Дэниел

      День не задался с самого утра. Сначала странное появление Влада, потом явно проваленная контрольная, теперь я выхожу из кабинета мистера Лэнсера с рюкзаком, полным испорченных выходных и вечеров, а Дэш стоит в сторонке и со злорадной ухмылкой хвалится друзьям, как избежал заслуженного наказания.       От его вида у меня вскипела кровь в жилах. Я зарычал и быстрым шагом направился к выходу из школы.       — Дэнни! — меня догнали Сэм и Такер. — Как все прошло?       — Как ты думаешь, Сэм? — встрял Такер. — Посмотри на Дэша, он довольный! Естественно, наши слова Лэнсера не волнуют!       — Значит, опять на тебе отыгрались, — сочувственно пробормотала Сэм, а я показал ей рюкзак. — Ну, могло быть и хуже, Дэнни. Тебя могли вообще отстранить от занятий.       — С каких пор возможность законно прогулять — это наказание? — усмехнулся Такер.       — С тех пор, что после этого меня сто процентов ожидает оставление на второй год, — кинул я злобно. — Просто бесит! Почему у всех во всем виноват всегда я?! Дэша хоть бы раз, хоть один, блин, раз кто-нибудь из преподавателей наказал, тем более по заслугам! Но нет! Он же крутой, популярный, звезда футбола! Куда уж мне до него!       — Ты сам знаешь, что супергеройство — дело неблагодарное, — шепнула мне Сэм.       — Но речь же не об этом! Просто... какой смысл, давайте просто закроем тему.       Друзья понимающе смолчали. Мы вышли на крыльцо, мой рюкзак чуть не застрял между дверью и вылетающей из прохода толпой.       — Дэнни, друг... — позвал меня Такер, и я обернулся. Проследив за его взглядом, я ужаснулся. — Кажется, это за тобой.       Я понял, что случилось нечто плохое, как только увидел припаркованный перед школьным крыльцом знакомый чёрный Ламборджини и стоящих рядом с ним двух людей, которые в моем понимании никогда не должны стоять так близко друг к другу… Тяжелый рюкзак с большой стопкой книг для дополнительного прочтения, несправедливо возложенной на меня мистером Лэнсером, казалось, стал совсем неподъемным, когда я заметил огорченное выражение лица мамы.       — Дэнни, — настороженно спросила Сэм, — что происходит?       — Понятия не имею, — пробормотал я и решительным шагом направился в сторону Ламборджини.       — Дэнни! — боязливо окликнул Такер, но меня было не остановить.       Завидев меня, однако, лица Влада и мамы расплылись в радостных улыбках.       — Дэниел! Как прошел день, мой мальчик? — спросил Влад с той же непонятной лаской, с которой общался со мной утром.       — Что ты сделал? — потребовал я, и серьезность в моем голосе заставила его лицо удивленно вытянуться.       — Ничего, Барсучонок…       — Не называй меня так! И не отнекивайся, я знаю, ты уже что-то сделал! Я же вижу, что мама расстроена! — я повернулся к ней. — Мам…       — Дэнни, зайчик, все в порядке, — поспешила успокоить меня мама, ее руки успокаивающе сжали мои плечи. — Мы просто приехали встретить тебя со школы…       — Да я же видел твоё расстроенное лицо, мам!..       — Я просто задумалась, Дэнни. Все в порядке, — она уверенно улыбнулась мне, и пусть я был все еще не до конца убежден в ее честности, я кивнул. Возможно, выйдет все разузнать, если пока залечь на дно.       — На самом деле, Барсучонок, мы хотели предложить тебе сходить на прогулку, — произнес Влад доброжелательно, и я с подозрением отметил, что его улыбка совершенно не померкла от моих обвинений.       — Прогулку?.. — повторил я глухо.       — Да, Дэнни. Сегодня такой хороший день, — мама отпустила меня. — Мы можем съездить пообедать в пиццерию, например, а затем кино, парк, аркада — все, что хочешь.       Мои глаза расширились от удивления. Что значит поехали, погуляем? Что значит пиццерия, кино, парк, все, что хочешь? Разве она забыла, что сама посадила меня под жесткий домашний арест ещё в пятницу из-за звонка домой мистера Лэнсера?       — Э-э, мам, я наказан, — сказал ей я, не стесняясь даже Влада — все лишь бы не проводить с ним время. — Теперь уже вдвойне. Ты что, не видишь? — я показал ей набитый книгами рюкзак.       — Соглашайся, чувак, не тупи! — услышал я, как издали шептал мне Такер. — Я знаю, что ты меня слышишь, не тупи!       — Заткнись, Такер, он все сам решит! — шикнула на него злобно Сэм.       — Дэнни, Влад наш гость, — пыталась уговорить меня мама. — А наказание мы можем и приостановить, да?       — Я должен учиться ответственности, разве нет? — я не хотел огрызаться, но слова самим собой прозвучали грубо. Мне было совсем непонятно, почему мама идёт на поводу у Влада. Еще утром я был уверен, что она на дух его не переносит.       — Хм… Мальчик прав, Мэдди, — неожиданно согласился со мной Влад, и мы с мамой в удивлении обернулись к нему. Его губы изогнулись в хитрой ухмылке. — Обучение ответственности — невероятно важная часть взросления и воспитания, и раз Дэниел считает, что нуждается в дополнительной практике этого качества, мы не смеем ему препятствовать, — он грустно выдохнул и обернулся к моей маме. — Что ж, видимо, нам придется провести этот день вдвоем, дорогая Мэдди, наедине. Как насчет завести юного Дэниела домой заниматься, а затем сходить на романтическую комедию, хм? Говорят, «Календарь свиданий» стал фаворитом сезона. А затем мы можем съездить прогуляться в парк, и, разумеется, без ужина в ресторане я тебя не отпущу. Как ты смотришь на то, чтобы прокатиться на лодке по реке? Я слышал, звёздное небо просто изумительно отражается в воде…       — Хорошо, ладно, я поеду! — взбесился я и недовольно сложил руки на груди. Мой ненавистный взгляд безуспешно старался прожечь дырку в самодовольном лице Мастерса.       — Ох, какая радость! — вскричал он наигранно. — Что ж, не будем задерживаться. Мэдди, после тебя, милая.       Влад открыл для нее переднюю дверь и галантно помог сесть. Прежде чем он успел сделать то же самое для меня, я с яростью распахнул заднюю дверь. Наши с ним взгляды — мой раздраженный и ненавистный и его довольный и высокомерный — пересеклись.       — Никогда — больше — так не делай, — процедил я сквозь зубы, но в ответ получил тихий смех.       — Твоя реакция только даёт мне больше поводов чаще провоцировать тебя, Барсучонок, — его выражение быстро из насмешливого переросло в серьёзное. — Всегда помни, что твоя ярость может быть целью других людей, Дэниел. А если кто-то добивается проявления твоих негативных эмоций, это никогда не играет тебе на руку.       Я смог только моргнуть.       — Ты мне что… совет даёшь? — уточнил я глухо.       Влад пожал плечами.       — Предупрежден — значит, вооружен, Дэниел. Только и всего. А теперь садись. Твоя мама сказала, ты обожал в детстве пиццерию Друга Бэрри.       Густо покраснев, я тут же поспешил спрятаться в машину от проницательного взгляда Влада, и он закрыл за мной дверь.       Поездка выдавалась напряженной. Влад активно пытался начать разговор с мамой, но она всячески избегала отвечать на его вопросы. У меня это вызвало еще большие подозрения. Только что мама убеждала меня поехать с ними, потому что Влад — наш гость. А теперь она сама пытается игнорировать его присутствие.       Вся ситуация казалась в корне неправильной. Я не должен ехать развлекаться с моей мамой и другом-психопатом моего отца после того, как получил наказание от своего учителя поверх домашнего ареста, которым недавно наградила меня сама мама. Разве… Разве то, что сейчас происходит, логично?.. Неужели я настолько туп, раз не понимаю этого?       — У тебя столько книг, Барсучонок, — вдруг, прокомментировал Влад, останавливая машину на желтый цвет светофора. — Мне кажется, как для седьмого класса вам слишком много задают.       — Это… Это дополнительная литература, — пробурчал я в ответ. Боже, как же я не хотел об этом говорить, особенно при нем! Но Влад, судя по всему, не добившись успеха в начинании беседы с мамой, решил испытать удачу со мной.       — О-о, — он посмотрел на меня со странным мерцанием в глазах. Я даже не мог понять, что мне напоминает это выражение, настолько непривычно оно смотрелось на его лице. — Что же произошло такого, что тебе дали столько дополнительных материалов для изучения?       — Ничего, — быстро огрызнулся я. — Это... Это совсем неважно.       Влад понятливо кивнул и повернулся вполоборота.       — Конечно, я понимаю. Но знаешь, Дэниел, нет совершенно ничего постыдного в том, что ты немного отстаешь по учебе и нуждаешься в дополнительных заданиях, — от возмущения у меня чуть не полезли на лоб глаза. — Все-таки не все воспринимают материал одинаково, и даже летняя школа не является приговором…       — Я не отстающий! — выкрикнул я, вновь краснея. — Я… У меня все неплохо!.. И вообще, это Дэш во всем виноват!       И только я это выпалил, как осознал — Влад этого и добивался. В страхе я быстро зажал себе рот рукой и вжался в кресло.       — Дэш Бакстер? — переспросила мама настороженно, тоже поворачиваясь ко мне. Я ощутил себя загнанным в угол и даже всерьез подумал, не стать ли мне неосязаемым и провалиться сквозь сиденье на улицу? Успею ли я убежать? — Дэнни, что случилось?       Я не хотел говорить, правда, не хотел… но слова, пропитанные злостью и обидой, вдруг, сами полились изо рта.       — Дэш начал в кафетерии бой едой, а это был рыбный день, и все потом плохо пахло. А мне удалось уйти не запачканным, и Дэш обвинил во всем меня. Сэм и Такер пытались рассказать правду, но мистер Лэнсер никого из нас не слушал, потому что никогда не наказывает Дэша, ведь он звезда футбола, и поэтому повесил все на меня, сказав, что если у меня есть время бросаться едой на перемене, значит, я недостаточно прилагаю усилий в учебе, и нагрузил меня десятью сборниками стихов времён Шекспира!       Тут же мне захотелось закрыть горящее от стыда лицо руками и выскочить на улицу. Я был уверен, что Влад знал благодаря своим слежкам о том, как мне доставалось в школе, но самому рассказывать об этом ему… Это был самый позорный момент в моей жизни.       — Думаю, мне стоит встретиться с мистером Лэнсером, — прорычал Влад, и я, от удивления вздернув голову, с шоком увидел, как его лицо исказилось от ярости, глаза потемнели и опасно заблестели еле заметными красными искрами.       — Влад… — настороженно окликнул я, вмиг позабыв о своём стыде.       Но посмотрев на меня, лицо Влада тут же разгладилось и маленькая улыбка дополнила внезапно добродушное выражение.       — Не волнуйся, Барсучонок, все будет хорошо, — он развернулся обратно к дороге, ровно когда светофор переключился на зелёный цвет, и автомобиль поехал дальше. Мы с мамой непонимающе переглянулись, но она тоже поспешила отвернуться.       