「⊱✠⊰」
Allman Brown Feat. Liz Lawrence - Sons and Daughters
— Хосок-хён, нам нужно многое тебе рассказать, — подаёт голос Чимин, беря на себя ответственность за начало рассказа. Тэхён перехватывает блуждающую по его ноге ладонь Пака, и младший решает, что так ему, действительно, становится спокойнее. — Понимаешь, Хоби-хён, мы начали встречаться с Тэхёном не так давно, как ты думаешь. — Молчание было ответом. — Сегодня мы сходили на первое свидание. — Значит ваши чувства — это..., — начал Хоби. — Нет! — резко оборвал его Чимин. — Я люблю Тэтэ-хёна, а он любит меня. Просто я осознал это намного позже, чем почувствовал и понял это он. — Ким приятно улыбнулся. Слова младшего были для него, как бальзам на душу: слышать от человека, которого ты любишь, что он испытывает те чувства, что и ты к нему — будто получить самый дорогой подарок в жизни. Чон-младший переводит взгляд на Тэхёна в поисках подтверждения слов Пака. — Это правда, Хосок, наши чувства настоящие. Если Чимин посчитает нужным рассказать тебе историю нашего знакомства, то пусть, я поддержу любое его решение. — Поцелуй в кисть, которую он держал в своей руке, а в замен — его рука прижатая к чужой щеке: мафиози чувствует, как внутри него расползается нежность. — Хорошо, будет приятно услышать правду, но я счастлив, что вы нашли друг друга, очень рад за вас, — искренне улыбаясь, говорит Хоби. — Позволь мне продолжить, Хоби-хён, — начал Чимин, но его прервал Чон-старший. — Дальше я сам, Чимин, спасибо. Я должен сам рассказать об этом, — глубоко вздохнув, глава продолжил. — Хосок..., сначала я, конечно, хочу сказать, что вся та ложь, которую ты слышал, была лишь потому, что я боялся тебя потерять. Поверь мне, я сейчас искренен в своих словах. — Хосок лишь кивнул головой на это. А что ему ещё оставалось? Он ценит своего брата, а значит хочет, чтобы между ними была высшая степень доверия. А ещё он хочет услышать правду, какая бы она ни была. — Начать хотелось бы с того, что мы с Юнги не состоим в отношениях, — Хосок сразу же кидает грустный взгляд на Мина, а тот, не выдержав этого, склоняет голову вниз, стараясь задушить внутри будто очнувшуюся от долгого сна совесть. — Значит вот как, — видя реакцию блондина, отвечает брат. — Продолжай, Гук, я слушаю. — Второе, что я должен рассказать, это то, что мы с Тэ не просто бизнесмены. — он выдерживает небольшую паузу. — Я глава мафиозного клана Чон. — Он видит глаза, что внимательно наблюдают за ним, но не находит ожидаемого шока и решает продолжить. — Более того, ты тоже являешься его частью. Стоит вспомнить наше детство. Вы с Сонмином уехали не из-за слов отца или моих, он увёз тебя подальше от меня, считая, что я монстр, который уничтожает всё и всех вокруг себя. — Я тоже далеко не святой человек, — слышится со стороны Кима. — Не ты один, Гук, не ты один. — На это Чимин сильнее сжимает руку старшего, даря ему тем самым поддержку. — Спасибо, Тэ. Так вот, Хосок, я сразу хочу сказать, что если ты не хочешь, чтобы тебя это касалось, то- — Нет, Чонгук. — Младший видит непонимание в глазах старшего брата. — Я хочу быть частью клана. Ты же моя семья. И если я не буду частью клана, буду ли я частью семьи? Я считаю, что нет. Однако думаю, что нам с тобой стоит обсудить это всё позже. Я прав? — в ответ он видит две реакции: улыбку Шеня и кивок от Чонгука, а после слышит: — Спасибо, Хоби, я правда благодарен тебе. — Старший Чон чувствует ладонь, которая слегка похлопала его по плечу. И конечно он понимает, что это было ладонь Мина, отчего внутри, словно вино из разбитого бокала, растекалось тепло. — Юнги, я хочу услышать, что ты думаешь об этом всём. Не нужно рассказывать всё, не время и не место, да и будет ещё возможность, но сейчас я хочу понять, что ты думаешь о моём брате. — Хосок переводит взгляд на Юнги. Он будто сканирует каждого сидящего здесь и анализирует их ответы на детекторе лжи. — Хоби-хён, я буду говорить только правду, — он скрестил руки в замок и продолжил. — Я не уверен ни в чём. Я не знаю, что чувствую к Чонгуку, но точно могу сказать, что я не чувствую неприязни, злости, ненависти или других негативных эмоций. Он хороший человек, пусть и не святой. Он понимающий, пусть иногда и может быть слишком эмоциональным. Но это не плохо, это нормально. — Спасибо, Юнги, спасибо. Я был уверен в том, что ты отличный парень и мое мнение совсем не изменилось, — смешок от Кима позволяет немного разрядить обстановку. — Я так понимаю, что теперь моя очередь? Что ж, позволь начать с того, что я люблю тебя и ты самый дорогой человек в моей жизни. — Шень переводит взгляд на Чонгука, задавая немой вопрос "Как много рассказать?" — Расскажи то, что считаешь нужным. Твоё право, — отвечает глава Чон. — Тогда хочу сказать, что наша встреча в Америке не была случайностью. — Небольшой шок в глазах Хосока был вполне им ожидаем. — Всё потому, что твой брат искал тебя, используя не только ресурсы мафии, но и якудзы. Да, Хосок, я из якудзы. И не рядовой её член, а правая рука главы. — Так, стоп, значит Намджун-хён глава якудзы? — сразу спрашивает Хоби. — Абсолютно верно, солнце. Теперь понимаешь, почему я улыбался? Потому, что раз ты станешь частью клана Чон, то опасность для тебя пусть и будет больше в сравнение, если бы ты был просто моей второй половинкой, но и защита соответственно тоже возрастёт. Я прав, Гук? — Мой брат получил бы защиту, даже если бы не был частью клана. Следи за словами, — резко отвечает старший, не позволяя усомниться в его любви к барту. — Продолжай, Шень, — прерывает начинающийся спор Хоби, уже чувствуя эту небольшую холодную войну между двумя дорогими его сердцу людьми. — Так вот, я прибыл в Америку по поручению Джуна. Так как я считал, что твой брат ищет тебя не из лучших побуждений, я соврал, сказав, что не видел тебя. А то, что между нами было, собирался унести в могилу вместе со своим разбитым сердцем. Но всё изменилось, когда я узнал, что ты в Корее и вполне себе живой и здоровый. Я вылетел сразу, как смог уладить все дела с поставками. — Поставками чего? — Оружия, Хоби, — отвечает за брюнета Гук. — Намечается война между кланами якудзы. Мы на стороне Джуна, как ты мог заметить. — Так, ладно, мы уходим от темы. Сокджин-хён в курсе всего? — Он не знает о войне, но знает кто мы и помогает Джуну. У них настоящие отношения, они друг в друге души не чают, — отвечает Ю, смотря прямо на Хосока. — Хорошо, тогда рядом с ним никаких разговоров об этом, — кивая больше себе, чем остальным, произносит омега. — Чонгук, теперь я хочу позвонить папе. Я хочу выслушать, что он мне скажет. — Хосок замечает, как в лице изменились буквально все: теперь каждый будто являлся воплощением тревоги. — Что не так? — Хоби, — начал Чон, — Сонмин сейчас с Ётой. А он является главой центрального клана якудз, с которым скоро и начнётся война. На этих словах мир Хосока окончательно рушится. Он сдержал все атаки, что обрушились на него, но даже самая большая крепость рано или поздно может быть взята штурмом. Он чувствует, как слёзы начинают подступать к глазам, как в горле образуется ком. Он чувствует, как внутри по венам течёт лава, обжигая собой все органы и дотягивается до души, погружая её в адский котёл. Он мог принять, что его папа врал насчёт Чонгука, сам не понимая всей правды, либо не желая её принимать, но встать на сторону врага? И почему-то даже не хочется спрашивать «Разве он знает, что там враг?» Хосок понимает, что тут не может быть иначе. Пазл, который он собирал годами, рушится. Теперь Чон не знает ни кто он, ни кто его папа. Он просто запутался, задаваясь вопросом: а знал ли он хоть когда-то правду? Нет, он знает её только теперь, когда видит в пяти парах глаз напротив искренность и честность, он верит в сказанные обладателями этих глаз слова. Он даже не замечает, как слёзы уже бегут по лицу, капитулируя, словно павшие защитники его полуразрушенной крепости. Не замечает также Юнги, который буквально выталкивает всех троих альф и тоже уходит, закрывая дверь с той стороны. Хосок знает, они поговорят обо всём позже. «Дайте буквально минутку, — думает он. — Приду в себя и продолжим. Соберусь и натяну маску оптимиста, не впервой». И в эту самую минуту он чувствует, как его обнимает Чимин. Почему-то ему он готов открыться, готов показать своё израненное ложью сердце. Он готов открыться всем, кто сидел в этой комнате, и Джуну с Джином тоже, но нужно время. С Чимином как-то быстрее и проще это получается, в нём чувствуется пережитая боль. Он чувствует, что сердце этого парня было таким же, а может и не было. Хосок просто чувствует тепло и уют от этого мальчика, который помогает ему кирпичик за кирпичиком восстанавливать его крепость и вновь открыть приветливо ворота, пропуская внутрь всех остальных. «Дай мне время, Чонгук, дай мне время, Шень, дай мне время, Юнги. Дайте мне время, Тэхён, Джун и Джин», — хочется крикнуть в сердцах Хосоку, но он просто шепчет, роняя слёзы на плечо Пака: — Спасибо, что сказали мне правду. Проходит ещё около десяти минут, Хосок, полностью успокоившись, откланяется от Чимина, который прижимал его к себе. — А где все? — удивляется он. — Они вышли. Юнги их буквально вытолкнул, — улыбаясь, произнёс Чимин. — О нет, они же сейчас будут думать, что я видеть их не могу. — Тише, тише, всё в порядке. Я просто обнял тебя быстрее, чем сообразили остальные. Все хотели прижать тебя к себе, но я оказался проворнее и быстрее, — в этих словах слишком много заботы, они предельно искренние и успокаивающие. Пак подмигивает. Чонгук и Шень сидели дальше, чем Чимин. И они же кидали ревностные взгляды сначала на Чимина, а после друг на друга. Но в итоге оба приняли решение, что лучше Чимин, чем оппонент в гляделках. — Я хочу поговорить с тобой и с Юнги. Можно, да? Только наедине с вами, без парней. — Что за вопрос, конечно. Сейчас схожу за ним, а ты пока иди налей воды и умойся.✥✥✥
