***
— Выпьем за Тео! — Да, за Тео! — отозвался Блейз, салютуя другу. — Спасибо, ребят, — поблагодарил Нотт, чокаясь с каждым по очереди. За окном уже давно солнце зашло за горизонт, а Хогвартс погрузился в царство Морфея. Но нескольким слизеринцам было далеко не до сна. В гостиной играла негромко музыка из колдорадио, в камине пламя обнимало поленья, на небольшом столике посреди комнаты были различные закуски, ваза с фруктами, несколько видов алкоголя и волшебные свечи. День рождения Теодора Нотта всегда праздновался с размахом, но в этом году юный слизеринец остановился на скромном праздновании в компании нескольких друзей: Блейз, Драко и Пэнси. Тяжело иногда найти место, где можно было бы чувствовать себя, как дома. А может это зависит от окружения, в котором находишься, и именно они являются твоим домом? За веселыми разговорами, хорошим огневиски и приятной музыкой слизеринцы потеряли счет времени. Поэтому они не сразу услышали, как кто-то пытается зайти в подземелья. — Блейз, посмотри, кто там, — лениво протянула Паркинсон, запрокидывая голову к потолку. Забини поднялся с дивана и вальяжной походкой прошел к стене. — Клянусь Салазаром, вы мне сделали подарок, и за стеной стоят две симпатичные близняшки, — улыбнулся Тео, обращаясь к Драко. — Ты сначала хоть одну девчонку попробуй впечатлить, а потом уже мечтай о двух, — проговорил Малфой, улыбаясь и поднося к губам обжигающий напиток. — Грейнджер? — послышалось за стеной, и Драко заметно напрягся. Обернувшись, слизеринец не понимал, послышалось ли ему или в голове не осталось свободного места, в котором не было бы мыслей о гриффиндорке. Она зашла неуверенным шагом в гостиную, бегая глазами по помещению. По ее взгляду было очевидно, что она представляла подземелья как пещеру змей или обитель зла. «Одно хуже другого». Драко резко подскочил с места и повернулся в сторону гостьи. Лицо ее стало бледным, почти белым, на лбу и висках выступили холодные капли пота, руки слегка дрожали, и сама она была похожа на испуганного котёнка, которого загнали в угол. Слизеринец почувствовал страх, которым был пронизан каждый её волосок. В карих глазах стояли слёзы, которые еще немного и выльются потоком. Веселая музыка в один миг стала бессвязным шумом, стоящим в ушах, тепло камина уже не согревало — оно сжигало, а огневиски, что минуту назад приятно обжигал горло, разлился по венам горьким ядом, причиняя острую жгучую боль. — Грейнджер, — наконец произнес Драко, вглядываясь в красные глаза, что немного опухли. «Плакала». — В чем дело? Она нервно закусила губу и вновь огляделась — сначала на Нотта с Забини, затем на Паркинсон. Малфой проследил за её взглядом. — К слову, ты выглядишь ужасно, Грейнджер, — ехидно процедила Пэнси, уставившись на свой маникюр. — Мерлина ради, заткнись, Пэнс, — протянул Забини, за что получил благодарный кивок блондина. Слизеринка картинно вскинула руки. — Это снова произошло, — вымолвила она, и Драко напрягся, сведя брови. — Что-то опять произошло… и я оказалась в незнакомом месте, где… Малфой подошел ближе и спрятал руки в карманы. Никогда она не была так напугана, даже в Малфой-мэноре. Её губы дрожали, а дыхание становилось сбивчивым и порывистым. — Послания? — коротко спросил Драко, и гриффиндорка энергично закивала головой. Слизеринец тяжело вздохнул и нервно провел рукой по лицу. — Что на этот раз? — с закрытыми глазами спросил Малфой, в надежде услышать не тот страх, что читался в ее глазах. — Ты… — прошептала девушка со стеклянными глазами. Все находящиеся в непонимании переглядывались, отчего праздничная обстановка стала напряженной и мрачной. — О чем вы вообще говорите? — спросил Блейз, улавливая в голосе друга переживание. — И что еще за послания? — подключился Нотт, сложив руки в замок. Гермиона подняла глаза на Малфоя, молча спрашивая его, нужно ли посвящать слизеринцев в ее проблему. Неизвестно как и почему, но Драко уловил ход ее мыслей и решительно повернулся лицом к друзьям. — Это будет долгая история, — вымученно произнес Драко и жестом пригласил всех присесть и выслушать историю, которая его, как и гриффиндорку, пугала до мурашек по коже. Спустя долгие минуты мрачного монолога Грейнджер в комнате воцарилось гробовое молчание, в котором каждый пребывал в своих мыслях. Огневиски, который Драко выпивал бокал за бокалом, от каждого произнесенного воспоминания разжигал отчаянную злость. С каждым словом голос гриффиндорки больше походил на шепот, и в порыве совладать с этим девушка нервно заламывала пальцы, продолжая смотреть в одну точку. Она всегда так делала, когда была чем-то обеспокоена или взволнована. — Да, — протянул Тео, сделав небольшой глоток напитка. — Ситуация дерьмо, — Драко недовольно фыркнул и выпрямился. — Дерьмо? Это все, что ты можешь сказать? — с удивлением в глазах спросил Малфой. — Кто-то пытается подделать ее воспоминания и играть на этом, и этот кто-то очень силён в легилименции. — С чего ты взял? — спросил Блейз. — Опытные волшебники месяцами, а то и годами пытаются хотя бы залезть в головы другим, а тут какой-то недоносок еще и подправляет воспоминания. Причем умело, — слишком резко ответил Драко, все крепче сжимая бокал. — Совершенно очевидно одно, — начал Нотт, опираясь локтями о колени, — этот мистер «Я-Вскрываю-Чужие-Головы-И-Творю-Странное-Дерьмо» точит зуб на гриффиндорку, — пальцем указал он в сторону девушки. — Вопрос в том, кому ты так перешла дорогу, что он так озабочен твоей персоной? Гермиона облизнула пересохшие губы и с нескрываемым непониманием помотала головой. — Понятия не имею. Не могу вспомнить кого-то, кому бы я сделала что-то плохое или кто бы мог меня так ненавидеть, — Пэнси наигранно усмехнулась, не переставая крутить на палец прядь волос. Все повернулись в сторону девушки. — Пэнс, тебе есть, что сказать? — уверенно произнес Драко, с любопытством в глазах рассматривая лицо слизеринки. — Есть, — кивнула Паркинсон, — но