Переулок, ведущий к «Виселице»|On Gallow's Lane

      Воздух покинул лёгкие Гермионы быстрее, чем она успела повернуться в ту сторону, откуда доносился голос. В дверях стоял он, засунув руки в карманы брюк, и пристально смотрел на неё из-под надвинутого на глаза козырька кепки.       Фигура Малфоя почти полностью заслоняла дверной проём. Отбрасываемая им тень делала его ещё более устрашающим. А грозный взгляд прожигал насквозь.       — Я спрошу ещё раз, — сделав два решительных шага в помещение, он не сводил с Гермионы глаз. — Кто ты?              Ей необходимо взять себя в руки. Ей необходимо встретиться с ним лицом к лицу, продемонстрировав силу духа. Ей необходимо придумать ложь во спасение.              В мгновение ока её испуг сменился растерянностью.              — Ты ещё с Хогвартса прекрасно знаешь, кто я, Малфой, — Гермиона с вызовом приподняла подбородок, заметив секундную вспышку в его глазах. — Если ты до сих пор не смог разгадать меня, то у тебя уже нет шансов.               Ещё пара уверенных медленных шагов, и он уже стоял за стулом, который совсем недавно занимала Гермиона, и смотрел на два бокала и полупустую бутылку красного вина.              — Похоже, что все в моём окружении знают тебя лучше, чем я когда-либо узнаю, Грейнджер, — грубым голосом произнёс он, взглянув на неё. — Как прошёл небольшой разговор по душам с Паркинсон? Она всегда была неравнодушна к бутылочке-другой красного.              Гермиона опустила глаза на стоявшие на столе улики.              — Мы выпили по одному бокалу, а потом она оставила меня запирать… — Грейнджер следила за языком его тела, пытаясь понять, верит ли он её словам. — Я прибиралась и хотела проверить, заперта ли дверь в вашу каморку, как вдруг появился ты.       Целое мгновение он пристально смотрел на неё, а затем выдвинул стул, решив сесть.               — Будем считать, что я поверил, — его взгляд метнулся к двери, о которой шла речь. — Не прикасайся к ней, — кивнул в сторону Малфой. — Я наложил заклинание, сообщающее мне о всех попытках проникнуть внутрь без разрешения.              Ох…              У Гермионы не было шансов самостоятельно попасть в комнату. Единственной надеждой теперь оставался Теодор… Может, он поведает ей о том, что происходило и хранилось за матовым стеклом двери, тогда, возможно, у Гарри появится больше оснований для ареста.              Зачем он установил защиту? Почему посторонним запрещалось заходить туда? Что именно он скрывал от всего мира?              Думай быстрее. Защищайся.              Гермиона скрестила руки на груди под его пристальным взглядом, следящим за каждым её движением.              — Мне никогда не говорили не приближаться, — Грейнджер вела себя самоуверенно, но чувствовала, что это необходимо в данной ситуации. — Обычно я не ухожу последней, поэтому не знаю, что можно трогать, а что нельзя. — Будь смелее. — Я прекрасно понимаю, что ты не доверяешь мне, но Пэнси, видимо, относится ко мне по-другому. Возможно, тебе лучше обсудить это с ней.              Выпрямив спину, Малфой положил одну руку на стол и забарабанил по нему пальцами.              — Я не доверяю никому, Грейнджер, — взгляд Малфоя говорил куда больше его слов. — Сказал бы я, что в этом нет ничего личного, но ты с Гриффиндора… Поэтому слишком умна, чтобы поверить моим словам.              Гермиона хотела промолчать, действительно хотела. Но то, как он постоянно её подначивал, не позволило ей не съязвить в ответ.              — Однажды хулиган, всегда хулиган, — выдохнула она, не сводя с него глаз.              Что-то дьявольское промелькнуло на лице Малфоя.              — Я не простой хулиган, Грейнджер, — он наклонился вперёд. — Больше нет, — его взгляд пробежался по её фигуре, заставив Гермиону слегка вздрогнуть. — Я гораздо хуже… и ты уже это знаешь.              Она гордо приподняла подбородок, расправляя плечи и стараясь унять бешено колотящееся сердце.              — Ты опять пытаешься запугать меня, — произнесла она, сглотнув. — Но забываешь, что на меня не действуют твои слова, Малфой. И никогда не будут.              Он облизнул нижнюю губу, а затем прикусил её, продолжая молча смотреть на Грейнджер.              — Ты говоришь очень уверенно для человека, у которого трясутся руки во время разговора.              — Я от природы уверенный в себе человек, — она огрызнулась, не подумав, и заметила, как загорелись его глаза, но выражение лица оставалось хмурым.              — Ты не казалась слишком уверенной в тот вечер, когда стояла передо мной в поместье, — низким тоном сказал он. — Я бы даже сказал, что ты сбежала от меня при первой же угрозе.              Гермиона с вызовом взглянула ему в глаза, почувствовав себя оскорблённой.              — Ты практически обвинил меня в том, что я сбегу и разболтаю все твои сокровенные секреты, — Гермиона знала, что в тоне её голоса прозвучала горечь. — А я не собиралась ничего никому рассказывать, так как выше всего этого.              Малфой продолжал прожигать её взглядом.              Гермиона скрестила лодыжки, ощущая неловкость.              — Если бы ты сомневался, этого разговора вообще бы не было, — Гермиона смотрела ему в глаза, выдерживая напряжённый взгляд Малфоя. — Но, как оказалось, я не так уж и боюсь тебя, как ты, похоже, думаешь.              Бахвальство.              Её спокойные речи не соответствовали бушевавшей бури внутри. Сердце норовило вырваться из её грудной клетки, а ладони вспотели.              Малфой молча смотрел на неё исподлобья. А потом тишину нарушил звонкий щелчок пальцев, в тот же миг бокалы с вином и бутылка сменились его любимым напитком и стаканами для виски.              — Поживём – увидим.              Гермиона замерла, наблюдая за тем, как Малфой наклонился вперёд и разливал «Gruett» по стаканам.              Не сводя с неё глаз, он снял кепку; его светлые волосы резко контрастировали с мрачной обстановкой паба. Гермиона ни могла не подметить, что его причёска очень выгодно подчёркивала острые линии лица Малфоя. Его волосы, короткие сзади и по бокам, чуть длиннее сверху, были зачёсаны назад.              — Пей, — приказал он, указав на свободное место напротив себя и придвинув к ней наполненный стакан. — Нам стоит кое-что обсудить, дабы избежать дальнейших недоразумений.              Он следил за каждым её движением, пока Гермиона шла к столу и отодвигала стул.              Что он хотел обсудить? В школе он никогда не интересовался ею, так зачем начинать сейчас? Теодор ясно дал понять, что Драко Малфой не захочет даже смотреть в её сторону, не говоря уже о том, чтобы беседовать с ней.               А может быть, это была какая-то тактика допроса, о которой Грейнджер не знала… В любом случае она не выйдет из образа до конца. Гермиона была хороша в этом. Но понимала, что Малфой играл в эту игру гораздо дольше, чем она.              Его слова задели Гермиону за живое; было то, что не давало ей покоя вот уже несколько дней.              — Дальнейших недоразумений? — поинтересовалась она смотря ему в глаза. — Каких же? Таких, как в прошлый раз, когда ты преподнёс меня в качестве подарка словно какую-то шлюху? Без моего ведома. Ты даже не предупредил меня о своих планах.              Малфой усмехнулся и поднял свой стакан.              — Всё ещё злишься, как я погляжу, — его серые глаза потемнели, а нижняя челюсть дрогнула. — Мы все шлюхи, Грейнджер, — он поднёс стакан к губам, внимательно глядя на неё. — Только торгуем разными частями себя.              Гермиона опустилась на стул и придвинулась к столу, поставив локти на столешницу. Малфой положил сигареты и зажигалку рядом со своим напитком, а затем снял пальто, сидя перед ней в жилетке.              — Значит, это что-то вроде теста? — спросила она, глядя на виски перед собой. — Если тебе не понравятся мои ответы, ты убьёшь меня?              На его губах появилась ухмылка. Та, которую она помнила с детства. Та, которая вернула её в Большой зал, на уроки зельеварения, к Чёрному озеру и Запретному лесу. Та, которая всегда вызывала в Гермионе трепет, но она никогда в этом не признается.              — Давай проясним кое-что, хорошо? — тихо сказал он и зажёг сигарету; отблеск пламени осветил черты его лица. — Я внимательно наблюдал за тобой почти три месяца, Грейнджер, — он выпустил изо рта маленькое колечко дыма, и Гермиона заметила, как напряглась его нижняя челюсть. — Я изучал тебя… изучал твою жизнь за последнее десятилетие. Изо дня в день ты делаешь одно и то же, практически не меняя распорядок… Согласно моим источникам, ты ушла на задний план, решила не выделяться…              Поёрзав, Гермиона закинула ногу на ногу. Как он смел намекать на то, что её жизнь была обыденной и скучной? Ведь даже после тщательного изучения Малфой понятия не имел, кто она на самом деле.               