__________________________________________
По пути в школу меня догнали Такер и Сэм. Такер сразу завел разговор о комиксах и фильмах, предстоящем прямом эфире выступления группы “Шалтай-Болтай” в Сан-Франциско и бесплатной дегустации нового десерта в “Тошниловке”. Сэм изредка странно поглядывала в мою сторону, будто подозревала во лжи. Я понимал, что ее разрывало от желания расспросить меня обо всем, что произошло за последние дни, но вместо этого она из раза в раз поддерживала Такера в беседе, специально обходя темы школы и недавней встречи с Владом. Пусть я знал, что им обоим нелегко это давалось, я был им безмерно благодарен. — Знаете, я хочу перекраситься, — неожиданно, объявила Сэм, когда мы подошли к классу литературы. Мы с Такером застыли, застанные в расплох. — П-Перекраситься? — неуверенно переспросил Такер, и Сэм решительно кивнула. — Н-Но почему? — Да, — поддержал я друга. — У тебя такой красивый медовый цвет волос… — Не думаю, что правильно говорить “медовый”, — шепнул мне Такер, явно опасаясь, что Сэм начнет поправлять мое использование слов. Но она лишь фыркнула. — Подумаешь, красивый цвет! Он мне надоел! Как и постоянные “советы” родителей о том, как я должна выглядеть и вести себя. Вот возьму… и стану готом! Да, готом! — ее глаза воодушевленно загорелись, зато мы с Такером отшатнулись. — Готом? Почему сразу готом? — не понимал я. — Ты и так носишь все черное! — Зачем же и волосы красить? — закивал Такер. Сэм раздраженно закатила глаза. — Вы просто не понимаете! Это будет мой протест! Может, хотя бы так я смогу доказать родителям, что не обязана выглядеть или вести себя определенным образом, чтобы считаться достойным человеком. — Но как твое становление готом поможет им это осознать? Разве это не разозлит их еще больше? Неужели, ты правда думаешь, что они… Звонок на урок не дал мне договорить, и Сэм, воспользовавшись этим, быстро зашла в класс, прочь от объяснений. Она намеренно заняла место в первом ряду, зная, как мы с Такером не любим находится близко к учительскому столу. Однако, переглянувшись, мы быстро сели рядом: я занял место прямо позади нее, а Такер — за соседней партой. — Ну, серьезно, зачем так радикально? — допытывался он. — Ты же можешь… Ну не знаю… громко слушать музыку, которая им не нравится, или… или ходить с черной помадой на губах, или, на крайний случай, проколоть второй раз ухо — волосы-то зачем красить? Ты хоть представляешь, сколько краска стоит? Можно пообедать в “Тошниловке” на эти деньги! — А еще надо постоянно обновлять цвет, — добавил я. — Я по телевизору видел. Это еще больше денег вникуда. — Как раз-таки мне хватит денег на краску, — фыркнула Сэм и злобно глянула на нас. — А раз не поддерживаете, то хотя бы имейте такт не отговаривать. — Какой такт?! Мы твои друзья, мы отговариваем только по делу! — вскрикнул Такер, но под тяжелыми взглядом Сэм обреченно вздохнул и покачал головой. — Может, хотя бы хной сначала попробуешь? — мы с Сэм удивленно на него покосились. — Что? Я тоже по телевизору видел. Говорят, неплохо выходит. — И все равно я не понимаю, зачем тебе что-то кому-то доказывать... — тихо сказал я, и тут же закусил нижнюю губу. Да, только мне об этом и рассказывать... В класс вбежали Майки и Валери. За ними вошел мистер Лэнсер и закрыл дверь в коридор. — Доброе утро, класс. Сегодня заканчиваем обсуждение творчества Уильяма Голдинга. Откройте учебник на параграфе восемь. Я старался сосредоточиться на уроке, пытался внимательно слушать Лэнсера и записывать все, что может пригодиться позже в тесте… но через каждые несколько минут ловил себя на том, что размышляю не о явных и тайных посланиях «Повелителя мух», а о предстоящем навязанном времяпровождении с Владом. В груди поднималось неприятное тепло, а кулаки сжимались на карандаше сильнее, стоило его изображению промелькнуть перед глазами. Меня раздражала мысль, что я сразу не догадался, как опасен для моей семьи факт моего с ним родства… и насколько он устрашающий для меня самого. Выходит, теперь Влад имеет полную власть над моей жизнью… И что еще хуже, во мне течет его кровь… Все наши схожести, которые он отмечал — получается, реальны… Мне до сих пор было тяжело поверить в эту жестокую шутку судьбы — что я, так не желавший быть похожим на Влада Мастерса, с таким отчаянием перечивший ему и отказывающийся быть его сыном… оказался именно тем, что Влад видел во мне, судя по всему, с самого начала. И теперь мне придется столкнуться с этим лицом к лицу, признать этот факт, чтобы остаться со своей настоящей семьей — теми, кого я любил, кто меня вырастил... На секунду мне стало от себя мерзко. Лишь подумав о том, что во мне его гены, что кровь рода Мастерсов течет по моим венам, мне захотелось выпрыгнуть из своей кожи, стянуть ее с себя и убежать прочь, лишь бы избавиться от любой, даже еле заметной ниточки, которая может меня связывать с ним. И с этим ужасающим чувством мне придется мириться целых два дня, не имея возможности даже отвлечься на что-то более приятное!.. Неожиданно, прозвенел звонок на перемену. Я удивленно вскинул голову и увидел, как мои одноклассники поспешно собирают вещи и выходят в коридор — я даже не заметил, как пролетел урок. — Дэнни, ты идешь? — спросила Сэм. Быстро кивнув, я вскочил с места и торопливо скинул вещи в рюкзак. — Мистер Фэнтон, задержитесь, будьте добры, — позвал мистер Лэнсер, на его губах играла неприятная усмешка. Такер и Сэм кинули на меня тревожные взгляды, но я покачал головой. — Идите, — сказал я тихо. — Я скоро подойду. Сэм хотела возразить, но Такер кивнул мне в знак доверия, взял ее за руку и потянул вон из класса. — Что ж, мистер