Feel again- Kina, Au/Ra
Когда Юнги вывел всех из комнаты, оставляя двоих парней наедине, давая тем самым возможность Хосоку время, чтобы успокоиться, он понимал его в каком-то плане: он тоже недавно узнал, что его отец столько лет был жив, из-за чего его мир, который всю его жизнь не подвергался сомнениям, вдруг дал трещину. Он чувствует, что и сам тогда был на грани, но в тот момент ему помог... Чонгук? Да, это правда, ему помог Чонгук. В тот момент он просто обнял его и подарил тепло, не требуя ничего в замен. И Юнги благодарен за это. И пока он обо всём думал, то почувствовал, как со спины его обнимают. Ему было не трудно догадаться, кто это. Младший чувствует, как Чон стоит позади него и сжимает в объятиях ещё крепче, утыкаясь носом ему в макушку. Юнги кладёт свои руки на руки Чона, понимая, что ему тоже нужна поддержка. Каким бы сильным, жестоким, самостоятельным и взрослым он не был — можно ещё бесконечно его описывать — ясно одно: Чон Чонгук тоже нуждается в поддержке. Как и все люди вокруг. Тоже хочет чувствовать заботу и, возможно, даже любовь? На последнее Мин не решается ответить. Чонгук сам не понимает, что именно руководило им, когда он обнял омегу. Почему он решил разделить свои страх и боль за Хосока с Юнги? Почему страх и боль? Потому что он даже сейчас боится его потерять. Он раскрыл ему правду и надеется, что Хосок и вправду хочет быть частью всего этого. Он ещё сильнее прижимает к себе Юнги, вдыхая его природный запах, начиная думать, почему же именно к нему так тянет, словно магнит притягивает железо. Чонгук понимает, что сегодняшний день изменил отношение между ним и Юнги. Он не только рассказал ему правду про отца, но и показал свою слабую сторону. Показал, что пусть он и мафиози, но прежде всего он человек. Человек, чье сердце болит и переживает за близких также сильно. В эту секунду Юнги думает о том же: Чонгук открывается ему. Во всяком случае, Мин хотел бы так думать. Он и сам понимает, что сегодня не смог сдержать эмоции. Конечно, с одной стороны это было ожидаемо, но с другой — до этого же у него получалось их скрывать. Он не хотел раскрываться Чону, но его сердце, видимо, решило иначе. Видимо, что-то внутри не дает им закрываться друг от друга. Что-то внутри, едва ли не скулит, когда видит боль в глазах напротив. Они, возможно, и дальше бы молчали, если бы Чонгук не прошептал: — Ты меняешь меня, Юнги. И почему-то с тобой я не боюсь стать другим. — Юнги в полном шоке. Сердце проламывает грудную клетку, в ушах отчетливо слышен его стук. Он не находит ничего лучше, чем ответить: — Спасибо, Чонгук. Спасибо, что изменил мою жизнь. Я.. — но его слова прерывает старший. — Давай поговорим об этом в иной обстановке? Спасибо, Юнги. Могу ли я сказать, что ты невероятный человек? Или ты ещё не отошёл от шока от моих предыдущих слов? — Смешок в конце заставляет щёки Юнги изобрести новый оттенок красного. На этой ноте, по закону жанра, открывается дверь, из которой все вышли минут десять назад, а Чонгука окликает Тэхён, который вернулся в коридор, в котором и стояли Мин и Чон. Юнги немного удивляется, потому что и не замечал ранее, что они были с Чонгуком наедине. Но сейчас на душе становится приятнее от того, что старший, видимо, хотел разделить трудный момент с ним. Это значит, что альфа сделал это не на публику, а значит был искренен в своих словах. А что? Юнги не имеет права сомневаться? Имеет, ещё какое, потому что пусть сейчас Чон будто совершенно другой человек, но осадок от первых дней остался с парнем и никуда не уходил.• • • ₪ • • •
Shiloh Dynasty, YAZOKE - Changes
Когда Юнги всех почти что вышвырнул, Шень решил, что можно воспользоваться шансом и позвонить Джуну. — Ну что? Есть хоть какие-нибуть новости? — спрашивает Ким. — Есть. Хосок теперь знает про нас. — Вот как. Значит Гук реально боится его потерять, иначе бы не стал раскрывать. — Не только он. Теперь Хосок знает и про Юнги с Чимином. — Ты, наверное, тоже хочешь узнать, как тут всё? — Да, было бы неплохо, — слышится какой-то сильно тяжёлый вздох, а после Намджун вновь начинает говорить. — Сегодня всё было тихо, никаких новостей после твоего отлёта. Но кому ещё, как не тебе знать, что затишье всегда только перед бурей. — Я знаю, поэтому и не беру с собой Хосока. Я вернусь в Японию завтра ночью. Хочу побыть с Хоби ещё немного, потому что никто- — Не думай об этом. Наш клан сильнее, поддержка клана Чон тоже очень весомая. План разработан отлично, мы все не новички в этом деле. И мы здраво смотрим на вещи, в отличие от поехавшего умом старика. Последние месяца под его управлением выдались тяжелыми не только для востока, но и для остальных. Запад решил не вмешиваться. — Ты так и не надумал рассказать Джину? Что, если оно раскроется всё само? Например: на него совершат покушение, попытаются похитить или с тобой что-то случится. Я помню, что наша цель благородна, пусть и не вымощена белоснежной дорожкой. — Я буду решать проблемы по мере их поступления. И я верю в своих подчинённых, они в состоянии защитить того, кому принадлежит моё сердце. Если же мне придётся ему рассказать обо всём, значит так тому и быть. — Я не сомневаюсь в нашем клане. И я что, уже не могу побеспокоиться за вас двоих? Вы оба мне дороги, так что- — Я знаю. Пока вспомнил, пообещай, что защитишь его. И защитишь ты его в Корее. Ты уедешь, если все наши прогнозы по поводу войны не сбудутся. Обещай, что уедешь вместе с ним. Центр либо станет под кланом Ким, либо клан Ким больше не будет частью этого мира. — Ты знаешь, что ни я, ни он этого не сделаем. Тем, кто попытается увезти его, придётся применить титанические усилия. — Я знаю, уже об этом позаботился. — Тот парень? Хороший выбор, он верен клану. Я лично убедился в этом. — Ещё, будь добр, позови Тэхёна или Чонгука, раз уж мы всё равно говорим. — После этой фразы к лифтам, по счастливой случайности вышел Тэхён. Видимо он искал Шеня. Ким слегка удивился, что ему протягивают телефон, но услышав знакомый голос взял его в руку: — Привет, Джун. — Шень хотел было пойти обратно в коридор, посмотреть, не вышел ли Хосок, но Ким остановил его рукой, помотав головой в знак «не иди туда». Брюнет решил, что прислушается к немой просьбе мафиози, поэтому остался, хотя внутри загорелся интерес от незнания причины таких действий парня. — Привет, Тэ. Я хочу обговорить моменты про ваш прилёт с Гуком. Сразу скажу, вы нужны мне тут оба. — Мы вылетим к тебе по первому зову. Я вперёд, а после Гук. — Нет, ты же понимаешь, что достаточно проблематично будет пересечь границу, когда начнётся война? — Я понимаю, но- — Вы нужны мне, Тэ. Конечно, ваши люди — это уже весомый перевес в мою сторону, но сам понимаешь, никогда нельзя быть уверенным в нашей деятельности на все сто. — Я понимаю. Хорошо, мы решим с Гуком все вопросы и покинем Корею на неопределённый срок, оставив тут своих самых преданных клану людей. Чимина и Юнги с Хосоком тоже оставим здесь. — На эти слова Ким заметил утвердительный кивок со стороны Шеня. — И ещё, Тэхён. Я хочу сказать кое-что важное. Война не прекратится, пока один из глав двух кланов не умрёт. — Мы конкретно знаем, что это будет Ёта. Тем не менее это стоит обсудить с Чонгуком, сейчас схожу за ним. — На этих словах он отдаёт телефон Ю. Когда он возвращается в коридор, видит как Юнги и Чон стоят в обнимку. Его поглощают мысли. Он думает, что с приходом в их с Чонгуком жизни, Чимин и Юнги словно поменяли направления их дальнейшего развития. Он буквально каждой клеточкой тела ощущает, что путь будет сложный, потому что нет ни протоптанной дорожки, ни карты, что подсказала бы короткий путь к сокровищу под названием «счастье». Тэ выходит из раздумий после того, как решает, что у таких историй, как у них, в конце всегда хэппи энд, правда ведь? Он хочет в это верить и надеется, что этого будет достаточно. После же он двигается в сторону брюнета и блондина и окликает старшего. — Чонгук, пошли, Джун хочет поговорить. — На этих словах открывается дверь и за ней оказывается Пак, который улыбается Киму, а после зовёт Мина. Когда Тэхён и Чонгук идут к лифтам, к ним навстречу выходит Ю, который устал ждать вместе с телефоном, на конце провода которого такой же уставший Ким. — Рад тебя слышать, Джун, — говорит Чон , после первой же фразы якудзы уходя обратно в коридор. — Чонгук, я хотел бы поговорить про конец войны, а именно про смерть одного из глав. — Джун, о чём ты вообще? Итак понятно, что умрёт Ёта, другого исхода быть не должно Он доставляет слишком много хлопот и тратит слишком много нервов. — Знаешь, почему я говорю с тобой об этом? Потому что считаю, что именно в твоих руках находится право принять решение, чьей смертью закончится война. — Намджун, я не сомневался в твоём уме до последней минуты. Как ты можешь вообще говорить о подобной глупости? Я сделал свой выбор ещё в тот вечере, а теперь мне остаётся только ждать. Ждать того, как сыграет моя ставка. Стану я счастливчиком или получу клеймо неудачника. Мертвого неудачника...— На последних словах с того конца сети слышится облегчённый выдох. — Тогда давай подведём итог. Я уже говорил Тэ про ваш вылет в Японию. Ты же тоже прилетишь? — А как иначе, — Чон хотел продолжить что-то говорить, но его прервал старший. — Чонгук, тебе тоже говорю, вы должны лететь вместе. Мы не знаем, что может произойти, поэтому вам не стоит разлучаться. Поверь моему дедовскому опыту. — Лёгкий смешок обоих разговаривающих. — А я не хочу печальный конец ни для кого из нас. — Я тебя понял. Мы закончим все дела и, как только ты тоже будешь готов, сядем в самолёт. И ещё. Я хочу попросить тебя кое о чём. — О чём же? Неужели что-то ты не можешь сделать сам? — К сожалению, ты ближе к информации, которая мне нужна. Узнай цель визита Сонмина к Ёте, не нравится мне всё это. — Понял. Как только будет что-либо известно, сразу наберу тебя. До встречи. — Ким первый отключился, и Чон осмелился предположить, что пришёл Джин, ему показалось, что он слышал именно его голос.༻• ❀ •༺
