***
Члены банды медленно возвращались в паб. С появления первого из них до на данный момент последнего прошло больше часа. Залечив полученные ранения, они хвастались количеством применённых проклятий и убитых противников. Гермионе стало не по себе от таких подробностей, и Паркинсон, заметив это, убедила её встать за стойку и угощать мужчин выпивкой, пока они ждали возвращения главаря. Трудно было не заметить, как дрожали руки Пэнси, когда она наполняла очередной стакан виски. Как менялось выражение её лица, когда распахивалась дверь или появлялись клубы чёрного дыма. Как мелькал страх в её глазах, когда возвращался не тот, кого она ждала. Пэнси была напугана. Она боялась за Блейза. Переживала за судьбу своих друзей. Волновалась, но стойко продолжала выполнять свою работу. И у Гермионы сложилось впечатление, что это обычное дело для брюнетки. Подобное являлось частью её жизни, хотела Пэнси этого или нет. Отношения с Блейзом Забини не были похожи на тихую гавань. Отношения с любым из них. Но Пэнси не задала вернувшимся мужчинам ни единого вопроса. И они тоже ничего не сказали ей. Возможно, девушке было спокойнее находиться в неведении. Возможно, она ничего не хотела слышать, пока лично не увидит любимого. — Почти два часа прошло. — Теодор, в кепке надвинутой на глаза, прислонился к барной стойке и потягивал виски, пока Гермиона расставляла стаканы. — Что-то не так, — затем пробормотал он, взглянув на часы. Гермиона на секунду подняла на него глаза, а потом посмотрела на Пэнси, которая вела оживлённую беседу с мужчиной, потягивающим пинту пива, в другом конце бара. Затем снова перевела взгляд на Теодора. — Я не очень рада тому факту, что меня не посвятили в планы на этот вечер, — сердитым голосом сказала она. — Они выставили меня стриптизёрш… — Пэнси была с тобой? — шёпотом поинтересовался Теодор. — Да, — со звоном поставив стакан и тяжело вздохнув, ответила Гермиона. — В таком случае беспокоится не о чем, Грейнджер, — сказал Тео. — Блейз и Драко не подвергают опасности Пэнси. С тобой всё будет в порядке, пока ты находишься с ней. Гермиона не знала, что на это ответить. Её интересовало совсем другое. Могла ли она вообще о таком спрашивать? Особого волнения Грейнджер не испытывала, но ради Пэнси она должна была узнать… Чем больше проходило времени, тем тише становились разговоры за столиками. Возгласы поздравлений сменились на перешёптывания. Все задавались одним и тем же вопросом. — Где они? — спросила Гермиона, вертя в руках натёртый до блеска бокал. — Я был бы с ними, если бы знал, Грейнджер, — мрачным голосом ответил Теодор, в его глазах можно было заметить тревогу. — Они моя семья. — Семья, которую ты планируешь променять на галлеоны и свободу. — Гермиона заметила, как изменилось выражение его лица, став более грозным. — Поверь, это решение далось мне очень тяжело. — Он выпрямился, грозно возвышаясь над ней. — Цена, которую я заплачу за своё счастье, будет преследовать меня вечно, Грейнджер. Мне остаётся лишь молиться, чтобы ад был полон в тот день, когда я встречу своего создателя. Гермиона медленно сглотнула, ощутив себя маленькой под его взглядом. Но так же быстро, как появилось грозное выражение его лица, оно исчезло, когда Пэнси двинулась к ним вдоль барной стойки с пустой бутылкой виски в руке. — Они опустошили нас. — Она тяжело вздохнула, и Гермиона заметила, что её тоскливый взгляд то и дело падал на двери паба. — Завтра утром мне придётся сделать срочный заказ на поставку алкоголя. — Думаю, тебе не о чем беспокоиться, — отпив свой напиток, сказал Теодор. — Судя по разговорам за столами, завтра утром ты сможешь наведаться в погреб «Фантазии». Замерев на мгновение, Гермиона и Пэнси посмотрели на Нотта. — У них получилось? — В глазах Паркинсон промелькнула надежда. Теодор улыбнулся ей и уже собирался ответить, но тут посреди паба заклубился чёрный дым, и медленно, но верно, в поле зрения появился Блейз Забини. Пэнси застыла на месте, а Теодор сразу же подхватил мужчину и повёл его к ближайшему стулу. Штанина его брюк была разорвана, глубокий