упасть? — усмехнулся блондин.             — Боюсь, что нашу с ней встречу придется провести в больничном крыле. Еще и с мадам Помфри, — Драко посмотрел на друга. — А к тройному свиданию я пока не готов.             — Свидание? — в удивлении Малфой приподнял брови.             — Да. Я пригласил ее в выходные в Хогсмид, — Драко неоднозначно посмотрел на мулата, и тот это заметил. — Какие-то проблемы?             — Нет, просто… она спокойно согласилась? — слизеринец действительно не понимал, как Блейз, который всегда подшучивал над гриффиндорцами, в особенности над семейкой Уизли, теперь довольный и радостный говорил о встрече с одной из них.             — Ну, да. В отличии от тебя, — Блейз пальцем указал в сторону Драко, — у меня и у неё нет предрассудков. — Драко ничего не ответил и опустил свой взгляд. — Никак не могу решить, куда ее пригласить.             — Пойди с ней туда, где бы ей понравилось, — пожал плечами Драко.             — Отличная мысль, Драко, — произнес с иронией Забини. — Я же не могу залезть к ней в голову и внушить, что «Хогсмид — это самое лучшее место, поэтому любое заведение будет отличным», — посмеялся Блейз, и вдруг Драко осознал.             — Внушить? — почти шепотом переспросил Малфой.             — Угу, — хмыкнул мулат.             Одно непримечательное слово, которое дало ответ на бесконечный поток вопросов. Начало приходить осознание происходящего — чувство, огромное, как накатывающая волна цунами, как страх после боя, как боль, которую не замечаешь в разгар драки.             — Блейз, это отличная мысль, — проговорил Драко и встал со своего места. Поправив сумку на плече, слизеринец повернулся к другу. — Кажется, я понял, — блондин нервно улыбнулся, и Забини поддержал его мягким кивком, непонимающе глядя на уходящего друга.             — Спасибо, друг! Ты всегда даешь отличные советы! — прокричал Блейз в спину Малфою, скрывшемуся за массивными дверями.             Пробежав несколько этажей, Драко искал Гермиону, которая, как назло, испарилась. Решив направиться в Башню старост, Малфой побежал, справляясь с тяжелым дыханием. Преодолев последнюю ступеньку, Драко повернул за угол и к счастью увидел впереди знакомую пышную копну волос.             — Грейнджер! — окликнул её парень. Гермиона развернулась и ошарашенно разглядывала запыхавшегося слизеринца.             — Малфой? Что случилось? — обеспокоенно спросила гриффиндорка,             — Мадам Помфри тебя уже отпустила?             — Эм… да. Сказала, что я поправилась и попросила побольше отдыхать и бывать на свежем воздухе, — девушка задумалась, будто сказала что-то, что не просили объяснять.             — Насчет свежего воздуха не знаю, — окончательно отдышавшись, Малфой продолжил, — но отдохнуть тебе сегодня не получится.             — Почему это? — спросила гриффиндорка, неуверенно заглядывая в серые глаза напротив.             — У меня есть кое-какие мысли по поводу твоих… снов, — Драко вдруг осёкся.             — А, — понимающе покачала головой Гермиона, — и… что ты думаешь? Расскажешь?             — Не здесь, — он недоверчиво посмотрел за спину девушки. — После патрулирования буду ждать тебя на третьем этаже в старом классе, где раньше проходили занятия по ЗОТИ. — Грейнджер неуверенно кивнула, и Драко кивнул ей в ответ.             Гриффиндорка развернулась и направилась в сторону портрета. Малфой еще несколько секунд постоял, не шелохнувшись, и направился в подземелья.             Через несколько часов томительного ожидания, Драко поднимался по лестнице на третий этаж, стараясь не шуметь. Старый класс был меньше, чем нынешний, но отличался большими окнами во всю стену. В классе присутствовали парты, несколько стульев, исписанная доска и пустые стеллажи, покрытые толстым слоем пыли. Всю эту свалку тускло освещала полная луна, наполняя комнату голубым светом.             Раздался еле слышный скрип двери, похожий на дуновение ветра. Драко обернулся и обнаружил гриффиндорку. Она неуверенно вошла, одетая в черные узкие брюки и старые поношенные кеды. Лунный луч, что был единственным источником света в комнате, позволил обратить внимание на легкую голубую кофту, сквозь которую просвечивал контур бюстгальтера.             