Я вжался в кресло и опустил взгляд. На какой-то момент я даже… испугался Влада… намного больше, чем обычно. Я ещё никогда не видел его таким. Даже когда он обвинял моего папу во всех земных грехах он не казался настолько… опасным… непредсказуемым… смертоносным...       И какое ему вообще дело до моих проблем и наказаний? Разве он спрашивал об этом не для того, чтобы потом насмехаться надо мной?..       — Вот мы и на месте! — слишком уж радостно провозгласил Влад, останавливая Ламборджини на парковке.       Я выглянул из окна, с удивлением замечая вывеску закусочной Друга Бэрри.       — Ты… действительно хочешь есть с нами здесь? — спросил я.       — Разумеется, Дэниел, — мы все вышли из машины, и Влад, неожиданно, положил руку мне на плечо. — Разве это не твоё любимое место?       Я был в таком недоумении, что даже не подумал скинуть его руку со своего плеча.       — Д-Да, но… Ты же любишь все шикарное, дорогое, взрослое, а это.. самая обычная детская пиццерия.       — Это твоя любимая пиццерия, — подчеркнул он с улыбкой. — Это все, что мне нужно знать.       Он мягко подтолкнул меня ко входу и галантно придержал дверь для мамы и меня. Только тогда я вспомнил, что хотел сделать. Быстро запустив руку в карман, я выудил данные мне утром двести долларов и сунул их в руку Влада.       — Забери, — сказал я твёрдо. — Мне это не нужно.       Я хотел гордо уйти, но не успел — он перехватил меня за предплечье, заставив тут же напрячься.       — Барсучонок, это подарок, — произнес Влад. — Разве тебе не хочется потратить их на развлечения, сладости, игры?       Я покачал головой и безуспешно попытался вырвал руку из его хватки.       — Мне от тебя ничего не надо.       Он резко развернул меня к себе и второй рукой взял за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. На мое удивление в них не было ожидаемой злобы или недовольства. Они смотрели мягко, пусть и серьезно.       — Дэниел, тебе пора знать, что не следует отказываться от подобных подарков жизни. Пока она их тебе преподносит — принимай. Если будешь слишком гордым и высокомерным, жизнь может обидеться на тебя и решит не дарить более ничего ценного. Так что будь благодарным за ее чудеса и презенты, хорошо, мой мальчик?       Он вложил мне в руку деньги и сжал мои пальцы в кулак. Затем улыбнулся и потрепал меня по волосам.       — Не нужно задерживаться в проходе, Барсучонок. Как бы сильно ты не хотел провести со мной время, нам все же не стоит оставлять твою прекрасную маму без внимания, да?       Он обошел меня и направился к моей маме, выбирающей свободный столик. Неуверенно, я поплелся следом. В голове совершенно ничего не укладывалось, мысли разлетались, словно были роем летучих мышей. Что вообще происходит? Почему Влад ведёт себя… так странно? Так несвойственно ему, так щедро, так по-доброму, так… по-родственному?       «Он просто пытается отвлечь твое внимание, — напомнило мне подсознание. — Он что-то планирует и хочет, чтобы ты не лез, вот и старается удобрить тебя, а заодно и впечатлить маму.»       Да. Точно. В этом и причина.       Мы заняли свободный столик с удобными красными диванчиками невдалеке от секции аркады. В растерянности я просматривал меню. Есть как-то совсем перехотелось.       — Дэниел, что ты предпочитаешь? — спросил, вдруг, Влад.       — А? — я нервно перевел на него взгляд, но снова увидев эту непонятную, добродушную улыбку на его лице, быстро вернул глаза к меню.       — Что ты хочешь? Какая твоя любимая пицца? — терпеливо повторил Влад.       — Я… эм… ну…       — Он любит с сыром и беконом, — ответила за меня мама. — Мы всегда берем ее.       — Да, — кивнул я.       — Какое совпадение, — ухмыльнулся Влад. — Я тоже очень люблю такую пиццу.       К нам подошла молодая официантка.       — Добрый день, добро пожаловать в пиццерию у Друга Бэрри, что закажете?       — Нам, пожалуйста, две пиццы с сыром и беконом, колу и… Дэниел, Мэдди, что вы хотите?       Я пожал плечами, чувствуя себя совершенно неловко, а мама попросила лимонада.       — Тогда лимонад и апельсиновый сок. Еще три большие порции вашего лучшего мороженого.       — Мороженое сейчас или попозже?       — Позже, спасибо.       Официантка кивнула и ушла, а я все смотрел в меню, не зная, что ещё сделать, чтобы избежать взгляда Влада.       — Что ж, Мэдди, я слышал твой проект одобрили в Научном центре Миннесоты.       — Э-э, да. Исследование переносят в Рочестер, в нем будут участвовать специалисты клиники Мейо.       — Мейо, — Влад впечатленно закивал. — Это потрясающее достижение. Центр Мейо один из самых лучших и доверенных научных организаций в Америке. Твой проект пойдет в гору моментально при участии такой команды. Я уверен, тебе понравится работать вместе с людьми, приближенными по уровню знаний и интеллекта к тебе, дорогая.       — Что это должно значить? — холодно спросила мама.       — Всего лишь то, что ученому с твоими талантами нечего делать в такой глуши как Парк Дружбы. Разумеется, это милый маленький городок, но успеха здесь не достичь. В Рочестере перед тобой откроются совершенно новые возможности, — он кинул на меня быстрый взгляд. — И детям будет лучше в большом городе, в хорошей школе.       — Пока нас все устраивает, — отрезала мама. — А работа над проектом еще не начата. Все только готовится.       — Я уверен, все приготовления займут не больше месяца, милая Мэдди.       Я слушал их и не мог не гадать — мы что, переезжаем? Я знал, что у мамы на работе недавно случился прорыв, помнил, какая счастливая она была и как радостно рассказывала об этом нам за ужином. Но неужели все так серьезно, что… что мы должны будем уехать?       — Ваш заказ, — официантка вернулась с пиццей и напитками.       — Мороженое можно подать где-то через час, спасибо, — я заметил, как официантка покраснела от вежливости Влада и со смущенной улыбкой поспешила вернуться к стойке.       Я тихо ел, стараясь не привлекать к себе внимания, пока мама и Влад обсуждали работу и последние новости.       — Я слышала, ты прибрал к рукам ещё один бизнес, некоего миллионера из Германии, — говорила мама.       — О да. Визнер Инкорпорейтед. Великолепное приобретение, Мэдди.       — Он ведь остался ни с чем, так? Визнер?       — Это не моя вина, — Влад хитро ухмыльнулся, отпивая из стакана. — Все было честно и по закону. Он сам виноват, что разделил права на продажу части компании между членами совета директоров. Я выкупил одну половину Визнер Инкорпорейтед у него, остальное — у совета. Таким образом, я официально приобрёл его компанию. То, что он об этом не знал до последней минуты, это его проблема. Если он такое допустил, значит, был не пригоден для управления таким огромным семейным бизнесом.       — Ты ударил в спину своего же партнера, — с укором сказала мама.       — В бизнесе имеет значение лишь семья, Мэдди. Партнеры всегда второстепенны.       За столиком воцарилась неудобная, тягостная тишина. У меня сразу же отшибло весь оставшийся аппетит. Мне захотелось выбраться отсюда, уйти от этой странной обстановки. Взгляд метнулся к игровым автоматам неподалёку.       — Мам, — позвал я, — можно я схожу поиграть?       Она кивнула, и я поспешил удалиться. Запасшись жетонами, я направился к своей любимой игре — «Титаны». Вскоре я потерял счёт времени. Всем, что я видел и слышал, была игра. Я проходил все дальше и дальше, бил врагов сильнее и хитрее...       Пока жетоны, наконец, не закончились, и мой герой не был побеждён в последний раз.       — Вот блин, — я ударил кулаком по автомату и убрал в карман честно заработанную длинную ленту купонов.       — Ты долго продержался всего на тройке жетонов, — сказал голос позади меня, и я зарычал от раздражения. — Тебя не было уже почти час, мы начали волноваться.       — Да ты можешь оставить меня в покое? — выпалил я, поворачиваясь к нему.       — О, такой резкий приступ агрессии, — тихо посмеялся Влад. — Видимо, психологи правы, видеоигры плохо влияют на детскую нервную систему.       Кулаки сжались, но я постарался держать себя в руках.       — Что ты вообще здесь делаешь? — спросил я наконец. — Зачем тащишь меня и маму на эту странную прогулку? Отвлекаешь нас от чего-то? Что тебе на этот раз нужно?       — Сколько вопросов, и все такие обвинительные, — неодобрительно цокнул языком Влад. — Если бы кто-то нас услышал, он мог бы подумать, что ты не рад моей компании, Барсучонок.       Раздражённое рычание заклокотало в моей глотке, и я яростно ушёл в сторону от ужасного собеседника.       — Вот, что я тебе предложу, Дэниел, — я вопросительно на него посмотрел. — Я расскажу тебе, зачем я здесь, и, возможно, даже детально посвящу в свои планы, но только если ты выиграешь у меня в любой видеоигре, которую здесь выберешь, — он обвел рукой помещение, обращая мое внимание на огромное количество игровых автоматов.       Злость тут же погасла во мне, освободив место любопытству.       — Любой? — уточнил я. — Прямо… абсолютно любой, какой захочу?       — Именно, — кивнул Влад. — Всего-то, не правда ли?       Но здесь явно был какой-то подвох.       — А что ты получишь, если выиграешь?       Взгляд Влада задержался на мне, глаза замерцали искорками гордости. Он одобрительно улыбнулся.       — Молодец, Барсучонок. Правильно мыслишь. В моем случае я предлагаю сыграть на желание. Если ты проиграешь, я смогу попросить тебя об одной услуге. И, разумеется, тебе придется ее выполнить.       — Никогда, — тут же отрезал я. — Ты сжульничаешь, а потом прикажешь мне отречься от папы, уехать с тобой и стать твоим подручным и сыном. Нет уж, спасибо, меня и так все устраивает.       Я направился обратно к столику, доедать пиццу, и Влад поравнялся со мной.       — Браво, Дэниел, ты взрослеешь на глазах, — произнес он насмешливо, но что-то в его голосе заставило меня недоверчиво взглянуть на него. Почему он до сих пор такой радостный, будто я и правда назвал его «папой», как он и мечтал. — Нет, мой мальчик, под желанием я не имел в виду ничего настолько… глобального. Впрочем, с твоей стороны очень разумно искать везде подвох, — он одобрительно провёл рукой по моим волосам, и я с рыком отдернул голову. — Нет, я думал о чем-нибудь более тривиальном, более мелком. И если тебе будет так спокойнее, мы можем сыграть на что-то конкретное.       Мы остановились на выходе из аркады. Я пожал плечами, давая ему продолжить.       — В случае твоего проигрыша ты позволишь мне одеть тебя по моему вкусу: костюм, жилет, рубашка, галстук, все в этом роде — и также проведёшь в моей компании один день, в течении которого будешь называть меня отцом.       Мои глаза выпучились от удивления и тревоги.       — Я тебе что, кукла, чтобы меня одевать и играть в аналог дочки-матери? — выпалил я.       — Это мое желание, Дэниел. В нем нет абсолютно ничего опасного или унизительного. В конце концов, даже если ты проиграешь и тебе придётся провести со мной целый день, ты, по крайней мере, сделаешь доброе дело.       — Какое?       — Принесешь душевный покой такому одинокому человеку, как я. Позволишь и ему ощутить себя семьянином. Ты ведь знаешь, что это всегда была моя главная мечта, не так ли, Барсучонок?       И вот этими несколькими предложениями он меня добил. Я стоял и совсем не знал, как поступить. С одной стороны его поведение было очень подозрительным, и узнать о его планах — невиданная роскошь, шанс на которую нельзя упускать. А с другой стороны — притвориться его сыном на целый день? Неужели ему действительно от этого станет легче? Или смысл в том, чтобы одеть меня как ученика воскресной школы или как его полную копию, сделать множество фотографий и потом шантажировать меня ими?       — Откуда мне знать, что ты меня не обманешь, если я выиграю?       И вновь эта странная ухмылка. Я начинал бояться, что у меня что-то не так с глазами, и поэтому мне все время видится одно и то же выражение лица.       — Я даю тебе слово, мой мальчик, — Влад положил правую руку на сердце и слегка поклонился, имитируя рыцарскую клятву. — Только правда.       — И никаких утаиваний, — настоял я.       — Согласен. Все начистоту. Даю тебе клятву Мастерса.       Я с подозрением посмотрел ему в глаза, но на честное выражение в них обольщаться не стал. Все же, я имею дело с мастером лжи и манипуляций.       — Ох, я точно пожалею об этом, — покачал я головой. — Вот прямо чувствую, что обманешь. Но мне скучно и любопытно, и у меня не хватает купонов на приз. Так что так и быть, по рукам.       Влад с довольной улыбкой пожал мне руку и вновь показал в зал, привлекая мое внимание к количеству игр.       — Что выберешь, Барсучонок?       Проигнорировав ненавистное мне прозвище, я обвел взглядом зал аркады. Тут столько всего, столько разного и сложного. Что же точно принесет мне победу, но при этом сделав процесс интересным?       Глаза вырвали из множества автоматов большое сооружение с площадкой. Гадкая ухмылка расплылась на моем лице в предчувствии победы.       — «Танцевальная лихорадка», — огласил я с гордостью, сложив руки на груди.       Влад удивленно вскрикнул бровь.       — Ты танцуешь, Дэниел?       Я хмыкнул.       — Почти что с рождения.       Уверенной походкой я направился к автомату. Влад последовал за мной. Парочка детей лет десяти как раз доиграла финальный раунд и с одышкой спускалась с платформы.       — Готов попотеть, старикан? — бросил я дерзко, запрыгивая на место первого игрока.       — О, значит, манеры с тобой не всегда, Дэниел? — Влад занял место Игрока 2.       — Ну уж нет, только не в этой игре, — я открыл доску рекордов и с гордостью показал ему, кто стоял на первом месте. — Видишь это? Это я. Я здесь чемпион.       — Даже не сомневаюсь, DRedHeartsTrunks, — усмехнулся он.       — ЧТО?! — мое лицо побелело, когда я заметил, что действительно мой ник был изменен. — Но… Но я же был Danamite! Кто?.. — я вспомнил, с кем именно в четверг вечером был здесь, и кулаки сжались от злости. — Ох, Сэм, я тебя прибью!       — Я и не подозревал, что ты пользуешься такой популярностью у девочек, Барсучонок, — посмеялся Влад.       Мое лицо стало пунцовым от стыда, и я поспешил исправить ник на тот, что был раньше. Благо, современные технологии этого автомата позволяли это сделать.       Влад ввёл свой ник, нажал кнопку «Старт»… и музыка заиграла. На экране появлялись стрелки, затем их комбинации, а скорость все увеличивалась. С уверенностью я протанцевал первый раунд и в удивлении заметил, что даже несмотря на стягивающий деловой костюм, Влад двигался с не меньшей ловкостью, чем я. Мы взглянули на экран — тестировщик показал 78% правильных шагов у каждого.       — Ничья, Дэниел, — произнес Влад, словно совсем и не запыхавшись. Он окинул меня насмешливым взглядом. — Не ожидал?       — Откуда… Откуда ты вообще знаешь, как танцевать? — выкрикнул я. — Ты… Ты же взрослый!..       Влад усмехнулся.       — Я тоже был молод, Дэниел. Более того, мой статус обязывает меня осваивать навыки классического танца.       — Это типа… вальс?       — Разумеется. На балах танцы — это неотъемлемая часть действа, в которой обязаны участвовать все присутствующие, а вальс очень развивает ловкость ног, — он поправил галстук и с вызовом ухмыльнулся мне. — Ну что, Барсучонок, продолжим? Или ты уже, как вы, молодежь, говорите, выдохся?       — Еще чего, — прорычал я и оторвался от поручней.       Второй раунд был сложнее и длиннее первого, но я держался. Так прошел и третий, и четвертый, и пятый уровни, а я все никак не мог понять, как каждый раз у нас получалась ничья! В любом случае кто-то уже должен был проиграть. Но этого не происходило. Раз за разом игра выдавала нам равный процент попаданий на стрелки, и как я не старался, у меня не получалось пробиться вперед. Мы уже играли восьмой раунд, когда постепенно я стал уставать. Все чаще я замечал, что ноги опаздывают. В одну секунду я даже чуть не перецепился через свою же ступню и еле удержал равновесие.       — Сложно, Барсучонок? — ехидно бросил мне Влад.       — Размечтался, — я быстро взял себя руки и постарался догнать Влада в баллах.       Только музыка перестала играть, как я свалился на поручни сзади. Мне не было понятно. Как так получается? Почему я уже истекаю ручьями пота, а Влад спокойно стоит, проверяет запонки на рубашке?       Послышался звон, и наши взгляды устремились на экран. Ступеньки поползли вверх к нашим никам, пересекая отметку пятьдесят процентов... шестьдесят… семьдесят...       В игре выстрелили пиксельные конфетти и цифры остановились: Danamite — 87%, VMaster — 88%!       — НЕ-Е-ЕТ! — отчаянно взвыл я и схватился за голову.       Влад же лишь пожал плечами и победно усмехнулся.       — Шах и мат, Дэниел. Благодарю за интересную игру, я был рад размяться.       Я обратил к нему горящий злым неоновым светом взгляд.       — Ты что-то сделал! — вскричал я. — Признавайся, ты все подстроил! Сжульничал!       — О, ты так думаешь? И как же именно я все подстроил?       — Я… Я не знаю… Но ты точно жульничал! Все было нечестно!       — Этого, юный Дэниел, я и не отрицаю, — хмыкнул Влад и грациозно сошел с платформы. Я поспешил за ним. — Видишь ли, ты учел практически все, когда соглашался на игру, кроме того факта, что мы оба полу-призраки, и у меня на 20 лет больше опыта, чем у тебя. А это значит, и больше трюков в рукаве.       — Как?! — не удержался я.       — Элементарное заимствование призрачной энергии для поддержания человеческой формы. Полагаю, ты так ещё не умеешь, — я покачал головой. — Что ж, неудивительно. Твоя призрачная сущность еще слишком юна для подобного. Ты научишься, обещаю. Но пока, — он со злым триумфом поймал мой недовольный взгляд, — ты проиграл. А, значит, должен выполнить мое желание.       — Но ведь все было нечестно!.. — воспротивился я.       — Как я упомянул ранее, ты не устанавливал правило, запрещающее мне использовать мои призрачные силы, значит, все было более, чем честно, мой мальчик. Мы выберем день нашего сближающего семейного времяпровождения позже, а сейчас пойдём. Нас ждёт прекрасное вкусное мороженое.       Он осторожно подтолкнул меня обратно к столику. Мама сидела обеспокоенная, и при виде нас стала расспрашивать, что мы делали. Ее глаза постоянно блестели тревогой, когда она смотрела на Влада, и меня это пугало.       Когда мы выходили из пиццерии, я потянул ее за рукав и шепнул:       — Мам, может, мы уже пойдем домой?       Однако, к моему шоку, она покачала головой с улыбкой, слишком широкой для того, чтобы быть искренней.       — Зайчик, ещё только пять часов. Может, ты хочешь в парк? Там сейчас осенняя ярмарка, все так красиво.       — Но, мам…       — Барсучонок, посмотри, что мы сегодня выиграли! — Влад вышел из Друга Бэрри с огромным плюшевым фиолетовым барсуком в руках. — Какое совпадение, не находишь?       Он сунул мне в руки игрушку и быстрее, чем я смог среагировать, сделал фото на телефон.       — Теперь у нас всех останется презент с этой прогулки, — улыбнулся Влад.       Мы сели в машину, и я тут же отбросил игрушку на дальнее сиденье. Почему-то мне от ее вида становилось очень стыдно.       — Вы хорошо потанцевали, раз набрали столько купонов, — произнесла мама с лёгкой улыбкой.       — Дэниел поразил меня своей ловкостью и выдержкой, — похвалил Влад, выезжая с парковки. — Из него бы вышел замечательный танцор. И девочкам очень нравятся мальчики, умеющие хорошие танцевать, Барсучонок.       — Прибейте меня… — пробормотал я, вжимаясь в кресло и чувствуя, как лицо в который раз за сегодня заливается краской. Это, должно быть, самый унизительный день в моей жизни.       Пока мы ехали, небо постепенно смеркалось, поэтому по приезду в парк мы оказались окружены морем огней и вспышек.       — О, Мэдди, помнишь, как мы ходили на такие праздники в студенческие годы? — мечтательно произнес Влад, беря маму под руку. — Джек всегда умудрялся выигрывать во всех конкурсах.       — Да, — грустно улыбнулась мама. — А ты постоянно старался выиграть для меня какой-нибудь приз или угостить чем-то вкусным.       — Я хотел сделать тебе приятное, — нежно произнес он. — И я очень рад, что в итоге смог подарить тебе лучший из подарков на свете.       Лицо мамы побелело, и я вскинул голову в подозрении.       — Какой это?       Влад тихо рассмеялся и потрепал меня по волосам, убирая руку прежде, чем я успел ее отшвырнуть.       — Ты скоро узнаешь, Барсучонок. А сейчас как насчет аэрохоккея?       Мы играли, затем катались на каруселях, а Влад и мама все вспоминали разные истории из своей молодости, почему-то настаивая, чтобы я слушал и принимал участие в разговоре.       — Помнишь, Мэдди? — сказал Влад, когда мы прогуливались около реки, по которой в мерцании фонарей плавали лодки и гондолы с людьми. — Перед вашим с Джеком отъездом из Висконсина, в нашу последнюю прогулку на ярмарке было такое же ясное небо, и звёзды так же красиво отражались в воде.       — Да, — произнесла мама натянуто. — Помню.       