порез от щиколотки до колена обильно кровоточил. Одна бровь была рассечена, глаз под ней заплыл и Блейз не мог его открыть. — Мы с тобой, дружище, — успокаивающе сказал Теодор. — Ты вернулся. Ты дома. — Пэнси… — Запрокинув голову назад, Блейз тяжело вздохнул, его руки безвольно болтались. Паркинсон не теряла времени зря. Пока Теодор усаживал Забини, она принесла стерильные салфетки, тазик с водой и держала наготове палочку. Гермиона видела, как дрожат руки девушки, но её голос оставался ровным, пока она обрабатывала мелкие раны своего парня. — Я думал, что этот ублюдок мёртв… — прохрипел Блейз, прикрыв глаза от боли. — Порезал меня, когда я проходил мимо него… — Грейнджер, принеси водку, пожалуйста. — Голос Теодора нарушил тишину, ведь как только Забини появился, другие члены банды молча смотрели на происходящее, не понимая, что делать. — Может лучше в больницу Святого Мунго… — начала Гермиона, но взгляд Теодора и Пэнси заставил ее снова замолчать. — Разве мы похожи на волшебников, которые могут просто пойти в больницу, Грейнджер? — сердито спросил Теодор. — Водки. Сейчас же. — Его слова уже звучали не как просьба, а как приказ. Она побежала за бутылкой, подумывая предложить свою помощь, но Пэнси выглядела так, словно хорошо знала исцеляющую магию, поэтому Гермиона решила не вмешиваться. Она передала Теодору водку, тот сделал большой глоток и поднёс бутылку к ноге Блейза, намереваясь вылить жидкость на открытую рану. — О боже мой, остановись! — не сдержавшись, выкрикнула Гермиона и заметила шокированное выражение лица Теодора. — Так делать нельзя, ты только причинишь ему ещё больше боли! — Не лезь не в своё дело, милая, — упрекнул Нотт, наклоняя бутылку. — Я один год обучалась в больнице Святого Мунго, — сердито крикнула Гермиона в ответ. — Я знаю, о чём говорю. В это же мгновение Пэнси приподняла горлышко бутылки, которую держал Теодор, заставив его остановиться. Несколько секунд абсолютную тишину нарушали только стоны Блейза, затем раздался тяжёлый вздох Теодора, который перевёл взгляд на Гермиону. — Давай, говори, что делать. После этих слов Гермиона взяла себя в руки и велела Нотту вылить немного водки на салфетку и приложить её к ране. Затем она посоветовала Пэнси держать палочку под другим углом, чтобы шрам выглядел аккуратнее, и на теле Блейза не осталось лишних рубцов. Для большего удобства ногу Забини положили на левитирующий табурет. Гермиона дала несколько наставлений Пэнси по уходу за швами и советов Теодору для приготовления обезболивающего зелья. — Из тебя получился бы хороший целитель, — похвалила её Пэнси, прижимая голову Блейза к своему плечу и поглаживая его щёку. — Почему ты стала бухгалтером? Гермиона не смогла сдержать улыбки. Девушка практически никому не называла истинную причину, потому что считала её глупой, но в свете всего произошедшего, Грейнджер решила не лгать. — Я не люблю кровь. — При этих словах на губах Паркинсон заиграла улыбка. — И терпеть не могу, когда люди страдают. — Тогда я беру свои слова обратно, — произнесла Пэнси. — Ты была бы ужасна. Оставайся бухгалтером. Внимание Гермионы привлёк расхаживающий взад-вперед Нотт, который зажигал сигарету одну за одной и выбрасывал, не докурив. Он казался очень взволнованным. Прокрутив в голове все события последнего получаса, Гермиона поняла, что кое-кого не хватало. Кое-кто не вернулся. — А где Малфой? — шёпотом спросила она, больше бурча себе под нос, нежели задавая вопрос кому-то. Его фамилия или имя не были слышны в потоке разговоров, что шли за столами. О нём не упоминали. Его никогда не обсуждали. Словно он был призраком, или тем, кого никогда не существовало. Вот что значит быть Драко Малфоем? — Он сюда не возвращается, — прошептала Пэнси, поглядывая на Нотта и ища одобрения для раскрытия такого рода информации. Нотт лишь слегка кивнул ей в ответ. — Ранен он или нет, Драко идёт домой. Нахмурившись, Гермиона подумала, что лучшим решением было бы позволить людям присматривать за тобой в случае ранения. Ведь так они хотя бы будут знать, что с тобой всё в порядке. — Он