Когда Юнги заходит внутрь, на него с объятиями буквально налетает Хосок. — Юнги, спасибо за то, что вы с Чимином у меня есть. — Спасибо тебе, Хосоки-хён. — Выдержав небольшую паузу, Мин продолжил. — О чём ты хотел поговорить? — Давайте сядем на кухне, хочу заварить чай. Вы не против? — Мы только за, — сказал Пак, уже направляясь туда. После того, как ароматный напиток уже стоял на столе, а вокруг на стульях сидели парни, самый старший вновь заговорил. — Я бы вновь хотел сказать, как я рад, что у меня есть вы. Я под сомнение вашу искренность ставить ни в коем случае не буду, но поговорить я хотел с вами об ином, — убедившись, что всё внимание приковано к нему, продолжил, — Я хотел поговорить про отношения, — небольшая пауза, чтобы сделать глоток, — я понимаю, что это личное, но всё же позвольте мне высказаться на эту тему. — Конечно, хён, продолжай, — ответил Чимин за двоих. — Сначала хочу обратиться к тебе, Чимин~и, — его взгляд устремился прямо на самого младшего. — Не знаю, известно тебе или нет, но у Тэхёна был плохой опыт в отношениях. Я и сам толком ничего не знаю, но Чонгук вкратце рассказал, что Тэтэ не хочет больше об этом вспоминать, если хоть когда-то это помнил. Он также вскользь упомянул, что это стало одной из причин, почему они оба не любят, хотя правильнее сказать ненавидят омежьи слёзы. Я бы сказал больше, но как вы уже слышали, большего не знаю. — Хоби-хён, я не брошу его. — Не к этому веду, я Чим. Просто давайте без спектаклей. Слушайте свое сердце действуйте как оно велит. Даже, если решите что вам с ними не по пути, вернемся все в Японию, как опасность закончится. Я то уж позабочусь, чтобы эти хрычи даже вякнуть не смогли против. — Хах, хён, — Чимини смеется, воинственный Хосок пополнил копилку радостных воспоминаний, — Нисколько не сомневаемся в твоей силушке. Ты их одним мизинцем. — Позволь мне начать, хён, — встревает Юнги, понимая, что сейчас наступит его очередь. — Сразу хочу сказать, что я не могу говорить за него, лучше тебе лично спросить об этом. Сам же я ещё не разобрался со своими чувствами. Да, признаю, ранее он казался мне больше плохим, нежели хорошим, но сейчас появилось множество иных фактов, благодаря которым я понимаю, что в большинстве случаев он поступает тем или иным образом не из-за своих личных качеств, ведь как бы он не хотел поступить иначе, он глава сильнейшего клана. И есть определённые установки, которым ему приходится следовать. Даже больше скажу, во многих аспектах я готов с ним согласиться. Но я, тем не менее, до конца не могу понять, что же всё-таки к нему испытываю, хочу, чтобы ни у одного из нас не было ложных надежд и разбитого сердца, — закончил свой монолог блондин. — Юнги..., — выдержав небольшую паузу, Чон продолжил. — Я прекрасно понимаю и не хочу наседать ни на одного из вас. Конечно, я понимаю, что отношения - это огромная работа двух людей. Мы с Шенем просто уникальный случай, два влюбленных дурака, если вам угодно. Просто, — он закусывает губу, — Просто когда я вернулся, Гук был таким разбитым внутри. Они с Тэхеном только друг за друга держались. Не могу поверить, что жизнь делает такие кульбиты. Ладно не лезу я больше, — парень взмывает Хосок в воздух, — сами растите помидоры. — При чем тут помидоры, хён? — интересуется Юнги, нет серьезно любовь и помидоры? — А как же присказка? Кончилась любовь завяли помидоры? Ой, темнота. Надо будет показать вам этот сайт, где я нашел это выражение. Я с ним такие тосты говорил в Америке. Они все мне в рот заглядывали, — да уж, видимо сейчас они точно не вернутся в прежнее русло. Хосок придался своим воспоминаниям с тусовок в США. — Позволь теперь мне задать вопрос, хён, — начал Чимин и, увидев кивок, продолжил. — Что ты вообще думаешь о всей ситуации? Я имею ввиду то, о чём мы рассказали помимо отношений. — Честно? У меня присутствовало странное ощущение каждый раз, когда они говорили о работе. Ну правда, даже тот случай в магазине. Его закрыли ради нас, потому что мы приходимся кем-то бизнесменам? Согласитесь, странно звучит. — На это Хосок услышал лёгкий смешок от Юнги. — Столько охраны? Я даже у бизнесменов в Америке не видел такое количество, чьи имена знает буквально каждый в США. Я не сомневаюсь, что бизнес моего брата с Тэ известен, просто я нашёл не особо много статей, где есть их фотографии. Но самих статей с их успехами очень много. И что интересно, я не нашёл ни одной статьи или даже заголовка с намёком на наличие тёмной стороны их бизнеса. Это показалось мне подозрительным. — Да ты настоящий сыщик, хён, — сказал Чимин, искренне удивляясь, как Хосок чётко и быстро находил информацию, которая ему была необходима. — Но я не держу зла и не обижен ни на одного из вас. Я понимаю, что Чонгук хотел защитить меня, боялся вновь потерять, так как думал, что если я всё это узнаю, то отвернусь от него. Видимо так, как это сделал мой папа. Чем бы там не занимался Гук, свою семью бросать я не намерен. Я готов не просто являться частью, но и принимать участие, если, конечно, Гук будет не против. Более того, это вообще не причина, чтобы отказываться от таких друзей, как вы, потому что в вашей искренности, когда вы находитесь рядом со мной, я не сомневаюсь. Однако я решил для себя, что мне необходимо позвонить Сонмину. Только рядом с Чонгуком. Не хочется оставаться одному в этом, но и втягивать вас в семейные разборки я тоже не хочу, так что он лучшая кандидатура. — Хён, я восхищаюсь тобой. Мы с Чимином хотим помочь тебе и быть рядом, но это твоя семья, как бы то ни было, ваша семья с Гуком, — Юнги старается быть проницательным в этом вопросе, ведь быть преданным собственным родителем явно нетого, чего заслуживает каждый ребенок. — Кто знает, может быть, ты тоже скоро станешь её частью. — Хосок и Чимин подкалывают его, чтобы разрядить атмосферу на кухне, из-за чего щёки Юнги стали напоминать малину. После этих слов Хосок решил, что пора уже пойти к Чонгуку. Он встал и направился на выход из апартаментов. Ему повезло, так как брат стоял в нескольких метрах от двери. Он сразу же обнял его, показывая тем самым, что не обижен и не расстроен. После Хоби замечает и Шеня, который бросал слегка ревностные взгляды в их сторону. Хосок также подходит к Ю и обнимает его, будто пытаясь слиться с ним. Но Шень не был бы Шенем, если бы не поступил так, как хотел. Он, взяв Хосока за щёки, поцеловал младшего и бросил довольный взгляд на Чона-старшего, который лишь закатил глаза. После Хосок подошёл к Тэ и тоже его обнял. Было решено продолжить через чур напряженный разговор завтра. Все разошлись по своим апартаментам. Хосок был рад услышать, что Шень останется в Корее ещё на день. Когда они зашли внутрь квартиры, где живёт Хосок, оба предались эмоциям, следуя желанию их сердец. Порыв чувств, комната наполняется энергией, которую могут излучать только двое влюблённых. Никто из них так и не осознаёт, как они смогли дойти до спальни. Оба чувствуют, насколько сильно скучал каждый из них. Оба благодарны судьбе, которая позволила им быть вместе. Их поцелуй передавал не только их желание почувствовать своего избранника, но и показывал все их чувства. Через этот поцелуй будто открывались двери, что вели в самое сердце. Разорвав поцелуй, чтобы получить настолько же необходимый, как и Хосок, сейчас глоток воздуха, Шень снимает с Чона верх. Перед ним точно искусство. Он никогда не перестанет восхищаться Хосоком. Он сначала проводит ладонями, чувствуя эйфорию, что дарует блаженство. Чем больше он касался его кожи, тем больше он убеждался в своих мыслях: перед ним совершенство. Медового оттенка кожа, словно самый дорогой шёлк. Проведя по ней губами, будто пробуя на вкус новое блюдо, Шень ощущает сладость. Он почти усмехается своим мыслям, что Хосока, словно самый изысканный десерт, хочется съесть. Чон не остаётся в долгу и тянется к рубашке старшего, расстёгивая пуговицы, что кажутся сейчас самым трудным испытанием. Они снова сливаются в поцелуе. Два разгорячённых тела уже требуют разрядки. Хосок лежит на спине, глядя в глаза любимого человека, в которых видит отражение себя. И решает, что фраза «глаза — отражение души» как никогда сейчас сюда подходит. Он точно знает, что как он для альфы, так и старший для него является не просто центром вселенной, а самой вселенной. Комната наполняется энергией от эмоций, что испытывают двое. Они вновь сливаются в поцелуе и становятся единым целым. Теперь Шень сминает своей спиной простыни, младший седлает его бедра. Хосоку нравится смотреть, вернее бросать взгляды на своего любимого. С каждым движением своих бёдер он наблюдает, как срывается очередной тяжёлый выдох с пухлых и таких манящих губ. Спустя время комната, освещаемая только светом луны, что хозяйничает на небе, погружается в тишину, лишь прерываемую дыханием двух влюблённых. Они уснули в объятиях, укрывшись одеялом, потому что сил хватило лишь сменить постельное бельё и сходить в душ, накинув лишь спальные штаны и боксеры. Сил закрыть окно уже не хватило. День был слишком насыщенным, и аргумент, что за окном была холодная зима, был совершенно никчёмным. Оба знали, что могут согреть друг друга даже в самый сильный мороз с помощью горячих сердец, что пылали пожаром. Они погрузились в царство Морфея с приятными ощущениями, что любимый человек рядом..•.•.❃.•.•.