Но с другой стороны это даже к лучшему. Ей нужно было, чтобы он думал, что она решила не выделяется. Ей нужно было, чтобы он думал, что она живет обычной жизнью. Гермиона отпила из бокала виски, чувствуя, как сладкая жидкость обжигала горло.              — Я сторонюсь светских мероприятий, предпочитаю скучную рутину и свою собственную компанию… но, по крайней мере, я не одинока, — ответила Грейнджер, произнеся свои слова таким тоном, что он понял, на что она намекает.              Грейнджер знала, что не следует его провоцировать, но ей всегда хотелось сказать что-то такое, что раззадорило бы его. Так было всегда, это являлось частью их общения, начиная с одиннадцати лет.              И Гермиона знала, что правда на её стороне.              Драко Малфой — одиночка, в той или иной степени.              Вновь ухмыльнувшись, он кивнул и затянулся сигаретой.              — Такие люди, как я, — начал он, и его глаза угрожающе вспыхнули. — Всегда будут одиноки… — Малфой впился в неё взглядом. — И за ту любовь, которую мы получаем, нам приходится платить… и я смирился с этим.              Гермиона удивлённо вздёрнула бровь. Одиночество… любовь… плата? Что всё это значило? Малфой явно опять пытался её запугать. Поэтому она решила сменить тему разговора.              — Почему сейчас? — почти шёпотом спросила Гермиона. — Ты наблюдал за мной несколько месяцев, но так и не высказался… ни разу не упомянул о том, чего хочешь от меня.              Малфой еще раз ухмыльнулся и слегка кивнул.              — Я слежу за тобой, потому что не доверяю, — произнёс он, вновь делая затяжку. — А теперь чувствую, что мне нужно следить за тобой ещё пристальней…              — Почему? — не удержалась от вопроса Гермиона.              Малфой, казалось, точно знал, на что она намекает, поэтому наклонился вперёд, поставив локти на стол.              — Потому что ты слишком много знаешь, Грейнджер, — серьёзно ответил он, заставив волоски на её шеё встать дыбом. — Точнее, твои знания — крупицы, но они на вес золота, — его лицо не отражало совершенно никаких эмоций. — Мне нужно удостовериться, что ты сможешь держать свой чёртов рот на замке.              — Но я уже сказала тебе, что у меня нет намерений… — начала она.              — Ты забываешь, что я знаю тебя, Грейнджер, — перебил ее Малфой. — Я осведомлён, что ты чертовски хорошо врёшь. И это делает тебя опасной…              Кровь Гермионы застала в жилах, но она старательно не показывала этого. Она знала, что с этого момента он будет наблюдать за ней гораздо внимательнее. Грейнджер понимала, что ей придется быть очень осторожной, чтобы не переступить черту.              — Но мне это нравится.              Гермиона сохраняла самообладание, наблюдая за тем, как он затушил сигарету и допил свой напиток, после чего убрал заклинанием пустые стаканы и бутылку виски.              Малфой встал из-за стола, схватив пальто и кепку. Выражение его лица оставалось совершенно нечитаемым, пока он впивался в неё взглядом.              — Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь, милая, — непринуждённый тон Малфоя напугал её ещё сильнее. — Поэтому, прежде чем повесить мне очередную лапшу на уши, убедись, что я не смогу её опровергнуть.              Гермиона ощутила, как кровь стремительно отливает от её лица.              — Лучше возвращайся в свою маленькую квартирку, Грейнджер, — взгляд его потемневших глаз был пропитан опасностью, пока он запрокидывал перевернутый стул на столешницу. — То одинокое растение в горшке, которое ты держишь на своем маленьком балконе, нуждается в поливе.              Широкая ухмылка озарила его лицо, когда Малфой надел кепку на голову. От его ног вверх начал клубиться чёрный дым. Несколько секунд потребовалось, чтобы его фигура исчезла во тьме.              Последнее, что она видела, была его самодовольная ухмылка.              Теперь действительно только Бог способен ей помочь.              Драко Малфой знал её настоящий адрес.              Возможно, он обладал более обширной информацией о ней, чем она думала.       