вам это не понравится, — покачала головой она. — Неужели? — вскинул брови слизеринец. — Поделишься? Паркинсон села ровнее, поправляя свою юбку и с абсолютным интересом вгляделась в глаза гриффиндорки. — Вы, гриффиндорцы, постоянно пытаетесь спасти мир, каким бы маленьким он не был, — начала слизеринка, усмехаясь глазами. — Вам необходимо равновесие между добром и злом. Вас не интересует, почему злодей стал таковым. Вас лишь волнует то зло, что он творит. Что касается тебя, Грейнджер, — Пэнси придвинулась ближе, хмурясь, — ты привыкла решать сложные задачи, когда ответ на поверхности. Ты идешь по длинной дорожке через овраги, хотя спокойно можешь пройти по короткой. Ты остаешься в прошлом, потому что боишься настоящего. — К чему ты клонишь? — спросил Блейз, бегая глазами то по слизеринке, то по гриффиндорке. Паркинсон коротко бросила уверенный взгляд на мулата и вновь переключилась на Гермиону. — Я говорю о том, что если ты хочешь найти причину своих страхов, — научись разглядывать тех, кто рядом, а не в толпе, — уверенный тон девушки пробирал до дрожи даже крепких слизеринцев. — Больно делают те, кого ты подпускаешь близко к себе, — в ее словах чувствовалась боль, как от острых кинжалов, которая предназначалась единственному человеку в этой комнате, который умел делать больно. Особенно близким. Драко посмотрел на нее с грустью и яростью в глазах, но слизеринка смотрела словно сквозь него, пропуская через себя горечь утраты. Чувство, до этого незнакомое блондину, одолевало с новой силой, и появилось единственное желание — сделать что угодно, лишь бы не слышать ту боль, с которой Пэнси произносит каждое слово. — Подведем баланс, — сменил тему Блейз, встал со своего места и зашагал по гостиной. — Твой «мучитель» точно мужчина, — Гермиона кивнула. — Либо случайно, либо намеренно ты что-то сделала, из-за чего он теперь охотится за тобой, — гриффиндорка пыталась приложить все усилия, чтобы казаться спокойной и уверенной, но на лице её поселился страх, который не получалось скрыть за уверенной позой. — Ну и вдобавок он отменно владеет легилименцией и может поднять на поверхность ту информацию, через которую он сможет тобой управлять. Девушка запустила пальцы в волосы и глубоко вздохнула. Впервые Драко наблюдал за такой потерянной и испуганной девушкой, что всегда была примером настоящей стойкости и смелости. Он подсел ближе и погладил её по спине. — Эй, все будет хорошо, — прошептал Малфой, чувствуя под пальцами, как ее дыхание становится ровнее. — Мы что-нибудь придумаем. — Да? — она подняла голову, и слизеринец увидел предательские слезы, что брызнули из карих глаз. Она смотрела с надеждой, испугом, страхом, переживанием. Все смешалось в один сосуд, и одно состояние сменяло другое. — У меня плохо получается закрывать сознание. — Мы провели всего лишь два занятия, поэтому… — Ты сам сказал, что я слишком слаба для этого, — возразила девушка, вытирая влажные щеки. — Один раз я чуть не погибла. А что, если в следующий раз он закончит начатое? Одна только мысль о том, что занудная гриффиндорка больше никогда не будет отвечать на его препирательства, никогда не улыбнется своими карими блюдцами, никогда не заснет у него на груди, никогда не подарит сладкий поцелуй, что разгонял всех бабочек в животе, приводила в ужас. Всего за несколько месяцев она смогла вывести его из лабиринта, которому не было конца. Она сумела растопить лед недоверия и зажечь огонь надежды, что разгорался с новой силой при виде девчонки с вороньим гнездом на голове. Нет, он не может потерять её. Не тогда, когда сердце выиграло в схватке с разумом. Он аккуратно, даже с нежностью взял её лицо в свои руки и большими пальцами вытер соленые дорожки, что стекали по румяным щекам. Гермиона открыла глаза, и Драко, не отрывая взгляда, посмотрел на девушку, в глазах которой танцевало пламя огня. — Я не допущу этого, — слишком уверенно и серьезно произнес Малфой, проговаривая каждое слово. — Пока не знаю как, но я сделаю все, чтобы он не навредил тебе. Грейнджер устало прикрыла глаза и легким движением провела по холодным рукам, что охлаждали в миг вспыхнувшие огнем щеки. Боковым зрением Драко заметил, как женская фигура встала и поплелась на выход из гостиной. Стена с характерным звуком отъехала и пропустила слизеринку, что скрылась в темноте коридора. Малфой неохотно отстранился от Гермионы и сел в исходное положение. В комнате ощущалось напряжение, отчего Блейз кашлянул и уставился на Тео. — Мы пойдем, — начал Забини, поднимаясь с места, и вслед за ним Нотт. — Завтра обговорим все подробнее, — мулат подошел к блондину и протянул ему руку. Притягивая к себе для объятий, он чуть слышно прошептал: — Вы только не сильно шумите. Драко улыбнулся грустной улыбкой и ответил другу кивком головы. Тео также подошел и обнял слизеринца. — Спасибо, брат, — неожиданно для всех произнес Малфой Нотту. — Спасибо за понимание, — Тео удовлетворенно кивнул и потрепал друга за плечо. — Еще раз с днем рождения. — Спасибо, — усмехнулся слизеринец, сделав шаг назад. — Но я до сих пор жду свой подарок, — заиграл он бровями и скрылся за дверью. Драко такой же улыбкой проводил Нотта и вернулся на диван. Еще какое-то время они просидели в тишине, довольствуясь теплом камина и друг друга. Она опустила свою голову ему на плечо, устраиваясь поудобнее. Драко обнимал Грейнджер за плечи, стараясь показать ей, что она в безопасности, что он ее защитит. — А куда ушла Паркинсон? — вдруг спросила Гермиона, поднимая голову. — Не знаю, — пожал плечами слизеринец, не переставая наблюдать за языками пламени. — Но если она ушла, значит ей нужно побыть одной. — Ты так хорошо её знаешь, — тише произнесла она, пальцами перебирая пуговицы на его рубашке. — Почему у вас ничего не сложилось? Драко обернулся к гриффиндорке, пытаясь в ее словах найти какую-то ловушку, но она продолжала изучающе наблюдать за своими пальцами. Он