Фэнтон, я надеюсь, ваша работа с восемью великими томами английской литературы продвигается успешно, хм? — я взглянул на него исподлобья, пока он расслабленно просматривал бумаги. — Знайте, я жду эссе по каждому из них в понедельник до начала уроков, то есть не позже семи тридцати утра. Уточняю для вас, потому что осведомлен о вашей… привычке всегда опаздывать. Надеюсь, у вас не возникнет проблем с выполнением этого задания, Фэнтон, иначе мне придется его растянуть до тех пор, пока я не получу все его результаты и не буду убежден, что вы блестяще усвоили материал. Это понятно? — Да, сэр, — пробормотал я удрученно. В животе будто образовалась пустота от мысли, что мне придется проводить все вечера в школе в компании Лэнсера. И тут же это бездна заполнилась яростью, стоило вспомнить, что все это было по вине Дэша, и Лэнсер это прекрасно знал! — Замечательно, — ухмыльнулся он. — Можете идти. Я спешно направился к выходу из класса, боясь, что еще секунда, и я усугублю свою ситуацию, словесно сорвавшись на учителя. — А, и Фэнтон! — я повернулся, чтобы увидеть, как Лэнсер насмешливо прокручивает в пальцах красную ручку. — Не забудь о тесте по “Повелителю мух” и творчеству Уильяма Голдинга в понедельник. Твоё… дополнительное задание не будет считаться оправданием, если ты вновь не подготовишься. Кулаки сжались от ярости, и я вылетел в коридор. Прорываясь через заполненный учениками холл, я еле сдерживался, чтобы не накричать на тех, в кого случайно влетал плечом. Пусть они были ни в чем не виноваты, но мне так, так сильно хотелось сорвать на ком-нибудь зло!.. Или на чем-нибудь! Засомневавшись лишь на секунду, я резко остановился и повернул обратно, к лестнице вниз, ведущей в классы факультативов. Дверь спортзала с грохотом ударилась о стену, когда я ворвался внутрь. Откинув рюкзак в сторону, я осмотрелся. Моя цель висела с другой стороны помещения, тихо звеня металлом цепи об удерживающую балку. Стянув с себя толстовку, я отбросил ее в сторону и позволил ногам понести меня вперед. С разъяренным криком я со всей силы ударил по боксерской груше. Она отлетела назад по балке и резко остановилась, достигнув конца крепления. Я накинулся на грушу, орудуя кулаками и ногами, не жалея силы и скорости — все, лишь бы выпустить всю ту ярость, что огнем пожирала легкие. Я не ощущал боль, не обращал внимания на жалкие стоны искусственной кожи под моими кулаками — лишь всепоглощающее облегчение, что при каждом ударе пронзало меня маленькими лучиками, словно насмехаясь. "Мне ничего от него не нужно!" — повторял и повторял про себя я, раз за разом нанося удар. И даже звонок на урок не смог меня отвлечь.__________________________________________
— Мистер Фэнтон, я думала, мы договорились, что вы постараетесь относиться к занятиям ответственнее, — с недовольством сказала миссис Рокхольм, когда мои одноклассники покидали кабинет математики. — Ваше опоздание, должна заметить, не помогает вам в этом. Все, что я мог сделать, это кивнуть и продолжить со стыдом смотреть в пол. К ее словам нельзя было придраться — я опоздал на целых десять минут и не смог преподнести уважительную причину. Оно и понятно, что бы я сказал? “Простите, миссис Рокхольм, я опоздал, потому что был занят уничтожением боксерской груши в нашем спортзале”? При этой мысли я ненамеренно втянул воздух через зубы. Нет, лучше молчать об этом — все же не каждый школьник десяти-четырнадцати лет способен почти до основания разодрать огромную, наполненную песком грушу и почти сорвать ее с металлической цепи одними лишь кулаками. А учитывая, что предположительным школьником был я… м-да, мне совсем никто не поверит. Ну, кроме тех, кто знает о секрете… — Мне очень жаль, миссис Рокхольм, — видя, что учительница молчит, произнес я. — Мне… просто нужно было время собраться с мыслями. — И все же это не причина так сильно опаздывать, — с неодобрением кивнула миссис Рокхольм, а я смог лишь пожать плечами в ответ. Она придирчиво осмотрела меня с ног до головы. — Ты выглядишь нездорово, Дэнни. На твоем месте я бы посетила кабинет медсестры. — Да, мэм, — послушно кивнул я. — Я могу идти? — Можешь. Но знай, я хочу видеть от тебя стопроцентной отдачи на моем предмете. Будет очень обидно нам обоим, если ты даром растратишь свои природные таланты. Удачного тебе дня, Фэнтон. — Вам тоже, миссис Рокхольм. В коридоре меня поджидали Сэм и Такер. — Дэнни, что случилось? — спросила Сэм. — Да, друг, ты выглядишь ужасно. Все в порядке? — их взгляды опустились к моим рукам, и глаза расширились в страхе. Заметив это, я быстро опустил рукава толстовки ниже, так, чтобы видны оставались только кончики пальцев. Сэм в изумлении прикрыла рот рукой, но, вспомнив о людях вокруг, быстро убрала ее от лица. Такер громко втянул через нос воздух, явно стараясь сохранить самообладание. — Ох, дру-у-уг… Какого черта?.. — прохрипел он. Я выпалил первое, что пришло на ум: — Это… да это ничего такого, просто это… ничего серьезного… Они возмущенно уставились на меня. — Ничего серьезного? — злобно прошипела Сэм. — Дэнни, у тебя в кровь сбиты руки, как ты вообще так умудрился?! — Это… Э-Это Скалкер! Д-Да, Скалкер объявлялся. Вот поэтому я и опоздал! — нескладно ответил я. — Дэнни, ты нас за дураков держишь? Какой, к черту, Скалкер?! Если бы он здесь был, здесь бы камня на камне не осталось! — Не преувеличивай, Так… — Но так и есть! Забыл, как сильно он любит ракеты? Так я тебе напомню — чересчур сильно! И ты тут еще нам лапшу на уши вешаешь, что он тебе костяшки разбил! — Да какая разница?! — Разница в том, Дэнни, что мы твои друзья и беспокоимся за тебя! — выпалила Сэм. — У тебя… руки в