***

      В ту ночь сон дался Гермионе нелегко. Она металась и ворочалась в постели, казалось, часами, не раз просыпаясь в холодном поту. Ей снилась высокая широкая фигура мужчины, стоящего у фонарей и наблюдавшего за её квартирой. Тени обрамляли его лицо, но не могли скрыть серых глаз; не могли скрыть ухмылку, которая не давала ей покоя.              Гарри наверняка знает, что делать. Утром она расскажет ему обо всех новых обстоятельствах. Гарри защитит её.       

***

      — Если мы переселим тебя на конспиративную квартиру, он заподозрит неладное, и это подвергнет тебя ещё большей опасности, — словно приговор произнёс Гарри, стоя напротив своего стола.              Ссутулившись, Гермиона сидела на одном из стульев и удручённо качала головой.              — Гарри, он ходил по ложному адресу, что мы ему дали, и выяснил, где я на самом деле живу! Ради всего святого! Насколько я поняла, он следит за мной, куда бы я ни пошла! Он наверняка уже знает, что я здесь!              Из-за её спины раздался тихий смешок. Теодор стоял, прислонившись к дверному косяку.              — Думаешь, Малфою больше нечем заняться, кроме как следить за каждым твоим шагом? — Его тёмно-карие глаза, излучающие веселье, наблюдали за собеседниками из-под козырька кепки. — Чертовски маловероятно, учитывая, что у него миллион других более важных дел, которыми он мог бы заняться в течение дня… он очень занятой человек.               Гермиона возмущенно фыркнула в сторону Теодора.              — Похоже, ему удаётся быть в нескольких местах одновременно, — сквозь зубы процедила она. — Он ясно дал понять, что знает обо мне больше, чем я думаю…              — Он сказал так намеренно, чтобы ты была вся на иголках и ждала подвоха, — грубо перебил её Нотт, заставив Гарри с любопытством посмотреть на него. — Это игра в кошки-мышки, и он не планирует проигрывать.              — Я сказала ему, что запугать меня не получится, — уверенно ответила она.              Теодор закатил глаза и расхохотался.              — О да, конечно. — Он отошёл от двери и встал прямо за стулом Гермионы. — Человек, которого невозможно запугать, ведь всегда бежит к своему начальнику и требует защиты из-за того, что за ним охотится большой плохой дядька?               Гарри бросил на Гермиону извиняющийся взгляд и пожал плечами.              — Если мы переселим тебя или сделаем что-то, выходящее за рамки твоей каждодневной рутины, то вызовем у него ещё больше подозрений, — тяжело вздохнул он, оттолкнувшись от стола с бумагами в руках. — Приставить к тебе охрану мы тоже не можем. Он слишком умён и заметит, что кто-то наблюдает за тобой. Мы будем следить за тобой, зачаровав твою палочку. И я уверен, что Нотт не бросит тебя в беде.              Гермиона поражённо вздохнула. Без сомнения, Гарри был прав. Но мысль о том, что Драко Малфой поручил кому-то следить за ней, потому что не доверял, её не радовала. Тем более, что он имел право не доверять ей, поэтому теперь Гермионе предстояла очень трудная работа — заставить его передумать.              — Ладно, — проворчала она.              Теодор усмехнулся позади неё, а Гарри направился на выход из кабинета. Он остановился перед самой дверью и обернулся, бросив взгляд на Гермиону.              — Есть ещё какие-нибудь важные детали, о которых я должен знать, прежде чем отправлю отчёт?              При этих словах сердце Гермионы пропустило удар. Краем глаза она заметила, что Нотт замер.              Сказать? Не сказать? Что же делать?              Она не могла понять, что влияет на её решение сильнее: присутствие Теодора Нотта в комнате или возможное чувство вины, если с маленьким светловолосым мальчиком в голубой пижаме что-то случится.              — Нет, больше ничего, — просто ответила она, почувствовав взгляд Нотта, сделавшего глубокий выдох.               Гарри кивнул им обоим, потряс своими бумагами, пожелал доброго дня, а затем вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.              — В какую, чёрт возьми, игру ты играешь? — Набросился на неё Теодор, внимательно всматриваясь в её лицо, как только она встала. — На чьей ты стороне на самом деле?              Гермиона отступила назад, ближе к камину, который собиралась использовать, чтобы вернуться в свою квартиру перед началом смены в «Виселице».              — Я жду подходящего момента.              — Ты ходишь по лезвию ножа, дорогая, — он практически рычал на неё, наблюдая за тем, как Грейнджер хватает пригоршню летучего пороха. — Тебе стоит разобраться, кому ты на самом деле лжёшь.              Гермиона бросила на него суровый взгляд, порошок выскользнул из её руки и мягко упал на пол.              — У меня всё под контролем, Нотт, — огрызнулась она. — Я знаю, кому и когда нужно солгать.              — Тогда ты больше похожа на нас, чем думаешь, Грейнджер, — усмехнулся Теодор.              — Я совсем не похожа на вас, — резко ответила Гермиона. — Вы поворачиваете тёмные дела, похоже, придумав себе отличное оправдание, что волшебное сообщество каким-то образом обделило вас после падения Волан-де-Морта.              Теодор выругался сквозь стиснутые зубы, совершенно не впечатлившись её речью.              — Мы выживаем единственным известным нам способом, Грейнджер, — тон его голоса стал серьёзным. — Которому нас научили.              — Но то, чем вы занимаетесь — незаконно… — начала она.              — Как я и сказал, — прорычал Нотт, похоже, теряя самообладание. — Это единственный способ выжить, известный нам.              Гермиона сглотнула. Нотт продолжал пристально смотреть на неё, в то время пока она трясла рукой, сбрасывая остатки пороха.              — Ты должна быть предельно осторожна, — шёпотом произнёс он. — Если продолжишь идти по этому пути, всё глубже погружаясь в наш мир, то уже не выберешься сухой из воды.              Она попыталась проигнорировать вспышку страха, возникшую в глубине её души.              Нет.              Гермиона совсем не была похожа на них.              Это просто не укладывалось в голове.       