прошелся глазами по столу, который был полон различных блюд, и усмехнулся своим мыслям. — Так сладок мёд, что наконец он горек. Избыток вкуса убивает вкус, — почему-то именно это сравнение пришло ему в голову, но именно оно отвечало на вопрос девушки. — Цитируешь Шекспира? — удивленно вскинула бровями Гермиона с короткой улыбкой на лице. — Откуда такой интерес к маггловской литературе? Малфой недовольно хмыкнул, наматывая каштановую прядь на палец. — Грейнджер, не считай меня ограниченным. Библиотека в Мэноре наполнена книгами как волшебников, так и магглов. И некоторые из них даже лучше наших, — его ответ её позабавил, но карие глаза загорелись любопытством. — Хотела бы я побывать в твоей библиотеке, — мечтательно протянула гриффиндорка, поднимая глаза к потолку. — Я подумаю над этим, — спокойно произнес слизеринец, и девушка повернулась в его сторону. — Правда? Только ее глаза могли излучать простодушную радость, теплое свечение, будто где-то там, за ними, внутри был источник света. Только ей была присуща открытость, с которой она умела радоваться мелочам. Ни бриллиантовому колье, ни богатым поместьям. Ей было достаточно парочки новых фолиантов, беззаботной улыбки и розы. Белой розы, шипы которой она смогла принять. — Правда, — выдохнул Малфой, расплываясь в самодовольной улыбке. Драко провел рукой по её лицу, задержав ладонь на подбородке. В следующее мгновение он медленно притянул девушку за подбородок, и губы обожгло чувственным поцелуем. Теперь она не боялась быть ближе. Она охотно подстраивалась под прикосновения властных рук, а ее ладони нежно проводили по шее, спускаясь к животу. Обхватив ртом нижнюю губу Гермионы, Драко прикусил её зубами, вызывая у девушки стон, полный желания и наслаждения. Он обводил контуры её губ языком, запоминая, изучая их. — Все будет хорошо, — хрипло прошептал Малфой. — Никто не причинит тебе зла, — её нижняя губа задрожала, но слез в ее глазах не было. Ее глаза доверяли, руки не отпускали, а влажные губы накрыли его в нежном поцелуе. Яркий свет от камина стал невольным свидетелем безумия, что продолжалось какое-то время. Ненасытные и долгие поцелуи, настолько долгие, что оба едва не задыхались, были полны страсти, нежности, покорности, борьбы. С каждой минутой Драко чувствовал, как эмоции переполняли грудь, сердце учащенно билось, а тем контролем, что он так долго и упорно стремился управлять, завладела гриффиндорская принцесса, чьи глаза излучали свет, проникая в его безграничную темноту.***
Ночь незаметно подкралась, а время остановилось, точнее его уже не было, но, несмотря на темноту, все было так живо и ярко. Лунный свет стал проводником в спокойно дремлющие коридоры, тишина которых теперь больше пугала, чем успокаивала. Выйдя из подземелий, Гермиона отправилась на поиски Паркинсон. Неизвестная сила подталкивала девушку на разговор, который вертелся у нее в голове, но никак не мог вырваться наружу. Зеленые глаза наблюдали за каждым движением гриффиндорки, каждым взглядом, каждым словом, и в итоге не смогли справиться с внутренним огнем и поменяли объект наблюдения — Малфой. Несколько лет Грейнджер наблюдала за парой слизеринцев, но только теперь девушка осознала всю абсурдность их отношений. В глазах Драко никогда не было той заботы, искры, ненависти, когда он смотрел на Пэнси. Никаких эмоций, которые могли бы с уверенностью сказать о том, что эта девушка ему небезразлична. Только холод. Адский холод, которым он окутал хрупкое тело слизеринки, а она вместо того, чтобы растопить лед, поддавалась снежным чарам. «Насколько сильно можно любить, чтобы потеряться в другом человеке и позволить ему властвовать над собственными чувствами?» За бурным потоком мыслей Гермиона не заметила, как ноги привели ее к Астрономической башне. Что-то подсказывало, что именно здесь скрывается Пэнси. Поднимаясь по винтовой лестнице вверх, гриффиндорка сильнее ощущала порывы холодного ветра и весенней свежести. Бесконечные ступени не заканчивались, дыхание становилось прерывистым, а сердце гулко застучало, то ли от усталости, то ли от волнения. Минуя последнюю ступеньку, Гермиона облегченно выдохнула и огляделась. Бессчётное количество звезд на небе напоминало рассыпавшиеся угольки и алмазной россыпью становилось все ярче и многочисленнее. Подойдя ближе, девушка наблюдала за спокойным озером, купающемся в лучах луны, а неподалеку виднелась хижина Хагрида. Поменяв положение головы, Гермиона только сейчас заметила одинокую женскую фигуру, что сидела на полу. Ее спина была неестественно прямая, руками она обнимала свои колени, а взгляд был устремлен вперед, словно пытался на расстоянии дотронуться до верхушек деревьев. Гриффиндорка в нерешительности топталась на месте, не зная, как заявить о своем присутствии. Но слизеринка смогла облегчить ей задачу и первая повернулась лицом к ней. — Тебе не говорили, что подглядывать неприлично? — слишком резко спросила Паркинсон, окинув девушку недобрым взглядом. — А тебе не говорили, что приходить сюда запрещено, за исключением уроков? — в тон ей ответила Гермиона, но тут же смягчилась, заметив удивление в зеленых глазах. Пэнси высокомерно задрала нос и вновь повернулась спиной. Долгое молчание напрягало обеих ведьм, но только в нем мог получиться конструктивный диалог. Решившись подойти ближе, Гермиона присела в полуметре от девушки и зеркально обняла руками колени. Легкий ветерок обдувал лицо, смывая краску с раскрасневшихся щек гриффиндорки. Знакомый, но по-прежнему необыкновенный вид с высокой башни уносил прочь все переживания и сомнения. Но что-то внутри вырывалось с такой силой, что, казалось, еще немного и она взорвется. — Если ты пришла поплакаться о том, как несправедлив с тобой мир, то ты ошиблась компанией, — вдруг произнесла слизеринка, склонив голову набок. Гермиона недоуменно посмотрела на нее, но она продолжала смотреть куда-то вдаль. — Я не хотела жаловаться, — серьезно