Уверенно расправив плечи и подняв голову, Драко зашагал к подоконнику. Он демонстративно сел и уставился на Грейнджер, которая продолжала неподвижно стоять и одними глазами изучать класс.             — Может присядешь? — Драко рукой указал на рядом стоящий стул.             Гермиона подошла и неспешно присела, убрав волосы назад.             — Тебе нравится свысока разговаривать? — Малфой не понял иронии в ее словах, но затем обратил внимание, что подоконник намного выше от пола, чем стул. Усмехнувшись явной колкости в свою сторону, Драко развернулся к ней лицом.             — Да, чувствую себя так в своей тарелке, — гриффиндорка закатила глаза, и Малфой победно поднял голову.             — Что ты хотел мне рассказать? — Гермиона устало опустила на колени руки.             Слизеринец закусил щёку, тщательно обдумывая то, что уже несколько часов не давало ему покоя, барабаня по поверхности пальцами. Почувствовав взволнованный взгляд, Драко повернул голову. Грейнджер, уставившись глазами в пол, нервно прядь за прядью перебирала волосы.             — Я прочитал книгу, которую мне недавно прислала мать, — начал Драко, все еще раздумывая. — «Книга о легилименции и способах изучить чужой разум», — уточнил парень, заметив удивленный взгляд карих глаз. — В ней нет чего-то такого, чего бы я не знал.             — Значит… дело в чем-то другом? — с грустью в голосе спросила Гермиона, подняв глаза на блондина.             — Я еще не договорил, — уверенно произнес Малфой, и в глазах гриффиндорки промелькнула надежда. — В один момент мне пришла в голову мысль, что… — Драко оглядел комнату и чуть наклонился вперед. — А что, если кто-то пытается внушить тебе свое видение?             Гермиона удивленно посмотрела на парня, до конца не понимая, что имеет в виду Малфой. Помотав головой, девушка встала со стула и сложила руки на груди.             —А такое вообще возможно? — спросила чуть тише девушка. — Я читала «Основы легилименции», и там ни слова не было про изменение прошлых событий.             — Школьная литература не так полна сюрпризов, Грейнджер, — покачав головой, ответил Драко. — Легилименция включает в себя чтение мыслей, но также она способна заставлять людей думать о том, о чем им угодно, помещать в их сознание собственные воспоминания или собственные образы.             — То есть, — задумчиво произнесла Гермиона, — легилимент может подсунуть любому человеку в голову свои образы и управлять ими? — Драко качнул головой. — Невероятно.             Гриффиндорка несколько мгновений стояла, погруженная в свои мысли, а затем стала беспокойно ходить взад и вперед по комнате, не обращая внимания на не сводящего с нее глаз слизеринца. Она остановилась, сделала глубокий вдох и повернулась лицом к окну.             — Кому нужно менять мои воспоминания и превращать их в кошмары? — спросила девушка.             Он готов был поклясться, что прочел страх в её взгляде.             — Не знаю, — обречённо ответил Драко. Он спрыгнул с подоконника и оказался в нескольких шагах от Гермионы. — Знаю то, что, кто бы это не был, ты ему не друг, — девушка усмехнулась, но улыбка вышла грустной. — И он обладает хорошим знанием легилименции не только в теории, но и на практике.             — И что же мне делать? Ждать, пока он заберется опять ко мне в голову, и я опять не выдержу такого давления и… — Гермиона замолчала, так и не закончив своей обличительной речи.             Драко сделал шаг вперед. Этот шаг был бесконечный. За этот шаг ему необходимо было придумать слова поддержки и успокоить испуганную гриффиндорку.             — Мы можем попробовать закрыть твое сознание, — произнес Драко первое, что пришло в голову.             — О чем ты? — страдальчески взглянула она на него, удивившись его предложению.             — Я мог бы научить тебя закрывать свое сознание, прятать мысли и воспоминания, — объяснил Драко. — Тот, кто это делает, очень опытный легилимент, иначе ты бы хоть что-то почувствовала, когда он залезает к тебе в голову. — Гермиона облегченно вздохнула и даже чуть улыбнулась.             — Почему ты мне решил помочь? Опять проснулось геройство? — её вопрос завел парня в тупик.             «А действительно, для чего? Чтобы указать на ее беспомощность или чтобы не обнаружить ее в следующий раз холодной и обездвиженной»?             