Отпусти меня

Ещё один шаг и я вглядываюсь в глаза Красного Джокера. - Зачем? - спрашиваю я. - Иначе тебя было не разбудить. - он улыбается и пожимает плечами. - Перерождение возможно только через боль. Я так долго ждал тебя. Так долго. Но почувствовал сразу. Убей меня. Освободи меня. - Не сразу. - я качаю головой и провожу рукой с зажатым в ней скипетром. На груди Красного распускается кровавый цветок. Он смеётся. - Понимаю. Ты убьешь всех. Это правильно. Уничтожь остаток колоды. Тогда ты станешь Джокером для новой. И сможешь убить Черного Джокера этой. Ты же хочешь? Я киваю. О, да. Я хочу. Ещё один шаг. И ещё один взмах руки. Лицо Красного прочерчивает глубокий разрез. - Запомни, младший брат. На месть у тебя будут ровно сутки, после того, как Карты сгорят. Но расстояние для тебя больше не имеет значения. Просто пожелай. Я снова киваю и опять заношу руку для удара. Джокер не сопротивляется. И продолжает улыбаться. - Потом ты вернёшься в карточный мир. До прихода нового Черного Джокера. Колоды будут меняться. Ты будешь их хранителем. - голос Красного слабеет, кровопотеря даёт о себе знать. - Ты поймёшь, когда придёт новый. Ты его почувствуешь. Он будет нашей масти. Валетом Пик. Всегда так. Если захочешь свободы - просто сделай, как я. - улыбка Джокера становится шире. Я наношу ещё несколько ударов. Он опускается на колени, упираясь кулаком в землю, и продолжает улыбаться, глядя в мои глаза. А потом падает лицом в песок и затихает. А я понимаю, что никогда не поступлю, как он. Никогда. Я клянусь в этом над телом Вереска. Следующий потенциальный Джокер не потеряет своего короля. Я всё сделаю для этого. Не из-за меня. Это... слишком больно. Силы во мне достаточно, чтоб создать не просто могилу, но гробницу с высоким курганном. У ее подножья расцветает не характерный для этой страны вереск. Я смаргиваю слезы и касаюсь камней рукой. - Теперь ты тоже свободен. Я... отомщу. Затем я щелчком пальцев развожу костёр. В последний раз сжимаю в руках остатки колоды. - Простите меня... - шепчу я и швыряю Карты в огонь. Поднимаю изменившиеся глаза к небу. Кажется, пришло время мстить.