проговорила гриффиндорка, сузив глаза. Пэнси окинула ее презрительным взглядом, и уголок ее рта пополз вверх в издевательской усмешке. — Послушай, — начала девушка, сглотнув ком в горле, — что я тебе такого сделала, что ты так ненавидишь меня? Её вопрос явно удивил слизеринку, отчего так усмехнулась, но эта улыбка скорее была нервной, чем насмешливой. — У меня совершенно нет времени на то, чтобы тратить на тебя ненависть, Грейнджер, — выдохнула Паркинсон, покачав головой. — Не могу сказать, что я в восторге от тебя, потому что бесишь ты жутко, — ухмыльнулась девушка, отчего Гермиона также улыбнулась краешком рта. — Но я не испытываю к тебе ненависти, — снаружи гриффиндорка продолжала сидеть с каменным лицом, но внутри пронесся облегченный выдох. Грейнджер вновь устремила свой взгляд на звезды, что освещали замок, пребывающий в преспокойном сне, но сбоку послышался недовольный выдох. — Я завидую тебе, Грейнджер. — Что? — признание обрушилось на нее, словно лавина, и так неожиданно, что вопрос прозвучал скорее, как писк. — Ты серьезно? — Абсолютно, — повела плечом слизеринка, облизнув пухлые губы. — Ты даже не догадываешься, что я могла бы отдать за взгляд, которым он смотрит на тебя. Гермиона непонимающе подняла брови и уселась поудобнее. — Какой еще взгляд? Паркинсон повернулась к ней и грустно улыбнулась, словно это настолько глупый и очевидный вопрос, что на него не нужно искать ответа. Пройдясь глазами от лба до подбородка, Пэнси открыла рот, но тут же его закрыла. Она обдумывала. Долго, неторопливо, словно пыталась одним махом вскрыть все карты. — Он не просто хочет тебя трахнуть, — проговорила слизеринка, покачав головой. Гермиона смутилась, услышав пошлости, к которым не привыкла даже из уст Малфоя. — Он хочет овладеть тобой, уберечь от всего дерьма. Ты первая, о ком он так переживает. За исключением миссис Малфой. Озорной взгляд слизеринки помрачнел. Она грустно поникла головой, а ее черные прямые волосы скрыли бледное, как у статуи, лицо. Грейнджер наблюдала за стервозной девушкой, но вмиг она превратилась в хрупкую фарфоровую вазу, разбившуюся на несколько кусочков. Всем своим видом она пыталась доказать всем, но скорее себе, что она сильная, непоколебимая. Широкая улыбка постоянно украшала аристократические черты лица, придавая девушке неповторимый шарм и изысканность. Но кто, как не Гермиона, знала, что за веселостью и беззаботностью скрывается потерянная душа, что пытается найти покой в том, кто этот покой нарушает и сам творит хаос. — Пэнси, — неуверенно произнесла Грейнджер и легким прикосновением дотронулась до плеча слизеринки, — он правда дорожит тобой, — впервые её имя она произносит не с омерзением, а с сожалением. — Я знаю, — твердо ответила Паркинсон, вытирая тыльной стороной ладони непрошенные слезы. Она медленно повернулась в сторону гриффиндорки. Все та же ехидная ухмылка, вздернутый нос, но взгляд изменился, и Гермиона не могла понять, что он теперь отражает. — Будь осторожна, — Грейнджер приоткрыла рот, и сама она вся напряглась. — Он может разбить тебе сердце. Еще в самом начале Гермиона была уверена, что если подойти к клетке с тигром, то он сможет укусить. Еще тогда, когда первый поцелуй заставил отдаться властным рукам, она понимала, что спасения больше нет. В тот самый момент, когда они заснули вместе и закрыли глаза, девушка понимала, что теперь она больше не сможет спать с выключенным светом без него. Он был лекарством, излечивающим многие болезни и раны, но небольшая передозировка могла заставить тело ломаться, вдохи делать тяжелее, а глаза закрываться, перенося ведьму туда, где не нужна никакая помощь. — Я знаю, — тяжело проговорила Гермиона, судорожно вздыхая и нервно качая головой. — С самого начала знала, — прозвучало намного тише, но в это признание были вложены те боль и препятствия, с которыми столкнулась Грейнджер на пути к тому, чтобы добраться до самой высокой стены и превратить ее в груду камней. Ночь пребывала в мирном спокойствии, позволяя одним обитающим наслаждаться сладкими снами, а другим погружаться в томные мысли, переполненные чувствами и эмоциями. Девушки погрузились в мирную тишину, и никто не решался заговорить. Хотя в их молчании крылось намного больше, чем казалось. Пэнси обдумывала то, каким образом ей склеить разбитое сердце, удары которого отдавались громом в груди, а Гермиона перебирала одну мысль за другой, обдумывая, как не позволить хрупкому органу сгореть без остатка. На следующий день гриффиндорка проснулась в предвкушении похода в Хогсмид. Неожиданно для нее Драко сам захотел побыть вдвоем, при этом не скрываясь. Оба испытывали странное смущение, но от этого влечение только усиливалось. Всю жизнь Малфой старался прилюдно задевать Грейнджер, отпускать злые шутки, только чтобы самоутвердиться и получить довольные смешки со стороны друзей. Но теперь он всеми силами старался спрятать все чувства и эмоции, что даже на мгновение могли выдать его с головой. Спустившись в гостиную, Гермиона заметила рыжую макушку. Девушка восседала на диване и быстро пролистывала страницы журнала. — Не рановато для такого визита? — тепло спросила гриффиндорка, сложив руки на груди. Джинни резко подскочила с дивана и бросила на столик журнал. — Пока я шла к тебе, успела подумать об этом, — согласилась Уизли, облокачиваясь спиной о спинку дивана. — Но мое внутреннее любопытство подталкивало меня быстрее прийти сюда, — улыбнулась гриффиндорка и оглядела подругу. Гермиона надела теплое синее платье, что еще год назад было куплено ей дома. Юбка была чуть выше колена, открывая вид на длинные худые ноги, а волосы были слегка взъерошены. — Ты в этом собралась на свидание? — спросила Джинни, картинно проведя рукой по образу подруги. Гермиона возмутилась и перекинула волосы за спину. — Во-первых, это не свидание, а просто прогулка, — серьезным тоном заявила гриффиндорка, но это только позабавило