***

      В тот вечер «Виселица» была переполнена.              Малфой ещё не появился, поэтому Блейз и Гойл самостоятельно провели несколько деловых встреч, показывая потенциальным инвесторам «Фантазию» и возвращаясь в паб по завершению сделок. Казалось, все были в приподнятом настроении, включая Гойла, который лишь бросил на Гермиону несколько недовольных взглядов, сидя за столом с мужчинами, которые выглядели так, словно замышляли что-то дурное.              Впрочем, весь паб выглядел так, будто затеял что-то недоброе. Точнее, большая часть посетителей.              Перед началом смены Пэнси шепнула Гермионе, что позже Блейз захочет переговорить с ней насчёт ведения финансов ещё и стриптиз-клуба, чего Грейнджер пыталась избежать, учитывая то, каким образом клуб перешёл в руки нового владельца.              Именно тогда Гермиона и заметила это. Она попыталась перестать пялиться, но Пэнси поймала её взгляд. Грейнджер промолчала, но любопытство не давало ей покоя весь вечер, побуждая задать вопросы.               — Пэнси, это у тебя синяки на шее? — наконец спросила она, наполняя пивом кружку для одного из постоянных клиентов.              Пэнси молчала около минуты, но затем, как ни странно, слегка улыбнулась и посмотрела на Гермиону.              — Всё верно, Грейнджер, — непринуждённо произнесла Паркинсон, начищая бокалы.              Сердце Гермионы ушло в пятки. Она знала, что отношения Пэнси и Блейза были взрывоопасными, но и предположить не могла, что Забини поднимает на неё руку. При одной только мысли об этом кровь закипала от гнева в жилах Гермионы.              — Мы называем их синяками любви, — сказала Пэнси, на её губах всё ещё играла улыбка.              — Неужели… — нахмурилась Гермиона, не понимая её радости. — Блейз причинил тебе боль?              Пэнси посмотрела на неё, широко раскрыв глаза и внезапно испугавшись, что Гермиона неправильно всё поняла.              — О нет, он никогда бы не сделал ничего подобного. Ничего такого, о чём бы я его сама не попросила.              Гермиона нахмурилась ещё больше. Поняв, что произошло недопонимание, Пэнси наклонила голову в сторону и одарила Гермиону довольной улыбкой.              — Блейз любит пожёстче, — глаза Гермионы расширились от осознания, и она почувствовала, как по её щекам разливается румянец. — Мне нравится, когда он хватает меня за горло во время секса… Такие мужчины, как они, не умеют быть нежными, если честно… Но я вошла во вкус, меня всё устраивает.              Гермиона мечтала провалиться под землю. Она и подумать не могла, что будет вести с Пэнси Паркинсон разговор о сексуальных предпочтениях Блейза Забини.              — Не волнуйся, он получает сполна, — сказала Пэнси, улыбаясь. — У меня несколько синячков на шее, а у него расцарапана вся спина, и плечи усеяны следами укусов.              Гермиона чуть не выронила кружку, которую наполняла, чем вызвала искренний смех Паркинсон, продолжающей натирать бокалы до блеска.              — Только не говори мне, что ты ханжа, Грейнджер. — Пэнси рассмеялась ещё заливистее, заметив, как покраснели щёки Гермионы. — Разве гриффиндорцы не становятся дикими львами в постели?              Гермиона скромно улыбнулась, не сводя глаз с чёрноволосой ведьмы, и поставила наполненную до краёв кружку на стойку.              — Само собой.              Повернувшись к Паркинсон спиной, Гермиона надеялась, что разговор на этом закончился.              — Грейнджер, — спустя несколько мгновений начала Пэнси, схватив её за плечо и повернув к себе лицом. — Что ты знаешь о слизеринцах? — Заметив удивленно приподнятую бровь Гермионы, Пэнси закатила глаза. — Об этих слизеринцах, в частности?              — Что они любят прихвастнуть, — сказала она, непринуждённо пожимая плечами и стараясь сохранить нейтральный тон голоса.              — Всё ясно, — язвительно произнесла Паркинсон, решив зайти с другой стороны. — Позволь мне кое о чем спросить. — Она подошла почти вплотную к Гермионе. — До тебя доходили слухи? — прошептала Пэнси ей на ухо.              О, чёрт…              Конечно, доходили.              Неужели Пэнси действительно собиралась обсуждать это сейчас?              