крови!.. Ты врешь нам, что за тобой гонялся Скалкер, хотя очевидно, что это не так. Ты лжешь и отнекиваешься с того самого дня, как твоя мама и Влад забрали тебя со школы. Мы с Такером не трогали эту тему, чтобы не давить на тебя, и надеялись, что ты сам расскажешь, когда захочешь. Но мы не будем стоять в стороне, когда у тебя непонятно откуда возникают травмы и ты нам об этом врешь! — Да! — решительно кивнул Такер и сложил руки на груди. Увидев их такими серьезными, стоящими передо мной неприступной стеной… я испугался. Мне захотелось сбежать… уйти куда-нибудь, просто чтобы они ничего не узнали. И что самое неприятное, я знал, что это значило бы сбежать от своих проблем. А именно в этом я всегда был рекордсменом. Глубоко вздохнув, я покачал головой. — Простите, ребят… Но я еще не готов об этом говорить. Став неосязаемым, я прошел между ними и побежал. — Дэнни! Они кинулись в погоню, но меня уже и след простыл. Я вышел через задний вход на улицу и сел на бетонную ступеньку. Запрокинув назад голову, я с облегчением вдохнул прохладный воздух. Это было неправильно… совсем неправильно — то, как я поступил с друзьями. Они не заслужили такого обращения. Но мне казалось, что и я не заслужил той тяжести встречи лицом к лицу с жестокой реальностью, которая и так обязательно настигнет меня… по крайней мере, таким образом я оттягивал ее приход. А с другой стороны, разве будет от этого легче? Нет, конечно, нет. Однако так я хотя бы могу продлить эти минуты, когда Сэм и Такер еще беспокоятся за меня, а не презирают за то… за то, кем я оказался на самом деле. Ведь пусть папа не стал меня ненавидеть, а мама не посчитала ошибкой, когда фактически именно этим я и являлся… Все еще оставалась Джезз, которая в последнее время стала еще более заносчивой, чем раньше. И предсказать, как она отреагирует, было почти невозможно. Все же лучше подготовить себя к самому худшему, чтобы в итоге не ощутить тяжесть разочарования. “И именно поэтому ты сейчас сам себя пожираешь, — прошептал в голове голос логики. — Браво, Фэнтон. Все как вчера — сам загнал себя в тупик, и теперь сам пытаешься понять, как из него выбраться. Идеальная стратегия, лучше не скажешь.” — А что ты предлагаешь? — пробормотал я. — Рассказать им? А что если?.. “Можно подумать, ты узнаешь, если ничего не будешь пробовать. Они и так в конце концов догадаются, или, что еще хуже, им расскажет кто-то другой. И уж тогда вероятность того, что они от тебя отвернутся будет куда выше, чем если ты расскажешь им сам… если ты проявишь к ним доверие.” — Доверие… — повторил я тихо. Как же это было заманчиво — просто рассказать им. И что бы не случилось, я буду знать, что сделал все, что от меня зависело, чтобы они на меня не обиделись. И даже если… даже если сегодня будет последний день, когда они мне улыбались… это стоит того, чтобы они знали правду, которую заслуживают. Тяжело вздохнув, я встал и зашел обратно в школу. Идя по коридору к шкафчику, я старался быть внимательным, чтобы не пропустить Сэм и Такера. Но их нигде не было видно. “Наверное, уже пошли на географию”, — решил я. Завернув за угол, я в удивлении замер. Около моего шкафчика стояла Джезз. Заметив меня краем глаза, она повернулась, и наши взгляды встретились. Живот скрутило от волнения. Мы смотрели друг на друга, и ощущение дежавю крепко засело во мне — именно так вчера на меня смотрел папа, когда признался, что все знает. Чувствуя себя неловко, я открыл рот, чтобы что-то сказать, но Джезз вдруг заключила меня в крепкие объятия. — Прости меня, Дэнни!.. — прошептала она мне в ухо, ее голос был неровным, будто она была готова расплакаться в любой момент. — Мне… мне так жаль!.. Неожиданно, в горле встал ком. Я обнял сестру в ответ, сильно, все еще боясь, что она меня оттолкнет, а мне так, так сильно не хотелось разрывать объятие. — Я не знала, Дэнни… — продолжила Джезз. — А даже если бы и знала, это бы никогда, никогда ничего не изменило! Слышишь? — она немного отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза. — Что бы не случилось, Дэнни, ты всегда будешь моим любимым младшим братом. Всегда. Облегчение накрыло меня волной, и счастливая улыбка расплылась на губах. — А ты всегда будешь моей любимой занудной сестрой, — посмеялся я, хоть голос слегка подрагивал. Джезз усмехнулась и вновь меня обняла.__________________________________________
На большой перемене перед обедом я догнал Такера и Сэм около кафетерия. — Ребята, подождите! Я ждал, что они проигнорируют меня, но они остановились и обернулись ко мне. Их лица были хмурыми, однако я был рад, когда они не накричали на меня. — Мы… можем поговорить? — Смотря, что мы услышим, — пожал плечами Такер. — В плане, если ты не хочешь помочь нам понять тебя, а просто извиниться и опять закрыться… — Тогда тебе следует еще немного подумать, — кивнула Сэм. — Ведь пойми и ты нас — нам неприятно, что ты отталкиваешь нас, когда мы не зря волнуемся за тебя. И если сейчас ты еще не готов помочь нам помочь тебе... то... — Я понимаю, — выдохнул я. — И… я правда хочу все вам рассказать. Но это будет непросто. Простите. Отстояв короткую очередь за обедом, мы устроились за столиком в дальнем углу кафетерия, где нас бы никто не подслушал. Пару раз я замечал, как Джезз кидала в нашу сторону обеспокоенные взгляды со своего столика, но я был уверен, что принял верное решение, попросив ее не присутствовать при разговоре — мне не хотелось, чтобы к данному объяснению прибавилось открытие Джезз моей “второй сущности”. Очень тихо, стараясь, чтобы никто нас случайно не подслушал, я рассказал ребятам события того недавнего дня, когда все перевернулось с ног на