не позволяет себе проявлять слабость, — видимо заметив её выражение лица, добавил Теодор. — Если с ним всё хорошо, он пришлёт весточку. Если нет, мы ничего не узнаем, пока он сам не появится. Сурово. Но время шло, а от него не было никаких вестей. Это же плохой знак, верно? Он серьёзно ранен? Не то, чтобы её беспокоило состояние Малфоя, но кто-то же должен был задавать вопросы, не так ли? — Наверняка… — начала она. Позади неё раздался скрип. Двери паба распахнулись. Затаив дыхание, мужчины стали снимать кепки. Гермиона повернулась, чтобы взглянуть на фигуру, которая привлекла всеобщее внимание. Она готова поклясться, что видела остатки рассеивающегося тумана, когда чёрная стройная фигура с капюшоном на голове вошла в паб. — О чёрт, — раздался шёпот Пэнси. — Что-то не так. Тяжело сглотнув, Теодор выбросил сигарету и стянул кепку с головы. В этот момент Гермиона почувствовала, что события ночи вот-вот примут мрачный и неожиданный оборот. Капюшон медленно опустился. На фоне чёрных, как смоль волос, мелькнули светлые пряди, показалось бледное лицо с глубокими голубыми глазами и знакомыми заострёнными чертами. Гермиона поняла, что тоже задержала дыхание от осознания того, кто предстал перед ней. Нарцисса Малфой захватывала дух. Она, как и Драко, приковывала всё внимание к себе, присутствующие ожидали её дальнейших действий и слов. Нарцисса окинула взглядом помещение, и её глаза расширились лишь на мгновение, когда женщина заметила Гермиону. Затем она с презрением посмотрела на Нотта. — Вы обещали, что подобное больше не повторится, — буравя взглядом Теодора, холодным тоном произнесла она. — Но ваша жадность вновь сыграла с вами злую шутку, сделав вас мишенями. — Нарцисса бросила взгляд на потерявшего сознание Блейза. — Или вы считаете себя неприкасаемыми? Да как вы посмели осквернить это место? Мужчины в комнате опустили головы, как будто их отчитывала собственная мать. Гермиона могла видеть вину на их лицах, она заметила, что слова Нарциссы Малфой повлияли на них. — Идите по домам, — сердито сказала женщина, её длинные волосы выбились из-под капюшона. — Вы все мне противны. — При каждом слове Нарцисса указывала пальцем на мужчин, некоторые из них аппарировали, некоторые выходили из всё ещё открытых дверей паба. Толпа начала рассеиваться, и Нарцисса вновь переключила свое внимание на Теодора. В её глазах пылала ярость. — Он не позволяет мне прикоснуться к его ранам, представляешь, Теодор? — угрожающе произнесла она. — Чем больше времени он проводит здесь, в этом месте, тем больше он отдаляется от меня… от жизни, что он обещал нам… — Миссис Малфой закрыла глаза и глубоко вздохнула. — Я не могу потерять его снова, Нотт. Ты понимаешь? — Она открыла глаза и сурово посмотрела на Теодора. — Ты пойдёшь со мной и приведёшь его в порядок. — Цисси… ты же знаешь, что я не силён в исцеляющей магии… — Гермиона видела, как нервничал Теодор. Он сглотнул и судорожно сжимал кепку в руках. — Тогда тот, кто вылечил его, должен пойти со мной, — произнесла Нарцисса, указывая длинным тонким пальцем на Забини. — Драко не подпускает меня к себе. Утверждает, что справится сам… но я вижу, что ему больно… — В глазах любящей матери застыли слёзы. — Она обучалась в больнице Святого Мунго… — С ужасом Гермиона обнаружила, что Пэнси указывает на неё. — Она рассказала Тео, как правильно использовать водку, и показала мне под каким углом держать палочку при исцелении ноги Блейза, чтобы не оставлять лишних шрамов. Гермиона почувствовала, как ужас охватил её, как только ярко-голубые глаза вновь посмотрели на неё. Нарцисса Малфой рассматривала её, словно оценивая риски. Гермиона практиковалась в окклюменции во время скитаний с Гарри и Роном и неплохо скрывала свои мысли, иначе женщина наверняка прочла бы её, словно открытую книгу. Её лицо было таким же каменно-холодным, как и тон голоса, и она не сводила глаз с Гермионы. Она могла сказать, что Нарцисса совсем не рада тому решению, которое ей предстояло принять. Той жертве, которую она собиралась принести ради блага своей семьи. — Тогда ей следует пойти со мной. Ужас, который Гермиона испытывала, полностью окутал её тело. Впервые за более чем десять лет она возвращалась в поместье Малфоев.***