После не удавшихся звонков якудзе и мафиози, а после так и не сумев дозвониться сыну, Сонмин не знал, что ему делать. Он буквально ощущал, как его сын отдаляется от него, словно корабль, покидающий пристань. Он сидел у себя в комнате, уже просто сидел. Вокруг были разбросаны вещи, рядом с ним валялись осколки от вазы, которую он кинул в стену 10 минут назад. Сейчас бывший Чон чувствовал опустошение, хотя ещё пару минут назад в нём кипела ярость. Неизвестно, сколько бы он так просидел, но тут дверь открывается и в неё входит его дядя. Практически вкатывается с его весом и вечной привычкой шаркать ногами о пол. Ёта недоволен, его план по помощи возвращения своего внучка не сработал. И вся ситуация ухудшается с каждым днём всё сильнее. Те немногочисленные партнёры, что согласились быть на его стороне во время войны, уже прибыли, кроме пары, потому что они оказались крысами сбежавшими с корабля. Но он им всем докажет, что корабль не утонет, их всех еще настигнет горесть поражения. Пора начинать действовать открыто. Он уже разработал план по захвату склада, в которой по информации, которая поступила совсем недавно, находится оружие, что отправил Киму Чон. Этот план должен сработать идеально. Он больше не допустит ошибок, ведь цена каждой сейчас слишком высока. На этом Ёта отбрасывает мысли и, присев около своего племянника, начинает говорить. — Я перестал видеть в тебе то, что видел всегда. Где мой мальчик, который смеялся трудностям в лицо, зная, что их можно решить? Ты уже сдался? Тогда может и правда стоит оставить Хосока Чону? Если ты не готов биться за него до конца, то лучше остановится сейчас, — все эти слова он произносит тихо, но в них будто сочится яд. Сонмин поднимает голову, что ранее была опущена на колени. — Как ты смеешь? Говорить про этого монстра и моего сына в одном предложении? Тебе ли не знать, сейчас я соберусь и они все будут у моих ног— он отвечает в тон своего собеседника. Невозможно описать всю ту ярость, что он испытывает к Чонгуку. Причина его ненависти покрыта такой же тайной, как и земля покрытая снегом. Вся история семьи Чон покрыта этой тайной, которая при прикосновении словно мазут окрасит в черный твою душу. А сам ты захлебнешься от количества крови, что выльется на тебя. — Вот, уже вижу моего мальчика, — произносит якудза и поднимается на ноги. — Вставай, нам пора. Сегодня запланировано очень много дел. — Я думаю, что Хосок позвонит. — Что? — не понимая мыслей своего племянника, произносит глава. — Почему ты так решил? — Потому что он мой сын. И кому как не мне знать, что он будет делать. Тем более у нас остался туз в рукаве. Никто ещё не знает, что ты мой дядя, а значит и родственник для Хосока. Как думаешь, что будет чувствовать Хосок, когда узнает о том, что его дедушка в опасности из-за брата? Я думаю, что Чонгуку придётся пересмотреть свои планы. — Ха. — Улыбка озарила лицо мужчины. — Очень хорошо, очень хорошо. Тогда ждём звонка. А ещё можно немного подкорректировать твой план. Мы можем показать Киму, что его ждёт. Можем сделать так, чтобы они расторгли с Чоном союз, а там уже Чону придётся перейти на мою сторону. Ну а после сам знаешь. — Сонмину на секунду показалось, что для него всё это ничем хорошим не закончится. Такое неприятное чувство, которое испытало нутро. Оно сразу же негативно отозвалось где-то в груди. — Ты предлагаешь, чтобы Ким узнал первым? И в силу страха перед Чоном не расскажет ему, а тот, узнав об этом, будет в ярости? Я прав? — Такое этот мальчишка ещё никому не прощал. А также я уверен, что Ким ходит по острию ножа, состоя в союзе с Тьмой. Даже самый яркий свет рано или поздно попадает во тьмю. Когда начнётся война, начнётся выживание двух кланов — нашего и клана Ким. И закончится это всё только смертью одного из нас. Мы оба это прекрасно понимаем. И к его несчастью, я себе гроб не заказывал и не собираюсь. Глупый мальчуган так и не набрался мудрости от предыдущего главы, наверное не успел— мужчина смеется, вспоминая, кто именно приложил руку к смерти главы. — Дядя, дай мне пару минут. Я переоденусь, и начнём осуществлять твой план, — в предвкушение произносит Сонмин. В голове эйфория от нового ощущения правильности. Возможного истинного пути по возврату сына. — Конечно. Жду тебя на улице, мой мальчик. Придётся показать, что ты тут в гостях. И не у друзей, а у своего любимого дяди. — На этих словах глава уходит, оставляя своего племянника одного. Даёт ему время, чтобы нацепить одну из своих масок. У него их много, для каждого на этой поганой земле найдет подходящую. Всегда улыбнется кому надо, пожмет руку и этой же рукой горло перережет. Он вырастил это дитя, и смеет назвать Сонмина своим сыном, не то что племянником. Еще весь мир не раз содрогнется от одного лишь имени. И лишь Ёта способен управлять этим чудовищем. Забавно считает Чон Чонгука монстром, хотя от него совсем не далеко, стоит лишь немного за границей безумия, но Чону его не догнать уже никогда, Сонмин совершил за свою жизнь много ужасных поступков, каждый из которых был одобрен родственником и за каждый получена своя конфетка. Сонмин стоит и смотрит на себя в зеркало ещё пару минут. Почему-то в душе не спокойно, будто что-то должно произойти. Однако он отбрасывает это чувство, потому что уверен в своём родственнике. Пусть сейчас план не сработал, но тот, что они продумали сейчас, должен сработать. Бывший Чон уверен, что Ким боится Чон Чонгука, потому что таких людей, как он, нужно словно собак держать на привязи, а не давать свободу. Потому что иначе он уничтожит всё, к чему будет прикасаться. Чон Чонгук собственноручно унесет за собой в могилу клан Ким, иначе и быть не может. Он выходит на улицу и уже знает, что за ним следят люди Кима. Конечно, они их не видят, они профессионалы своего дела, но Сонмин уже не ребёнок, чтобы мечтать о том, что слежки за ним не будет. Осталось дело за малым. Нужно всего лишь показать Киму, что Ёта не друг, не любовник, а родственник.•••《 ✮ 》•••
Sweet Hallelujah - Tom Grennan
Мысли Кима были заняты Джином. Да, именно этим парнем. Причин было множество, и одна из них — беспокойство за жизнь младшего. Намджун всё так же не говорит Сокджину о грядущей войне, потому что омега начнёт переживать, а альфа этого совершенно не хочет. Уже который день ему приходится скрывать, чем он занимается до наступления самой темноты. Скрывает он и то, что усилил омеге охрану. Он беспокоится, потому что дорожит. Дорожит поэтому и молчит. Молчит и поэтому беспокоится. И так по кругу. Конечно он обещал ничего не скрывать, но это же скрыть можно? Оставить боль и переживания за дверью их совместной жизни. Он пьёт очередную кружку кофе, за окном уже стемнело. Джун бросает взгляд на часы и подмечает, что Джин наверняка уже идёт в кафе, чтобы купить любимое пирожное, которое ему всегда оставляет милая девушка работающая там, а после отправится к офису старшего, чтобы вместе с ним уехать домой. И вроде бы всё отлично, пока глава не отвечает на звонок… Джин только закончил работу. Он уже надел пальто, попрощался со своими коллегами. Его путь был достаточно прост: больница-кафе-офис Джуна-дом. В очередной раз он будет ночевать у старшего. Тот аргументирует это тем, что скучает, и раз у них есть возможность хотя бы ночевать вместе, нужно использовать её на 100%. Он уже почти доходит до входа в кафе, остаётся буквально пару метров, как кто-то хватает его за пальто и тянет назад. Джин успевает только ойкнуть, как его тут же оттаскивают уже в противоположную сторону. Он видит двух подчинённых, которые загораживают его самого от двух других мужчин. Он чувствуют, что его продолжают тянуть за рукав. Он вновь поворачивает голову и видит Ли Тхваня. — Сокджин, нам нужно уходить. Мы прямо сейчас едем в особняк. Простите, сегодня без пирожного. — Он также пропускает омегу перед собой и ведёт к машине, которая стоит недалеко от входа. И как Джин её не заметил ранее? — Кто эти мужчины и что происходит? — Глава Ким сам всё расскажет, садитесь, — открывая дверь заднего сидения, произносит глава охраны, а после садится на водительское сидение и начинает движение в сторону особняка. Джину остаётся только смотреть в окно. Он замечает, что то место, где всё произошло, уже пустое. Теперь он беспокоится, что случилось и что вообще произошло. — Не беспокойтесь, Сокджин, мои парни точно знают, что делать. Они просто поговорят с теми другими и всё. — Хотелось бы верить, но верится с трудом. Просто надеюсь, что Джун мне всё расскажет. — Я позвоню ему, Вы не против? Или хотите сами с ним поговорить? — Звони. Просто включай громкую связь через машину. — Интерес к пейзажу за окном пропадает ровно в тот момент, когда слышится такой родной голос с того конца провода. — Внимательно слушаю, Ли Тхвань. — Голос был серьёзным, будто его хозяин уже знал, о чём пойдёт речь. — Босс, Сокджин со мной в машине, мы едем в особняк. Произошёл казус, но переживать не нужно, парни всё быстро пресекли. Проблемы устранены, Сокджин в безопасности. — Хорошо, я понял, — послышался тяжёлый вздох, в котором можно было ощутить