К этому времени я еле сдерживал себя, чтобы не нагрубить Владу за нахальный флирт с моей мамой, замужней женщиной с двумя детьми! Я уже хотел сказать что-нибудь язвительное, дабы хоть немного осадить пыл Мастерса, но следующие его слова заставили меня остановиться.       — Какой волшебный был вечер. Гарриет и Лэнс оказались в одной лодке, а мы с тобой — в другой, — он мечтательно вздохнул. — В тот вечер ты была по-особенному красива для меня. Мне было так приятно твоё доверие, твоя открытость. Я был чрезвычайно рад, что судьба отправила тебя именно ко мне за спасением от той тягостной, тусклой жизни. Знаешь, дорогая Мэдди, я посмею даже сказать, что это было начало лучшего вечера в моей жизни... А точнее, нашего, всех нас троих…       — Влад! — внезапно, яростно оборвала его мама и отскочила в сторону. — Хватит! Это уже слишком!       — Что это значит? — возмутился я. — Что ещё за лучший вечер для нас троих? Мастерс, ты совсем обнаглел? — мне уже было неважно, насколько я был груб, я не мог терпеть такой лжи в адрес моей мамы. — Сколько раз тебе нужно говорить, пока до тебя не дойдёт? Моя мама в тебе не заинтересована, и мы оба не хотим иметь с тобой ничего общего! Она замужем, у неё двое детей! Лучше найди уже себе другую женщину и устраивай с ней свою личную жизнь! А от нас держись подальше!       — Дэнни! — воскликнула мама и встала рядом со мной.       Однако Влад лишь печально улыбнулся мне. Его глаза не заискрились алым огнём злости и ненависти — наоборот, взгляд был снова таким же странным, как и утром, ласковым и грустным.       — Я не могу и не хочу искать другую женщину, Дэниел, как и не хочу устраивать свою личную жизнь. Зачем, когда она у меня уже есть? Когда у меня уже есть семья, родная семья, — его взгляд переместился на маму. — Не так ли, Мэдди?       Неожиданно для меня, мама смолчала. Ей явно было все это настолько неприятно слышать, что у нее не находилось слов. Зато они нашлись у меня.       — Ты псих, ты знаешь об этом? — крикнул я Мастерсу, а сам потянул маму за руку к выходу с аллеи. — Пойдем, мам, нечего больше это терпеть. Гость, не гость, у всего есть свои пределы!       Однако мама не сдвинулась с места. Наоборот, она потянула меня обратно.       — Дэнни, не стоит так жестко…       — Что значит не стоит?! — вконец вспылил я. — Он же гадко лжёт, ты что, не замечаешь? Это тупо, жутко и совсем!..       — В этом и дело, Дэнни, он не врет!       Вдруг, я понял, что больше не кричу и даже не шевелюсь. Я просто стоял и в недоверии смотрел на свою маму. Ее глаза прослезились, и она, внезапно, присела передо мной на корточки и взяла за руки, будто боялась что я в какой-то момент исчезну.       — Дэнни, солнышко… — мама нежно сжала мои ладони. — Ты понимаешь… Жизнь такая непредсказуемая, такая сложная… Бывают… бывают ситуации, которых мы не хотели, не ждали, не представляли…       — Мам?.. — мой голос был не более, чем шепот.       — Дэнни, зайчик… Понимаешь… Когда Джезз была ещё очень-очень маленькой, мы с твоим папой поругались… Поругались сильно… Он был так поглощен исследованиями… уделял время только им, всегда им и больше ничему. А я всего лишь хотела, чтобы мы были семьей… чтобы мы вместе растили Джеззи… Я мечтала, чтобы он стал главой семьи, взял на себя ответственность за наше общее благополучие, разделил обязанности со мной. Но он просто этого не понимал. Мы были… были так молоды, мы ещё тогда просто не нагулялись, не сделали всего того, о чем так мечтали, чего так хотели. Он был не готов к делению такой большой ответственности, стольких дел… Но проблема была в том, что я была готова и я взяла на себя все обязательства… Вот только одной нести на себе весь дом, исследования и маленького ребёнка… Это было так сложно, солнышко!..       — Мама, что случилось? — спросил я серьезно, в душе нарастало страшное, плохое чувство.       Она закусила губу, глаза увлажнились сильнее, будто ещё чуть-чуть и она заплачет.       — Я ушла от него. Всего на время переехала к сестре вместе с Джеззи, чтобы мы оба могли прийти в себя… понять, чего мы хотим и на что мы готовы пойти ради наших отношений, ради нашей семьи. Мы тогда все еще жили в Висконсине, едва закончили университет… И однажды твоя тетя Алисия предложила посидеть с Джеззи, чтобы я могла пойти отдохнуть с друзьями. Я согласилась… Я тогда так устала от всех домашних дел. Мне тоже хотелось почувствовать себя свободной, живой, как раньше. Я… пошла на ярмарку с Гарриет и Лэнсом, моими одногруппниками. И там я встретила Влада, — она улыбнулась сквозь слёзы, но губы искривились так сильно, что напомнили скорее гримасу беззвучных рыданий. — Мы… так давно не виделись. Слово за слово мы разговорились, мне стало плохо… А утром я приехала домой к Алисии, а там Джек. Он был так вдохновлен, так извинялся, сказал, что купил дом, что нашёл работу, что все будет хорошо… Все и было хорошо, — она втянула дрожащий вдох. — А затем я узнала, что у нас будешь ты.       Она улыбнулась по-настоящему, наконец, глядя на меня. Однако в ее глазах было сразу столько эмоций: радость, грусть, вина и самое главное страх, от которого в моих жилах стыла кровь.       — Я… я была так счастлива… Ты себе даже не представляешь насколько. И твой папа был счастлив… Все было просто превосходно… Только было кое-что, что я никому не сказала, — ее взгляд метнулся к терпеливо ожидающему Владу, и он кивнул ей. Я тоже взглянул на него — его глаза были грустными, но за этим скрывались решительность, желание, твердость. Наши с мамой взгляды вновь встретились.       — Мам?..       Она всхлипнула и покачала головой.       — Солнышко, Дэнни… я так виновата перед тобой, перед Джеком и Джеззи… Я не хотела тебе этого говорить, никогда не хотела, потому что мечтала, чтобы у тебя было счастливое детство в счастливой семье, чтобы ты вырос здоровым и радостным мальчиком, чтобы тебе никогда не было стыдно за меня… Но обстоятельства… обстоятельства сейчас сложились так, что я вынуждена тебе сказать. Пойми меня правильно, зайчик, я никогда не хотела тебя обманывать, но я так, так сильно тебя любила, что хотела оградить от всей боли, всех страданий, что только могла… Единственное, что я хочу, чтобы ты сейчас помнил, это то, что я очень, очень сильно люблю тебя, солнышко, и я готова на все ради тебя. Ты и Джеззи — мой мир, Дэнни. И я так виновата перед вами… Я так подвела вас... Но я вынуждена тебе рассказать.       Она ласково погладила меня по щеке, словно боялась, что больше никогда не сможет до меня дотронуться.       — Дэнни, зайчик… Так сложилось… что по крови ты не Фэнтон…— она сглотнула и, всхлипывая, добавила. — По праву рождения ты — Мастерс.       На секунду мне показалось, что я оглох. Я не слышал ничего, совсем… Лишь тяжелая страшная мысль все повторялась и повторялась в голове, словно заезженная пластинка. «Ты не Фэнтон… Ты — Мастерс...».       Это совсем не укладывалось в голове. Как… Каким образом… Как так?..       — Как?.. — только и смог произнести я, чувствуя, как глаза подозрительно печёт.       Мама всхлипнула, не потрудившись даже вытереть слёзы с щёк.       — Дэнни, это было не специально… Я не хотела… Все было не так, как ты думаешь…       — Значит, я ошибка?..       Мне было непонятно, почему этот вопрос стал, вдруг, беспокоить меня больше, чем то, как так вообще получилось, что мама оказалась с Владом в одной спальне… Внутри что-то будто выключилось. Ощущалось странное онемение, словно я не чувствовал никаких эмоций, и в то же время меня разрывало от них всех разом.       Мама стиснула мои руки сильнее и быстро замотала головой, паника плескалась в ее глазах.       — Дэнни, солнышко, конечно нет! Ты мой сын, мой ребёнок, я люблю тебя! Ты ни в коем случае не ошибка! Мы с твоим папой, с Джеком, так ждали твоего рождения, мы были так счастливы твоему появлению, зайчик!       Внезапно, новая рука легла мне на плечо, и мне показалось, она обожгла мою кожу, словно раскалённая сталь.       — Ты был желанным ребёнком, Дэниел, — тихо сказал Влад. — И пусть я сам узнал о тебе лишь совсем недавно, я всегда мечтал иметь такого сына. Такой ребенок как ты априори не может быть ошибкой, Барсучонок.       Слёзы предательски покатились по щекам, и ярость в груди так запекла, что перекрыла всю боль и печаль.       — Не трогай меня! — со злостью прошипел я сквозь зубы. Рука немедленно подчинилась и исчезла с моего плеча, но легче почему-то не стало.       — Дэнни, — мягко позвала мама, ее голос срывался от страдания. — Солнышко, прошу, прости меня…       — ЭТО ВСЕ ТЫ ВИНОВАТ! — вскричал я во всю глотку, поворачиваясь к Владу. Глаза засверкали неоново-зелёным, кулаки сжались до боли. — ЭТО ТЫ ЕЕ ЗАСТАВИЛ! ТЫ — ПОДОНОК!       Взгляд Влада потух, наполнился печалью и жалостью, будто я ударил его копьем в спину. Он сделал аккуратный шаг вперёд.       — Дэниел…       — НЕ СМЕЙ ПОДХОДИТЬ КО МНЕ! НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ СО МНОЙ ИЛИ... ИЛИ С НЕЙ! Я НЕ ХОЧУ ТЕБЯ БОЛЬШЕ ВИДЕТЬ, НИКОГДА! Я… Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ!       Я не заметил, когда сорвался с места и оставил позади в страхе окрикивающую меня маму. Ноги несли меня через парк, картинка плыла перед глазами от слез, но я не останавливался.       Вдруг, сзади меня перехватила за торс сильная пара рук, резко обрывая мой побег.       — Дэниел… — я ещё никогда не слышал этот голос таким обеспокоенным, таким… напуганным и сломленным. — Барсучонок, умоляю тебя, прошу, успокойся…       — ОТПУСТИ МЕНЯ! — заорал я, дико метаясь в его руках, пытаясь освободиться. Я хотел уйти, куда угодно, неважно, главное не быть здесь, главное не видеть его, этого монстра.       — Дэниел, малыш, тише… Тише…       — ЭТО ТЫ ВИНОВАТ! ТЫ ЕЕ ЗАСТАВИЛ, ЭТО ВСЕ ТЫ!       Я потерял счёт времени, не знал, сколько кричал, обвинял и старался вырваться. Мне было ясно только то, что высвободиться у меня не получалось. Руки сжимали до боли в рёбрах, лишь бы я не выскочил, голос продолжал нашептывать слова успокоения, но я их почти не слышал.       В какой-то момент появился и второй голос и вторая пара рук, такие знакомые руки, гладившие меня по голове, вытиравшие слёзы с моего лица, обнимавшие так нежно и так успокаивающе.       Через какое-то время сил просто не осталось, и я больше не мог вырываться. Я повис в руках своего врага, худшего человека на планете, и просто уткнулся носом в плечо матери, так бережно прижимавшей меня к себе.       — Это все ты виноват… Ты… чудовище... — продолжал я шептать, но вскоре и это оказалось слишком сложно.       И тогда я просто плакал.