голову. Время от времени голос меня подводил, но я быстро брал себя в руки и продолжал. Такер сидел с открытым ртом, в то время, как Сэм в ярости мяла в пальцах салфетку, постепенно разрывая ее на кусочки. Их реакция неприятно взволновала меня, в животе, казалось, поселился акробат, без устали исполняющий тройное сальто с переворотом. Но, наконец, рассказывать было больше нечего, и я выставил вещественное доказательство на стол. — Но это же тот пакет, что ты мне вчера дал для Миран! — воскликнул Такер, в удивлении осматривая пакет с едой. — Да, я отдал тебе вчерашнюю порцию, — кивнул я. — То не были остатки с ресторана, я соврал. Я нашел тот пакет вчера перед обедом в своем шкафчике, а с ней записку от Влада. Мне было... неловко об этом упоминать. Но сегодня все повторилось, — я протянул им скомканный мной кусочек бумаги, на котором значилось:Моему Барсучонку, Удачного и веселого дня! Не забудь съесть брокколи. — В
Такер прыснул со смеху, и Сэм грубо пихнула его в бок. Закашлявшись, он тут же отдал мне обратно записку. — Да уж, чувак. Невесело. — Дэнни, неужели из-за этого ты… — Сэм, я… я не хотел об этом говорить, до сих пор не хочу. Мне… больно осознавать, что такое вообще могло произойти, и примирение со всем этим… мне все это дается нелегко, — я почувствовал, как щеки заливает краска, и потянул рукава вниз, закрывая поврежденные костяшки пальцев. — Я не хотел, чтобы вы тоже были в курсе. И… что скрывать, мне казалось, вы можете от меня отвернуться, — я стыдливо опустил голову. — Дэниел Фэнтон! — вскричала Сэм и вскочила, но, заметив, что на нас обернулось несколько людей с соседних столов, понизила тон. Она посмотрела мне в глаза. — Дэнни, это все полный бред! Ты наш друг! Мы любим тебя не за то, какие у тебя родители. Мы любим тебя за то, какой ты. — А ты крутой, друг, — ободряюще усмехнулся Такер и потрепал меня по плечу. — Серьезно, если бы друзей выбирали по их предкам, с Сэм мы бы не общались. Сэм тут же дала ему звонкий подзатыльник. — Следи за языком, Так! Ты все же говоришь о моих родителях. — Но ты же сама всегда на них жалуешься! — Я их дочь, я имею право. А тебе такой привилегии я не предоставляла! Легкая улыбка расплылась на моем лице. Перепалка друзей вызвала приятное чувство обыденности — на секунду я даже забыл, из-за чего в корне начался их спор, и это было потрясающе. — Когда он приезжает? — спросила Сэм, когда мы выходили из столовой. — Я не знаю, — пожал я плечами. — Родители только сказали, что он хочет провести выходные со мной, и признались, что мой отказ может его спровоцировать. — Круто, что родители с тобой честны, — сказал Такер. — Вот мои бы до самого конца мне ничего не рассказывали, будто я не просто ребенок, а совсем тупой пятилетка. — Просто они доверяют Дэнни, — произнесла Сэм. — И правильно делают — зная детали, ты можешь придумать какой-нибудь план. — Легко сказать — трудно сделать, — печально посмеялся я. — Правда, Сэм, что школьник может предпринять против супер-мега-богатого миллиардера с призрачными силами? — Так, во-первых, не надо нам тут гипербол и тавтологий, — нравоучительным тоном поправила меня Сэм, и мы с Такером закатили глаза. — А, во-вторых, у тебя тоже есть суперсилы, забыл? — Сэм, двадцать лет опыта против нескольких месяцев — каковы шансы, действительно? — съязвил Такер. — Шансы возрастают, когда думают головой, Такер. — Влад тоже думает головой, — наивно встрял я. — Причем думает сильно, слишком сильно. — Неужели, вы открыли Америку, капитан Очевидность? Значит, нам пора искать способы думать лучше! — вспылила она. — Боже, и это вы называете меня пессимисткой! Мы с Такером переглянулись и пожали плечами. — Не переживай, друг. Все будет хорошо. — У тебя и Миран? После второго пакета ресторанных блюд — точно, — посмеялся я и сделал себе ментальную заметку записаться на факультатив логики — возможно, там учат думать по-Владовски.__________________________________________
Часы пролетели незаметно. К началу предпоследнего урока мои руки почти зажили, оставив лишь рубцы, от которых к вечеру не останется и следа. На физкультуре мисс Тетслафф объявила день футбола и выбрала капитанов команд — Дэша и Уэса Уэстона. На поле мы с Сэм и Такером провернули схему, которую разработали неделю назад, и смогли обхитрить Дэша и забить решающий гол. И стоит сказать, что летящий лицом в грязь Бакстер был самой приятной частью игры. Когда прозвенел звонок с последнего урока, мы с ребятами кинулись к выходу из школы, но оказались недостаточно быстрыми и все равно попали в толпу толкающихся школьников, которая буквально вытолкнула нас через главные двери. — Дэниел! От внезапного окрика, я застыл, и шедший сзади мальчик с силой врезался мне в спину, подтолкнув меня вперед. Я увидел Влада, стоящего у своего Ламборджини, припаркованного напротив школы, и душа тут же ушла в пятки. Я не хотел его видеть, совсем не хотел. Оказалось, это было последнее, к чему я был готов. Однако выходящие из школы ребята продолжали толкать меня вперед, не давая возможности сбежать. Такер и Сэм, заметив мои старания, быстро прикрыли меня, и я тут же юркнул вниз. Став неосязаемым и невидимым, я быстро выбрался из толпы и побежал прочь от дороги. Только оказавшись за футбольным полем, я остановился и вновь обрел видимость. Выглянув из-за трибун, я заметил, как черный Ламборджини отъезжает от школы, и облегченно выдохнул. — Пронесло… — Неужели, Барсучонок? Я вскрикнул и обернулся. Влад Мастерс стоял передо мной с обыденной для него аурой превосходства и уверенной ухмылкой на лице. — Ты надеялся так просто от меня сбежать, Дэниел? — спросил он, и на секунду мне показалось, что