взволнованность. — Он слышит меня? — интересуется старший и после утвердительного ответа продолжает. — Джин~и, послушай меня внимательно, хорошо? — голос стал намного мягче. — Я весь во внимание, Джун. И я бы хотел услышать разъяснения того, что творится вокруг тебя. Какова атмосфера накала страстей вокруг нас. — Ты в порядке? — Слышится короткое «да». — Тогда давай когда я приеду, мы обо всём поговорим? — слышится молчание. — Джун, а ты тоже будешь в порядке? Не произойдёт ли всё то, что было, снова? Я беспокоюсь за тебя. — Голос дрожит, выдавая все переживания говорившего. Закусывает губу. Только не снова, только не сейчас. Когда они признались друг другу вновь, когда Джун, его душа и сердце, спрашивал размер кольца. — Джин, эй. Всё хорошо, не переживай. Я приеду в целости и сохранности. Главное сейчас это ты и то, что мы вместе. Я люблю тебя. И не думай о плохом. — Я тоже люблю тебя. — После этих слов вновь слышатся обещания, что старший скоро приедет, а после вызов был завершён. Сам же омега едва сдерживает слезы, что стоят комом в горле. Воспоминания утягивают его в самый Тартар, в самую глубину, куда не спускался Аид. Дорога до особняка была усеяна семенами страха и боли. Все его мысли были заняты только одним человеком — Джуном. Он переживал. Он боялся, потому что понимал, что старший что-то утаил. Множество вариантов крутились в голове. Что же произошло, что целью стал не только Джун, но и Джин? Да ещё и так открыто. Здесь явно не все так радостно и цветочно. Его жизнь была в опасности. Машина остановилась у входа в особоняк. Ким прошёл в здание, что стало для него уже родным, но не потому, что он вырос в нём, а потому, что в нём живёт тот, кто стал для него не просто частью жизни, а смыслом этой самой жизни. Он заходит на кухню, намереваясь заварить себе чай. У него с собой не было вещей, и хорошо, что хоть часть, но он уже перевёз сюда, потому что правда ночевал у Джуна больше, чем у себя. И тут он понимает, что и это всё было не только из-за желания проводить время вместе. Джин не видит Джуна разве что только на работе, и то потому, что старший занят делами. А глупое сердце под эйфорией любви, даже не заметило подвоха. Даже несчастное нутро, приветливо виляло хвостом на каждое слово старшего, слетавшего с его губ. Мысли развеиваются со звуком вскипевшего чайника. Личного повара Джуна сейчас нет, потому что альфа дал ему отпуск. Зачем, спросите вы? Было две причины. Первая: Сокджин сам любил готовить. Вторая: Джину нужно время, чтобы привыкнуть к жизни, которая будет его ждать, как избранника старшего. Огромное количество людей в доме, от охраны до прислуги. И все они будут спрашивать его о том, что и как лучше сделать, потому что Джин, по мнению Кима-старшего, лучше него справится с бытом их семьи. Именно это слово выбрал Джун в тот день, именно этим словом грел душу и дарил надежду. А сейчас? Проходит несколько часов, а за окном уже стемнело, как Джин, выпивая уже которую кружку чая и читая книгу, что ему посоветовал старший, слышит, как во двор въезжают машины. Он ждёт, продолжая сидеть на кухне. Спустя ещё пару минут слышатся шаги старшего, что торопится увидеть младшего и лично убедиться, что тот в порядке. Он себе места не находил эти часы, но уехать раньше не мог. Да глава, да все под контролем, нет он не боялся. Вернее да боялся и боится, увидеть разочарование в глазах младшего, обиду, что плещется как море во время шторма в глазах. — Джин. — Слышится голос, прежде чем его обладатель заходит на кухню и сразу же обнимает сидящего. — Ты обижен на меня? — задаёт вопрос Джун, прекрасно понимая, что ответ будет «Да». Прекрасно видя его. — А как ты думаешь? Ты опять скрыл от меня правду. Но я имел и имею право знать! Ты не доверяешь мне? Или что? Что происходит, глава Ким? — последние два слова режут слух, а руки, что должны были обнять в ответ, наоборот скидывают руки старшего, прекращая объятия. Губы поджаты, нутро фыркает. — Джин, ну что за детский сад? Как ты- — Детский сад?! — Всё, точка не возврата пройдена. Крепость спокойствия рухнула в ров обиды. Ким Сокджин в ярости, он дошёл до точки кипения. — Это я так должен говорить. Намджун, не ты ли клялся мне в вечной любви? Шептал мне тут о семье и размер кольца уточнял? — Причём тут это? Ты думаешь, что если я не рассказываю всё про мир якудз, я тебя не люблю? — Джун тоже начал повышать голос. Он любит этого блондина, но везде должны быть грани. Во всем всегда должны быть расставлены точки. Личная жизнь и клан соприкасаются лишь в точке безопасности, и ни в каких других более. — При том.— Джин не любит так отвечать, чувствует себя отвратительно, но тут уж прости, моё дорогое нутро. Нас довели. — Где твоё доверие ко мне? Приведи хоть один стоящий аргумент, почему ты скрыл всё от меня? И расскажи мне уже наконец, что происходит. — Ком в горле — вот, что начал чувствовать младший. Но он не даст ему покинуть свое тело. Не даст себе показать слабость. Все заканчивайте спектакль, Ким Сокджин умеет постоять за себя. За эти года пришлось научиться. — Сбавь тон Джин— нутро внутри клацает зубами, —Потому что я, блять, хотел сделать твою жизнь безопасной. Чтобы ты не переживал каждый грёбанный раз, когда мы не вместе. Потому что, чёрт возьми, люблю тебя. А ты, словно ребёнок, не хочешь слушать ничего, кроме своих хотелок. Я не рассказывал тебе, значит были причины. Сейчас я сказал, что расскажу обо всём, надеясь на взрослое поведение. А что ты? Как ты поступаешь сейчас? А знаешь почему у меня пропало желание говорить сейчас что-либо ещё? Потому что я вижу, что ты не готов. Ты просто не готов к правде. Вот моё мнение. Доволен? — Слова старшего, словно нож по горлу. Джин чувствует слёзы, которые просятся наружу так не вовремя. Намджун показал свою точку зрения, но правильная ли она? Челюсть плотно сжата, Намджун сдерживает свою кипящую злость. Он не посмеет причинить боль, хотя бы физически. — Я буду переживать за тебя в любом случае, потому что я знаю, кто ты. И чем ты занимаешься. Но я всё равно с тобой, потому что люблю тебя. И ты считаешь, что я не готов к правде? Были причины? А сейчас что? Они исчезли? Так не бывает, Джун. Я прошу тебя... нет, я требую правду здесь и сейчас. В ином случае, как ты и говоришь, я словно ребенок, хлопну дверью и закрою ее на замок, не обращая внимания на твои слова— Джин тыкает в грудь старшего на последних словах, из последних сил держа себя в руках, чтобы прямо сейчас не расплакаться. Вернул его же слова. Кинул в него обратной стороной медали. Трудно говорить подобное любимому человеку. Но оба накалены до предела и либо разберутся с возникшей проблемой либо взорвутся. Получите и распишитесь - первая семейная ссора. — Война центра и востока началась. Полегчало? И никто даже предположить не может, чем всё закончится. Вернее чья смерть в итоге станет решающей. Теперь тебе достаточно? Стал меньше переживать или что? — Голос старшего звучал всё более и более неуверенно, так как он увидел в глазах Джина слёзы, что блеснули в свете луны. Вот так всегда, нутро его заводит. Шепчет, что его не слушают, гадит, а потом само же скребет в груди у сердца, яростно ища кнопку извинений. — Джун, ты... — И Джин расплакался. Он, конечно, предполагал, что дело серьёзное, но чтобы так. Он прикладывает руку к лицу. Нутро требует защиты и заботы. Слёзы катятся по щекам, а плечи дрожат. Единственное, что он чувствует, — страх и боль. Ему больно. Потому что он не понимает, почему вселенная так жестока к ним двоим. Почему, когда они вновь имеют возможность быть вместе, она вновь ставит их жизни под угрозу? В комнате слышны лишь всхлипы. — Всё хорошо. Прости меня. Я не должен был. — Джун обнимает Джина. Он злится сам на себя. Зачем он только повысил свой голос? Зачем так грубо отвечал? Джин не заслуживает этого, он заслуживает только любви и счастья. Заслуживает всего на этом белом свете, даже измазанного по локоть в крови Джуна заслуживает больше, чем он сам себя. Он целует его своими губами, что приказы людей убивать, отдают, позволяет в руках сжимать искусство напротив, которыми оружие держит. Достоин ли он быть рядом? Совсем нет и всем вокруг известна истина, кроме искреннего заплаканного сейчас ангела. — Обещай мне, что ты победишь. Что я не останусь один. Обещай мне. — Шёпот срывается с губ Кима-младшего. Пока его голова покоится на плече старшего. Грудь уже не так сдавливает хомутами. — Обещаю. Я не покину тебя. Не сейчас. Я же сказал, я хочу семью с тобой. Хочу, чтобы ты будил меня по ночам с просьбой принести тебе клубники. Я хочу увидеть, как в этом доме рано утром мы услышим топот маленьких ножек, что прибегут к нам. Я хочу прожить всю свою жизнь, разделив её с тобой, слышишь? Ты стал смыслом моей жизни. Я люблю тебя. — На этих словах Намджун обхватывает руками заплаканное лицо и целует в губы с привкусом слёз. — Прости меня, Джун. Я не должен был кричать на тебя. Я не должен был. Прости. — Он вновь прижимается к альфе, ощущая биение его сердца. Вот так и всегда. Словно ураган эмоций, а теперь штиль спокойствие. Сердце приглашает мозг выпить с ней бокал чувств. — Это я должен просить у тебя прощение. Ты лучшее, что случалось в моей жизни. И я сорвался, потому что не могу сдерживать эмоции рядом с тобой. Прости. Все мое нутро становится глупым щенком рядом с тобой и забывает мыслить тем, что в черепной коробке. — Люблю тебя. Мы сможем преодолеть любую преграду, если мы вместе. Впредь помни это. Я с тобой. И я имею право знать всё. — Я услышал тебя, солнце. Я понял, впредь больше никакой лжи, даже если правда будет самой горькой, — говорит Джун, чувствуя, как вся злость уходит, уступая место лишь любви. — Я в прошлой жизни точно спас планету, потому других объяснений, почему мне достался ты, просто нет. — На это Джун слышит небольшой смешок от младшего. — Ну наконец-то. Я уже успел соскучиться по твоему смеху и улыбке. — Намджун смотрит Джину в глаза. Омега, смущаясь, начинает улыбаться ещё больше, а его щёки постепенно становятся розовыми. — Ты прекрасен. — Знаешь, что ещё? Не относись ко мне как к ребёнку, хорошо? Я давно вырос, ещё тогда у озера. — Ты про тот вечер? Зачем ты вспомнил об этом?