Mountain angel

      Где-то среди деревьев глухо гукнула рогатая сова. Тэхен натянул на себя одеяло и повернулся на другой бок, пытаясь улечься поудобнее. Ему в спину вонзился камень, другой – в бедро. Тэхен окончательно проснулся, не понимая, что именно его разбудило. Сонно оглядываясь вокруг в белесом свете полной луны, он внезапно оцепенел от страха, бросив взгляд на край луга.       В нескольких шагах от него мирно спал Юнги. Нести караул первым вызвался Чимин, но он спал, прислонясь спиной к огромному валуну. От деревьев отделилась темная тень и медленно двинулась к Паку. – Чимин, проснись! – замерев, зашептал Тэхен.       Огромная черная фигура остановилась, прислушиваясь, и Тэхен весь моментально взмок от страха. Это был отнюдь не зверь.       Ружье Чимина лежало рядом с ним у валуна, на расстоянии добрых десяти футов от Тэхена. Посмотрев на ружье и крадущуюся к нему тень, он решил рискнуть добраться до него первым.       Надо было что-то делать. Оба его спутника крепко спали, и ему не удалось бы разбудить их, не привлекая внимания человека. Тэхен с трудом заставил свое оцепеневшее тело подчиняться командам разума. Прикрываясь одеялами, он медленно пополз по холодной земле, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на крадущуюся с другой стороны тень.       Еще несколько футов, и он схватит ружье. Но человек тоже не терял времени, он был совсем близко от ружья. Тэхен не знал, заметил он его или нет, так как он был почти полностью скрыт валуном. Вот был бы сюрприз, если этим мужчиной, а Тэхен уже не сомневался, кто это, окажется Редом Гарретом.       Осторожно протянув руку, он ухватился за ружье, и тут Чимин проснулся. Ловким кошачьим движением он выхватил у Тэхена ружье и спросонья направил на него. – Не в меня! – закричал хриплым от ужаса голосом Тэхен. – В него!       И он отчаянно замахал руками в сторону мужчины отнюдь не хилого сложения. Чимин шарахнулся назад, но слишком поздно. Огромный кулак нанес ему удар в челюсть, и певец почти без чувств упал на спину. – Юнги! – завопил Тэхен.       Изуродованное шрамами лицо нападавшего, освещенное светом бледной луны, расплылось в ухмылке при виде беспомощного Тэхена. Освободившись от одеял, он бросился бежать от него со всех ног. Позади него слышались приглушенные проклятия и тяжелый топот ног. Тэхен забыл обо всем на свете, кроме одного – спасти свою жизнь!       Зловонное дыхание неотвратимо приближалось, и вот уже альфа схватил его за волосы, резко дернув назад голову. Тэхен пронзительно закричал от страшной боли, но бандит тут же закрыл ему рот ладонью и принялся душить его. В глазах потемнело, но тут раздался страшный грохот. Тэхен упал на землю, больно ударившись локтями. Задыхаясь, он едва успел откатиться в сторону от падавшего на него грузного тела.       Несколько секунд Тэхен лежал неподвижно на земле, тяжело дыша и приходя в себя. Наконец, держась руками за шею, он встал на колени и увидел перед собой дрожавшего Юнги. Его руки мертвой хваткой сжимали пистолет отца. Широко раскрытыми от ужаса глазами он уставился на неподвижное тело бандита. Застонав, зашевелился Чимин. – Спасибо, Сорвиголова! – прохрипел наконец Тэхен. Юнги взглянул на убитого и вздрогнул от отвращения. – Юнги, ты спас жизнь и мне, и Чимину, – утешал его Тэхен. – Этот отъявленный бандит убил бы нас всех! Я так рад, что ты оказался рядом! – Но... но я же убил человека, – стуча зубами, выговорил Юнги. – Ну же, не будь нюней! – оборвал его Чимин. – Если бы не ты, он бы с превеликой радостью закопал нас здесь всех троих! – Он говорил резко, но убедительно. – Кажется, он за нами следил... – Мне тоже кажется, что за нами следили, – отозвался Чон.       При свете дня он хорошо разглядел убитого бандита, и его лицо показалось ему странно знакомым. Глядя на уродливые шрамы, он вдруг вспомнил, где видел его! Это был тот самый человек, с которым был Чонгук в день, когда он впервые встретил его у салуна, в Чистом Ручье.       