в насмешливом взгляде проскользнула искра печали. — Я уверяю, чтобы ускользнуть от моего присмотра тебе придется быть куда более изобретательным. Не то, чтобы для тебя это было настолько сложной задачей. Я грустно вздохнул, принимая поражение. — Что ты здесь делаешь? — спросил я устало. — Я приехал за тобой, малыш. Сегодня пятница. Я ощутил, как раздражение поднимается горячей волной в груди; брови сошлись на переносице. — Я не поеду к тебе на выходные и точка! — сказал я твердо и хотел уйти, но Влад перехватил меня за предплечье. — Сейчас дело совершенно не в том, чего ты хочешь, Дэниел, — произнес Влад строго. — Дело в том, в чем ты нуждаешься. В том, что нам обоим нужно. — Мне ничего от тебя не нужно, — повторил я свои зацикленные слова и попытался вырваться, но хватка на моей руке лишь усилилась, пусть и не стала болезненной. — Тебе нужно гораздо больше, чем ты думаешь, Дэниел, — настаивал Влад. — И сейчас в приоритете твоя нужда узнать меня, своего настоящего отца… — Мой папа, Джек Фэнтон, мой настоящий отец!.. — Ты нуждаешься в том, чтобы познать свои корни, узнать своего биологического, родного отца. Признай, тебе хочется этого так же сильно, как и мне хочется узнать тебя… своего сына, — его пальцы, внезапно, ослабили хватку, и я смог, наконец, вырвать руку. — Дэниел… Я не могу больше оставаться в стороне. С нашей первой встречи я был уверен, что тебе предназначено быть моим сыном, и теперь я знаю почему — ты уже мой. Нам судьбой дано быть рядом, быть ребенком и родителем друг другу. Я всего лишь хочу быть в твоей жизни. Прошу, Дэниел, дай мне шанс узнать тебя… Позволь мне позаботиться о тебе. Но я молчал. Я не хотел, чтобы он узнавал меня. Я не хотел, чтобы он заботился обо мне. Не хотел иметь с ним дело. Я хотел… просто никогда не узнавать о нем. Хотел, чтобы все было, как прежде. Я желал быть Фэнтоном, просто Дэнни Фэнтоном, мечтал никогда не входить в тот портал, чтобы сейчас не ломать голову над намеками судьбы, над ее смехом надо мной. Не хотел теперь из-за всего произошедшего быть настолько подверженным словам Влада… И все же я бы врал сам себе, если бы и дальше утверждал, что меня его слова не тронули… что он не заглянул мне в душу и не вытащил все то, что в ней копилось весь день, наружу. Я не хотел, чтобы он меня знал. Ведь если так, то у него всегда будет козырь, который поможет ему меня осадить, заставить слушать его. — Мне ничего этого не надо, — произнес я твердо, хотя поперек горла стоял ком. Я торопливо пошел прочь с трибун, и на этот раз рука Влада меня не остановила. — Неужели ты не понимаешь, Дэниел, в какое положение ставишь своим отказом свою мать? Я встал как вкопанный. Спиной я ощущал на себе расчетливый взгляд Мастерса, но не мог заставить себя повернуться. Кулаки сжались и разжались от безысходности. — Она пошла на этот шаг ради тебя, Дэниел, — продолжил Влад; его голос странный, натянутый. — Ты можешь не хотеть подчиняться этому приказу, но сейчас это единственный выход не заставить меня перейти к более жестким мерам, — я услышал шаги за своей спиной, и вскоре его тень — большая и грозная — накрыла собой мою, маленькую. Он тихо вздохнул. — Ты ведь понимаешь, что то, что я сейчас делаю, это иду на поводу у тебя и Мэдди. Я жалею вас. Если бы я захотел, ты бы был под моей опекой уже к концу этой недели. Сердце в груди тревожно екнуло, и меня передернуло от страха. Он же не сделает этого… так?.. — Но я не хочу разрушать до основания то, что еще можно реставрировать, — рука Влада легко легла мне на плечо и слегка сжала. — Я мечтаю, Дэниел, мечтаю и надеюсь, что когда-нибудь мы сможем стать семьей, все вместе. И я не хочу расстраивать тебя и насильно вырывать из жизни, к которой ты уже привык и привязался. Но я не могу тебя отпустить, Барсучонок… Больше не могу. Для этого и нужны эти выходные. Это то решение, которое обеспечивает твоей матери спокойствие относительно тебя, а мне окупает тяжелый путь наименьшего сопротивления. Неужели ты не видишь, что и для тебя это самый лучший выход? Я не хотел отвечать. Мне было так обидно, так мерзко от того положения, в котором я оказался. Если я не соглашусь с условиями Влада, он может начать судебное разбирательство, а учитывая мой случай с порталом… В суде он поднимет архивы и точно вспомнит о неделе, которую я провел в больнице из-за ожогов от изобретения в подвале родителей. И этого будет достаточно, чтобы судья усомнился в пригодности мамы и папы как опекунов. Но с другой стороны, если я пойду у него на поводу, что помешает ему и дальше давить на меня и маму и в итоге добиться, чтобы я жил с ним, даже не прибегая к суду? Ведь суд — это также риск, что у родителей отберут Джезз. Я закусил нижнюю губу в раздумьях. Нужно найти что-то такое, что поможет мне убедить Влада в какой-то момент остановиться в исполнении своего плана; что поможет обезопасить меня и родителей. Мне тоже нужен рычаг давления, но такой, чтобы не мог навредить мне самому. И раз, чтобы его найти, мне придется в первое время играть под дудку Влада, значит, так тому и быть. — Хорошо, — произнес я; голос надломленный и по-странному детский. — Я поеду. Только не вреди моей семье. Пожалуйста… За спиной послышался удовлетворенный вздох, и Влад, чья рука все еще сжимала мое плечо, успокаивающе потёр мое предплечье. — Ты все правильно делаешь, Барсучонок. Поверь мне, ты не пожалеешь. Он странно двинулся, будто собирался меня обнять, но все же не решился. Я кивнул, хотя внутри чувствовал себя надломленным. Мне казалось, что прямо сейчас я сделал то, чего Влад от меня ждал ещё с нашей первой встречи — предал своего папу. И пусть логичная часть меня