— нутро щемит от боли. Внутри целые раскопки, все сердце изранено когтями нутра. — Все воспоминания важны, Джун. — Оба погрузились в прошлое. Каждый из них буквально помнил каждую реплику, что они говорили в тот вечер. Flashback Прекрасная солнечная погода была весь день. Но сейчас солнце уже садится, и вместе с его последними лучами, что окрашивают небо в малиновый, наступает холод. Но даже холод бывает разный. И сейчас двое влюблённых, что стоят на берегу у озера, ощущают мороз, что берёт своё начало глубоко внутри. В глазах обоих отражается боль, однако один даже не пытается её скрыть, а второй всеми силами пытается показать, что слова, которые слетели с его уст, являются правдой. — Мы не можем быть вместе, Джин. Я охладел к тебе, прости. — Знал бы тогда Джин, что ножом по сердцу провели не только ему. Намджун лично сам себе глубокий порез оставил, чтобы он болел долго и напоминал о его ошибке. Напоминал ему о том, кто он, и что его жизнь не может быть счастливой. Его жизнь полна опасности. И подвергать ею человека, которого ты любишь всем своим сердцем и душой, не просто глупо, это отвратительно. Он смотрит в такие родные глаза и видит в них всю боль, всю грусть, всё непонимание, видит всю душу Джина насквозь. Он сам не верит в свои слова, но младший должен, иначе его ждёт неминуемая смерть. Он будет следовать за ним словно ангел-хранитель, пока его любовь не обретёт счастье с другим. Будет молчаливой тенью следовать, защищая его от всех опасностей, но с ним не будет. Быть с ним, значит лишить его возможности жить. Он может лишь сохранить веру, что однажды судьба позволит им быть вместе, но, видимо, не сейчас. Видимо, они не готовы. Мир старательно их разъединяет. — Джун, скажи, что это глупый розыгрыш. — Натянуто улыбается Джин, прекрасно понимая, что это не так. Старший бы о таком не пошутил, запретная тема для шуток. — Нет, Джин. Я не люблю тебя и не знаю, любил ли. — Джун больше не знает, что делать. Он хочет крепко обнять свою любовь, но не может. Он должен пережить это,✥✥✥
Alec Benjamin - If We Have Each Other
Уже ближе к вечеру Чонгук вспомнил, что они с Тэ хотели покататься на мотоциклах. Да, сейчас зима, но снега особо нет. Они снова были не вместе, потому что подготовка к войне занимала бы ещё больше времени, если бы они не могли разделиться. Он решает набрать Тэ, поставив очередную свою личную печать. Тэхён, по мнению Гука, удобно устроился. Ведь как нужно кого-то уволить, он зовёт Чона. В итоге сегодня работник, который занимался кадрами, чуть в обморок не упал, когда увидел альфу. А когда Чон решил посмотреть, как работают камеры в кабинете, бедолага уже, видимо, писал завещание. Да, Чона боялись, потому что в основном только он увольнял сотрудников, потому что Тэ, откровенно говоря, сваливал такого вида работу на Чона. Словно он тут каратель и палач. А что? По-взрослому распределили обязанности, Тэхен каратель картеля, а Гук так - карает бумагой. Чонгук аж прыскнул в кулак от смеха. После очередного гудка слышится голос друга. — Слушаю, Гуки. — Ехидный смешок, означающий, что у друга явно хорошее настроение. — Тэ, ты помнишь, что мы хотели? — Тяжёлый вздох на колкость друга. Слишком привычные выходки для их общения. — Неа. — На фоне слышится стук. — Блять, я чуть себе на ногу не уронил крышку от ящика с автоматами. — Это кара свыше, дружище. — Чонгук смеется про себя. — Да-да, говори уже. Я всё-таки занят. — Я будто прохлаждаюсь. — Слышится очередное «пф». — Мы хотели сегодня на мотоциклах поездить. — Точно. Но давай не сегодня. Я сегодня с Чимин~и. — И даже про братву не пошутить. — Слышится смех Чонгука и недовольный голос Тэ. — Ну ты и сука, Чонгук. Лучше бы с Юнги поехал, ибо у него вечер 100% свободен. Ведь Хо с Шенем, а Чими со мной. — Если ты изначально это спланировал— Чонгук чувствует себя школьником, который слушает очередной план друга-свахи. — Нет, это правда вышло случайно. Кто знал, что Ю приедет. — Ладно, понял. Ты съездил в фасовочный центр? — Да, там всё хорошо. Забрал налик, увезу его в нашу ячейку, как закончу. Кстати говоря о банке. Ты когда перевод делал? В тот швейцарский банк? Нужно выводить деньги, ибо кто знает, что будет в будущем. — Я собираюсь это сделать сегодня. Как раз хотел с тобой съездить перед мотоциклами. — Мы можем встретиться, когда я закончу, тут на складе. Это примерно час. Мне как раз в ячейку увести. — Отлично. Тогда через минут 40 буду выдвигаться. — Он отключает вызов. Чонгука поглощают мысли. Может стоит прислушаться к Тэ и съездить с Юнги? Ему наверняка будет скучно одному. А так у них есть шанс узнать друг друга поближе. Что то изменилось, после тех объятий в коридоре. Нутро преданно смотрит в глаза и радуется каждый раз при имени "Юнги". Рассмотрим все аргументы. Аргументы «за». Ты хочешь провести с ним время. Тебе нравится проводить с ним время. Хочется развеяться от всех дел мафии. Аргументы «против». Он может отказаться. «Ну тогда ты примешь его отказ, как настоящий мужчина», — решает Чон, не замечая как воинственно поднимает кулак. Точно дитя. Его мысли, словно листья во время сильного ветра, носятся в голове. И спустя ещё пару минут, не найдя больше причин, чтобы отказаться от этой идеи, альфа звонит младшему. Правда, а что он теряет? Н-и-ч-е-г-о. Ровным счетом. — Чонгук? — Слышится удивлённый голос Мина, который никак не ожидал звонка от Чона. — Привет. Слушай, у тебя нет никаких планов на вечер? — На фоне слышится, как кто-то подавился и начал кашлять, после чего звучит голос младшего «Чимин, ты чего?» А после и сам голос пострадавшего «Всё в порядке. Я пойду ещё чаю налью, тебе нужно?» «Давай». На это всё Чонгук только хмыкает. Ему показалась реакция Пака забавной. Получите распишитесь, Чон научился вгонять в краску людей, даже не находясь рядом. — У меня нет никаких планов. А почему тебе интересно? — нутро омеги навостряет уши и приветливо машет хвостиком. — Я хотел предложить тебе провести вечер вместе. Мы могли бы съездить на мотоциклах. — Говорить про то, что изначально они должны были ехать с Кимом, не хочется, потому что сердце колется, тем самым выражая свой протест. Да и внутреннее «я» утверждает, что это может обидеть Юнги. А к нему стоит прислушаться хотя бы в этот раз. Сложно не прислушаться, когда тебя будто битой по голове огрели. — Я не умею, — он явно хотел продолжить, но старший перебил. — Тогда побудешь моим пассажиром? Обещаю ехать аккуратно. Правда ремни безопасности в комплект не входят, придется держаться за меня. — Я не против скорости. — На этих словах Гук улыбается. Его радует этот факт. В скорости он чувствует свободу. Есть что-то особое в моментах, когда ветер бьет в грудь. — Тогда я позвоню минут за 20, как буду на пути к апартаментам? — Буду ждать. — Эти слова опьяняют Гука лучше любого алкоголя. Эти слова согревают его изнутри. Юнги согласился. Юнги будет держаться за него. Юнги. Юнги. Юнги. В голове лишь он. Впервые альфы позволяет себе перерыв на мысленный перекур, нежа свое нутро в воспоминаниях о Мине. Спустя ещё полчаса Чонгук собирает вещи — пора выдвигаться в банк. Ни Тэ, ни Гук не любят разбираться с финансовой частью их деятельности. И не потому, что не умеют, а потому, что это тяжело, так как они постоянно совершают переводы не только на территории Кореи, но и в другие страны. Добавляют в ячейки новые деньги, заработанные не только белым бизнесом. Дела клана лучше с каждым месяцем, а значит прибыль выше. Они встречаются у входа в банк спустя ещё полчаса. В руках красноволосого металлический кейс, и ещё у двух подчинённых по два кейса в руке. «Хороший месяц», — проносится в голове Гука. Сначала они решают положить деньги в ячейку, а после уже перевести деньги со счёта. На всё это у них уходит около двух часов. Иначе и быть не могло, обе банковские операции длительные. С огромным количеством мер безопасности проведения операций. Закончив, они покидают здание. К удивлению младшего, Чон садится к нему в машину. — Ты в