Собравшись с мыслями, Драко подошел еще ближе, пока между ними не осталось свободного пространства.             — У тебя еще вся жизнь впереди, чтобы показать свой дурной характер. Почему бы сегодня не взять выходной? — с неприкрытой издёвкой ухмыльнулся Малфой.             — А я трудоголик. Работаю без выходных, — в его же манере ответила Грейнджер.             Немая тишина наполнила собой комнату, заглушая все посторонние звуки. Двое стояли друг напротив друга и не осмелились произнести ни слова. Именно сейчас шло открытое сражение, решительная схватка в этом немом диалоге взглядов.             Алые губы манили коснуться их руками, губами, да чем угодно, только чтобы почувствовать снова дурманящее чувство полета и расслабления. Запах каштановых волос пьянил, а большие карие глаза с золотистыми вкраплениями затягивали, словно в омут. Прерывистое теплое дыхание вызывало едва контролируемый приступ желания.             «Сделай шаг назад. Отойди», — молил он мысленно её, но она продолжала стоять и жадно пожирать каждую промелькнувшую эмоцию на его лице.             Будто заворожённый, он поднес ладонь к ее лицу. Большим пальцем он провел по губам, вспоминая вкус и мягкость манящих губ, и слегка оттянул нижнюю губу. Её ресницы вздрогнули, и гриффиндорка замерла и задержала дыхание. Она прикрыла глаза, и слизеринец судорожно сглотнул, не сводя глаз с гриффиндорки.             «Если я его поцелую, то стена рухнет, обратится в гору камней, и он выиграет. Нет, он… он…» — вдруг услышал знакомый голос Драко, но, взглянув на приоткрытые губы, обнаружил, что они не произнесли ни слова.             — Да, Грейнджер, я никогда не проигрываю, — она открыла испуганные глаза, но не отступила.             — Что? Откуда ты…? — оторвавшись от разглядывания её губ, Драко насмешливо посмотрел ей в глаза. — Ты залез в мою голову? — спросила Гермиона в недоумении.             — Ты очень громко думаешь, —объяснил Малфой. Грейнджер обиженно надула губы, чем вызвала добрую ухмылку у слизеринца. — И да, долгие годы тренировок с моей безумной тёткой Беллатрисой позволили мне в совершенстве овладеть легилименцией и окклюменцией, — при упоминании имени волшебницы, девушка встрепенулась и, будто собрав все мысли в кучу, выпалила:             — Не смей залезать ко мне в голову!             — Хорошо, — кивнул Драко. — Но только, если ты перестанешь сопротивляться мне, — снова его рука легла на щёку гриффиндорки, а вторая обвила женскую талию. Малфой наклонился и одними губами прошептал. — Это бесполезно. И ты это знаешь.             Страстное желание и бесконечные уговоры покинуть класс как можно скорее боролись в тяжелой битве. Легче было запустить себе в грудь Аваду, нежели отпустить женское тело и согласиться с действительностью. Слова вертелись у него на языке, но он не мог их произнести, не мог заполнить звенящую тишину.             — Отпусти меня, — сквозь оглушающую тишину услышал Драко женский голос.             — Уверена?             — Да… уверена, — ответила гриффиндорка, но в ее словах не было ни капли уверенности.             Драко убрал руки от лица девушки и спрятал их в карманы. Вздох облегчения послышался напротив, и слизеринец убрал мешающуюся челку со лба.             — В понедельник можем начать заниматься, — предложил Драко, оттряхивая идеально чистый пиджак. — Библиотека подойдет.             — Не боишься, что другие слизеринцы увидят тебя в моей компании? — спросила Грейнджер, заплетая волосы в небрежную косу.             — А что, боишься испортить свою репутацию? — девушка чуть слышно засмеялась, что тоже вызвало смешок парня.             Подойдя к двери, Малфой стал прислушиваться к шуму за закрытой дверью. Ничего не было слышно, что существенно облегчало задачу уйти отсюда незамеченными.             — Я пойду первый, потом через несколько минут ты, — сказал Драко, и Гермиона кивнула. Парень аккуратно открыл дверь и высунул голову. Коридор был наполнен мертвой тишиной. Сделав шаг вперед, Драко услышал:             — Эй!             Слизеринец обернулся и посмотрел на девушку.             — Все люди время от времени поступают глупо, но ты явно злоупотребляешь этой привилегией, — неожиданное заявление повеселило Драко, но, вникнув в смысл сказанного, решил не оставаться без ответа.             — Сколько глупых вещей говорят и делают люди только из желания сделать что угодно, лишь бы продлить это время, — Драко снова посмотрел в длинный коридор и, усмехнувшись, решил вновь посмотреть на гриффиндорку. — Прозвучит странно, но именно глупости запоминаются лучшего всего. Разве нет?             Грейнджер ничего не ответила, но ее взгляд сказал все за нее. Прикрыв дверь, Драко уверенно зашагал вперед, направляясь в подземелья.             Подходя уже к таким родным и знакомым стенам, слизеринец вдруг осознал, что же так притягивает его к гриффиндорской зануде. Она единственная, кто разговаривает с ним не только губами, но и глазами. В этом немом диалоге они обсуждают намного больше, чем парень мог бы обсудить с помощью пустого вербального общения.             Пройдя через гостиную, уставший Драко направился в свою комнату. Переодевшись, Малфой прошел к кровати и лёг поверх одеяла.             — Не спишь? — услышал Драко и чуть поднял голову. Новый сосед также не спал, читая какую-то книгу, подсвечивая тусклым светом от палочки.             — Как видишь, — ответил Драко, уставившись в потолок.             — Хорошо провел время? — спросил Хилл, закрывая книгу.             — О чем ты?             — По Хогвартсу ходит слух, что ты частенько меняешь девчонок, — заговорщически произнёс парень, и в его голосе Драко услышал веселье.             — А ты всем слухам веришь? — Малфой откинулся на спинку кровати и наблюдал за силуэтом соседа, так желавшего поговорить в такой поздний час.             — Нет, но желаю услышать опровержение из первых уст, — Хилл указал в сторону Драко.             — Я с многими девчонками был, но ни одна не смогла меня по-настоящему удивить, — решил не уходить от темы слизеринец.             — Вот как, — протянул Хилл, покачав головой. — А как насчет Гермионы Грейнджер? — не ожидав услышать это имя, Драко поднял свой взгляд на слизеринца и с недоверием покосился на него. — Она хороша?             — Я не был с Грейнджер, поэтому не знаю, — сузив глаза, Малфой испепелял взглядом Хилла. — А что?             — Она мне понравилась, поэтому хочу ее хорошенько… узнать, — не было понятно, то ли он говорил правду, то ли он пытался завуалировать то, о чем непосредственно думал.             — Понравилась? — будто не расслышав, спросил Малфой.             — Ну, да, — будто отвечая на глупый вопрос, ответил слизеринец. — В ней есть то, что меня привлекает в девушках: красота, ум и… — задумавшись, Хилл продолжил, — недоступность.             — Недоступность… — прошептал Драко, но, скорее, для себя.             — Да. Кому интересно общаться с девушкой, которой только скажешь, что ты имеешь большое состояние в банке, будет тебя обхаживать, — слова слизеринца заставили невольно задуматься в истинности этих слов. — К тому же, такие девчонки, как открытая книга. А Гермиона, — Драко посмотрел на собеседника, — спрятанный под замком фолиант, не поддающийся ни одному заклинанию.             В голове Малфоя пронеслась недавняя сцена, в которой Грейнджер отзывалась на его прикосновения, но прекратила эту пытку для них обоих, только чтобы опять не получить разочарование и обиду. Стало не по себе от того, что мысли Драко, запертые на множество замков, озвучил другой человек.             — Ну, так что, — вновь обратил на себя внимание Хилл, — ты не претендуешь на сердце этой гриффиндорки?             — Нет, — рыкнул Драко, откидываясь на подушку. — Зануды и всезнайки, вроде нее, меня не интересуют.             — Отлично, — с радостью в голосе проговорил слизеринец. — Спокойной ночи.             — Спокойной ночи, — тихо ответил Драко, метая глазами молнии и судорожно сжимая руки в кулаки.             С одной стороны, Драко готов был признать, что новый объект внимания Грейнджер сможет отдалить их друг от друга и вернуть былые отношения. Но с другой стороны, щемящее чувство в груди не давало принять тот факт, что кто-то будет так же трогать хрупкое тело, а оно отзываться на эти прикосновения со всем жаром и страстью.             Укрывшись одеялом с головой, Драко перебирал одну мысль за другой, пока окончательно не провалился в сон.