Чимин тоже знал его. Этого человека звали Джек Олсен. Он заверил, что такого отъявленного бандита мог нанять кто угодно, предложивший сходное вознаграждение за такое грязное дело. Пак не чувствовал ни малейшего раскаяния или угрызений совести, когда они втроем оттащили тело в лес и похоронили его на опушке. – Вот так, – сказал он, утоптав землю вокруг могилы. – А то звери могут выкопать его, и тогда не оберешься неприятностей. Юнги подошел к могиле и стал обкладывать ее камнями. – Даже преступник заслуживает христианского захоронения, – прошептал он со слезами в голосе. Чимин хмыкнул раздраженно и отошел в сторону. Тэхен последовал за ним и догнал уже у самой повозки. – Не могу поверить, что это тот самый омега, у которого хватило смелости спустить вчера ночью курок своего пистолета! – недоуменно покачивая головой, сказал Чимин. – У каждого есть слабое место, – сказал Тэхен. – Даже у тебя. – У меня? – засмеялся Чимин. – И какое же? – Чонгук.       Чимин не стал отрицать и принялся седлать кобылу. Ткнув кулаком в живот лошади, чтобы та выдохнула, он с силой затянул подпругу. – Дурачок, – пробормотал он наконец, – ничего ты не знаешь ни о Чонгуке, ни обо мне. Так что не советую распускать язык. – Тогда почему ты обижаешься? Ведь ты любишь его? Вставив ногу в стремя, Чимин легко вскочил в седло. – Послушай, цыпленок, я приехал сюда сторожить прииск только из уважения к Чону. Однако он не просил меня отвечать на вопросы своего излишне любопытного омеги.       Увидев, как при этом вспыхнули щеки Чимина, Тэхен еще больше утвердился в правильности своей догадки – певец, несомненно, любил Чонгука, и, видимо, уже давно... И ему стало жалко и себя, и Чимина, потому что, как ему казалось, ни один омега на свете не мог завоевать сердце Чонгука. – Извини, – тихо сказал Чон.       Пак долго смотрел на него своими красивыми зелеными глазами, потом, расправив складки на брюках, сказал: – Я возвращаюсь в Оро. Советую тебе и Юнги не сразу следовать за мной в город. – Мы не поедем в Оро. Мы собирались навестить тетушку Юнги в Чистом Ручье.       Чимин коротко кивнул и ускакал прочь. Наконец Юнги вышел из леса. Его колени были запачканы землей и травой, на щеках все еще блестели слезы. – Я положил на могилу цветы. – Ну теперь ты уже не станешь искать приключений? – Юнги отрицательно замотал головой. – Теперь я сожалею, что вообще напросился с тобой на прииск. Теперь я понимаю, почему он называется Прииск дьявола. – Везучего дьявола, – механически поправил его Тэхен и задумался. Почему Чон Артур и его отец выбрали такое странное название для прииска? Почему бы им не назвать его как-нибудь вроде Госпожа Удача, или Анни Мей, или еще как-то?       Было что-то пугающее в этом бесконечном, уходившем в недра земли туннеле. С трудом оторвав взгляд от темной дыры, Тэхен поежился и сказал: – Поедем, Юнги. Нам предстоит неблизкий путь в Чистый Ручей.       Тэхену не пришлось повторять эти слова дважды. Оба омеги поспешно забрались в повозку, и Чон еще раз с грустью окинул взглядом руины хижины. Потом, прикрикнув на мулов, он повернул повозку на север.

***

      Руки Юнги заметно дрожали, когда он разливал чай в три тонкие, как яичная скорлупа, фарфоровые чашечки. – Что это с тобой, Юнги? – в полной тишине раздался недовольный голос Мин Клары. – Ты разлил бесценный чай «Граф Грей» прямо на мою любимую кружевную скатерть. – Прошу прощения, тетушка.       Юнги поставил на стол серебряный заварной чайник, не смея поднять глаза на свою родственницу. Тэхен как ни в чем не бывало стал расставлять чашечки с чаем. – Вот уж не знала, что у тебя, мой мальчик, такие слабые нервы, – продолжала Клара, которая оказалась не престарелой, а очень даже еще крепкой, хотя и не молодой, женщиной, одетой в черный блестящий шелк. Аккуратно уложенные седые волосы двумя толстыми валиками обрамляли ее лицо и слегка подпрыгивали, когда она качала головой. – Тебе надо принять настойки от нервов вместе с чаем, Юнги.       Не обращая внимания на слабые возражения, Мин Клара налила солидную порцию настойки в чашку своего племянника и с удовлетворением кивнула головой. – Это взбодрит тебя, детка. Не хотите ли и Вы, мистер Чон, попробовать настойки? – Нет, благодарю Вас, – ответил Тэхен, пряча улыбку. – Я чувствую себя просто отлично!       