Вокруг неё простирались тёмные, покатые лужайки поместья. Знакомый треск трансгрессии эхом разнёсся в тишине ночи, когда Теодор Нотт появился рядом с ней. Нарцисса Малфой уже была на полпути вверх по блестящим белым ступеням, ведущим к входу в дом елизаветинской эпохи. Гермиона сделала шаг вперёд, прежде чем большая ладонь обхватила её запястье и остановила. — Не говори, пока к тебе не обратятся. Ты поняла меня, Гермиона? — Голос Теодора был едва ли громче шёпота, а кепка скрывала глаза. — Я говорю абсолютно серьёзно. Этой ночью обе наши шеи могут пострадать, если мы не будем предельно осторожны. Затем он выпустил её руку из своей хватки и зашагал вперёд. С замиранием сердца Гермиона осторожно последовала за Теодором Ноттом по чистейшим ступеням поместья и вошла в занавешенный чёрными шторами холл. Он вёл к огромной лестнице, которая посередине разветвлялась на две. Смертельная тишина леденила воздух вокруг, единственным шумом были гулкие звуки их шагов по блестящему, выложенному чёрной плиткой полу. Затем Гермиона ступила на тёмно-серый ковёр и поднялась по лестнице вслед за Ноттом. — Куда мы идём? — прошептала она так тихо, как только могла, не отставая ни на шаг от высокого темноволосого мужчины. Он повернулся и бросил на неё пронзительный взгляд. — Разве тебе не говорили, что если ты будешь задавать много вопросов, то скоропостижно скончаешься? — Его глаза были подобны кинжалам, когда он разглядывал её. — Ради всего святого, Грейнджер! Гермиона выдержала его взгляд, пока они поднимались. Теодор повёл их влево, когда лестница начала разветвляться. — Много раз, — ответила она. — Просто я предпочитаю не слушать. Теодор издал низкий смешок, а затем пристально посмотрел на неё. — Тогда мы направляемся на твои похороны. К удивлению Гермионы тон его голоса был серьёзен, Теодор сбавил шаг и теперь шёл в ногу с ней. Они проходили вдоль портретов, которые мирно спали в своих рамах. — Драко живёт на втором этаже поместья, — прошептал Теодор и снял лампу со шпиля, когда они поднялись на верхнюю площадку лестницы. — Он не спускается вниз уже много лет. Не знаю почему. Из свободных комнат на этом этаже для него сделали гостиную и столовую... И он не принимает гостей. Очень странно. Они шли по длинному коридору, усеянному дверями. Казалось, что он тянется на многие мили, пока Теодор не остановился у двери в самом конце. Его лампа была единственным источником света в помещении. — Он будет недоволен, — пробормотал мужчина себе под нос. — Скорее всего не заговорит с Цисси несколько недель. Цисси… Нарцисса Малфой позволяла Теодору называть её так. Гермионе было известно, что все они очень близки. Возможно, миссис Малфой воспринимала их, как часть своей семьи. Теодор расправил плечи, снял кепку и спрятал её во внутренний нагрудный карман пиджака, прежде чем сделать глубокий вдох и трижды настойчиво стучать в дверь. Оглушительная тишина. Гермиона затаила дыхание. Затем ещё три долгих, затяжных стука. Послышался скрип и дверь медленно открылась. Комната была едва освещена свечами, отбрасывающими длинные пляшущие тени. Потом она заметила его, стоящего у камина. И он смотрел на неё так, словно собирался убить.***
Нарцисса Малфой стояла лицом к камину, но Гермиона могла с уверенностью сказать, что в руке у неё был стакан с напитком. Экстравагантный чёрный наряд подчёркивал каждый изгиб её тела. Корсет стягивал верхнюю часть платья. Нарцисса курила сигарету, наблюдая за Гермионой в зеркале камина, когда та вошла в комнату вслед за Ноттом. Теодор слегка кивнул Нарциссе, когда она поймала его взгляд в зеркале, после чего его внимание переключилось на Малфоя. — Ещё живой? — саркастически спросил Нотт. — Не дождёшься, — с усмешкой произнес Малфой. По тому, как было напряжено его тело, Гермиона поняла, что он испытывает определённый дискомфорт. На нём были только брюки с подтяжками и расстёгнутая рубашка. Правой рукой он держался