кричала, что это не так, лучше от этого почему-то совсем не становилось. — Пойдем, сынок, — я вздрогнул от нового титула, понимая, что теперь не могу ничего против него сказать. — Дома нас с тобой ждет прекрасный ужин. Годфри сам следит, чтобы все было по высшему классу. Мы шли по тропинке обратно к крыльцу школы, и он приобнимал меня за плечи. В какой-то момент я заметил, что больше не чувствую неподъемного веса множества книг у себя на плечах — Влад забрал мой рюкзак. Со стороны можно было легко принять нас за семью — за отца, забирающего своего сына после школы. И пусть это и было так, сравнение все равно вызвало у меня тошноту и едва преодолимое желание что-нибудь сильно ударить. — Подожди, Дэниел, — мы остановились около крыльца. — Скажи, ты ведь все еще наказан за происшествие в кафетерии, так? Непонимающе посмотрев на него, я кивнул. — Я бы хотел поговорить с мистером Лэнсером. Составишь мне компанию? Выпучив глаза, я быстро помотал головой. — Я не хочу. Не надо в это лезть… — Дэниел, я все равно пойду. Я просто хочу дать тебе выбор. Ты предпочитаешь остаться ждать меня в машине, не делая ничего, или пойти со мной и иметь возможность до определенного предела контролировать ситуацию и наш с твоим учителем разговор? В который раз я удивился, как у Влада получалось так расставлять слова и акценты, чтобы провоцировать делать все так, как хочет он. И пусть я осознавал, что это ловушка, все равно видел смысл в сказанном. Ведь если Влад перейдет границы, я смогу сгладить ситуацию. Или спасти мистера Лэнсера, если не станет сдерживаться сам Влад. А если я останусь здесь, то даже не смогу при надобности защитить или оправдать себя. Вздохнув, я закатил глаза. — Ладно, пойдем. И раз уж на то пошло, ты обязан научить меня так эффективно манипулировать, — пробормотал я угрюмо, на что Влад открыто рассмеялся и игриво потрепал меня по волосам. — Обязательно, мой мальчик, с большим удовольствием. Мы внесем этот пункт в твой список будущих дополнительных занятий. Он направился ко входу в школу, а я замешкался позади, не до конца веря, что впервые услышал, как Влад Мастерс… смеется. И не угрожающе, не насмешливо, не высокомерно, а просто, искренне… даже сердечно, если так вообще можно выразиться в его отношении. “Этот день становится все страннее и страннее” — подумал я, с волнением вспоминая, что в таких обстоятельствах ничего никогда хорошо не заканчивалось. Мы прошли внутрь, и я указал путь к классу литературы. Как я и предполагал, мистер Лэнсер все еще был внутри, проверяя работы за учительским столом. Не дожидаясь от меня ни слова, Влад постучал по поверхности открытой двери. — Прошу прощения, — мистер Лэнсер обернулся к нему. — Мистер Лэнсер, я полагаю? — Да, добрый день, — учитель встал из-за стола, поправляя галстук. — А вы… — Влад Мастерс, очень приятно. Надеюсь, позволите войти? По моему опыту качественные переговоры не проходят удачно в коридоре, — ухмылка на лице Влада напугала меня, превратившись именно в тот страшный оскал, которым он награждал своих жертв перед тем, как нанести решающий удар. — Конечно. По какому поводу? — мистер Лэнсер в недоумении пожал Владу руку и пригласил присесть за одну из парт. Влад остался стоять, и Лэнсер, нервно поведя плечами, оглядел класс. В тот момент он увидел у выхода в коридор меня. — Фэнтон? Если у тебя есть вопросы по занятиям, подожди в холле, не загораживай проход! Я открыл рот, чтобы ответить, но Влад опередил меня. — О нет, мистер Лэнсер, наша с вами встреча прямо его касается. Дэниел, пожалуйста, присядь. На ватных от волнения ногах я прошел мимо своего учителя и опустился на место, указанное Владом. Он ободряюще мне улыбнулся и повернулся обратно к Лэнсеру. — Мистер Лэнсер, я бы хотел с вами обсудить одно недоразумение. Оно имело место в среду и касалось, если не ошибаюсь, боя едой в кафетерии. Должен сказать, меня искренне разочаровал ваш подход к урегулированию подобных ситуаций. — Ч-что вы… Да, это правда, подобный инцидент происходил, но какое к этому имеете дело вы? — О, я? — Влад угрожающие хмыкнул. — Самое прямое. Видите ли, так получилось что я — близкий родственник Дэниела, один из самых близких, если угодно, и меня волнует несправедливо выставленное ему наказание. — Мистер Мастерс, уверяю вас, что мистер Фэнтон был справедливо наказан за содеянное — в нашей школе не терпят такого невежества и варварства, как провоцирование драки едой… — Но я ничего не провоцировал, это был Дэш!.. — не сдержавшись, выкрикнул я. — Тебя не спрашивали, Фэнтон! — рявкнул Лэнсер. — И уж тем более я не понимаю, как тебе хватило наглости обманывать взрослого уважаемого человека, чтобы он вступился за тебя! Чистое хамство и бесчестие! — Я никого не обманывал, а вы даже никого не расспросили!.. — Ещё одно слово, Фэнтон, и ты получишь ещё одно наказание, за неуважение к высшему чину! — Я бы посоветовал вам не преувеличивать, Лэнсер, — прорычал Влад и встал перед моей партой, закрывая меня от него. — Мне казалось, мы можем обсудить это цивилизованно, однако ваше поведение по отношению к одному из ваших учеников заставляет меня усомниться в этом. Лэнсер резко побледнел. — М-Мистер Мастерс, вы просто не знаете Фэнтона, как я… — Смею поспорить, ведь все же я являюсь его близким родственником, а не вы, мистер Лэнсер, — сдержанно парировал Влад. — Я понимаю, какие у вас аргументы: Дэниел не отличник и не спортсмен, вы недовольны его успеваемостью, однако наказывать его за то, что он не делал, прикрываясь его недостатками, это возмутительно. Более того, вы не даёте мальчику ничего сказать в свое оправдание и, говоря прямо, затыкаете ему рот угрозами