младшую Уизли. — А во-вторых, платье очень удобное и не вызывающее, — словно с обидой проговорила она. — И в-третьих, мы договорились встретиться днем, а сейчас я обещала встретиться с Гарри в библиотеке и помочь ему с Зельями. — О, Мерлин! — вскинула руками рыжая и наигранно закатила глаза. — Я бы поняла, если бы ты в этом пошла Мандрагору пересаживать, но ты идешь на свидание, — она сделала акцент на последнем слове. Джинни тут же засуетилась и принялась ходить кругами по комнате. Задумчивость на лице гриффиндорки прибавляла ей пару лет, но её лепет и взгляд глаз янтарного цвета напоминал вездесущего ребенка, желающего быть в центре внимания. — Значит так, — театрально воскликнула Уизли, подняв руку вверх, — как позанимаешься с Гарри, приходи в нашу гостиную, и я помогу тебе собраться. Гермиона устало прикрыла глаза и потерла лоб тыльной стороной ладони. — Джинни, не нужно, прав… — Нет, мисс Грейнджер, — перебила рыжая, широко распахнув глаза. — На парней нужно производить впечатление, а на мистера «Я-Круче-Вареного-Яйца» особенно, — Джинни смешно передразнила Малфоя, поставив руки на бедра. — Таким видом его не поразить. — Думаешь, если я надену короткое платье с глубоким вырезом, которое еле прикрывает ноги и накрашусь, словно на Хэллоуин, он сразу обомлеет и упадет к моим ногам? — шутливо спросила Гермиона, продолжая улыбаться. — Поверь, даже этим его не удивишь, — покачала головой Уизли, усмехнувшись. — У меня есть одно платье, которое тебе подойдет. Оно сексуальное, но не вызывающее, короткое, но не слишком, но, что самое важное, — оно удобное и приятного бежевого цвета. Грейнджер долго размышляла над планом «Очаровать юного лорда Малфоя», но в итоге сдалась. — Хорошо, будь что будет, — Джинни радостно вскричала, что имеет дар убеждения, подскочила к подруге, поцеловала в щеку и удалилась по своим делам. Гермиона подхватила пару учебников, небольшой пакет конфет из «Сладкого королевства», надела ботинки и отправилась на четвертый этаж. Уже несколько часов гриффиндорцы повторяли старые конспекты и параграфы и изучали несколько новых, чтобы заранее хорошо подготовиться. Минутная стрелка медленно приближалась к часу дня, напоминая, что совсем скоро состоится важная встреча. Закидывая по очереди различные сладости, Грейнджер всматривалась в вид из окна. Солнце пригревало ласковыми лучами землю, покрытую темно-зеленой травой, что скрывалась под подтаявшим снегом. Безоблачное голубое небо обещало погожий теплый день, а вдали виднелся густой лес вечнозеленых деревьев, который, казалось, был всего в паре шагов, но на самом деле находился на большом расстоянии от Хогвартса. «Как обманчив прекрасный вид, если не вглядываться в него», — пронеслось в голове Гермионы. — Гермиона? — М-м? — протянула девушка, обернувшись к другу. — Ты чего такая задумчивая? — заинтересованно спросил Гарри, закрывая учебники. — Думала о том… — гриффиндорка прикусила язык и выпалила первое, что пришло в голову, — как быстро мы выросли. Теперь же мы не будем так часто видеться, — это было не то, что хотела она сказать, но в этом была обидная правда. — Эй, ничего не поменяется, — подсел ближе Гарри и нежно, с братской любовью приобнял её за плечи. — Мы будем встречаться во время обедов на работе, праздновать дни рождения, Рождество. Если чего-то сильно желать, так и будет, верно? Гермиона натянула на лицо улыбку и медленно отстранилась, убирая конспекты в сумку. — Да, думаю, ты прав, — тихо проговорила девушка, вставая со стула, и заправила прядь за ухо. — А где Рон? — Он на поле, тренируется, — ответил Гарри, и Гермиона закатила глаза. — Лучше бы он готовился к сдаче ЗОТИ. — Ты же его знаешь, — протянул Поттер, поправляя очки на переносице. — Если он чем-то увлечен, то он посвятит этому все время. А подготовку к экзаменам оставит на потом. — Да, в этом и проблема, — согласилась гриффиндорка. — Я тогда пойду, у меня еще есть некоторые… важные дела. — Хорошо, — кивнул Гарри. — Спасибо тебе, — девушка одобрительно кивнула и направилась на выход. Уже у дверей Гермиона услышала голос Поттера: — Гермиона, ты забыла учебник. — Потом отдашь, — крикнула Грейнджер и, хлопнув дверью, направилась в гостиную Гриффиндора. В комнате творился хаос. Повсюду были разбросаны различные кофты, юбки, платья, брюки. Помещение скорее напоминало взрыв, раскинувший все на своем пути. Гермиона терпеливо ждала, пока младшая Уизли остановится и перестанет носиться по комнате, словно ураган. — Джинни, может все-таки остановимся на моем платье? — умоляюще посмотрела на подругу гриффиндорка. — Нет, оно где-то здесь, — послышалось из дальнего угла, где стоял небольшой платяной шкаф. Девушка обреченно вздохнула и спиной упала на кровать. Через какое-то время послышался радостный крик. — Я нашла! Поднявшись, Гермиона подошла к запыхавшейся подруге и окинула взглядом находку. На руке подруги висело розово-бежевое платье с облегающим лифом и юбкой солнце. Джинни предложила надеть наряд Гермионе, а сама прошла к трюмо. Ткань приятно облегала тело, а само платье идеально село по фигуре: обтягивающее платье делало визуально грудь больше, длина была намного выше колена, но не критично, а отсутствие длинных рукавов открывало вид на обнаженные плечи. — Джинни, оно великолепно! — ошарашенно взглянула на себя Гермиона, проводя пальцами по пышной юбке. — Знаю, — довольно протянула подруга. — Теперь уложим тебе волосы и поколдуем над макияжем. Через полчаса гриффиндорка поднялась с места и прошла к зеркалу. Волосы были собраны в высокий хвост, а легкий макияж придавал румянца щекам и веселого блеска глазам. Покрутившись, Гермиона быстро чмокнула подругу и выбежала из комнаты, направляясь к главным дверям замка. Спустившись вниз по лестнице, девушка замерла. Платиновые волосы спадали на лоб, выглаженная черная рубашка подчеркивала хорошую спортивную форму парня, ровная спина выдавала напряжение, руки, как