за левое плечо. Гермиона заметила на левом рукаве рубашке кровавые подтёки. На лице Малфоя были порезы и синяки, губа кровоточила, но даже это не помешало ему одарить друга самодовольной ухмылкой. — Я просила тебя остановиться, Драко, ещё в прошлый раз, — предупреждающе сказала Нарцисса своему сыну, продолжая смотреть на происходящее через зеркало. — Я запрещала тебе пачкать руки… — Достаточно, мама, — произнес Малфой, но по-прежнему не смотрел на неё. Он оглядел Нотта и перевёл взгляд на Гермиону. — Я мараю руки только при острой необходимости. — Он запнулся, закрыв глаза, и резко выдохнул, что-то явно приносило ему боль. — Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к неуважению. Нарцисса резко повернулась, волосы женщины почти хлестнули по её лицу. Резкое выражение лица женщины заставило Гермиону напрячься. С этой ведьмой явно шутки плохи. — Мне осточертело бояться за твою жизнь, — Нарцисса вплотную подошла к своему сыну, дыхание которого сбивалось. Драко выглядел так, словно ему была необходима немедленная помощь. — Ты должен думать не только о себе, Драко… — Уходи. — Тон голоса Малфоя был суров так же, как и взгляд, брошенный им на мать. — Ты уже наворотила дел, просто приведя их сюда, хотя я приказал тебе ни за кем не посылать. — Драко кивнул в сторону Нотта и Грейнджер. — Если ты хочешь беспокоиться обо мне, делай это в другом месте. Бесчувственный. Жестокий. Отрешённый. Нарцисса Малфой стояла, гордо расправив плечи, выражение лица женщины не отражало весь спектр бушующих в её глазах эмоций. Затем она перевела взгляд на Гермиону. — Постарайся не убить его. Потом Нарцисса уверенной походкой покинула комнату, как будто её сын никогда не говорил ей уйти, словно это было её решение. В тот же миг, тяжело вздохнув и закрыв глаза, Малфой опустился на стоящее позади него бархатное кресло. — Блядь, я знал, что это бравада. — Выдохнув, Теодор подошёл к своему другу. — Знаешь ли, твоя мать не дура, просто так не будет поднимать шум… — Мне не нужна ничья помощь, — прохрипел Малфой, тяжело дыша. — Я никогда не нуждался в ней… — Да, что ты такое говоришь, — саркастически произнес Теодор, садясь на корточки и рассматривая раны Драко. — Вечно строишь из себя чёрт знает кого. Волосы Малфоя были растрёпаны, пот блестел на его лбу, кое-где виднелись капли застывшей крови. Он настороженно посмотрел на Гермиону, и по её шее побежали мурашки. — И она — лучшее, что ты смог найти? Когда Нотт оглянулся, Гермиона скрестила руки на груди и бросила на мужчин взгляд полный отвращения. Она притащилась сюда, чтобы помочь ему, а он смеет сомневаться в её компетентности? — У неё есть медицинская подготовка, — сказал Нотт, пытаясь отодвинуть ворот рубашки Малфоя, но блондин оттолкнул руку друга и начал вставать с кресла. — Итак, она изображает Флоренс Найтингейл, и ты считаешь, что у неё достаточно знаний, чтобы вылечить меня? — выпрямившись, грозно спросил Малфой. — Вы действительно думали, что я подпущу её к себе? — Я здесь не по своей воле, мне приказали помочь тебе, — не сдержавшись, практически выплюнула Гермиона. — У меня не было выбора. Она наблюдала, как раздуваются его ноздри и сжимается челюсть. Малфой пытался скрыть гримасу боли, которая была на его лице всего секунду назад. — Похоже, мы оба здесь по принуждению, Грейнджер. То, как он произнес её фамилию, почти заставило девушку вздрогнуть. Он обращался к ней напрямую всего второй раз. Впервые за последнее десятилетие она услышала, как он произносит её фамилию. — Невероятно, — пробормотал Нотт, закуривая сигарету. — Теперь, когда мы выяснили, что никто не хочет здесь находится, мы может быть приступим к делу и остановим кровь, заливающую на ковёр? Малфой и Гермиона не сводили глаз друг с друга. — Оставь нас, Теодор. Нахмурившись, Нотт посмотрел на Гермиону, её глаза расширились от удивления. — Иди утешь мою мать, — сказал Малфой, окинув девушку ледяным взглядом. — Уверен, она справится самостоятельно. — Гермиона мельком посмотрела на кровоточащую глубокую рану на его шее. — Нам с Грейнджер пора поговорить.