наказания, в то время, как он может рассказать много всего интересного и правдивого об обговариваемом нами инциденте. Например, почему вы не опросили свидетелей? Уверен, их было более чем достаточно, учитывая, что все произошло в столовой, где не только обедают ученики, но и дежурят учителя. Я выглянул из-за спины Влада — мистер Лэнсер выглядел растерянным, его пальцы нервно тянулись поправить галстук. — Я опрашивал… — Что ж, если это так, почему бы нам не опросить их ещё раз, вместе? — перебил Влад. — Почему бы нам не взглянуть также на записи камер наблюдения? Насколько мне известно, они здесь имеются, по крайней мере, это указано на сайте школы. Также я уверен, что вы анализировали доказательства против Дэниела в присутствии его родителей или хотя бы оповестили их о произошедшем и назначили встречу с присутствием свидетелей, обвинителей и записи камер видеонаблюдения? Весь цвет сошел с лица мистера Лэнсера, и если бы я не видел чистый пол, мог бы поклясться, что в его тело незаметно для меня попала пуля, и он бледнел из-за потери крови. — А что насчет Дэша Бакстера? — продолжал давить Влад. — Насколько мне известно, этот мальчик известен своим... талантом усложнять жизнь другим учащимся. Дэниел и его друзья утверждали, что бой едой инициировал он, это было проверено? — Д-Дэш Бакстер является нашей звездой футбола… — Однако это не гарантирует его безупречное поведение и всепрощаемость, не так ли? Если окажется, что виноват он, вы его накажете с той же строгостью, с какой наказали Дэниела, на таких же условиях и с такими же последствиями, верно? — Э-Это абсолютно не нужно… — Напротив, ведь я намерен требовать полного расследования данного инцидента в моем присутствии и со всеми вытекающими последствиями, и я не потреплю намеренных отложений или влияния на свидетелей, и поверьте, я узнаю, если подобные действия имели место. Лицо мистера Лэнсера, внезапно, раскраснелось в ярости. — Не вижу никаких причин следовать вашим требованиям, мистер Мастерс! Это абсолютно!.. — Не видите? — вскинул бровь Влад. — Что ж, в таком случае, мне придётся обратиться к директору, а если и она не сможет урегулировать столь простое дело, то я буду вынужден искать поддержки у Министерства образования. Поверьте, они не откажут мне в проверке вашей школы и конкретно вашей квалификации, мистер Лэнсер. В конце концов, именно мои ежегодные пожертвования составляют большую часть всех их денежных сборов с инвестиций. После этих слов все произошло так быстро, что у меня пошла кругом голова. Камеры видеонаблюдения в столовой доказали мою невиновность, Дэша пообещали наказать, передо мной извинился не только мистер Лэнсер, но даже директриса Ишияма, и я был в таком изумлении, что даже не сразу заметил исчезнувший неподъемный вес восьми гигантских томов из своего рюкзака. Когда мы выходили из школы, я все еще не мог поверить, что впервые за все мое время учебы здесь, на мне не отыгрались. — Ну что ты такой удивленный, Барсучонок? — посмеялся Влад, приобнимая меня за плечи. — Разве тебе не было весело? Я бы сказал, я получил невероятное удовольствие. — Почему? — спросил я глухо и взглянул на него. Влад хмыкнул и осклабился. — Видеть, как подобный сброд, наконец, понимает своё место и спешит начать преслуживать превосходящим его, очень удовлетворяет меня. — Но они не сброд, — заступился я. — Они тоже люди, как мы… — Дэниел, взрослые люди, какими должны являться твой учитель и директриса, не самоутверждаются за счёт тех, кто имеет меньше власти, особенно за счет детей. Те, кто так делает, в моем понимании являются сбродом, иными словами, токсичными представителями общества, которым надо указывать на их место. Иначе от таких людей слишком много мелких, надоедливых проблем. — Но… — Ты ещё слишком юн, чтобы в полной мере понять мои слова, мой мальчик. Я с удовольствием подискутирую с тобой на эту тему и на любую другую, однако, пожалуйста, давай оставим этот спор на время, когда мы оба будем удобно устроены в гостиной с чаем и закусками, хорошо? Вежливость Влада по отношению ко мне все еще будто выбивала почву у меня из-под ног, поэтому я смог лишь кивнуть в ответ. "Что со мной не так? — размышлял я. — Почему я не могу отвечать ему, как раньше? Быть дерзким, непослушным, проявлять характер? Когда все вернется на круги своя?" Самое страшное, мне почему-то казалось, что все уже не станет, как прежде. Никогда. Я тихо вздохнул. Все было бы намного легче, если бы он продолжал быть ко мне снисходительным, угнетающим, устрашающим — таким, как раньше, когда мы были врагами… Но прямо сейчас он вёл себя… в какой-то степени адекватно. Он забрал меня со школы, добился, чтобы меня освободили от незаслуженного наказания, избавил от проблем с Лэнсером… он вёл себя как заботливый отец… и только его угрозы на трибунах все ещё громом отзывались у меня в голове, напоминая, с кем я на самом деле имею дело. — Почему тебе было так важно оправдать меня от наказания? — спросил я и вскинул голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Зачем тебе было это нужно? Ты не хотел, чтобы одна из твоих «инвестиций» плохо тебя выставляла, да? В этом была причина? — Дэниел… — Влад, казалось, был застан врасплох. — Ответь честно. Пожалуйста, — попросил я. По какой-то причине, не до конца осмысливаемой мной самим, мне был очень важен его ответ, честный ответ. Возможно… мне просто хотелось знать наверняка, чем я был для него — обычной марионеткой, любопытным экспериментом или, может, действительно чем-то серьезным. Влад решительно посмотрел на меня. — Мой дорогой мальчик, ты никогда не был и не будешь всего лишь моей инвестицией. Ты мой сын, и