обычно, сложены в карманах, а на лице красовалась знакомая ухмылка. — Не знаю, что ты сделала, но выглядишь потрясающе, — медленно проговорил Драко, подойдя вплотную к девушке. — Спасибо, — смутившись, ответила Гермиона и улыбнулась. — Ты тоже хорошо выглядишь. — Мне даже не приходится для этого что-то делать, — съязвил он, за что получил легкий шлепок по плечу. — Готова? Глубоко вздохнув, гриффиндорка кивнула головой и направилась рука об руку со слизеринцем в Хогсмид. «Это не свидание. Не свидание». Выбор Драко упал на паб «Три метлы», отчего девушка удивленно вкинула брови. — Мы что, будем сидеть в пабе? У всех на виду? — неуверенно произнесла Грейнджер, оглядываясь по сторонам. — А в чем проблема? — чересчур спокойно спросил он. — Нет… никаких проблем, — замотала головой девушка. Открыв дверь, Драко пропустил Гермиону, и она вошла в переполненное людьми помещение. Различные ароматы летали по пабу, начиная со сливочного пива и заканчивая дорогим вином. С каждого столика слышались радостные голоса, восторженные крики и заразительный смех. Закрытые окна не пропускали прохладный воздух, из-за чего в пабе было невыносимо душно. Атмосфера, по истине, была благоприятной, но большое количество людей заставило сильно напрячься. Драко отошел к барной стойке и что-то прошептал бармену. Через несколько минут Малфой пригласил пройти к дальнему столику у окна. Его рука покоилась на пояснице девушки, и она посмотрела на его профиль. Глаза не выдавали эмоций, а самодовольная ухмылка украшала острые черты лица. Он галантно отодвинул ей стул, а сам уселся напротив нее. — Как насчет бутылки эльфийского вина? — спросил Драко, сложив руки в замок. — Если только бокал, — сказала Гермиона, и Малфой кивнул. За непринужденной беседой и приятным напитком время пролетало незаметно. Яркое солнце отражалось в глазах слизеринца, и они заблестели каким-то особенным блеском, ежеминутно меняя цвет и выражение. Несмотря на многие замечания, ехидство и сарказм Малфой был хорошим собеседником. Никто не сомневался, что молодой аристократ мог говорить на любые темы, начиная со школы и заканчивая мнением о последней прочитанной книге. Вино постепенно ударяло в голову, отчего щеки вспыхнули багровым цветом, а расплывчатый взгляд рассеяно блуждал от лица слизеринца к рядом расположенным столикам. — Кто привил тебе любовь к маггловским книгам? — с блеском в глазах спросила Гермиона, размазывая по тарелке остатки десерта. — Мама, — коротко ответил Драко, но, заметив неудовлетворение в глазах гриффиндорки, тут же продолжил: — В детстве мама часто читала различную литературу, чтобы я мог уснуть. Книг было бессчетное множество, от «Брюзга — задрипанный козёл» до «Спящей красавицы». Гермиону все больше одолевал интерес посетить знаменитую библиотеку в Малфой-мэноре и погрузиться в сказочное царство на несколько часов. — И какая твоя любимая была сказка? Из маггловских, — поинтересовалась Грейнджер, поставив локти на стол. Откинувшись на спинку стула, он посмотрел в окно и задумался. Улыбнувшись своим мыслям, Драко взглянул на свои ладони. — «Красавица и чудовище». — Вот как? — чересчур эмоционально воскликнула девушка и всем корпусом подалась к слизеринцу. — И почему? — он усмехнулся и также наклонился над столом. — Белль смогла снять чары с чудовища, попытавшись принять его таким, каков он есть. Он, несомненно, грубый, вредный и злой… — Кого-то мне это напоминает, — заговорщически проговорила Гермиона, на что Малфой ответил ухмылкой. — … Но и красавица не ангел: упрямая, лезет постоянно в пекло и пытается всех спасти. Никого не напоминает? — таким же ехидным взглядом он окинул девушку, и гриффиндорка хмыкнула. — Несмотря на то, как сильно они отличались друг от друга, они смогли обрести счастье. Все это, конечно, сказки, банальщина, но я поверил в это. Он говорил с таким восхищением и уверенностью, что не было сомнений в том, что он действительно так думал. Нелегко было принять другую сторону слизеринца, которую никто не видит. Его натура намного глубже и загадочней, чем казалось на первый взгляд. Но Гермиона любила сложные задачи, поэтому старалась ловить каждое слово и каждое действие Малфоя. В пабе становилось невыносимо жарко, отчего волосы прилипали к вспотевшим плечам и лбу, а щеки уже больше были похожи на гранаты. Гриффиндорка шумно выдохнула, поправляя лямки на платье. — Жарко? — спросил Драко. — Не то слово, — выдохнула девушка, сделав глоток вина. — Пойдем, — он встал со стула и подошел к Гермионе. — Куда? — ошарашенно спросила гриффиндорка, поднимаясь с места. — Увидишь, — с азартом в глазах ответил Малфой. Уже протягивая ей пальто, он произнес: — Хочу показать тебе одно место. Когда прохладный воздух ударил в лицо, Грейнджер с облегчением вздохнула, наслаждаясь порывами ветра. Удаляясь все дальше от многолюдных улочек и маленьких домиков, Гермиона с большим энтузиазмом шагала вслед за Малфоем, все больше удивляясь его способности не только разрушать, но и созидать. Они вышли к опушке леса, и Гермиона удивленно посмотрела на Драко. — Надеюсь эта прогулка не закончится тем, что ты скормишь меня каким-нибудь животным? — спросила Грейнджер, и слизеринец громко засмеялся. — Звучит, конечно, заманчиво, — начал он, всматриваясь в глубину леса, — но сегодня у меня на тебя другие планы, — он улыбнулся краешком губ и подмигнул. — Для лучшего эффекта закрой глаза, — Гермиона пару секунд колебалась, но послушалась. Было слышно, как Малфой тихо усмехнулся и, взяв девушку за руку, повёл ее в зеленое царство. Повсюду чувствовался запах хвойных деревьев, шелест листвы, пение птиц, что перепрыгивали с ветки на ветку. Где-то в глубине души гриффиндорка боялась неизвестности, но тут же беспричинный страх сменился любопытством. Они остановились, и гриффиндорка вслушивалась в посторонние звуки. Глубоко вдохнув, Гермиона почувствовала все тот же запах деревьев, что успокаивал и дарил наслаждение