Он оглядел маленькую уютную гостиную, восхищаясь викторианским убранством и самой атмосферой ушедших времен, царившей в доме Мин Клары. Язвительный голос Клары все еще сохранял английский акцент, слегка размытый долгими годами жизни на американской земле. Не удержавшись, Тэхен спросил, почему Клара предпочла остаться в округе Колорадо после смерти своего альфы.       Губы Клары скривились в подобии улыбки. – Мне и в голову не приходило уехать отсюда! – ответила она. – Место омеги – рядом с его альфой, даже если он лежит в земле.       При упоминании о смерти и могиле Юнги чуть не поперхнулся чаем и поспешно поставил чашку на блюдечко, едва не разбив ее при этом. Встревожено взглянув на друга, Тэхен успокаивающим жестом коснулся его сжатых рук. – Похоже, мой племянник не одобряет траурной одежды вдовы, – заметила Клара. – Однако после смерти мужа женщине уже не для кого носить соблазнительные платья и прочие наряды, и я вполне довольна своей жизнью. – У Вас прелестный дом, – сказал Тэхен, стараясь сменить тему разговора. – Это действительно так. Джеймс построил его для меня по случаю двадцатой годовщины нашей свадьбы. Видите ли, он не хотел, чтобы я скучала по родной Англии. Да, он был очень заботливым альфой. – От воспоминаний глаза Клары увлажнились. – Возможно, когда-нибудь, мистер Чон, и Вам посчастливится иметь свой собственный дом.       Значит, Мин Клара уже все знала о Чонгуке и сгоревшей хижине. Тэхен заставил себя улыбнуться. – Может быть. Извините, но я чувствую себя ужасно уставшим после долгого путешествия. Думаю, нам с Юнги не помешало бы немного поспать с дороги. – Ну конечно! – Казалось, Клара успокоилась, найдя причину странного поведения Юнги. – Дульчи проведет вас в ваши комнаты.       Дульчибел, горничная тетушки Клары, жила у нее в доме много лет. Она приехала вместе со своей хозяйкой из Англии целую вечность тому назад. Это была сутулая, сморщенная маленькая женщина, не постеснявшаяся открыто порицать молодых омег за их испачканные одежды. – Дайте мне свои костюмы, – мрачно сказала она. – Придется потратить целый день на то, чтобы отстирать эти травяные пятна, уж я-то знаю!       С удовольствием надев предложенный ему халат, Тэхен отдал свою одежду Дульчибел. Юнги сделал то же самое. В доме царила полная тишина, если не считать тиканья старинных часов в холле.       Присев на краешек постели, Тэхен вздохнул. Он действительно очень устал, но спать совсем не хотелось. Вдруг он уловил приглушенные всхлипы за стеной. Юнги! Сердце Тэхена сжалось. Он тихонько вышел из своей комнаты и направился к Мину. Осторожно открыв дверь его комнаты, Тэхен вошел внутрь. Портьеры на окнах были плотно задернуты. В полутьме в кресле-качалке сидел омега и горько плакал. – Юнги-я, что с тобой? – участливо спросил Чон. – Я убил человека и тем самым погубил свою душу! О, Тэхен, как ты не понимаешь? Я погубил себя! – Чепуха! – Голос Тэхена прозвучал резче, чем он того хотел. – Ты же прекрасно понимаешь, что у него было на уме! Ты сделал то, что должен был сделать.       Подождав, пока утихнут рыдания Мина, он протянул руку и отвел от его, казалось, ставшим еще бледнее, лица мокрые ладони. – Послушай, ты спас мне жизнь. Все это поймут правильно. – Даже пастор Чон? Так вот, оказывается, почему он так горько плакал! – Несомненно, даже Хосок это поймет и простит, – твердо сказал Чон. – А теперь вытри глазки и отдохни, завтра утром нам снова предстоит ехать в Оро. – Я никогда этого не забуду, – всхлипнул Юнги. – И каждый раз, встречая взгляд пастора Чона, я буду вспоминать об этом и чувствовать себя страшно виноватым. – Тогда попробуй рассказать ему все, – вздохнул Тэ. – Нет, никогда! – Юнги, мне кажется, Хосок все поймет и простит тебя. Может, стоит попробовать? Они оба немного помолчали, пока Юнги пытался справиться с собой. – А ты пойдешь вместе со мной? – тихо спросил он. – Ну конечно! – Чон похлопал его по плечу. – А теперь ложись-ка в постель и поспи немного. Ведь ты не хочешь, чтобы нас застукала эта старая ведьма Дульчи и нажаловалась потом твоей тетушке? – Нет, – едва улыбнулся Мин. – Тогда быстро в постель! – Тэхен бережно укрыл своего друга и улыбнулся.       Совершенно измученный слезами и переживаниями, Юнги мгновенно уснул. На цыпочках вернувшись в свою комнату, Тэхен тоже забрался под одеяло. Он подумал, что и ему не помешает поспать немного, с этой мыслью крепко уснул.