моя настойчивость в решении вопроса с твоим наказанием абсолютно не имела никакого отношения к моей репутации. Мне было очень важно, чтобы ты не был обманут, чтобы на тебя не сваливали незаслуженные провинности, потому что в моем понимании ты этого не заслуживаешь. В твоём отношении все должно быть справедливо, и я хочу убедиться, чтобы так и было. А если этот ответ тебя не устраивает, я скажу по-другому. Для меня существуют такие понятия как заслуженность наказания, его мера и уместность. Заслужил ли ты наказание? Нет. Адекватной ли была мера наказания? Нет, потому что письменно проанализировать восемь сложных томов средневековой литературы меньше, чем за неделю, — это явное злоупотребление возможностями со стороны учителя. Сама идея подобного наказания приемлема, однако учитывая его меру оно было неуместно и неадекватно, ибо вредило твоему здоровью и академической успеваемости. А теперь, Барсучонок, я предлагаю оставить это позади нас и поехать домой. Как я упоминал ранее, Годфри готовит невероятный ужин к вечеру, и, я уверяю, его блюда не стоит оставлять без внимания. Мы сели в машину, и я неловко прижал к себе рюкзак. Его слова... удивили меня. И почему-то заставили почувствовать себя глупо от потребности вообще задавать подобный вопрос. Не обращая внимания на мой притихший на заднем сидении силуэт, Влад выехал с парковки на трассу. — Исключая наше небольшое родительское собрание, как прошёл твой день, Барсучонок? — спросил он мягко, и я вздрогнул. Несмотря на все, мне все еще было сложно поверить, что такой жестокий и зловещий человек как Влад может так разговаривать. Видя, что я не отвечаю, он обернулся на секунду, но быстро вернул взгляд к дороге. — Произошло что-нибудь интересное? Автомобиль остановился на светофоре, и, посмотрев в окно, я заметил здание суда. И только тогда я вспомнил, что у Влада Мастерса нет дома в Парке Дружбы! Пальцы инстинктивно укрепили хватку на рюкзаке, внутри которого бережно хранился Фэнтон-термос. Сглотнув подступающую к горлу панику, я спросил: — К-Куда ты меня везешь? Влад усмехнулся. — Разумеется, домой, Барсучонок. Куда же ещё? — Но… у тебя нет здесь дома… а до Висконсина слишком далеко на машине… — Боишься? — посмеялся Влад и нажал какую-то кнопку. В машине что-то тихо щелкнуло. Испугавшись, я подергал ручку, но дверь не открывалась. Я стал неосязаемым, но не смог пройти через корпус автомобиля! — Что?! — Я усовершенствовал Ламборджини, — светофор позволил поворот, и Влад завернул налево. — Теперь он полностью защищён от призраков. — Выпусти меня! — вскричал я, бешено дергая ручку двери. — Я хочу домой! — Мы и едем домой, Барсучонок. — Куда конкретно?! — Как насчёт небольшой сделки, Дэниел? Успокойся, не стоит паниковать, тебе абсолютно ничего не угрожает. Так вот насчет сделки: я расскажу тебе, куда именно мы едем, если ты честно расскажешь мне, как прошёл твой день. — Но это тупо! — Таковы мои условия, Дэниел. Либо так, либо тебе придётся подождать, пока мы приедем, и кто знает, каким долгим будет наш путь? Ты ведь понимаешь, городские пробки могут тянуться невероятно долго. Мне не нужно было видеть его лица, чтобы знать, что он ухмыляется — ему доставляло удовольствие так издеваться надо мной! — Ладно! — сдался я. — Хорошо, я расскажу! Это был сложный день, потому что мне пришлось рассказать правду об этих выходных моим друзьям, и я боялся, что моя сестра меня отвергнет, и Лэнсер разозлил меня, и меня отсчитала за опоздание миссис Рокхольм, потому что я разбил!.. Осознав, что я уже сказал слишком много, я поспешил закрыть себе рот рукой. — Что ты разбил, Дэниел? — Ничего! — я потянулся опустить рукава толстовки на пальцы, но Влад, вдруг перехватил мою руку. — Отпусти! Он развернулся всего на миг взглянуть на мою кисть, но этого хватило, чтобы он заметил еле видные рубцы на костяшках пальцев. — Хм, я вижу, нам следует поспешить с началом твоих тренировок. Это несомненно пойдет тебе на пользу, — он отпустил мою руку и я поспешил притянуть ее к себе и опустить рукава. — Т-Тренировки? — изумленно переспросил я, и Влад кивнул. — Н-Но ты же говорил... Влад рассмеялся, чисто, как тогда на школьной парковке. — Не вижу причины более откладывать это. В конце концов, мое условие больше не имеет смысла, не так ли? Я пожал плечами, с дрожью вспоминая тот ужасный вечер, когда Влад обнадежил меня, только чтобы затем обрубить мои надежды своими требованиями. И сейчас оказывается, что все это было зря. Хотя мне все равно было не совсем понятно, почему сейчас Влад так просто опустил свое главное условие — мое отречение от отца. Он ведь точно знает, что для меня мой папа, Джек Фэнтон, навсегда останется моим настоящим отцом, я сам ему это сказал. Значит, либо он готов принять это ради меня, либо... он просто уверен, что скоро сам займет примеченое себе место в моем сердце. "Даже если так, то его ждет большое разочарование" — уверенно подумал я. Вдруг, автомобиль остановился около тротуара. Я в недоумении выглянул в окно. — Вот мы и на месте! — радостно провозгласил Влад. Он нажал что-то на панели управления, и странный щелчок пронесся по салону. Я попробовал ручку двери, и она поддалась. Не мешкая, я выпрыгнул на улицу, только чтобы ошеломленно застыть. Передо мной возвышалось потрясающе здание. К изысканным входным дверям вела бордовая ковровая дорожка, широкие окна блестели серебренными рамами, и большие над навесом у входа буквы отливали золотом в свете солнца, заставляя сердце биться чаще от изумления. Я ощутил, как на плечо опустилась рука, и в следующий момент довольный голос Влада гордо огласил: — Добро пожаловать в отель "Реге Кастл", Дэниел.