апартаменты? — Да, договорился с Юнги. Даже не смей, — замечая взгляд своего друга, произносит брюнет. — Даже в мыслях не было. Он умеет водить мотоцикл? — Нет, будет моим пассажиром. — Мммм, моим. — Слышится смех, и после этого Тэ нажимает педаль газа, так как он был за рулём. — Ким Тэхён, ну я же просил. — Взмолился Чон. Он ненавидел, когда красноволосый так поступал: брал его слова и добавлял им особого смысла, особенно когда они касались Юнги. — Ты, кстати, сам-то не за рулём сегодня был? Вроде видел, как ты уезжал на Кенигсе. — Уезжал, но я оставил его после обеда. Потому что там не было особо передвижений. Остальное время они ехали молча, за исключением момента, когда Чонгук позвонил Юнги и сказал, что скоро будет. Когда Porsche остановился у входа в апартаменты, двое альф были удивлены, увидев у входа омег с охраной. — Ты почему на улице? — выходя из машины, кричит блондину Ким. — Замёрз? — подходя ближе к младшему, уже тише произносит альфа. — Нет, всё хорошо. Я тепло одет, — восклицает Пак и крутится вокруг себя, тем самым подтверждая свои слова. — Да и мы только вышли. Хотелось уже подышать воздухом. — Ладно, верю. Ну что, поехали? У нас сеанс через час. Юнги пока. Чонгуки, пока-пока. — Красноволосый машет рукой, прежде чем посадить в машину омегу и, самому сев за руль, сорваться с места на железном коне. — Этот Тэ доведёт меня до могилы своими выходками. — Цокает старший. — Ты тепло оделся? А главное удобно для мотоцикла? — оглядывая младшего, произносит Чон. — Да, я специально надел удобные тёплые кеды, что ты мне купил, и короткую зимнюю куртку, чтобы сидеть было удобно, — отвечает Юнги. — Отлично. Тогда пойдём за мотоциклом и шлемами, — отвечает старший. — Чонгук, я взял перчатки. Увидел их на комоде и подумал, что они тебе понадобятся. — Протягивая специальную зимнюю пару перчаток. — Оу, спасибо. Я забыл их взять утром. Теперь мы точно оба готовы на все 100. — Улыбка озаряет обычно суровое лицо, и от этого у Мина на душе распустились цветы. Они что в какой-то сопливой дораме, где любовь с первого взгляда? Дорога до мототехники занимает около пяти минут, потому что гаражи расположены под землёй здания Чона. — Выбирай на каком, — говорит Чонгук, прежде чем открыть ворота, казалось бы, небольшого помещения. Но как же это было обманчиво. Комната была заполнена не менее двадцатью моделями разных мотоциклов. Юнги не смог сдержать восхищения. Мотоциклы варьировались не только по своим внутренним характеристиками, но и по цене, надо понимать. Взгляд младшего зацепился за необычного цвета транспорт. Чонгук оторвался от разглядывания и, вернувшись в реальность из воспоминаний о покупке каждой модели, проследил за взглядом Мина. — Нравится, да? Это Aston Martin AMB. Он, конечно, очень крутой, но мы не сможем вдвоём на нём поехать. Неудобно будет, — подойдя к омеге, сказал Чон. Хочется обнять и положить голову на плечо. И кто он противится такому желанию — Он наверняка дорогой. Это так классно, что ты умеешь ездить. Хотел бы я научиться. Прости, мысли вслух, — обернувшись, насколько это возможно, к старшему, сказал Юнги. — За что ты извиняешься? Наоборот круто, когда у тебя есть желание обучаться чему-то. Я бы даже предложил свою помощь. Точно, если хочешь, могу тебя научить, — говорит альфа и начинает тянуть Юнги за локоть, ведя к другой модели техники. — Правда? Но у тебя же много работы. Да и ситуация не та, — слегка смущённо отвечает Мин. — Время я найду, едва с Ётой разберемся.. Не лишать же тебя возможности однажды сесть на тот мотоцикл? Верно? — подмигнув, ответил Гук. — Как насчёт этого? — Остановившись у чёрного цвета модели. Юнги мог с уверенностью сказать, что ему нравится этот вариант, он сразу же притягивает взгляд. А формы выглядели, словно все мастера мира трудились над его созданием. — Мы можем на нём поехать? — задаёт вопрос Юнги со светящимися от надежды глазами. Он получает утвердительный кивок и едва сдерживается, чтобы не пискнуть от восторга. А вот нутро не сдерживается и от счастья прыгает из стороны в сторону. — Так, теперь шлема и мы готовы. Кстати, ты кушал? Можем заехать и взять с собой что-то или я могу отправить парней, пока мы будем кататься по городу, — идя в сторону экипировки, сказал Гук. — Если ты не сильно голоден, я бы выбрал второй вариант. Я ни разу не ездил на мотоцикле, хочется поскорее почувствовать скорость всеми фибрами души. — Хорошо. Да и не важно, я могу потерпеть. Если тебе хочется, то пусть так и будет. — Альфа вернулся с двумя шлемами: один чёрного цвета, а второй белого, которые идеально подходили под их образы и цвета волос. Оба были одеты в короткие куртки, только они различались цветами: у Чона чёрная, как самая тёмная ночь, у Мина белая, словно первый снег. Чонгук садится на мотоцикл мв агуста, перед этим проверив автоматические ворота, что вели на выход, открыты ли они. Юнги сел сзади и крепко обнял Чонгука. — Я зову этот мотоцикл коротко Агуст, едва я проехался на нем впервые в августе, может и тебя он впечатлит также сильно? — Думаю, что так оно и будет. Агуст? Звучит захватывающе. — Сейчас выйдем, я обговорю с парнями детали и поедем, хорошо? — Еле слышное из-за закрытого шлема "да". По комнате раздаётся рёв мотора, и транспорт двигается с места. Ворота позади начинают закрываться, как и мир вокруг более не пуская никого к этим двоим. Когда они выехали на парковку около входа, Чонгук позвал своего подчинённого и рассказал ему свой план. После этого ему пришла в голову одна мысль, и он незамедлительно её исполнил. Чон достал из кармана телефон и наушники. Его идея заключалась в том, чтобы иметь возможность слышать Юнги даже во время езды. Для этого всего лишь нужно было позвонить на телефон младшего и ехать в наушнике. — Юнги, а у тебя случаем телефон и наушники не с собой? — повернувшись, спросил старший. — С собой. Мы с Чимином смотрели видео, пока ждали вас, — открыв верхнюю часть шлема, ответил Юнги. — Отлично. Надевай один наушник и принимай звонок. Так мы сможем слышать друг друга без особых усилий. — На это младший только кивает и, вставив в ухо наушник, ждёт, чтобы принять вызов. Его немного смутило, что его будет всё время слышать Чон, но в тоже время он был рад, потому что это означало, что Чонгуку интересны его эмоции и чувства по поводу его первой поездки. Он интересен Чонгуку. — Готов? — слышится уже из наушника в ухе. — На все 110, — произносит Юнги, крепче обнимая Гука со спины. — Тогда держись крепко-крепко, Юни. — Почему именно так назвал блондина Чонгук, он и сам не знает. Но произнеся это, ему показалось, что на языке почувствовалась сладость. Сам Мин тоже был удивлён, но от этого меньше рад он точно не был. Два нутра расплылись от теплоты. Скорость была любимым ощущением Чонгука. Она дарит возможность очистить голову от ненужных вопросов и проблем, дать почувствовать жизнь во всех её красках. Но сейчас скорость подарила ему ещё одно чувство. Несмотря на ветер, что был сильным из-за того, что их путь был ему навстречу , Чон всё равно чувствовал тепло. Он ощущал, как Юнги сильнее прижимается к нему и крепче обхватывает его своими изящными руками. Альфе это нравится, ему это безумно нравится. И тут он слышит голос Юнги. — Это так классно. Я даже представить не мог. Все плохое будто не поспевает за мной. — Как насчёт поехать ещё быстрее? Не оставлю негативу и шанса добраться до тебя. — А это возможно? — Тогда Юнги начинает держаться ещё крепче, и Чонгук чувствует, что омега прижимается к нему ещё сильнее, хотя казалось, что это уже невозможно, но видимо младший нашел парочку лишних сантиметров. — Разве можно быть таким? — неосознанно произносит вслух Чон, но даже не старается оправдаться, потому что его слова правда. — Как видишь, можно, — слышится смущение в голосе даже через динамик. — Теперь я точно хочу научиться ездить. Так что ловлю тебя на слове. Чонгук хочет увидеть, как сейчас выглядит Юнги, но продолжает бороться с этим желанием и побеждает, потому что нужно следить за дорогой. Да и лицо всё равно будет закрыто шлемом. — Я пообещал. А свои обещания я исполняю всегда. Только, честно говоря, не знаю, получится ли до моего отъезда в Японию, — говорит Чонгук достаточно громко, чтобы Мин смог услышать, несмотря на рёв мотора, через наушник. — Я, честно говоря, вообще за вас всех беспокоюсь с этой войной. Потому что этот глава явно не глуп. Да и он меня пугает, если честно. Пугал всегда сильнее, чем все остальное в моей жизни. — Он больше не сможет пугать тебя. Даже призраком ему остаться не дам. Я стану карающим оружием, что сможет защитить тебя от самых страшных монстров. Даже тех, что спрятались в тени. — Это прозвучало очень мило, Гуки. Ой, Чонгук. — Мне понравилось, как это прозвучало.— вторит старший. — Я думал, тебе не нравится, когда тебя называют «Гуки», — слегка задумавшись, произнёс младший, вспоминая реакции на слова Тэхена. — Меня бесит, когда это делает Тэ. Но от тебя это звучит иначе. Я испытываю приятные эмоции, поэтому можешь называть меня так. Ты можешь все, что душе угодно. Мое нутро все принимает.