***

      Не веря своим ушам, Тэхен во все глаза уставился на Чимина: – Чонгук ушел? Куда? Как?       Пак слегка обиженно пожала плечами: – Вчера вечером, когда я работал, он ускользнул через черный ход... Я вернулся после представления, но в комнате было уже пусто. – Как же ты оставил его одного, без присмотра?       Зеленые глаза зажглись недобрым огнем. – Послушай, милый, не могло быть и речи о том, чтобы он собирался куда-то идти. Доктор пообещал, что настойка опия успокоит и усыпит его. Мне и в голову не приходило, что он может уйти с незажившей раной.       Глядя на певца, Тэхен чувствовал, что им овладевает отчаяние и смертная тоска. Первое, что сделал Чон по возвращении в Оро, так это зашел проведать Чонгука. Ему было все равно, видел ли кто-нибудь, как он вошел в публичный дом с черного хода, или нет. Тревога за жизнь Чонгука затмила все, даже его заботу о репутации. – Как ты думаешь, куда он направился? – Чимин снова пожал плечами. – Да куда угодно! Но скорее всего на прииск. – Тэхен прикусил нижнюю губу. – Я должен найти его. – Не будь таким дураком! Ты уже достаточно рисковал его жизнью! – сердито вырвалось у Чимина, и он тут же закрыл рот, прижав к губам пальцы. – Ты знаешь что-то, чего не знаю я? – сурово спросил Тэхен, делая шаг вперед. – Что тебе говорил Чонгук?       Чимин слегка вздернул подбородок. – Ему не надо было ничего говорить. Когда ты сказал, что половина прииска твоя, я сам все понял. У него все мысли о том, чтобы защитить тебя, поэтому он совсем забыл о собственной безопасности. Не сомневаюсь, что рано или поздно его убьют! – Не так уж он заботится обо мне, как ты говоришь. – Что ж, ты лжешь сам себе, и от этого тебе спокойнее? – Что ты хочешь этим сказать? – Я хочу сказать, что он любит тебя, а ты слишком глуп, чтобы понять это. Он узнал, что ты сам поехал сторожить прииск, и помчался вслед за тобой, я уверен в этом! – Но кто ему сказал об этом? – Одна из моих дур, относившая ему обед, проболталась, не думая, что это для него тайна!       Чимин сердито вздохнул и стал ходить взад-вперед по гостиной, отделанной бархатом. Покрутив на пальце сверкающее кольцо, он продолжил: – Должен признаться, я пытался настроить его против тебя, цыпленок. Когда Чонгук сказал мне, что женился, я сразу представил этакую надутую хитрую потаскушку, пытающуюся забраться в его карман. И решил, что не позволю ему этого сделать. – Пак замолчал и глубоко вздохнул. – Но когда я увидел тебя там, в Триумф-холле, я понял, почему Чон женился на тебе. Ты молод, красив... то, что надо. – То, что надо? – Ну да, не думаешь же ты, что Чонгук может жениться на хозяине публичного дома? – Он горько засмеялся, дрожащей рукой поправляя выбившийся из прически рыжий локон. – Даже метис считает это ниже собственного достоинства. – Не надо, Чимин! – Боль, прозвучавшая в словах друга, заставила Тэхена на какое-то мгновение забыть о собственной боли. – Я знаю, ты небезразличен Гуку, и это чувствуется во всем – в его голосе, глазах... – Но не в прикосновениях. Он ни разу не коснулся меня, – прошептал Пак. – Я лгал тебе, Тэхен. Чонгук никогда не спал со мной. Хотя не могу сказать, что я плохо старался уложить его рядом с собой в постель.       Воцарилось молчание, которое вскоре было неожиданно нарушено взрывом хохота в соседней комнате. Кто-то начал лупить по клавишам пианино, послышался звон бокалов. – Салун открыт, – сказал Чимин, криво улыбаясь. – Я должен идти на сцену. Он ушел, оставив свой вечерний наряд на вешалке. – Где же мистер Пак? – раздался мужской голос. – Хотим услышать песни нашего ирландского соловья! – Не верю, – отозвался пьяный голос другого мужчины, – и никогда не поверю, что он поет, как соловей – Шериф, я еще не встречал более талантливого омеги!       Прислушиваясь к перебранке за стеной, Тэхен насторожился. Ред Гаррет похвалялся своими мужскими подвигами в постели с омегами. Чон почувствовал, как кровь в нем закипает от гнева и желания мести. Он вспомнил, что Хосок предостерегал его от столкновения с этим человеком, и осторожную замкнутость Чимина, когда Чон пообещал поставить Гаррета на колени. Теперь настал этот час! Тэхен был почти уверен, что Гаррет не знает его в лицо, а если даже и видел раз-другой, то в этом вечернем откровенно сексуальном наряде Чимина он ни за что не догадается, что это и есть та самая омега Чонгука.       Коварная улыбка пробежала по губам Чон Тэхена, и глаза затуманились мечтой о скорой мести.       Он сделает так, что шериф Оро никогда не забудет эту ночь.