истинным гурманам природы. Здесь было намного тише, и пение птиц было еле слышно. — Открывай, — повелел он тихим, почти вкрадчивым шепотом на ухо, отчего забегали мурашки по коже, и глаза открылись. Вид необычного места вживую был намного красочнее и волшебнее, чем представлялось. Зеленый пышный лес окружал небольшое озеро, что купалось в солнечных лучах и плескалось, словно море. Верхушки деревьев тянулись к небу, трава в этом месте, казалось, была зеленее, чем где-либо, а неподалеку проплывали несколько лебедей, гладя клювами по перышкам. — Здесь чудесно, — с полным восторгом и детской улыбкой проговорила Гермиона, наслаждаясь красотой природы. — Я нашел это место еще в прошлом году, — сказал Малфой, переводя взгляд с озера на девушку. — Когда я узнал, что мне придется сделать, чтобы получить одобрение… Волан-де-Морта, — с болью и злостью в голосе прозвучало имя того, кого раньше нельзя было называть, но теперь этот страх исчез вместе с его носителем, — я стал уважать и ненавидеть себя так же, как уважал и ненавидел его, — гриффиндорка повернулась к нему и увидела в его глазах то раскаяние, которое никто не смог понять ни в Хогвартсе, ни во всем волшебном мире. — Почти каждый вечер я приходил сюда и пытался понять, для чего все это делаю. Возможно я испугался за мать, а может за себя — я не знаю, — твердость в его голосе стремительно исчезала, превращаясь в плач, который он никогда бы не смог показать другим. — Но я знал одно — никто и никогда не посмеет повелевать мной. Никто и никогда, — еле слышно прошептал он. Гермиона встала напротив него и обеими руками взяла его лицо. — Ты защищал свою семью, Драко, — медленно начала девушка, чтобы он понял каждое слово. — Многие бы испугались пойти против одного из самых злых и могущественных волшебников, и ты не исключение. Не стоит корить себя в том, чего ты не сделал. Ты должен простить себя и жить дальше. Он нежно провел по ее щеке пальцами, рисуя на теплой коже известные только ему узоры. Драко не умел говорить о своих чувствах и о боли. Он умел показывать это. — В темноте правда страшно, Грейнджер, — произнес он одними губами, прижимаясь своим лбом к ее. — Я был там. Я это чувствовал. — Свет сильнее тьмы, — ответила гриффиндорка, обнимая его за шею. — Нужно только найти свой маяк. Малфой взял ее за подбородок и оставил легкий поцелуй на губах. Совсем невинный, словно он боялся зайти дальше и нарушить этот миг блаженства. — Спасибо, — прошептал он ей в губы, тяжело выдыхая. — Спасибо за то, что показал мне это место, — ответила Гермиона и повернулась к нему спиной. Уже всматриваясь в красоту прозрачного озера, слизеринец заключил девушку в кольцо рук и положил подбородок ей на макушку. Солнце медленно заходило за горизонт, окрашивая облака в нежно-розовые тона. Тепло, что ощущалось по всему телу, хотелось согнать в маленькую шкатулку и спрятать на задворках памяти, только чтобы еще раз прочувствовать всю нежность и спокойствие этого момента. Вернувшись из Хогсмида, Гермиона и Драко направились в сторону Башни старост. Жуткие послания не давали покоя обоим, поэтому, имея в запасе несколько часов этого дня, слизеринец решил продолжить обучение окклюменции. Уже несколько упорных и утомительных часов Малфой пытался со всех сторон обойти хорошо защищенную книгу Грейнджер, но то ли ее неопытность, то ли усталость позволяли в некоторые воспоминания пропускать парня. — Я уже больше не могу, — откинулась на подушки Гермиона, повернув голову в сторону камина. — Никто не говорил, что будет легко, — спокойно проговорил слизеринец, пролистывая очередной учебник по легилименции и окклюменции. — Тебе необходимо концентрироваться только на своих воспоминаниях и защите. Остальные мысли должны быть далеко за пределами твоей «комнаты». Грейнджер закрыла лицо руками и картинно изобразила плач. — Неужели я никогда не смогу обучиться этому? — обреченно проговорила девушка. — Ну, — начал Малфой, и Гермиона приподнялась, — у тебя огромный потенциал, но кое-чего не хватает. — Силы? — Собранности, — ответил он. — Твои мысли похожи на свалку, в которой все смешалось. — Ах, — слишком резко подалась вперед к нему Гермиона. — Зато твои — предел мечтаний. — В той или иной степени, — покачал головой Драко, подсаживаясь ближе. Гриффиндорка рукой оперлась о спинку дивана и устало склонила голову. Взгляд серых глаз прошелся по каждой открытой части тела, отчего в горле мгновенно пересохло. — Кстати, — подскочила она с места, — у меня есть кое-что для тебя, — и убежала вверх по лестнице. — Надеюсь, это что-то ценное, — крикнул Драко. — Люблю дорогие подарки. Девушка спустилась вниз и села рядом с Малфоем, протягивая знакомый серебряно-зеленый галстук. — Хотела отдать тебе раньше, — проговорила гриффиндорка, — но не было подходящего момента. Драко усмехнулся, сжимая незаменимый элемент одежды, и одним быстрым движением резко подхватил Гермиону под бедра и усадил на себя. Ухватившись руками за его плечи, девушка недоверчиво посмотрела на парня. Но он, будто не заметив этого, подтянул ее ближе и сильно прижал к себе. Он нагнулся к ее шее, и звук его голоса пронзил каждую клеточку ее тела. — Не знаю, в курсе ты или нет, но при виде твоих голых ног я не могу себя контролировать. Ее тело вспыхнуло от его слов, а между ног становилось влажно, стоило только вспомнить, с каким вожделением и трепетом он обводил глазами ее обнаженное тело. — Малфой… — простонала Гермиона, встретившись с ним глазами. — Что, Грейнджер? Уже не «Драко»? — с издевкой спросил он, поцелуями обжигая слегка вспотевшую шею. — Сюда может зайти Клэй… или еще кто-то… Он усмехнулся ей в шею и с азартом в глазах взглянул в раскрасневшееся лицо девушки. — Тебя тоже это заводит? — спросил он, и планета перестала вращаться, сконцентрировавшись на этом месте, этом взгляде. — Тебя пугает и одновременно заводит мысль, что кто-то может сюда зайти и увидеть всезнайку, любимицу