Гермиона кивнула, протирая помпу и делая вид, что не бросает взгляд на стол, за которым сидели Нотт, Блейз и Гойл, начинавшие, судя по всему, играть в карты.              — Предпочтения Блейза неизменны ещё со школы, — начала Пэнси, стоя рядом с Гермионой. — Иногда он ведёт себя словно дикое животное… и оставляет следы. — Она снова показала маленькие синячки от пальцев на своей шее. — Ему нравится, когда я их демонстрирую… словно хвастаюсь тем, что принадлежу ему… это его заводит.              Глубоко вздохнув, Гермиона бросила взгляд в сторону Блейза. Он был высокого роста и имел подтянутое тело. Многочисленные мелкие шрамы, наверняка полученные во время бандитских разборок, покрывали его длинные пальцы. Из всех четверых мужчин он говорил только тогда, когда это было действительно необходимо. И в одном Гермиона была уверена на сто процентов: Пэнси Паркинсон являлась самым важным человеком в его жизни.              — Гойл затащил в постель бесчисленное количество женщин, — продолжала Пэнси, пока Гермиона вытирала стаканы. — Он любит связывать их… У него куча фетишей… Но ни одна ещё ни разу не жаловалась. — Гермиона сморщилась, а Пэнси вновь усмехнулась. — Предпочтения Гойла более изощрённые… Блейз упоминал, что он даже стал использовать нож…              — Разве это не опасно? — напряжённо спросила Гермиона.              — Нет, если партнер знает в этом толк… Знает, как доставить удовольствие обоим, — непринуждённо произнесла Пэнси. — Но подобные практики требуют максимального уровня доверия между партнерами.              Гермиона взглянула на мужчину, о котором шла речь. Гойл, единственный из своего окружения, отращивал бороду. Ещё в школе он казался ужасающе крупным парнем. Его широкую фигуру украшали татуировки. Рисунки тянулись от шеи по плечам к рукам и ветвились на голенях. Символы, значение которых было известно лишь ему одному. На левой стороне его шеи красовалась татуировка, представляющая собой ряд черточек. Гермиона никогда не интересовалась значением, но могла представить, каков будет ответ.              — Теодор Нотт — своего рода загадка, — продолжила Пэнси, и взгляд Гериона упал на Нотта. — Я слышала только слухи о его предпочтениях, но знаю, что он очень любит управление оргазмом, — Гермиона чуть не подавилась воздухом. — Он также не чурается маггловских наручников… — ухмыльнулась Пэнси. — Однажды я застала Дафну Гринграсс в довольно компрометирующем положении на шестом курсе.              Теодор Нотт был выше Гойла и Блейза, но намного худее. Но своей загадочностью производил большее впечатление на окружающих. Он был опасен, потому что умён. Пока единственным человеком, рядом с которым он показал себя уязвимым, являлась Нарцисса Малфой.              Гермиона решила, что это её шанс.              — А у Теодора нет подружки? Может, он с кем-то встречается?              Грейнджер не сводила с него взгляд, наблюдая, как Нотт снял кепку и провёл рукой по кудрявым волосам.              — Никто ничего не знает о Теодоре Нотте, — тихо ответила Пэнси. — Даже Драко.              Гермиона не смогла сдержать вздох при упоминании имени Малфоя. Их разговор, состоявшийся накануне вечером, всё время крутился у неё в голове. Она пыталась придумать, как заставить его доверять ей. Пыталась придумать, как стать ближе, не обжёгшись. Ей требовалось накопать информацию, перестать строить предположения и воплотить планы в жизнь.              Потому что Теодор Нотт ошибался. Она совсем не была похожа на них. Грейнджер добросовестный работник, которого послали на задание, и как только она соберёт нужную информацию, то передаст её своему «начальнику», и дело с концом. Ей не хотелось ввязываться в их тёмные дела.              — Драко, конечно, худший из всех, — услышала она голос Пэнси, но уже намного тише. — Ходило так много слухов про него во время учебы, да и после тоже. Некоторые из них даже касались меня.              — Хочешь сказать, что ты и Малфой никогда… — закатила глаза Гермиона.              — Нет, — честно ответила Пэнси. — Мы встречались какое-то время, но никогда не заходили дальше лёгкого петтинга.              — Тогда откуда взялись эти слухи? — спросила Гермиона, нахмурившись.              — Поговаривают, что Люциус Малфой продал за бесценок девственность Драко, когда тому исполнилось семнадцать. Это довольно распространённая вещь среди семей чистокровных, если они не хотят, чтобы их дети вступали в брак по расчёту, — серьёзно произнесла Пэнси.              — Но почему он так поступил, а не заключил брак по расчёту? — с любопытством спросила Гермиона, её мысли метались. — Какой отец захочет такого для своего ребёнка?              — Потому что Малфои были на вершине пищевой цепочки, Грейнджер, — ответила Пэнси, поставив стакан и взяв другой. — Семьи, желающие выдать своих дочерей за Драко, мечтали о несметных богатствах… А Люциус не желал делиться.              Гермиона пыталась переварить полученную информацию. Значит, Драко никогда не состоял в официальном браке с Асторией Гринграсс? Получается, она не была его первой? Его первый секс случился с той, кого выбрал Люциус Малфой? С той, что предложила самую высокую цену?              — Очевидно, девственность Драко стоила целое состояние, — сказала Паркинсон, пожав плечами. — И после этого он мог трахаться с кем хотел… разумеется, за исключением магглов и грязнокровок.              Девушки обменялись многозначительными взглядами.              — Ты должна знать, что его аппетит немного… темнее, чем у Блейза, — Пэнси ещё раз ухмыльнулась, и Гермиона почувствовала, что её пульс слегка участился. — Как известно, он посещал частные специализированные клубы на протяжении многих лет… у него нестандартные предпочтения.               Гермиона прикусила губу, но не смогла не поинтересоваться.              — Нестандартные предпочтения?              Пэнси молчала, но затем…              — О, я не хочу портить веселье и выдавать все его секреты.              Паркинсон посмеивалась над смущённым выражением лица Гермионы, которая осознала, что задала больше вопросов о сексуальных предпочтениях Драко Малфоя, чем следовало бы.              — Но скажу ещё кое-что, — произнесла Пэнси, пристально смотря на Грейнджер. — Слухи о его… э… размерах — правда.               Гермиона судорожно вздохнула, даже не заметив, как задержала дыхание.              — Судя по всему, он чуть не разорвал Асторию на части, — весело произнесла Пэнси, внимательно наблюдая за лицом Грейнджер. — Она была миниатюрной, а вот её бедра…              Гермиона желала сменить тему, и как можно скорее.              — Они были женаты?              — Нет, — покачала головой Пэнси. — Они просто встречались. Её родители были против их союза. — Грейнджер с любопытством посмотрела в её сторону. — Они знали, чем занимается Драко. И не желали, чтобы Астория связала свою жизнь с тем, кто превратит ту в ад.              — Звучит очень разумно, — пробормотала себе под нос Гермиона.              — Он любил её, Грейнджер, — укоризненно произнесла Пэнси, окинув её проницательным взглядом. — А когда потерял, мне показалось, что мы потеряли и его… но Скорпиус…              Пэнси замолчала, бросив взгляд на распахнувшееся окно у входа в паб. Никто, казалось, не обращал никакого внимания на большую и царственно ослепительную сову.              Паркинсон же сразу узнала гонца, и её лицо побледнело. Она погладила бурую птицу и забрала маленькое письмо, прикреплённое к её лапке.              Сова также привлекла внимание Теодора, который сидел и внимательно наблюдал за двумя женщинами, на его лице мелькнула обеспокоенность.               — Спасибо, Орион, — почти пропищала Пэнси, вскрывая письмо без опознавательных знаков.              — Что она хочет? Всё ли в порядке? — поинтересовался Теодор, направляясь к барной стойке.       Гермиона поняла, раз Нотт выглядел таким встревоженным, то сова наверняка принадлежала Нарциссе.              Пэнси быстро пробежалась глазами по тексту письма, а затем с тревогой посмотрела на Гермиону.              — Она хочет, чтобы ты немедленно прибыла в поместье, — хрипло произнесла Паркинсон. — Ты должна сию секунду отправиться туда и прихватить с собой Тео.              — Что-то стряслось с Драко? — требовательно спросил Теодор, тон его голоса стал резким.              — Не с Драко, — покачала головой Пэнси, не отрывая взгляда от Гермионы.              Грейнджер нахмурилась, не понимая, что, чёрт возьми, происходит.              — Со Скорпиусом.