Отпусти меня

Утром мы покидаем караван и уходим вглубь пустыни. Радует, что пока ещё февраль и тут не так жарко, как в июне. Нас осталось трое. Но мы - пиковые. Похуй. Мы как-то справимся. Ещё через день нас остаётся двое. Михаэль просто не просыпается. Карта, приколотая к его груди, не оставляет сомнений. Плато уже видно на горизонте. До него не больше дня пути. Мы хороним Михаэля и продолжаем путь. А Джокер продолжает игру. Он мог бы убить всех нас в первый же день, но зачем-то играет с нами. Как кошка с мышкой. Иногда приподнимает когтистую лапку и выпускает нас. Даёт надежду на спасение. И через минуту отбирает. Не знаю, чего он добивается. Но обреченность, которую я чувствовал раньше, сменилась яростью. Я очень хочу его убить. Час истины наступает, когда мы с Вереском достигаем подножья плато. Крысы успевают предупредить. И Вереск успевает обнажить меч. Джокер смеётся и бьет магией. На теле Вереска раскрываются несколько глубоких порезов. Он падает, и я забываю о Джокере. Понимаю, что это бесполезно, но всё равно пытаюсь зажать глубокий разрез на шее, задевший артерию. - Выживи, Незабудка... - шепчет Вереск, и жизнь покидает его глаза. В этот момент меня наполняет что-то новое. Это поток чистой силы. Он сворачивается пружиной возле сердца, и я понимаю, что если не выпущу его, он просто разорвёт мне грудь. Я закрываю глаза Вереска окровавленной рукой и медленно поворачиваюсь к Джокеру. Кажется, в этот момент наши улыбки похожи. Я поднимаюсь на ноги и делаю шаг в его сторону. - Я был прав. Ты освободишь меня. - произносит Джокер, продолжая улыбаться. - Да. - я тоже улыбаюсь. - Но сначала... Сначала мы поговорим. У нас так много тем для разговоров... Я не помню, как в моих руках оказывается дудочка. И не задумываюсь, почему она превращается в скипетр. Я просто делаю шаг в сторону Красного Джокера. И улыбаюсь.