учителей и всего волшебного мира, скачущей на бывшем Пожирателе смерти. Его томный голос сводил с ума, и она еле держалась на месте, чтобы не поддаться искушению и не отдаться властным рукам. — Ты вредный, самонадеянный, надменный, избалованный засранец, — с тяжелым дыханием произнесла гриффиндорка, чувствуя, как его член твердеет в штанах. — Может быть, — согласился Малфой, расстегивая молнию на платье, — но ты все равно хочешь меня. Силы кончились, барьер разрушился, и Гермиона сама потянулась к губам парня, пытаясь украсть самый желанный и сладкий поцелуй. Сбросив лямки платья с голых плеч, Малфой неожиданно остановился, прерывая сладостный момент. — Не спеши, у меня есть идея, — заговорщически протянул он, подхватывая пальцами галстук. Ловким движением он завел руки гриффиндорки за спину и принялся их связывать прочным узлом. Всего какая-то пара минут, и Гермиона попыталась вырваться из оков, но попытки оказались тщетные. — Не дергайся, — прошептал Драко, расстегивая свою рубашку, — иначе будет больно. Его изучающий взгляд прошелся от острых ключиц до плоского живота. Гриффиндорка почувствовала себя картиной, что украшает большой зал, и на нее устремлены пронзительные взгляды. Несколько смутившись, девушка попыталась прижаться к его телу сильнее, но он не дал такой возможности. Он наслаждался ее беспомощностью и смущением. Его большие руки сжали ее грудь, а большие пальцы опустились к затвердевшим соскам, несильно их сжимая. Гермиона пыталась изо всех прикоснуться к нему, провести ладонью по гладкой фарфоровой коже на его груди, но, оказавшись во власти слизеринца, приходилось только наслаждаться и без прикосновений дарить наслаждение ему. Наклонившись, девушка прикусила его нижнюю губу и провела по ней языком, Малфой с силой втянул воздух, и она улыбнулась, когда он тяжело сглотнул. Он просунул руку между их тел и, не церемонясь, вошел в нее пальцами. — Ах, — разлилось по всей гостиной, дурманя их обоих. — Ты все еще узкая, — хрипло проговорил Малфой, с каждым выдохом ускоряясь. — Это сводит меня с ума. Он ввел пальцы глубже, и все тело пробрала дрожь. Его пальцы вытворяли немыслимые вещи внутри нее, но их все же было катастрофически мало. Ей было необходимо, чтобы он вошел в нее и заполнил пустоту, от которой хотелось лезть на стену. Нужно было больше, сильнее, быстрее, но в горле стоял огромный ком, что не давал ей вымолвить ни слова. — Малфой… прошу… — ее жалобный стон постепенно усиливался, заполняя собой комнату. Он вздернул подбородок, чтобы лучше видеть лицо гриффиндорки и чуть слышно прошептал: — Ты просишь меня? — он откровенно издевался, и принялся медленно скользить пальцами вперед-назад, доводя девушку почти до бессознательного состояния. — Проси лучше. Гермиона захныкала и подалась всем телом вперед, пытаясь заставить его выполнить ее маленькую просьбу, но он продолжал испытывать ее терпение, затрагивая самые чувствительные места. — Драко… возьми меня… — он нетерпеливо зарычал, и гриффиндорка услышала звук молнии. — Видишь, это несложно, — съязвил слизеринец, стягивая с себя брюки. — Всему тебя надо учить, — девушка открыла глаза и обиженно сложила губы. — Неужели? По факту, я лучше тебя поддаюсь обучению и… Одним резким движением он вошел в нее. Гермиона в ответ зашипела, наконец получив порцию удовольствия, которую жаждала с первой минуты поцелуя. — По факту, я трахаю тебя так, что еще несколько дней тебе больно ходить, — его глубокий томный голос, больше похожий на рык, долетел до ее затуманенного сознания. Открыв глаза, Гермиона сразу же попала в плен бушующего океана. Он дернул ее тело ближе, стараясь погрузиться в ее лоно глубже. Грубо, но так страстно он приподнимал ее за бедра и снова опускал, часто дыша и не прекращая терзать измученные губы гриффиндорки. Ее бедра двигались в такт его толчкам, и девушка окончательно потеряла контроль над собственным телом, отдаваясь огненным рукам разгоревшегося пламени. Одним мощным рывком он погрузился в нее до основания, и Гермиона всхлипнула и опустила голову ему на плечо, всем телом ощущая наполненность. Драко откинул голову назад и впился ногтями в ее бедра. Глухо зарычав, он почти вышел из нее полностью, но тут же резко вошел. Даже в таком положении, в котором Гермиона могла управлять им, он доминировал над ней, заставляя делать то, что хотелось ему. Толчки становились сильнее, быстрее и глубже, и Гермиона почувствовала сладкую волну, что медленно подбиралась к берегу. — Я… я сейчас… Оргазм прокатился по всему ее телу, и Малфой зарычал, ощутив ее спазмы. Гермиона задрожала и обмякла в его руках, до сих пор тяжело дыша. Спустя некоторое время Драко слегка отстранился от нее, поцеловал в лоб и повернул к себе спиной девушку, с намерением развязать собственный узел. — В следующий раз я свяжу тебе и ноги, — усмехнулся слизеринец, поглаживая бедро гриффиндорки. — А я завяжу тебе рот, — в тон ему ответила Гермиона, проводя пальцами по вздутым венам на его руках. — Мне тоже понравилось, — в ухо прошептал он ей, и оба, расслабленные и утомленные, наслаждались тресканьем поленьев в камине и темной ночью за окном. Полностью одевшись, Грейнджер провела Драко к портрету, задержавшись у выхода. — Надеюсь, тебе понравился этот день, — протянул Малфой, схватив за кофту девушку и притянув ближе к себе. — Очень, особенно твое место, — с благодарной улыбкой сказала гриффиндорка. — Только место? — ехидно спросил слизеринец, снизу-вверх пройдясь губами по раскаленной щеке девушки. — Не только, — ответила она ему в губы, которые тут же накрыли ее. — Гермиона? — пронеслось по коридору эхо, и гриффиндорка резко отпрянула от слизеринца. В зеленых глазах отражался тот же страх, то же смятение и тот же шок, что сковывал все тело. — Гарри? Гриффиндорец быстро развернулся и направился обратно, туда откуда пришел, сильно сжав помятый фолиант, который, видимо, предназначался для Гермионы.