— срывается признание с губ быстрее его осознания. Оба замолкают, дают время переваривать. — Моё тоже— слышится едва ли, сквозь шум. Солнце уже давно зашло за горизонт, а двое парней все также продолжали покорять ночной Сеул, рассекая воздух скоростью. Они оба были поглощены эмоциями от езды. Каждый думал о своём, однако иногда они говорили их вслух: Юнги делился эмоциями от своей первой езды; Чонгук же рассказывал ему истории, связанные с ездой на мотоцикле. Никто и не заметил, как они уже подъезжали к секретному месту. Остановившись у подъёма на небольшой холм, альфа заговорил. — Осталось совсем чуть-чуть. Закрой глаза, будет небольшой сюрприз. — Послышался голос из наушника. — А как ты проверишь, что я закрыл? — улыбнувшись, спросил Юнги. — Просто доверюсь тебе. Так же, как ты доверился мне сейчас, — произнёс старший. Чонгук чувствовал сердцем и нутром, да, именно ими, что Юнги можно верить. Хотя раньше он был посмеялся в лицо человека, который сказал бы, что сам Чон Чонгук захочет довериться омеге. Подождав ещё пару секунд, парень снова нажимает газ, и они начинают подъём. Спустя ещё минут 10 Чонгук глушит мотор. Он просит Юнги ещё чуть-чуть не открывать глаза и, помогая ему слезть с мотоцикла, снимает шлем., накидывая сразу капюшон. Его радует, что Мин и вправду стоит с закрытыми глазами. Он завершает вызов и, взяв за руку младшего, подводит его к перилам, что отгораживают площадку от обрыва. Он встаёт за спину омеги и, наклонившись к уху без наушника, шепчет. — Открывай глаза, Юни. — младший медленно поднимает веки, и его лицо отражает шок. Вид, что предстал перед ним, нельзя описать никаким другим словом кроме завораживающий. Они стояли на невысоком холме, который открывал вид на часть ночного Сеула, который был весь в огнях. Контраст, который создался тишиной и темнотой места, где они были сейчас, с городом, наполненного светом и шумом, был потрясающим. Юнги даже успел подумать, что это всё просто сон, но руки, что лежали на плечах, отбрасывали все сомнения. — Ну как тебе? — спрашивает Гук и встаёт ближе к краю, опираясь на перила. — Обычно мы ездили сюда с Тэ, чтобы подумать о многих вещах. Но почему-то я решил, что хочу побывать в этом месте и с тобой. Хочу подарить тебе это место. — Я не могу описать словами, что я чувствую сейчас, — подходя к Чону, произносит Мин. — Но точно могу сказать, что мне здесь нравится. Тут правда как-то необычно и легко, что-ли. Словно ничего вокруг не существует, только нежность и забота. — Я рад, что тебе нравится. Правда рад, — произносит с улыбкой старший и устремляет свой взгляд на ночной Сеул. — Знаешь, если ты не против, я бы хотел включить одну песню. Она очень подходит к атмосфере. — Конечно я не против, что за вопрос, — принимая протянутый наушник, отвечает Чонгук. А после слышится звучание песни из динамика наушника. Чонгуку нравится звучание, и он просит показать экран телефона с названием песни, где он видит «Get you the moon - Kina Snow». — Она правда подходит. Нужно будет как-нибудь прослушать твой плейлист, — всё же произносит Гук. Почему же нутро удовлетворенно машет головой, когда Чон открывает свою душу. Оно уже сделало свой выбор и менять его не собирается? — В любой день буду готов поделиться с тобой музыкой, — задумчиво произносит Мин, полностью погружённый в раздумья. После наступает молчание, нарушаемое лишь песней, что играла из наушников. Оба стояли и думали о многом. Чонгук думал, что его сердце уже давно отвернулось от того мутного образа, парня омеги из детства, и теперь каждый раз стучит всё быстрее и сильнее, когда он рядом с Юнги. Оно разве что рёбра ещё не пробило в надежде добраться до своей цели. Чонгук уже не хочет ни искать, ни ждать своей детской любви, ведь рядом есть человек, с которым намного лучше. Рядом с которым так правильно? Рядом с которым он чувствует себя совершенно иначе, чем с кем-либо. Он не чувствует того же стука сердца, находясь рядом с Хоби, например, хотя тот ему очень близок. Он просто не чувствует. И вот он стоит и даже не замечает, как улыбка посещает его лицо. Не замечает и то, как он начинает смотреть на такого задумчивого Юнги. Не замечает, что у него уже давно нет сердца в груди, потому что сам лично вложил его в руки блондина, в чьих глазах сейчас отражается Сеул. Не замечает ни атома вокруг, лишь одного младшего. Юнги не замечает, как все его мысли стали о Чонгуке. Не замечает и того, как последний смотрит на него и улыбается. Он прокручивает в голове одну и туже фразу «Мне нравится Чон Чонгук». Он не может перестать думать о ней, потому что она глубоко поселилась в его мыслях. Юнги не знает, что ему делать. Он не может врать самому себе, что Чонгук ему отвратителен, потому что это будет наглая ложь. Любовь к Чону и вправду есть, но избавляться от неё совсем не хочется, даже если она дарует чувство страха. И дело даже не в том, что его пугает жизнь Чона и вся мафиозная деятельность, совсем нет. Его пугает, что Чон может оказать ему, и тогда ему придётся не просто оставить Чонгука, но и продолжить жить, вырезав все воспоминания за последний месяц. Поэтому Юнги не признаётся, потому что не верит, что любовь между ними возможна. Поэтому он готов стать опорой для старшего, но говорить о любви не будет. Будет смотреть в такие ставшие уже родными глаза и стараться скрыть в своих любовь. Возможно не стоит делать такие выводы, но Юнги будет. Потому что он лучше сделает их раньше, чем будет поздно, когда у него уже будет разбито сердце. Пусть нутро и воет от глупости хозяина. Оно даст им еще немного времени подумать, а потом сорвется с цепи и начнет действовать на свое усмотрение, игнорируя Юнги также как и он свое нутро. Когда песня подходит к концу, Юнги поворачивает голову и видит Чонгука, который, видимо, о чём-то задумался и улыбается, смотря на него. — Тебе идёт улыбка, — срывается с языка быстрее, чем Юнги успевает его прикусить. Ему остаётся только улыбнуться в ответ. — Тебе тоже. Хотел бы я видеть эту улыбку почаще, — как-то нежно произносит Чонгук. Начинает дуть ветер и Юнги становится холодно. Ведомый сердцем, Чон обнимает его, чтобы согреть, и слышит тихое «Спасибо». — Знаешь, о чём я хотел поговорить? — Вновь подаёт голос старший. — Я хотел поговорить о наших родителях. Снова хотел извиниться перед тобой за всё. Я, конечно, понимаю, что слова — это просто слова, но я готов и действиями показать, что я изменил своё отношение к тебе. — Я верю, Гуки, верю. Я уже вижу это. Я, честно говоря, тоже хотел бы поговорить об этом. Потому что наши родители что-то явно утаили от нас. — Из родни у меня остался дядя. И я всё больше думаю о том, что нам стоит съездить к нему вдвоём. Он явно должен знать больше, чем мы с тобой. Именно он был главой нашего клана после смерти отца, прежде чем этот статус стал моим. — Хорошо. Но только когда всё уляжется с Ётой. И можешь даже не спорить со мной, потому что ты должен полностью быть сосредоточен на управление мафией, а не копаться в прошлом. Сначала позаботься о будущем— "О нашем" виснет в воздухе. — Я тебя услышал. Тогда у меня есть ещё одна причина, чтобы выжить. — А если не секрет, то какие ещё? — Интерес берёт верх над младшим. В объятиях все также тепло. — Их не так много. Например Тэ, Хоби. — А самую главную оставляет в сердце. «Это ты. Ты причина, чтобы выжить», — кричит в мыслях Чон, вторя своему нутру. Он прекрасно понимает, что рано произносить такие слова вслух, но как же хочется затолкать в самую тьму это "прекрасно" — Звучит очень трогательно и интригующе. Они ещё какое-то время делятся историями из жизни, а после молча стоят, наблюдая сначала за Сеулом, а после за луной и звёздами. Когда время приближалось к полночи, а на улице стало совсем холодно, парни вновь сели на мотоцикл и отправились домой. У каждого из них на душе было тепло, несмотря на мороз, что был на улице. У обоих в душе зародилось некое чувство, которое никто из них ранее не ощущал. Чувство под названием любовь. И по закону жанра, никто так и не решился рассказать, что творится у него на душе, пока не прижмет к углу тот самый "Мистер случай"***
Утро двух влюблённых выдалось достаточно ленивым. Оно и правильно, после столь эмоционального вечера. Ким сидел на кухне, наблюдая, как Джин заваривает кофе. И вроде ничего не предвещало беды. Но в один момент телефон начинает вибрировать, оповещая о входящем звонке. Он отвечает и впадает в шок. — Босс. Цель визита ещё неизвестна, однако мы выяснили, что Чон Сонмин является племянником главы центрального клана якудз. — Вы уверены? Вы точно, блять, уверены в этом? — слишком громко говорит Джун, поэтому на него оборачивается Джин. Старший сбрасывает звонок, сразу же как только слышит, что это 100% информация. После нескольких минут раздумий он набирает другой номер. После гудков слышится сонный голос Чона, который явно ещё толком не проснулся. — Чонгук, боюсь мне придётся шокировать тебя. — Тяжёлый вздох. — Причина, по которой Сонмин прилетел в Японию и находится у Ёты, заключается в том, что он его семья. Сонмин его племянник, а значит глава клана — твой дедушка.